Мишка с шишкой. Четвёртая часть

Предупреждение.
В тексте есть описания нетрадиционных отношений.
Читать только после исполнения ВОСЕМНАДЦАТИ ЛЕТ.

* * *

У меня, от услышанного, разом всё болеть и ныть перестало. Первая реакция – да как он мог предлагать нам такое, да ещё с уверенностью, что мы должны быть этой наглости и благодарны. Потом, глубоко вздохнув три раза, посчитал в уме до десяти и, заметив блеск глаз Мишки, устремлённые на меня, его взволнованность, загрустил. Это что же означает? Я ему уже надоел и он готов меня поменять на другого. Ну, конечно, тут нарисовался такой сексапильный красавец, одним словом артист, а я простая серая мышка. Стоп! Пока нет причин для паники. Мой друган, ведь мог и не рассказывать, и тайно перепихнуться с новой пассией, а я бы ничего и не узнал. Он пришёл, всё честно выложил и отдал право принять решение мне, заранее, без возражений, готовый принять любой вердикт. А ведь если быть честным, Циркач просто великолепен, и я, ведь действительно, тогда на представлении, хотел бы с ним переспать. Мишка прав. Короче, Склифосовский! С этой мыслью надо ночь пережить. Утро вечера мудренее. Вот посмотрим, послушаем завтра и тогда примем что-нибудь реальное. Об этом и известил землячка, добавив, что больше к этой теме сегодня не возвращаемся.

О чём бы мы ни говорили в остаток этого дня, в глазах читались мысли о воздушном гимнасте: «Ну, и чего? Да, на хер его, в тундру, хотя, какой же он лапочка! Тебе очень хочется? М-м-м... А где ещё встретишь такое классное и спортивное тело? Давай, рискнём, ведь один раз живём!» Но оба слово держали – не обсуждали. Наше напряжение было настолько велико, что даже сексом не занимались, так, чуток потискались, да полобзались. А может быть, тела уже всё решили, и потаённое сознание дало команду накопить сексуальной энергии для предстоящего ристалища? Долго ворочались, сон не шёл, а потом как-то разом вырубились. Не знаю, как Мишке, но мне снился цирк, точёное тело, улыбка, и желание в глазах. Он всю ночь, в обтянутом трико, манил и звал меня, зазывая в тёмные места. Утром некоторых лежебок и будить не надо было, даже первым в душ понёсся, а потом долго прихорашивался у зеркала и впервые использовал новый лосьон с оригинальным запахом под названием «Мужская сила». К назначенному часу были во всеоружии обаяния и сексапильности. Глаза напряжённо сканировали ближайшие подходы к навесу на пляже. Первым его узрел Мишка, я это понял по той позе, которое приняло тело: «самец перед случкой во время брачных игр». И он, как воспитанный человек, вышел навстречу, дабы обозначить местонахождения «двух жаждущих новых впечатлений и сексуальных утех особей мужского пола».

Они приближались, идя рядом, разные, но такие классно – фактурные парни. Глядя на них, понимал, почему во все времена ваятели искали достойных натурщиков для своих произведений ни один день, а иногда целые годы. Великий сценарист - СУДЬБА вдруг подарил мне маленькое чудо - объединил, в данный момент, два ярких образца красоты, оба - классика мужской эротики. Это понимал не только я, но и все окружающие люди. Женщины открыто пялились и хищнически облизывали губы, мужики завистливо кидали взгляд на плавки, мускулы рук, ног и, отворачивались. Многие из них имели такие формы, которые можно видеть без ущерба для психического здоровья только в темноте и то частями, а то нервный тик на долгие годы получишь. Решение – «ДА», зрело с каждым шагом приближающихся ко мне, вдруг внезапно оживших героев Микеланджело Буонарроти, одного из самых удивительных мастеров Высокого и Позднего Возрождения. «Он был подлинным универсалом - гениальным скульптором, великим живописцем, архитектором, поэтом, мыслителем. Его творения утверждают физическую и духовную красоту человека. Вместе с Леонардо да Винчи и Рафаэлем, Микеланджело составляет триаду величайших светил, явившихся на горизонте искусства за всю христианскую эпоху. Он был первым скульптором, познавшим строение человеческого организма, создавшим реальные образы из мрамора, показав всю красоту мужского тела. Именно этот гений повлиял на весь образ современной скульптуры, задал моду своим своеобразным стилем, ей поклоняются миллионы людей на планете», - вот такие слова сразу вспомнились из где-то прочитанного. Моё решение было не следствием похотливости портовой шлюхи, выходящей в тираж, и боящейся упустить клиента, нет. Просто у КРАСОТЫ есть свои неотъемлемые права. И двух главных героев предстоящего действа уже определил РОК. И мне надо ещё ОЧЕНЬ постараться, чтобы не остаться в этом спектакле статистом из массовки, а сыграть свою роль, даже если она копеечная, как можно талантливее. Ведь ПРАЗДНИК состоится при любой погоде.

