Чужие письма

В переулке рядом с Домским собором в Старой Риге, стоит, вросший по самые окна в булыжную мостовую ретро- отель "Гутенберг".

Мне часто с мужем приходилось по делам бывать в Риге, и всё время мы селились только там, это стало для нас некой традицией...

Когда-то в подвале этого дома в XV- XVI в. в. располагалась одна из первых типографий немецкого первопечатника Иоганна Гутенберга, отсюда и пошло название дома, а потом и отеля.

Хотя от типографии, кроме нескольких книг, частей станка и шрифтов, больше ничего не сохранилось, но поколения хозяев гостиницы сумели сохранить исторический антураж внутреннего и наружного убранства.

Верхние этажи были достроены позже, а вот с подвала до третьего этажа сохранилось, то старинное здание, построенное в древности, в стиле "фахверк"*.

Старинные тяжёлые балки перечёркивали пространство в разных направлениях, и особенно это было заметно на третьем этаже, когда- то мансардным помещением, а теперь, там находились лучшие  "исторические " номера отеля.

Весь отель выдержан в "антикварном" духе, где смешаны стили, всех прошедших эпох, а современные вещи выглядят, как старинные.

В номерах, как элемент интерьера хранятся подлинные старинные вещи, книги, посуда и мебель.

С утра шёл дождь... После завтрака, мы вернулись в номер, чтобы переждать непогоду...

Муж задремал, а я перебирала старинные книги на немецком языке на полке в старинном шкафу. Там были "Библия" и "Евангелие" XVIII века и "Фауст" начала прошлого века, какие-то путевые заметки и старинные путеводители по Риге с прекрасными гравюрами.

Среди книг, прижатая к заднику шкафа, лежала тонкая связка старых писем без конвертов, перевязанная тонкой красной лентой...

Было такое ощущение, что эти письма, валялись здесь неизвестно сколько лет, забытые, а может специально оставленные, чтобы их прочли...

Я развязала ленточку... Три листка, исписанных с двух сторон , круглым, как- будто детским старательным, с сильным нажимом, почерком, на немецком, кусочек чьей -то, давно прожитой жизни, лежали передо мной на старинном секретере.

Голубая тонкая бумага с коричневыми прожилками, синие чернила, написано перьевой ручкой или пером...

Я сфотографировала все листочки и села читать и переводить...


" Hallo, ihr Lieben , sonnige M;dchen!

Ich bin so froh , dass Sie nicht sehen, mich err;ten , diese Zeilen schreibe ..."

"Здравствуй, моя нежно любимая, солнечная девочка!

Я так рад, что ты не видишь, как я покраснел, написав эти строки...

Я бы наверное, так и не решился бы сказать их тебе, глядя в твои глаза, цвета ясного июньского неба...

Робко замычал или сбежал бы, как обычно, но сейчас всё переменилось...

Теперь я, не просто воспитанник, твоего добрейшего дядюшки Августа, богатый, но бесправный сирота, а фронтовой унтер- офицер Великой Германской армии.

Три месяца военной школы прошли, как тяжёлый сон...

Мой титул, может быть мне пригодиться после победы, а пока, я такой же солдат, как и все остальные... Муштра, наряды, тренировки и учёба, короткий отдых и снова, стрельба и маршировка...

Моя бесценная, нежнейшая Лотта! Если бы я мог передать всю силу моей тоски по тебе...

Находясь рядом, мечтая о тебе ночами, я и не предполагал, что до такой степени врос в тебя, растворился в своей любви к тебе, что в разлуке, буквально задыхаюсь, умираю без тебя...

Я вижу твой образ во всех предметах, которые встречает мой взгляд, в висящей в изголовье кровати шинели, в облаке над головой, в поникшем цветке у дороги, в паровозном дыму, в далёком женском силуэте в окне чужого города, везде, где только может нарисовать моё воспалённое воображение...

Завтра мой первый бой... Старики говорят, что половина новобранцев гибнут именно в первом бою...

Поэтому, я хочу сказать тебе о своей любви сейчас, что если, у меня потом , уже не будет такой возможности...

Но, я не эгоист в своей любви... Ты свободна, помни об этом...

Если, я всё же погибну, погрусти обо мне  и живи дальше долго и счастливо, выйди замуж за хорошего человека и роди ему детей, тех, которых у нас не будет уже никогда...

