Россиянка. Анастасия

  От автора:
 
  Главная героиня книги - реальный человек. Анастасия Сибирская - так она подписывала свои стихотворения. Имена и фамилии других людей изменены по их просьбе.

  Книга логически разделена на две части - собственно повествование и Настины стихотворения, большинство из которых я увидел лишь тогда, когда история уже закончилась. Орфография и пунктуация в них авторская, я не поменял ни одного символа.

 Не ищите здесь политику, лозунги или призывы – их тут нет. Есть только личное отношение к происходящим событиям.

Я очень рассчитывал, что эту книгу Настя напишет сама, но жизнь всегда поступает по-своему.
 ___________________


1.  Июнь

  В ночном сумраке слышался натужный шум двигателей нескольких автомобилей. То чуть набирая обороты, то чуть сбавляя их колонна двигалась на восток. Люди уезжали.

  Дорога не казалась слишком сложной - две сотни километров до обещанной тишины. Даже свет фар не нарушал окружающего пейзажа - их выключили, чтобы не привлекать лишнего внимания - особо важный груз: женщины и дети, покидающие город и его разрушенные окрестности.
 
 Их уговаривали покинуть дом. Уговаривали долго. Уговаривали потому, что не могли смотреть, как гибнут семьи. Их уговаривали и те, другие, бомбившие  дома и заставлявшие прятаться по подвалам. Такова беспощадная логика войны: люди - разменная монета и козырь в руках негодяя. Тебе есть чем жертвовать, ты не можешь думать о победе, если в зоне поражения находятся твои близкие.

  Шелестели колёса, скрипела обшивка и в темном салоне ни тепла, ни уюта. Да и легкому сердцу тут не было места - уезжать всегда тяжело. Но уезжали. Потому, что знали, оставшимся тяжелее. Впереди маячила неясная надежда, позади - страшная тоска, приученных жить под обстрелом людей.

  Дорога усыпляла, а сон никак не шел. Плакали дети. И густой летний воздух обволакивал продвигающуюся на юго-восток цепочку почти растворившихся в ночи автобусов.

  До Изварино оставалось всего 15 километров, когда ночной воздух раскололся. Еще не видимое, это сразу изменило окружающую обстановку. Небо перестало быть просто черным, потому что в темноте что-то стремительно приближалось. Ударил взрыв: неяркая вспышка чуть впереди - автобус дрогнул так, будто его зацепил разбушевавшийся исполин. Чиркнули осколки, посыпалось стекло. В борту с глухим металлическим стуком открылось несколько рваных отверстий.

-Все из автобуса! - в распахнутые двери на обочину посыпались люди. Вокруг загрохотала смерть.

  Мины падали размеренно, словно выбирая свою жертву. Будто каждая знала тебя лично и просто ждала своего часа. А кто-то по ту сторону ее сумрачного пути тщательно вносил коррективы между щелчками гранатомета.
 
  Женщины и дети. Каждому предназначалось немного взрывчатки в металлической оболочке, разлетающейся брызгами от места падения. Раня, калеча, убивая.
 
  Их будут извлекать потом. Осколки.  Притаившиеся под кожей, завившиеся в стружку между ребер. Какие-то пройдут насквозь, разрывая сухожилия, суставы, шокируя матерей, зажимающих крошечные детские плечи. А какие-то останутся внутри, затаившись, потому что их время еще не пришло...
 
  И дорога уже не казалась такой простой. Ничто не может казаться простым, когда окрашивается детской кровью.
___________________

2. Июль

- Завтра на обследование в больницу, на встречу с психологом, в полицию, в администрацию - по прописке, по работе... Привезли денег, продуктов. Предложили поселиться в санатории каком-то, но я не хочу. Буду здесь. Спросили о планах. Сказала, что, возможно, поеду в Омск. Спросила про Эстонию. Пока ничего не сказали.
 Спросили, кто там у меня живет. Я сказала - хороший друг… переглянулись так, сказали, что сначала надо с российским паспортом решить.

Она писала не останавливаясь.

- Меня на работу взяли. С понедельника. Паспорт пообещали быстро сделать. Так что скоро буду гражданкой России.   Люди отличные.  Я ещё немного пою... Может, куда-нибудь со временем петь устроюсь... в какой-нибудь ресторанчик.

  Понимая, что уже опоздал, я, вдруг, отпустил ситуацию и просто отвечал на сообщения, которые сыпались из моего мобильного телефона.

Сумасшедшая рыжая белка. Поймал себя на этой мысли и улыбнулся так, что остановились прохожие. Похоже, что и со мной далеко не все в порядке - на работу опаздываю, прохожих пугаю. Но внутри было светло и уютно. Наверно, это самое главное для человека - чувствовать, что ты нужен. А когда ты нужен женщине, напуганной и беззащитной, все остальное уходит на второй план.

- Я сейчас вообще непонятно кто... без документов и прочего... на птичьих правах везде. Без вещей, денег, и без мозгов иногда, как мне кажется.

За два дня я узнал о Насте больше, чем знаю о многих своих знакомых: папа умер довольно давно и они перебрались жить на Украину. Мама, Настя и ее брат.  Солнечный благословенный край был им не просто домом - с этим местом были связаны их дальнейшие планы, надежды и судьбы.  Связаны настолько плотно, как никто из них и представить себе не мог.

  Потом началась война. Еще без стрельбы и взрывов. Еще без разрушенных городов и искалеченных судеб. Подло, незаметно она ударила там, где ее не ждали.
- Станешь по другую сторону баррикады, я в тебя выстрелю!

