Ненцы

 Было это в начале девяностых. Я случайно узнала, что недалеко от нашего газового промысла ненцы-оленеводы поставили стойбище. И так мне захотелось к ним съездить, посмотреть на их быт, на олешек...Хотя оленей я уже видела и даже каталась на нартах - довольно страшно было, кстати. Адреналин в крови просто зашкаливает, ведь олени ооочень быстро бегают.
И в чумах я была, и что там у них внутри, тоже видела. Каждый год,в конце марта, у нас в городе отмечается праздник народов Севера. Отовсюду съезжаются ненцы, зыряне, селькупы, ставят чумы, в которых радушно принимают гостей, угощают шулюмом из оленины, струганиной из муксуна и нельмы, чаем со сладостями. С собой они привозят много рыбы и мяса, оленьи рога, различные изделия народных промыслов: сувениры из оленьего меха, расшитые бисером безделушки, бурки, кисы... Во время праздника северяне представляют народные танцы и песни, проводят спортивные соревнования: гонки на оленьих упряжках, национальная борьбу на поясах (это когда надо повалить соперника наземь, держась только за его пояс). Празднуют весело, задорно, очень интересно - но мне всё же хотелось посмотреть именно их настоящий, не показной быт.
Откуда-то о моих планах узнал заместитель начальника нашего газового промысла, который сразу же предостерёг меня от этой поездки, сказав, что у всех ненцев сифилис. В то, что все ненцы поголовно больны сифилисом, я, конечно же, не поверила, но что таких больных может быть много, я допускала. Расскажу, почему.
Наверное, вам известно, что у представителей коренных народов Севера отсутствует фермент, способствующий расщеплению этилового спирта в организме. Из-за этой генетической особенности они стремительно спиваются и очень рано умирают. Я слышала много историй про то,что представители малых народов Севера на всё готовы ради водки. Например, к нам в столовую за сахаром и мукой один из них приехал на запряжённой тремя оленями упряжке. Ненец пропил все деньги, что дали ему соплеменники на продукты, потом он забил одного оленя, следом - второго, обменял мясо на водку, выпил её. Возвращаться в стойбище с пустыми руками, да ещё и без денег, было стыдно и страшно. Наши мужики сжалились купили ему по мешку сахара и муки, погрузили их на нарты и отправили бедолагу в тундру к своим.
Кстати, у того ненца на одной руке был всего один палец, большой. Как он рассказывал, остальные четыре пальца у него "отпали" после того, как зимой его, ещё маленького, родители потеряли в тундре. Он выпал с нарт, а те не сразу заметили - наверное, пьяные были. Он держал во рту большой палец и тем самым сохранил его. Насколько я понимаю, случаи, когда ненцы так теряют своих детей, не очень уж и редки.
Ненцы обменивают на водку выловленную рыбу, шкуры песцов, лис, рога оленей. Помню, как-то раз они привезли много хорошего, очень крупного муксуна, но категорически отказывались продавать его за деньги, хотели обменять только на водку, которой лично у меня не было - и я осталась без рыбы. Оказалось, они готовились к свадьбе. Иногда обменные операции принимали очень причудливые, а порой даже экзотические формы. Мне случилось быть свидетелем одной такой истории.
Более двадцати шести лет я работала вахтовым методом по графику "неделя на неделю" - семь дней работаешь, семь отдыхаешь. Поначалу на трассе мы жили в вахтовом общежитии "Бранденбург" (по названию города, где производили эти жилые комплексы), с коридорной системой, общими санузлами, душевыми и кухней. Как-то в один из вечеров я пошла на кухню и уже в коридоре почувствовала дурной запах, который с приближением к кухне только усиливался. Источником этого амбре оказался спящий пьяный ненец в малице (национальная ненецкая верхняя одежда из оленьего меха), который распластался прямо на полу кухни. Запах просто сшибал с ног: смесь перегара и давно немытого тела (ненцы моются только летом, в остальное время они специально этого не делают, так как сальная кожа защищает от холода, а значит, и от простудных заболеваний; кроме этого, зимой они смазывают жиром лицо и руки). Дополнительной ноткой к "букету" был и запах оленьей шкуры - их при выделке ненцы замачивают в чанах с накопленной собственной мочой. Чаны же стоят у них непосредственно в самих чумах, а не на улице. Объясняют они это тем, что в чуме наилучшая температура для реакции.
