Satus iterum. Мирослава. Окончание

       Завеса недопонимания пала и Гаи, все до одного, почувствовали себя окрыленными. Жан ринулся к бару, разлил выпить и уселся рядом с отцом, поглядывая на семью.
- Так, я не поняла… – подала голос Агния. – Вы нам поведали о двух шкатулках,  а как же эта у вас оказалась? И вообще сколько их?
- Много! – ответил Жан. – Мы так до конца и не поняли, какую они играют роль, но предположили, что эти ларцы наполняют человеческую жизнь чувствами, желаниями и всеми другими красками.  Этот ларец… - он выпил, посмотрел на сыновей, может они хотят посвятить детей, но те передали это право ему. – Мы на себе убедились, что он полностью принадлежит ЛЮБВИ, какой бы она не была. А появилась  эта шкатулочка в нашем доме благодаря Дэну. Да, да, именно ему.  А вот всколыхнула нас всех. Была у него, девочки,  поклонница. Молоденькая девчушка, студентка. Уже и не помню, как ее звали, но влюбилась в него по уши, я бы даже, положа руку на сердце, сказал – до беспамятства. Ох, и досталось же ей. Все пришлось испытать и болезнь серьезную и месть влюбленного, но отвергнутого ею парня. И как назло, по прошествии десятка два лет, она встречает его в клинике, куда попадает ее дочь и представьте, тоже от неразделенной любви. Что тут началось, просто ни в сказке сказать, ни пером описать. И колдуны, и привороты и слезы, и безумие… -  Жан рассказывал и рассказывал, а Эд слушал и радовался, что смог перебороть себя, не довел дочь до крайностей. – Вот так, в знак благодарности за спасение дочери, она и преподнесла Дэну эту вещичку.
- И что? – Спросила Мира.
- Все и началось, с новой силой! Именно в шкатулке было спрятано ее проклятье, которое, по невероятной причине, нас с Виен чуть не погубило.  Но самое странное, что и наша Жаннетт страдала из-за нее. Поясню немного. Дед того юноши, что был влюблен в поклонницу Дэна, без разрешения глотнул эликсир Жанэ. До того момента мы даже не предполагали, какие последствия могут быть, ели кто-то без спроса возьмет наше зелье. В общем, дед, звали его Ефим, был на тот день достаточно старым и больным. Глотнул, значит, из бутылочки, не ведая, что это такое и наша Жаннетт впала в летаргический сон,  одарив его молодостью и своими способностями предвидения. Дар у Ефима открылся и стал он колдуном. Практиковал достаточно, думаю успешно. Как-то внук ему пожаловался о своей неразделенной любви. Не знаю, чего Ефим добивался, возможно, пошло все не так, только, заполучив ларец в подарок, как вы уже поняли, это была имена та девчонка, что любила нашего Дэна получила вместе с ларцом букет невезения, которые начали на нее сыпаться. Много лет она несла бремя несчастья, хоть и вышла замуж и дочь родила, да и в достатке жила. Но не в деньгах же счастье, не было ее душе покоя. А когда она передала ларчик нам, то зацепило и нас. Виен долго не могла понять, что ее тревожит, даже в доме этом не могла находиться, вот и поехали мы на косу, в наш маленький, отдаленный от всех домик. И как в лучших ужастиках, попали в западню. Представляете, просыпаемся утром, а по всему дому паутина. Мы, вдвоем, привели дом в порядок, а на утро картина повторилась, но только с большей силой, нас окутали.  Уж не знаю, какими заклятиями Ефим заговорил пауков, чтобы нас, как бабочек… - Опять полился рассказ в полной тишине. И опять Эд вытащил из души вонзенную собственноручно шпильку.
- Как же вам удалось? – Агния уже перебралась ближе к деду и слушала сидя на полу, с приоткрытым ротиком.
