Семёновна

Усё, Пятрович, усё, што хочаце рабеце са мной, але я парашила  вашага любимага Баскавага! Так абрыдзеу мне гэты пявун, што больш сил няма.

Раве свае песни дурным голасам, где трэба, где не, и не заткнуць яго, не спыниць, не застановиць.

  И гэтая  красавица, Валачковая, выхаленная як алигархавая сука, паддае яму пеучага азарту… Так и круциць каля яго свае пирувэты и фуяту усялякую… Усих парадачных баб адганяе ад яго… Никому, спаса няма…

Усё Пятрович! Няма больш натуральнага бландина, канцы яму. Хошь абижайцеся, хошь не… З за таких, як ён, да яна, бабы и застаюцца ня чэпаныя…

Вось и мне, ужо восемь десяткав, да ящэ тры гады, а адна до сих пор,  адна, як кветка у поли, пры дарозе…

 Была бы Пугачыхай, дык падлажыла б пад сябе якога маладога… Дык хиба ж за ими угонишься… усих прыбярут к сваим нагам…

Не абижайцеся, Пятрович, пасваявольничала я, пакуль вы к сваим писакам у госьцики  ездили, ци як там ащэ ваших паетав, ды празаикау  кличуць, ня ведаю, але у куратнику навяла полны парадак!

 Астуся там цихеньки, скромны пятушок. Ён кА усим курачкам аднолькава – циха, спакойна зробитць свае дело и пагладае, не пакрыудиу ли каго, и кали што, дык падправиць ёй хваста…

Я слушал Семёновну, мою соседку по даче и сделал ей замечание, чтобы впредь, не называла моих гвардейцев именами известных людей, они не нуждаются в её рекламе, о них и так все знают.   Она мне тут же возразила:

- Пятрович! Ничога вы у пявцах не разумееце. Вы ж мо ведаеце Ивана Булавея? Вось пявец, дык пявец! Як выйдзе выпимший на том селе, як заспявае якую песню, дык ваш Баскавый, разам з Кабзонавым на коленцы пападали бы… Во голас!  У саседнем сяле бацюшка як пачуе и перахрысцицца и скажа: «Госадзи памилуй»!
 
З ансамбля армейскага угаварвали яго, каб к им пайшоу песни спяваць… Дзива што, таки лось як рауне, то вораги нашую армию будуць абыхолзиць стараной… Дык ён ня захацеу, казал што у вёсцы лепш, чым у сталицы.

А силища у им якая! Однойчы жонка яго раззлавала, дык ен тэлеграфны слуп вырвау з зямли и кину попярак дароги, каб яна за им ня бегла…

- Семёновна! Знаю, что Иван Булавей, добрый соловей, но не трогайте вы чужих певцов. Басковый, как вы его называете, неровня Булавею.
- Да чула, я што ён гадзинник носиць за восем мильёнау расийских рублей. Што там за часы за такие, к яго голасу, ня ведаю, мабыць  с Крамлёускай башни? А у Булавея, прасты гадзинник, з зязюляй (кукушкой) и той ня робиць, але як ен спявае, то никто яму гэтак не дакажа…

- Ладно, Семёновна, спасибо, что нашего певца оценили…

  Я поблагодарил её, за заботу о своих питомцах и мы вместе пошли кушать бульон с вермишелью из деревенского петуха - натурального блондина…