Крымский нырок и компания

Наша маленькая дружная компания добралась до Симферополя поездом за тридцать часов. Мы ещё не решили, в каком месте будем жить. Люди покупают билеты в основном до Симеиза, только это название на слуху. Пусть будет Симеиз!

На новом месте сознание охватывает всю картину в целом: море, небо, деревья, люди, город. Всё видишь, но чего-то не хватает, и ты никак не можешь понять, чего именно тебе не хватает. Неужели так сказывается усталость?

По городу гуляют бездомные собаки. Они не мешают, но и не радуют. Лучше бы их всё-таки не было – не всегда можно уследить за детьми, но власти и жители терпят их.

Мы неспешно идём на пляж, радуемся всё ещё нежному солнцу, хотя вышли из дома довольно поздно. Глаз купается в насыщенной зелени хвойных деревьев и нежной бирюзе моря, а ухо прислушивается: не раздастся ли весёлая трель крымского пернатого создания? Однако птицы не балуют нас своими концертами – не весна. Волшебный растительный мир – вот он, весь нараспашку, а где же притаился твой мир, Фауна? Неужели здесь водятся только собаки и чайки? Мне не хватает общения с животным миром, я привыкла наблюдать за братьями меньшими дома, там знаешь, кто, где и когда. Здесь же другие природные и климатические условия, следовательно, нужно напрячь внимание, тогда, возможно, обитатели Крымского полуострова начнут проявлять себя.

Вдруг кто-то влажно касается моей руки. Оглядываюсь: за нами тихо увязалась пара больших собак из разряда бродячих, одной из них взбрело в голову лизнуть мне руку. О бешенстве не думаю, наоборот, я чувствую благодарность к этому бездомному существу, лишённому ласки, но, тем не менее, способному ласку проявлять. Во мне заводится невидимая пружинка, и мир начинает меняться, но не внешний, а тот, что внутри, – моё восприятие. Я различаю детали! Что ты со мной сделала, бродяжка? 

Рано утром, прихватив фотоаппарат, тороплюсь на мыс Ай-Панда: хочется понаблюдать за чайками, пока люди не заполонили пляж и не потеснили тружеников моря. Вчера мне не хотелось их фотографировать, а сегодня работает пружинка: чем морские чайки отличаются от речных, есть ли здесь бакланы, какую рыбу ловит местное население? Это значит, что скоро откроется моя копилка и в неё полетят монетки. 

Обычно возле жующих отдыхающих вертятся в ожидании милости голуби и воробьи, а чайки работают – охотятся. Перед началом трудового дня чайки собрались на птичий базар у бетонных плит волнореза. Они общаются, вступают в отношения, понятные только им самим. Время от времени какой-нибудь крепкий самец нарушает мир колонии. Он взлетает, кружит над собранием как бы бесцельно, а сам тем временем выискивает жертву и камнем падает на неё. В его акте нет агрессии, это некое подобие дружеского подзатыльника. Я с удовольствием практикуюсь, снимая их в полёте на фоне голубого неба и мокро-серой груды волнореза. Чайки не пугливы, они привыкли к соседству человека, позируют кокетливо, снимать их легко. Начинают прибывать первые отдыхающие, которые любят располагаться у самой воды. Чайки сворачивают свой утренний базар, смиренно уступая место человеку.

Часов в одиннадцать, когда отдыхающие созрели к перекусу, на пляже появляются крепкие молодчики и хорошо поставленными голосами трубят: «… купите, не пожалеете… свежая, молочная…» Моя подруга рискнула – купила, но не кукурузу, а морской шашлычок из мидий и полосок резинового кальмара, искусно нанизанных на деревянную палочку. И очень пожалела. С кукурузой дело обстоит лучше, если судить по реакции пернатых.

На самом проходе валяется недоеденный кукурузный початок, его атакуют чайки и страстно теребят молочные зёрна. Как только появляется человек, чайки мгновенно рассыпаются, чтобы так же поспешно вернуться обратно. Люди постоянно снуют туда-сюда, и чайкам приходится взлетать, не успев как следует полакомиться. Одна чайка не выносит суеты – достали! – и перестаёт взлетать. Не голод, а вкусный и полезный продукт порождает бесстрашие. Похоже, желудки чаек тоже нуждаются в разнообразном питании.

