Тайны Мира Волшебников

                ОЛЕГ БУХАРЦЕВ



                ТАЙНЫ МИРА ВОЛШЕБНИКОВ      
                (чудесная сага-фэнтези)

                …Жизнь в волшебных странах очень
                похожа на нашу. Она почти такая же,
                лишь только, может быть, немного
                волшебнее...   

               
                ПРОЛОГ

           …Старая волшебница Ферлинга скрежетала от злости и нетерпения оставшимися зубами и готова была кусать свои любимые костлявые локти…
           После ее изгнания и запрета покидать пределы собственной страны членами Великой Ложи Самых Могущественных Волшебников прошло уже много лет. И все это время она ждала! И чувство мести, как ржавчина, разъедало ее изнутри! Она ждала! И вот, похоже, судьба смилостивилась и дала ей шанс на месть: в стране великого волшебника Кутуна произошли события, реально способные изменить все в мире Волшебников!…
           Один из сыновей Кутуна – волшебник Медон – жестоко обманул своих отца и брата Аглена. Несмотря на то, что преемником волшебника Кутуна добрые жители страны – гриды – избрали Аглена, он выкрал Гранатовый Ларец с волшебными «Книгой Добра» и «Книгой Зла» и превратил страну во что-то неимоверное и ужасное, обосновавшись во Мрачном Замке на Черной Горе. И от увиденного здесь можно было только содрогнуться! А волшебные грибы зла – гуалы, изменяющие животных, которые их ели, и довершающие общую картину, были просто неимоверны. Съедая такой гриб, Медон мог сотворить любое самое мерзкое действие. Таким образом он создал себе слугу – бесподобно безобразного Зунка с огромными крыльями-ушами, который парил над страной в волшебных очках и передавал информацию об увиденном своему хозяину на миниатюрный экран.
           …Волшебник Кутун умер, но перед смертью он силой Заклинания Учителя отобрал Силу Волшебства Тайного Языка волшебных книг у своего сына Медона. И теперь, имея волшебные книги, тот не мог воспользоваться их силой. А его второй сын – Аглен – покинув эту страну, и, получив взамен ее от членов Велакой Ложи Самых Могущественных Волшебников Долину Гридов, обладая Силой Волшебства Тайного Языка, но, не имея волшебных книг, тоже не мог творить никаких волшебных действий.
           Все немного приостановилось… И это был момент, который нельзя было терять!
           Ферлинга также узнала, что молодая волшебница Зельберра посетила Долину Гридов, где обосновался волшебник Аглен с гридами, и обманом овладела Волшебным Языком и его Силой Волшебства. Старая волшебница поняла, что Зельберра сейчас ей может очень пригодиться, и отправила той на Зеркальный Веер свое сообщение…
           Но обо всем по порядку… 
               

                ГЛАВА 1

                ВОЛШЕБНИЦА ЗЕЛЬБЕРРА.
                ЗАВИСТЬ.

           …Молодая волшебница Зельберра всегда поражалась собственной красоте! И ей казалось, что, обладая таким знаком отличия, она достойна гораздо более весомого положения в мире Волшебников, чем то, которое занимает.
           В отличие от своей давней приятельницы старой Ферлинги, которую всю жизнь терзало чувство мести, Зельберру терзало чувство зависти. К тем, кто занимал положение выше… И, в первую очередь, она завидовала членам Великой Ложи Самых Могущественных Волшебников. Зельберра мечтала когда-нибудь стать на одну ступень с ними. Мечтала возвыситься. И неважно какам образом. Она была искренне уверена, что именно ее непревзойденной красоты там и не хватает. И вот, когда Зельберра получила сообщение от грида по имени Клюш о событиях, произошедших в стране великого волшебника Кутуна, она поняла, что члены Великой Ложи обязателно соберутся на Совет, чтобы обсудить сложившуюся обстановку.
           И Зельберра решила, чего бы ей это ни стоило, проникнуть на Совет Великой Ложи!

               
                ГЛАВА 2

                НЕОЖИДАННЫЕ НОВОСТИ.
                «ВЕЛИКИЕ» ВОЛШЕБНИКИ.