А дальше, всё обыденно и просто: подошли, познакомились и отправились в море. Владиславу, для близких людей просто Влад, надо спешить – впереди дневное, а потом и вечернее представления. Мы доплыли до буйков. Редко кто отважится их достичь, далековато для любителей купаться в реках, озёрах и прудах просторов Российских. Всё, что происходило дальше для меня лично, стало ОТКРЫТИЕМ, поскольку каждый поступок Владика был не ординарным, не привычным, по сравнению с тем, что испытал за всю свою голубую одиссею. Он поклонник ЭКСПЕРИМЕНТА, того, что в моём понимании не укладывается в стереотипы. Но так благодарен этому носителю великого КАЙФА, хотя бы только за то, что вдолбил в меня за дни, проведённые вместе - РАСКРЕПОЩЁННОСТЬ и СВОБОДУ в сексе. Нет ничего постыдного в соитии двух или трёх парней. Всё приемлемо, если это в радость и новизну. У буйка он своим примером побудил нас оголиться и, повесив плавки на это подобие мяча, парить нагими в синей глубине. При этом умудрялся в нырке, без лишних предисловий и объяснений заглотить то мой, то Мишкин конец, так что оба торчали как телеграфные столбы в степи. Меня иногда охватывала паника, нельзя столь долго быть под водой, да ещё при этом так минетить, что мы кончили ему в рот прямо в волнах Чёрного моря.

Всякая попытка со стороны меня или Миши поласкать Влада, прекращалась мгновенно, вынырнув, объяснил: «Нельзя! Два представления впереди, сил просто не хватит после такого расслабления. Концентрация всех возможных энергий внутри только на выступление. А вот ночью я в нашем распоряжении. Ребята, я классический пассив, тащусь от херов сношающих долго и глубоко. Меня это выносит на такую волну удовольствия, которую не могу достать и под куполом цирка. Эйфория зашкаливает на супер высоте! Так что, до ожидаемого праздника НОЧИ. Ариведерчи, Бамбино!» Возвращаясь, делились впечатлениями, и оба пришли к неутешительному выводу, так заглатывать, как Циркач, из нас не может никто. Условились разгадать его секрет и перенять, уж больно кайфово тому, кто балдеет от такого мастерского отсоса.

