Два Монстра. Две души...

"Кто сражается с чудовищами, тому следует остерегаться, чтобы самому при этом не стать чудовищем. И если ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя".
Фридрих Ницше


Ника, сестричка моя милая!
Можно я буду продолжать писать тебе, как и прежде? Пусть ты уже никогда не сможешь ответить мне, но я буду продолжать разговаривать с тобой и искать ответы во всем происходящем. Помнишь, ты сказала как-то, что душа - это просто сгусток электромагнитных волн? Возможно это так, но у меня есть своя теория на этот счет: волны твоей души навсегда переплелись с волнами моей, и где бы ты ни была сейчас, я знаю, что ты всегда присутствуешь рядом со мной. Я постоянно смотрю на происходящее со мной со стороны как бы нашими с тобой глазами и хочу, чтобы и ты порадовалась тому, что для меня светит солнце, также плещется безбрежный океан и добрые люди окружают своей любовью и состраданием. Наверное, мои беседы с тобой теперь выглядят как игра в шахматы с самой собой, но это не имеет никакого значения для меня. Они восстанавливают утраченный баланс моего душевного состояния, и, надеюсь, приносят мир и спокойствие твоей душе.
Как сейчас остро чувствуется относительность существования! Я вот лечу над землей на высоте десяти километров с мыслями о том, как мне чертовски надоели эти самолеты с их турбуленциями, в то время как ты лежишь в своем светлом домике на глубине два метра ниже уровня земли, и никакая турбуленция тебе уже не страшна. А ведь еще совсем недавно тебе было очень страшно, до такой степени, что тот страх оказался несовместимым с жизнью. Ведь я права в своих догадках?

Ты ведь простишь меня за то, что я дотошно покопалась в твоих личных записях и документах? Должна признаться, очень неприятно быть в роли Агаты Кристи, расследуя твой очень странный уход. Мне, как и всей нашей семье и твоим друзьям, нужно узнать, почему ты оказалась беспомощно лежащей на скамейке в том Питерском парке без сумочки с деньгами и документами, прикрытая листом пенопласта. Мне обязательно нужно понять, какими были твои последние шаги перед пропастью, ведь поверить в скупое заключение медэкспертизы - бытовое отравление алкоголем - будет просто предательством по отношению к твоей светлой памяти! Ведь ты сама сказала мне во время нашего последнего разговора, что отказалась от всех вредных привычек давным-давно в надежде, что жизнь вернет тебе за это что-то хорошее. Твоя вера в эти условности казалась мне такой искренней и даже наивной, и, в то же время, чувствовалось твое отчаянное желание любым способом заслужить долгожданное счастье. Мне все время хотелось тебя заверить, что для этого не нужно чем-то жертвовать, просто верить в него, ведь мы сами создаем для него условия. У тебя была иная точка зрения, и именно поэтому известие о таком заключении экспертизы меня абсолютно не убедило. Несколько позже я узнала о тонкостях в расследовании таких случаев у вас в России, и от этой жестокой информации стало еще горше на душе. Я бы никогда не поверила в это, если бы сама не столкнулась с людьми в следственном комитете и не поняла, почему они так себя со мной вели. Оказывается, даже для простого открытия дела по следствию о возможном убийстве у них есть ставка в сто пятьдесят тысяч рублей. Намного проще нарисовать вот такое простое заключение и отправить папку с фотографиями с места событий в архив, ведь такие случаи происходят очень часто и во всех парках. Для них они просто несчастные случаи. Именно поэтому молодой следователь, хлопая длинными коровьими ресницами, отчаянно убеждал меня, что твоя смерть произошла от остановки сердца, и что мы не знали о том, что оно у тебя было хронически больным, а лишняя капля алкоголя просто нечаянно убила его. И что прикрыли тебя листом пенопласта проходящие бомжи, которые там обитают, как будто ты имела привычку прогуливаться в том парке, в котором и при дневном свете трудно найти приметную тропу. Заведомо зная об их негласном тарифе, поведение этого неопытного сыщика и его матерой начальницы было довольно предсказуемым, и потому меня совсем не удивило, что когда пришло время для доступа ко всем документам, они оказались в прокуратуре на перепроверке. Я сделала одну небольшую ошибку. Попросила поскорее разрешить мне ознакомиться с делом, так как уже купила обратный билет в Штаты. Именно поэтому они сделали все возможное, чтобы я не успела добраться до них. Прокуратура никак не хотела возвращать папку, хотя назначенный день возврата прошел полторы недели назад. Возможно, это обычная бюрократия, как и везде, но меня неотвязно преследовало чувство, что если бы тариф был уже оплачен, никакие бумаги нигде бы не задерживались. И то, что я перед отъездом все-таки оставила жалобу в прокуратуре по совету местных юристов, уверенности, что кто-то начнет расследование по факту твоего ухода, у меня нет.
Другое дело, нужно ли нам всем это расследование. Наверное, да. Хотя бы для доступа к некоторым источникам информации, которые могли бы прояснить, что двигало тобой в те последние часы, и был ли на самом деле с тобой твой самый главный Монстр.

