Ходили китайцы в Приморье

Ох уж эти 90-е! А знаете ли вы, что в Китае это время тоже было непростым? И куда труднее нашего. Китайцы в те годы часто переходили границу в Приморском крае, чтобы добыть в нашем лесу дикорастущий женьшень, лягушек, лапы медведя (нередко с оружием приходили!) и другое сырьё для китайской медицины. Зарабатывали не шибко, но надо было как-то выживать… А границу несложно было тогда перейти, как и уйти назад. Не было ещё современных средств контроля, да и бардак в стране процветал – включая погранслужбу. И хочу я вам рассказать историю одного такого китайского похода в Россию, придуманную мной на основе разных реальных, с добавлением любимой мной тигриной темы.

Поехали…

Лю уже два раза ходил за границу, в Приморье, и оба раза приносил женьшень. Небольшой 15-граммовый корень дикого женьшеня стоил в те годы в Китае 25 долларов, а стограммовый мог потянуть на пять тысяч «зелёных» и больше. Лю каждый раз добывал несколько корней разного веса. Во втором рейде был даже 80-граммовый корень. Он неплохо заработал. Он начал строить дом в своей деревне. Но на строительство не хватало денег. И он пошёл в третий раз… А может, уже из азарта. Ибо очень это азартное дело – искать женьшень.
Джень был не столь предприимчив. Но жизнь поставила его в трудную ситуацию. Заболела жена. Денег на лечение не было. Он не мог заработать их на своём месте сельского почтальона. И он попросил своего приятеля, Лю, взять его в следующий «рейд» в Приморье. «Авось, я тоже найду женьшень. Или наловлю древесных лягушек» – думал он. Они тоже ценились в китайской медицине. За них давали хорошие деньги.
Лю не нужен был попутчик в походе. Он всегда ходил один. Он был нелюдим. К тому же одному было проще уйти от погони пограннаряда, спрятаться, затаиться. Но ему было жалко Дженя и его больную жену. И он взял его с собой.

Они шли по лесной грунтовке к границе, что была в 30 километрах от их деревни. По небу ползли длинные белые перья. Местное радио обещало тайфун. Именно такая погода и была нужна путникам для преодоления защитных сооружений границы. Внешне Лю был типичным китайцем: невысок, круглолиц, и разве что глаза были немного шире «стандарта». Джень был почти его двойник, только глазами поуже да лицом постарше – ровно на свои плюс восемь лет. Оба путника были в камуфляжных штанах и куртках, обуты в чёрные ботинки, за плечами – поношенный брезент рюкзаков.
За спиной оставался вечно юный и «прибранный» китайский лес, где лесхозы редко дозволяли дереву дожить до 40 лет, а крестьяне остаться валежине. То и дело появлялись прогалы полей – съевшие за век освоения Китаем Маньчжурии половину её лесной территории и ползшие теперь террасами на склоны сопок. На их макушках торчало чахлое редколесье. В считанных же километрах, через узкую пограничную «межу», лес был другим: дремучим и диким, ещё мало тронутым рубками и почти не разъятым полями. Он был малолюден и полон редких даров природы. Предприимчивые селяне, а иногда и горожане Китая ходили в него на промысел – преодолевая, кто как сможет, погранзаграждения, и возвращались все с богатой добычей. Женьшень, корневища аралии и элеутерококка, сушёные лягушки, кедровый орех, лимонник, чага, а кто ружьё и стальные петли с собой брал, приносил лапы и желчь медведя, и самые «отпетые» – части амбы: амурского тигра. Всему находила применение китайская медицина, и всё охотно забирали местные скупщики. Российским пограничникам попадались браконьеры редко. Чего не пойти…

День был нежарок, шли путники быстро, и через 6 часов они были возле границы. Вот за той лесной сопкой – Россия. Здесь уже нежелательно было идти по дороге. Их могут увидеть местные пограничники, и направить назад, а то и задержать до выяснения кто они и зачем тут. Лю достал из рюкзака компас, опоясал им руку, и китайцы свернули в лес.
С китайской стороны граница охранялась слабо. Была лишь узкая контрольно-следовая полоса, «прошитая» всходами флоры, вдоль которой раз в день проезжал пограннаряд. За ней шло заграждение российской границы, состоявшее из густо перевитой колючей проволоки, и тоже КСП. Широкой и выполотой. Вдоль которой пограннаряды ездили в два-три раза чаще. Потом – покрытая лесом запретная зона границы, из-за особенностей рельефа и неизвестных причин имевшая люфт от километра до тридцати двух. И за ней – ещё одна КСП и «колючка». Только потом шла территория заграничья…

Они пробирались лесом к границе, и вот впереди проявился светлый прогал... Дошли. Закрапал дождь. Всё, как обещало небо. Китайцы надели зелёные, под цвет листвы, дождевики. Сели на ствол поваленного дерева, в гуще кустов. Надо дождаться наступления темноты.
Сидели и тихо болтали «за жизнь».
Лю:
– Когда думаешь рождать второго ребёнка? Старый уже…
– Ты у моей жены спроси. Я стараюсь, но ГуаньИнь* жадничает.
Джень:
– А где работает твой племянник? Такой строгий.
– Налоговый инспектор в городе.
И так далее…
Подкрались сумерки. Дождь влил как из ведра.
– Пора! – сказал Лю.
Они вышли из леса к китайской КСП. Лю достал из рюкзака два туристических коврика-пенки. Положил один на полосу. Прошёл по нему. Положил другой… За ним шёл Джень. Убрав коврик, он заравнивал совочком вмятины, а дождь сглаживал взрыхлённый песок. Никаких следов не оставалось. Вот и колючка российской границы… Кусачками Лю перерезал несколько проволок и отогнул их вверх. Положил в проём коврик. Стал заползать на российскую территорию…

Дежурный погранзаставы Полтавка услышал тревожный звонок электросигнализационной системы. Он уже был вторым за вечер. В первый раз пограннаряд обнаружил замыкание сети хлынувшим в низине потоком воды. Что сейчас? Датчики движения молчали.
– Так вот, Петрович – по новой! Весёлая будет смена.
Командир пограничного наряда Сергей Лобов, по отчеству и кличке Петрович, пошёл опять собирать бойцов.
– Чёрт подери эту погоду! Я придремнул, и такой был сон... – буркнул он.
– Бабы опять?
– Париж! И я вроде как король там...
– На повышение пойдёшь!
– Ага, дождёшься тут.
Наряд выехал к месту замыкания линии.

