7. 8 начало пути

    (детство в 1942-1950 г. г.)
                Покойной матери
                Варваре Алексеевне посвящаю

Где-то далеко от нашего посёлка
Шла ожесточенная война,
Жили мы, пока не зная толком,
Чем и как коснётся нас она.

Ни газет, ни радио не знали
Мы в ту пору- верится с трудом…
Про другие войны мы читали,
Эта же стучалась в каждый дом.

Приносила почта похоронки,
Реже письма от живых пока…
В нашей неухоженной сторонке
Жизнь была конечно нелегка.

Помню: печь, тепло, в углу- овчины,
Ветер воет жалобно в трубе;
Греешь ты натруженную спину-
На печь забираюсь я к тебе.

Остальные спали где попало:
У тебя всего нас было пять…
Разобрав подушки одеяла,
В темноте укладывались спать.

Были лампы керосиновые, даже
Сохранились стёкла, всё равно
Керосина не было в продаже,
Мы его не видели давно.

Зимний день коротким был и в сроки
Все дела не просто уложить-
При лучине делали уроки,
Приходилось по старинке жить.

Похоронку в 43-ем получили-
Некого с войны нам стало ждать,
В 45-ом брата схоронили…
Постарела, почернела мать.

До Победы все мы вместе жили,
А потом- кому как повезло:
Старшую сестру мы поженили.
Брат с другой сестрой попали в ФЗО.

И остались мы вдвоём с тобою,
Некуда нам было уезжать…
Трудно было воевать с судьбою,
Надо было как-то выживать.

Мы бывало и недоедали,
Только не поставишь с теми в ряд,
Что от оккупации страдали,
Или пережили Ленинград.

Лес для нас театром был и базой,
Где решалось быть, или не быть…
Только снег сойдёт, мы были сразу
Там, кто без работы мог ходить.

То есть от 13-ти и младше…
Те, что старше- до призывников,
Заменяли на полях, уставших
И оголодавших стариков.

Флорой беден был наш лес и вроде
В памяти промчавшихся веков…
Не водилось к счастью на природе
Ядовитых змей и пауков.

Летом обувь мы не признавали,
Хоть порой от цыпок на ногах
Вечером в подушку завывали,
И во сне ходили в сапогах.

Далеко мы в лес не забредали,
Но в округе вёрст до 10-ти,
Все тропинки и полянки знали,
И могли без взрослых их найти.

Про охотников тогда уже забыли
Развелось зверья невпроворот-
Лоси по деревне проходили,
Зайцы лезли прямо в огород.

Были волки, были и медведи,
Их в лесу встречали мы не раз…
Со зверьём мы жили, как соседи;
Им хватало пищи и без нас.

Лисы, зайцы, лоси молодые,
Глухари, поющие себе во вред,
Все больные, слабые, худые
Попадали волку на обед.

А медведь-тот вегетарианец-
Любит мёд, а по ночам- овёс,
Женщины смеются: - он засранец-
От испуга у него всегда понос.

В мае мы уже траву щипали
Ту, что переваривал живот;
В поле жадно пистики срывали
И сырыми отправляли в рот.

А в июне спела земляника
На полянах в лиственном лесу.
Следом поспевала и брусника.
Смотришь, и грибы уже несут.

Первыми волнушки собирали
Было их всегда косой коси
Сыроежками у нас пренебрегали
Мы стеснялись их домой носить.

Подберёзовики чаще собирали,
Подосиновики радовали глаз
Белые настойчиво искали
Только было мало их у нас.

Летом лес и речка были домом,
Галереей из живых картин…
На ночь матери нас загоняли хором,
А порой и не без хворостин.
Мы ещё в Чапаева играли,
И старались белых побеждать…
Часто мы порой недоедали,
Не умели сопереживать.
Просвещали нас конечно в школе
И напоминали каждый раз,
Как живут и мучают в неволе-
Патриотов делали из нас.
Наша школа с виду неказиста
И 4-х классная она…
А писать и грамотно, и чисто
Нас учила Тропина жена.
Тропин был учителем от бога-
Строгим, но и справедливым был
Понял я потом… тогда за строгость
Откровенно жутко не любил.
Но зато в его жену Фаину
В школе все буквально пацаны,
Может быть не все, но половина
Были безусловно влюблены.
 Летом вместе с нами в лес ходила,
Собирала в поле колоски,
Вечных истин азбуку твердила,
Что зимой учила у доски:
Как любить и познавать природу,
Как беречь её – не только брать,
Как полезным сыном для народа
Можно стать, не лгать, не воровать.
Эти истины, а было их немного,
Память сохранила навсегда;
Нас вели по жизненным дорогам
Словно путеводная звезда.