  Хлопнула выходная дверь. Он ушел. Человек, с которым Настя жила целый год. Муж, защитник и отец будущих детей. Человек, которого она, кажется, совершенно не знала. Ни разу раньше она не видела его таким, как той осенью, когда начались беспорядки в Киеве.  Получил письмо, что-то прочитал, собрал вещи и ушел. Выполнять приказы, убивать не согласных.
 
  На его руках будет кровь, подлость, предательство. Об этом напишет ей брат. На площадях всегда кричат те, кого проще всего вести на бойню. Для кого чужие интересы важнее близких пока людей, важнее семьи. Чье мнение о мире строится из лозунгов и мыслей, спущенных сверху. Для кого баррикада - высший смысл и высшее оправдание. Это потом свинья революции начнет пожирать своих детей, а сейчас он - воин, готовый стрелять в собственную жену, ради мыслей о прекрасном будущем.

  Брат пошел в ополчение. Мама как-то очень быстро погасла и месяц назад ее не стало. А потом их начали убивать.

- Представляешь! Сейчас проехала полицейская машина с сиреной! Я с размаху на пол и под кровать... коленку отбила.  Если буду по улице идти и так сделаю, а они увидят это зрелище, меня точно загребут. Или в полицию, или в психушку... Ой, балбеска!

  Балбеска определенно начинала мне нравиться.
___________________

3. Июнь

 Настя оказалась снаружи и сразу упала - было слишком темно, чтобы выбирать дорогу. Быстро поползла в сторону, прочь от автобуса, который теперь казался особенно опасным. В темноте люди натыкались друг на друга, перемешиваясь и теряя вещи. С собой осталась только легкая дорожная сумка и несколько предметов, разложенных по карманам.

  Ползти было неудобно и слишком медленно. Нужно приподняться и бежать прочь от металлического остова машины,  который слишком хорошо виден даже в коротких вспышках разрывающихся боеприпасов. Привычка последних недель говорит вжаться в землю при любом громком звуке, но огонь такой плотный, что, кажется, тишина не наступит никогда. Почти не задумываясь, Настя метнулась в сторону.
 
  Ухнул взрыв - далеко, по ту сторону дороги. Нужно пробежать еще немного до ближайшей воронки. Сумка отчаянно бьет по спине и боку. Вспышка - что-то чиркнуло совсем рядом, кожей лица она почувствовала движение стремительного воздуха. Заныла нога. И правый рукав начал липнуть к онемевшей выше локтя руке. Но гораздо больше болели колени и разодранные  на обочине ладони - она здорово ушиблась, когда упала возле автобуса. Впрочем, думать об этом было некогда.
 
  Она снова обо что-то споткнулась, упала. Звенело в ушах. Кажется, последний раз ударило совсем близко. Мягкое. То, обо что она споткнулась, было мягким и теплым. Приподнявшись на одной руке, Настя несколько раз тряхнула осыпанной пылью головой. Ноги. Она споткнулась о чьи-то ноги...

  В нескольких шагах от нее на коленях склонилась над маленьким скорчившемся на земле телом женщина. Настя перекатилась поближе. Земля под руками влажная и липкая. В отчаянии женщина рвала какую-то тряпку, а та не поддавалась. У ребенка нет руки! Настя схватила  маленькое плечо, сдавливая изо всех сил истекающую кровью плоть.
 
  Не было крика. Мальчик лет семи смотрел вокруг дикими, ни на чем не останавливающимися глазами, а лицо женщины даже в темноте казалось пепельно-серым, словно сама ночь сделала его таким. И оба не издавали ни одного звука.
 
  Только стучала в ушах кровь между не прекращающимися разрывами. И писк... такой громкий, что заполняет все окружающее их пространство.

  Женщина, наконец, справилась с упрямой тряпкой и отчаянно пытается ей что-то сказать, кричит, хотя ее совсем не слышно. Бум-бум... виски раскалывает пульс... бум-бум... сердце, похоже, находится теперь совсем не в груди, а рвется сквозь череп наружу...

- Отпусти!!!!! - мать, отрывает ее руки от раненного ребенка.

-Я должна завязать... должна завязать... - Липкое, сколькое от крови плечо с лохмотьями изодранной взрывом рубашки. Вместе им удается затянуть жгут и мать прижимает к себе потерявшего к этому времени сознание малыша.

 Вспышка, удар! Бьют прицельно. Бьют не по машинам - по рассыпающимся от автомобилей людям.

  Бросок через ночь дальше от дороги. Разогнувшись Насте удается сделать несколько десятков шагов. Сумка! Она осталась там, где Настя упала в последний раз. Нужно вернуться и попробовать ее найти, пока это еще возможно.

  Там немного денег, кое-какая одежда и документы. Не ахти что, но больше у нее ничего не осталось. Вообще ничего.

 Вдали снова щелкает миномет.

  Упасть, переждать взрыв и попытаться вернуться. На эту простую мысль уходит полсекунды.  Мышцы начинают действовать, готовя тело к падению. И тут что-то огромное бьет ее в левый бок. Словно удар поезда...  глаза успевают заметить вспышку стремительного огня и страшная сила бросает хрупкое тело на землю, которая уже не кажется такой твердой, как то, что ударило слева.  Сверху начинают падать комья и пыль, подброшенные взрывом, накрывая Настю плотным черным одеялом. Но она не слышит этого и не видит. И будет лежать еще несколько минут, прежде чем тело начнет отзываться. Прежде чем продолжит ползти на восток, между взрывами и искалеченными людьми.
 
