Приют для души. главы 30 - 31

Повесть является автобиографической. Полный вариант здесь http://www.proza.ru/2014/01/01/853

Синопсис.

Она всегда на виду. Ее любят и ей восхищаются. Ей завидуют и ее осуждают. Она путешествует, меняет автомобили и проводит праздную жизнь в ресторанах и клубах. Беспечная бабочка и вечный праздник...что прячется за глянцевой обложкой?
Случайное знакомство и странные отношения с известным спортсменом, изменившие ход ее судьбы. Что ей дороже - калейдоскоп глянца или любящее сердце? Спасет ли свою душу, отказавшись от своей жизни и веры? Как сделать правильный выбор? И был ли он у нее …
Обычная жизнь, кому-то казавшаяся яркой картинкой. Боль и трагедии, прикрытые яркой мишурой. Без громких разоблачений, описания низменных страстей и пристрастий.

Санкт-Петербург. 2004 - 2009 гг.
Все имена и события подлинные.
 
***********
Автор не ставит себе целью кого-то оправдать или обвинить.
Автор приносит свои извинения верующим любых конфессий, если своими высказываниями допустил бестактность.

Глава 30

— Заедем за Хусейном?
Она понятия не имела, где жил раньше Хасан и где он иногда оставался ночевать. Он, конечно, говорил, что они с братом живут в общежитии Лесгафта, но где это конкретно, она этим не интересовалась.
Пионерская*. Точечные многоэтажки. Седьмой этаж. Это было не общежитие — это был в буквальном смысле муравейник. К тому же оказалось, что жили братья там на полулегальном основании — давно закончившие тренерскую кафедру Лесгафта, они, по идее, должны были съехать. Но съехать было некуда, и они остались там, вчетвером с друзьями, на 12 метрах.
Две двухъярусные кровати, шкаф для одежды, две колченогие табуретки, обеденный стол. Больше ничего не помещалось, и если один человек стоял у стола или между кроватями, пройти другому уже было невозможно.

Она не удивилась ни тесноте, ни неустроенности, ни разбитому окну с картонкой, защищавшей от снега и ветра, ни даже тому, что полы были сгнившие, и ступать надо было очень осторожно: за свою жизнь она повидала и общежития и коммуналки, этим ее было не напугать. Нет, ее поразило совсем другое.

— Подожди-ка... вы же спортсмены профессиональные, у тебя медали, кубки и прочее. Вы же на соревнования ездите, два раза в день на тренировке убиваетесь... Вы же чемпионы России. Почему вы в этом клоповнике живете? Ты же говорил, что в школе** есть квартиры, где можно жить.

Она ничего не понимала в спортивных регалиях и иерархии, но то, что они чемпионы России, она неоднократно слышала на соревнованиях, где их представляли, и видела кучу дипломов, где это было написано.
— Мы же не в сборной России, мы чемпионы только города, области, армии, студентов ну и всяких региональных соревнований.
— Если вы чемпионы во всех этих списках, почему вы еще не в сборной России?
— Ну, это же от тренера зависит. Только он решает, кого отправить.
— Наверное, кто-то есть лучше вас в команде?
— Нет, лучше никого нет. Просто он жадный. Комитет выделяет деньги на сборы, он половину в карман кладет, хочешь ехать — плати. Так же с чемпионатами. И мы ему холодильник не отдали, откаты с призов не отдаем. В спорте, как оказалось, в общем-то, такие же правила игры, как везде.

Холодильник был их выигрышем, однажды на сабантуе***, где они с братом каждый год делили первое место. Тренер мягко намекнул, что холодильник удачно впишется в его кухню, братья ему резко отказали. На ее взгляд, не надо было упираться и отдать этот чертов холодильник, и вообще тренер был в чем-то по-своему прав: он вкладывал в них все свои знания в течение нескольких лет, могли бы и не жадничать. Так думала она, пока они не рассказали, как строили ему дачу, естественно, бесплатно. А потом вспомнила, что в прошлом году они за свои деньги ездили на какой-то важный чемпионат.
В то же время она понимала, что у каждого своя правда и наверняка тренеру тоже было что сказать. Ну не может же такого быть, что все платят откаты.

— Поменяйте тренера! И вообще, пойдите к директору школы, объясните ситуацию, съездите в Москву к тренеру сборной России. — Если ее что-то тормозило в жизни  она не задумываясь, через это переступала.
— Это не так просто.

