Моя принцесса 2. 4 глава

Проснулись мы на следующий день только ближе к вечеру. Бессонная ночь не могла пройти бесследно. К сожалению все обернулось совсем не тем, чем могло бы. Да, я хотела позлить братцев, но, кажется, я больше не управляю ситуацией. Даже больше – я потеряла контроль даже над собственным разумом.
Так или иначе, мы не стали терять времени попусту. Уже спустя полчаса все вещи были упакованы и уютно устроены в багажнике нашего Land Rover -а. За все время сборов ни один из нас не проронил ни слова. За эти дни произошло слишком много странных вещей, причинивших всем нам огромную боль. А самым обидным было то, что мы сами в этом виноваты. Никто ведь нас не заставлял врать, лицемерить или играться с чувствами друг друга. Да, мы хотим выйти из «детских» взаимоотношений, но пока это плохо выходило.
«От чего же ты бежишь, Эдан? – думала я, накидывая на плечо последнюю сумку, - разве ты не должен до конца стоять на своем? Разве не должен бороться за свои чувства?»
Хотя, если человек так быстро сдался, может, ему изначально было все равно? А вот мне все еще почему-то не была безразлична его судьба. И мы с моим вынужденным спутником прекрасно знали, кто может послужить нам отличной заменой недоступного телефона блондина, на котором мы оставили наверняка около дюжины пропущенных.
Солнце уже клонилось к закату, когда мы стояли перед главным входом одного из многочисленных филиалов компании «Pyronix», владельцами которой являлись Карлайлы. Но сейчас нас интересовало только то, что именно здесь на данный момент находился офис отца мальчиков. С помощью небольшого количества серого вещества и почесывания парочки-другой извилин нам удалось прийти к несложному и вполне очевидному умозаключению – скорее всего Эд если и сейчас не здесь, то хотя бы был здесь. К тому же Леонард был весьма убедителен в своих доводах – Эд и правда часто в сложных ситуациях обращался к отцу за помощью и тот никогда не мог ему отказать - еще одна монетка в копилочку взаимной ненависти между братьями.
Я, неосознанно вцепившись в руку Леонарда, перешагнула порог крупнейшей в мире компании, специализирующейся на обеспечении безопасности человека. Никогда не любила огромные здания, напичканные по последнему слову техники и при этом пугающие своей «оживлённостью», равной по моим наблюдениям 3 человека на этаж. Я всегда чувствовала себя здесь лишней, как будто одно мое появление ломает привычный порядок вещей этого места.
- Китайцы отменили договор, но немцы все еще готовы сотрудничать и даже предлагают двойную оплату. Шведы вчера отписались. Нужно 3 партии M-433 до пятницы. И еще… - молодая симпатичная девушка ловко, несмотря на то, что делала она это одной рукой, перескакивала с одной страницы на другую, открывала все новые и новые вкладки и каждую из них спешно комментировала. Видимо информации было много, а время, очевидно, расписано по секундам. 
Рядом стоял приятной наружности молодой человек и, скорчив недовольную гримасу, видимо пытался уловить суть всего сказанного.
- Хорошо, - наконец подытожил он, сосредоточенно вглядываясь в монитор, - вычеркивайте с 3-го по 6-й пункты и занимайтесь остальным. Через час жду от вас договор и передайте Стивенсону, что он отныне может высыпаться по утрам.
- Хорошо, - спокойно отозвалась девушка и, так и не подняв на нас взгляд, погрузилась обратно в работу.
- Добрый вечер, - наконец решился завести разговор Лео. Я видела, как он напрягся, и это заставило меня нервничать с утроенной силой. Видимо отец мальчиков не только не возносил своих наследников над подчиненными, но и даже ставил сыновей ниже некоторых из них. Вот и сейчас было сложно не уловить ту нотку тревоги, которой был пронизан голос моего спутника, - я бы хотел увидеть отца. Это возможно?
- Отца? – искренне изумился юноша, но, неожиданно, почти незаметно, по его лицу словно скользнула какая-то тень и оставила после себя лишь приятную улыбку, - господин Леонард Карлайл, я так полагаю?
- Да, - коротко отозвался Лео, - так я могу его увидеть?
- Боюсь, что нет, - не менее немногословно отрезал парень.
- Это срочно и, я думаю, он захотел бы об этом узнать.
- Это касается работы?
- Нет, это личное, - немного помешкав, все же ответил Леонард.
- При всем моем уважении я ничем не могу вам помочь. Во-первых, день приема по личным вопросам завтра. Во-вторых, в данный момент ваш отец на совещании. Ну и, наконец, - на лице парня появилась какая-то вызывающего вида усмешка, - если это и правда так уж срочно, то всегда можно позвонить.
- Пытались, - резко ответил Леонард, очевидно еле сдерживая нарастающее раздражение, - безрезультатно.
- В таком случае с превеликим удовольствием буду ждать вас завтра, - улыбка стала еще более пугающей, а в глазах юноши можно было уловить какой-то шаловливый огонек, - прошу меня извинить, но я вынужден вас покинуть. Это Анна, - указал он на девушку позади себя, - она запишет вас на прием. До встречи.