           …Как-то, накануне злосчастных событий, произошедших в стране Кутуна, волшебник Берраб, невысокий старик с длинными седыми волосами, огромной плешью и большим круглым носом, один из семи членов Великой Ложи Самых Могущественных Волшебников, выполняя обязанности Наблюдателя-Координатора, сидел в своем рабочем терминале и, сонно, наблюдал за веселой и спокойной жизнью жителей страны волшебника Кутуна, который тоже являлся членом Великой Ложи. На свете было, конечно, много и других волшебников, не являющихся членами Великой Ложи, но их сила была несоизмеримо мала по сравнению с силой любого из семи «великих». Волшебники Великой Ложи обладали всесильными волшебными книгами и умели ими пользоваться. А, по сравнению с умением и возможностями «великих», мастарство других волшебников было примитивно. И это вызывало зависть у многих «простых» волшебников, которыебыли совсем не прочь занять чье-либо место в Великой Ложе.
           Волшебник Берраб, похрапывая, дремал.
           Рабочий терминал, напоминающий снаружи огромный серебристый цилиндр с двумя золотистыми шарами, находился недалеко от замка волшебника Берраба, куда легко можно было попасть по вакуумному подземному переходу. Внутренняя же часть цилиндра представляла собой панорамный экран, за изображением на котором не совсем внимательно наблюдал Берраб, вращаясь в удобном кресле, стоящем в центре. Рядом с креслом находилось два небольших пульта, соединенных между собой разноцветными проводками. Один из них был синего цвета, а другой – зеленого. Каждый пульт управлял соответствующим ему золотистым шаром, расположенным на наружной части терминала. Это был Главный Пульт Информационного Банка. А работал он очень просто.
           В загрузочном блоке синего пульта находились пустые информационные капсулы – микроскопические частички в виде полых шариков, способных хранить в себе любую информацию. Когда волшебник Берраб хотел получить информацию о чем-либо, он на синем пульте указывал координаты нужного объекта и запускал пустые информационные капсулы из загрузочного блока в соответствующий золотистый шар. Через отверстия в этом шаре пустые информационные капсулы направлялись на необходимый объект. Достигнув объекта, капсулы вбирали в себя всю информацию, возвращались назад и попадали через отверстия второго золотистого шара в приемный блок зеленого пульта. Здесь вся информация из заполненных капсул изымалась, обрабатывалась и высвечивалась на панорамном экране, а пустые капсулы опять возвращались в загрузочный блок.
           Таким образом, волшебник Берраб мог всегда знать о том, где и что происходит. После этого информационное изображение с панорамного экрана стекало в приемный желоб, находящийся под ним, а затем через «воронку» разливалось по пустым капсулам, которые направлялись в Хранилище Информационного Банка. При помощи этих капсул всегда можно было легко найти и посмотреть все то, что когда-то уже было.
           Наблюдая за происходящим в стране волшебника Кутуна, волшебник Берраб периодически засыпал и просыпался. Но, когда со сном стало уже совсем невозможно бороться, он нажал кнопку на подлокотнике кресла, и оно превратилось в невысокий и удобный диванчик. Затем волшебник отключил звуковую информацию, оставив только зрительную, и, при работающем панорамном экране, сладко заснул. Сколько он спал – неизвестно. Волшебники вообще очень любят поспать, потому что могут видеть те сны, которые хотят видеть и которые им приятны. А кто хочет прекращать то, что ему приятно?
           Поэтому Берраб спал довольно долго. Но когда он проснулся и посмотрел на панорамный экран, то ужаснулся. Он не узнал страну волшебника Кутуна! Не будем еще раз описывать все ужасные перемены, случившиеся там, но именно это и увидел Берраб. Он подумал, что, может быть, произошел какой-нибудь сбой в аппаратуре и направил еще один запрос в виде информационных капсул в страну Кутуна, но результат оказался таким же. Той страны, которая была раньше, уже не было! Волшебник Кутун был мертв! Аглен с гридами покинул страну в поисках других земель, а в новой уродливой и страшной стране правил новый хозяин – волшебник Медон!