Вся в крови, своей и чужой, но с твердой уверенностью, что дойдет.
___________________

4.  Июль

- Задело слегка. Поверхностное. Везучка. Бедро поцарапало. Я вот всё думаю - смогу ли я вернуться назад? Мне кажется, уже нет, никогда.
Уже нет той страны, нет моего города... Одесса - навсегда останется городом, в котором сожгли моих друзей, Славянск - уже почти непригоден для жизни. Да что там почти. Уже нет.

  Только две недели спустя, разговаривая с ее дядей, я узнал, что "задело слегка" - это 18 швов на бедре, стягивающих последствия осколочного ранения. Судя по всему, той же миной ей разорвало кожу на правом плече. Еще швы. Разбитые колени, едва зажившая ладонь и все ноги в мелких порезах. Под левой лопаткой несколько рассечений, в глубине которых притаились осколки и металлическая стружка. Обнаружить их удалось только в больнице при тщательном обследовании. Тут же и прооперировали. Левая сторона ее тела была одним сплошным синяком, поэтому трудно ходить и пользоваться левой рукой - никто не знал, что это за травма, но последствия были очевидны. А были еще и не очевидные последствия, из-за которых она не смогла выйти на работу, о которой уже договорилась: до 40 градусов могла подскочить за пару минут температура и головная боль иногда становилась настолько сильной, что Настя просто ложилась и отворачивалась к стене, не в силах даже разговаривать. Ее дядя,  детский врач в местной поликлинике, настоял на подробном обследовании.
 
  Ничего этого я не знал. И о том, что она прячет лицо в густые рыжие волосы, когда выходит на улицу, и что прохожие оборачиваются вслед похожей на ребенка девушке со странными порезами на правой части лица.

 Ни одной жалобы, ни слова о своем самочувствии. Она боялась показаться слабой даже в мелочах и никогда не переставала шутить.

 Несколько дней она провела в больнице, не очень довольная своим вынужденным заключением. И каждый день с ней работали врачи. Хирурги, психологи... Наверно она была не простым пациентом - огромное желание жить, неуемная энергия и совсем не мирные травмы. А потом:

- Завтра меня отпустят на воооолю!... Ура!!!!! Ура!  Сказали, я могу переночевать дома! Да здравствует теплая ванна, мягкая кровать с удобным матрасом, и к тому же разрешили даже вина выпить в честь дня рождения! Оооооооо, ура-ура!!!

  Утро настало совсем не заметно.
- Мне отдали ноут. Я послушно спала всю ночь. Правда, пару раз с телефона вылезла, но и так - в полусне, еле открыв глаза, так и заснула  обратно - с телефоном в руке, даже сил написать что-то не было.
Саша не звонит и не пишет. Уже второй день. Если он сегодня не позвонит (а он ОБЯЗАН в этот день позвонить), я даже и не знаю, что мне делать... Если бы сила молитвы исчислялась в красоте и дороговизне креста, я бы купила самый дорогой крестик, и тогда меня бы услышали...

  Если бы сила молитвы...

  Наверно, ее услышали и так. Четыре раза в ее день рождения брат выходил на связь. Позвонил, поздравил, слегка отругал за излишнее беспокойство, пообещал приехать, как только сможет. Лежит в госпитале, ранение пустяковое. Сказал, что она самая лучшая на свете, что все будет замечательно.

  Но это было чуть позже днем. Вечером и ночью он прислал несколько SMS и я слышал, как она радостно взвизгивала каждый раз, когда их получала.  А пока она послушно проглотила утреннюю порцию таблеток, на вечер ей дали еще и через 10 минут уже была у своих родственников.

- Мне подарили чемодан. Стало смешно до ужаса! Тетя говорит - ты же собралась ездить... по всей России колесить... а у тебя даже чемодана нет... Я говорю - Ну спасибо, моя родная! Ты уже меня сплавить хочешь?
Она смеется - Живи, пока живется тут. Но я же вижу - места себе не находишь, всё бредишь то Омском, то Москвой... то ещё какими-то царствами-государствами... А то - глядишь - и на Родину вернешься.
Спасиб, говорю. А она - чемодан-то открой!
Открываю чемодан, а там - деньги. Не целый чемодан, конечно, но сумма приличная. Хватит на дорогу до Омска, и чтобы там ещё пожить, прежде чем устроиться как-то.  Я плачу, знаю же, что у них тоже с деньгами не очень чтобы свободно - семья-то большая. Как же так - говорю - Это же такая сумма, я не могу принять. А она мне - ты и так всего лишилась. У нас есть крыша над головой и руки. Заработаем. А тебе жизнь с нуля начинать. Так что даже не задумывайся. Бери. Порыдали с ней, пообнимались, дядя сердито так - У нас что, похороны? Быстро пить!

  Распаренная после горячей ванны, приятного застолья и бокала вина Настя уснула тут же на диванчике в крохотной однокомнатной квартире где-то под Красноярском.

  Вечером нам наконец-то удалось настроить скайп, общаться сразу стало легче.
- Сегодня иду по двору, сзади хлопок. Я за дерево и пригнулась. И понимаю, что не могут тут стрелять. Выглядываю - люди коврик выхлопывают... Вдох-выдох. Та-а-ак, Настя. Всё хорошо...

  Когда еще вести такие разговоры, как не в день своего рождения? Странный контраст радости и горя. Я лавировал между накатывающими на нее воспоминаниями, стараясь занять ее мысли чем-нибудь более приятным, чем постоянные ночные кошмары, в которых она снова и снова выбиралась из-под обстрела. Мы не обсуждали новости, хотя ей все время этого хотелось. Мы просто болтали так, будто все уже кончилось. Рассказывали о себе, делились планами на будущее, искали интересные рецепты...  Ей очень всего этого не хватало. Обычных праздных мелочей, оставшихся в разрушенном доме.