С этими словами этот странный человек развернулся и неспешно, словно наслаждаясь моментом, пошел прочь. 
- Чертовы папочкины любимчики-директора!  - все никак не мог успокоиться Леонард, несмотря на то, что мы уже давно покинули стены корпорации и неплохо проветрили голову во время быстрой езды, нередко по встречной.
- Они что, всегда такие «любезные»? – поинтересовалась я, нерешительно входя в кабинку лифта.
- Просто не могут упустить шанс поиздеваться над отпрыском того, кто ежедневно сравнивает с грязью их самих, - отозвался Леонард, раздраженно ткнув кнопку на панели под номером 30.
- Месть? – зачем-то переспросила я. Неловкость, всегда овладевавшая мой в подобного рода местах, заставляла нервничать и задавать бессмысленные вопросы.
- Месть – приятное чувство. Люди любят мстить…пока не обожгутся, - двусмысленно отрезал мой спутник, после чего двери захлопнулись, и я почувствовала усилившееся давление гравитации.
Пролетев несколько десятков этажей мы, наконец, оказались «дома».
- Кофе будешь? – поинтересовался хозяин квартиры, снимая на ходу куртку.
- Чай, - отозвалась я, пытаясь побороть неуверенность, - зеленый, если можно.
- Как скажете, - довольно грубо ответил Леонард, - 3-я дверь направо – спальня. Там в шкафу есть кое-какие вещи, можешь пока переодеться. 
Я, словно совершенно не замечая его грубость, промолчала и, сделав пару робких шагов, замерла. Здесь было так красиво. Нижний город, как называли местные близлежащие коттеджные застройки, утопал в слабых лучах заходящего солнца. Все было как на ладони и казалось таким хрупким и нежным, как фигурка в рождественском стеклянном шаре. Я смотрела на закат, на то, как последние робкие лучи умирающего солнца растворялись в наступающей мгле. Почему-то сейчас мне было жаль их. Да, я знала, что завтра будет новый день, и они снова вернуться на эту землю, но мне не хотелось их отпускать – словно это наша последняя встреча. Эта пугающая мысль вызвала в моем теле волну неконтролируемой дрожи и заставила задернуть занавеску.
Совершенно забыв «координаты» спальни я распахнула двери первой попавшейся комнаты и оказалась посреди просторной и весьма откровенной во всех смыслах этого слова ванной. Помещение выглядело совсем необжитым. Единственное, что выдавало присутствие здесь человека – сумка, стоявшая неподалеку. По-моему Лео часто бегал с ней на тренировки. Рядом лежала парочка полотенец и какой-то блокнот.
Я как загипнотизированная подошла ближе и медленно присела. Мои опасения оправдались – передо мной совершенно бесстыдно валялся его личный дневник. На самом деле никогда не любила совать нос в чужую жизнь, но я же больше не та, а значит и принципы у меня отныне другие. Секунду я отвела на борьбу любопытства с совестью, а затем, с жадностью впилась в первые попавшиеся мне на глаза строчки.
«25.01. – Она опять играет со мной. Я думал, что сильнее этого, но бокал виски в моей руке говорит об обратном…»
«30.01. – Забавно, но в последнее время у меня такое чувство, что я больше себе не принадлежу. Сколько раз я клялся, что все кончено, что это не мое. И когда я готов уже сдаться она совершает очередной грех, который заставляет меня снова вставать на колени перед  этим демоном. Ненавижу себя за это…»
«14.02. – Сигарета в зубах, запах кофе и она – такая беззащитная, такая невинная, запутавшаяся в белых простынях и умиротворенно вдыхающая и выдыхающая этот грешный мир. И я снова ненавижу ее…и опять люблю…черт…»
«20.02. – Никогда еще не чувствовал себя так хорошо как в тот момент, когда жар моей последней сигареты прожег ей глаза. Жаль, что у меня никогда не хватит сил сделать это на самом деле…»
К последней записи была прикреплена фотография.
От одного ее вида по моей спине пробежал неприятный леденящий душу холодок. Неужели можно одновременно так любить и ненавидеть? Разве эти чувства вообще совместимы? Хотя странно, что подобный вопрос возник именно в моем сознании. И ответ на него стоило искать не в душевных откровениях Леонарда, а где-то глубоко внутри собственного мозга. Утешало одно – кажется, он страдает не меньше моего, только у меня это уже почти конец пути, я прикоснулась к смерти и больше мне уже ничего не страшно, а вот ему придется еще жить с этим душераздирающим вопросом, сгорая в адском пламени день за днем, без права на спасение.
На этом записи обрывались – последние несколько страниц были вырваны. Я положила дневник, отошла на пару шагов и попыталась прислушаться к своим ощущениям. Я ждала жжения в груди, потемнения в глазах, подступившего к горлу тошнотворного кома или предательских соленых слез. Но единственное, что я ощутила – пустота -  всепоглощающая, безжизненная и пугающая. Ни эмоций, ни чувств. Все умерло. Я убила в себе все человеческое. Теперь я просто оболочка. Нет, я не изменилась, я умерла. От этой мысли у меня закружилась голова. Я устала, устала жить. Я сдалась. Больше не могу быть сильной, хочу плакать, но даже это мне сейчас не под силу. Говорят, что слезы – это признак слабости. И они ошибаются. Слезы – это показатель того, что в человеке все еще осталась душа. Моя была растерзана в клочья теми, кого я любила больше жизни. И я не виню их. Больше нет. Все слишком сложно. Да и потом для них это тоже не прошло бесследно.