Благослови тебя Бог!

С любовью и нежностью, твой, Г. фон- К.

5 августа 1914 года."

"Боже мой! Как ты далеко, моя девочка! Мы в Бельгии!

Я всё ещё жив, что кажется весьма удивительным, для такого растяпы, каким ты меня помнишь...

Я стал настоящим фронтовым офицером...

С августа мы не выходим из боёв, я уже и не помню, сколько их было...

Осень, замесила грязью окопы, начались болезни и вши...

Я вынужден постричься почти наголо, моих золотых кудрей больше нет...

Не до красоты! Мой денщик ленив, и я сам научился стирать портянки и бельё, правда сушить их всё равно негде, только в землянке у печки...

Сырость и запах ужасный, одеколон выливаю литрами, но всё напрасно...

Война, взрывы и непролазная грязь, ожидание атаки и плевки жителей осаждённых нами городов...

Я огрубел, возмужал и осалдафонился, как сказал бы твой милейший дядюшка Август...

У меня, наконец-то, стали пробиваться светлые усы, и я уже не выгляжу, как "хорошенький молокосос"...

Я уже с трудом вспоминаю ту мирную жизнь, которая была у нас до этой войны...

Только твой нежный, чистый, трепетный образ, как нераскрытый бутон, храню я в своём сердце...

Много женщин сопровождает нашу армию, много девушек видел я в разных городах, мимо которых мы проходили, но ни одна из них не тронула моего сердца...

Я верен тебе, моя обожаемая далёкая Лотта... Я так решил, и так и будет...

Кончится война и я вернусь,  то смогу просить твоей руки и получить в управление своё наследство и поместье в Альпах, где мы и будем жить с тобой, если мне это позволит Бог,о чём я его ежечасно молю его в своих мыслях.

Всегда твой Г. фон-К.

15 ноября 1914 года.

 Моя радость, моё любимое сердечко,  моя Лотта!

Я всё ещё жив, хотя и не могу сказать, что здоров.

Тиф не выбирает, а косит всех подряд...

В лазарете мы все равны и солдаты, и врачи, и офицеры .

Было бы нелепо погибнуть на войне не от вражеской пули или штыка, а от кровавого поноса, рвущего кишки...

Ну, уж тут, как Бог даст! Пока всё не так плохо! Иду на поправку, хотя, многие мои более сильные товарищи уже пошли на корм французским червям...

Обещали месячный отпуск по выздоровлению...

Я в это уже не верю... Оказаться в Раю, после полугодового Ада, кажется совершенно невероятным...

Увидеть тебя, поцеловать при всех и назвать своей невестой, сейчас, это моё самое заветное желание...

Целую твои маленькие нежные пальчики, моя солнечная девочка.

Твой Г- фон К.

10 февраля 1915 года."

Р.S.

" Уважаемая госпожа Лотта Брюгге! С прискорбием сообщаю Вам, что Ваш жених Генрих фон- Кехтлинг пал смертью храбрых, при защите полкового госпиталя от вражеской артеллерии и посмертно награждён за храбрость.

Официальные бумаги и медаль будут переданны Вашему дяде и опекуну Генриха фон -Кехтлинга г- ну Августу Брюгге с посыльным.

Примите мои искренние соболезнования.

С уважением Генерал Ганс фон- Кляйн.

12 февраля 1915 года. "


Я сложила письма. Перевязала красной ленточкой, как было и засунула назад за старые книги на полке..

Мне было не по себе...

Почему эти письма оказались здесь... Кто их оставил... Может быть сама Лотта... Кто знает?

Но повесть об этой оборванной войной любви всё ещё храниться за старыми пыльными книгами в шкафу  в маленьком отеле со знакомым немецким названием "Гутенберг".

 Фахверк (нем. Fachwerk — каркасная конструкция, фахверковая конструкция) — тип строительной конструкции, при которомнесущей основой служит пространственная секция из наклонных (под различным углом) балок. Эти балки видны с наружной стороны дома и придают зданию характерный вид; пространство между балками заполняется глинобитным материалом,кирпичом, иногда также деревом. Фахверк появился в XV веке в Германии и стал очень популярным в Европе, особенно в северной части (от Британии до Польши).