Налёт

Сам налёт прошёл удачно.

Курьерский поезд мы остановили классически – человеком, жующим яблоко на рельсах. Эту роль, как всегда блестяще, исполнил Михали в своей шикарной широкополой шляпе, которую не снимал никогда, даже спал в ней.

Охрану блиндированного вагона мы тоже обезоружили без труда, достаточно оказалось одного выстрела в воздух, чтобы привлечь внимание к нашим беретам рекете, и двух фраз о приближающихся герильяс. Охранники открыли дверь, а потом уже работали Жаклин и Лукомор. Спеленать за три минуты четверых вооружённых человек для них – игра. Так было и рассчитано.

А Юляша в это же самое время включил своё хитромудрое устройство, – про которое лично я ничего не понимаю, но знаю, что оно работает, – и все мобильные, радиопередающие и прочие электронные устройства в радиусе пять миль прекратили функционировать, ибо нефиг. Если бы над Сан-Риольской железной дорогой в этот момент барражировал полицейский вертолёт (хотя, чтобы ему там делать? никто ж не знал, что мы тут будем), он бы просто упал, поскольку электроника в современных вертолётах – первое дело. Дирижабль… Дирижабль, пожалуй, уцелел бы, они не так напичканы электроникой и большую роль играет ручное управление, но откуда бы здесь взяться дирижаблю? Сан-Риольское направление отдано на откуп железнодорожным корпорациям, авиацией здесь не пахнет.

Всё произошло так, как было спланировано. Минута в минуту.

Не спрашивайте меня, зачем в век электронных платежей существуют наличные деньги и почему их перевозят в блиндированных вагонах курьерских поездов. Может, дело в том, что в данном случае наличные представляли собой не казначейские билеты с причудливыми водяными знаками и искусно вплетёнными нитями, а весистые золотые кружочки гербовой чеканки. Кому, кроме нумизматов, в наше время нужны золотые монеты тоже спрашивайте не меня, а тех барыг, которые эти монеты принимают в качестве платёжного средства охотнее любых казначейских билетов, банковских чеков и электронных переводов. Барыги, конечно, тоже своеобразные, но про них отдельная тема. А сам налёт прошёл удачно.

Проблемы начались через час бешеной скачки по пыльной прерии, когда наши, перегруженные денежными мешками, лошади стали заметно уставать. Перспектива тащиться пешочком, с деньгами на своём горбу заманчивой не выглядела. Между прочим, я, планируя налёт, действительно не знал, что куш будет настолько большим и тяжёлым. В смысле, не бумажками, а золотом.

Думаю, Старый Бильбо, шепнувший мне в «Гарцующем пони» наводку на этот курьерский, тоже не знал, каким окажется груз. Нет-нет, никто не имел ничего против лишнего профита – золото дороже бумаги, пусть и бумаги с водяными знаками, – но и лошадиная сила предельна. Словом, знал бы – взял бы запасных.

А так у нас возникли проблемы. Пала гнедая Михали и нам пришлось остановиться.

Во-первых, это был знак того, что в таком темпе мы не доберёмся до убежища прежде, чем снова заработают электронные устройства курьерского поезда, сигнал тревоги разнесётся по весям и за нами отправят погоню. Во-вторых, труп лошади явно указывал направление, в котором мы двигались. Один пролёт геликоптера и преследователи будут его знать.

– Две мили на восток, - неожиданно подал голос Юляша. – Коневодческая ферма. Ранчо. Может быть получится сменить лошадей или, если нет, пересидеть.

Двенадцатилетний Юлиан присоединился к нашей банде в запустелом и заброшенном Калимере. Просто вышел из руин, весь такой аккуратный, умытый, с рюкзачком на плечах, и молча пошёл рядом. Потом я поймал для него коня, а вскоре оказалось, что Юляша – леонардо электронно-ядерной эпохи. Он был молчалив, предпочитал общаться с механизмами, из которых сооружал собственные устройства.

Но сейчас он сказал, над признать, по делу. Лично мне не понравилось лишь то, что про ранчо, расположенное к востоку от маршрута нашего бегства, я узнал только сейчас.

– Поворачиваем, - решил я. – Михали, мешки с деньгами перегрузи на лошадь Юляши, сбрую потащишь на себе. Попробуем сделать вид, что это просто павшая скотина. Двигаемся шагом, чтобы не загнать остальных лошадей. Время до тревоги у нас ещё есть. Правда, Юлиан?

