Святочная история про новогоднюю елку

Шел 1975 год. Или может быть 1976. Но точно не 1977. Для мальчика новый год был самым главным в жизни событием. Нет, день рождения – тоже было не плохо. Хотя родственники норовили дарить на день рождения одежду, а мальчику казалось, что логичнее детскую одежду дарить на мамин день рождения, а не на его. Но родственникам почему-то эта простая мысль в голову не приходила.

Новый год же – это был особенный день – концентрированное детское счастье. Когда сразу и вкусная еда, и веселые родители и подарки. В этот день ты засыпаешь не буднично - в кровати, а на диванчике или даже под столом, а то и под елкой. И сквозь сон чувствуешь, как мама относит тебя на кровать, и ласково накрывает одеялом. А ты спокоен и счастлив, зная, что завтра ты будешь целый день играть новыми игрушками. Ночью ты их распаковал, познакомился с ними, а уж завтра… А на обед будет не первое-второе-третье, а салат «оливье» и сладкий пирог.

В общем, готовиться я к Новому году мальчик начинал с весны, примерно на следующий день после дня рождения. В те годы приближение праздника знаменовала не реклама кока-колы по телеку, а елочные базары – небольшие закутки с сумеречными мужиками, которые, казалось, проводят в спячке весь год, чтобы проснуться в канун Нового года, продать свои елки и опять исчезнуть во мраке будней.
Мальчик очень любил наряжать елку - разбирать ящик с елочными игрушками, большинство из которых были значительно старше него. Среди них были любимые и не очень, и каждой надо было найти свое место на елке, так, чтобы космонавт мог разговаривать с цыпленком (они дружили), а верблюд, наоборот очень боялся космонавта, и его надо было спрятать подальше.

Еще они с мамой мастерили из бумаги украшения – цепочки и «фонарики». Лучше всего получались цепочки. Для этого обязательно нужен был журнал «Америка». Если нарезать страницы с цветными иллюстрациями на полоски, а потом их склеить за концы в кольца так, чтобы каждое новое кольцо цеплялось за предыдущее – получалось волшебная цепочка, в звеньях которой можно было разглядеть отблески заграничной жизни. Пару раз они пробовали использовать журнал «Огонек», но цепочка получалась унылой и быстро рвалась.

Мальчик не понял, что случилось в тот год. Казалось, что заветный день приближается, но елка все еще не стояла в углу комнаты. И лишь когда мама начала готовить пирог, мальчик почуял неладное.
- А не пора ли наряжать елку – спросил мальчик.
Мама потупилась и сказала:
- Дорогой, ты понимаешь, уже все елочные базары закрылись. Мы в этом году так и не успели купить елку – она украдкой бросила взгляд на папу, который сидел в кресле и читал газету.
- У нас не будет елки в этом году? - Мальчик вдруг подумал, что теперь некуда будет класть подарки и завтра у него не будет новых игрушек.
Мама опустила голову и тихим голосом сказала:
- Нам и так будет весело, ведь правда?

Мальчик не заплакал. Его привычный мир рушился. Он не представлял, что новый год может быть без елки. Он замолчал и стал играть в свою любимую машинку.
Он не заметил, как папа встал и вышел из комнаты. Мама продолжала готовить, но мальчик не решался заговорить с ней. Он чувствовал, как остатки праздника утекают как вода из рук.

Сколько прошло времени, прежде чем папа вернулся, мальчик не знал. Когда он услышал шум у входной двери, он пошел проверить, в чем дело.
В дверях стоял папа, с елкой в руках. Нет, тот предмет, что папа держал в руках, елкой не был. Ведь нельзя назвать елкой черенок от лопаты в котором насверлены дырки, а в них вставлены обломанные сосновые ветки. Но это дерево было прекрасно. В один миг мир вернулся на свое место, центром которого была эта зеленая красавица.

Папа быстро установил елку в обычном углу, под неодобрительным взглядом мамы, которую явно не впечатлил черенок от лопаты. Мальчик чувствовал это, но не обращал внимания. Он знал, что пирог будет вкусным, и, может быть, под елкой он найдет не оловянных солдатиков, а пластмассовых индейцев. А все остальное – не важно.