Я уже было собралась уходить, но почему-то остановилась. Леонарда не было уже около 15-и минут, где он потерялся – не знаю и знать не хочу. Внезапно во мне проснулось непреодолимое желание сделать что-нибудь, что выходило бы за рамки не только приличия, но и здравого смысла. Я обвела взглядом помещение и остановила его на прозрачной ванне, призывно поблескивающей в ярком свете многочисленных ламп. 
- Отлично…
Прошло не больше нескольких минут, как я уже нежилась в теплой воде, приятно согревающей мое замерзшее тело. Мои мысли были далеко отсюда. Иногда мне казалось, что их и вовсе больше не существовало, как и меня самой. Странно, но я сама не заметила, как перестала думать о том, что же мне несет завтрашний день и начала жить настоящим.
Мой покой буквально разбился на осколки, вместе с чашкой отборного ароматного китайского чая. Я вздрогнула и проследила взглядом за источником шума. 
- Я сказал «переодеться», а не «раздеться», - наконец сумел выдавить Леонард, старательно пытаясь не смотреть в мою сторону.
- Мне стало скучно, - спокойно отозвалась я.
- Мне тоже часто бывает скучно, но я же не раздеваюсь в гостях у незнакомых людей.
- У незнакомых – да, - коротко ответила я, - а тебя я знаю, возможно, даже лучше, чем ты сам.
 С последними словами я дотянулась до дневника и подпихнула его к хозяину.
- Ты… - забыв про свое недавнее смущение Лео, лишь слегка прикрывая глаза рукой, вперил в меня полный непонимания взгляд, - ты читала это?
- Не стоит оставлять личные вещи без присмотра. А то вдруг кто-нибудь не сможет удержаться перед соблазном покопаться в чужой голове, - как можно более наигранно произнесла я. Забавно, но нагота меня не только не смущала, но даже придавала какую-то уверенность, как будто у меня всегда в запасе был дополнительный аргумент.
- Ты больная или как? – после минутной паузы выдал Леонард и уже совершенно открыто посмотрел на меня, - у тебя на закате дней крышу снесло? Ты вообще соображаешь, что за херню ты творишь?
Я ничего не отвечала. Просто не могла перестать улыбаться.
- И долго ты там сидеть собралась?
- Всю ночь, - совершено серьезно ответила я.
- Нельзя, и ты сама это прекрасно знаешь. Ты итак уже неплохо напарила здесь. Пощади свое бедное сердце, оно не виновато, что у него хозяйка – дура.
- Ну, вот раз дура, значит не порти себе атмосферу и будь так добр свалить отсюда и заодно не портить ее и мне!
- Я не шучу. Мне здесь труп не нужен. Я закрываю глаза и считаю до 10-и. Полотенца вот там и время пошло.
- Мгм, считай-считай.
- Лиз…
- Что?
- Не заставляй меня вытаскивать тебя оттуда…
- А тебя никто и не заставляет. Я уже сказала и, так и быть, для «особо одаренных» повторю еще раз – гуляй отсюда хоть на все 4-е стороны и прекрати кушать мое и без того дефицитное серое вещество.
Спустя мгновенье я уже верезжала и пыталась вырваться из цепких клешней этого ненормального.
- Извращенец! – орала я, пытаясь то ли закрыть ему «обзор», то ли выпутаться из его объятий.
- Если ты не заметила, то это не я тут стриптиз не по заявкам устроил, - еле сдерживал смех мой «спаситель».
- Отпусти меня сейчас же!
- Сейчас, только из ванной выберусь и на ключ ее закрою и вот тогда поставлю.
- Да не буду я лежать в ней! Не буду!
- Что ты так напряглась? До этого тебя как-то не особо смущала твоя «одежда», а точнее ее отсутствие.
- До этого и твои руки не шерудили по моему заду и прочим местам с таким азартом!
- Что, уже не хочется быть изнасилованной? Публика исчезла – показуха закончилась?
- Да отпусти ты!!!  – с этими словами я изо всех сил пнула обидчика в бок и спустя мгновенье, больно ударившись о бортик ванной, рухнула на холодный пол.
- О Господи, Лиз, ты жива?! Где болит? – Лео со скоростью света очутился передо мной и замер, боясь прикоснуться.
- Это все из-за тебя, придурок, - уткнувшись лицом в пол отозвалась я. Неожиданно я почувствовала странный соленый привкус на своих губах. Сперва мне показалось, что это кровь, но проведя пальцами по лицу, я поняла – кажется, душа снова решила погостить в этом грешном теле. Произошедшее так потрясло меня, что, не в силах хотя бы пошевелится, я просто уперлась лбом в холодную плитку и дала волю слезам.
Но прежде чем я успела что-то понять или хотя бы подумать мои губы ощутили на себе жадный поцелуй. Он был таким настойчивым и долгим, что мне еле хватало воздуха, чтобы не задохнуться. 
