Ноктюрн осенних Карпат

                Ноктюрн осенних Карпат
               
    Иван выгрузился из вагона  «девятки»  последним. Аккуратно, стараясь не звенеть почти тремя сотнями  лампочек, навьючил на себя разбухший  рюкзак. Затем подхватил чемодан, и двинул следом за   пассажирами трамвая к  зданию вокзала. Но сразу в нерешительности начал притормаживать: «Милиция?  Зоя  рассказывала, что  у  железнодорожных  ментов  прямо звериный  нюх выработался на поживу. А она в курсе,  ведь регулярно проталкивает  на Восток  лампу  своему  соседу по Сихову, - «Абраму»  через проводников поезда Львов - Херсон.  Черт,  как бы не  вляпаться?»
 Очутившись в  кассовом зале, Ваня  глянул на  красные цифры  календаря  - 12-54  03.09.1995  и, держа перед глазами  билет, сразу задрал голову вверх, к  табло отправления поездов. Потом аккуратно просканировал  взглядом зал, и  нырнул в туннель под перронами.
  Возле  вагона, стоявшего первым в голове состава,  сомнения снова стали  мучить отпускника. На нём отсутствовал  номер, зато красовалась  заводская маркировка – «36 мест». Указывавшая на  его принадлежность    к благородному   семейству купейных.  Но проводника в  дверях не было, и Иван полез ступеньками вверх:
  --- Общий? --- спросил он у обитателей крайнего, пока полупустого, купе.
  И, получив подтверждение в виде кивков голов, сделал несколько шагов по коридору, вглубь вагона. Но сразу вернулся:
  --- У вас свободно? Можно?
  Бережно водрузив рюкзак на багажную полку,   и забросив туда же чемодан,  Ваня  сел. Затем нащупал в нагрудном кармане пиджака билет, паспорт с путевкой,  и посмотрел на  циферблат «Ракеты». До отхода поезда оставалось  34 минуты.
  Вагон заполнялся людьми. Сначала Ивану пришлось вплотную придвинуться к толстой старухе у окна. Потом поджать ноги, поскольку средину купе занял  мужик с двумя огромными  капроновыми баулами. Последней, прямо на пороге, застыла внезапно вынырнувшая каким - то рывком из узкого коридора, девица. Кое-как пристроив свою дорожную сумку у ног, она осталась стоять, прислонившись к косяку раздвинутых   дверей.
  Наконец,  поезд тронулся. Вытянувшись из  дневного сумрака под закопченными перекрытиями  вокзального дебаркадера, состав  помотался  на скрещениях рельсовых путей,  и  вполз  в  глубокую выемку  – «штреку». Потом в окне потянулась  длинная пустая погрузочная  рампа ЛАЗа на Персенковке,  и вскоре пассажиров стало раскачивать на торможении.
  --- Сейчас, в Сихове, набьется люду, не продохнуть --- сказала сидящая напротив женщина, и отчего-то вздохнула.
  Тётка не ошиблась. Едва поезд остановился, как уже заполненный пассажирами коридор сразу пришел в движение. Кто - то   втолкнул девушку внутрь купе и она, чтобы не упасть, оперлась рукой в спину стоящего мужика. Рядом, за переборкой  послышалась ругань, потом – негодующий голос со стороны тамбура:
  --- Куда ты лезешь   со своим  «кучмовозом», придурок?! Тамбура мало, еще бы телегу сюда заволок?
  Наконец, состав  пополз снова, и почти сразу, непонятно каким образом из битком забитого людьми коридора,  в купе  по-хозяйски протиснулась проводница:
  --- Предъявляем билетики?
  Оказалось, что больше половины пассажиров их не имела, и они просто, тихо называя свои  станции, стали совать  ей  тысячные  купюры купоно-карбованцев.
  --- Почему  мягкий вагон поставили вместо общего? --- поинтересовался Иван.
  Он не ожидал ответа, но лицо проводницы вдруг  расплылось радостной жирной улыбкой:
  --- А то родной сыночек, в Пятом парке,  так о маме позаботился. Чтобы у неё поездка получилась мягкой.