Вечером в назначенный час пришли к служебному входу. Встретили с цветами, просто неудобно было стоять просто так. В очередной раз повезло, поскольку вся усадьба маминых приятелей была в нашем распоряжении – они уехали на свадьбу какой-то там троюродной племянницы в соседнее село. Нас волновало только одно, чтобы никто не ломился на территорию, исходя из услышанного ора или стона. Потому мы свободно и привели гостя на вверенную нам недвижимость. Стол заранее был накрыт, как полагается: красное вино, свечи, фрукты. Владик вёл себя раскрепощённо и обыденно, так, как – будто мы давнишние приятели. Он свободно говорил на любые темы, не исключая и секс. Спокойно поведал о себе всё, что счёл нужным. Если и есть какая-то доля фантазии, то это на его совести, я же, как хроникёр, просто воспровожу услышанное: «В цирке трудится великое множество артистов: акробаты, эквилибристы, атлеты, дрессировщики. А ещё наездники, иллюзионисты, воздушные гимнасты, клоуны. Сие не просто рабочее место. Для всех, кто выбрал такую профессию - это жизнь, это дом, это семья. Артисты цирка – народ кочевой, всё время они проводят в бесконечных разъездах. Такова традиция. Как сказал один из знаковых фигур циркового искусства и вообще великий деятель советской, российской культуры - Юрий Владимирович Никулин: «Только одержимые люди могут переезжать из города в город, жить в гостиницах или чужих квартирах, ежедневно часами репетировать». Самое уникальное - это цирковые династии. Любая, даже самая суперсовременная программа основана на достижениях многих поколений людей. Артист цирка пребывает в течение двадцати четырёх часов в сутки в постоянном поиске новых идей и технических возможностей, сюжетов и трюков. Он не может остановиться на достигнутом результате, ведь зрителей нужно постоянно удивлять, восхищать и покорять. И в то же время, мы остаёмся людьми со всеми присущими страстями и эмоциями. Может от того, что большую часть времени находимся в облегающих костюмах или полуголые, секс является такой же нормой, как и поесть, сходить в туалет, классно отработать номер. Единственное правило – не до, а после выступления, иначе будешь расслабленно – вялым. Мне первый раз отсосали в учебном манеже, а трахнули под куполом, сразу же после окончания представления. А увидел первый раз двух мужиков, сосущих концы друг друга, когда мне было десять лет на сене в слоновнике, куда пришёл покормить любимого Бинго корочкой хлеба и яблоком. А всё начиналось так.

Мой папа, Юрий Антонович, родил меня в четвёртом браке, когда ему уже было пятьдесят пять лет. В шестьдесят он умер, мама тихо спивалась после его смерти, и её из жалости оставили в цирке, взяли костюмершей в коллектив иллюзионистов. Всё своё детство провёл за кулисами. Цирк воспитывал и определял отношение ко всему, в том числе и сексу. Маленьким меня ласкали и закармливали. Когда подрос, то многие дяди, сажали на колени и гладили по попке. Гогоча, что такой классной, никогда не держали в руках. При этом я чувствовал, как ЧТО-ТО растёт и упирается между половинками маленькой жопки. В десять лет рискнул пощупать, что это там, так в меня толкается. Обладатель, молодой артист, спокойно представил мне своё достоинство для мануального, а потом и визуального знакомства. Так впервые я увидел эрегированный член. Он был настолько красив и так привлекателен, что только голоса людей меня удержали от того, чтобы не попробовать, какой же на вкус. Вместе с цирком переезжал из одного города в другой. В один из приходов в слоновник, чтобы покормить любимое чудо с хоботом, увидел, как дрессировщик натягивает униформиста на сене. Стоял и смотрел всё, как в порнофильме, теребя свою морковку и уже получая от этого удовольствие. Вид стояка с красной головкой, вводимой в попу и то, в каком экстазе находились оба, оставило неизгладимый след. Мне хотелось так же, и как можно скорее. А уж потоки спермы на высунутый язык, и облизывание залупы, вообще привело в такой трепет, что долго не мог успокоиться и следил за этими двоими, как Ватсон и Шерлок Холмс в одном флаконе. Теперь каждое поглаживание моей попки заканчивалось тем, что мёртвой хваткой обхватывал топорчащие шишки и мацал их. Вызывая, тем самым, восклицания: «Ну, мальчик, далеко пойдёшь, коли так шустро и с таким рвением пытаешься сделать то, что только взрослые себе позволяют!»

