Выбор Иова

   "-- Бога нет.
    -- Не верьте. Это слухи." 
                Люк Яхве, эссе "Дно надежды"

   "Бога достигает тот, кто готов сойти с ума" Ошо


    Всякому, кто решил выбрать себе библейского бога, предстоит мука Иова -- "Боже, ты такой какой есть и нет иных для меня".
    Здесь и отчаяние, и ужас, и великая надежда на милосердие, ибо вера означает верность Единому и Единственному, от которого в его величии и могуществе не знаешь чего ожидать.
    Ведь не у всякого достанет мужества и слепой веры Авраама, готового занести нож над любимым сыном во имя малейшей прихоти Всевышнего.
    Но можно ли любить такого Бога?
    Наверное, но с садо-мазохистским привкусом, как жертва порой начинает любить истязателя.
    О чём Библия?
    Право на насилие принадлежит Богу вне зависимости от правоты.
    Только он может и хочет преступать им же созданные законы.
    А ты даже ценой жизни не имеешь права выйти из игры.
    Жизнь тебе не принадлежит.
    Ты получил её даром.
    А дарёному коню, как известно, в зубы не смотрят.
    Даже в аду.
    Ни один волос не упадет без ведома Господа... с отрубленной головы.
    Так неотменимость существования становится проклятием.
    Убить себя и других ты можешь только с высшего соизволения Творца.
    А вот по своей воле покончить с жизнью значит бессознательно метить в боги.
    У "одноразового" христианина просто нет права на ошибку в этой блиц-партии длиной в жизнь.
    Кто не успел, тот опоздал.
    Напускной пафос Бродского: "Но пока мне рот не забили глиной, из него раздаваться будет лишь благодарность", -- соседствует с къеркегоровским всхлипом сокрушенного: «Где я? Кто я? Как я пришел сюда? Что это за вещь, которую называют миром? Что это слово значит? Кто тот, кто заманил меня в бытие и теперь покидает меня? Как я оказался в этом мире? Почему со мной не посоветовались, почему не познакомили с его обычаями, а просто сунули в один ряд с другими, как будто я был куплен у некоего "продавца душ?"
    ??? = !!!
    Здесь смысл соседствует с абсурдом.
    Трагический экзистенциалист Альбер Камю в известном эссе возвел проблему самоубийства до высот философской категории -- стоит ли жить, когда жизнь утратила смысл?
    Он оказался прав не только как атеист -- самоубийством абсурд не победить -- но и как верящий в высшее назначение человека, ценой личной экзистенции, определяющего цену бытию вообще.
    Абсурд существования, преодолеваемый только таким образом, приобретает черты высшего смысла.
    Чашу с цикутой надо испить до дна.
    Человек, как смыслообразующее существо, и есть то, что противостоит абсурду в акте самого же противостояния.
    Как носитель сознания, он задает вопросы бытию без надежды получить ответ. 
    Самоубийство жалоба на бога.
    Но кому?!
    О чём ропщет Иов?
    "Бог мой, ты такой какой есть и иного нет у меня...", -- звучит и как смиренная мольба и как глухой упрёк, упирающийся в сокрушенное бессилие перед натиском Вседержителя:"Вот, я ничтожен; что буду я отвечать Тебе? Руку мою полагаю на уста мои. Однажды я говорил, — теперь отвечать не буду, даже дважды, но более не буду."
    Оно и понятно -- а что тут скажешь.
    "Ты хочешь ниспровергнуть суд Мой, обвинить Меня, чтобы оправдать себя. Такая ли у тебя мышца, как у Бога? И можешь ли возгреметь голосом, как Он?", -- не унимается Господь, подавляя даже тихий стон Иова.
    Воистину, на чьей стороне сила -- на той и правда.
    Что хочу то и ворочу.
    Бог трижды забирает всё что близко и дорого Иову, и трижды возвращает.
    "...и дал Господь Иову вдвое больше того, что он имел прежде."
    Казалось бы, милость господня безгранична, однако это уже не та жена, не те дети, не те ослы и верблюды, не те сады и виноградники -- не те и не то, к чему он был так привязан и тихо любил.
    Утрата невосполнима.
    Спасибо, что не убил, а мог бы...
    «Делай с ним что хочешь, только душу его не тронь»,-- даёт на откуп сатане Иову Бог.
    В каком-то смысле, Бог кознями сатаны, подталкивал Иову к самоубийству, но тот не поддался, своей несокрушимой верой, победив абсурдность своего положения.
    Если Творец оказывается на стороне зла, только ради доказательства своего могущества и неисповедимости своих путей, тогда выход один -- принять правила игры, не как игрок, а как тот, кем играют.