Я впервые назвал Юляшу полным именем. Юлиан кивнул. Мне показалось, что он чуть улыбнулся.

– Эй, - сказал Михали, - вы только не гоните, чтобы я не отстал.

– Ты же хвастал, что бегаешь быстрее лошади, - засмеялась Жаклин.

Михали сердито засопел и принялся расстёгивать сбрую на павшей гнедой.

*****
Юляша не обманул ни на дюйм, такое у него чувство дистанции, – ферма оказалась ровно в двух милях от нашего маршрута. Невысокий дом с оградой, рядом – загон для лошадей, с двумя десятками лошадей, то, что надо! Мы остановились примерно в сотне метров. Я поднёс к глазам бинокль, чтобы рассмотреть и осмотреться, но Юлиан придержал меня за локоть и сказал:
– Подождите тут, я сейчас, - и пришпорил своего коня.

– Засада? - флегматично предположил Лукомор, приблизившись ко мне.

Я пожал плечами. У меня не было причин сомневаться в Юлиане, мальчика никогда не интересовала даже доля добыча, выпадающая на его долю (доля его его была равна со всеми), и вообще, за весь проведённый совместно год наш леонардо увлекался лишь собственными поделками. Тем не менее, я поднял бинокль и стал наблюдать.

Мальчишка лихо въехал во двор через раскрытые ворота – так человек входит домой, – соскочил с коня, что-то крикнул.

– А я думал, наш Электроник только по рации общается, - сказал Михали, сваливая на землю сбрую и потягиваясь.

Никто не засмеялся.

Я видел в бинокль, как из дома вышел мальчишка, ровесник Юлиана, только более загорелый и светловолосый. Чёрт, да они близнецы!

 Мальчишка заулыбался и большими скачками бросился к Юляше. Они обнялись. Не прошло минуты, как Юлиан разорвал объятия, вскочил на коня и помчался к нам.

– Солдаты! – сказал он, осаживая коня возле меня. – На ферме солдаты, они скрыты в доме и вокруг. Ждут неизвестно кого, может быть, нас.

Поздно.

В следующее мгновение из дома выскочили несколько солдат с винтовками наперевес, из-за дома,  грозно урча, выехал броневик, но самое главное – словно из-под земли вокруг нас выросли фигуры в полевом камуфляже, держа всех нас под прицелом снайперок. Я видел кружочек лазерного прицела на лбу Жаклин, а Лукомор, наверняка, видел такой же на моём лбу. Нам всем оставалось только развести руки.

Тоже – ход, известный любому коммандос, они умеют и любят так маскироваться. Чтобы как из-под земли. Но приёмчик, на самом-то деле, древний. Если бы не долбанное устройство нашего леонардо, отключившее все электронные системы наблюдения, мы бы эту засаду заметили загодя.

Тень сомнения мелькнула не только у меня.

– Ты уверен, что пацан всё это не продумал заранее? - негромко спросил меня Михали, аккуратно показывая солдатам разведённые руки.

Я промолчал. Между тем, державшие нас под прицелом коммандос не двигались, броневик остановился возле дома, уставив на нас пушку, выскочившие из дома солдаты тоже не делали враждебных движений, лишь один, молодой, высокий и стройный, по виду офицер - закинув винтовку на плечо, неторопливо подошёл к воротам и махнул рукой. Мол, подъезжайте ближе.

Управляя лошадьми при помощи коленей (руки мы по-прежнему держали разведёнными) мы подъехали к воротам, офицер оглядел нас и спросил, обращаясь ко мне (вот, что значит интуиция):
– Что же делают в этом глухом краю храбрые рекете?

Одновременно офицер сделал знак своим солдатам, чтобы те опустили оружие. Я махнул своим, чтобы опустили руки и перехватил взгляд Лукомора, ехавшего со мной стремя в стремя, мол, давай, сейчас, самый момент, порвём на куски. Я отрицательно качнул головой и, спешившись, подошёл к офицеру с протянутой рукой и словами:
– А что здесь делает доблестная гвардия?

На самом деле, идея Лукомора была вполне осуществима, но чревата. Четверо коммандос плюс восемь солдат плюс броневик… Нет, живым бы отсюда выбрались бы лишь двое из нас, и даже на лошадях мы стали бы лёгкими жертвами погони. Не за то я - главарь банды, что своих людей попросту кладу.

– Мы - не гвардия, команданте, - офицер улыбнулся беспардонному фимиаму, – Шестая пехотная бригада, лейтенант Джером, - офицер приложил ладонь к кепи в воинском салюте.