С трудом окончил девять классов, поскольку школ поменял за время учёбы где-то штук двадцать. Благодаря стараниям дирекции, в память о народном артисте – моём отце, пристроили в детский цирковой коллектив «Ровесник». Вот там был труд до тысячи ста одного пота. Не то, что майка, трусы были мокрые и по яйцам потоки струились. Был и результат, на фестивале в Швеции получили приз «Детской Цирковой Школы». В это же время, именно там за границей, мой же сотоварищ по номеру впервые отсосал. Восторгаясь и цокая над размером и заглатывая так, что мне становилось больно. Оно и понятно, поскольку у него, кстати, в будущем высококлассного и именитого артиста, достоинство было с пальчик, которое и во вставшем состоянии был сантиметров семь от силы. А потом, как и все старшие из коллектива поступил в ГУЦЭИ - государственное училище циркового и эстрадного искусства им. М. Н. Румянцева, ну тот, что «Карандаш». Приятель – любовник, вместе со мной. На продолжении всей учёбы исправно ласкал ротиком в любое время. Он был настолько ненасытен, что это случалось везде: в туалете, в общежитии, за кулисами учебной арены. Именно там свёл меня со старшекурсником Максимом, который раскрутил его, около месяца назад, на трах в попку. Тот, увидев, а я уже тогда знал о своей красоте и привлекательности, воспылал такими чувствами, что иногда становилось страшно. Как разборчивая кокетка, понимая прекрасно, чего хотят, кривлялся, изображая целочку – недотрогу. Тем самым довёл «этого Казанову» до исступления. В одну из репетиций он прижал под куполом, где и убежать возможности не было и, почти изнасиловал, принудив к пососушкам, а потом и «снятию пломбы с амбразуры». Такой страсти и желания в обладании, потом нескоро увидел. Поскольку давно об этом мечтал, то неистово подмахивал, мужественно пережив порцию обязательной боли. А этот ревнивец, из-за непривычного, для его понимания, поведения, долгое время сомневался, что был первый. Тем не менее, это единственный длительный срок в моей жизни, когда попкой владел Максим, а членом Гаврюшка.

На втором курсе обучения состоялся выбор жанра для будущей работы. Поскольку Макс был воздушным гимнастом, да и мне это было интересно, то практически сомнений не было. Нравилась грация, красота с которой выполняли трюки артисты данного направления. Педагоги: Светлана Алексеевна и Борис Юрьевич, стали работать с группой над созданием воздушного номера на трапеции. За основу взято творчество и жизнь Александра Николаевича Вертинского, выдающего русского эстрадного артиста, киноактёра, композитора, поэта и певца. Кумира эстрады первой половины двадцатого века. Отца актрис Марианны и Анастасии Вертинских. Пришлось всем, в том числе и мне «влезть в шкуру персонажа шоу», дабы понять и прочувствовать замысел. Слушали песни, читали стихи, изучали биографию. Тогда в цирке появилась тенденция освоения мужчинами классически женских жанров: хула-хупы, воздушные номера, сольные мужские трапеции в динамике, в каче. Можно было пересчитать по пальцам одной руки фамилии исполнителей. Была надежда преуспеть и стать одним из первых. Всё складывалось удачно! Тем более во главе проекта поставили отличника, подающего большие надежды и, по совместительству, моего любовника – Максима. Он был не только первым среди самцов, у кого природой на роду было написано стать жеребцом – осеменителем с великолепным инструментом между ног. Но и талантливым артистом с колоссальной работоспособностью в сочетании с лидерскими качествами. Мы и сейчас работаем в этой программе. Она не уступает знаменитым на весь мир номерам:
• «ГАЛАКТИКА» - оригинальный воздушный полёт. В составе номера лауреаты всесоюзного конкурса циркового искусства: Владимир Васильевич Малевский - ловитор и руководитель номера; Александр Георгиевич Астанин - второй ловитор; вольтижёры - Николай Иванович Сухов; Валентина Ивановна Ватулина; Владимир Ефимович Ракчеев; Галина Алексеевна Сазонова; Ядвига Францевна Кокина.
• «ЖУРАВЛИ» - воздушный полёт - аттракцион под руководством Виля Виленовича Головко. В основу сюжета положена одноимённая песня Яна Абрамовича Френкеля и Расула Гамзатовича Гамзатова. Все исполнители - мастера спорта по спортивной гимнастике. Средствами трюка, выразительной пластикой, специальной световой партитурой создано красочное поэтическое зрелище, воздушный балет. Оригинальная конструкция аппарата позволила достигнуть эффекта «зависания в воздухе». В аттракционе исполнялись трюки мирового класса: четверное и тройное сальто-мортале с трапеции в руки ловитора.