    Вернее, как в случае с Иовой, принять ту неотвратимую данность, что Бог может менять правила игры по своему тайному помыслу, а спрашивать, как если бы их не нарушал.
    Восставший офицер на доске может нарушить ход партии, но не её исход. 
    Оптимистическая трагедия.
    То есть в этом парадоксе есть надежда за гранью смысла.
    В книге "Ответ Иову" К.Г.Юнг приходит к выводу о том, что Иова оказывается мудрей самого Бога -- творение учит Творца, что одной силы и власти над своим творением мало, что милость божья сомнительна, поскольку действенна от обратного.   
    В каком-то смысле Иова помог Яхве справиться с манией величия, тем самым ускорив приход Сына Божьего, кротко взявшего муки Иова на себя.
   "Бог, создав человека, явно переоценил свои возможности." Б.Шоу
    Творение стоящее на коленях, малого стоит.
    Смирение, давшееся такой ценой, похоже на выбитое под пытками признание -- капитуляцию перед силами рока.
    И тогда тот, кто сломился, кто не нашел своё место на земле, находит его в земле.
    А тот, кто выстоял, ценой чудовищных потерь -- наследует преображенную землю. 
..."Я человек значит уже грешен", -- горький рефрен всей Библии.
    Свобода выбора присутствует до начала выбора, после выбора она растворяется в скудном ассортименте моральных предложений -- "или-или".
    И мир становится черно-белым, как шахматная доска на которой мы лишь фигуры.
    Почему то или иное нельзя, просто не обсуждается.
    Нельзя и всё.
    "Торг здесь не уместен".    
    Догма не требует объяснений.
    Вопросы к высокомерному Богу библии исключены.
    Какое отношение имеет догмат о Св.Троице или непорочном зачатии к морали, или почему я должен любить ближних своих с оглядкой на Иисуса Христа -- для верующего пустой вопрос.
    Так надо и всё.
    Всякий ищет хомут по своей шее.
    Не даром Иисус Христос вещал об иге блага и благе ига, которое легко, когда по доброй воле сунешь в него уставшую от сомнений голову.
    Те кто повыносливей, боготворят сомнения. 
    На самом деле, требуя от человека доказательств преданности, авраамический Бог рационален в своей жестокости, как унтер Пришибеев, а удел человека то и дело Его оправдывать, становясь в длинную очередь на порку незнамо за что.
    "Правильно, с нашим братом по другому нельзя..."
    Но может правы фрейдисты и такого Бога не существует, может человек сам Его выдумал в немощи воображения, в тщетных попытках понять Запредельное?
    Как бы там ни было история показала -- палку явно перегнули, этот мазохизм и самого человека заставил быть рациональнее, породив в сухом остатке атеизм -- последнее оправдание Бога его отсутствием.
    Он ведь и вправду отсутствует, если мы в это крепко поверим.
    Похоже, Бог исполняет все наши желания.
    Захотел человек сам себя высечь -- нет проблем, пожалуйста.
    Бог таков, каковы наши представления о Нём.
    Возможно, Он ничего не гарантировал человеку, кроме свободы воли Себя выдумывать. 
    Ауробиндо Гхош уверял, что атеизм это когда бог играет с самим собой в прятки.
    То же делает и гегелевский Абсолют, играя в "мир как своё иное", словно ребёнок в песочнице, забывая себя в нас.
    Реально только то, во что веришь.
    Вера и есть бог, той реальности, которую выбрал.
    Верьте в веру, а бог найдётся.
    Его выкристаллизует ваша вера.
    Из тончайших нитей веры сплетён тугой канат познания.
    Человек создает религию, а не религия человека.
    Аксиомы, так же как и догмы, способ заклясть ужас перед бездной тайны о тайне бездны через которую натянут этот канат.
    По нему, пошатываясь и холодея, шагает Человек в выборе между падением похожим на полёт и следованием к своему сверхчеловеческому, техногенному будущему, где возможно покорение времени и пространства силой науки.
    А может и создания Нового Бога "в конце времён", который даст начало новой вселенной из "мусора" прежней.
    Сам символ креста наводит на такие раздумья.
    Горизонталь -- дольнее, путь прогресса, вертикаль -- горнее, метафизика духовного восхождения.
    Адаму в этой модели открыты две альтернативы развития -- стать роботизированным Големом или белокрылым, лучезарным Ангелом.
    Но такой радикализм пугает.
    Крест прост для описания более сложных диалектических процессов.
    Кто знает, возможно, как в фильме Спилберга, человек создаст самосовершенствующегося робота, чтобы робот породил нового Адама.
    Сознанию без разницы в ком поселиться.
    В конце концов, человеческий мозг не более чем скворечник.
    Крайности сходятся.
    Рациональное в пределе иррационально и наоборот.
    Может в той же аналогии соотносятся живое и неживое.