- Ларсен помог. У него же в крови заложено, уничтожать всякую нечисть. Да… - тут Жан бросил взгляд на Эдгара и решил, что зря вспомнил об неприятном сыне семействе. Сразу решил свернуть рассказ.  Ну, дети мои, пожалуй, на сегодня хватит.  Три истории – это надо переварить. Пойдем мы, пройдемся с Ви, перед сном и на боковую. – не успел он и закончить, как часы пробили полночь.
****
           Проводив дочерей к их спальне, Эдгар пережил дежавю.  Вот точно такие же чувства он испытывал в день их рождения. Тогда ему казалось,  он знает, что будет завтра. И сейчас тоже самое – он знает завтрашний день поминутно! Но говорить об этом не стал, заметил лишь:
- Какие вы у меня взрослые! Срочно надо делать ремонт.
- Па, ну ты даешь. – Залились они смехом. – Неужели наша взрослость ассоциируется у тебя с ремонтом?
- Нет, конечно же. Просто надо готовить вам отдельные комнаты. Что-то мне подсказывает, нас ждет увеличение семьи. 
- Папка! – Расплылась в улыбке Влада, - прям так сразу.
- А кто же его знает, это дело такое…, может завтра, а может и сотню лет созревать.
- И через сотню лет, ты будешь воспринимать  это так же болезненно? – Глянула на него Мирослава.
- Дочь, я же попросил прощение.
- Кстати, о прощение. – улыбнулась Мира. - Не передумал подарить мне утро?
- Как я мог, жду с нетерпением! В котором тебя забрать?
- Давай в десять – и высплюсь, и погуляем.
- Какие же вы скорые, думаете, часа вам хватит? – прищурив глаз поглядывала на них Влада.
- Ну, значит, пропустим завтрак. – Ответила Мира сестре, а Эд предложил:
- Возьмем перекусить с собой. Влада, ты как, с нами?
- Нет, это ваши разборки. Я бы тебя, мой дорогой папочка, с мячом погоняла.
- Оставим на десерт. – усмехнулся Эд. - Спокойной ночи! – и он, окрыленный, побежал в свою спальню: - Мы, кажется, померились!
- Наконец-то! – обрадовалась Вел. – Да будет благословен мудрец, пославший правильное решение в твою голову!
- Ни один мудрец не сделал бы того, что сотворила ты, моя любовь!
**** 
     Мира легла, не закрыв дверь гостиной комнаты, одной на двоих с сестрой. Неведомо зачем и кто, занес ларец к ним и он, стоя на столике под окном, бросал красные тени от света луны.
- Владка! – Позвала Мира. – Как думаешь, папа примет Мэйсона?
- Давай завтра. – Сонно сказала Влада, зевнула и засопела.
Мирке же не спалось:
- Ну и спи. – Пробубнила она и уставилась на горящий притухшим огнем камень.  – Шкатулка любви! Интересно, сколько разбитых сердец отдали тебе свою кровь? И сколько счастливых выпило из тебя живительной влаги? Любопытно… А вдруг Мэйсон не моя судьба? Пошлешь ли ты мне видение суженного?....
«Багряный свет медленно проникал в нее и будил огонь. Пламя согревало, уносило,  колыхало.
Мэйсон стоял в пол оборота,  немного впереди и улыбался. Его горячая рука, тянулась к ней, ближе и ближе. Вот она уже в его объятиях, они счастливы, веселы, беззаботны. Где-то вдалеке слышатся голоса, они приближаются и наполняются тревожным зовом.
- Нет, не уходи! – Просит Мира. Только рядом с ней уже не Мэйсон.  Перед ней большой серый волк, тянется к ней, принюхивается…. И тут Миру охватывает ужас – на его спине лежит сестра, бледная как мел. – Что же ты сделал?! – падает на колени Мира, рыдая и закрывая лицо руками.
- Это не я, любимая, не я! – Говорит Мэйсон, держа Владу на вытянутых руках.