           Волшебник Берраб, ни минуты не раздумывая, направил прямо из терминала при помощи информационных капсул сообщения всем членам Великой Ложи Самых Могущественных Волшебников. А их, кроме умершего волшебника Кутуна и самого волшебника Берраба, было пятеро. Они были равными по силе волшебства, но очень разными по характеру и поведению.
           Пока не появились волшебники, Берраб решил подготовиться для такой срочной и незапланированной встречи. Он хлопнул в ладоши, и в зеркальном полу открылась невидимая дверь. Это был вход в вакуумный подземный переход, ведущий в его дворец. Кресло, стоящее возле разноцветных пультов, покачнулось и покатилось по полу на своих ножках-колесиках, исчезнув в переходе. Почти сразу же оттуда появились какие-то лапы, а за ним – туловище непонятного существа. Существо, недовольно кряхтя, вылезло полностью. Им оказался старый любимый диван волшебника Берраба. Диван мог по желанию волшебника удлиняться или укорачиваться, становиться выше или ниже. Берраб подумал, что это как раз то, что нужно членам Великой Ложи для удобства наблюдения за происходящим на экране.
           – Ну, что ты кряхтишь? – спросил волшебник у дивана. – Что тебе опять не нравится?
           – Что не нравится? – недовольно прозвучало где-то из-под обшивки дивана. – А тебе бы понравилось, если бы на тебе все время кто-то сидел? Ну, ладно, если бы ты один! А то еще и гости твои! Такую тяжесть мои ножки не выдержат!
           Волшебник Берраб был добрым волшебником, он любил свой старый диван, многое ему прощал и очень редко ругал. Но такие слова его возмутили.
           – Как ты можешь такое говорить о членах Великой Ложи?! Не забывайся: кто – ты, а кто – они! – назидательно сказал Берраб. – Уймись, а не то я отправлю тебя на склад старых волшебных вещей! И тебя заменит новый, более покладистый диван!
           – Не заменит! – нахально сказал диван.
           – Это почему же? – разгорячился волшебник.
           – А потому, что ты меня любишь! – ответил диван и, согнув ножки, почти грациозно присел.
           Беррабу ничего не оставалось, как улыбнуться, но он вспомнил о цели встречи и сразу стал серьезным.
           – Так, хватит, – произнес волшебник. –  Сейчас не до тебя. Слишком все неспокойно, чтобы шутить. Я чувствую, что сегодняшняя встреча многое изменит. А ну, удлинись! Еще! Еще! Все должны на тебе поместиться, и всем должно быть удобно. Так! А теперь свернись в кольцо, чтобы всем сидящим было удобно смотреть.
           Диван, нехотя, выполнил приказание Берраба.
           И в тот же миг в воздухе почувствовалось какое-то движение. И на диване почти одновременно появилось пятеро волшебников – членов Великой Ложи.
           – Ну, что еще у вас, Берраб? – недовольно сказал волшебник Фальгор.
           У него была длинная бирюзовая борода, на конце которой висел серебряный колокольчик, а на голове – желтая плоская шапочка без полей с множеством свисающих на шнурочках кисточек.
           – Действительно, Берраб, – поддержал волшебник Шиур. – И в чем дело?
           Шиур обладал непропорционально большой головой и огромным и круглым, как пузырь, животом. Цвет кожи отдавал синевой. Волшебник был полностью лысым с оттопыренными ушами, невероятно толстыми губами и огромной бородавкой на носу. На бородавку опиралось пенсне с треугольными стеклами, которое он никогда не снимал. Одно стекло у пенсне было простым, а второе – зеркальным, поэтому волшебник Шиур всегда мог видеть одним глазом то, что находится спереди, а другим – то, что сзади.   
           – Только недавно был Совет, – продолжал Шиур. – Все вопросы решили, а теперь вы нас снова вызываете, как будто других дел больше нет.
