Гвозди

   В подвале было пусто. Комнату освещал мягкий свет, проникающий из небольшого прямоугольной формы окошка почти у потолка. Дверь была заперта (т.к. засова на ней не было, пришлось подпереть стулом), я находилась в полном одиночестве. В подвале было тепло, сухо и спокойно, в отличие от моего состояния. Ощущение собственной убогости, замкнутости и внутреннего холода стремительно растекалось по телу.
   Тяжело дыша, я смахнула несколько прохладных бисеринок пота, скользящих по моему тёплому лбу. Грудь резко вздымалась, каждый раз, когда я стремительно набирала воздух в легкие. Дыхание сбивчивое и прерывистое заставило меня согнуться, оперевшись руками о колени, чтобы немного отдышаться. Молоток соскользнул из рук и с громким стуком упал на пол. А в след за ним упала и я сама, клонимая от усталости. Голова начала кружиться, а в сознании мелькало, словно небольшой фильм, всё то, что происходила немного ранее.
   Я помню, как подошла к деревянной доске, прикреплённой к стене, как стала забивать туда гвозди, один за одним, всё набирая обороты. Как моё лицо постепенно искажалось от боли, как скоро руки начали дрожать и стало тяжелее держать молоток. Помню, как смотрела на стену, избитую ржавыми старыми гвоздями, давно оставленными дедом в подвале. По щеке бегло скатилась слеза и быстрым ожесточённым движением я смахнула её, словно это было свидетельством какого-то преступления с моей стороны.
   Я ещё раз взглянула на мою доску. Убитая гвоздями, израненная и потрескавшаяся, в горле снова застрял сухой ком, и я стала задыхаться от боли. Помню, ещё мама в детстве учила меня, что нельзя причинять кому-то боль, что, не смотря на все извинения, останется след. И она завела меня в подвал, забила гвоздь и вытащила его. «Вот», - показывала она на небольшое углубление, - «следы никуда не исчезают». Не знаю почему, но меня как-то особо зацепило это наставление, потом я стала старше, поняла, что такое разочарование, и каждый раз, когда мне делали больно, я спускалась сюда и забивала гвоздь. И, получив, извинения, я вытаскивала его.
   И сейчас я сидела на полу в подвале, обхватив колени, у моих ног валялся молоток, а меня саму колотило внутри и трясло от одного взгляда на собственную доску. И становилось настолько ощутимо мучительно и больно, настолько убого. Меня мутило от жалости к себе, но при этом, каждый взгляд на стену увенчался тяжёлым дыханием.
   Я помню, как каждый раз стремительно неслась домой, швыряла вещи, забивала всё новые и новые гвозди. И так странно было смотреть на какое-то особое отображение того, что я перенесла. Десятки следов и несколько так и оставленных гвоздей…