Вроде нужно было что-то сказать, правильнее бы было возразить, оттолкнуть его, но я продолжала играть в эту запутанную игру и, кажется, на этот раз победа останется за ним.
Его язык нежно скользнул по моим сухим губам, словно утоляя многолетнюю жажду.  В какой-то момент я поняла, что больше себя не контролирую. Мое тело отзывалось на каждое его прикосновение. Он подчинил меня себе. И хотя где-то в глубине души я знала, что это неправильно, но ощущения, которые он во мне пробуждал, эти новые, непонятные чувства заставляли забыть обо всем и подчиняться каждому его жесту.
Его рука скользнула ниже, губы призывно приоткрылись, а дыхание участилось. Я изо всех сил старалась унять неконтролируемую дрожь, но ноги сами подкашивались, перед глазами возникла белая пелена, а сердце напоминало о своем существовании ежесекундной, пронзающей все тело болью. Я машинально вцепилась в его волосы, пытаясь справится с навалившимися эмоциями, но безуспешно. Каждое его прикосновение порождала новую волну ощущений, заставляя меня ежесекундно умирать и возрождаться заново.
Неожиданно Леонард одним рывком поменял наше положение и, еще крепче прижавшись к моему дрожащему телу, подарил нежный поцелуй. Затем нехотя отстранился и прошептал:
- Ты думаешь, мы должны остановится?
Я ничего не сказала. Просто нежно провела рукой по сильному напряженному торсу моего искусителя и в очередной раз коснулась его губ.
- Слишком поздно, - наконец я нашла в себе силы для ответа, - мы зашли слишком далеко. Обратного пути нет. И…я хочу этого. Но если тебя это смущает, то…
- Тшшш, - Лео властно притянул меня еще ближе, хотя это и казалось уже невозможным. Оставшиеся аргументы были излишни.
Говорят, невинные девушки после смерти сразу попадают в рай. Их душа, так же как и тело якобы остаются чистыми и непорочными, достойными войти в царствие Божие. И почему-то именно сейчас, когда до моего «падения» оставалось всего несколько мгновений мне вдруг стало страшно. Нас с ним не связывает любовь или дружба. Мы не давали друг другу обещаний и не клялись в высоких чувствах. Возможно, я даже противна ему. Тогда почему же мое тело никак не может заставить себя остановится и повинуется каждому его прикосновению? Почему, вопреки здравому смыслу и болящему сердцу я раз за разом позволяю ему вторгаться в свою душу и разрушать ее? Возможно, именно так сходят с ума. И если это так, то, черт возьми, я готова променять райские сады Эдема на вечность в преисподней, только бы этот момент никогда не кончался.
Сперва я жутко стеснялась своей неопытности, боялась, что все испорчу. Но Леонард был очень нежен и внимателен. Порой мне казалось, что именно он, а не я управляет моими движениями. Мне даже не приходилось думать о чем либо – тело само, как послушный зверек, отвечало на каждое его прикосновение, доставляя нам обоим неописуемое удовольствие.
Неожиданно моё тело пронзила острая, жгучая, невыносимая боль. Она заставила меня издать пронзительный, неконтролируемый стон и откинуться назад. Кажется, только что для меня захлопнулись райские врата, а на одном из адских котлов бесы выжгли  мое имя.
Я надеялась, что скоро станет лучше, но становилось только больнее. Хотя я могла бы догадаться - это больно, когда твои крылья сгорают в адском пламени. Слезы на щеках говорили о том, что моя душа пытается вырваться наружу, сбежать от своей глупой хозяйки. Но нет, уже было слишком поздно. Демоны заковали ее в нетленные золотые цепи, обрекая на вечные нестерпимые муки. Только вот я была, пожалуй, единственной, кто встречал эту участь с улыбкой. Трепещите, падшие, скоро я возглавлю ваши ряды.
Проснулась я от мелкой дрожи, охватившей все тело. Холод заключил меня в свои объятья. Я машинально провела рукой по покрывалу и, раскрыв глаза, принялась рассматривать пустоту.
- Лео…? – нерешительно позвала я, но ответом мне послужили лишь сильные порывы ветра, упорно пытающегося прорваться сквозь окна, раз за разом обрушивая на них всю свою мощь. Утро встречало меня серым, затянутым тучами небом и неприятным колючим холодом, который я ощущала каждой клеточкой своего продрогшего тела. Я закрыла глаза и прислушалась к ощущениям. Грусть, отчаянье, неопределенность…одиночество…и боль в едва трепещущем сердце. Боже, пусть этот день поскорее закончится.
Накинув первую попавшуюся мне под руку рубашку, не столько для того, чтобы что-то скрыть, сколько с целью хоть немного согреться, я вышла в гостиную. Судя по всему в доме и правда не было ни души. Интересно, что это за срочность такая, из-за которой он так бесцеремонно бросил меня после первой же ночи?
Обида подступила к горлу неприятным тошнотворным комом. Хотя на что я рассчитывала? Что одна ночь все изменит? Одна случайная близость и все, он мой? Глупо. К тому же это он у меня первый, а у него уже этих ночей было больше, чем у меня волос на голове. И все же не могу отделаться от мысли, что навязала ему себя. Может потому, что так он и есть?
