Чудо рукотворности

Каждое  утро,  открывая  глаза, я  вижу  над  собой  прекрасные  цветущие  ветви,  букеты,  переплетённые  орнаментом, и долго  не  могу  оторвать  взор  от  этого  весеннего  настроения,  вытканного  на  ковре.  Ковёр  иранский, шерстяной, правда  машинной  работы,  но  очень  хорошего  качества.  Но  глядя  на  него  мне  всегда  вспоминается  его  предшественник  ручной  работы,  иранский,  чистошерстяной, т.е.  с  основой  тоже  шерстяной,  в  отличие  от  машинных  с  основой  из  хлопка.  Но  об  этой  разнице  я  узнала  гораздо  позднее... как  и  оценить  смогла.
Этот  старый  иранский  ковёр  был  куплен  совсем  случайно  в  первые  послевоенные  годы  не  очень  добровольно,  вернее  совсем  вынужденно, т.к.  грянула  сталинская  денежная  реформа  1947года ...  как  снег  на  голову! Если  ещё  это  кто-то  помнит...

(А вот «сталинская» денежная реформа 1947 года, в отличие от «хрущевской», готовилась в глубокой тайне. Что касается дельцов, которые тогда пытались сохранить в неприкосновенности свои подпольные капиталы, то многие из них в итоге получили немалые тюремные сроки.
Новые бумажные деньги в 1947 году ввели в обращение одновременно с отменой карточной системы военного времени, по которой население получало почти все продовольственные и промышленные товары. Нынешние экономисты оценивают эту реформу как откровенно конфискационную, что было неудивительно для того времени. За годы военного лихолетья в условиях острого товарного дефицита в стране в четыре раза вырос объем наличной денежной массы. В июне 1941 года в Советском Союзе в обороте было около 20 миллиардов рублей, а в январе 1946-го – уже почти 80 миллиардов рублей.
В этой обстановке в случае отмены карточной системы без каких-либо финансовых преобразований страну ждала бы неминуемая гиперинфляция, и сталинское руководство это хорошо понимало. В 1946 году провести реформу не удалось, в первую очередь по причине засухи и неурожая, которые поразили самые плодородные регионы. И лишь 14 декабря 1947 года было опубликовано совместное постановление ЦК ВКП(б) и Совета Министров СССР «О проведении денежной реформы и отмене карточек на продовольственные и промышленные товары».
Ее основной целью было изъятие из обращения излишней наличности, значительная часть которой была нажита либо полулегальным, либо и вовсе преступным путем. Кроме того, во время войны Германия для подрыва нашей экономики неоднократно проводила забросы на территорию СССР крупных партий фальшивых советских банкнот очень высокого качества, отличить которые от подлинных порой не могли даже специалисты.)

Будто  вчера,  помню  серый  декабрьский   безснежный  денёк  на  главной  улице  Умани,  так  называемом  Крещатике,  где  в  ряд  были  тогда  все  магазины,  и  весьма  необычное  для  будней  оживлённое  движение  населения.  Все  что-то  тащили  из  магазинов  и  с  базара,  где  была  барахолка  разных  остатков  дореволюционной   роскоши  и  трофейных  вещей  из  Европы ...  Кое-что  из  этой  старины  у  меня  до  сих  пор  сохраняется,  имеющее  определённую  ценность ...
А  сколько  было  просто   бездарно  «раскокано»   довольно  ценных  своей  стариной  вещей  из  фарфора,  просто  из-за  непонимания  их  ценности!   Сейчас  вспоминаю  с  грустью ...

А  тогда  радовалась  каждой  разбитой  вещи,  осколочки  которой  мы  тогда  собирали,  выкладывая  из  них  красивые  мозаики  в  ямках  в  земле,  перекрывая  их  сверху  стеклом  и  засыпая  всё  это  великолепие  землёй.  Для  того  чтоб  потом,  раскопав  землю  показывать  красоту  под  стеклом  своим  подружкам ,  которые  потом  подло  похищали  твои  сокровища, оставляя «ямку»  пустой...
Иногда   наши  «ямки»  мы  украшали  живыми  цветами,  которые  долго  сохранялись  свежими  в  прохладе  «ямки»  под  стеклом.  Вот  такая  была  у  нас, у девочек  той  поры,  забава  ...  "Ямки" ...