Честно признаться, твое душевное состояние вызывало беспокойство у нас у всех в последние несколько месяцев, начиная с весны. Ты прости меня, но меня откровенно испугал твой внешний вид, когда ты появилась на пороге  Московской квартиры моих друзей в мой прошлый приезд. Ты тогда удачно сослалась на то, что держишь пост перед Пасхой, но твоя болезненная худоба, цвет кожи, глубоко запавшие морщинки вокруг рта и огромные глаза с застывшим печальным взглядом не давали мне покоя. Цель нашей совместной поездки домой, к родителям, была попыткой дать тебе передышку от  ваших странных отношений с этим человеком. Прости меня еще раз, но иначе чем Монстр я его никак называть не буду, хотя для тебя он и был когда-то любимым человеком и даже мужем на короткий срок. Знала бы ты, какую роль на самом деле он сыграл в твоей судьбе! То, что он явился причиной твоего внезапного ухода, это однозначно. Остается только выяснить, насколько он был вовлечен в это.
Во время моего собственного расследования мне на глаза попалась твоя переписка с каким-то Александром, который предлагал тебе перезвонить ему по новому номеру телефона. Тон вашей переписки был очень позитивным, он все время подбадривал тебя и осуждал поведение твоего Монстра. На тот момент прошло почти четыре месяца как вы разъехались, но он продолжал терроризировать тебя сообщениями, которые трудно назвать членораздельными и последовательными. То он навешивал на тебя ярлыки жестокой или падшей женщины, то умолял уделить ему время, а то и хвастался своими новыми подругами. Стороннему наблюдателю, конечно, становится сразу ясно, что человек он неадекватный, и что все это изрыгалось из него явно под влиянием алкоголя или чего-то еще.

Я, не раздумывая, позвонила этому Александру. Он оказался бывшим одноклассником твоего Монстра и очень охотно вступил в разговор. Вы, оказывается, когда-то даже дружили семьями, но отношения сошли на нет какое-то время назад. Парни изредка обменивались телефонными звонками, и в один из их последних разговоров, почти сразу же после прошлого Нового Года, твой Монстр, который на то время был твоим законным мужем, абсолютно без зазрения совести похвастался старому приятелю, что намеренно подсыпал тебе в шампанское своего амфетамина. Почему говорю “своего”, потому что из того же источника - вашей переписки - узнала об его откровениях. Его история даже заслуживает сочувствия, если бы не случилось того, что случилось с тобой, родная моя! Тогда, возможно, в этом можно было винить и еще кое-кого, но, в таком раскладе, мои расследования просто утыкаются пальцем в небо.
Ты мне когда-то упоминала, что он оказался в армии на войне в Чечне, и тогда я сразу же прокомментировала, что Чечня - это уже диагноз. Ах, если бы знать наперед, что именно этот факт может сослужить плохую шутку стольким многим людям! Именно с тех дней, когда солдатам там давали препараты с амфетамином для того, чтобы они не теряли боеспособности и активности, он и оказался зависимым от них. То, что он писал тебе, звучало как вопль души. Он даже перечислял дозы, какие ему необходимы, чтобы быть адекватным и на работе, и дома. Там же он объяснял, почему вам, как молодой семье, желательно жить отдельно от твоей взрослой дочери, которой к тому времени уже исполнилось восемнадцать. Даже не потому, что из нее выросла молодая красавица, а из-за его трудностей со сном из-за зависимости к этим препаратам. Двухкомнатная квартира не смогла бы вместить вас всех троих. Я, после этого его признания, поняла причину ваших частых конфликтов, в которых у каждого из вас троих была своя неоспоримая правда.