           Остальные вопросительно посмотрели на Берраба.
           – Уважаемые члены Великой Ложи! – сказал Берраб. – Я никогда по пустякам не позволил бы себе побеспокоить вас. Но обстоятельства сложились так, что я просто вынужден это сделать! Произошли ужасные события! Произошло…
           – Ну, что, что такое могло произойти? У нас уже давно ничего не происходит! Ничего! Тишина и спокойствие! – вступил в разговор волшебник Шеннорт.
           Он был худым и высоким с огромным крючковатым с горбинкой носом и длинными черными волосами. Глубоко посаженные с красноватым отливом глаза Шеннорта смотрели откуда-то изнутри. Кожа его была серой и казалась почти мертвой, а между губами торчали два кривых желтых зуба. Левую ноздрю и мочку левого уха украшали небольшие кольца, соединенные между собой свободно свисающей оригинальной люкреновой цепочкой.      
           – Какая скука! – продолжил Шеннорт. – Хотя бы что-то случилось! До чего мне этого хочется! – добавил он с какой-то внутренней злостью и сжал костлявые кулаки. – Кстати, а где волшебник Кутун? Что-то он опаздывает. Это неуважительно по отношению к нам.
           – Вы хотели перемен, волшебник Шеннорт? – сказал Берраб. – Вы их дождались! Я не буду рассказывать о том, что произошло. Это будет неполно и, возможно, не совсем точно. Посмотрите лучше сами, а уже после этого и будем решать что делать. А волшебника Кутуна больше ждать не стоит!
           После этого Берраб, подойдя к пульту, при помощи кнопок загрузил в систему капсулы с информацией о стране волшебника Кутуна.
           И вдруг на экране появилось изображение этой страны еще до того, как начали происходить страшные события.
           Члены Великой Ложи увидели волшебника Кутуна, который учил своих сыновей Тайному Языку; увидели то, как преображалась страна, благодаря чудесам, черпаемым из «Книги Добра»; как жители страны выбрали нового хозяина страны, и им стал Аглен. Далее панорамный экран показал, как Медон украл Гранатовый Ларец; как он при помощи «Книги Зла» изменил страну; как старый Кутун отобрал у Медона Силу Волшебства Тайного Языка, и как уходили гриды с Агленом из родного края в поисках земли, на которой можно было бы жить. Гриды так до сих пор и не нашли такую землю; их становилось все меньше и меньше, и даже надежда, хотя и медленно, но неудержимо исчезала.
           Волшебник Берраб нажал кнопку на пульте, и изображение на экране исчезло.
           – Вот так, коллеги! – печально сказал он. – А теперь нам нужно посидеть и подумать о том, что делать в этой ситуации. Оставаться простыми наблюдателями мы не можем! Нужно что-то решать и что-то делать! Давайте перенесемся сейчас в мой замок, где в более удобной обстановке каждый сможет высказать свое мнение по поводу происходящего и увиденного.
           Все одобрительно закивали и встали с дивана. Диван удовлетворенно вздохнул и быстро принял прежние форму и размер.
           Затем один за другим волшебники исчезли в вакуумном подземном переходе, соединяющем рабочий терминал с замком волшебника Берраба. И уже через мгновение все шестеро сидели за огромным круглым столом в центре Мраморного Зала.
           На столе в изящных лорговых вазах были разложены многочисленные плоды самых разных форм и окрасок. В центре стола стояла большая кварцевая амфора с волшебным прохладительным напитком. От амфоры отходили семь длинных трубочек к семи крылатым чашечкам, стоящим на блюдцах возле каждого места, предназначенного для члена Великой Ложи. Если какая-либо из чашечек становилась пустой, амфора слегка приседала на своих гнутых ножках, наклонялась и заново наполняла ее, отправляя по трубочке необходимое количество напитка. После этого чашечка, при помощи своих небольших оранжевых крылышек, быстро поднималась в воздух и застывала недалеко от лица своего волшебника, которому оставалось только пошевелить губами, подавая знак, что он хочет пить. После этого чашечка подлетала к губам и поила его. Но не всегда все происходило точно и красиво, потому что чашечка, не всегда угадывая нужное движение губ, пыталась поить волшебника даже тогда, когда он этого и не желал.