Лю снова выбрал лучший район для пересечения границы. До местных и российских погранзастав здесь было далеко. На «чужой» КСП стояли датчики движения, но они были бесполезны из-за сильного дождя. Когда он и Джень «протиснулись», друг за другом, между проволок, Лю аккуратно их выпрямил и состыковал – так что места перекуса и не стало видно. Лю был осторожным человеком. Это другие китайцы оставляли как есть перекушенную проволоку, топали в обуви по КСП и совершали другие глупости. Их потом показывало в наручниках местное телевидение – переданных властям российской стороной. Получали от двух до пяти лет тюрьмы. Лю не таков. Он воображал себя хитрым тигром, который может попасть в капкан только при крайне неудачных обстоятельствах.
Китайцы надели на голову налобные фонарики и нырнули в предночный лес запретной зоны.

Наряд подъехал к месту, откуда поступил сигнал. Стена дождя. Не стали выходить из машины, но Петрович посветил фонарём из окна... На КСП - ни следа, проволока в целости. Вздохнул: «И снова здравствуйте! Сколько ещё будет этих ложных сработок сегодня?»
Поехали назад в дежурку. Там он водки себе плеснул в стакан, выпил и лёг на диван придремнуть.

Лю и Джень бежали по лесу в сторону внутреннего заграждения российской границы. Медлить было нельзя. Наверняка сработала сигнализация защиты, и пограничники могли найти их проход. Колотилось у обоих сердце, тяжело дышали. Бегу мешал волнистый рельеф и немалый груз. Каждый имел собой в рюкзаке спальный мешок и палатку, сублиматы лапши и соевого мяса, два килограмма риса, нож, несколько 400-граммовых баллончика газа. У Лю была с собой также туристическая газовая плитка. Готовил он в таких походах в дождливые дни на газе, чтобы не мучиться с розжигом костра из мокрых веток, дающих к тому же паровозный дым и могущих тебя выдать. Взял он с собой также стальной тросик – ставить петли на косуль в местах базирования, что он иногда приносило свежее мясо, и сеть из лески для ловли в ручьях и речках лягушек и рыбы.
Джень начал отставать в их беге. Остановился:
– Уф, больше не могу! У меня не железное сердце…
– У меня тоже! Ты о жене думай, и это даст тебе силы.
Мысль о захворавшей любимой действительно помогла компаньону, и он, пошатываясь, продолжил бег.
Вот и вторая КСП. Китайцы выключили фонарики, и опять пошли в ход коврики, Лю перекусил и отогнул проволоки, друг за другом проползи, и он той же методой «восстановил» ограждение. Всё, они – за границей!
Нет, это было не всё. Сейчас опять наверняка сработала электросигнализация заграждения, и к месту должен поспешить наряд…

– М-мм! – Петрович потянулся и открыл глаза.
Опять пищал сигнал тревоги с пульта. Вяло встал, шагнул к супостату. Внутри похолодело… Сработка в районе предыдущей – в 7 километрах на второй линии!
Позвонил дежурному по наряду:
– В ружьё! Хунхузы, вроде как…

Китайцы опять зажгли налобные фонарики и побежали прочь от границы. Путь был в гущине леса, били мокрые ветки по лицу и телу, потом оба «скатились» в распадок. Пробежали километр, три… Вдруг – яркая вспышка! Всё осветилось на миг. Прибор обнаружения? Лю прыгнул в ручей. Бежали по нему, чтобы не унюхала поисковая собака.
Джень опять начал отставать:
– Всё… Оставляй меня, Лю. Не могу больше…
Тот остановился:
– Ладно, чуть передохнём! Но в следующий раз не канючь. Тебя брошу! И будешь сам ходить тут, один домой возвращаться.
Карты местности и компаса у Дженя не было, и такая перспектива пугала. Как и быть одному в этом русском лесу, где обычны медведи и водятся тигры. И он, спотыкаясь, побежал дальше за Лю…

Пограннаряд прибыл к месту нового сигнала. Опять нетронутая КСП и целая на вид «колючка». Собака крутнулась, но след не взяла – запах смыл не прекращавшийся ливень. Вдруг она подошла к заграждению и залаяла! Кто-то из бойцов посветил в то место фонариком, тронул проволоку… Она отделилась от общей!
– Китаёзы таки. Давненько не приходили, – Петрович плюхнулся в машину.
Помчали по дороге вдоль КСП к ближайшим воротам в защитной системе.

В русле ручья лежали там и сям лесины от ветровала, через которые надо было перелазить, и вскоре «железный» Лю тоже выдохся. Вылез на скат берега, а за ним – Джень. Китайцы пошли по лесу дальше в сторону от границы. Через полчаса сделали небольшой привал. Ещё через час поставили палатки и решили ночевать.

В упомянутые 90-е Китай начал подниматься: строились новые заводы, появлялись небоскрёбы и автобаны, но народ в нём был всё ещё очень беден. И многие китайцы ради заработка готовы были буквально на всё. Один поход в российский лес, за «колючку»: лягушками, лапами медведя, женьшенем давал человеку доход нескольких лет работы на фабрике или в госхозе. Ходить к нам китайцы начали сразу после распада Союза, когда ослабла наша погранохрана, а в КНР, с их одобрением частной инициативы, появились скупщики дикоросов для традиционной китайской медицины. В те годы лезли к нам через границу китайские заготовители аки саранча. Наручников пограннарядам при задержаниях, рассказывают, не хватало, и порой связывали верёвкой несколько пойманных китайцев да вели бечевой, как на невольничьем рынке. Сейчас китайцы в наш лес уже не ходят. Сильно вырос у них уровень жизни, да и граница наша охраняется теперь на порядок лучше. Иногда приезжают в посёлки Приморского края китайские скупщики, просят местных тот же женьшень искать… Как-то потом вывозят. Его корень, настоянный на спирту, продлевает жизнь и увеличивает «мужскую силу» – вещает китайская медицина. Женьшень массово выращивают в Китае на плантациях, но ценится только дикорастущий, который много целебнее. И найти такой можно только в «нехоженой» уссурийской тайге России. Попадаются в ней даже старые, 30-40-летние корни – до 80 граммов веса, а рекордный, из находок последних лет с юга Приморья, весил 170 граммов, и был куплен на аукционе в Китае каким-то местным бонзой за 70000 долларов!