За это время страсть ко мне у Максима, а именно он является бессменным руководителем номера, поутихла. В коллектив периодически приходят молодые парнишки, а Макс в силу возраста просто торчит от молоденьких не растраханных поп. Ну, а я, после окончания училища и начала работы, «пустился во все тяжкие» и мог за день поменять ни одного воздыхателя. Как-то уж сильно моё тело стало востребованным. От платной ****и отличает одно: не беру деньги и трахаюсь только с теми, кто мил сердцу. Но вот внутри номера табу. Это прерогатива руководителя – иметь свой гарем. Иногда и меня Макс окучивает, да и не очень-то сопротивляюсь. Уж так классно и профессионально он это делает, столько сладостных минут переживаешь, что от одной техники без особых чувств, типа любви и привязанности, можно улететь в нирвану. Так чего из себя недотрогу строить? Меня на всех хватит. А знаете ли вы, мои голуби, что первым воздушным гимнастом был французский цирковой артист Леотар Жан Мари Жюли, это в далёком девятнадцатом веке. Он создал номер «Полет с трапеции на трапецию». А ещё, его великое наследие - костюм, названный его именем, по сути трико, то есть сегодняшний купальник. Это позволяло свободу передвижения и не представляло опасности запутаться одежде в веревке. А уж насколько это сексуально, думаю Вам лучше со стороны виднее. Каждый из нас старается так уложить свои причиндалы, чтобы выглядело повыпуклей, да поэффектней. Знаете, как интересно сверху наблюдать за публикой. Я и Вас обоих заметил из-за большого букета и то, что Вы постоянно о чём-то шептались, а в самый мандражный момент, типа смертельный номер, схватили друг друга за мотню. Это так эротично смотрелось!»

Мы как-то незаметно под монолог Влада перетекли на диван к столику с кофе, конфетами и коньяком. Расселись так чтобы быть рядом и в то же время видеть говорящего. А он, в этот момент, как-то по-особому был красив: глаза горят, руки жестикулируют, даже тело как струны скрипки под ударами смычка, то напрягалось, то расслаблялось по ходу повествования. Артист был в ударе от внимания слушателей, от того, что в своей геевской среде, и что не надо таиться, и что может рассказать о том, что нельзя говорить в привычном и не всегда добром мире: «А потом наступил особый момент для нашего коллектива, нас пригласили на международный конкурс в Париж. И мы даже получили на нём престижную, хоть и не первую премию. Но для меня этот выезд стал открытием новых возможностей своего организма и пополнением имеющего сексуального опыта. Как-то после выступления, на фуршете, ко мне подошли два мужика и один из них на чистом русском языке стал восторгаться номером и особенно мной. Конечно, было приятно. Познакомились. Один Николай, сын эмигрантов, выросший во Франции, а второй Жан, предприниматель. Оба такие классные, в спортивно - классическом прикиде, сексапильность просто прёт из всех мест. Как-то сразу стало понятно, что свои – собратья по профсоюзу любителей анала и орала. И когда пригласили к себе в гости, то и не раздумывал. А что, побывать в Париже и не вкусить тамошнего секса, как-то не правилам. Жили они недалеко, в районе Монмартра. Это самое колоритное место Парижа со своей энергетикой, атмосферой и неповторимой привлекательностью. Церкви и часовни, музеи и галереи, площади и скульптуры, театры и кабаре, живописные улочки, семейные магазинчики, маленькие булочные, здесь есть куда пойти и что посмотреть. Дом выходит прямо на площадь Пигаль. Раньше она была местом, где художники могли выбрать себе натурщицу или подружку для развлечений. Сегодня - «район красных фонарей», который раскинулся вокруг. Известен своими секс магазинами, и стриптиз шоу. Выходящие улочки пестрят рекламой порнографии, публичными домами и сутенёрами. В квартире предложили на выбор напитки и сообщили, что давно живут вместе, что уже настолько знают друг друга, что воспринимают себя как единое целое и предпочитают приглашать третьего для получения максимума удовольствия от секса. Естественно, не будь они французами, если бы не поинтересовались, не напрягает ли меня то, что они предлагают секс втроём. Я давно мечтал именно о таком. Как-то был участником групповухи, где копошились в куче десяток голых мужиков. Но не понравилось. Только сконцентрируешь себя на конкретном человеке, как тут же влезает второй, третий, и понеслось, прямо игра в догонялки на карачках. Как-то в такой массе теряется ощущения близости, концентрации на конкретных людях и кайф смазывается, да и просто теряется, в конце концов. Одна маета и никакого удовольствия. А тут: тихая музыка, приглушённый свет, два классных мужика, которые действуют в унисон и жаждут именно тебя. Как раз столько, чтобы не потерять себя и других из зоны внимания и обхвата руками и ногами. Это была незабываемая ночь. Море ласки, море секса, море удовольствия. Мне это настолько понравилось, что теперь наличие двух партнёров, а не одного стало моей идеей фикс. Когда увидел Вас, «mon cher», то ВСЁ сразу понял, и так захотелось быть именно с такими славными ребятами в одной постели. Рад, что и я вызываю у обоих подобное желание. Ну, что, гвардия, готова пройти курс французской школы секса втроём? Одно условие не кончать, как можно дольше, или, как это в науке - «пролонгированный половой акт». Это искусственное затягивание времени контакта. Тут одна опасность, можно не выдержать наплыва чувств и неожиданно для себя и партнеров кончить в самый неподходящий момент. Как же добиться того, чтобы получилось? Можно так. Только почувствуешь, что начинает распирать, то, на какое-то время, прекращай фрикции, пока не пройдет первая сильная волна возбуждения. Затем, как схлынет, опять движения: «туда – сюда, обратно, тебе и мне приятно», начинай поновой. Чувствуешь, что «у порога», вновь остановка. Пережив очередной «девятый вал», возобновляй «танец любви». Так можно растянуть удовольствие на час и более. Зато и оргазм такой силы, и так бурно, что можешь надолго в «нирвану» улететь. Кто готов подняться со мной в небеса? Вау! Лес рук. Тогда чего тянуть, может и приступим!»