Вызывает ли он сочувствие, даже предполагая, что он оказался твоим убийцей? К сожалению, да. И не только потому, что он оказался невинной жертвой и отголоском той войны, но и потому, что он до конца своих дней будет нести тяжкий крест. Ему наверняка не удастся избавиться от наркотической зависимости, а теперь и от вины за твой уход. Я уверена, что он по-своему тоже любил тебя и хотел простого семейного счастья. Можем ли мы винить его за все это? Не уверена, нет у нас на это права, Бог ему судья!
Наверное, все это выглядит, будто я как-то его оправдываю, но это совсем не так. Нет ему оправдания за то, что он начал тебе подсыпать свое зелье только для того, чтобы в новогоднюю ночь “побыть на одной волне”, как он выразился. Оказывается, этим страдают все наркоманы, осознанно или нет. Другой вопрос, знала ли ты об этом или, хотя бы, узнала ли позже? Оказывается, ты даже не догадалась. Твоя сотрудница с работы, совершенно без связи с тем, что я узнала из другого источника, рассказала на твоих поминках именно об этом случае. Как ты пришла сразу после праздника на работу с очень опухшим лицом и невинно пожаловалась ей, что никогда тебе не было так плохо от простого шампанского. Возможно, с того момента и начались твои душевные метания. Никто из нас не мог понять, почему ты исчезала на какое-то время, не отвечала на наши сообщения и выключала свой мобильный телефон. Мы тебя настырно разыскивали, и оказывалось, что ты проводила много времени в разных монастырях и у каких-то ясновидящих. На твоих страничках появлялись какие-то религиозные ссылки с цитатами церковных учений, а нам было неспокойно на душе. Никто не понимал, что заставило тебя так истово удариться в религию. С другой стороны, если ты была готова следовать религиозным канонам и предлагала нам эту информацию, почему все чаще у тебя случались срывы, граничащие с истерией? Ведь религия учит смирению, всепрощению и любви к ближнему.
Я не помню, чтобы ты когда-нибудь за свою короткую жизнь была резка со мной и родителями, но в эти последние месяцы ты не раз позволяла себе быть вспыльчивой. Теперь, собирая все факты в одно целое, мне открывается картина тех событий и, возможно, разгадка причины твоего внезапного ухода из жизни...

Мне трудно быть экспертом по воздействию наркотических веществ на нашу психику, так как не могу похвастаться, что пробовала что-то их них. Честно признаюсь, только знаю, как пахнет дым от марихуаны, ито потому, что в Калифорнии ее почти не запрещают и курят иногда прямо на улицах. Что происходит от смеси шампанского и амфетамина, мне тем более неизвестно, но в тебе, скорее всего, что-то сдвинулось в тот момент. Были ли это галлюцинации, калейдоскоп разных ощущений и потеря связи с реальностью? Одно могу предположить, что тебе стало в первый раз страшно, что ты оторвалась от нее, и это стало тебя реально беспокоить. Оттого ты начала искать успокоение в храмах, изучать тонны источников по устройству психики и мозга. Я помню, как ты меня буквально заваливала ссылками на новые и новые источники, а я только отписывалась короткими фразами, что я еще не доросла до этой информации. Не случилось ли в твоей голове тогда перенаполнения от нее, в то время как это была простая реакция на гремучую смесь, принятую из рук тогда любимого человека? Могло ли быть все по-другому, если бы ты узнала, что произошло на самом деле?