И нам хочется кукурузы, но мы предпочитаем приготовить её дома. Возвращаясь с пляжа, мы, как правило, посещаем рынок, отовариваемся овощами и фруктами, рыбой, которая свежее и вкуснее минских аналогов. Приготовление пищи не занимает много времени. Вот, мы уже на уютном балконе, с удовольствием поглощаем первое-второе, с удовольствием вонзаем зубы в золотисто-жёлтые початки, с удовольствием любуемся мерцанием Чёрного моря. Самого синего в мире!

На проводах замечаем белку. Она направляется к четырём высоким кипарисам, подпирающим небо у нашего дома. Нет фотоаппарата под рукой, бегом за ним! Конечно, белка уже спряталась в зелёном конусе. Ничего, покараулю, возможно, повезёт на обратном пути. Отслеживаю её пребывание то на одном, то на другом дереве по шевелению веток, сама же она не видна. В некоторых местах хозяюшка очень активна, ходуном ходят ветви. Не запасается ли она плодами?

Инспекция завершена, белка возвращается коротким путём – прыгает с дерева на дерево. От восторга я забываю, что полёт можно зафиксировать, спохватываюсь перед последним прыжком, но где там… тренированным специалистом нужно быть! Терпение всё же не остаётся без награды: я прихватываю белку на проводе. Хороший отдых получается, однако!

В дальнейшем мы будем регулярно приветствовать рыжих красавиц, по их окрасу и размерам догадаемся, что в наших кипарисах хозяйничает не одна белка, возможно, там обитает целая семья. Мне даже удастся снять самую огненно-рыжую особь на верхушке кипариса, всё же остальное – так себе, пушистые хвосты.

Местные жители легко узнаются по отсутствию загара, им некогда нежиться на берегу. Рано утром окунутся в местах, наверное, самых чистых, о которых мы не знаем, и бегом назад: горячая пора, дела ждут!

В выходной день количество отдыхающих резко возрастает за счёт гостей из Симферополя. На пляже становится тесно. Закрываешь глаза, проваливаешься в неизвестность, а когда возвращаешься, то рядом уже кто-то лежит, почти впритык, как член семьи. Обнажились, считай, породнились. Так, в один прекрасный момент обнаруживаю возле своей подстилки чужое полотенце и тихо лежащего на нём мужчину. Через минуту к нему присоединяется дочь, девочка лет четырнадцати, проглотившая смешинку. Ей не нужен повод для смеха: сама скажет слово и хихикает. Ей не мешает кукуруза, которую она поглощает медленно, растягивая удовольствие.

На маленьком пятачке, между моим «ложем» и скалой Панеа, приземляется стайка воробьёв, учуявших «свежую, молочную». «Смешинка» сразу понимает причину появления воробьёв. Будучи девочкой доброй и изобретательной, она высыпает горсть зёрен на мягкий отцовский живот. Как суетятся воробьи, какое испытание! Вот один из них, превозмогая страх, садится на тело человеческое и похищает вожделенное зёрнышко. У самого моего плеча, спиной к племени, воробей торопливо терзает добычу. И он прав: остальные набрасываются на него, желая без труда получить капельку молочка. Однако, ничего не получив, птички вынуждены обратить свой взор на живот человеческий. Победив страх и сомнения, они приземляются на волшебном «аэродроме». Всегда находится тот, кто готов пойти дальше. Один воробей, подобно чайке, не утруждает себя перемещением, он застревает на животе и насыщает свой организм витаминами, не сходя с места.

– Ну, как тебе, пап? – озорно спрашивает Смешинка.
– Так он же закрепиться желает, кожу царапает, подлый! – отвечает терпеливый отец, а дочь заливается смехом и подсыпает зёрна, подсыпает…

У скалы объявляется единица зелёной саранчи. Осторожно касаюсь её хворостинкой, заигрываю. Но саранча не понимает моих намерений, делает устрашающий выпад и злобно шипит. Ой, как же это неприятно! Закрепив победу, агрессивная зеленушка удаляется. Иди себе с миром, на дружбу с саранчой не претендую. Здесь, кроме тебя, есть и другие жители, ящерица, например, которая любит греться на камнях. Наверное, это маленький детёныш крымской ящерицы. Самое время им резвиться. У ящериц такой порядок: самка откладывает яйца до наступления жары, затем погружается в спячку, а к осени готово потомство. Скоро середина сентября, малыши уже подросли, освоились и начали изучать мир.