  «Вот, суки, ради того, чтобы мамочка какого-нибудь составителя поездов роскошествовала одна  в служебном купе, рогули готовы полторы-две сотни пассажиров варить в духоте»,  в спину хозяйке вагона зло подумал Ваня, и вытер  тыльной стороной ладони лоб.
  Перед Ходоровом сидевшая у окна толстуха стала собираться на выход, и ее место тут же, внаброс, застолбила задница торчавшего посреди купе мужика. Иван с жалостью посмотрел на косо привалившуюся к переборке дверей стоящую девушку: « Прозевала момент, скромница? Но, черт возьми, поезд - не трамвай, мне 200 кэмэ пилить …»
  Зато в Букачевцах, едва женщина, сидевшая напротив,  приподнялась с мягкого диванчика, рука Вани моментально, без спросу, схватила и закинула на ее место стоявшую на полу дорожную сумку девицы:
  --- Садитесь!
  Девушка послушно отделилась от вагонной переборки. Последовала  пара  каких-то  проваливающихся   шагов, так некрасиво расшатывавших при ходьбе её туловище.
  «Чёрт возьми, да ведь она,  -   хромоножка?». Иван почувствовал, как  потное от духоты лицо заливает неподвластная ему краска мужского стыда.
  После Яремче вагон быстро начал пустеть. Последний из новеньких, подсевший еще в Ивано-Франковске, пассажир дремал в углу на диванчике. Девица, достав из наплечной сумочки книжку в мягкой цветастой обложке, читала.  А заскучавший Ваня, покурив в тамбуре, нашел приоткрытое кем-то в коридоре окно и с интересом чуть высунул голову наружу.
  Поезд, петляя крутыми  дугами  земляных выемок, ввинчивался в Карпаты. На освещенных острым  вечерним солнцем косогорных огородиках селяне копали картошку. «Ого, поздно,  у нас, на равнине, давно уже  закончили»  подумалось Ивану.
   Натужно пыхтя,  тепловоз заложил очередной восходящий вираж, и состав сразу  вывалился на громыхающий мост, а, после него, ушел в черную дыру туннеля. Из объёмного устрашающего  грохота  в абсолютной   темноте.  Разрываемой   мельканьем    выплесков  мокрых, со стекающими струйками воды,  стен  в свете одиночных лампочек.
  В Вороненковой вышел проснувшийся мужчина, и Иван с сидящей напротив девицей остались одни.  Она уже не читала, горные сумерки быстро сгустились в полумрак осеннего  вечера.  На синем  хрустале  неба по одной начали зажигаться  первые, самые яркие, звезды,  а по склонам  гор замелькали электрические огоньки редких хат. Чуть погодя, в вагоне включили свет.
  --- Вы уж извините, --- не выдержал Иван --- если бы я знал, что вам так далеко…
  --- Ну, что вы? --- мгновенно смутилась девушка, и Ваня понял, что сморозил глупость:
«Болван, её, небось, уже  и так зажалели до невозможности?  И, ты, туда же, своими лапами по мозолям»
  --- Вы не подскажете, когда будет станция Квасы? --- пытаясь замять неловкость, спросила незнакомка.
  --- Попробуем узнать. --- Иван встал и пошел искать проводницу.
  --- Сейчас за перевалом –  Ясеня, а потом,  в получасе езды, – Квасы. --- вернувшись, он информировал   попутчицу. --- Я  тоже туда. Не в санаторий, случайно?
  ---  Да, в «Горную Тису»…
  Спрыгнув  в кромешной тьме  на щебенку балластной отсыпки, Ваня обернулся:
 --- Сумку?!
  Затем, не спрашивая разрешения, просто подхватил  девушку и  снял ее с подножки вагона:
  ---  Осторожно! Тут нет  рампы, тепловоз протащил первые вагоны за  габарит.
  По   черному перрону,  под  размытым конусом  света от  единственной  лампочки  над  входом в здание вокзала, метался  лучик фонарика:
  --- Курортники есть?  Кто приехал в санаторий?  Подходите! Сюда-сюда, ко мне.
  Впереди запыхтел тепловоз, тронулись вагоны.