По ее меркам, в жизни никогда ничего не сложно, но, наверняка, у братьев были свои причины продолжать тренироваться на прежнем месте, и она махнула рукой и не лезла не в свое дело. Одну из причин она знала: тренера они, несмотря ни на что, любили и считали его лучшим. Злополучный холодильник они отдали в какой-то детский дом.

*Пионерка — район возле метро Пионерская, Санкт-Петербург.
**Школа — школа высшего спортивного мастерства в Санкт-Петербурге.
***Сабантуй - Сабанту;й (тат. сабан туе, башк. ;абантуй  — «праздник плуга») — ежегодный народный праздник окончания весенних полевых работ у татар и башкир. Похожие праздники существуют как у некоторых народов Поволжья: чувашей (акатуй), марийцев, мордвы, удмуртов, так и у некоторых тюркских народов Кавказа.


Глава 31

Подруга была ее «ангелом». По-другому и не назвать ее было. Бесконечно добрая и мудрая, с вечно насмешливыми зелеными глазами, копной рыжих вьющихся «мелким бесом» волос, с осанкой, как у балерины, и с вежливостью, достойной королей... Даже в плохом настроении подруга улыбалась, но при этом сыпала таким юмором, граничащим с цинизмом, что даже она завидовала ее выдержке и хладнокровию. «Не терять лицо ни при каких ситуациях» — так это называется. Мужчины оборачивались вслед ее подруге, но было в ней что-то, что не давало им подойти ближе. Ее подруга возвела стену между собой и окружающим миром и, внешне казавшаяся открытой, на самом деле была досягаема не более, чем мираж. И даже официанты в ресторане разговаривали с ней, как будто она какая-то невероятно популярная персона.

— Вы что, 10 лет живете и еще не женаты? — удивлению и профессиональному возмущению ее не было предела. — Давайте я вам свадьбу организую, это же моя работа! — Вообще ей хотелось хоть что-нибудь приятное сделать своей подруге.
— Тебе работы что ли мало? Хорошо. Может, пойдем, для начала, платье мне поищем, не свадебное, конечно, но что-нибудь кремовое? — И они отправились по магазинам.
Это только кажется, что купить платье — пара пустяков. Бутиков приличных в Питере на самом деле раз-два — и закончились, а уж «ангел» в этом разбиралась. Поэтому на поиски подходящего платья ушла не одна неделя, и география их поисков перенеслась сначала в Финляндию, а потом в Италию. Попутно, естественно, покупалось все, что на душу ложилось.

— Вот посмотри, какой костюм, просто на тебя сшит, померяй.
— Ты забыла, мы тебе платье ищем, а не мой кошелек опустошаем. — Но руки уже схватили Galliano*, а ноги сами собой понеслись в примерочную.
— Мама мия, ты цену видела? Я могу в Монте-Карло пару месяцев безбедно жить. — Она вышла из примерочной. Конечно, костюм был специально на нее и сшит, и понятно, что не купить его было просто немыслимо, а это значит, что большинство друзей заживо ее сожрут за расточительность.
— Вот и хорошо, носи на здоровье, — «ангел» протянула банковскую карту продавцу, — мы берем.
—  Ты с ума сошла?
— Да ладно, не парься, купишь мне потом кофе.
— Ох, чувствую, надо было идти в ювелирный или в автосалон… — она засмеялась. — Продешевила я с Galliano.