  Когда мы, наконец, пожелали друг другу спокойного сна, в мои окна смотрела глубокая ночь, а в окна маленькой комнатки общежития, которую Насте выделили в качестве временного жилья, светило по-летнему утреннее солнце.

  Вечером с телефона Саши позвонил совершенно не знакомый человек. Представился и сказал, что ее брат умер. Ранение было смертельным.
___________________

5. Июнь

  Лагерь показался Насте большим муравейником, в котором тысячи людей подчинились жестокой воле войны.

  Их подобрал отряд пограничников. Напуганных, уставших людей. Полтора десятка километров пробиравшихся сперва под минометным огнем, ползком метр за метром, потом пригибающихся от невидимой пули снайпера. Руки в ссадинах, ноги разбиты, одежды почти не осталось - это были лохмотья, пропитанные кровью, перемешанной с землей.

  Вопросов задавали не много: кто, откуда и как здесь оказались. Этого всего можно было и не спрашивать - по внешнему виду едва державшихся на ногах людей все было понятно. Однако порядок есть порядок - они пересекли границу и попали не только в безопасное место, но и в зону особого внимания.

  Страшно болела голова, сознание время от времени куда-то проваливалось, но, оказавшись перед врачом, Настя поняла - все будет в порядке. Это был приятный человек от одного присутствия которого сразу же становилось спокойнее.

  Он представился. Настя назвала свое имя. "Как себя чувствуешь, Настя?"- на лице была улыбка, но глаза оставались внимательными, цепко осматривая все сразу: позу, выражение лица, непроизвольные движения. "Я в порядке... Там людям помощь нужна..."- Настя шевельнула рукой в сторону дверного проема. "Так уж и в порядке?.." - хитро прищурился доктор: рваные раны на правой руке и ноге. Поверхностные, без повреждения мышечной ткани. Это хорошо - пару десятков швов и они затянутся. Под левой лопаткой несколько рассечений... без рентгена не видно, но ребра похоже целы, значит и тут жизни ничто не угрожает. Лицо... правая его половина была посечена осколками и выглядела не очень. Врач отодвинул спутавшиеся от засохшей крови волосы. Глаза целы, а кожа быстро затянется, главное как следует обработать. "Сейчас мы из тебя невесту делать будем!" - заявил доктор и снова приятно улыбнулся.

  Сознание Насти цеплялось за окружающую реальность, а слабость брала свое. Ужасно хотелось остаться одной. Дома, в привычной довоенной квартире. Зарыться в подушки на своей кровати и ничего не помнить про сегодняшнюю ночь. И Сашка, брат, завтра будет ждать ее к себе на обед, а потом они вместе выйдут в город на солнечные мирные улицы.

  Ей быстро обработали раны, наложили швы... на лице появились полоски лейкопластыря. Руку и ногу стянули чистые бинтовые повязки... доктор все время о чем-то говорил... она отвечала, а в висках стучал тяжелый глухой набат... и опять этот навязчивый писк раскалывал черное бескрайнее небо... автобусы... там ведь остались люди. Где они?.. И где тот маленький мальчик, которому оторвало руку?..  Неужели его тут нет?.. Снова ударил взрыв!

"Настя! На-астя..." - резкий запах вырвал ее из-под обстрела. Доктор держал возле Настиного лица едко пахнущую подушечку ваты. "Героическая ты девушка! И потрясающе красивая! Правда, очень уставшая. Но когда выспишься и поешь, можно будет отдавать тебя замуж!" - доктор опять улыбался. И Настя улыбнулась в ответ.
 
"Замечательный человек…" - думала она через пару дней, сидя у окна мчащегося прочь поезда, - "Как жаль, что я не запомнила его имени..."
___________________

6. Июль

«Очень прошу вас, помолитесь за меня в понедельник, 21 июля... предстоит очередная операция... боюсь. Очень люблю жизнь, надеюсь, она меня любит тоже. Дорогие мои... пока я ещё тут, пока я ещё не сильно волнуюсь... хочу сказать всем спасибо за слова поддержки, за внимание и заботу. Пожалуй, я счастливый человек - не смотря на все происшедшие в моей жизни последние события. С вами рядом хочется жить, шутить, разговаривать. Я почти никогда не чувствовала себя одинокой. Спасибо вам за всё от всей души... завтра очень ответственный день... пожалуй, это как ещё одна граница, которую я снова буду переходить завтра, в 7 утра по Москве. Я надеюсь, что Бог услышит ваши слова за меня, и я снова буду с вами. Я вас всех люблю. Ваша Настя.»

  -Познакомили с анестезиологом. Пообещал мне очень сладкий сон. И сказал, что будет будить, как спящую красавицу - поцелуем, если я не против. Я сказала - будите любыми способами, я согласна на всё, лишь бы проснуться. Посмеялись. Хирург рассказал мне, как будет делаться операция. Пошутил - не нужно ли мне что-нибудь в мозге поменять. Нет, говорю. Мне всё дорого там.

  Обследование МРТ выявило структурные изменения головного мозга. Сильный удар привел к сотрясению и повреждениям не только снаружи, но и внутри. Она не помнила, как ее контузило, и была уверена, что отделалась легкими ранениями. Так же, как не помнила следующие после взрыва два часа своей жизни - они просто выпали из ее памяти. Об этом удалось узнать только на сеансах гипноза, которые проводили с ней в течение последних нескольких дней. Очень не простых дней. Не простых для Насти, не простых для родственников, врачей и друзей, когда каждый нес частичку ее боли...