Это был знак благодарности за комплимент и знак уважения к красным беретам рекете. Я козырнул в ответ, махнул своим, мол, спешивайтесь, сказал:
– Поисковая группа.

Краем глаза я видел, как Юляша тем временем, соскочив с коня, снова бросился к близнецу, они о чём-то оживлённо заговорили, пошли к дому, меж солдат на крыльце появились пожилые мужчина и женщина, они радостно обняли Юлиана, женщина, похоже, всплакнула. Выскочила на крыльцо и бросилась на шею нашему леонардо маленькая девочка. Интересные дела.

– Нас здесь поставили в засаде, команданте, - сообщил лейтенант Джером, не дождавшись, когда я назову своё имя. – Тактические планы командования, - лейтенант пожал плечами. – Внезапно перестала работать вся электроника и я приказал боевую готовность. Знаете, ведь, этих герильяс, всего можно ожидать. А появились вы.

– Поэтому, лейтенант, мы и пользуемся чаще дедовскими способами, - назидательно сказал я, озираясь.

Моя банда действовала правильно. Жаклин уже кокетничала со снайперами, Михали подошёл к броневику и забалтывал экипаж, Лукомор привлёк остальных солдат, чтобы те помогли ему отвести усталых лошадей к колодцу. Теперь, если начнётся заварушка, у нас есть шанс. Правда, не без потерь.

– Это все ваши люди? - спросил я, протягивая лейтенанту серебряный портсигар. Офицер с благодарностью и даже с каким-то почтением взял папироску, неумело закурил. Молодой совсем. – Первое задание?

– Да, команданте, - ответил Джером сразу на оба вопроса. – Виноват.

– Лейтенант! - крикнул снайпер из тех, кого охмуряла Жаклин, – есть предложение оставить часового, а самим вернуться в дом.

Н-да. Большим уважением у подчинённых лейтенант Джером явно не пользовался.

Лейтенант вопросительно глянул на меня, я кивнул и Джером махнул снайперу рукой.
– Командуйте, сержант.

– Сержант Джелли, - пояснил мне Джером. – До меня исполнял обязанности командира взвода. Сейчас помогает. Я, ведь, команданте, только позавчера назначен на взвод, вы правильно сказали, моё первое задание. Доверяюсь сержанту.

Ага. Значит, вот кто самый опасный человек в этой команде.

– Не моё дело советовать, лейтенант, - сказал я, – но быть офицером это не значит слушаться сержантов.

И пошёл мимо лейтенанта к дому. Джером заспешил за мной.

– Что за семья здесь живёт? - спросил я через плечо, пока мы пересекали двор.

– Обычная семья. Отец, мать, мальчишка лет двенадцати и девчонка лет пяти. Ранчеро. Держат примерно три десятка лошадей. На продажу, - торопливо шагая следом, ответил лейтенант.

И солдаты, и коммандос уже зашли в дом, куда их радушно пригласил глава семейства ранчеро, с ними зашёл и Лукомор. Михали угощал яблоками экипаж броневика. Не понимаю, как он умудряется таскать в карманах плаща такое количество фруктов. Юляша и его близнец (надо всё-таки выяснить, откуда такое сходство, и вообще, что за дела?) умчались наперегонки в ту сторону, куда сержант Джелли отправил часового. А самого сержанта Жаклин уже манила к сараю. Умная девочка.

– Вы не ответили, команданте, - сказал лейтенант Джером, докуривая папироску. – Какое задание тут у вашей группы? Если вы ловите тех же герильяс, что и мы, может быть, нам имеет смысл скоординировать наши действия?

Я подумал, что минут через пятнадцать действие электронной глушилки нашего леонардо должно было закончиться. И тогда по всей округе разнесётся сообщение об ограблении поезда. Сообщение получит и молоденький лейтенант, и непременно обратит внимание на тяжёлые инкассаторские мешки, притороченные к сёдлам наших лошадей.

– Может, и имеет смысл, дружище, может, и имеет, - сказал я, снимая берет. По моим плечам рассыпались известные всему побережью золотые кудри.

Лейтенант и задержавшийся на крыльце солдат застыли в восхищении.
– Так вы,… - выдавил из себя Джером, - … вы… это ВЫ!

– Да, - ответил я. – Это я.

Я выхватил из кобур оба кольта, прокрутил их в пальцах и так же стремительно засунул обратно в кобуры.

– Мак Ферсон собственной персоной, - восторженно произнёс солдат.

– Да, - скромно сказал я.

