Сон из чужого окна

   Душная августовская ночь была до краев заполнена острыми запахами домашних заготовок на будущую зиму из открытых окон и тошнотворно-кислыми с помойки, не выгружавшейся уже неделю и превратившейся в шевелящуюся от мух и крыс кучу.
  Он брел домой.
  Рядом, прижимаясь к ноге трусил Шмель, лохматая дворняжка, преданный и самый близкий друг. Помедлил перед поворотом во двор. Остановился у старого тополя, откуда сквозь ветви был виден дом. Взгляд автоматически нашел точку - на третьем этаже, на кухне светилось окно. Противно заныло под ребрами.
Мать была в ночную, значит отец.
  Когда закрыли завод, он начал пить.. тяжело, без проблесков, без намеков на то прежнее, прошлое, каким он был раньше.. Потом, когда закончились деньги, а сотоварищи испарились, начал подрабатывать разовыми разгрузками в соседнем овощном. Платили гроши, но и это все пропивалось одним махом.
Мальчишка бесшумно, насколько можно было, отпер облупившуюся и расшатанную дверь и подхватив собаку шмыгнул мимо кухни в свой закуток, отделенное двумя шкафами пространство в небольшой комнате их однушки, где впритык стояла узкая тахта и старый письменный стол, пустой по причине каникул, а потому выставивший напоказ все свои щербины, трещины и кляксы под тусклым ночником. Шмель привычным прыжком занял свое место на постели в ногах друга. С кухни раздавалось пьяное бормотание, скрежет отодвигаемой табуретки, грохот открываемых ящиков с дребезжанием ложек и вилок.
  Натянул одеяло на голову, пытаясь отрешиться и скорее нырнуть в сон, где его жизнь и отец были совсем другими. Прежними.
Он проснулся от визга и грохота. Шмеля рядом не было. За шкафами, вжавшись в угол дивана и пытаясь заглушить рыдания, мать издавала звуки похожие на собачье скуление, жалобное, рвущее душу и нескончаемое. Который уже раз.. Она попадала под пьяные удары ночью и днем, когда заслоняла собой его, худого и мелкого пятиклассника.
 От ненависти сердце застучало бухающими ударами, шершавой волной подкатило к горлу уже знакомое и перехватило дыхание. Глазам стало жарко.
Мальчишка метнулся на кухню, распахнул дверь. Возле раковины, в углу лежал Шмель и дышал как-то странно с хрипами, рядом в луже валялись осколки стеклянной банки с огурцами. На балконе, на фоне рассветного неба темнел силует отца. Согнувшийся над перилами, усохшим от пьянки телом, он выхаркивал неразборчивое вперемежку с матом.
  Не на ви жу.. Не на ви жу..
  Сердце ударами отмеряло каждый слог.
Он рванулся в непонятно откуда взявшемся сильном и стремительном броске в направлении ненавистного зла, сосредоточившегося словно мишень в одной точке - спине отца. Чтобы покончить разом.


   Он вскочил на постели, мокрый от холодного пота и бешеной скачки крови по венам.. Ему было страшно каким то давно забытым, кошмарным страхом.
"..на х@@@ опять этот сон? "
  Он начал лихорадочно врезаться в реальность.
" ..не убивал.. я его не убивал.. он умер своей смертью.. в другом городе.." - мысли мельтешили, словно искали оправдания.
  Откуда-то из далекого всплыла картинка. Болезненные для него и такие частые ссоры родителей. Вспомнил, как однажды летом не выдержав криков отца и матери, не видящих и не слышащих, в остервенении бросающих друг другу обвинения, он влез на подоконник открытого окна, встал в просвет ночи и заорал от бессилия, от страха, от любви к этим двум взрослым, гробящим друг друга.
  Когда дыхание пришло в норму, пошел на кухню.
Налил воды. Его мучила жажда. Вчера он явно перебрал с этим удачным контрактом. Ночь в окне зазывала, сверкала и подмигивала светодиодными экранами, ежесекундно напоминая о празднике жизни.
  "Люська в редакции, очередной номер глянцевого хлама выдает. Карьера у нее, видишь ли.. Дива креакла, бл@@@, гламурная тусовка..
Вчера опять сцепились.. Рядились, кому с Петькой сидеть.. У нее свои интересы, свои друзья.. Своя жизнь.. И у меня друзья, и у меня интересы..
Позвали Римму с пятого. Хорошая тетка, и Петька к ней уже привык.
Что не так? "

  Открыв дверь детской увидел разметавшиеся по подушке вихры пятилетнего сына. "..Оброс, как девчонка.. стричь пора.. Хоть на мужика станет похож.. А то, чуть что - слезы.."
  Сморщился, как от зубной боли, вспомнив всегда прячущийся и виновато-испуганный взгляд мальчишки.
  Вернулся в спальню. Монитор компа надоедливо мигал новой почтой. Сел на постель, выглядевшую гнездом какой-то большой неряшливой птицы, все еще неся в себе свой страшный сон.

  Скребущая тоска и жалость к себе, сыну, к заполненной целлулоидным достатком и блестящей поверхностной шелухой, но такой бессмысленной и пустой жизни, бетонной плитой согнула позвоночник.
  Крик застрял в горле, выйдя на поверхность хрипящим стоном.
  Все не так.