  Иван почувствовал, как   живот женщины  свела первая конвульсия, и сразу  отвернул голову в сторону, от выплеснувшегося  из-под кофточки сложного купажа духов, дезодоранта и пота. Он  продолжал  шаркать ногами по асфальту, хотя удовольствия от танго уже не было. После танца отвел партнершу в сторону, но та не собиралась его отпускать:
  --- И как вам тут отдыхается? Скучно, правда? Черная селуха?!
  --- Да, так ---  про себя ухмыльнулся в электрическом свете танцевальной  аллейки  Ваня.
  Ну,  не рассказывать же ей, что в первый день по приезду он просидел почти до обеда в подсобке местного магазина хозтоваров. Пакуя  в манжеты,  потом укладывая в предоставленные продавцом коробки,  свои 287-мь  ламп.  А сегодня, в субботу,  вообще опоздал  в санаторий к обеду.  Ибо  простоял на базаре в Рахове с двумя изготовленными на «Заводе»  под  продажу фортунами для домашних пилорам в руках. Продать которые  получилось, но  не совсем удачно.
  --- Мы с Ниной, это моя соседка по номеру, и Витей - ее кавалером,..  --- продолжала тараторить недавняя партнерша по танцу.
  Аккордеонист- любитель  из отдыхающих, заиграл вальс.
   --- …вон они стоят, хотим отметить начало отпуска. Присоединяйтесь к нашей компании? Достанем  баранины, замаринуем,..
  --- Извините, но вальс – не для меня --- оборвал ее  Иван.
  И пояснил:
  --- После того, как одной леди,  нечаянно наступив на ногу, сломал мизинец.
  Он отошел в сторону, закурил, а когда даму пригласили танцевать, облегченно выбрался из стоявшей кучками толпы и двинул к спальному корпусу. Поднявшись пролётами лестницы, обвившей неисправный лифт, на свой 5-й этаж, Ваня  остановился. Возвращаться в пустой двухместный номер не хотелось, и он побрёл полутемным коридором к холлу, озарявшемуся яркими перемигиваниями экрана телевизора.
  Попутчицу Иван увидел сразу. Она стояла чуть в стороне от сидящих перед телевизором стариков, у черного  прямоугольника окна, опершись рукой в подоконник.
  --- Добрый вечер. Скучаете? --- подойдя, тихо спросил Ваня
  Девушка обернулась. И, узнав мужчину, ответила:
--- Здравствуйте.
  Потом улыбнулась смущенной улыбкой:
  --- Как обычно,.. я привыкла.
  А Ваньку отчего-то прорвало:
  --- Я – тоже. Знаете,  завтра  в Квасах – храмовый праздник. Так что могу предложить культурную программу? Посещение церкви, ну… а там, куда  вывезет. Как?
  Девица отрицательно покачала головой:
  --- Не надо. Я ведь буду вас смущать? Зачем вам это?
  Но Иван уже понял, по ее глазам, и по тону ответа, что она  просто старается не выставить его в невыгодном свете. Рядом с собой, так некрасиво хромоногой.
  --- Да, бросьте, с чего вы это взяли? Так, что?..
  Попутчица молчала.
  --- Когда у вас кончаются процедуры?
  --- Завтра - воскресенье --- напомнила собеседница
  --- Ага, правильно, их не будет. Тогда, давайте в десять?  На выходе из корпуса. Хорошо?
  Девушка послушно кивнула.
  --- Спокойной ночи.
  --- И вам - доброй ночи.

  Горное село праздновало и гуляло. Автомобильная трасса,  она же -  главная,  в дюжину километров длины,  улица, была заполнена народом.
  --- Господи, никогда бы не подумала, что  здесь  живет столько людей? --- с удивлением сказала попутчица.
  --- А они  не все живут в селе. --- Иван рассмеялся --- Меня вчера просветил  один местный.   Сегодня  здесь -  вся округа, люди специально в это день спускаются с гор, чтобы помолиться в своем храме. Да,.. кстати, я - Иван.
  ---  Мирослава
  --- Из Львова?
  --- Почти. Ой, посмотрите, Иван, какая прелесть, этот  наряд?!
  Навстречу им, опираясь на палку, ковыляла крошечная  древняя старушка. В бордовой юбке старинного бархата, расшитой давно потускневшими блестками, и с несколькими ожерельями неведомых монет не шее.
