Саксофонист

Он был саксофонистом. Ещё не старый, аккуратный и подтянутый, похожий на богемного художника, в тёмных очках, чтобы прикрыть от чужих взглядов, покрасневшие глаза, в оранжево- ржавой, объёмной драповой куртке и фиолетовом шарфе.

Каждый день он играл для туристов на углу улицы Калькю ( Известковой улице), возле цветочного киоска, неподалёку от  итальянского кафе.

Его знали все, так как он был уличным музыкантом уже 10 лет, после того, как ушёл из музыкального училища, где много лет преподавал и пил, как последний босяк...

То ли он начал пить, когда ушла его строгая и чопорная, жена- истинная латышка, то ли после того, как она ушла, он уже не помнил...

Он провалился в какую-то беспросветную яму...

Он был русским- "оккупантом", как звала его тёща, когда они ещё встречались...

Потом дети выросли и разъехались...

Дочь уехала в Россию, где сделала карьеру в цветочном бизнесе и вышла замуж, а сын в Германию на учёбу...

Они не встречались с отцом уже лет пять... Иногда присылали письма или денежные переводы на праздники...

Он и не стремился с ними увидеться...

Он жил при Домском соборе, работал там ночным сторожем и ему вполне хватало, но без музыки, которую он играл сам, он не мог обходиться, как и без постоянной выпивки...

За десять лет развода с женой, у него были другие женщины, туристка из Германии и русская официантка-разведёнка.

Но всё это были непрочные и ненужные никому связи, связи двух одиноких сердец от безысходности, от скуки, без страсти и без мучительных последствий...

Был май... Обычный холодный и дождливый рижский май. Туристов было мало и он играл скорее для себя и приветливых девочек -цветочниц, замерзавших рядом со своими цветами.

Она шла мимо... Москвичка, сразу определил он.

Коротко стриженная, ухоженная дама, слегка за 40, в тёмном пончо и стильным большим зонтом.

-Боже! Какая прелесть!,- наклонилась она над крошечными букетиками и бутоньерками.

-А у нас в Москве такие не делают! Только огромные букетищи!,- воскликнула она и засмеялась, как девочка, открыто и радостно, выбирая малюсенький букетик.

-Мадаам, разрешитте для Вас сыграть!,- с пленительным прибалтийским акцентом сказал он, поцеловав её ручку.

-Позвольте представиться! Артур Зотов, заслуженный артист Латвийской республики.

-К Вашим услугам, мадам!

И он заиграл...

Да, он был  настоящим музыкантом, всё ещё оставался им, тем самым великим рижским саксофонистом, который выступал с Маэстро Паулсом.

Он закрыл глаза и играл, протяжно издавая звуки и двигаясь в бесконечном танце...

Саксофон плакал, пел о любви и тоске по прошлому, обещая море счастья и затрагивая, такие струны человеческой души, о которых его слушатели даже и не подозревали...

Он был великим мастером, бриллиантом в уличной пыли, ему бы ещё оправу и он удивит мир своим блеском...

Немолодая пара рижан, стала танцевать, захлопали цветочницы, высунулся официант из кафе, откуда-то появились прохожие и маленькая девочка в красном пальто с шариком в руке закружилась, смешно разводя руками...

Он остановился... Ему хлопали со всех сторон... С площади, от памятника Свободы к нему шли люди...

Его клоунский цилиндр на колёсиках стал наполняться мелочью, даже несколько бумажек внезапно прошуршали, упав на дно...

Он играл и играл ещё и ещё, на бис, и потом, пока губы не перестали его слушаться...

Из цилиндра деньги высыпались на мостовую...

Сегодня у него был аншлаг, триумф...

А дальше он гулял с московской дамой возле Рижского замка и по набережной Даугавы...

Она смеялась, опираясь на его руку, и он уже, почти, поверил, что у них что-то может получиться...

Она привлекательная, он, чертовски привлекательный и всё такое...

-Всё брошу пить, зашьюсь прямо сегодня, -решил он про себя.

Квартира его родителей, которую он сдавал, уже пол-года пустовала...

Будем жить там...

Он строил планы на долгую жизнь, но, вмешалась Вездесущая и, Беспощадная, как нож убийцы Судьба...

Они гуляли по парку и болтали, когда к ним подошли трое бритых парней в чёрных кожаных куртках со свастикой ...

Ещё не зажглись фонари и была  влажная полумгла от реки...

Мальчишки что -то резко сказали ему и ударили в бок, почти сразу, неожиданно...

Он упал, прижимая к животу футляр с саксофоном, своё единственное богатство...

-Хорошо догадался оставить деньги в кафе, подумал он,- корчась от боли.

Она закричала, громко и протяжно, как чайка...

Они вырвали у неё сумочку и молча, зло сопя, резали ножами её одежду...

Редкие прохожие шарахались в стороны... Никто не помог... Это так по-европейски, каждый за себя...

-Русская свинья, радуйся, что жива!-, сказал, тот, кто постарше и плюнул ей в испуганное лицо.

Она плакала, кутаясь в лохмотья  одежды...

Ей было холодно и непереносимо стыдно и перед ним и перед такими чужими недобрыми людьми и перед самой собой...

Она попыталась приподнять музыканта. На боку его рыжей куртки, медленно расползалось тёмное мокрое пятно...

Он уже не дышал... Она закричала так громко, насколько смогли выдержать её лёгкие...

- А разве у Вас в Москве нет хуллиганоф?,- специфически выговаривая русские слова спросил её полицейский, составлявший протокол.

- Мы их найдём и накажем строого по наашему закону! Обязаательно! А его выылечат, Вы не переживайте так, ктоо он Вам, просто, знакоомый! Всё будетт хорошо! Вас отвезут в отель! Дооброй ноочи!,- сказал другой, пожилой полицейский.

Когда она пришла его проведать на другой день, его уже не было в той палате, она так и не узнала остался ли он жив...

По- русски никто не говорил или же все делали вид, что её не понимают, а может не хотели говорить ей правду, и она ушла, оставив  цветы в фойе больницы...

Больше она никогда не приезжала в Ригу...

P. S. Рассказ был написан автором после многократных поездок в течении последних 10 лет в Ригу. Все совпадения с реальными людьми и событиями случайны, хотя и могли бы быть на самом деле.