           Плоды же в вазах были и круглыми, и плоскими, и короткими, и длинными, и гладкими, и рифлеными, и с пупырышками, и без них. И цветов они были самых разных, которые только могут существовать. И еще – они были живыми! У всех были маленькие ножки: у кого – две, у кого – три, у кого – четыре, а у кого и того больше. Они постоянно выпрыгивали из ваз и, быстро передвигаясь по столу, залазили в тарелки волшебников, предлагая себя попробовать. Если кто-либо из гостей откусывал от плода кусочек, то этот плод был очень доволен этим. От удовольствия он мог поменять и форму, и цвет. Но главное, что место укуса, зарастая, быстро исчезало, и плод становился опять целым. Эти необычные живые плоды все время толкали друг друга, пытаясь занять место в какой-либо тарелке. При этом они непрерывно сопели, пищали и дрались.
           А волшебники тем временем начали беседу для того, чтобы решить, как теперь следует им поступить в такой неожиданной ситуации.
           – Наконец-то! Хоть что-то произошло! – воскликнул волшебник Шеннорт.
           – Как вам не стыдно? Ведь такое несчастье! – возмутился волшебник Лунш.
           Он был маленького роста, кругленьким и толстеньким, а изо рта торчала небольшая кривая курительная трубка, дым из которой растекался по залу ароматом цветов. Волшебник Лунш никогда не расставался со своей любимой трубкой.
           – А почему мне должно быть стыдно? – с усмешкой сказал волшебник Шеннорт. – Это должно быть стыдно волшебнику Кутуну! Это из-за него и его сыночков все  произошло! А теперь мы должны все это расхлебывать! Не так ли, волшебник Дронг?
           Волшебник Шеннорт обратился к безобразному карлику в лиловом колпаке, который безуспешно пытался самостоятельно залезть на предназначенное ему кресло. Но у него ничего не получалось, потому что кресло было гораздо выше него. Волшебник Дронг очень страдал от своего физического недостатка и поэтому был всегда всем очень  недоволен и зол. Чтобы хоть как-то увеличить свой рост, он надевал на свои кривые ножки башмаки на очень высоких каблуках. Но, когда и этого было недостаточно, он мог, подпрыгнув три раза, заставить каблуки башмаков расти, тем самым еще выше поднимая себя над землей. Сейчас был как раз такой случай.
           – Волшебник Дронг, вы где? – Берраб приподнялся с кресла.
           Все присутствующие с интересом повернулись, но увидели только острый конец колпака, выглядывающий из-под стола.
           Замешкавшийся Дронг быстро и смешно подпрыгнул три раза, каблуки его башмаков начали расти, и через мгновение он очутился в кресле. После этого, ударом одного башмака о другой, волшебник остановил рост изрядно вытянувшихся каблуков и вернул их в первоначальное состояние.
           – Я уже здесь! – сказал волшебник Дронг.
           – Вечно вас нужно ждать, – недовольно пропыхтел Шиур. – Ну, что вы нам скажете? Какое ваше мнение по поводу всего увиденного?
           – Я всегда говорил, что эта чрезмерная и ненужная доброта старого Кутуна еще выйдет всем нам боком! – зло ответил Дронг и откусил кусок от зеленого бесформенного надоедливого плода, который попытался дернуть его одной из своих трех ножек за ниточки длинных и тонких усов, свисающих в тарелку.
           Довольный плод весело пискнул и побежал по столу.