Он обхватил нас за шеи, притянул головы к себе и мы принялись жадно целоваться. При этом в три пары рук раздевались, помогая соседям. Оголившись, наперебой накинулись на грудь ближнего и дальнего, покусывая и вылизывая соски, плечи, шеи. Наши шалунишки, так классно стояли в готовности выполнить волю своих хозяев, что мы упирались ими в животы, когда тёрлись друг об друга. Тройка борзых и готовых самцов перекатывались, то сваливаясь в кучу, то осёдлывали, то прижимались к ягодицам. Благо разобранный диван позволял это делать, да и поверхность его была гораздо жёстче, чем мягкий матрац кровати. Руки успевали везде, но чаще ласкали попки: и поглаживали, и сжимали, и звонко, но не больно, хлопали. Уже хотелось большего: заглотить по самые яйца, так манящие красные навершения. Быстро разместившись треугольником, все разом жадно припали. Ни какой брезгливости не было. Да и каждый готовился к предстоящему, тело всех благоухало парфюмом и чистотой. Ух, как хорошо! Мне достался член Влада. Я не только энергично засасывал, но и разглядывал, ведь в боевой готовности его видел первый раз. Там было от чего побалдеть. Он был намного темнее, чем вся остальная кожа, такой ровной конструкции минарет, достаточно толстый и длинный, завершающий массивной маковкой. Иметь такой инструмент и быть стопроцентным пассивом, как-то в такое не верилось. И я задался целью попробовать его внедрить в свою «пещеру Аладдина», да так чтобы получить максимум наслаждения обоим. Всеми действиями руководил наш темпераментный Циркач. Мы с Мишкой выполняли любое повеление, поскольку его опыт, по сравнению с нашим, был более чем профессорским. И, вот уже лежу на спине, а сверху громоздится Владик, направив своё копьё в жаждущий ротик. Михась вставляет мне. Поначалу медленно и осторожно, зачем обоим неприятные ощущения у партнёра в его печурке. Вот уже и внутри, такой горячий кол твёрдо стоящей морковки. Движения! Вначале тихо, но с каждым ударом всё быстрей и быстрей. Новая команда и Мишка передвигается вперёд, как в шахматах, был королём, стал ферзём. Теперь он садится на мой хер. А затем, сам же вставляет в расширившееся очко гимнаста, который лёжа на мне и, подогнув колени, выпятил зад. Губы мастера арены впиваются в мои, и засасывают их, в страстном порыве. Влад видимо специально часто меняет дислокацию тел, чтобы в тот небольшой перерывчик дать схлынуть напряжению, но не потерять эрекцию. Вот ведь тактик и стратег, бляха - муха!