  --- Вот видите, я прав.   
  Вокруг  церкви, скромно украшенной над входом гирляндой горящих  ламп, стоял  народ.  Небольшой храм  был полон прихожан, и люди  толпились кучками перед входом. Среди местных были курортники.  На  Ивана с Мирославой   стали оглядываться, особенно женщины.
--- Будем возвращаться? --- спросила  некоторое время спустя Мирослава.
  Иван понял, - ей неприятны любопытные взгляды чужих людей.
--- Идемте.
  Возле общественного «центра» Квасов  из уже знакомого Ване магазина хозтоваров, придорожного кафе и продмага тоже было людно. И весело. Казалось, что здесь  даже  сам воздух  сентябрьского воскресенья  был напоен чем-то таким винным, и очень праздничным.
  --- Подождите меня, я – мигом? --- сказал Иван девушке, и, не ожидая ответа, свернул к магазину.
  Но в магазине у прилавка тоже толпились люди, и быстро не получилось. Выйдя, Ваня покрутил головой. Мирослава, отойдя  метров тридцать  по шоссе вверх,  дожидалась попутчика. Стройная,  в   жакете  толстой ручной вязки из перемежающихся желтых и бордово-коричневых  цветов  пряжи,  девушка смотрелась в холодном  горном  воздухе   тепло,  уютно и надёжно. «Черт возьми, да она красива, эта  скромная  кенгурёшка?», подумалось  Ивану.
  --- Извините, народу битком. Но - вписался. Значит, будем праздновать?!
  --- Нет, Иван,  это вам лучше  без меня. --- Мирослава отрицательно качнула головой и замолкла
  --- Почему? --- Ваню обескуражил ответ --- Я вам так неприятен?
  --- Нет, что вы? Разве я такое сказала? Но, понимаете,.. зачем? Я же не составлю вам компании на прогулке,  мне совершенно нечего делать на танцах,..
  --- Выговорились?  А вам никто не говорил, что вы очень милая? Мне, например,   рядом с вами хорошо.
  Девушка не ответила, и Ванька понял: надо дожимать ситуацию.
  --- Сегодня – главный праздник года в  Квасах. Для всех!  Определяемся? Вы  раньше лечились в санаториях?
  ---  Нет, впервые.  Брат  случайно  купил  мне путевку.
 --- Значит,  без практического опыта санаторно-курортной жизни?  Тогда, информирую: санаторий   начнет фестивалить после ужина, перед танцами. Празднуют по комнатам,  на лавочках не принято. Так что надо решить, вы ко мне в номер, я пока один?  Или …
  --- Иван, я к вам не приду ---  перебила  его Мирослава.
  --- Тогда я вынужден напрашиваться  в гости к вам.  Если, конечно,  ваша соседка по номеру  не будет против вечеринки?
  --- Я – одна. Но, поймите, как это будет выглядеть?  Вечером, мужчина к женщине?
  --- Понимаю, --- усмехнулся Иван --- давайте тогда после обеда, часа в 4 встретимся? У вас?
  --- Хорошо, приходите в гости ---  сразу и просто  ответила Мирослава.
  А  Ванька подумал, что эта девушка, пока еще  непонятная,  слегка загадочная в своей скромной простоте, начинает все больше ему нравиться.


  --- Да, из вашего номера  пейзаж? Разве что, - для монастырской кельи?  У нас, на той стороне,  –  веселее. Шоссе, Тиса, склоны  гор,  хутора-овечки. Полный  набор   горной буколики --- затянувшись  на балконе «Ватрой»,  прокомментировал увиденное Иван.
  Хозяйка ответила из-за стола:
  --- По утрам здесь, действительно,  хмуро.  Ваша сторона корпуса закрывает от  нас  раннее  солнышко. А  по вечерам  оно быстро уходит  за эту гору.
  Сразу, в нескольких  десятках  метров от  корпуса санатория,  возвышался   поросший темными в предвечерних сумерках деревьями, склон горы с врезанными  в него рельсами  железной дороги.
   --- Почему вы ничего не едите? --- спросила Мирослава, когда Иван в очередной раз  долил в стаканы.