- Как ты мог? Ты же все разрушил…. Теперь отец никогда не разрешит нам быть вместе!
- Но это не я! Почему ты мне не веришь? Мира! Жизнь моя! Если ты не веришь мне, то кто же поверит? Посмотри, она жива и она все может рассказать. Ей только нужна кровь. Всего капля твоей крови. Мира!
- Я люблю тебя! – всхлипывает она и поднимается. - Я СУМАШЕДШАЯ!»
          Мира подскочила в горячем поту. В окно бился рассвет – совсем серый, без единого луча. Ларец «спал». Она посмотрела на него и ей непонятно от чего, стало холодно. Закуталась в одеяло и уставилась на ларчик:
- Вот что ты навеял?! Я просила помощи, а ты! – Сердито отвернулась к своему окну, зацепилась взглядом за облачко и прошептала: - Куда ночка, туда сон! Куда ночка, туда сон!  - Глаза слипались и она уснула. 
Будильник протяжно пел под подушкой, не открывая глаз, всунула руку и достала мобильный – 9:15 . Солнечные лучи пронизали серую гладь и заливали верхушки деревьев сочными красками, сразу же высовывая из недр голубое, осеннее небо. Она потянулась, дала время проснуться всему телу и уверенно пошла в холодный душ. Затем тихо, во всей конной амуниции, выскользнула из комнаты, отец уже сидел на капоте своей старенькой, доброй Х5:
- А я думал, ты передумаешь.
- Сейчас! Дать тебе спеть победную песнь?! Уж нет. Привет, папуличка! – Поцеловала она его и сделала шаг назад. – Никогда не обращала внимание, что ты у меня такой сексуальный!
- Мира! С отцом так нельзя! – усмехнулся и почувствовал смущение, открыл и закрыл дверь авто, усадив ее на переднее место.
- А кто знает? – Наблюдала она за ним через стекло.
- Что именно, - Эд не спешил отъезжать, смотрел на дочь и ждал пояснения.
- Что ты мой отец. Со стороны мы выглядим, как брат и сестра, в крайнем случае.
- Спасибо, хоть не объявила нас влюбленной парочкой.
- Эд! С дочерью так нельзя! – Пародируя его, воскликнула Мира. Эд  засмеялся и, наконец, проехал центральную часть дома, завернул во внутренние владения. Мира выждала несколько секунд, затем спросила: – Признавайся, ведь подумал именно - «любовники»?
- Признаюсь! Чуть не вырвалось. – Эд вырулил на ровную дорогу, до конюшен было не так далеко, о этого машина «ползла», а он, не поворачивая к ней лицо, заявил. – Мира, я был не прав. Знаю, повторяться плохо, но я готов говорить тебе это сотню раз. Мэйсон – парень хороший. И ваша дружба с ним, была чиста. Я же чуть все не испортил. Знаю, скажешь – предрассудки, новый век, новые нравы, но я жил в строгих рамках и вижу жизнь другими глазами. Боюсь, что не смогу изменить себе. Но и тебя потерять из-за непонимания не хочу! Пообещай, что не будешь спешить и делать опрометчивые шаги.
- Обещаю! – без колебаний заявила Мирослава.
 Эд повернул к ней лицо, увидел совершенно ясные, чистые и честные глаза, улыбнулся, краешком губ.  Дальше они ехал молча.
- Моя милая, соскучилась! – Говорила Мира, обнимая трущуюся об ее плечо голову гнедой кобылки. – А я-то как! Держи, это тебе гостинец.
- Не балуй ее, не давай много!
- Пап! Ну, я же не маленькая.
- Для меня всегда будешь ребенком. 
 Вывели лошадей из загона, поехали рядом. Эд боялся спугнуть их гармоничность, а Мира разбиралась в себе. После вчерашних воспоминаний деда, много становилось ясным, однако о еще большем надо было глубоко задуматься. Лошадь вертела ухом, словно прислушивалась к ее мыслям, а под подковами шуршала опавшая листва.
