Паломник

Я полюбил природу то ли оттого, что родился в избушке, вокруг
которой в первозданной красоте леса проводил в уединении свои дни,
то ли оттого, что в вечерних сумерках моя родительница рассказывала
мне добрые сказки о дубах-великанах, о красавицах берёзах, о строй-
ных молодцеватых тополях и о прочих оживляющихся деревьях, тра-
вах, цветах, с участием умных животных, птиц. Так бы с любовью к
здешней природе и прошла бы моя жизнь, не коснувшись мира более
могучего, разностороннего, не появись у нас в избушке заблудивший-
ся паломник. От его красочных рассказов о чудных краях моё сердце
трепетало и, так как мои родители были набожными людьми, я попы-
тался уговорить их позволить мне посетить святые места вместе с па-
ломником, куда тот держал путь. Моей радости не было границ, когда
мои уговоры неожиданно увенчались успехом. В путь мы отправились
на следующий день с восходом солнца, помолившись на дорогу, по
которой предстояло пойти.
Я уже сказал о своей любви к природе, но то, что мне пришлось
увидеть и ощутить за месяц нашего продвижения к цели, не имеет срав-
нения. От наплыва радостных чувств общения с красочным миром я
глубокими ночами после молитв припадал к земле и целовал следы
животных степи, у рек я брал в горсть воды и священно утирал свои
веки и стопы ног, а у предгорья — нежно гладил камни, понимая, что к
чему бы мои взор и руки ни касались, во всём присутствовал дух выс-
шего разума. Такое предположение не замедлило сказаться.
В тот день мы прошли немалый отрезок пути и подумывали уже о
ночлеге, но только, когда уже совсем смерклось, мы набрели на дом с
зажжёнными огнями внутри, и от незакрытых ворот мы стали окли-
кать живущих в нём, но в ответ оттуда никакого движения не последо-
вало, и так как другого пристанища поблизости не было видно, то мы
решили зайти внутрь этого дома, благо что из-за неплотно прикрытой
парадной двери сочился свет.
Когда мы входили в комнаты, заскрипели жалобным голосом, явно
давно не смазанные,  ржавые петли. Сразу же в прихожей стоял рояль,
и зажжённые свечи бросали лучи на разбросанные поверх него пыль-
ные листы нот. Пыль, осевшая на нём и на всём прочем, свидетель-
ствовала о запустении жилища. Я не обратил бы внимания на неё, если
бы не оглянулся и не заметил на полу отпечатки следов только моих
ног. Мой товарищ явно не зашёл вместе со мной и остался на крыльце.
Я было кинулся к выходу, но двери оказались запертыми, открыть их
было невозможно. Ничего не понимая, я подошёл к креслу, располо-
женному глубоко в нише стены и шумно сел в него. Поднявшаяся пыль,
вынудила меня зачихать, и свечи, как будто по чьему-то велению, вдруг
погасли.
Свет от луны, падавший в окно на стене, возле которой я располо-
жился, высвечивал на стоящем напротив музыкальном инструменте
лишь ноты. Мой взгляд туманно различал, как они кем-то сложились в
стопку, перелистались и опять разбросались. Вслед за этими действи-
ями зазвучала музыка, исторгнутая, как мне показалось, не из стояв-
шего рояля, а из чего-то небесного. Под её воздействием в моём уме
проносились красивые события, которых ещё не было в моей жизни,
но в которых я был участник.
Вот я сын неприметных родителей, молодой, красивый, познавший
любовь многих девушек и женщин и, через их пособничество, став-
ший королём, правил страною долго и справедливо, от чего в народе
сложились обо мне красивые сказки. И жизнь моя удалась и прошла,
как единый счастливый миг.
Я всю ночь слушал завораживающую музыку, а перед рассветом
очнулся от смолкнувших звуков и различил у рояля необыкновенную
женскую особу, с глазами голубых звёзд, с распущенными волосами
цвета закатного неба, в платье из разноцветных лучей. Она молча, не-
жно посмотрела на меня и исчезла. Утром я вышел из этого дома на
дорогу. На мне было королевское одеяние, в руках королевский посох,
и я продолжал путь к святым местам поклониться им за мою удиви-
тельную жизнь. В седой моей бороде запутывались лучи божествен-
ного восходящего солнца.