Прибалдев от таких телодвижений до того, что у меня, в глубине защекотало и стало напрашиваться вверх, сам предложил остановиться. Этот перерыв закончился тем, что великий умелец разложил нас с Мишей так, что мы лежали оба на спинах попа к попе, скрестив ноги, а члены практически касались друг друга. Дальше произошло то, что не в каждой порнухе увидеть можно. Даже у тех, чей труд - секс для кино и то, далеко не все согласятся на такой кульбит. Владислав, соединив наши штыри вместе, стал сверху насаживаться попкой на них. «Не хера себе! Вот ведь кудесник - мазохист! Смотрика, ввёл по самые яйца! - пронеслось в мыслях. Наши огурцы были так тесно прижаты друг к другу, что представляли гигантской толщины фаллос, который ближе к корню расширялся, поскольку состоял из двух клинков, принадлежавших разным людям. Какой же эластичности должен быть задок у воздушного артиста, чтобы выдержать такой размерчик. Мы оба с Мишкой лежали затаив дыхание, боясь любым движением порвать кишку партнёра. Он же весело скакал на этой конструкции, подвывая и матерясь от кайфа. Как же это приятно, и ни с чем несравнимо, трахать в два дрына. Мало того, что тесно, и поверхность слизистой обхватывает так, аж дух захватывает, вдобавок ещё и стимуляция горячего и трущего о твой колышек члена партнёра. Такого никогда не было ни у меня, ни у Мишки. Это новизна была не только приятна, но и так возбуждала, что оба в один голос взвыли и кончили разом. Вдобавок ещё сверху стали разлетаться брызги мотающего по кругу эрегированного пениса Влада. Тот то же не выдержал, и зафонтанировал, практически без рук.

Пирамида рассыпалась, мы лежали навзничь и молчали. Потом Мишка произнёс: «Вот Вам и пролонгация! Ты прости нас Вадька, но у нас такое впервые и настолько оба улетели от новизны ощущений, что как-то даже и не заметили, как разом хлынуло, да ещё и с таким напором». Тот медленно шевеля языком, ответил: «Да ничего, ребята, всё путём. Я, как-то так складывалась, общался всё с парами, у которых штучки-то гораздо тоньше. А у Вас и по отдельности у каждого один толще другого, а уж вместе соединив, получилось почти орудие пытки, но зато такое сладкое. Хоть и максимально расслабился, да всё равно так распирало, так разминало предсталку, что без касания руки финишировал. У меня такое и было то в жизни, наверное, всего пару раз. Так что, это Вам спасибо, что лежали, не шелохнувшись, и не пытались двигаться, а то бы моя попка точно была бы порвана на реваншистский крест. А ведь как классно трахнулись! Вот сейчас отлежимся и повторим восхождение поновой. Только, уж постарайтесь, не кончать! Так много хочется попробовать разных поз, да при этом получить феерический и незабываемый оргазм».