Этот же пьяный ненец до смерти напугал нашего Михалыча, водителя вахтовки "Урал", который поутру, как обычно, первым вышел на улицу и, споткнувшись обо что-то, чуть не упал."Чем-то" оказался наш вчерашний пьяный гость - он был полностью засыпан снегом и никаких признаков жизни не подавал. Михалыч со страху сразу побежал к начальнику промысла, разбудил его. Я так и вижу их, слышу их диалог:
- Иваныч, там это... там на улице труп!
- Какой ещё труп? Ты чё, допился что ль?
- Ничего не допился. Иди на улицу, сам увидишь!
Вышли.
- Ух, ё-моё! Михалыч, а вдруг он живой? Посмотри!
- Не-не, я боюсь. Александр Иваныч, сам смотри!
- Я начальник или кто? Я тебе приказываю! Проверь, живой он или нет!
Долго они препирались, но Михалыч всё же подошёл к ненцу и начал его легонько попинывать. В ответ - тишина. Стал пинать сильнее, и через некоторое время был послан ненцем в пешую эротическую прогулку по известному короткому адресу. Слава богу, живой! Оказалось, что ненцу стало очень жарко в общежитии, и он ушёл спать на улицу. С головой зарылся в снег, чтобы не дуло, и уснул.
Однако, как выяснилось позже, к нам в общежитие этот ненец приехал не просто так - и не один. Здесь-то и началась зкзотика. Оказалось, ненец в обмен на водку сдал в аренду свою собственную жену. "Арендовали" её - прости, господи! - не наши мужики (наши-то за рабочую неделю не такие уж и голодные в этом смысле), а трое украинских вахтовиков, пахавших безвылазно в тундре уже полгода. Обитали они в пустующем посёлке, где в "бочках" ещё не так давно жили строители нашего газового промысла. "Бочки" - такие мобильные дома-вагончики в форме цилиндра, разделенные на две комнаты: на маленькую кухоньку с рукомойником без водопровода и канализации, но с автономным отоплением, и спальным местом на две-четыре кровати. Вот шутка тех времён: дочка с Севера пишет письмо маме на "землю" - "Мама, у меня всё хорошо, мотаюсь по кустам, живу в бочке с козлом". Поясняю: куст - это площадка с замерным технологическим оборудованием и расположенными под ней устьями скважин, а козёл - самодельный электрический обогреватель..
Пока вахтовики-украинцы пользовали ненку, её муж беспробудно пил. Но пришло время её возвращения, и это было зрелище! В дымину пьяная, с блаженной улыбкой на лице, на ногах не стоит... А какой был скандал, когда ненец узнал, что она помылась (или её помыли?)! Ведь теперь у неё нет защитного слоя жира на коже, а это значит, что она легко может заболеть, а то и умереть. Сама не видела, но наши мужики рассказывали, что ненец даже поколотил за это свою жену. Я лишь наблюдала из окна их отъезд - ненец забросил на нарты свою "половину", словно это был мешок картошки, и олени понесли их в тундру. И тут я вдруг заметила, что до крутого спуска ненка лежала на нартах, а после - её уже не было. Выпала с нарт в снег, а ненец этого даже не заметил, так и ехал дальше. Что делать? Надо спасать женщину, не то замёрзнет.
Вдвоём с Ниной Михайловной, заведующей общежитием, мы уже было оделись, вышли на улицу - но увидели, что ненец всё-таки заметил потерю, вернулся за женой. Перед тем как закинуть на нарты, он ещё раз поколотил её, видимо, в воспитательных целях. Всё, поехали. Мы вернулись в общежитие, опять наблюдаем из окна. Тут надо сказать, что мы лет десять вахтовались на вертолётах, и, соответственно, у нас была вертолётная площадка. И на насыпном подъёме вертолётной площадки ненка снова выпала с нарт, и ненец этого не заметил. Ну что, опять надо идти спасать несчастную! Снова  оделись, идем с Ниной Михайловной по зимней дороге, рассуждаем о тяжкой доле женщин вообще и ненецких в частности. Но не успели мы дойти до вертолётки, как ненец в очередной раз вернулся за своей "драгоценной", теперь уже жёстко её избил, ещё и ногами, забросил на нарты, привязав верёвками к ним своё сокровище. Всё, вот теперь уже точно не выпадет. Уехали.
