Мой друг велосипед

  Мои самые яркие впечатления детства связаны с моим железным другом. «Подумаешь, велосипед! – скажете вы. – Эка невидаль!»
И, конечно, будете правы, ведь в последнее время на велосипеде не ездит разве что ленивый. Но то сейчас, а в те далекие годы все было иначе...

Мальчишкой я страстно завидовал всем, кто умел ездить на велике. В шестидесятые годы совсем не каждый пацан в нашем дворе мог похвастать своим умением лихо промчаться по лужам, обрызгав с головы до ног проходящих мимо визжащих девчонок, или не спеша, с достоинством проехаться мимо старушек на скамейке, услышав за спиной одобрительные вздохи о том, что «мальчонка стал совсем большим!»
И когда, наконец, я получил в подарок от родителей великолепный трехколесный велосипед – предел моих мечтаний, я был на седьмом небе от счастья! В тот же день я вывел своего железного коня во двор и под завистливые взгляды менее счастливых сверстников сделал первый круг по нашему большому двору.

- Глядите-ка, у Саньки новый велик! – заорал мой лучший друг и одноклассник Мишка, обращаясь сразу ко всем во дворе, хотя мое появление отнюдь не осталось не замеченным.  – Дашь покататься? – Мишка восхищенно провожал взглядом блестящее ярко-синее совершенство, на котором я гордо рассекал по двору.
- Потом, Мишка, потом! – орал я, опьяненный ветром, солнцем и долгожданным беспредельным счастьем.
Я уже сделал несколько кругов под молчаливые и завистливые взгляды «безлошадных» пацанов, как вдруг один из них – Колька по прозвищу Зуб, задира и мой злейший враг, – произнес презрительно:
- На трех колесах каждый дурак сможет ездить! А ты попробуй на двухколесном прокатиться! Слабо, небось, удержать равновесие?!

Никогда не реагировавший на «слабо», звучавшее из уст недруга, я гордо проигнорировал его выпад, но его слова запали мне в душу. С той самой минуты моей целью было только одно – в совершенстве постичь велосипедное искусство!
Еще несколько дней мы с Мишкой, забросив после школы учебники,  вдохновенно гоняли по двору, вытворяя чудеса велосипедной эквилибристики и пугая соседских девчонок залихватскими криками, но мысль о кардинальном изменении моей синей ласточки уже накрепко засела в голове и не давала покоя. Я знал, что переделкой велосипедов из  трехколесного в двухколесный занимался  только один человек в нашем дворе – дядя  Яша, мастер на все руки и выпивоха. Работал он не бесплатно, а валютой служила пресловутая чекушка, которой с ним неизменно расплачивались все наши соседи, приносившие ему разную рухлядь в починку.
 
Когда я поделился этой мыслью с Мишкой, он призадумался:
- А где мы возьмем чекушку? – задал он сакраментальный вопрос. – Ведь твой батя не станет дяде Яше подносить водку!
Мишка был прав: мой отец, преподававший в школе рабочей молодежи, был парторгом и слыл активным борцом с пьянством, из-за которого порой  его взрослые ученики – в основном рабочие местного завода – пропускали вечерние занятия в школе. Отец не был ханжой, как и все, он мог выпить по праздникам, но Яшу он недолюбливал, и ни при каких обстоятельствах не стал бы с ним связываться.
- Может, тогда поговоришь со своей матерью, а, Миш? – я с надеждой посмотрел на приятеля. Мишка рос без отца, его мать, работала на заводе посменно, и нередко он был предоставлен самому себе целый день.
- Ты что, меня мать убьет, если я даже заикнусь о спиртном! Надо достать денег, купить чекушку и отдать дяде Яше!
- Легко сказать: достать! Где? Родители мне не дадут больше: сейчас все на брата уходит – сам знаешь, пеленки, распашонки… Велик вон два года ждал, еле выпросил!
- Тогда что? Так и будешь на трех колесах ездить?
- Да есть у меня одна идея... Пойдем к дяде Яше в гараж!

Дядя Яша был одиноким пенсионером. Говорили, что когда-то он работал на нашем заводе слесарем, имел жену и даже ребенка, но жена ушла от него из-за его пагубного пристрастия. И теперь бывший слесарь жил, как хотел, а благодаря своему умению, был всегда навеселе и в хорошем расположении духа. Исключением были лишь часы жесточайшего похмелья, и тогда старик с остервенением брался за любую работу. Из его железного гаража всегда доносилось множество всевозможных звуков: стуки, скрежет, звон и лязг металла. Дверь в его гараж была почти всегда открыта, и любопытные мальчишки часами могли наблюдать за его работой, если, конечно, он в это время не храпел в своем продавленном кресле после очередной дозы соседской благодарности.
 
- Здравствуйте, дядя Яша! – поприветствовали мы старика, занятого пайкой большущей закопченной кастрюли.
- Здорово, коль не шутите! – усмехнулся он, попыхивая «беломориной», сизая струйка от которой, смешиваясь с дымком из-под паяльника, уходила в многочисленные щели его железной берлоги. – Зачем пожаловали? – осведомился старик. Нам повезло: дядя Яша был в хорошем настроении – об этом красноречиво свидетельствовала початая бутылочка горячительного на верстаке.
- Помочь вот хотим! – осторожно сказал я. – Может, сбегать куда надо? В магазин или еще куда-нибудь… Мы мигом, а, дядь Яш?
Старик отложил паяльник:
- Так, пацанва, выкладывайте, чего надо?
- Нам бы велик вот этот переделать… на двухколесный! – встрял Мишка.
- Плату знаете? – прищурил один глаз старик.
- Знаем! – мы, как по команде, опустили головы.
- Разговор окончен! – отрезал слесарь. Затем немного помолчав, добавил: - И пусть родители попросят. Мало ли чего вам в голову взбредет! А вдруг вы его стырили у кого, а я в соучастники попаду?! Нет, други мои, родители – и точка!