Мне мало только любоваться юркой, любопытной ящерицей, такой хорошенькой – хоть к платью прикладывай вместо броши. Длинный хвостик и половинка тельца – приятного приглушённо-зелёного цвета, с лёгким бурым налётом, возможно, со временем вся ящерица станет бурой. Остальная часть – серая, без рисунка – хорошо сочетается с цветом скалы. Нежная, изящная, трогательная малышка! Хочется подружиться с ней, для этого осторожно наливаю немного жидкости в ямочку на скале. Умница меня понимает: подбирается к «лужице» и утоляет жажду. Забавно! С радостью погладила бы тебя, дорогая, но для этого нужно тебя поймать. Я никогда не пыталась поймать ящерицу, чтобы нечаянно не оставить её без хвоста, в котором накапливается жир на зиму. Кроме того, изменение параметров тела влечёт за собой потерю скорости. Утолив жажду, малышка отодвигается, сливается с камнем и затихает. Устав от наблюдателя и жары, она потихоньку перемещается вверх по скале, а потом и вовсе исчезает в трещине.

Природа вносит гармонию в нашу жизнь, потому что именно в природе царит сама Гармония.

***
Как-то вечером под Дивой, у развалин Монаха мелькает изящная утиная голова. Удивительно, до сих пор я не видела ни одной утки. Тщательно исследую место, но никого не нахожу. Показалось? Возможно, уже темно, солнце ушло за Кошку.

Утром среди плавающих людей мелькает знакомый силуэт. Это вчерашняя утка! Она весело носится по воде; ныряя, надолго исчезает, а выныривает в отдалённом, абсолютно непредсказуемом месте. Именно по этой причине я не обнаружила её вечером. Утка охотится, не обращая ни малейшего внимания на старшего брата. Спрашиваю соседей, как её зовут, и слышу в ответ: нырок! Название настолько совпадает с характером весёлого существа, что у меня нет сомнений в этом, хотя в памяти живут совсем другие картинки из энциклопедии: большая голова, даже красная у самцов некоторых подвидов, короткая шея. А наш нырок тонкий и элегантный. Я уже знаю, что в природе вид может включать сильно отличающиеся друг от друга подвиды.
Разве это не забота Жизни о начинающем исследователе, который заинтересовался "нырком" по имени лысуха? Это подарок, настоящий подарок – встреча с нырком на отдыхе, в Крыму! Как же мне нужен фотоаппарат...

Это неугомонное существо становится украшением моей курортной жизни. Я радуюсь, когда вижу нырка на воде, плыву к нему, а он всё ловит и ловит рыбу, делая вид, что никого не замечает, однако близко к себе не подпускает. Иногда он так долго находится под водой, что теряется из виду. Похоже, он дразнит меня. Молодой ещё, развлекается. Это – нырок, правильно назвали утку. Общение с водной стихией доставляет ему радость.

Появляюсь у моря рано. Солнце встало, но пока прячется за горой, и пляж ещё не проснулся. Мой нырок уже охотится. Я долго наблюдаю за ним с берега в ожидании солнечных лучей. А вот и они, долгожданные! На воде возникает солнечная дорожка. Веселее играют волны, меняется их цвет, оживляются деревья, светлеет галька под ногами – в мире появляется объём. Внимание привлекает старинный полуразрушенный дворец в восточном стиле с красивым названием «Мечта». Мы ежедневно видим эту страдалицу с балкона своего жилья. Серая, печальная, со следами мозаики на куполе, она стоит немым укором: люди, что вы со мной сделали? Ранним утром «Мечту» не узнать: нежные лучи солнца окрашивают её тело в бледно-розовый цвет; не успеешь и глазом моргнуть, как оно становится живым, огненным, ещё мгновение – и на балконе появится принцесса, подставит солнцу своё прекрасное смуглое лицо с раскосыми глазами и порадуется наступающему дню.

Перевожу взгляд на море и обнаруживаю нырка на свае у причала: он стоит не шевелясь, расправив крылья, вытянув шею – приветствует новый день. Солнце не может не заметить своего верного подданного. Оно ласкает его тёплыми касаниями, подсушивая пёрышки, и вливает новые силы, благословляя на трудовой день. Я срываюсь с места, погружаюсь в неожиданно тёплую бархатную волну и направляюсь туда, где живёт счастье, где есть взаимодействие с Творцом, ибо настоящее счастье возможно только с Ним, Он не разочаровывает и не предаёт, Он постоянен в Любви.