    Если взять в качестве метафоры не крест, а ведическую свастику, отвлекаясь от мрачных коннотаций, то её хищно загнутые концы не что иное, как тяга крайностей догнать друг друга в неумолимом беге времени, и в мандалообразном единстве слиться в сплошной круг бытия, в пределе достигнув 360-ти градусов возможностей.
    Гегель уверял, что вся история человечества устремлена именно в такое царство свободы.
    Кант помалкивал, намекая на бег разума по кругу расширяющегося опыта.
   "Имел ли Бог альтернативу при создании мира?", -- терзался А.Эйнштейн.
    Думаю, бесконечно многообразную в конечности уже выбранной.
    А иначе игра не стоит свеч, поставленных во всех храмах мира.
    Всё возможно в этой империи возможностей.
    "Ничто не истинно и все возможно".
    В том числе и отсутствие такой возможности.
    Тут к умнице Хью Эверетту с его многомирной интерпретацией.
    Однако, какие модели реальности не перебирай, ясно одно -- кроме пред-ставлений в человеческом арсенале ничего нет.
    Есть ли некий генератор явлений за тяжелым занавесом представлений, загадка. Мы все заложники своего воображения, которое только одно, видимо, нам предельно доступно.
    Оно единственное, чего стоило бы бояться.
    "Страх божий начало мудрости" сродни сократовскому "я знаю, что я ничего не знаю" -- не знаю, что от материализации своих мыслей ожидать.
    Поэтому "По вере вашей..." не только о силе веры, а и о том во что веришь. Разнообразие религий не более чем поиск альтернативных реальностей.
    Религии лишь способ, а не цель.
    Священные тексты это карты сознания.
    Догмы -- смысловые реперы выбранной реальности.
    Именно из-за незнания работы религиозного сознания, отсутствия критического взгляда на то, во что и как они верят, так несговорчивы и категоричны в своих суждениях верующие люди.
    Они судят обо всём с уровня захватившей их парадигмы, где всё находится в непротиворечивом соответствии с убеждениями, позаимствованными у этой же парадигмы.
    Иная точка зрения по меньшей мере заблуждение, по большей -- зло, достойное истребления.
    Поэтому вместо того, чтобы сказать:"Я так не думаю",-- они рубят:"Ты не прав". 
    Их логика проста -- «А чего мне думать, если я убеждён?»
    Творец утвердил незыблемую гармонию, сказав "нет" хаосу, и, мол, только человек в гордыне её нагло нарушает по злому наущению сил тьмы.
    В их самомнении, им невдомёк, что само по себе всякое бытие, кроме божьего,  лишено гармонии априори и в нём заведомо, по определению следует сомневаться.
    Границы мнений подвижны и размыты, их чёткость существует только в головах тех, кто мнения унифицировал, свёл в единому принципу ради душевного или интеллектуального комфорта.
    Однако всё сопоставимо в неизменном дуализме вещей и явлений.
    Свет освещает тьму и только тьма придает смысл свечению.
    Благо без зла ничто.
    Всякая Истина обрамлена пышными ризами лжи.
    Бог без творения лишен величия и могущества -- мир ореол его сияющей славы.
    Необходимо умереть, чтобы возродиться.
    И так далее, далее, далее...
    Всё проявляет себя на фоне всего и, как утверждают буддисты, а с ними и постмодернисты, в этом взаимопорождении копий копий, в принципе, всё это и не существует.
    Если конец ничтожный симулякр начала, то начало не менее ничтожно, ибо уже имело в содержании свой конец.
    Но оставим эту крайне сложную тему, от которой апологеты единобожия всячески увиливают.
    Ясно одно, с богом или без бога, человек, как становящееся неставшее, обречён на муку несовершенства.
    Только в недостижимости Абсолюта он абсолютен.
    Человек и задуман, заброшен в мир, как абсолютное несовершенство, вечно мятущееся, пребывающее в недоумении от факта своего сознания, стремящееся к полноте и целостности, но так её и не достигающее.
    Тем более, что жизнь, по некоему умыслу, предельно коротка для такого усилия.
    "Одноразовый" человек не способен преодолеть эту бездну отчуждения между двумя абсолютами  -- трансцендентным и имманентным.
   "Человек, то что он не есть" (Ж.-П.Сартр), то есть его нет в каждый данный момент, он соотнесён только со своим будущим, которое никогда не наступает.
    Коротко говоря  -- человек есть процесс, а не состояние.
    Процессуален и сам его выбор, который ничто иное, как движение к абсолютной свободе.
    Однако абсолютно свободно только ничто.
    Свободно даже от свободы.
    Поэтому, в перифразе -- чтобы человек не делал, всё равно его жалко.
    А в выборе высшей духовной инстанции и подавно.