Мчит за колючкой, разбрасывая мокрую глину дороги, уазик пограннаряда. Тормозит у места «перекуса» проволоки. Собака берёт след и рвётся в лес, увлекая за собой пограничников. Но через каждые 20-30 метров она тормозит, кружит на месте. Запах смывает неукротимый ливень. Она виновато скулит, сев у ног Петровича… Всё. Нарушители ушли.

Утро встретило сборщиков продолжением ливня. Распогодилось только к вечеру. Со склонов сопок струились грязные ручьи, ревел их водосбор в распадке. Китайцы собрали палатки и прошли ещё несколько километров. Снова переночевали.
На следующее утро их ждало солнце! Лю приготовил на газовой плитке лапшу с сушёным мясом и чай. Быстро позавтракали. День был тёпел. В лесу почти отсутствовал гнус, что обычно на юге Приморья. Глаз радовали нежная зелень деревьев и алые кудри лилий, проглядывавшие с поляны. Несколько минут сидели, любуясь окружающим миром.
Пошли…
Для поиска женьшеня надо идти по кедрово-пихтовому лесу и реагировать на красный цвет. Что имеют его ягоды в спелости. Небольшие фасолины, сидящие крУгом на «укропном» зонтике и созревающие в июле. Видны хорошо. Везение только нужно…
Но сегодня им не везло. Прошли за день по кругу, карте и компасу Лю, около двадцати пяти километров, перевалили через три хребта и – пусто. Впрочем, не привыкать. Лю в прошлых походах в Приморье находил в среднем один корень за три дня. Бывало, за неделю – ни одного. Случалось, за день сразу три-четыре попадались.
Зато встретилось место, где можно искать гриб мацутаки. Японский деликатес, редкость немалая. Китайские скупщики, поставляющие гриб японцам, могут дать за килограмм 50 долларов! Встречается мацутаки в Японии и на юге Дальнего Востока, под корейскими соснами. Они довольно редки, растут на скалах, а тут перед ними был целый скальный массив, покрытый этими соснами! Большими, извитыми живописно - прямо как на японских гравюрах. Стояли, любовались…
– По пути домой поищем мацутаки. Сейчас нам надо корень брать! – вздохнул Лю.
Пересекли за день две грунтовые дороги. Раз вышли к охотничьему зимовью. Нужна была предельная осторожность. Прислушивались к звукам, вглядывались в лесные прогалы. Почти не говорили…

А застава жила своей обычной жизнью. О нарушителях сообщили в комендатуру.  Организованы поиски… На бумаге. Ищи ветра в поле – хитрого китайца в кущах. Местные жители сообщат, как обычно. Если увидят.
У Петровича был выходной, и он поехал на рыбалку. Главное увлечение пограничников края. Половина служащих заставы были рыбаками. Многие также – охотниками. Промышляли обычно в той самой запретной зоне, между линиями защиты. Запретной – «для граждан». Трудно, почти невозможно получить разрешение обычным смертным на её посещение. Дают иногда учёным-зоологам, что изучают тигра и леопарда. В зоне пограничник сам себе рыбинспектор и егерь. Хариуса в речках полно, кабана и изюбря в лесу сколько хочешь. Чего не промышлять…
Петрович подъехал на своей старой делике к любимому ловчему месту у приречных скал. Свистнула удочка…

– Джень, полюбуйся!
На намытой ручьём глине отпечатался огромный след. Явился-таки… Хозяин лесов уссурийских: тигр! Лю не раз встречал следы этого зверя в прошлых походах в Приморье. В последнем были «лапы» аж 4-х особей.
– Мда, а я ведь упитанней тебя. Пошли, четырёхглазый!.. – сказал хмуро Джень.
Лю посмеивался над лесными страхами компаньона. У человека есть судьба. И опасность приходит совсем не из твоего ожидания.

Петрович «выбросил» на берег первого хариуса. Хороша рыбка! Мясо нежное, костей почти нет. А малосольный… Нет эпитетов! Был наш рыбак заместителем начальника заставы, коренаст, в теле, и выглядел несколько старше своих сорока двух. На нём были серый свитер и камуфляжные штаны, на боку – кобура со служебным Макаровым. Оружие на рыбалку раньше не брал, пока не вышли из леса однажды на противоположный берег, прямо напротив него, три китайца. Увидев «объект», нырнули обратно, но ведь и убить могли. А в предыдущий год отряд из пяти китайских браконьеров «завалил» из обрезов и ружей восемь жителей Приморья, что попадались в лесу на пути. Убирали свидетелей похода. За медвежьими лапами, похоже, шли, а может, и тигром – части тела которого тоже в китайской медицине используются, и вообще немерено стоят. Девятый встречный убежал – и прибыл в тот район спецназ. Нашли бандитов. Те стали стрелять, и троих из них в бою порешили, а двое сдались.
Ещё один хариус! Петрович опустил рыбу в садок. Закурил…