Эта мысль вызвала у меня такое отвращение, что самым сильным желанием стало  очиститься от этой «грязи».
Но именно в том месте, куда я пришла если не за душевным, то хотя бы за телесным очищением, именно там мои собственные мысли навалились на свою глупую хозяйку с такой силой, что, не в силах больше устоять на ногах, она опустилась на холодную мокрую плитку и дала им в этот раз одержать над собой победу. Сильные струи раз за разом обжигали мое грешное тело, заставляя почувствовать, что я все еще принадлежу этому миру. Забавно, но, казалось, что я только сейчас поняла, какую глупость совершила. Только вот содеянное уже не исправишь, а как дальше жить с этим я не знала.   
С трудом найдя в себе силы подняться, я неспешно завернулась в первое попавшееся полотенце и подошла к зеркалу. Оттуда на меня смотрела бледная, с тенью под глазами, замученная жизнью неудачница. После горячего душа тело заныло, давая в полной мере ощутить последствия бессонной ночи. Нет таких слов, чтобы передать, какое отвращение в этот момент я ощутила к замарашке по ту сторону стекла.
Внезапно меня словно охватило пламя. В глазах потемнело, а в ушах поднялся дикий гул. Я изо всех сил зажмурилась и замотала головой, пытаясь прогнать это странное чувство, а когда вновь открыла глаза, моему взору предстала невероятная картина. Хрупкое стекло со звоном разлетелось на части, и оттуда на меня смотрела я, только из прошлого, пылающая в огне и совершенно ужасно и пугающе заглядывающая, казалось, прямо в душу. На ее щеках блестели слезы, а на губах красовалась самодовольная ухмылка. Она как будто смеялась над моей ничтожностью, словно демон, возникший из преисподней только для того, чтобы насладиться своим триумфом.
Я в ужасе зажала рот рукой, стараясь унять непреодолимое желание закричать, позвать кого-нибудь на помощь. Где-то глубоко внутри что-то подсказывало моему измученному рассудку, что это все всего лишь плод моего воображения, что все, что я сейчас вижу – лишь галлюцинации. Но почему-то мне проще было поверить и смириться с существованием этого демона по ту сторону зеркала, чем попытаться объяснить самой себе причины, по которым он не может существовать. Так или иначе, оба эти пути казались для меня непосильными. Я чувствовала, как внутри все поднимается, стремясь вырваться наружу, и очень скоро не смогла это сдерживать. 
Вскоре я, совершенно изнеможенная обмякла, опершись о край сливного бачка. Желудок неприятно выворачивало, хотя стремиться вырваться оттуда уже было нечему. Меня всю трясло и знобило. Сердце уже не просто болело, оно жгло, пожирая меня изнутри. В какой-то момент мне показалось, что это конец, но сознание по прежнему было при мне и упорно не хотело сдаваться в плен беспамятству, ставшему сейчас для меня столь желанным.
- Ты победила? – зачем-то обратилась я к «демону из зеркала». Интересно, она все еще там? Погодите, неужели я и правда жду ответа? Может, я схожу с ума? – Нет…ты не победила…и никогда не победишь…потому что тебя больше нет. Потому что я убила тебя. Ты теперь горишь в аду. И будешь там гореть вечно. А я – не ты. Я все еще жива. И не сдамся до последнего, слышишь?
Мой ослабший голос эхом разносился по комнате, отражаясь от голых, отделанных плиткой и камнем стен. Он как будто успокаивал меня, придавая сил, заставляя верить в сказанное и продолжать бороться, несмотря ни на что. И я нашла в себе силы, чтобы и правда продолжать эту неравную схватку со смертью.
Уже спустя час я натягивала на себя вторую туфлю и думала, куда приведет меня эта дорога. Моя «борьба» против самой себя проявилась в весьма странной форме. После недолгих размышлений я решила, что если вдруг окажется так, что это и правда мой последний день, то я хочу прожить его красиво. И если душу спасти мне уже не удастся, то стоит позаботиться хотя бы о красоте тела.
Правда, не могу сказать, что меня саму не пугало все это безумие. Просто было такое странное ощущение…не знаю…словно сегодня я начала новую жизнь. Да, мое превращение из ангела в демона началось задолго до этого, но, кажется, только сейчас, только в этот момент я достигла конечной точки своего пути. Я смотрела на свое отражение и не могла уловить в нем и следа былой милашки Лиззи.
Но самым пугающим было то, что, как бы безумно это не прозвучало, но мне это нравилось. Я больше не боялась боли – я ей упивалась, я не испытывала страха – я им наслаждалась, не убегала от смерти, а бросала ей вызов, не оплакивала утраченные крылья и душу, а научилась летать на метле и растворяться в всепоглощающей пустоте. Как будто впервые в жизни я была собой. И если вы скажете, что я сошла с ума, то я буду жалеть только об одном – что не сделала этого раньше.
Потом я совершенно потеряла счет времени. Выходить куда-то при свете дня мне почему-то не хотелось, поэтому вальяжно развалившись на диване я пересматривала раз за разом один и тот же фильм с участием моей уже наверное бывшей подруги и покорно ждала вечера. Неожиданно меня вернул в этот мир пронзительный визг дверного звонка. Я вздрогнула и с удивлением уставилась на источник шума.