Я знаю, что ты всегда была очень сильной, даже несгибаемой женщиной. Не могу припомнить, чтобы ты хоть раз проявила слабость или заплакала, как бы трудно тебе не было. Наверное, именно поэтому нам и в голову не приходило, что ты могла стать жертвой именно такого метода, от которого заболевает душа.
Недавно я случайно наткнулась на один рассказ психолога Анатолия Некрасова в книге “Время Любви”. В нем он анализирует причины раннего ухода Василия Шукшина, и несколько фраз перекликнулись с моими размышлениями о причинах твоей трагической кончины.
“И всё-таки, почему так рано ушёл из жизни этот замечательный человек? Некоторые, в том числе и жена, считали, что его убили. И до сих пор иногда всплывает такая версия событий. Я так не считаю. Да, несомненно, многие помогали ему уйти: неуважением, нелюбовью, завистью, жёсткой критикой… Они ускорили его смерть, но не были главной её причиной. Главную партию здесь сыграл он сам. И с позиции психологии это объясняется так: у него оставались важные нерешённые вопросы, которые в его возрасте уже должны были быть решены. Речь идёт как раз о тех самых роковых-сороковых, о которых я упомянул вначале этого разговора.
Известно, что человек должен решить определённые задачи к определённому возрасту, в противном случае у него возникают серьёзные проблемы, вплоть до ухода из жизни. И сорок лет – один из таких рубежей, на которых проверяется соответствие потенциала человека и его жизненных достижений. Или, говоря другими словами, соответствие решённых задач возрасту”.
Я думаю, что у тебя всегда было огромное желание иметь рядом сильного мужчину, но происходил конфликт с тем, что для твоего выживания тебе нужно было становиться мужественной, и получался замкнутый круг. Как говорит этот психолог: “А мужественная женщина не способствует становлению зрелого мужчины, рядом с ней он остаётся подростком и юношей. И это тоже известный психологический факт”.
Я знаю, что тебя это очень огорчало, и, возможно, эта неудовлетворенность и была основной причиной недовольства собой. Это и был твой кризис роковых-сороковых, который надломил тебя. Плюс то, что ты видела в своей дочери, заставляло тебя искать прибежища в твоем незрелом мужчине, и все это вкупе наслоилось друг на друга. Потому ты в последний год практически пустила на самотек все материальные вопросы, отказалась от хорошего предложения работы и много упоминала слово “душа”. Теперь это уже не вызывает сомнения: ты начинала задумываться о потустороннем существовании. Поэтому возникает вопрос, случайно ли то, что с тобой случилось или это логический выход?

 У тебя хватило силы воли отлучить от себя этого Монстра, и ты продержалась целых четыре месяца, но что-то опять щелкнуло в тебе за два дня до твоей гибели. Ты призналась мне в том телефонном разговоре, который состоялся буквально за несколько часов до роковой минуты в тот день, что ты сама позвонила ему пару дней назад, и вы встретились. Мне в память врезались твои слова: “ Мне ведь нужна только его душа, а не гнилая оболочка. Только ты одна меня поймешь, я знаю!”
Что же такого было в его душе, что манило тебя к нему так неудержимо?! Ты ведь буквально оказалась легким мотыльком, полетевшим на яркий свет и сгоревшим в нем.
На твою фразу о его душе у меня не нашлось ничего в ответ. Я понимала, что только тебе одной известно то, чего другим не понять. И еще у меня вдруг тогда мелькнула мысль, что в те последние месяцы и дни тебе открылась какая-то неведомая истина, которую ты почерпнула из тех тонн информации, и это открытие обязательно нужно было обсудить с твоим Монстром. Ты часто говорила, что у него были очень неординарные умственные способности. Я подозреваю, что при этих обсуждениях на вашей последней встрече он опять “угостил” тебя своим наркотиком, чтобы беседа получилась более доступной. Когда я изучала результаты действия амфетаминов, всплыла информация, что они вызывают резкую смену настроений, как на американских горках. Во время нашего последнего разговора, который длился почти сорок минут, у меня все время было чувство, что тебе было трудно остановиться говорить. Как говорят, у тебя был “гон”. Ты была полна ярких впечатлений, мы обсудили планы на твою поездку ко мне либо в Штаты, либо в Доминикану. Для этого оставалось только сделать новый загранпаспорт, тем более, что ты только что получила свежий внутренний с девичьей фамилией. По иронии судьбы, ты как будто подвела черту всей своей жизни, вернувшись к своим фамильным корням, чтобы начать свой путь в вечность с чистого листа.
Весь разговор для меня позже проигрывался именно в том ключе, что я не узнавала тебя. Все время меня не покидало чувство, что ты слишком перевозбуждена. А теперь все становится предельно ясным. Действие наркотика было в силе, и резкий спуск с американских горок был неминуем. А он настал практически через несколько часов. Ты позвонила после меня одной женщине, пообещав навестить ее тем субботним вечером, но через пару часов перезвонила ей и тяжелым голосом сказала, что не хочешь никого видеть, поэтому поедешь домой.