Китайцы снова переночевали в палатках, и опять ходили целый день по лесу, вглядываясь в полог. Бестолку. Лю хмуро думал, не пришлось бы в итоге ловить лягушек. Мокрое и скучное дело, да сейчас и не взять много – ловят их обычно по весне в зимовальных ямах. С мацутаки тоже не так просто. В прошлом рейде пришёл Лю искать этот гриб в известную ему сосновую рощу, и наткнулся на местных! Пришлось бежать… Тоже, похоже, были сборщики – и в России гриб скупают, а среди них маргиналы нередки, бывшие зэки. Нередко со стволами ходят, и если вдруг встретят китайца – сбор отберут, а то и жизнь. Бывало всякое…
Настало третье утро похода. Джень сидел возле палатки, и ему вдруг показалось: лес стал каким-то другим! Он будто шепчет о каком-то событии, что должно скоро произойти. Не так шелестели листья, иначе бликовала вода в ручье, что был рядом. Китаец оглядывался по сторонам. Может, за ними кто-то следит?..
Быстро позавтракали и продолжили «прочёсывать» лес. Шли как обычно: параллельным курсом, метрах в 20 друг от друга. Иногда кто-то уходил в сторону, заметив красное. Опять эта корзинка ягод пиона!.. Продвигались дальше.
– ПАнцуй***! Нашёл… – раздался голос Лю.
Джен увидел, что тот стоит в траве на коленях перед тем самым зонтиком с рдяными фасолинами. Ну наконец-то! Подбежал к Лю, присел на корточки перед находкой.
Перед тем как копать женьшень, нужно закрыть глаза, сказать про себя, что ты чист душой и попросить у духа леса прощения. Так делали китайские корнёвщики в старые времена. Но Лю был из другого поколения. Он не верил в тонкие миры. Он быстро выполол вокруг растения траву, достал из рюкзака заострённую деревянную палочку и, отмерив от корня две пяди, начал копать…
– Давай тебе помогу! – Джень стал копать такой же палочкой с другой стороны растения.
Работать нужно осторожно, иначе повредишь «ответвления» корня, и тогда его цена будет много ниже. Раньше корнёвщики работали палочками из кости. Копали долго. На один корень мог уйти целый день.
Джень «выгребал» палочкой землю, передыхал, и его не оставляло ощущение чего-то нового, присутствовавшего в окружающем пространстве. Находка корня оказалась всё же не тем событием, о котором ему шептал лес. В воздухе витало что-то другое…

Петрович поймал пятого хариуса. Ну и хватит! Сложил удочку. Снова закурил, сидя на речном берегу и глядя на лесную сопку, с могучими стрелами кедров. «Ух, какая же на нашем Дальнем Востоке красота! – подумал он, улыбнувшись. – А моей дуре Краснодар подавай, дни до пенсии считает… Фиг ей! В Уссурийске осядем».

Джень решил, пусть приятель сам докопает корень, а он «погуляет» в округе. Ведь где найден один, нередко бывает другой. Иногда в уссурийском лесу их китайским «коллегам» попадались целые плантации женьшеня, посаженные когда-то местными корнёвщиками.
Он пошёл по каменистому ложу ручья, поглядывая по сторонам на низ леса. Воды под ногами было немного, обточенные водой камни создавали подобие мостовой, и шлось легко. На секунду замер, любуясь изумрудными гирляндами ягод актинидии, висевшими на древовидной лиане. Вдруг что-то зашуршало слева. Он повернул голову… И зажмурился. По глазам «ударил» ярко-красный зонтик. Мимо которого поскакал бурундук…
– О ЭмИто!***
Женьшень. Он шагнул к растению. Заплакал. У его любимой Юи появлялся шанс. Он купит теперь хорошее лекарство. Корень, сразу видно, крупный – столько ягод…
Он встал перед находкой, тронул рукой зонтик:
– Прости меня, друг. Ты дашь мне так нужные деньги…
Сорвал ягоды.
– И у тебя будут дети!
Он заложит после выкопки корня в этом месте небольшую плантацию женьшеня.

А в лесу было тепло и солнечно. Это на побережье Японского моря часты туманы и зябкость – здесь же, в каких-то тридцати километрах он него, лето сильно добреет. И порхали в прогалах, переливчатом свете, огромные, как птицы, бабочки, и благоухали могучие кедры нагретой смолой, и звенел прозрачный ручей в каменном ложе, и кланялись лесному пологу в токах эфира вензеля алых лилий, – и такая была вокруг нега, такое счастье жизни!
А осенью этот лес становился кладовой, и чем только не одаривал сборщика! Орех кедровый, размером в полтора сибирских (шишки – почти с ананас!), увесистые кисти лимонника, с непередаваемым хвойным ароматом, дикий виноград на лозе, залезшей на большой куст или дерево: терпко-сладкий, душистый, из которого делали когда-то лучшее вино к столу русских царей, кишмиш, или по-научному – актинидия, трёх видов, с ароматом аниса и вкусом мармелада, шиповник с яблочко, камчатская жимолость, скальный фундук, барбарис… Всех даров не перечесть! А ещё и большая аптека: элеутерококк, аралия, амурский бархат, маньчжурский орех, бадан, диоскорея, заманиха, копытень Зибольда, женьшень и многие другие растения – лечащие от всех хворей, лесом этим хранимые.
Превосходна тайга уссурийская, и стократ достойна рассказов Арсеньева и Пришвина. И как здорово, что живёт и здравствует она и в наше время, – один из последних островков почти нетронутой природы, в этом наступающем на неё, всё поглощающем и закрывающем бетоном мире.

Лю почти наполовину выкопал корень, и взял паузу. Тоже прогулялся окрест. Вдруг найдётся другой… Ничего. Пообедал. Снова копал.  Корень был небольшой, но целый – без  трещин или повреждений от копыта зверя. За него дадут хорошую цену.
Наступил вечер. А Лю всё копал, выгребая пальцами землю и заменяя сломанные палочки новыми. Приготовил ужин и чай. Дженя не было…

Граница была в двенадцати километрах от их лагеря, и в этот вечер, как и любой другой, ехали и шли вдоль неё в разных её районах вечерние наряды российских пограничников. Стоп… Следы на КСП. Босиком кто-то прошёл, что ли? Нет – медведь! У них бывают и вытянутые лапы, но на следе всегда присутствует «крап» когтей. А здесь примчались к месту сигнала… Дерево! Упало, и вершиной достало колючку. Проверим на всякий случай: не подрубил ли кто? Нет – ветер-проказа. А сухостой надо убирать!.. А дальше один из столбов защитной линии покосило от оползня. Правим… И так – каждый день. Происшествий и работы на границе хватает и без нарушителей.
А создали в Приморье этот её заслон, с КСП, заграждением из колючей проволоки и электросигнализационной системой, в 60-ые годы прошлого века, когда начались пограничные конфликты с Китаем. Обрыв или перекусывание проводов системы замыкает её сигнальные контакты, и на пульте дежурного заставы раздаётся тревожный звонок. Высота заграждения – около трёх метров, сверху над ним с двух сторон сделан козырёк из колючей проволоки, с такой же сигнализацией. В почве в ряде мест под колючкой проложен кабель с сейсмодатчиками. Есть также датчики движения, кое-где – видеокамеры.
Границу без «фиксации» можно только перепрыгнуть. Как, сказывают, сделал это прямо у ворот одной заставы хитрый нарушитель: оттолкнувшись от примыкавших к колючке развалин. Звали его дальневосточный леопард.