…ведь за девять дней до этого:

-Меня тетя домой забрала. Я вчерашний день не помню совсем.

-Как ты чувствуешь себя после вчерашних уколов?

- Мне даже дышать больно. Хочу только, чтобы Сашка вернулся. Как я одна без него? Ненавижу войну. Я его даже похоронить не могу. Даже попрощаться… Может это ошибка?

-Может.

-Позвонили с его телефона и сказали. Он когда мне звонил в мой день рождения - он уже был тяжело ранен… и не сказал мне ничего. Я утром проснулась - думала, что мне приснилось всё, только потом поняла - что нет.  Не понимаю - мир вокруг меня рушится. Как будто я в чем-то виновата перед Богом.

Он мне последнее СМС прислал… я только теперь поняла, что он попрощался… как он мог… он же обещал меня забрать.

-Он сделал все, чтобы тебе было хорошо. Геройский парень. А тебя ничто не сломает, ты - вон, как себя под минами показала!

-Я знаю, что он герой... я знаю, что я тоже сильная... должна быть такой ... но пока так плохо получается.
Помню вокруг меня людей было очень много. А я сознание потеряла.

  Существует множество человекоподобных существ, категорически не желающих отличать добро от зла. По моему искреннему убеждению, способен на это каждый, просто некоторые упорно отказываются. Но зато в противовес им есть люди, концентрирующие вокруг себя все доброе и светлое.  Кажется, будто рядом и сам становишься светлее. Или сбегаешь, как нечисть, не выдержав этой яркости.

   Вокруг Насти собрались поистине замечательные люди. Я восхищаюсь каждым, хотя ни один из них не видит ничего особенного в том, как он поступает. Наоборот, они считают, что делают не достаточно. И в этом их свет, который критические события лишь многократно преломляют и усиливают.


Через дым от пожарищ синий,
Через выстрелы, через ненастья
Пробиралась ползком к России
Украинская девочка Настя.

Красный цвет - он горячий очень,
Обжигает сильнее страсти.
Всё наполнил, унес с собою
Украинскую девочку Настю.

И, целуя родную землю,
Проклинала её до гроба.
И казалось - что нет на свете
Ни любви, ни земли, ни Бога.

И Россия открыла руки,
Приняла всех в свои объятья,
Кто сказал - нам они чужие?
Кто сказал - нам они не братья?

А когда тишина звенела,
И казалось - ушли напасти,
Целовалась не раз со смертью
Украинская девочка Настя.

Там, на рОдной земле распятой,
Где безумствовало своевластье
Отобрали ещё и брата
У растерянной девочки Насти.

Нету слёз. Нет души. Нет дома.
Нет того, что назвали бы счастьем.
И шагает дорогой новой
Украинская девочка Настя.

Смотрит в небо - в лазурной сини,
Верит в лучшее, здесь, в России.
Будет помнить об Украине
Россиянка. Анастасия.


-Видел, Настя стихотворение написала?

Алеся Платанова из Омска. Мы давно и плотно общались в сети. А когда-то, еще более давно, они с Настей были соседями. Уж не знаю, что тогда приключилось, но Настя была глубоко благодарна Алесе за то, что та ее выручила. Собственно и со мной  Настя познакомилась благодаря все той же Алесе, обнаружив меня у нее в друзьях.

-Нет, не видел. Она пишет стихи? - я был искренне удивлен. После такого плотного общения думал, что знаю о Насте почти все. Но не тут-то было.
-Она не показывает их тебе, считает, что у нее они получаются корявыми.  Мне очень нравится одно стихотворение, может даст потом почитать….

  Но я ее уже почти не слушал. Нашел страничку Насти. Стихотворений там было два. Мне почему-то сразу вспомнилась Цветаева. Хотя, нет. Цветаева далеко, а здесь вот оно: живое, бьется, истекает кровью:


Тишина. Она так ненадежна.
Она так безнадежно пуглива.
Тишина - одиночества метка,
Пулей снайпера сбритая ветка,
Тишина - звон в ушах после взрыва.

Тишина - когда дети не плачут,
А от страха лишь слезы глотают....
Тишина - когда в рухнувшем доме
Тот, в котором жила тетя Тома,
Пыль от стен на тела оседает...

Но - я помню - всё было иначе.


  «Ребята-девчата! С 21.07.2014 с 5.00. по Москве моей страничкой заведует моя несовершеннолетняя двоюродная сестра Аленка. Прошу признания в любви не писать, непристойных предложений не делать. Шутка. У неё можно спросить, как у меня дела... сама писать не смогу какое-то время. Как статус поменяю - вернулась».
- Ну, Настя, с Богом!

День операции.
«Это Алена. Всем привет от Насти. Мы все переживаем за нее. Я так хочу, чтобы она выздоровела.»

Энергии в этом крохотном атомном реакторе оказалось не меньше, чем в ее взрослой двоюродной сестре.

-Это Алена. Настя привет передает. Мы от неё ушли полчаса назад. Ты мне нравишься. Вы поженитесь? Ой, извините что на «ты»… Ещё Настя просила передать, что она нисколько не боится, потому что у неё есть хранитель. А вы крутой музыкант? А на барабанах умеете играть? Тётя Алеся меня ругает, что я ко всем пристаю.