  --- Ем-ем, просто вы наоткрывали чересчур много разной  всячины из своих  припасов?
  --- Ваня?!. --- Как-то  по - особенному,  тихо, ласково, но серьезным непререкаемым тоном, произнесла Мирослава
  --- …вы кушайте, а что подавать на стол,  оставьте решать хозяйке, хорошо?
  Иван вздрогнул, девушка первый раз назвала его уменьшительным «Ваня».
  --- Слушаю и повинуюсь, пани Мирослава.. А откуда такие  разносолы? 
  --- Брат, из Польши привозит. Давайте, я сделаю пару канапок?
  Мирося с опаской взяла принесенный к столу охотничий нож гостя,  принялась намазывать бутерброды. А Иван, заметив, как напряженно пульсирует на тонкой шее девушки артерия, не выдержал. Привстав, он наклонился к оголенной до локтя руке дамы. И поцеловал тонкое  запястье.
  --- Не надо, я вас прошу, не надо? --- хозяйка стола замерла с ножом в руке.
  --- Надо, очень даже надо…

--- Осторожно, без спешки! --- не удержался Иван, когда Мирослава ступила на раскачивавшийся  дощатый настил  подвесного моста через Тису. Он шагал за девушкой  вплотную, стараясь попадать в такт ее корявым шагам. Сжамая   левой рукой сумку с бутылками, и растопырив свободную правую клешней  готового к броску краба.
 После переправы парочка  поднялась  петлявшей тропой немного вверх.
  --- Вот первый источник, его называют Нижним.  Настоящий же,  газированный «буркун» выше, в Верхнем.
  --- Мы пойдем к нему? --- спросила Мирослава
  --- А ты не устанешь? До него метров четыреста. К ужину нам надо успеть  в санаторий.
  --- Ваня?!. --- как то обреченно, с тихой горестью,  выдохнула девушка, и сразу отвернулась.
   Ванька понял, что снова ляпнул глупость, напомнив Миросе о ее хромоте.
  --- Идем. Смотри,  в этом распадке водятся саламандры --- стараясь загладить свою бестактность, Иван показал на длинный горный овраг. И, заметив вопрос в глазах попутчицы, пояснил:
  --- Такие пузатые,  желто-черные ящерицы.
  --- Они кусаются?
  --- Не знаю, но тропу мне уступают  крайне  неохотно…
Девушка  осторожно  выпила   стаканчик воды.
  --- Холодная, и такая вкусная?!  «Буркун»? Красиво название, правда?
  --- Угу. Будем спускаться? Ты только не злоупотребляй ею.
  --- Почему?
  --- В ней мышьяк,  он разъедает зубы.
  На спуске  парочка остановилась у  небольшой яблоньки  возле  хутора.
  --- Мелкие? И  не созревшие.  --- подняв падалицу, с удивлением сказала Мирослава.
  --- Тут всё мельче, чем у нас – коровы, лошади, и тыква, вон посмотри, тоже не вызрела. Горы!
  Они стояли, глядя на освещенную закатным солнцем долину. С крошечным   коробком  спального корпуса санатория, врезанной в горный склон   ниточкой  железной дороги, обрамленной  светлой  полоской   подпорной каменной стенки. Где-то недалеко, за кустами лещины,  слабо позвякивали  колокольчики  пасущихся коров.
  --- Боже мой, как красиво? Ваня, сейчас я ощущаю себя настоящей туристкой.
  Иван не ответил. Он  просто  сделал шаг к  девушке,  и прижался головой к  ее плечу. 
 
  Мирослава  с интересом  разглядывала обычно  пустой перрон станции. Что в это солнечное субботнее утро вскипел  разноцветьем многочисленного  люда,  собравшегося  на  базар в Рахове. 
  Иван тоже смотрел на большую  толпу, но в сомнении.
  --- Тебе обязательно  нужно  ехать на базар?  Может, отменим поездку, смотри, сколько народу?
  --- Ты говорил, до Рахова – всего 12 километров. Ничего, постоим …
  Иван с сумкой в руках уже около получаса послушно перемещался тенью за Миросей по базару. Глядя, как она внимательно рассматривает, а, потом, выбирает мотки  шерсти. «Да, самостоятельности в этом хромом кенгуренке, на трёх баб сразу?..»