Сгущались сумерки. Джень всё копал свой женьшень. «Вот повезло-то! Со стограммовый стакан наверное будет…» – думал он. Он не переставал радоваться удаче. Он купит самое лучшее лекарство. Он…
Палочка упёрлась в корень дерева. Природа не хотела отдавать сокровище. Пора идти ночевать, а завтра перерезать мешающий корень, докопать, и…
«Не показать женьшень Лю!» – вздрогнул он от внезапной мысли.
Да, ему не надо показывать находку. Джень побаивался своего попутчика. Что у того в голове? Лю считался в деревне человеком ненадёжным. Чуть не попал в тюрьму за воровство…
«Ещё и убьёт меня, и заберёт корень. Нет, не покажу» – подумал он хмуро.

А на кухне одного из домишек заставы, где жил Петрович с супругой, благоухал жареный хариус, бутылка самогона, на орешках кедра, светила медью со стола, огурчики дыбились… Своё всё, экологическое! Есть всё-таки в жизни на заставе свои плюсы.
– Валя, ну поучаствуй… – сбаритонил из-за стола в открытое окно Петрович.
У этой вечной его половины тоже было хобби – грядки. Как и почти всех жён местных пограничников. Пока он рыбу ловил, она с лопатой и тяпкой… Как и сейчас.
– Валя, ты где?
Выглянул в окно. Мда, опять ушла к соседке. Ну не приемлет одиночных выпивок мужа, переходящих часто в запой!

– Я уж думал, тебя съел тигр! – высунул Лю голову из палатки.
– Искал корень в округе.
Джень развёл руками. Пусто. Пальцы он чисто вымыл в ручье. Лю не должен ничего заподозрить…
Поужинали и легли спать. Джень долго ворочался в спальнике. Сон не шёл. Опять ему чудилось присутствие чего-то непонятного в окружающем пространстве. Копая корень, он то и дело оглядывался. Иногда казалось: сейчас он «поймает» этого дозорного! Но – никого. Лишь шептали о чём-то своём деревья, да иногда шуршали корой бурундуки…

Тигр Василий лежал среди кустов под сенью леса недалеко от защитной линии границы. В этом районе тайги было больше кабанов и изюбрей. Наткнувшись за заграждение, они шли вдоль него, и «паслись» в окрестностях. Василий подкрадывался, прыгал… Тигр был упитан и доволен жизнью. Но в этот раз добыча что-то не являлась долго, и Василий встал, решив пройтись в округе.
Имя своё он получил от егерей, что подобрали его малышом на таёжной дороге. Мать убили браконьеры. Тигрёнка поселили в лесной вольере на усадьбе местного заповедника, стали кормить и ухаживать. В доме директора жил кот Васька. Приёмыша и назвали в его честь – полным именем, как более крупный экземпляр кошачьего рода. Василий пил молоко из соски, потом ел мясо, потом на него надели радиоошейник и отвезли в глухое место края у китайской границы.
Ему было тогда полтора года. Внушительный уже, умный зверь. Но он не получил материнского воспитания и совсем не был обучен охоте. Василий несколько дней голодал, не умея скрадывать добычу, но вскоре всё же освоился. И стал вполне сносно жить.

– Не спится что-то… – Джень вылез из палатки.
Посветил вокруг фонариком. Лю громко храпел в своей. Что-то непонятное, зловещее излучало пространство. Дженя вдруг обуял панический страх. Он наломал веток и зажёг костёр. Он сидел у огня, глядя на мятущиеся в ночи языки пламени, и думал о своей незадавшейся жизни. Отец пил. Упал и насмерть замёрз, когда шёл домой зимним вечером. Мать работала в госхозе. Жили всегда впроголодь. Джень не получил образования. У него не было профессии. Один был свет в его жизни, одно, что любил: его добрая Юи…
– Эй, что творишь! – дым костра разбудил Лю.
Он высунулся из палатки. Ведь говорил же, что с наступлением темноты костров у них из конспирации не будет! Что это с Дженем?..

Сполохи пламени и две темные фигуры отражались в глазах затаившегося тигра.

– Сань, будь осторожен. Был переход границы из Китая три дня назад. Упустили…
Оперативник ФСБ Сергей Ларин и зоолог Александр Боровский сидели на скамье возле конторы заповедника. Белела служебная оперская Нива неподалёку… Очередной визит. Здесь, на усадьбе, у Сергея были друзья, и среди них – этой учёный из Владивостока, молодой исследователь тигров и леопардов, живший почти всё лето в одном из её домов. Визиты Ларина были также частью оперативной работы. Расспрашивать, не видел ли кто чего в лесу подозрительного. Свернувших, кого-то увидя, в сторону людей. Петель на зверя, потрав лягушек… Границу то и дело переходили китайские браконьеры. Сергею приходилось их ловить.
– Спасибо, буду начеку! А вы фотоловушек бы наставили, как мы! – сказал Александр.
– У вас – гранты, а нам вот бензин всё урезают…
Ларин крепок был, фигурист. Бегал лыжные кроссы по 30 км, подтягивался столько же раз в свои не столь уж молодые 38. Немало нарушителей границы задержал он за годы работы – всегда браконьеров китайских. Был серьёзно ранен одним из ружья, но выздоровел, и силу вернул.
– И чего сидим? – на крыльце конторы возник директор заповедника. – Ко мне!
Прошли с ним в его кабинет. Бутылку тёмно-зелёной жидкости вынул он из шкафчика:
– Давно ты, Сергей не был. А это - для взбодрения. Сам выгнал, на коре зелёных маньчжурских настоял… Русский абсент!
Выпили, стоя, по стопке.
– Вкусно! – сказал Сергей.
– Оставайся до утра, добьём вечером. Баньку затопим… – сказал, подмигнув оперу, директор.
– Нельзя. Жена не поверит. А вообще - дела с утра.
– И так всегда! – вздохнул директор.
– Сам не рад.
По пути в комендатуру Сергей забросил Александра в нужную ему точку.