И,  хоть  у  моих  родителей   никаких  подпольных  капиталов  не  было,  тем  более,  что  перед  этим  был  куплен  дом,  но  даже  то  немногое  что  было,  внушало  опасения  в  каких-то  необоснованных  обвинениях,  т.к.  никто  не  знал  точно  нормы  дозволенного  капитала.  А  от «органов»  в  те  годы  можно  было  ожидать  любой  неожиданности  в  обвинениях ! Поэтому  все  жители  ринулись  покупать  всё  подряд.  Так  и  родители  купили  старый  ковёр  в  Комиссионке и  ещё  какую-то  ерунду,  т.к.  в  магазинах  практически  нечего  было  покупать.
Так  и  зажил  этот  ковёр  у  нас   в  доме,  повешенный  вертикально  из-под  потолка  на  матрас,  перекрывая  его  до  пола,  создавая  иллюзию  тепла  и  уюта.

Несмотря  на  внушительные  размеры,  ковёр  был  очень  лёгкий,  т.к.  основа  была  чистошерстяная.  Он  был  довольно  тёмного  цвета  с  разными  диковинными  зверушками,  цветами  и  орнаментами.  И  всё  это  было  абсолютно  ассиметричным  и  не  повторяющимся.   Поэтому  его  можно  было  рассматривать  бесконечно,  что  я  и  делала  засыпая,  или  просыпаясь.   А  потом  и  мои  дети,  валяясь  на  диване.   Конечно  больше  всего  общалась  с  ковром  моя  старшая  дочь,  с  рождения  в  Умани  до  полугода  подрастая  на  диване  под  ковром.  Не  потому-ли  она  затем  избрала  археологию  делом  своей  жизни?!  Всё  может  быть,  т.к.  вещь,  созданная  чьей-то  фантазией  наверняка  несёт  в  себе  магию.  Сейчас  я  даже  уверенна  в  этом.  Приезжая  летом  в  Умань,  я  опять  спала  на  диване  под  ковром,  опять  попадая  под  магию  необычности  рисунков  на  ковре,  переносясь  в  прошлое  детства  и  юности...
Но  бежали  годы, пришло  время  расстаться  с  Уманским  домом,  старый  ковёр  перевезли  в  Москву,  хоть  он  и  был  прожжён  в  одном  месте... Сначала  была  мысль  даже  попытаться  где-нибудь  в  мастерской  реставрировать  его,  а  пока  его  сослали  на  дачу,  где  он  украшал  собой  бревенчатую  стену.  Затем  вдруг  приходила  мысль  разрезать  его  на  половики  в  московскую   4хкомнатную   квартиру ...  Слава  Богу,  руки  не  дошли!

Новая  квартира  требовала  ковров  для  уюта,  что  было  страшным  дефицитом.  В  ковровых  магазинах,  расположенных  в  основном  в  окраинных  районах  Москвы,  «писались»  дикие  очереди,  состоящие  в  основном  из  среднеазиатского  населения,  которые  приезжали  за  своей  продукцией  в  Москву ... Или  по  блату,  или  с  перплатой...
Вдруг  слышу  по  радио,  которое  у  меня  на  кухне  не  выключалось,  странное  об'явление  : --« Принимаем  на  комиссию  ковры  ручной  работы.  При  реализации  выдаются  талоны  на  право  преобретения  ковров  машинной  работы по  площади  в  тройном  размере  проданного  ковра».
День  изо  дня  слушаю  это  об'явление,  и,  наконец  рождается  решение  отвезти  старый  ковёр  в  скупку,  пока  не  разрезала  на  половики.  Поделилась  этой  мыслью  с  домочадцами,  которые  своими  взглядами  красноречиво  выразили  своё  отношение,  тем  более,  что  ехать  надо  было  на  окаину  у  чёрта  на  куличках.  Поэтому  приходилось  решать  этот  вопрос  в одиночестве  с  ковром