  --- Ваня, --- накупив  пряжи, просительным тоном обратилась к Ивану девушка --- мне еще нужно с почты позвонить брату?  Вчера пробовала из санатория, не получилось… 
   Уже с полчаса, как они стояли на шоссе, выглядывая идущие к перевалу  машины. Увидев свободное место в кабине грузовика или полупустой салон легковушки,  Иван поднимал руку, но, пока безуспешно:
--- Суббота. Почти нет движения.  Ну, и как там у тебя, дома,  порядок?
  --- Не совсем, у Ромы закончилась  виза. Ждет вызов из Польши.
  --- Что это у тебя все «брат, да брат»?  Все вокруг брата вертится?
  Мирослава  не ответила, но  посмотрела на Ивана  непонятным долгим  взглядом. Потом -  объяснила:
--- Нас только двое, Ваня. После смерти мамы мы остались одни. А об отце, – вообще не надо, хорошо? Он ушел от нас через полтора года  после моего рождения. Когда выяснилось, что я калека на всю жизнь.
  Девушка вздохнула:
  --- Для меня Рома –  очень много.  Иногда,  мне кажется, что он даже не женится из-за того,  что я  повисла  на нем обузой.
  --- Сколько ему?
  --- На год  младше меня.

  Иван открыл дверь,  пропустил вперед Мирославу. Та нерешительно проковыляла коридорчиком в номер, остановилась посреди комнаты и стала разглядываться по сторонам.
  «Чисто - кошка?», подумал Ваня, но сказал иное:
  --- Ну, вот ты и у меня. Извини, - накурено, не думал, что тебе захочется сюда прийти.
  --- Должна же я хоть  один раз  побывать у тебя в гостях?   Пахнет здесь  не табаком, а лесом.
  --- Грибы сохнут  --- хозяин показал на  провода, тянувшиеся  по полу за прикрытую дверь балкона. Потом выдернул штепсель  из розетки, и убрал  в коридорчик сушилку:
  --- Каждое утро  прячу её от горничных…
   Сидя  на стуле   Мирослава  смотрела  действо под балконом.   Пообок  входа в спальный   корпус  играл вынесенный кем-то магнитофон, и в свете горящих  на столбах фонарей,  шевелились головы танцующих пар. Когда танец заканчивался,  парочки  расползались амебами по сторонам. Потом снова начинал играть  музыка,  и танцевальный пятачок вновь  заполнялся головами  людей.
  --- Холодает,  утром наверняка будет хорошая погода.  Посмотри, как вызвездило небо. Подожди, я сейчас --- произнес  Иван  и нырнул в комнату.
  --- Ваня, ты  с утра  опять  за грибами?
  --- Как всегда. Ты же до обеда  занята на процедурах, а у меня – одна ванна, и та, через раз  ---  из номера раздался голос Ивана --- У тебя что-то поменялось?
  --- Нет-нет, ничего --- торопливо заверила Мирослава.
  ---  Давай, устроимся  поудобнее?. --- предложил хозяин комнаты, вынося  на балкон второй стул и стянутое с кровати одеяло:
   --- Шезлонга из  стульев, конечно,  не получится, но что-то около того слепим…
  --- Мне хорошо, и пока  не холодно. --- Мирося была явно смущена заботой  Ивана
  ---  Подыми, подыми  ноги.  Вот так, а сверху – одеяло,  вместо пледа.
  --- Ваня, может, сегодня не будем пить? --- спросила девушка,  увидев  хозяина номера   в балконных дверях с бутылкой в руках.
  --- Ты же первый раз у меня  в гостях?! Кроме того, приём «антидепрессантов» - неотъемлемая компонента санаторно-курортной жизни…    Черт, в  горах такое    прохождение радиоволн?! --- ответил Иван, вращая ручку настройки маленькой магнитолы
  Внизу, у корпуса, догорали танцы, понемногу пустела аллейка.
  --- Ванечка?!. --- внезапно встрепенулась Мирослава --- Если можно, сделай чуть громче? Красивая мелодия, кто-то мне говорил, - она о маме.