Лю и Джень долго сидели у костра, что был приглушён, и лишь пускал язычки пламени, говорили о разном, и встали позже обычного. В лесу было пасмурно. Меж крон проглядывала облачная пелена. Что ж, море и сюда власть простирает нередко… Позавтракали. Лю продолжил выкапывать свой женьшень. Джень отправился «искать другой».
Он так спешил к вчерашнему месту, что споткнулся и чуть не сломал ногу. Дженю в жизни «везло» на случайные и глупые травмы. Обругал себя за неосторожность.
Работе мешал толстый пихтовый корень. Он стал аккуратно перерезать его ножом…

Тигр Василий лежал в лесном кустарнике в 20 метрах от Лю. Двуногое существо, так знакомое по прошлой жизни, что-то копало. Было позднее утро, но Василий только проснулся – поскольку как и все кошачьи тратил на сон не менее 16 часов в сутки. Вчера вечером он наткнулся на следы двуногих в лесной глухомани, где их никогда не бывало. Ему стало любопытно… У тигров слабое обоняние, но хороший ум, и Василий пошёл в сторону, куда могли те направиться. И вскоре наткнулся на два тканевых домика! В которых кто-то был. Василий лёг поблизости, и стал ждать… Среди ночи из одного вылез двуногий, развёл костёр. Потом появился другой… Нет, это были какие-то другие существа, чем обитавшие на той, его, усадьбе. У них был особый запах!
Тигр, кстати, уникум среди зверей: он не боится огня. Бывает, выхватит разбойник прямо от костра, почти что ног сидящего охотника, собаку – и был таков! Очень любит тигр собачатину. Деликатес! Василий не трогал собак охотников и подворий, как его собратья, ибо постоянно видел на кордоне егерских псов, привык к ним, и к еде не относил. Человечину – тем более, зная с детства двуногих, и лишь из любопытства выходил иногда в лесу к грибникам. Они с криком от него убегали. А один кинул что-то в него, бахнувшее. Василий недоумевал: что сталось с так привечавшими его когда-то двуногим народом?.. Он бы вышел запросто и к нашим китайцам, но они его смутили этим своим запахом. Он был не здешний, и как бы не от двуногих даже. В Китае тигры испокон веков нападали на людей, и запах китайца для них близок к таковому от дикому зверя ****. Василий давно не ел. Он гипнотически смотрел на копошившегося Лю, и у зверя дрожали усы…

Зоолог Александр Боровский шёл через лес в направлении границы, поглядывая на туристический навигатор. Герой наш и похож был на зоолога, или может быть – художника: сухощавым вытянутым лицом, бородкой и внимательным взглядом. Александр находил фотоловушки, которые установил две недели назад, и забирал из них флешки, вставляя пустые, а также заменял аккумуляторы на заряженные.
Ловушки эти есть фотокамеры, с датчиком движения. При пересечении его луча срабатывает вспышка и затвор съёмки. Фотографии помогали учёному изучать жизнь дальневосточных леопардов и тигров. Ведь у каждой из этих кошек - свой рисунок полос и пятен, и по снимкам можно узнать, сколько особей каждого вида обитает в округе, каковы их охотничьи маршруты, возраст, комплекция в то или иное время года, и многое другое. Ставил Александр эту технику на любимых маршрутах своих объектов: вдоль грунтовых дорог, долин ручьёв и на гребнях сопок – привязывая приборы к деревьям или закрепляя в дуплах. Приходилось искать закустаренные места и маскировать ловушки мхом и кусками коры, поскольку народ в тайге разный, и были случаи пропажи фотоловушек.
К вечеру исследователь планировал выйти к погранзаставе, там переночевать, имея дружбу с её начальником, и заодно просмотреть через его компьютер собранные в походе флешки.

Лю наконец выкопал свой женьшень. Он обернул корень влажным мхом и положил в берестяной туесок. Спрятал трофей под полусгнившим пнём, где была ниша, недалеко от лагеря. Ещё раз походил в округе в поисках другого корня. Нету… Вернулся назад.
Дженя всё не было. Вдруг он тоже ощутил присутствие чего-то непонятного в пространстве. Внутри у него похолодело.
– Джень, – позвал он тихо.
Кричать было нельзя.
– Джень! – крикнул он громко. – Джень!!

Александр подошёл к месту последней фотоловушки. Она лежала на земле… Сорвать мог медведь или тигр с леопардом – глянув в сторону, где была вспышка, и объект заметив. Зоолог решил просмотреть запись прямо на мониторе камеры. Василий!.. Ну ты разбойник. Уже второй раз камеру сбивает. Видел зверь фотоаппараты и вспышки от них не раз на кордоне, когда туристы приходили, зоологи – ностальгирует!

Да, странный двуногий. Я уже в дрёме был, а он вдруг начал кричать. Василий зевнул, поднялся с травы и вышел навстречу Лю.

А Джень тем временем продолжал выкапыпать найденный корень. Ещё полчаса, час… Нельзя спешить. Он никогда себя не простит, если его повредит. Он умрёт. Ибо он не сможет спасти любимую Юи… Пальцы его были ободраны «наждаком» уссурийского грунта, палочки то и дело ломались, и приходилось выстругивать новые.
Он не пойдёт сегодня в лагерь на обед. Руки его сбиты, Лю сразу поймёт, что делал партнёр в отлучке.
Он совсем не вернётся в лагерь! Выкопав корень, он сразу же двинет к границе. Лю продолжит поход в одиночку. Он не обидится. У него даже останется двойной запас продуктов. Джень скажет потом, что заблудился, уйдя далеко от лагеря. А границу нашел по имевшемуся у него компасу…

Лю окаменел. Перед ним стоял амурский тигр.
Он не испугался. Рациональное начало в нём всегда было сильнее эмоционального. С досадой вспомнил, что говорили ему другие китайские браконьеры: бери ружьё. Всякое бывает в лесу… Сейчас бы он завалил этого красавца. Принёс бы в Китай шкуру и кости. И стал миллионером… Он совершенно спокойно говорил себе это, без страха перед хищником. Он мог бы даже подойти и потрогать тигра. Ты не видение? Ты…
Василий ещё раз зевнул и пошёл к Лю. Воспитанный тысячелетиями страх китайцев перед Амбой и все эти смутные предчувствия вдруг взорвались в нём безумным ужасом. Лю закричал и побежал прочь…

Джень наконец докопал корень. Боже, какой красавец! Совершенно правильная форма, с двумя «ногами» и мочками «рук». За такой женьшень заплатят большую цену. Это действительно сокровище. Он вылечит жену… Он заплакал, укладывая корень в туесок и бережно укутывая его мхом. Он закопал яму, постоял на месте, прося мысленно прощения у духа леса, посмотрел на компас и пошёл в сторону границы.