Отвечать приходилось с юмором, но абсолютно честно. Детям всегда нужно отвечать честно. Это единственный способ выглядеть достойно в их маленьких хитрых глазах.

Алена: «Операция закончилась Настя в палате в реанимации. Всё прошло ХОРОШО!!!»

Алеся Платанова: «Как я рада! Настенька! Возвращайся скорее к нам!»

На следующий после операции день:

-Приходил мой любимый психолог. Посюсюкал со мной. Приходила моя операционная двойка. Врач меня осмотрел, анестезиолог, как я поняла, пришел за компанию. Пошутил, принес мне "Рафаэлло", говорит - всем пациентам дарит, которые во время операции нецензурно не выражаются… смешной. Постоянно сохнут губы, аж потрескались. Моя медсестричка притащила детский крем, мажет. Убрали дыхательный аппарат - не знаю, как он называется. Горло болит от всяких этих трубок... дядя сегодня придет после обеда.

Сказали, что я с другой планеты. Мой хирург сказал – феномен. Очень быстро иду на поправку!  Смеется, что отдаст меня в лабораторию для изучения и опытов.

  Память человека странная вещь: можно запомнить самые мелкие детали совершенно не значительного события, а можно забыть то, что не давало тебе покоя последние две недели. Видимо, люди стремятся забывать то, во что не хотят верить.

-Послала Саше СМС. В новости, конечно, не лезу, но знаю - чувствую прямо… нелегко там. И у меня такое чувство, что с Сашей что-то произошло... но буду надеяться на лучшее.

Это был второй день после операции. И я ничего ей не сказал.
___________________

7. Июнь

  Поезд. Иногда очень хочется его остановить. За окном мелькают какие-то строения, мосты, столбы. Все это сливается в невообразимую катавасию, звуковым сопровождением которой становятся гул вагона и размеренный стук колес. А еще жара, от которой плохо спасают даже приоткрытые окна. Кругом чужие люди. Они живут так, будто были здесь всегда, а не зашли на предыдущей остановке. Едят, пьют, разговаривают, шутят или читают книги. Для них - это просто несколько десятков часов вырванных из привычной размеренной жизни. И поэтому они с недоверием глядят на закутавшуюся в осеннее не по размеру пальто рыжеволосую девушку, которая прячет ноги под полку и прикрывает лицо волосами. Иногда, вдруг отчаявшись, с надеждой всматривается в своих случайных попутчиков, но очень быстро опускает глаза.
 
  Молчать все время не получается. Огромный мир то накатывает на нее своей шумной духотой, то вдруг растворяется в пульсирующей головной боли. Когда становится совсем невмоготу, она отворачивается к стене и закрывает глаза. И еще она не всегда понимает, где заканчивается сон.

  Конечно, даже плотная ткань не может скрыть того, что она припадает на левую ногу. А волосы развеваются от гуляющих возле окон потоков воздуха, обнажая наскоро обработанные порезы. Возможно, без лейкопластыря было бы лучше. Она знает это и только сильнее наклоняет голову.

 Любопытство - не просто стремление человека к саморазрушению, еще оно способно причинить нестерпимую боль, когда вопрос наконец-то звучит правильно. Отчего же вам, люди, так интересны чужие страдания? Только ли из желания разделить эту ношу? Или это странный способ посмаковать боль, находясь на безопасном от нее расстоянии? Когда карты уже розданы и беда досталась не тебе, а тому, кто теперь находится рядом.

  Нет, конечно, и жалели, и помогали. Даже тогда, когда это было не так уж и важно. Ах, если бы не это праздное любопытство...

  Дорога запомнилась плохо. Была пересадка. Кажется, даже в Москве. А может, нет - все слилось в невозможности отличить сон от яви. Иногда боль становилась такой сильной, что было непонятно, зачем она выбралась из расстрелянного автобуса, но, когда отпускала, в конце стального пути появлялась надежда. Красноярск. Ее ждут, хотя и не знают, как изменилась она за последние несколько лет.

  Там она тоже будет ждать. Своего брата, который пока не выбрался из горящего региона. Сейчас он сражается за то, что еще уцелело. Хотя нет дома, нет города, некуда вернуться. Но если бы он не пообещал найти ее после войны, она никогда бы не уехала.

  Последний день в пути был особенно трудным - сказывалась усталость долгой дороги, которую и здоровый человек переносит не просто. А в ее состоянии минувшая неделя казалась бесконечной. Проводница напомнила, что скоро пора выходить. Поезд стал замедляться, потом остановился.

  Настя еле стояла на ногах, хотя из вещей был лишь крохотный рюкзачок. Попутчики начали помогать ей спускаться,  как вдруг у вагона появился рыжеволосый великан, которого она тут же узнала. И он узнал ее по огненным волосам. Подхватил ее на руки прямо с подножки, он же такой здоровый, просто богатырь! Обнял, вроде осторожно, но Настя аж вскрикнула от боли.

– Девочка моя, дочечка, я их пошинкую всех … как они могли тебя отправить в таком состоянии...

  Уложил ее на носилки, машина скорой помощи стояла тут же. Он сел рядом. Чувство было странным - лицо своего отца она помнила не плохо, да и на фотографиях видела. Так вот, дядя – копия практически. И она поняла – здесь ее  не бросят и не обидят.
___________________

8. Жить

-Я не люблю делать долго одно и то же, не люблю, когда вещи в комнате долго стоят на своих местах, но, кстати, переставлять их тоже не люблю. Не люблю шить, вязать, мыть посуду просто ненавижу. Не люблю сериалы - они долгие и нудные. Не люблю ждать автобус. Люблю - рыбалку, собирать грибы. Люблю белый песочек в тенечке на пляже - но лучше в волейбол поиграть или на лодке покататься. Люблю грейпфруты - но не люблю их чистить... виноград и черешня. Цветы - герберы и больше ничего. Шубы терпеть не могу... лучше удобная куртка и ботинки... люблю по горам лазить и орать оттуда. Люблю красивые платья. Люблю праздники.
Кстати, люблю шахматы… но со мной только Сашка играл.