Твой последний звонок был ему. Что произошло дальше, может знать только он, и только официальное следствие могло бы расставить все точки над i в этой истории.
Я неслучайно выбрала цитату Ницше для эпиграфа. Не подумай, ради Бога, что я могу допустить эпитет “чудовище” по отношению к тебе. Ни в коем случае! Просто он жестко подметил, что связь с такими людьми невольно сказывается и на их жертвах. Он подтолкнул тебя к бездне и, возможно, столкнул в нее. Ты же, не рассчитав свои силы, с христианским человеколюбием отчаянно пыталась ему помочь. Помнишь, как я вспылила и пыталась образумить тебя, пытаясь предупредить, что ты слишком далеко зашла в своих благодеяниях к нему? Что ты не можешь брать на себя миссию Матери Терезы, особенно в случаях, когда мы просто бессильны что-то сделать? Ты тогда немного пришла в себя и извинилась за резкость по отношению ко всем нам, но потом напрочь захлопнула свою душу и больше никому не пожаловалась на те страдания, через которые шла в последние месяцы своей жизни. А последней каплей, я уверена теперь наверняка, стал твой второй Монстр, которого ты взрастила сама.
Не думай, что я в чем-то тебя виню. В этом уже нет никакого смысла. Кроме горечи и безмерной печали, что ты ушла от нас, никаких претензий к тебе нет. Просто слишком большой ценой ты заплатила за все то, что вложила в свою любимую дочь.
Возможно то, что я расскажу тебе о ней, тебя не удивит, но я должна быть предельно честна с тобой. Это моя исповедь перед тобой. Я знаю, что судить меня ты не станешь.

На протяжении последних четырех лет, пока у тебя в семье шла бурная жизнь с твоим первым Монстром, периодически вспыхивали яркие сцены с твоей дочерью. Винить ее за то, что она требовала к себе внимания, будучи жертвой твоего первого развода, бесполезно. Это ты сама осознавала и прилагала немало усилий, чтобы погасить ее нервные вспышки. Я была невольным свидетелем развития всех событий. Девочка росла, все твои силы были брошены на обеспечение ее беззаботного детства, но мы нередко замечали, что ее эгоцентричность зашкаливала. Ты каждый раз оправдывала ее поведение тем, что она просто неординарная и умная девочка, к ней нужен особый подход, мол, гены такие. Да, гены оказались явно не с нашей стороны. Эта умная девочка постепенно превращалась в молодого монстра с вампирскими наклонностями. Уже в девять лет она могла себе позволить ударить тебя по лицу, а ты потом оправдывала ее, что так вышло, она не хотела. Потом она намеренно не давала тебе построить отношения с молодым человеком, в свои подростковые годы даже открыто флиртуя с ним. Позже она призналась мне, что ее не устраивал твой выбор, и ей пришлось выживать его всеми силами. Она, почему-то, твердо решила, что именно ее задача - выбирать себе нового папу. Мамино мнение в счет не бралось. Когда у тебя появился твой первый Монстр, она “разрешила” тебе начать с ним роман, но немного погодя заметила, что он не совсем адекватный и начала активно выживать и его.
Здесь я на минутку с ней согласилась, когда она выкладывала мне свою историю. Возможно, где-то она была права, заметив странности в нем. Тебе они странностями не казались, слишком по-настоящему ты в него влюбилась. Я ей сказала только одно, что ни в каких случаях она не имела права руководить твоей жизнью. Но это только мое мнение, а оно отличается от мнений большинства женщин (к моему сожалению!). А насколько бы было больше счастливых женщин, если бы они строили свои отношения с мужчинами в первую очередь, а уж потом прислушивались к мнению своих отпрысков. Крылатая фраза “Мы в ответе за тех, кого приручили” вырастила несколько поколений несчастных родителей и детей.
Как ни горько это отметить, то же самое случилось и с вами. Тебя все эти десять лет после развода с ее отцом не покидало чувство вины за разбитую семью, хотя побегом от того мужа ты фактически спасла психику своему ребенку. Только разводы, к сожалению, это палка о двух концах - мы и спасаем от плохих отношений между родителями своих детей, и лишаем их душевного равновесия от неполноценности семьи. А дети - жертвы разводов - очень часто вырастают манипуляторами и вампирами, одним словом, своеобразными монстрами. Твоя дочь собрала в себе еще и отцовские гены агрессивности и бескомпромиссности.
Мне она стала не особо интересна с тех моментов, когда ты начала делиться ее нападками на тебя с обвинениями о разбитом детстве. Девица переросла тебя почти на две головы, и уже спокойно могла махнуть своим недетским кулачком и размазать тебя по стенке в порыве вспышек эгоистичного гнева. Ты каждый раз отчаянно оправдывалась, иногда держала оборону и страдала, пытаясь донести до нее самое доброе и разумное.
Помнишь, как я тебе практически навязывала совет перестать оправдываться за свои действия и решения вообще перед кем-либо, тем более перед собственным ребенком? Ведь наши дети вырастут и уйдут, их будет волновать только собственное благополучие, пока они молоды и заняты своими персонами. Тем более, как только перестанут зависеть от нас финансово. Ведь ты сама ощутила на себе, как жестоко дочь твоя повела себя сразу после той последней практики летом, как только у нее в кармане появилась горстка своих заработанных денег. Она же нашла мизерный повод, чтобы устроить с тобой словесную перепалку по телефону и решила не возвращаться домой. После твоих похорон она мне рассказала о своих впечатлениях, как она почти две недели скиталась по разным злачным местам и наслаждалась молодостью и свободой, пока не закончились деньги. Ты страдала и переживала за этого настоящего Монстра, а ей это доставляло огромное удовольствие. В тот момент, когда она рассказывала мне про этот период, меня захлестнула такая волна горечи и обиды за твою сгоревшую жизнь, что вся жалость и сочувствие к этой несчастной сиротке напрочь исчезла. Я едва сдержала себя, чтобы не сказать ей в открытую, что догадалась, откуда у тебя появился диагноз “хронически больное сердце”. Сколько может выдержать сердце, особенно, если все страдания хранятся внутри него?
Вот и металась ты между эти двумя Монстрами как между двумя огромными жерновами, которые медленно перемалывали твою кроткую, сердобольную душу в мелкие частички, пока от нее не осталась последняя капелька. Тебе становилось страшно жить рядом с ними, когда один хотел насладиться тобой под влиянием наркотиков, а другая метала над твоей головой табуретку и разбивала ее в щепки. Она тоже хотела насладиться властью над тобой и повернуть твою жизнь в выгодное для нее русло. А ты истово искала средства для исцеления этих жестоких эгоистов, считая, что они просто родились с признаками психопатии. Исцелить их может только сама жизнь, когда под рукой у них не будет такой невинной жертвы, какой всегда была ты. Правда я заранее сочувствую тем, кто попадется на их пути. Дочь твоя не раз делилась со мной своими планами на будущее. Меня передергивало, когда она, стоя перед зеркалом и наслаждаясь своим отражением в нем, мечтательно говорила, что окружит себя ничтожными людьми, которые будут ей служить. Я вставляла что-то вроде, “на каждую красотку всегда найдется один мужик, который смертельно устал от нее”, но навряд ли она слышала меня. Все это придет к ней позже, и разобьет ее задатки мании величия в пух и прах, но с ней рядом уже не будет такой теплой и всепрощающей мамы, которая утешит ее. А кроме тебя ее любить такой, какая она есть, никто не будет. Остается только пожалеть бедную Настю!