- До родника, галопом! – проговорила Мира, сама не поняла кому, и лошадь сорвалась, полетела вперед, не дожидаясь пока  ее пришпорят. Эд понесся за ней и пришел на шаг позади. – Не честно, ты поддался.
- Нет, все честно. Я никогда не увлекался скачками, так, просто любил их и любил конные прогулки. Да вообще, чем нам с Дэном было заняться – коньки, лошади, да песни вечерами под гитару отца.
- Я так редко слышу, как вы поете, особенно дед.
- Дочь моя,  дед поет своей любимой, или если его попросят.
- А у вас есть особенная песня?
- Каждый человек разучивает песню, которую он потом споет на небесах. Думаю только она особенная. А если ты сравниваешь  книжными романами, то скорее да, чем нет. У нас с мамой много есть песен, напоминающих то или иное событие, мне бы тоже хотелось, чтобы и у тебя после многих десятилетий супружеского брака, воспоминания навевали музыку. – вздохнул и улыбаясь глазами, продолжал: - Тут палитра разнообразна – от дуновения ветерка, скрежета сверчка, до звона капель дождя по стеклу. Во всем есть Вел и то, что с ней связано. – Мира смотрела на отца, не перебивая, ей очень нравился сегодняшний разговор. Эдгару тоже. – А как же еще можно вспомнить первый поцелуй, не страстный, а тот, на который я решился, кротко приложившись к ее руке? Н-да…. -  Эд замолчал, оторвал взгляд от рыжих прядей дочери, прикрыл глаза, вспоминая совсем юную жену. И понял, как же ему не хватает ее апельсиновых кучеряшек на подушке, когда он, открывая глаза, в какой бы не был день за окном, любовался своим СОЛНЫШКОМ!Своей Гелио.  Отпустил поводья и дал коню свободу….
- Хорошо сегодня! – Мира упала в кучу листвы, а он подошел и подал руку:
- Осень, простынешь. 
 Поднялась, пошла с ним под руку.
- Пап, можешь меня выслушать?
- Могу и обещаю не вспыхивать спичкой. 
 Она сделала паузу, находя те слова, которые не ущемят отца:
- Мэйсон для меня не просто друг. Я его люблю очень. Настолько сильно, что воздуха не хватает.  И мне кажется, другого, не будет в моей жизни. Ты конечно можешь схватиться за мое «кажется» и развить целую теорию. Но судьба столкнула нас дважды, без воли людей, а властью проведения. Это же что-то, да значит.
- Дважды?
- Да, ты запретил мне с ним видеться, я скажу честно, могла наплевать на твой приказ, но ничего не делала. Признаюсь, пыталась переступить себя, старалась растоптать уважение... Признай, что это было в моих силах – убежать, порвать с вами всякую связь, наделать  массу глупостей. Но не смогла. Понимаешь – не смогла! И он, Мэйсон, тоже не стал противоречить тебе. А потом все получилось само собой. Он приехал в город, искать работу и я, по приказу мамы туда отправилась. Как получилось, в один день с ним. Понимаешь?
- Да, дочь, понимаю. Даже больше скажу, что чувствовал эти, действия Судьбы.
- Ты не сердишься? – Мира удивилась его смеющимся глазам на совершенно спокойном лице.
- Нет родная. Просто пытаюсь понять ситуацию. И кажется мне, что судьба была трехлика. Но ты не бойся, я мешать вам не буду.
- Спасибо, папочка! Ты самый лучший, как же я тебя люблю! И мамочку. Вы мои ангелы!
- Ой, а можно мы еще побудем земными существами. Хотя да, мамочка у нас и при жизни ангел, не только оберегающий, но и направляющий. Так как, домой, или кружочек?
- Кружочек! – Подпрыгнула от радости и взлетела в седло, не дожидаясь помощи.