«Лео?» - пронеслось в голове. Во мне сразу же проснулись противоречивые чувства: одна часть меня все еще хотела броситься к нему на шею, расцеловать и признаться, что жить без него не может, но вторая требовала пойти на кухню, взять нож и воткнуть ему его прямо в сердце. «Интересно, что он скажет, когда увидит меня такой?»
Собрав в кулак остатки гордости, я нехотя поднялась со своего «ложа» и направилась к двери с целью показать этому эгоистичному подонку какое сокровище он упускает.
Я, сделав над собой неимоверное внутреннее усилие, нацепила беззаботную улыбку и, одним рывком распахнув дверь, замерла, в ожидании ответной реакции.
- Добрый вечер, мисс.
Меня словно током поразило. От удивления я не могла даже пошевелиться, только еще сильнее вцепилась в дверную ручку и приготовилась как можно быстрее заскочить обратно в апартаменты  и захлопнуть за собой дверь.
- Могу я поговорить с хозяином квартиры? – между тем продолжил говорить совершенно незнакомый мне пожилой мужчина, - у меня к нему очень срочное дело.
При последних словах старика один из компании, презрительно хмыкнул и нервно поправил очки, предоставив на мое обозрение внушительный набор колец, который при желании легко способен заменить кастет, а третий, темнокожий, расплылся в широкой улыбке, зашерудив рукой, которую все это время держал в кармане.   
«Черт бы тебя побрал, Леонард! И во что ты уже умудрился вляпаться на этот раз?»
- Боюсь это невозможно, - парировала я, - хозяин квартиры на данный момент отсутствует.
- И когда же он вернется? – не сдавался старик.  В воздухе повисло какое-то почти физически ощутимое напряжение. Даже радостная беззаботность  постепенно сползла с физиономии темнокожего парня и заменилась сосредоточенным взглядом. 
- Понятия не имею! – отмахнулась я.
- Как? – искренне изумился старик.
- А вот как «сказал», только наоборот, - машинально вырвалось у меня.
- Может, вы пригласите нас войти? – неожиданно спросил мужчина.
- Эм, ну вообще-то нет. Это не моя квартира и вас я тоже не знаю, уважаемые. Так что лифт, если что, в той стороне,  - отрезала я и замерла. Черт, зачем я грублю им? Вдруг это какие-то важные люди?
«Да, важные. И самое важное, что они должны сделать, это судя по всему подредактировать личико моему «сбежавшему недокавалеру»!» - проснулся зараза внутренний голос. Но что-то подсказывало, что в этот раз он был прав.
- Хм, - на лице пожилого мужчины возникла неприятного вида усмешка. Судя по всему, он не привык слышать отрицательный ответ.
- А ты вообще кто такая? – неожиданно «ожил» один из сопровождения старика и без тени смущения уставился на меня.
- Сэр, - наклонился темнокожий к седовласому, - может…
- Спокойно, - не дал глава компании закончить мысль своей «шавке», - не стоит горячиться по пустякам. Возможно, мы найдем другое решение проблемы.
Все это начинало напоминать кадры из плохого боевика, с заложницами и героями, спасающими их, поэтому я, долго не думая развернулась, бросила краткое «всего хорошего» и собралась уходить. Может пленница из меня еще и ничего такая, но вот «спасатель» из Лео такой же, как из кенгуру балерина.
- Секундочку, мисс, - окликнул меня старик, - есть к вам одно предложение, - не знаю зачем, но я все же остановилась и обернулась, ожидая продолжения, - будете ли вы так любезны, поужинать со мной сегодня.
- Я? – очень высокоинтеллектуально и,  можно сказать, «беспалевно» отозвалось мое удивленное тело, но очень быстро нашло в себе силы собраться и попытаться хоть как-то возвыситься в глазах этого подозрительного человека, - я может и плохая девочка, но не дура. От вас за километр несет угрозой. Не знаю, что вам нужно от Леонарда, но я не хочу в этом участвовать.
- Взамен я расскажу вам кто я, и что мне нужно от господина Карлайла.
- Неужееееееели? – почему-то все тревоги мгновенно улетучились. Любопытство всегда было моим большим пунктиком и часто затмевало другие мелочи, вроде гордости или инстинкта самосохранения.
- Так вы согласны?
- Даже не знаю, что вам ответить, - произнесла я, скрывая улыбку.
- Я думаю, этого вполне достаточно, - откланялся старик и поманил меня за собой.
Очень скоро я оказалась в окружении богатых людей, заказывающих дорогие блюда в роскошном ресторане. И даже больше. Нас со стариком от всех прочих, словно господ от черни, скрывала ширма и парочка решительно настроенных «шавок», стоящих на «дозоре», словно мы с этим странным человеком обсуждали, в какой день лучше бы нажать ядерную кнопку. 
- Что вы хотите знать, мисс…
- Для начала ваше имя, - проигнорировав скрытый намек старика на то, чтобы моя великая и ужасная персона удосужилась представиться, выдала я.