Два последовательных кровоизлияния в мозг убили Настю через шесть дней после операции. Травма, полученная под обстрелом, оказалась сильнее врачей.
После того, как последний раз мигнул и погас огонек скайпа на моем компьютере, у нее оставалось четыре часа. И где-то за эти четыре часа она написала:

    Жить.

Любуюсь.  Огромное синее небо…
Глядишь на него – и так хочется жить.
Собраться в дорогу, и, где ещё не был
На карте наметить, пути проложить.

Стук поезда будет звучать вместе с сердцем,
Дожди, перелески, вокзалы, поля….
Там где-то вдали тоже хочет согреться
Один человек – половинка моя.


Не верю сама – в жизни так не бывает.
Не верю. Не знаю. Волнуюсь. Боюсь.
Но скоро вся боль незаметно растает.
К тебе я приеду. К тебе я прижмусь.

Вдохну полной грудью – забыть о тревогах,
В глаза посмотреть – и мгновенно понять,
Что это – всё то, что мы просим у Бога.
И если нашли – то нельзя потерять.
                26.07.2014.

____________________________________








Анастасия Сибирская. Стихи.




               Лабиринты.

Лабиринты. Заблудилась в них с утра.
Не могу понять – откуда я и кто?
Ведь на улице ужасная жара
А я кутаюсь в осеннее пальто.

Между странами цепочкой непростой
Протянулся мой полузабытый путь
Не приеду я уже домой,
Даже если время повернуть.

Даже если в голос закричать –
Не проходит боль, как ни крути.
Память-память, хватит вспоминать…
Память-память, хватит, отпусти.

Заблудилась. Потерялась враз.
Лабиринты – не найти ответ.
И никто не скажет мне сейчас
Есть на свете правда или нет.

01.07.2014




Ты думаешь, всё будет хорошо?
Наверное, есть дверь и надпись - "рай"?
Но только если в эту дверь вошел,
Обратно нет дороги, так и знай.

А там - откуда знаешь наперед? -
Быть может, нет того, что ты искал.
Лишь только тот свой личный рай найдет,
Кто сам его себе и создавал...

02.07.2014





               Тишина.

Тишина. Она так ненадежна.
Она так безнадежно пуглива.
Тишина - одиночества метка,
Пулей снайпера сбритая ветка,
Тишина - звон в ушах после взрыва.

Тишина - когда дети не плачут,
А от страха лишь слезы глотают....
Тишина - когда в рухнувшем доме
Тот, в котором жила тетя Тома,
Пыль от стен на тела оседает...

Но - я помню - всё было иначе.
04.07.2014






Где-то там, в закоулках сна
Затерялась моя весна.
Где ручьи хрусталем звенят
Где цветет мой вишневый сад.

Где за партою дети сидят,
Где не рушится детский сад.
Где сирена пока молчит……
Сердце мамы ещё стучит…..

Где мой Сашка – такой живой,
Ждет меня на обед домой.
Где на кухне не гаснет свет,
И войны даже близко нет.

Только мне не заснуть никак –
Сон , теперь ты мой худший враг.
Только стоит глаза закрыть –
Память пробует всё повторить.

Взрывы. Крики. Огонь. Земля.
Боль. Удар. Кровь… где же я??? …
И пока громыхает война,
И пока в моем сердце она -
Не заснуть никак. Не до сна.
09.07.2014








Словно камнем рухнуло несчастье,
Придавило страшною тоской.
Там вдали – не знаю, даже где
Умер Сашка, умер братик мой.

Не проститься, не поцеловать
За руку его не проводить.
Только и осталось  мне  - рыдать.
И по тесной комнатке бродить…

Не вздохнуть – не выдохнуть никак.
Не измерить эту глубину….
Не рассеять светом этот мрак,
Я опять тону, тону, тону…

09.07.2014.






Ладошки под капли дождя подставляю,
Иду просто так. В никуда. Не спеша.
Живу – словно сплю. Не дышу. Замираю.
Когда же на место вернется душа?









Через дым от пожарищ синий,
Через выстрелы, через ненастья
Пробиралась ползком к России
Украинская девочка Настя.

Красный цвет - он горячий очень,
Обжигает сильнее страсти.
Всё наполнил, унес с собою
Украинскую девочку Настю.

И, целуя родную землю,
Проклинала её до гроба.
И казалось - что нет на свете
Ни любви, ни земли, ни Бога.

И Россия открыла руки,
Приняла всех в свои объятья,
Кто сказал - нам они чужие?
Кто сказал - нам они не братья?

А когда тишина звенела,
И казалось - ушли напасти,
Целовалась не раз со смертью
Украинская девочка Настя.

Там, на рОдной земле распятой,
Где безумствовало своевластье
Отобрали навечно брата
У растерянной девочки Насти.

Нету слёз. Нет души. Нет дома.
Нет того, что назвали бы счастьем.
И шагает дорогой новой
Украинская девочка Настя.

Смотрит в небо - в лазурной сини,
Верит в лучшее, здесь, в России.
Будет помнить об Украине
Россиянка. Анастасия.