Ты знаешь, я искренне хотела попытаться стать для нее опорой и надежным другом, совершенно забыв все то, что происходило между вами в твои последние месяцы жизни. Казалось абсолютно логичным, что кроме меня ей никто не поможет, особенно в первое время после твоего неожиданного ухода. Я была готова пожить с ней до тех пор, пока не удостоверюсь, что она эмоционально стабилизировалась, что все юридические дела у нее в порядке, и она продолжает свое обучение в колледже. Ей на самом деле нужна была эта помощь, которую и я, и вся наша семья, и мои добрые друзья ей предоставили. Мне не жаль ничего, потому что все это делалось для тебя. Чтобы душа твоя перестала метаться и нашла вечный покой. Поверь, я исчерпала все свои возможности, в том числе душевные и сделала то, что посчитала самым правильным на данный момент. Будешь ли ты меня осуждать за то, что случилось потом? Не знаю, но уверена, что ты бы так сама не поступила. А я просто бросила ее и, можно сказать, сбежала из вашего дома, спасая себя и свою жизнь. Мне хватило этих двух месяцев, чтобы на себе испытать все, через что ты проходила с момента ее появления на свет. У тебя не было выбора, и ты расплатилась с этим своей жизнью. У меня же выбор есть, и я просто ограждаю себя от Монстра, который способен смести на своем пути все, что ему неугодно.
Мне просто стало страшно в один момент. Она почувствовала мое полное доверие и сострадание. В этом у нас с тобой много общего. Но она не подумала о том, что я никогда не стану твоей полной заменой для нее. Только ты вынуждена была мириться с ее вампирскими выходками, хотя бы потому, что вам некуда было деться друг от друга. Меня же, кроме незаконченных дел по ее же безоблачному будущему и твоей могилки, ничего не держало. Я несколько раз резко и внятно остужала ее пыл, когда она начинала забываться и указывала мне на место. В тот последний вечер, когда можно уже было порадоваться, что все бюрократические задачи выполнены, она просто перестала держать “красивое лицо” и выдала мне следующее: “Я, вообще-то, тебя сюда не звала, мне и одной хорошо. Вот закончишь все дела, получишь от меня одно большое спасибо и проваливай туда, откуда приехала. Мать моя сгинула (на этом месте даже вордовский корректор поперхнулся и порекомендовал мне использовать слово с менее тяжелым эмоциональным значением) и ты умри, я тебя запишу в свой черный список и увидишь, что с тобой случится! У меня есть такие способности”.
Я смотрела на эту красивую девицу, которая мне считалась родной племянницей, и не видела никакой родственной связи с ней, кроме той, что она сидела на твоей кровати. Щеки ее горели ярким румянцем, глаза блестели как масляные, а из красивого рта лились проклятия, и не только в мой адрес. Можно, конечно, это списать на продолжающиеся эмоциональные ломки, врожденную психопатию, плохой день и т.д., но это когда позже анализируешь все произошедшее. В тот же момент я вдруг увидела свое отражение в зеркале плательного шкафа, который находился справа от меня.

