2 сен, отрывок из части 5

Мы собрались на один выходной в кофейне, неосознанно возобновив старую, давно почившую традицию праздновать конец лета. За обшарпанным столом, среди мягких кресел, царила сумятица отвыкших друг от друга рук, душ и глаз. Те, кто полицемернее, открыто встречались взглядами и выражали неискренний восторг и некую любовь, которую они всю жизнь учились подделывать. Придурки вроде меня, не приученные до сих пор жизнью к обману, но выработавшие от таких людей защитные рефлексы, потупили глаза в пол и вяло со всеми расшаркивались, пряча детский восторг. Все мы активно излучали чувства, и мне казалось - остальным тут привычнее, чем мне. Я-то давно отошёл от жизни и от игр, в своей маленькой неприятной каморке. Я давно не видел небезразличных мне лиц, потому что их крайне мало оставалось по всему Земному шару.

Такими стали старыми, уму непостижимо. Как-то нас догнали те, кому было девять - им теперь по шестнадцать, их жизнь уж получше будет, чем наша. Когда успело стать так плохо? И вот первое сентября, а я ничему не радуюсь и ничего не праздную, хотя всё ещё так ограничен, что исчисляю года учебными - но это уже навсегда, это не пройдёт теперь. Ещё проскакивают слова "когда я вырасту", но уже с иронией, эдакий чёрный юмор. Мы не вырастем, мы с годами станем только уменьшаться.

А новое поколение не такое как мы; они знают, чего хотят от жизни - они уверенно сворачивают в колледжи и бьют тату, а я до сих пор понятия не имею, чего хочу, и с какой начинкой кекс купить. И всю жизнь оставлял себе пути для отступления от идей. Откуда они знают и почему так убеждены в правоте? Выглядят в свои 16 на все 100%, а дальше будет только лучше. Ещё совсем немного, но место для оправданных надежд остаётся. Кто им рассказал как это делать, и почему никто не рассказал мне? Я в 16 выглядел как обрыган. Да все мы. Я даже до сих пор немного.

С появлением первых заработков узнаешь о своих тёмных сторонах - что ты жлоб и мелочен, что любишь халяву и немножечко говноед, когда дело касается бесплатного. Не с возрастом стал, а раньше просто не мог знать об этом. Что ты судишь людей чертовски сурово. Что в тебе заложено строить и разрушать. Каждый своё, но всех наших демонов объединяет одно - они вылазят на запах денег.

У меня осталось столько теплых воспоминаний о наших пятничных посиделках, о нашем кафе, в которое приходишь - и там всегда кто-то есть. И все знали - в пятницу будем пить, и приходили наобум, а выходило здорово. Вообще слепые бесплановые ивенты были в почёте. В то время я никогда не был один - это было невозможно, и невозможность эта делала меня страшно счастливым. Сейчас я бы туда и носу не показал. И отсутствие плана с ума сводит. Там я познакомился с большей частью людей, которых теперь знаю, и о которых уже успел позабыть. Теперь-то я с людьми не знакомлюсь - а где? Да и больше люди не цепляются друг за друга. Все, кого я после узнавал, уже не пускали меня никуда. Не были заинтересованы стать кем-то для меня, и чтобы я стал. У всех уже всего достаточно.

Я думал классикой было место или время этих посиделок, но классикой были мы сами. Места закрывались и наскучивали, мы передислоцировались в другие, и селились там, прячась от холода или жары - потому что в городе этом не бывало толковой погоды. Знакомились с новыми барменами, выбирали себе любимые блюда. И так до тех пор, пока не закончились слова. Пока нас не закрыла в покорёженных квартирках рутина. И вместо того, чтобы целоваться и петь за бесплатные коктейли, мы устраивали генеральную уборку и брали себе две смены подряд. Так и закончилась эпоха.

В каждом из нас теперь есть старик, который отчаянно противится будущему. И чем старше мы становимся - тем сильнее нам хочется сохранить то, за что мы цепляемся. То, что было нашим и родным. Что вызывает ностальгию и потускневшие воспоминания. Реконструкции зданий, закрытие кофеен, распадающиеся рок-группы - всё это вызывает у нас суеверный ужас. Лень учиться и узнавать что-то новое поразила мозг. Я уже не смог купить себе смартфон, потому что не желал осваивать, хотя многие вокруг ещё справились. Всё, что будет дальше - google glass, управляемые ИИ системы, летающие машины - мне уже никогда этого не коснуться из-за собственной ограниченности.

Поразительно, как немногие группки потрясающе умных людей толкают вперёд наши 6 миллиардов. Прогресс делают конкретные умы, а мы, большинство - стоим на месте. И Марина Абрамович доказала своим «Ритм 0», что мы остаёмся пещерными животными - дикими, агрессивными, неспособными вырасти над собой. И это не смогут исправить умные механизмы. Я искренне надеялся, что они нас заменят. Но никому не говорил, потому что сейчас я могу говорить что хочу - а завтра, кто знает, возможно меня посадят в тюрьму за нотариально заверенный скриншот моей страницы в соц. сетях. Мне было близко принимать решения разумом, а не сердцем. Я считаю, наша эволюция в дальнейшем невозможна. Она заключена в том, что человеческий разум должен сам создать нечто, что станет нашим новым витком. И следом, в мире, где всё воссоздано из штучных заменителей, искусственный интеллект заменит нас.

Мы-то тут все уже постарели так, что у каждого с собой на редких встречах свои лекарства и свои наркотики. Передвигаемся по намеченным маршрутам. Знаем где в какое время лучше идти, потому что там будет тень и меньше людей. В этом городе каждая скамейка знакома и обросла историями, повсюду преследуют призраки прошлого, а стоит одного из них решительно отбросить - как мы ревём и впадаем в ностальгию. Я стал чердаком, забитым своим хламом. Начнёшь от него избавляться - невольно станешь перебирать и вспоминать, и захочется сохранить всё. Несколько месяцев подряд по ночам я просыпался в холодном поту от кошмара, где я не могу вспомнить вкуса её поцелуев.

Становится душно, все шутят и ничего о себе больше не рассказывают. Сигареты курят тоже каждый свои - и не могут уже сойти с конкретной марки и модели. А я три года не курю, и нервно вдыхаю привычный дым. Ещё год - и я начну его любить. А в прошлом году я его ненавидел и переносить категорически не мог.

Выбор сделан. Вносите чёрный ящик.
Ящик вносят, а в нём зеркало.
И сверху откуда-то летит земля.