Весеннее обострение

Когда весна приходит, я даже не умею, каким образом правильно радоваться. Это очень особенно – когда весна приходит. Это же везде одни красоты – по всем сторонам! На какое место не посмотри – всё глаза освежает. Глядь туда – берёза распускается: душисто. Глядь сюда – девочка одуванчики обрывает и на голову себе наматывает: красиво. А если черёмуховый запах к дыханию подойдет, то и идешь тогда, как обрадованный. Это, опять же, я иду. Иду и не могу понять, насколько же я радостный человек на свете. А когда такие мысли, то это очень хорошо переживается сердцем.

Но некоторые со стороны люди, замечено, как-то тяжело весну переживают. Смотреть жалко, от совести говоря! Вместо, скажем, того, чтоб ходить и вдыхать весну лёгкими, они, во-первых, ими постоянно курят. Одного бы этого уж и довольно, что лёгкие огорчаются, так ведь тут и другое: раз курят, то это по внутреннему неудовольствию. Не вполне радуются люди весне! От какой причины? Ясная очевидность, от какой. Наблюдал.

Стоял я у культурного дома Академия и занимался тем, что глядел продаваемые живописи. Вокруг – весна. И тут же, посередине весны, стоит такая пара, одним словом, два человека: девица и молодец. Если бы их рассматривать по отдельности, то выйдет картинка совсем нескладная. Как будто два человека абстрактно танцуют. Но по отдельности их смотреть нельзя, потому как они работают настойчиво в совокупности: девица отвернула к нему оборотную свою сторону и так стоит. Молодец пробует зайти к ней с боков, но девица не дозволяет: поворачивается. Он слева заходит - она вправо крутит. Он тогда к ней справа – эта налево кренит. И все он не может предстать пред еёино лицо, за которое она поэтично взялась полусогнутой рукой. Вместе эти корифеи смотрятся неправдоподобно: оба не гармонизируют со средой, выраженной, помимо всего, интеллигентными объектами: рядом культурный дом стоит, главный универсам. Воспитанные люди, завернутые в самый фасон, выходят и заходят, и вытирают у входа ноги. Перед такими людьми надо бы себя сдерживать. Перед другими ещё можно осрамиться, а перед этими-то обидно. Мне, откровенно выражаясь, было трудно смотреть на то, как, например, молодец, не стесняясь главного универсама, делал с девицей маневр и сходу толкнул гражданина прохожего. Я стоял тогда у кинотеатра Академия. И главное – ведь ситуация проще нельзя: не удобнее ли этой девице не поворачиваться на стороны, а прямо взять и уйти? Для чего терпеть нахальство, если, положим, молодец перед ней виноват? Тоже самое – он: не заходить надо с боков, а взять и так ей сказать: «Ты, девица, если не желаешь принять меня пред лицо, так отчего и не уходишь насовсем? Стоишь, поворачиваешься на стороны; сталось, ждешь от меня некоторого шага». И дело было бы пояснено, и упущение мысли возместилось бы.

Но не так – у наших героев. Не идет дело на поправку, а даже усугубляется весной и немилостивым ее воздействием на юношеские сердца.