Меня останавливает табличка «Техническая зона». Хорошо вижу нырка, он всё так же неподвижно стоит на столбике, высоко вскинув голову, обнажив перламутровое брюшко. Разведённые в стороны крылья одухотворяют его облик: «Приветствую Тебя, Хозяин Земли и Неба, и благодарю за то, что посылаешь много рыбы к берегу. Надеюсь, что и в дальнейшем Ты не оставишь меня, ибо вот я, весь перед Тобой, в Твоей Воле и до конца с Тобой».

Любопытно, что испытывает птица в таком состоянии на самом деле? Йоги умеют погружаться в состояния деревьев, птиц, понимают их язык. Франциску Ассизскому был открыт язык птиц, Серафим Саровский трудился бок о бок с медведем. Значит, сознание человека может проникнуть глубоко в мир природы, но для этого нужна святость, чистота. Увы…

Нырок долго не замечает меня. Глаза его, скорее всего, закрыты. Все так делают во время отдыха. Вот, головка медленно поворачивается в мою сторону: заметил! Он ничего не предпринимает в связи с появлением постороннего лица, однако глазки чётко определяют расстояние между нами. Нырок успокаивается, замирает, а через минутку возобновляет наблюдение, и делает так регулярно. Я всё-таки нарушаю его покой, поэтому поворачиваю к берегу.

Прекрасные снимки могли бы получиться, но фотоаппарат не пришёл в себя после знакомства с морской водой. Как назло, на каждом шагу попадаются интересные сюжеты. Идём по городу: на пороге уютного домика стоит светлая дева, на её ладони сидят птицы и спокойно клюют крошки. Уточняю, не сойки ли это, и она нежно поёт в ответ: «Не знаю, горлицы, может быть…» Волшебно!

А кошки Симеиза! Хрупкие, изящные, по-своему красивые, они несут в себе дыхание времён. Их много, и все они такие разные, но с одинаковым чувством собственного достоинства, важной неторопливостью, что наводит на мысль: это домашние кошки. Мы дружим с хозяйской рыской, она регулярно навещает нас в обеденное время. Когда она впервые заглянула в гости через балкон, Тамара постановила: не приваживать, и сама же отменила свой указ. Разве можно устоять перед нежностью и лаской животных? Кошка часто отказывается от угощения, значит, заходит в гости не из корыстных побуждений. Она никого не обделяет вниманием, подолгу трётся о наши ноги и обязательно инспектирует все комнаты – хозяйка! Животные льнут к человеку, так как нуждаются в любви, именно она развивает и их, и нас.

Хорошо живётся у моря! Уходит прочь серая обыденность, выше поднимаются вибрации; через волшебную дверь ты попадаешь в другое измерение, и там тебе открывается прекрасный и таинственный мир – мир твоего сердца. Самое доступное средство для поднятия вибраций – это природа. Погружаясь в её жизнь, незаметно для себя становишься лучше, чище, по сердцу разливается радость, и ты понимаешь, что для счастья требуется не так уж много...

У нашей крымской семьи имеется всё для счастья: родители, дети, внуки, и правнук есть, а ещё кошка-рыска с котёнком и вислоухая собака, кавалеры которой не дают спать по ночам. Что ещё нужно человеку? Мир, как показывает жизнь, нам всем нужен мир. В Крыму он есть. Да будет мир там, где в нём так нуждаются люди!


Рецензии
Прочитала, почувствовала позитив и прилив энергии. Зарядили такими прекрасными видами и неторопливым стилем повествования. И правда, ощущение, что побывала в Крыму, подышала целебным воздухом, обняла морские просторы.
Произведение наполнено светом и любовью, это так важно сейчас всем нам.

Виктория Романюк   20.01.2024 14:28     Заявить о нарушении
Несколько раз отдыхала с семьёй в Крыму, но его магию почувствовала только в Симеизе. Мы так сдружились – волшебство и я, что в Минск вернулись вместе. Крымские зарисовки – результат совместного труда. Мы старались!))

Огромное спасибо, Виктория! Приятно встретить такого чувствительного человека, как Вы!

Валентина Телепенина   20.01.2024 21:26   Заявить о нарушении
На это произведение написано 5 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.