Лю в ужасе бежал всё дальше в тайгу. Упал. Замер, боясь оглянуться… Тишина. Тигр отстал? Или продолжает красться… Он снова побежал. Остановился. Долго вглядывался в лес. Никого. Сел на валежину. Сидел на ней, прислушиваясь к звукам и глядя по сторонам… Встал. Куда теперь? Все вещи, добытый корень и даже компас остались в лагере. Нужно назад.
Как?! Он пробежал не менее 600 метров. Стороны света перепутались. Он не знал куда идти…

Вечером Александр дошёл до заставы. Заглянул в кабинет её зама.
– Смотри, учёный, что видел…
Петрович показал ему на экране фотоаппарата следы леопарда:
– Шалит тут опять. Прошёл через КСП…
Тигры и леопарды регулярно проникали за колючку, в зону. И прыгать для этого было вовсе необязательно. После сильных тайфунов возникали промоины, а в последние годы по рекомендациям экологов в заграждениях внутренней линии были устроены проходы для животных.
– Узнаю Потапыча… – сказал Боровский, глядя на фото.
– Как бы в Китай не ушёл.
– Вряд ли. Домосед он. Разведка вдоль участка…
Но тигры и леопарды иногда всё же уходили в Китай. Молодые особи в поиске свободного участка, самцы во время гона. Во внешней линии проходов не было, и они рыли под ней пролазы. Ничего хорошего на той стороне «беглеца» не ждало. Хоть и осталось в Китае всего 5-6 леопардов и не более десятка тигров, и положена там смертная казнь за убийство любой из этих кошек, местные жители ставят на них в лесу капканы и петли. Один тигр недавно пришёл «с той стороны» без половины лапы, отрезанной стальной петлёй. Напал на пограннаряд, чтобы отомстить человеку. Был застрелен… Огромный красивый зверь. Жалко безумно.
– А теперь и я кое-что покажу…
Александр протянул Петровичу флэшку с «упавшей» камеры. Тот вставил её в свой ноутбук. Изображения не было. Флэшка замокла от дождя.
– Ладно, Саша, пойду по делам в каптёрку.
Зоолог начал проверять другие флэшки…

Лю уже час искал место лагеря, но ему не везло. Чтобы окончательно не заблудиться, он надламывал ветки. Каждый раз возвращался в исходную точку и начинал снова. Гас вечер… Фонарик остался в лагере, и вскоре, в сгустившихся сумерках, он вынужден был прекратить работу. Он был один среди погружавшегося во тьму молчаливого леса, но прошлый страх не возвращался. Кто-то ушёл из этой местности. Он опять ощущал это своей сверхинтуицией – неведомым чувством, проявлявшимся у него в дикой природе. Стало прохладно. Хотелось спать. Лю сел на поваленный ствол пихты, обхватил руками колени и провалился в сон.

Флэшки были пусты, на некоторых возникали фигуры кабанов и оленей, а тут… Какой красавец. На зоолога смотрел гималайский медведь!
Ещё одна… Открываем. Александр чуть не отпрянул от экрана. Две фигуры, «китайского профиля», бежали вниз по ручью.
– Петрович!!

Лю проснулся на рассвете, продрогнув от ночной свежести. Встал. Осмотрелся. Треснул себя по лбу… Как он вчера не заметил этот знакомый силуэт дерева! Он пошёл по компасу, надламывая ветки. Через 10 минут он вышел к лагерю.

Петровича всё не было. Александр смотрел на картинку с китайцами… Вдруг его осенило: он может «вычислить» их маршрут! Так: камера зафиксировала их в этом квадрате. А в следующем была сбитая тигром… Это совсем рядом. И, судя по свежести следов, «свалил» он её в тот же день. Позавчера… И, возможно – тигр почуял находившихся поблизости китайцев. И мог пойти за ними… И выйти в их лагерь. И – очень возможно: он до сих пор находится рядом с ним! А значит есть шанс…
Надо только взять данные радиоконтроля последних перемещений тигра.

Лю приготовил завтрак. Напился чаю. Что с Дженем? Заблудился, или… Его опять коснулась чёрная тень страха. Он быстро собрал вещи, извлёк из тайника туесок с корнем и пошёл, сверяясь с компасом, вглубь бескрайнего леса.

Опергруппа Сергея Ларина, с двумя собаками, «летела» по лесу к точке вчерашнего пребывания тигра. Ещё двести метров… Сто…
– Ушёл.
Примятая трава. Яма от корня… Одна из собак однако уверенно взяла след. Началась погоня.

Тигр Василий шёл по лесу обратно к границе. Не стал он преследовать убегавшего Лю. Мелькнуло в последний момент в тигриных извилинах, что это всё же человек. Да, у этого существа был «неправильный» запах, но оно громко кричало, как и все прочие люди. Две ноги… Одежда. Он не знал, что его остановило. И даже не хотел об этом думать…

А Лю бодро шагал по лесу, глядя меж кустов и деревьев. Один корень взят… Будет и другой. Лес стал ему за дни «командировки» почти родным домом, и он даже не вспоминал свой настоящий за линией. Сегодня он поставит петли… Здесь много косуль. Завтра он…
Послышался лай собак.
Лю побежал.
– Ааа!!!..
Он кричал, размахивая ножом перед наседавшими на него овчарками. Наставленный на браконьера автомат пограничника заставил его бросить оружие. На Лю надели наручники.
Всё…

В это время Джень продолжал идти к границе. Сердце его грела надежда, душа светлела. Он смотрел на лес и радовался жизни. Его восхищали великолепные цветы и бабочки, изумляли огромные деревья. Он думал, как же это хорошо, что ещё есть на земле такие первозданные, красивые места. Куда не дошло пока это безжалостное поле и безразмерный город, где природа ещё не разрушена человеком. Он присел отдохнуть у ручья… Он с легкой грустью смотрел на покидаемый им лес. «Да, повезло этим русским, – думал Джень. – Их не так много, как нас, и они ещё не успели убить природу…» Эти колонны кедров и ильмов в перевивах лиан, нетоптаные травы вокруг, журчанье ручья у ног, чистейшее небо в прогалах леса рождали в нём лучшие в его жизни чувства. Он достал из рюкзака туесок, развязал его и ещё раз полюбовался добытым корнем. Подумал, как много сделают из него лекарства. Он рос лет 40. У этого зелья будет особая сила. Да, многое в китайской медицине основано на внушении, и всё же… Эти дикие места, эта богатейшая природа не могут не сказаться на энергии и силе этого растения. Он бережно укутал мхом женьшень. Поднялся…
К вечеру он вышел к границе.