  --- Очень похоже на оркестр Поля Мориа?  ---  добавив  громкости магнитоле, эхом отозвался Иван,  устроившийся  со стаканом в руке прямо на пороге балконной двери.
  Из-за горы  медленно выползала  полная луна.  Заливая  белесым холодным светом  узкую, с черными врезами боковых распадков,  долину.   В большом палисаде санатория резко  прорисовались  контрастными тенями ряды молодых деревьев,  стало холодно. Потом смолк магнитофон, окончились танцы.  И Мирослава встала:
    --- Я… пойду? --- нерешительно спросила она Ивана.
Так, и таким тоном, что тому стало не по себе. В ее голосе было столько  непонятной  грусти? …
  --- Что случилось, Миросенька?  Ты,.. ты хочешь остаться здесь?  --- с удивлением спросил Ваня, привыкший к  бесшумному  покиданию   комнаты  своей «кенгурёшки» по ночам.
  Девушка потупила  взор,  и, едва заметно кивнув,  опустила голову вниз… 
  Иван проснулся от прикосновения к плечу.  И сразу увидел, что в  полусвете  позднего сентябрьского утра  на него смотрит Мирослава. Немигающим взглядом сухих, в обострившихся линиях лица,  открытых  глаз.
 

  Сунувшись в  еще открытый, но уже совершенно пустой, «разгромленный» окончившимся обедом, зал столовой, Иван понял, что опоздал. И повернул назад, переходной галереей, потом лестницей на свой  5-й этаж. Возле дверей Мирославы приостановился, но, критически обозрев свои грязные, липкие руки,  затем -  успевший спрессоваться в торбе брикет из моховиков, вытер запястьем потный лоб, и пошел к себе. Чистить грибы, мыться…
  Дверь промолчала и на второй стук. Мирославы в комнате не было. Иван обошел небольшую территорию санатория, отметился в водолечебнице, даже заглянул в  библиотеку. Осмотрел  взглядом серую ленту шоссе, и, в недоумении, вернулся в корпус. В вестибюле он вспомнил о доске с ключами от номеров, и посмотрел на неё. Ключ  Мирославы висел на своем месте.
--- Хромая женщина? Утром, после завтрака уехала, хотя у нее еще четыре дня оставалось до конца срока путевки.  Муж за ней приезжал --- информировала Ивана скучавшая регистраторша…
  В углу, за столиком придорожного кафе, тихо тасовалась пара местных мужичков.
  На несколько минут заскочили перекусить залетные гаишники с трассы.
  Потом сразу полтора столика оккупировала кампания лесников. По-хозяйски наглых,  горластых.
   Иван посмотрел на часы,  побрел на ужин. После него вернулся к себе и,  не раздеваясь, завалился на кровать.  Попробовал дремать, но сон не шел.
  В дверь постучали, и Ваня  пружиной выбросил себя из кровати
  --- Как вас зовут, молодой человек?  --- перед  Иваном стояла незнакомая старушка.
  --- Иван. А что такое?
  --- Тогда это передали для вас --- дама протянула Ивану сумку. Ту самую, что Мирослава покупала  при нем в Рахове.
  Паштет, еще один паштет, баночка куриного бульона, завернутая в кулек распечатанная упаковка кофе, что они пили у Мироси. Внизу – тяжелый вязаный свитер с вложенным в него продолговатым конвертом:
« Любий, вибач. Це не зрада, а втеча. Не можу уявити собі нашого розставання. Тому, - краще так. Відірвавши себе від тебе.
  Завдяки тобі я відчула себе щасливою жінкою, мабуть – занадто щасливою, як на мене, каліку. 
  За мною завтра має приїхати Роман.  Светер ти купив на  базарі. А я буду за тебе, моє гірське осіннє сонечко, і твоїх рідних молитися. Щастя тобі, коханий» *

* Любимый, прости. Это не измена, а побег. Не могу представить себе наше расставание. Поэтому, - лучше так. Оторвав себя от тебя.
 Благодаря тебе, я ощутила себя счастливой женщиной. Наверное, - чересчур счастливой, как для меня, калеки.
 За мной завтра должен приехать Роман. Свитер ты купил на базаре. А я буду за тебя, мое горное осеннее солнышко, и твоих родных молиться. Счастья тебе, милый.