Вот и выходит - вероятность того, что многие ненцы больны сифилисом, всё-таки высока, и потому я с лёгкостью отказалась от затеи поехать к ним в стойбище.

Мой рассказ характеризует ненцев, наверное, далеко не с лучшей стороны, но я всё равно всегда с сочувствием буду относиться к ним. Ведь к ним за нефтью и газом, на их земли пришли мы, "белые люди", загадили всё вокруг, разрушили могилы их предков, приучили их к "огненной воде", которая уничтожает и, думаю, уничтожит-таки этот малочисленный народ. Кроме того, ненцы мне рассказывали, что из-за варварских методов добычи газа за последние 7-8 лет произошло два массовых замора рыбы. Страшно даже представить: поверхность Обской губы была покрыта несчетным количеством дохлой, плавающей брюхом кверху рыбы, от мелочи до гигантов, всё это гнило, источало смрадный запах. Только возле Ямбурга из Обской губы - а она огромна - было выловлено 45 тонн тухлой рыбы!
Ведь не все ненцы оленеводы (эти-то побогаче будут), есть среди них и рыбаки, которые и без того живут бедно, а тут ещё эта напасть. Как выживать? Чем кормить семьи? Буквально пару лет назад я могла себе позволить купить у ненцев не один мешок муксуна (по-моему, это самая вкусная рыба, теперь краснокнижная), постоянно привозила её своим родным в Тюмень или передавала им с оказией. Я считаю - кто не ел струганину или малосол из нельмы, муксуна и крупного щёкура, тот вообще ничего не знает о наслаждении. Сейчас же, пока после замора не будет полностью восстановлена популяция рыбы этих ценных пород, на ловлю муксуна, нельмы установлен категорический запрет. И ненцев, если вдруг рыбинспектор найдёт у них такую рыбу, будут штрафовать на 10 000 рублей за каждый хвост. Поэтому сейчас они возят на продажу только ряпушку, пыжьяна и щуку: намёрзнешься, вытаскивая из ледяной воды рыбу, а заработать толком не заработаешь.
Мало того - среди нас, "белых людей", находятся конченые негодяи, не стесняющиеся обмануть доверчивых ненцев. Несколько лет назад у нас на промысле кто-то оптом купил несколько мешков муксуна, а рассчитался "деньгами", распечатанными на цветном принтере. Был страшный скандал - ведь ненцами, расплатившимися у себя в фактории в магазине этими цветными бумажками, заинтересовались органы и вышли именно на наш промысел. Кто именно это сделал, так и не выяснили, а наш начальник замял дело, рассчитавшись с обманутыми ненцами уже настоящими деньгами.
Когда я ещё работала поваром, то постоянно собачилась с бригадиром, которая внаглую обсчитывала ненцев, приезжавших к нам в столовую купить чего-нибудь вкусненького. Как же меня это выводило из себя! Ведь ненцы кочуют веками, они многого лишены из-за своего - для них привычного - образа жизни. Например, они не могут просто пойти в магазин и купить ребёнку конфет, так как ближайший магазин может находиться в десятках, а то и в сотнях километров. И я не понимаю и не принимаю сложившуюся практику - когда ненцы приезжают к нам, часто с маленькими детьми, а какая-то гнусь обсчитывает их, на карамельках для детей делает себе гешефт.
В последнее время наших ненцев редко увидишь на оленях, а по тундре они все чаще передвигаются на снегоходах, даже на крутых "Ямахах", все с мобильными телефонами. Я как-то сфотографировала парочку таких, выбиравших себе новые телефоны в крупном торговом центре. Это было удивительно, так как в городе они бывают всё-таки крайне редко, только в свой национальный праздник.