И уже вечером, на каком-то очередном модном показе, «ангел», рассматривая новые коллекции, попутно бередила ее душевные волнения.
— Тебе надо мужика найти, взрослого, но сумасшедшего, как ты. Чтоб заботился о тебе, тормозил тебя иногда, тебе вообще ребенка надо родить.
— Да меня сейчас все устраивает. Не взрослый, правда, и не сумасшедший. Был бы еще немного не такой религиозный и упертый, цены б ему не было.
— Послушай, пока вы друг друга переделать пытаетесь, время идет, и не тебе на пользу. Это понятно, что ты яркая, звезда, добрая и, по сути своей, идеальная. Конечно, он же спортсмен, чемпион, ему все лучшее надо. А ты рядом с ним, потому что он молодой и известный, свое самолюбие тешишь.
— И вообще все неправда, посмотри-ка, разложила по полочкам. Ты на мне свои психологические приемчики не отрабатывай! — она сопротивлялась, но понимала, что подруга все-таки права во многом.
— А при чем здесь психология? Посмотри правде в глаза. Конечно, ты изменилась рядом с ним, это тебе на пользу, спокойнее стала. Но ты же нечестно с ним поступаешь.
— Это еще почему? Я ему ничего не обещаю, я сказала, что ни ислам не приму, ни замуж не собираюсь.
— Ты сама прекрасно себя знаешь, захотела бы — объяснила бы так, чтобы понял. Или заведи себе кого-нибудь, найди себе мужика, он увидит и сам уйдет.
— Ты сейчас пошутила так? — она засмеялась. — А потом я одному в тюрьму передачки носить буду, а второму цветочки на могилку? Он же дагестанец, убьет еще кого-нибудь ненароком. Да и как я с ним так поступлю?!
— Хорошо, скажи мне, что тебя держит рядом с ним? — подруга вечно пыталась залезть глубоко в ее душу.
— Не знаю… — она задумалась, — он так смотрит на меня... и я знаю, что он никогда меня не предаст, я с ним чувствую себя спокойно и как маленький ребенок. Не знаю, не могу объяснить. Знаешь, была бы я двадцатилетней девчонкой, да еще его религии, я бы ни на минуту не задумалась, а сейчас... я, наверное, слишком взрослая, слишком много умею и видела в жизни, чтоб молодого пацана слушаться. Так сказать, оказалась не в том месте и не в то время. Да и вообще, у меня же своя интересная жизнь, я бы хотела, чтобы он ее дополнил, а не менял — зачем мне это?
— Ну, вот видишь, как я тебе и сказала, ты только свое самолюбие тешишь. Но ты ни разу не упомянула о том, что ты его любишь, — подруга пытливо смотрела ей в глаза.
— Если бы я его не любила, я бы вышла за него замуж. И испортила бы ему жизнь.
— Почему ты не хочешь ислам принять?
Уж от подруги она никак не ожидала услышать этот вопрос.

На самом деле она не противилась исламу... В детстве, убегая от криков и вечных скандалов, она пережидала у соседей, когда дома все успокоятся. У соседей скандалов никогда не бывало, там всегда стояла какая-то умиротворяющая тишина, а дом был наполнен вкуснейшими запахами печенья и каких-то лепешек. Она завидовала соседским девчонкам, хотя они и не могли до ночи бегать с ней по улицам и им не разрешали одним, без взрослых, убегать со двора. Но зато они были какими-то спокойными, уверенными, что ли... И она проникалась этим спокойствием, когда садилась за стол с их семьей, когда она говорила вполголоса и ее всегда внимательно расспрашивали и советовали, для нее это было удивительно, но ей это нравилось. Мать девочек не ходила в платке, и одевалась даже ярко, а бабушка, наоборот, выходила на улицу закрыв все, кроме лица. Не понимая, почему она так одевается, она спросила своих подружек, и они рассказали, что они все мусульмане.

Наверное тогда, в детстве, сложился этот стереотип. У нее дома повсюду висели иконы, мать крестилась через слово, но было шумно и совсем не комфортно. У соседей икон не было, но было комфортно и спокойно. Позже она поняла, что все зависит от человека, но все же думала, что в исламе жить комфортнее. Да и первый муж, будучи атеистом, именно ислам считал правильной религией.

И вот теперь, когда она могла принять давно зреющее решение, она не решалась сделать последний шаг. Среди ее друзей и подруг было много мусульман, но большинство из них не ограничивали себя в стиле одежды, спокойно сидели в ресторанах и ночных клубах, вели бизнес... Она не раз говорила Хасану, что примет ислам, если он не будет таким жестким в суждениях. Она рассказывала ему о своих друзьях, чьи жены не ходили в платке, красили ногти и делали еще миллион вещей, которые он ей пытался запретить. У него всегда был один ответ: «Они могут делать, все, что хотят. Моя жена будет делать то, что я сочту нужным».
Она надеялась, что в нем говорит лишь юношеский максимализм, но ситуация лишь заходила в тупик, и ей было горько от мысли, что если завтра она примет ислам, то все равно не сможет остаться рядом с ним.

Но, конечно, больше всего ее останавливали мысли о его матери. Они никогда не видели друг друга, но она пыталась представить себя на месте матери. Она бы не смогла принять для своего сына взрослую, избалованную жизнью, с туманным будущим в отношении детей... Но, в то же время, понимала, что испытывая влечение к нему, в чем и была ее слабость, она лишь делает его несчастным. Пусть даже, пока он этого не понимает…

— Ладно, давай закончим, — она не любила эти копания в себе. — Смотри, может, это платье тебе купим? — и они переключились на более понятное — просмотр новой коллекции Fendi**.

* Galliano — модельер и марка Модного дома.
** Fendi — итальянский Модный дом.