- Оно вам ничего не скажет, - как-то безразлично отозвался мужчина, даже глазом не поведя в мою сторону.
- И все же… - не унималось мое любопытство.
- Я принадлежу к старинному роду графов семьи де Дорис.
- Значит вы граф?
Старик кивнул, не сводя взгляда с какой-то невидимой точки перед собой.
- И что, Карлайлы перебежали вашей семье дорогу?
- Не совсем. Впервые за многие годы между нами установилось сравнительное перемирие.
- Сравнительное?
- Ни одного трупа за последние 20 лет – неплохое начало перемирия, не правда ли? – выдал старик, по-прежнему всматриваясь в нечто невидимое перед собой. При этом его рука машинально метнулась к шее, словно на ней вот-вот должна была затянуться удавка.
- Т-трупа? – нерешительно переспросила я, не веря своим ушам.
- Прости, кажется, тебя не предупредили, насколько это суровый бизнес.
Нет, я, конечно, все понимаю, но убивать ради наживы для меня что-то за пределами понимания.
- И из-за чего началась эта «война»?
- Это долгая и совершенно неуместная история. Могу только сказать, что мы продолжали дело прадедов, а в какой-то момент все это вылилось в личное противостояние.
- После чьей-то смерти? – не задумываясь, выпалила я и притихла.
- Я простил их, - после минутной паузы ошарашил старик. От того равнодушия, с которым он это произнес, у меня по спине прошуровала армия мурашек, заставляя сердце колоться с каждым их шагом. А в голове сразу же возник один, весьма очевидный вопрос:
- И все же я не пойму, чем же таким мог вам не угодить Леонард? Я знаю его давно и могу сказать что да, он далеко не самый примерный индивидуум, но убийство…я не поверю.
- Он спит с моей женой.
- В каком смысле «спит»? – еле сдерживая улыбку, зачем-то скосила я под дуру. Нет, ну я просто не могу представить Лео, в постели с 60-илетней бабулькой. При одной мысли об этом мне хочется рухнуть на пол и кататься по нему в приступах дикого животного ржача.
- В прямом, - сурово отозвался старик.
- Простите, но…Лео?
- Да.
- С вашей женой…
- Именно.
- Боюсь спросить, но с чего вы взяли?
- Птичка прощебетала мне, - отрезал мужчина, явно оскорбленный моим  «весельем», - и вообще, что вас так веселит?
- Не хочу задеть ваши чувства, но я что-то не припомню у Леонарда влечения к женщинам «забальзаковского» возраста.
- «Забальзаковского»? – на сей раз рассмеялся уже старик, - вообще-то речь сейчас идет о девушке примерно ваших лет, милая.
- М-моего возраста?
Ревность больно ударила в грудь и выбила почти весь воздух. Хотя трудно сказать, что меня поразило больше: то, что этот старик женат на моей ровеснице или то, что Леонард с каких-то пор из покорителя превратился в банального любовника. Что же это за кудесница-то такая, способная удержать на коротком поводке ТАКОГО песика?
- Что вас так удивляет? – мужчина вновь заговорил спокойно и размеренно, видимо почувствовав инициативу вновь в своих руках.
- Я…это не может быть правдой.
- Отчего же? Она молода, красива, самоуверена и, между нами говоря, весьма распутна. К тому же, судя по всему, у нее и господина Карлайла существовала связь и до нашего с ней замужества.
Неожиданно ко мне, наконец, пришло осознание того, что за человек передо мной сидит. И эта мысль не только не принесла мне радости или облегчения, но наоборот, заставила напрячься и изо всех сил пытаться скрыть нервную дрожь во всем теле. 
- Это клевета и наглая ложь! – я подорвалась со своего места и чуть не сшибла одну из «шавок». Кажется, я почти физически почувствовала на себе его шок и недоумение.
- Можете защищать своего приятеля сколько угодно, но с парочкой зубов и, возможно, пальцев ему распрощаться придется. Доказательств слишком много и все не в его пользу.
- В очередь, господин де Борис или как вас там! – неожиданно в моей голове родилась немного безумная, но, хоть какая-то идея.
- Как ты меня назвала? – офигел бедный старикан.
- Вообще-то мне не просто неприятно слышать нечто подобное.
- Что, клялся в вечной любви и верности? – расплылся граф в довольной усмешке.
- Да плевать я хотела на его чувства с высокой колокольни! У меня тут сейчас план, вынашиваемый годами, коту под хвост полетит, а вы мне про любовь!
- План? – улыбка нехотя сползла с лица графа и он, сделав пару неспешных шагов и вплотную приблизившись ко мне, остановил на мне испепеляющий взгляд, явно требуя объяснений. И, к счастью для меня, они были.
- Моё имя Элизабет Эванс, и я из Лоуэлла, слышали о таком?
- Не доводилось, чего не могу сказать о вашем имени. Вот оно сейчас на слуху. Начинающая модель с большим будущим, да?
- Ищущая любые пути к достижению своей цели.
- Ха, охотница, я прав?
- Вот почему я предпочитаю мужчин постарше, - нацепила я фальшивую до неприличия усмешку а ля «кот, обожравшийся сметаны».