Мне показалось, что я увидела в своем отражении тебя, чуть ссутулившуюся под напором этих сатанинских слов, реально почувствовала как они все ниже и ниже прибивают тебя к земле. Вот так же, наверное, ты стояла на моем месте и пыталась справиться с ситуациями, а безжалостная девица выпивала из тебя все жизненные силы, и от этого у нее тут же румянились щечки. Она наполнялась твоей энергетикой, как вампир кровью своей жертвы.
На этой мысли я вдруг взяла себя в руки и сказала то, что давно вертелось у меня на языке. Я сказала, что мне стала ясна вся картина произошедшего в этом доме, и меня уже в нем ничего не удержит. Она яростно выкрикнула: “Ты что, считаешь меня убийцей? Я никогда не прощу тебя за это!”
Я сказала, что никогда так не считала, пусть выводы делает сама. Ни ее прощение, ни благодарность мне не нужны. Факты - упрямая штука.
Ночью, когда я легла спать в соседней комнате, мне пришла страшная мысль, что моя милая племянница может просто прокрасться ко мне и стукнуть чем-нибудь тяжелым по голове, а потом, в суде, невинно сказать, что была в состоянии аффекта, потому что у нее умерла мама и она ничего не помнит. К счастью, ничего такого не случилось, но на следующий день от меня в вашей квартире осталось только короткое письмо с пожеланиями устраивать свою жизнь самой и никогда больше не беспокоить меня.
Конечно же, она приложила все усилия и привлекла наших общих знакомых и семью, оправдываясь и утверждая, что она ничего такого не говорила, но наши родные все единой семьей встали на мою сторону.
Папа, как человек с огромным чувством ответственности за нас всех, вежливо ей звонит и узнает, как идут дела, но ни словом не упоминает о нашем последнем вечере. Я ему за это очень благодарна. Мне же напоминание о ней не приносит ничего: ни горечи, ни сожаления. Для меня в вашем городе осталась только твоя могилка, которая связывает нас.
Жестокая ли я или просто реально смотрю на вещи? Не буду даже вовлекать тебя в эти дебаты. Я - такая, какой меня сделала жизнь.
 
Говорят, что время лечит. Все пройдет. А я не хочу, чтобы твоя короткая жизнь прошла бесследно, ведь говорят, что человек жив, пока он жив в наших сердцах. Я хочу, чтобы твоя душа оставалась переплетенной с моей и радовалась вместе со мной каждому новому дню. Еще говорят, что законы природы не терпят идеализации, будь то материальные ценности, слава или люди. Я всегда идеализировала тебя, ты знаешь это. Всегда говорила и писала о тебе и о себе как об одном целом. А Бог забирает то, что самое ценное и напоминает, что нельзя этого делать. Этим же он в очередной раз напоминает, что жизнь наша - очень хрупкое явление, и надо ценить каждый вздох. Что ж, спасибо ему за это! Я это делала всегда, но сейчас делаю с особой осознанностью и не только для себя. Я очень хочу, чтобы твоей душе было радостно и спокойно, ведь теперь никакие монстры не сделают ей больно.


Рецензии