– Рядовой, в дом, - не сводя с меня глаз, приказал лейтенант.

– Но, синьор…

– Это приказ, рядовой!

Когда солдат, помявшись, всё-таки подчинился, лейтенант Джером обхватил мою руку и принялся восторженно трясти.
– Мак! Я в восхищении! Я ваш фанат! Простите, что не узнал сразу, команданте! Я поклонник вашего таланта! Видел все фильмы с вашим участием! Не знал, что вы состоите в рекете, в газетах об этом не писали, а может, и писали, но вы же понимаете!

– Понимаю, Джером, - я постарался сказать как можно мягче, высвобождая руку. – Сейчас не время для кинематографа.

– Да, Мак, я понимаю! - в голосе лейтенанта по-прежнему звучали восторг, преклонение перед знаменитым героем десятка кинобоевиков.

Юлиан и его близнец промчались обратно, едва не оттолкнув нас и ворвались в дом. Вместо них на крыльцо, лениво почёсываясь, вышел Лукомор. Из сарая вышла Жаклин. А Михали, забравшись на броню, рассматривал внутренности броневика, не обращая внимания на живописно лежавшие возле машины тела экипажа. Я посмотрел на Лукомора, он кивнул мне.

– Приятно было познакомиться, лейтенант, - сказал я, снова, чтобы доставить лейтенанту удовольствие, кинематографическим движением выхватил из кобуры кольт, всадил пулю в лоб Джерому и, провернув пистолет в пальцах, вернул оружие в кобуру.

– Хорошие ребята, - сказал Лукомор. – Оказывается, это родственники нашего Электроника. Дядя, что ли.

– А близнец?

– Это мой брат, - ответил вместо Лукомора Юлиан, появившись на крыльце. – Когда наши родители умерли, его взял к себе брат моего отца.

Я зашёл в дом и осмотрел место побоища. Вся небольшая комната была забрызгана кровью. Похоже, в избиении солдат приняло участие всё семейство, Лукомор только помогал. В руках женщины был большой, окровавленный нож, мужчина держал в руках окровавленный топор, и даже у маленькой девчушки у руках было длинное шило. Смерть застигла военных внезапно, они только сели за большой стол и взялись за ложки, и теперь сидели вокруг стола в самых нелепых позах.

Меня не тошнило.

– Часовой? - спросил я, обращаясь к Юляше.

– Естественно, - ответил мальчишка.

– Хорошо, - сказал я.

– Это моя семья! - гордо сказал Юлиан. – Этой мой дядя Тобиас, тётя Саира…

– Да, семья это всегда важно, - перебил я и четырьмя выстрелами застрелил всех. В том числе девчушку и близнеца нашего Юлиана.

– Ты сделал неправильно, Юляша, - сказал я, повернувшись к нашему леонардо (как он побледнел!) со стволом, нацеленным ему в лоб. – Ты должен был сказать мне, что здесь есть твоя семья. Я думаю, ты хотел нас убить. Ты был неправ.

Я застрелил его, не дожидаясь возражений и оправданий. Михали – я ощущал, что он стоит за мой спиной, – хмыкнул и с хрустом откусил яблоко.

– Прояви-ка фантазию, режиссёр-постановщик, - сказал я ему (Михали когда-то действительно был кинорежиссёром, и известным, правда, я в его фильмах никогда не играл, мне претила их пафосность). – Разложи здесь все трупы так, будто произошла стычка с герильяс. За герильяс сойдут местные, а солдаты - за солдат. Лукомор тебе поможет. У тебя не больше десяти минут, потом сваливаем.

Михали хмыкнул, снова откусил яблоко и, не прожевав, ответил:
– Просто сожжём всё. И броневиком в сарай въедем, для большего бардака. Броневик, ведь, мы брать нет будем? На кой он нам?

– Нет, не будем, - подтвердил я. – Займитесь. Мы с Жаклин пока перезапряжём лошадей, а остальных разгоните огнём по прерии.

*****
В десять минут мы, конечно, не уложились, но через двадцать две минуты наша четвёрка уже снова мчалась по прерии. В сторону леса. Туда, где находилось наше убежище. Береты рекете мы побросали в огонь - эта примета нам была теперь ни к чему. Теперь у нас было по две запасные лошади и можно было не опасаться, что чья-то лошадь падёт.

Под Михали снова была гнедая. Он испытывает слабость к этой масти.


Если вам понравилось произведение, сообщите об этом автору:
R861936957636
Z314524388182