- Наивная маленькая девочка, - ухмыльнулся граф, - ничего не выйдет. Только время потратишь и крылышки обломаешь.
- Крылья я уже давно собственноручно оторвала и сожгла в чертовом огне. На метле оказалось куда удобнее.
- Ты думаешь, ты первая? Многие пытались, в том числе и с подачи моей семьи. Но эти крысы хитрее. Оглянуться не успеешь, как сама окажешься вышвырнутой на улицу и просящей милостыни у прохожих.   
- Значит, смотрите и учитесь, как это надо делать. Так или иначе, если вы сейчас вмешаетесь, то все мои старания падут прахом. Мне нужно лишь еще немного времени.
Старик замер, продолжая испепелять меня пронзительным сосредоточенным взглядом. Затем его улыбка стала еще шире и, наконец, он продолжил:
- Хорошо.
- Хорошо?
- Даю тебе месяц. Если за это время тебе не удастся осуществить задуманное, а конкретно – охомутать и усмирить  нашего Казанову, то за дело возьмусь я. И уж поверь – второго шанса я не даю.
После еще получаса бессмысленных разговоров на не менее бессмысленные темы я, наконец, выпуталась из этого плена и, отказав в предложении подвезти меня домой, медленно зашагала по пустынным улицам ночного города в любом направлении, лишь бы подальше от этой лести и лжи. 
Теперь, когда публика осталась по ту сторону занавеса я могла снять маску и выпустить на свободу душившие меня все это время чувства. Это все было таким…неправильным. Эта ложь, это притворство, это напускное безразличие…Все это время он был с ней. И физически и, что самое страшное – духовно. Больно…опять…

- Кто я для тебя, Ле… - сорвалось с губ и повисло в воздухе мое откровение, давая понять, что я не достаточно сильна  даже для того, чтобы произнести его имя. Кончики пальцев начали как-то странно покалывать, а все тело как будто постепенно онемевало. Я больше не вынесу этой лжи. По сравнению с ней даже убийство не кажется мне теперь таким уж большим грехом. По крайней мере, в таком случае боль жертвы длиться всего несколько мгновений, затем агония и покой. Моя же пытка слишком затянулась и перевалила за ту черту, когда ты сам начинаешь умолять небо о забвении, а оно лишь молчит и обжигает твою все еще теплую оболочку колючими снежинками.
Ноги сами принесли меня к порогу дома – такого чужого и уже успевшего стать для меня таким значимым. И там был он. Сердце кольнуло, как будто предупреждая об опасности, словно говоря «стой, не подходи к нему». И я, послушав его совета, отступила на пару шагов и, все еще оставаясь незамеченной, замерла, разглядывая человека вдали, словно видела его впервые. 
Хотя, казалось, стой я сейчас хоть прямо перед ним и размахивай руками, он все равно не обратил бы на это ни малейшего внимания. Он словно был сейчас вне этого мира – бесцельный холодный взгляд, лицо, украшенное напускным безразличием, и лишь сигарета в дрожащих руках выдавала те непростые эмоции, которые он изо всех сил пытался подавить в себе. Ссадина на щеке…опять он куда-то влез. Это же не граф? Нет, он не похож на того, кто нарушает свое слово. Тогда что? Может это из-за меня? У всех есть свои способы забыться. Помню раньше в бессмысленных потасовках Леонард находил свое утешение. Как будто физические истязания могли заменить душевные терзания. От этой мысли мне стало так больно, что я поспешила отвести взгляд и со всех ног, надеясь по-прежнему остаться незамеченной, бросилась в манящую теплоту подъезда.   
Не помня себя, я выскочила из лифта и со всей силы захлопнула дверь апартаментов за своей спиной. Мне было не просто грустно, мне вдруг стало страшно. Словно я глупенькая овечка, загнанная в угол беспощадным зверем. Но он не спешил оканчивать мои мучения, а лишь наслаждался животным ужасом, пробуждаемым каждым своим появлением. Глупо пытаться стать охотницей, когда в душе ты навсегда останешься лишь добычей.   
Неожиданно перед глазами все поплыло, мир разлетелся на миллионы мелких осколков и каждый из них как будто стремился разорвать на части мое сердце, стонущее от внезапной невыносимой боли. Дыхание срывалось, и каждый вдох давался мне с большим трудом. Я ждала, что вскоре станет лучше, но тщетно. Боль усиливалась и постепенно тьма заполняла собой все вокруг. Неожиданно ко мне пришло осознание того, что, возможно, это конец.
Совершенно не разбирая дороги, я из последних сил подползла к столику, сумев вспомнить, что оставила на нем свой телефон. Мне нужна была помощь. Забавно, еще утром мне казалось, что я готова угодить в холодные объятия старушки-смерти, но сейчас, когда в моих часах жизни осталась лишь пара песчинок, я поняла, что не хочу этого, я не хочу умирать. Только не сейчас. Еще так много несказанных слов, незавершенных дел…
Спустя мгновение в комнате снова воцарилась давящая тишина. Жизнь медленно покидала это тело. Последним, что я услышала, были слабые гудки, доносящиеся из телефонной трубки. Потом тьма полностью поглотила мои мысли, и, сменив собой невыносимую агонию, наступило забвение.