– Петрович, есть почин! Один повязан…
Басил в телефоне начальника заставы голос коллеги из комендатуры.
– Мои поздравления. Тигру привет!
– Опять ёрничаешь…
А что ему ещё сказать? Комендатура в последние годы не особо усердствовала в поиске нарушителей. Это в суровое советское время всех на уши ставили. А ныне – подумаешь, китайцы на промысел… Выезжают, дай бог, в половине случаев пересечения. При этом клянут пограничников… Эпоха!

Джень вышел к колючей проволоке защитной линии. Кусачки остались у Лю. Одно теперь только – подкоп… Он достал нож и начал вгрызаться им в твёрдый грунт границы.

А над лесом «плыло» мычание коров, ухал где-то колун, прогудел уазик пограннаряда… На небе крепли звёзды. Лесные распадки погружались в туман. Петрович стоял на пороге дома и неспешно курил, о чём-то думая. Завершался ещё один день погранзаставы.

Джень копал уже целый час и так увлёкся, что «пропустил» звук машины. Нырнул в лес… Сквозь ветки было видно, как вдоль КСП проехал зелёный уазик. Нарушитель пошёл прочь от места подкопа, придерживаясь «просвета» границы. Через 300 метров вышел опять к колючке… Темнеет уже. Пора снова копать, и быстрее! Вдруг краем глаза Джень заметил справа невдалеке какую-то «дыру» в колючке. Пошёл к ней… Прямоугольный проём в заграждении – прямо от земли, ему по пояс. Следы кабанов тут и там… Пролаз, чтобы звери колючку не трогали – догадался он. Рядом на КСП виднелась «труба» на ножке. Видеокамера.
Нет, он не пойдёт дальше вдоль линии. Он просто не успеет выкопать до следующего наряда… Усмехнулся: надо было взять с собой «костюм» тигра. Резко нагнулся, нырнул в проём и побежал через КСП…

Дежурный заставы сидел, смежи глаза, в полудрёме, у приборной панели, когда раздался тревожный звонок видеорегистратора. Открыл левый глаз. Кабаны опять, похоже. Сделали, блин, эти проходы…
Глаза распахнулись, застыв на мониторе регистратора:
– Це ж не кабан. Це – йети. Товарищ прапорщик!..

Джень бежал через лес в скачущем свете налобного фонарика, изредка поглядывая на компас. Нарушитель не знал, в каком районе границы он находится. Бежал на восток, где должна была быть вторая защитная линия. Он решил не пересекать её сразу, сегодня. У той колючки его наверняка будет ждать другой наряд. Он «прыгнет» в русло первого встреченного ручья, пробежит по нему, сбив след для собаки, и спрячется в запретной зоне. А «штурмовать» вторую линию будет завтра, когда наряды вернутся на заставу.

Наряд пограничников прибыл к месту через 10 минут после сигнала. Собака сразу взяла след…

Джень бежал вверх, к седловине сопки. Ниже может быть распадок и ручей. Но за ней был непролазный кустарник. Он терял темп… Задыхаясь от напряжения, прорвался к каменным россыпям. Где-то позади лает собака… Скорее вниз, в ущелье.
Ручей!

– Бля, догоню – застрелю… Задолбали эти хунхузы! – хрипел командир наряда.
На некоторых участках границы пограничники периодически «отстреливали» китайцев. Чтоб неповадно было ходить… Один начальник заставы, «приняв на грудь», даже рассказывал об этом своим гражданским знакомым. Племянница его, округлив глаза, произнесла:
– Павел Семёнович, это же люди…
– Какие люди. Это хунхузы!

По ручью бежать было совсем трудно. Везде поваленные деревья, перепады русла с каменными «стенками». Он поскользнулся и упал с одной из них. Ногу пронзила острая боль…

– По Кедровому валит. Надо зайти в тыл…
Командир решил срезать с бойцами траверсом овальный склон сопки, что вдвое сокращало дистанцию к месту предполагаемого нахождения нарушителя. Бойцы рванулись к склону.

Джень сильно подвернул ногу. Бежать теперь он не мог. Он оставил русло ручья и, прихрамывая, пошёл сбоку от него лесом. Будь что будет. «Воскрес» затихший после преодоления им седловины собачий лай. Но он не приближался. Он скатывался куда-то вниз по склону… Джень угадал ход пограничников. Превозмогая боль, он стал удаляться от русла ручья.
Ещё километр, ещё…

Его взяли.
Наряд, промазав в «обходе», вернулся на ручей. Собака легко нашла выход Дженя с русла.
Он был уже у колючки. Но её нечем было перекусить… Он рвал проволоку руками, но она не поддавалась.
Собака уже рядом.
Всё…

Джень достал из рюкзачка туесок со своим сокровищем. Полюбовался ещё раз корнем женьшеня. В глазах его стояла больная жена. Он горько заплакал.
Вдруг он подумал… Отбежал в сторону от проволоки. Размахнулся и кинул туесок через границу.
– Я найду тебя, когда выйду. Я обязательно тебя…
– Стой, руки вверх!

На него наставляют холодный ствол автомата.


* Гуаньинь – богиня в китайской мифологии, покровительница женщин и «дарительница» детей.
** Панцуй – китайское название женьшеня.
*** Эмито Фо – один из китайских Будд, воплощение милосердия и сострадания.
**** Это не юмор автора, а мнение многих уссурийских охотоведов.