Это был тупик! Мы были убиты! Понурив головы, мы отошли в сторонку, сели на корточки и принялись держать «военный совет».
- Что будем делать, Санек? – уныло спросил Мишка.
- Не знаю! – хмуро ответил я, косясь на вредного старика, который, как ни в чем не бывало, продолжил возиться с кастрюлей.
- Вот гад! – в сердцах воскликнул Мишка! – Пьяница  проклятый, а еще фронтовик, герой! Кровосос он, а не герой! – последние слова он почти выкрикнул.
Я шикнул на друга, но было уже поздно. Старик, видимо, нас услышал. Он отложил свою кастрюлю и, кряхтя и отдуваясь, медленно направился в нашу сторону, на ходу вытирая руки грязной ветошью.

- Атас, Миха, дёру! – заорал я.
Мишка вскочил и припустился бежать, а я, как назло, замешкался с великом и… остался на месте – хитрый старикан уже отсек мне все пути отступления.
«Сейчас уши оборвет!» – промелькнуло в мозгу. Еще бы, тема войны в те годы чрезвычайно остро воспринималась не только ветеранами. А Мишка, дурья башка, не подумав, ляпнул невесть что!
- Твой велосипед-то? – неожиданно миролюбиво спросил дядя Яша, подойдя вплотную.
- Ага! Отец купил на день рождения… - я посмотрел старику в глаза. – Я правду говорю!
- Верю! А ты случаем не учителев сын будешь?
- Его! – ответил я настороженно. – А что?
- Знаю я твоего отца. Правильный мужик, строгий! Его в нашем районе уважают, хоть меня он и не приветит… - он вздохнул и присел на корточки рядом со мной.

- Вот вы тут давеча что-то такое обо мне говорили. Мол,  кровосос я, пьяница, а не герой…
- Дядь Яш, да вы не так поняли!.. – начал я оправдываться, но старик остановил меня жестом.
- Тебя как зовут?
- Санька!
- Вот я и говорю, Саня, война, будь она проклята, покорежила не только города наши да жизни загубила, она души наши обожгла! Вот ты думаешь, почему я пью? От тоски я пью! Ведь мы как думали, когда в эшелоне домой после победы возвращались? Приедем – заживем  лучше прежнего! А души наши, войной обожженные, уже зачерствели…, загрубели наши души в окопах-то!.. Даже нашим близким, порой, не под силу отогреть их, и тогда, Саня, такие люди остаются одни и тоскуют, заглушая водкой боль в душе!.. Ладно, ты иди домой и знай, что дядя Яша свою душу не пропил еще… Да, а лисапедик-то свой оставь! Завтра за ним приходи… - он, словно пушинку,  подхватил его своей огромной ручищей и направился в свой гараж.

Из-за угла осторожно высунулся Мишка и, увидев, что опасность миновала, подошел ко мне в удивлении:
- Неужто уболтал кровопийцу?   
- Сам ты кровопийца и еще дурак! Понял?! И вообще, если я еще раз услышу про него какую-нибудь гадость, ты мне не друг! У него, между прочим, вся грудь в орденах – видал, небось, девятого мая?!
- Да я что, я – ничего! Люди говорят…
- Я тебе все сказал. Закрыли эту тему! Завтра зайдем к дяде Яше за моим двухколесным великом!
- Ура-а-а! – заорал Мишка, и мы с ним помчались во двор.
Надо ли говорить, что совсем скоро мы с моим другом утерли нос всем во дворе, и Кольке Зубу в том числе…

Свою любовь к двухколесному коню я пронес через всю жизнь. Исколесил не одну сотню километров городских, проселочных и лесных дорог, открыл для себя новые места, обзавелся новыми друзьями. И, садясь на седло, нет-нет, да и вспомню  свой первый велик, сработанный натруженными руками моего соседа-героя дяди Яши.


Рецензии
Помню,помню время золотое. Трёхколёсный я сам махом переделал в двух.А сейчас вот думаю - куда торопился? Ведь на трёх колёсах и задняя тебе скорость, и остановиться, и прицеп покатать и девчонок на задней оси. Потом мастырил дэтэшку от моторного на "школьник". Тот не выдерживал двойного веса и быстро вставал на рога. Потом "взрослик" "Урал" помог все окрестности изучить. Ветераны в то время работали наравне со всеми,ордена носили редко,но мы пацаны их всех знали: у золотаря лицо в ожоговых шрамах - танкист, у старьевщика-деревянная нога.

Владимир Журавков   06.03.2017 08:50     Заявить о нарушении
Вы правы,Владимир.Человеку вообще свойственно с теплом вспоминать свое детство. А то время было особенным,с налетом войны.

Аркадий Неминов   06.03.2017 09:05   Заявить о нарушении
На это произведение написано 7 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.