Спустя час: после перекура Мишки, после быстрого приёма душа, после пары фужеров южного вина, после поцелуйчиков и засосов, после оглаживания и вылизывания, мы сидели с ним на диване рядком, опираясь на стенку. Влад на коленях, приподняв аппетитно выпуклую попку и, припав в позе «пьющего воду оленя» к нашим пестикам, заглатывал и сосал, работая язычком, как пропеллером, кружа вокруг залуп, и массируя уздечки. Добившись стальной стойкости наших балунов уведомил, что теперь «сложим стожок», и стал руководить. Первый пласт – это Мишка, как самый большой. Второй пласт – это я, который раскоряча попку опустился на такой желанный и обожаемый «кукурузный початок» из кожи и крови. А сверху, третьим пластом, воссел Влад. Мой черенок вошел в попку, скользнув внутрь. Я удивился тому, как тесно там. А мне казалось, что та дырища, после того как поработали два таких мощных отбойных молотка, как Мишкин и мой, никогда не закроется и буду болтаться свободно, как в проруби. Обалденно - быстрое восстановление, вот что значит, тренированный гимнаст Он не только легко впустил мой толстенький боровичок, но ещё и удобно устроился, как восточный падишах в кресле правителя, покачиваясь и колыхая попкой. «Ну, русские жеребцы, понеслась душа в рай!» - воскликнул наставник, и мы, подбирая ритм задвигались. Я опирался на руки и ноги, давая возможность свободы для маневра Михи. Он вбивал свой кутак, как молотобоец кувалду, стараясь с каждым разом сделать более сильный посыл. Сам же я старался так вынуть, чтоб подальше задвинуть. Владя помогал, как мог, опёршись на колени и приподняв себя надо мной. Через несколько минут все сработались как механизм, где все детали подогнаны и прилажены. В комнате витал запах пота и секса, а в воздухе зависали нескончаемые охи и ахи, урчание и кряхтение. С каждой проходящей минутой сегодняшнего вечера не переставал удивляться изобретательности МАСТЕРА СЕКСА, каким стал для нас обоих Циркач. Вот ведь надо же, столько лет в голубом мире и даже не раз просматривал трактат Кама – сутра, но такого и представить себе не мог во владении техники соития и искусстве любви. Восклицания становились всё громче, а движения резче. Уловив, что мы опять на подходе, падишах отдал очередную команду, и стожок разрушился. Мы слились в поцелуях, надо дать волне оргазма схлынуть, чтобы двигаться дальше. Урок обучения нас, таких оказывается неграмотных и неискушённых, продолжился.

 «Самое время испытать «скирду» на прочность, сверху разместим самое цепкое, чтобы ветер похоти сооруженьице не раскидал», - загадочно известил выдумщик. Мы с недоумением переглянулись, потеребили колом стоячие члены друга и с готовностью закивали головами. Владик лёг на живот, оглянулся на нас и призывно выпятил попочку, максимально разведя её половинки руками. Сверху, ногами к голове и лицом вниз, велел лечь Мишке, предварительно вдвинув его оглоблю в самую глубину жерла своего вулкана. Учитывая рост, Мишаня, вынужден был опереться на руки и ноги, став, таким образом, двигающий силой триады. А сверху, также ноги к голове, взгромоздился я, всверлившись в ухоженный задок дружбана. Всё было необычно в такой позе. Лемеха входили под особым углом и пропахивали внутренности так, что задевали какие-то особенные стороны внутренней части слизистой поверхности, и как-то непривычно остро стимулировали залупу. Да, от моего земели требовалась сила и выносливость. Ну, да у него это всегда было в избытке, можно и попотеть ради необычности на пути к сладостному удовлетворению. Он, достаточно легко работая попкой, при подъёме получал чувственное распирание от моего банана, а потом сам рывком вгонял оковалок в самую глубину воронки, где ожидали нега и мягкий жар. Вот так и двигался: вниз – вгоняет, вверх - насаживается. И если вначале проделывал молча, то потом запыхтел, как паровоз, довольно периодически постанывая. Владик верещал и просил: «Давай поглубже! Ну же, резче!» Я же просто колыхался, как на волнах в море и получал наслаждение. «Бля! Зашибись! Мужики ещё пару качков и кончу!» - сладострастным голосом пробасил Мишка. «Всё! Ребята, рассыпаемся!» - тут же отреагировал Владик. Мы вновь прервались на самом подходе. Возлежали на диване, рассматривая торчком стоящие агрегаты своих партнёров. Один просто лежал на спине, изредка сжимая мышцы попки, видимо, таким образом, пытаясь восстановить расширенный вход. Второй, тяжело дыша, лежал потный, широко раскинув руки и ноги. Ну а третий - я, с восторгом оглядывал такие классные, такие сильные, такие красивые тела и думал: «А праздник то удался и, вот, ваш покорный слуга, явно не простой статист этого шоу!»