И  я  решилась.  Сложила  я  ковёр  в  свёрток  и,  учитывая  его  лёгкий  вес,  отвезла  его  по  адресу  без  всяких  надежд  на  успех.  Однако  Ковёр  приняли  на  комиссию  и  я  на  время  забыла  о  нём
Через  месяц  звоню,  узнаю,  что  вещь  продана.
Еду  опять  за  тридевять  земель,  в  кассе  получаю  деньги  и  стою  жду  обещанные  талоны...  Однако  кассир  с  высокомерием  своего  положения  заявляет,  что  не  знает  ни  о  каких  талонах.  Что  меня  очень  не  устроило  и даже расстроило.  Иду  к  администратору  с  вопросом.  Мне   заявляют: -- талоны  полагаются  в  том  случае,  если  вещь  продана  за  границу.  Что  маловероятно! – уничижающе  взглянув  на  мой  курносый  нос ...
--  Так  посмотрите,  куда  было  продано! –
-- Нет, это  не  здесь,  надо  обойти  здание  с  улицы,  там  бухгалтерия,  там  могут  посмотреть ...
Рождается  нормальная  мысль  плюнуть  на  всё  и  идти  восвояси  с  тем  немногим,  что  получила.  Но  у  меня  в  душе  пробудилась  злость  и  обида,  и  подозрение   в  обмане,  как  всегда!

И  я  иду,  указанным  путём.  Вновь  встречаю  презрительное  недоумение,  однако ...  листают  ворох  документов  и  с  нескрываемым  удивлением  выясняют,  что  вещь  продана  за  границу !  Таким  образом  с  неудовольствием  выписываются  талоны  на  внеочередное преобретение  ковров  машинной  работы  в  3хкратном  размере  по площади.  Вся  измочаленная  борьбой  чувствую  всё-же  себя  победителем  с  подлой  издевательской  системой,  в  которой  так  привыкли  жить !  О  какое-же  оно  сладкое  чувство  победителя  в  казалось-бы  бесперспективном  деле  маленьких  людишек,  с  которыми  никто  никогда  не  считаются,  обманывая  на  каждом  шагу...

Вот  одним  из  купленных  ковров  стал  ковёр  иранского  производства,  который  я  вижу  над  собой,  просыпаясь  ежедневно.  Но  всякий  раз  я  думаю  о  том  старинном,  дырявом  ковре,  проданном  за  валюту...  Каким-же  ценным  он  оказался !  И  где  он  сейчас  –  в музее,  в  этнографическом  институте   или  в  частной  коллекции?  Какая  магия  создателя  в  нём  заключена...   И  в  душе  какая-то  тоска  и  радость  от  такого  мнголетнего  соприкосновения  с  прекрасным  творением рук,  фантазии  и  души  древнего  персидского  создателя...
Встречаясь  со  старшей  дочерью,  мы  не  преминем  с  ней  вспомнить  и  поговорить  о  том  ковре,  незабываемом!

И,  какое  счастье,  что  он  не  был  разрезан  на  половики...
*************************************
Воспоминание о прекрасном вослед...

Да, очень грустно сознавать,
Что делом, создаваемым тобою,
Не суждено при жизни лавры пожинать-
И чувствовать признание Судьбою...

Будь то – ковер с гранатовым кустом,
Иль дерево, посаженное в землю,
Что даст плоды свои уже потом,
Когда ты в мир иной уйдешь, не внемля
тому, что на Земле не совершил...
Но важно, чтобы были чьи-то руки,
Кто начатое б дело завершил –
Ковер,иль полотно,или мелодий Жизни звуки...

Да, мир вещей – он долговечней на земле
Своих создателей, хранителей, хозяев,
Переживает поколения Людей,
Храня ушедших душ мир скрытых таинств...

В моей судьбе однажды был такой ковер,
Он был персидский, купленный случайно,
На нем цвели цветы чудесные, зверье
неведомое наполняло душу тайной...
Он видел таинство моей Любви,
Хранил моей Судьбы падения и взлеты,
Под ним дочурки мои милые росли,
Разглядывая ткачества фантазии полеты...
Его стирали, чистили, свечой прожгли,
И на полу топтали наши ноги,
Потом его на дачу отвезли –
Век доживать на пенсии убого...

Потом, согласно об'явлению в газете –
«Ковры старинные ручные – на машинные менять»...
В «комиссионку» отвезли его, внадежде –
При жизни дефиците с овцы паршивой – клок урвать...
И продан был ковер в чужие страны –
Знать ценность в нем известная была...
И три ковра машинные желанно
На радость нам получены сполна!...
А я, со старшей дочерью его так часто вспоминаю
Как чудо рукотворное неведомой Души
твореньем жившей,и боль незнанья гранью
Царапает по сердцу,не дает забыть –
Ту красоту ассиметричного рисунка
И сказочность зверюшек и цветов,
Что не заменит машинное бездушье
Восточной сказки невозвратность вновь...
&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&