Вся пылает, вся огнем объята
Грешная родимая земля.
И идет войною брат на брата,
Кровью орошаются поля.

В этой битве гибнет человечность,
Люди превращаются в зверей,
Как потом вы упадете в вечность –
Женщин убивая и детей?

Разве это дело для мужчины,
Разве это подвиг для него?
Разве можно отыскать причины,
Чтоб стрелять в живое существо?

Кто вам право дал калечить судьбы?
Кто вам право дал решать за нас?
Кто вам разрешил чернить Россию
И уничтожать огнем Донбасс?

И теперь уже совсем неважно –
Кто с щитом, а кто и на щите.
Потому что абсолютно каждый -
В хаосе, раздоре, нищете…

Может, вы очнетесь – и по звездам
Будете искать обратный путь.
Только поздно, поздно, слишком поздно.
Душу-то уже не возвернуть.
12.07.2014


Когда-нибудь я позабуду это.
И будет мне казаться страшным сном
Ночные вспышки из огня и света
И громкий вой сирены за окном.

Когда-нибудь я позабуду это –
Кровавые бинты и смертный стон,
И как держался за руку парнишка,
Который умирал – не первый он.

Когда-нибудь я позабуду это –
Разрушенные судьбы и дома…
Наверное, никто не даст ответа,
Зачем тут правит балом сатана….

Когда-нибудь я позабуду это –
Ночной дороги беспокойный ход,
Притихшие заплаканные дети,
Внезапно зазвучавший миномет…

Когда-нибудь я позабуду это –
И жить смогу, как тысячи людей.
И каждый раз, встречая луч рассвета,
Касаться в полусне руки твоей.

Но где-то в глубине души я знаю –
Всё это в моем сердце навсегда.
Когда-нибудь я позабуду это?
Нет. Не забуду. Точно. Никогда.

Какое число-то? Сразу не поставила. Ну и ладно.






Если раньше верила во что-то –
Света белого теперь не вижу,
Всё перед глазами этот мальчик.
Ненавижу тварей. Ненавижу.

Если раньше Бога я просила,
Чтобы к людям хоть чуть-чуть стал ближе,
То теперь – не верую я в Бога.
Ненавижу. Просто ненавижу.

Раньше я надеялась на чудо –
Может, властьимущие прозреют
Но теперь понятно, что оттуда
Нас не видят. Нас не разумеют.

Я уже не жду. Чудес не будет.
Да и  мне всё не даёт покоя,
Бьёт по сердцу – с небывалой силой.
Мальчик тот. С оторванной рукою.

Если раньше верила во что-то –
Света белого теперь не вижу,
Всё перед глазами этот мальчик.
Ненавижу тварей. Ненавижу.







       Тебя кто-то любит?

Родная земля. Всё горит и пылает.
И души людей – словно камень и лед.
Скажи мне, герой, что по людям стреляет –
Тебя кто-то любит? Тебя кто-то ждет?
Не видит, не слышит, не внемлет рассудку,
Нет чести, нет совести, нету любви.
А ты бы задумался – хоть на минутку,
А если погибнут родные твои?
А если вот так же, без чувств и без мыслей
На них слепо смотрит сейчас миномет?
Но глух ты и слеп, выполняя приказы.
Тебя кто-то любит?
Тебя кто-то ждет?

17.07.2014





Птица.

Если бы я могла стать птицей,
Невесомо крыльями взмахнуть –
Полететь – назад не возвратиться.
И к тебе найти короткий путь.

И прильнуть – прижаться крепко-крепко,
Прикипеть – навечно, навсегда…
Чтобы никогда не возвратилась
Эта боль, что мучает меня.

Чтоб воскреснуть, заново родиться.
Чтоб почувствовать себя живой.
Чтобы снова твердо убедиться –
Ты - тот самый. Близкий и родной.

Но не стать мне птицей. Как на плахе
Распластала меня     боли нить.
И в больничной старенькой рубахе
Крыльев мне никак не отрастить…

24.07.2014.









Утро, вечер, ночь – мне всё равно,
Осень, лето – разве разберешь?
Словно в старом и немом кино
Мир вокруг на правду не похож.

Что-то в нем вдруг стало не таким….
Что-то в нем сломалось – не собрать.
Где инструкция, чтоб снова починить?
Подскажите мне, с чего начать?

Расскажите мне –  ну! кто и почему
Вдруг решил, что так произойдёт!
Покажите мне! Никак я не пойму
Почему страдает наш народ!

Утро, вечер, ночь – мне всё равно,
Осень, лето – разве разберешь?
Словно в старом и немом кино
Мир вокруг на правду не похож.

…… Рваная в лохмотья вся душа –
Может, ты возьмешься починить?
Пусть края скрепляет не спеша
Наших долгих разговоров нить.








                Жить.

Любуюсь.  Огромное синее небо…
Глядишь на него – и так хочется жить.
Собраться в дорогу, и, где ещё не был
На карте наметить, пути проложить.

Стук поезда будет звучать вместе с сердцем,
Дожди, перелески, вокзалы, поля….
Там где-то вдали тоже хочет согреться
Один человек – половинка моя.

Не верю сама – в жизни так не бывает.
Не верю. Не знаю. Волнуюсь. Боюсь.
Но скоро вся боль незаметно растает.
К тебе я приеду. К тебе я прижмусь.

Вдохну полной грудью – забыть о тревогах,
В глаза посмотреть – и мгновенно понять,
Что это – всё то, что мы просим у Бога.
И если нашли – то нельзя потерять.

26.07.2014.