           – А волшебник Дронг прав! – сказал Шеннорт. – Раньше, когда члены Великой Ложи были не столь мягкими и добрыми, как сейчас, не было и не могло быть таких неожиданных ситуаций, как эта. Все дети четко выполняли волю родителей-волшебников, и подданные волшебников всегда знали свое место и никогда не позволяли себе того, что позволяли себе подданные старого Кутуна. И, когда я, а также уважаемые волшебники Шиур и Дронг пытались вернуть в Кодекс Великой Ложи старые законы, по которым права наших подданных не были такими широкими, а точнее – безграничными, как сейчас, вы, – волшебник Шеннорт обвел злым взглядом волшебников Берраба, Фальгора и Лунша, – а также волшебник Кутун нас не поддержали. Вы не захотели уменьшить свободу своих подданных, а, следовательно, мы, как члены Великой Ложи, не могли отнестись по-другому и к своим. Ведь по одному из законов Кодекса Великой Ложи любое решение принимается большинством ее членов. Нас было трое, а вас – четверо. Теперь ситуация изменилась! Нас стало поровну, и вы уже не можете диктовать нам свои условия и не обращать внимания на наши пожелания и требования! Теперь настала наша очередь диктовать условия!
           Волшебник Шеннорт зловеще ухмыльнулся. В это время его крючковатый нос казался еще острее. Волшебники Шиур и Дронг довольно потирали руки.
           Внезапно прозвучал голос хранившего молчание волшебника Фальгора.
           – Нам очень жаль волшебника Кутуна. Его мудрого слова теперь будет очень недоставать. Он был, как я и волшебники Берраб и Лунш за новые, более мягкие и добрые законы Кодекса Великой Ложи. Нас было больше, и поэтому мы могли сдерживать подтачивающее изнутри зло. Теперь такого большинства не стало. Но это не значит, волшебник Шеннорт, что вы можете диктовать свои условия. Ведь вас – защитников старых законов – трое, но и нас – защитников новых законов – тоже трое! И ситуация могла бы стать безвыходной: ведь в такой ситуации ни один закон не может быть ни одобрен и ни отменен. Но вы неправильно оценили ситуацию! – Фальгор привстал со своего кресла. – Вы забыли, что волшебник Кутун, обладая таким правом согласно Кодексу Великой Ложи, передал свои знания, а главное – волшебные «Книгу Добра» и «Книгу Зла», своему сыну Аглену. А, значит, согласно существующему Кодексу Великой Ложи, его сын Аглен теперь является членом Великой Ложи Самых Могущественных Волшебников вместо своего отца – волшебника Кутуна! И я думаю, что новый член Великой Ложи волшебник Аглен пойдет по стопам своего мудрого отца!
           – Но вы забываете, что на данный момент сын волшебника Кутуна – Аглен – не обладает волшебными книгами, хотя и владеет их Тайным Языком! – вмешался в разговор волшебник Шиур. Его оттопыренные уши и бородавка на носу при этом все время двигались. – Поэтому он не может быть членом Великой Ложи. А вот другой сын Кутуна – Медон – имеет на это все права! Он является хозяином волшебных книг и знает их Тайный Язык! И Гранатовый Ларец с волшебными вещами тоже у него!
           – Но он же все это просто украл! – возмущенно возразил Берраб.
           – Нужно просто лучше следить за своими вещами, – съязвил Шеннорт. – А тем более – за такими!
           – Но волшебник Медон, как и волшебник Аглен, позвольте мне теперь так их называть, раз волшебник Кутун передал им свое искусство, – вдруг сказал Лунш, вынимая изо рта свою трубку и выпуская цветочный дым, – тоже не может занять место в Великой Ложе!
           Все присутствующие посмотрели на него.
           – Это почему же?! – недовольно спросил Шеннорт.
           – А потому, – продолжил волшебник Лунш, – что, как мы уже знаем, волшебник Кутун применил Заклинание Учителя и лишил своего сына Медона Силы Волшебства Тайного Языка. И теперь волшебник Медон, даже зная Тайный Язык волшебных книг, может только их читать, но никаких волшебных действий происходить не будет. Даже при самом большом его желании. Потому что волшебные книги не подчиняются словам, не имеющим Силу Волшебства, даже если они сказаны и на Тайном Языке!
           – Но у волшебника Медона есть хотя бы гуалы, а у волшебника Аглена нет даже флунов! – не сдавался волшебник Шеннорт.
           – Но вы же прекрасно понимаете, что, по сравнению со всем остальным, гуалы, как и флуны, просто мелочь, – ответил Лунш.
           Волшебник Шиур взял копошащийся в его тарелке синий спиралевидный плод и откусил от него кусочек.
           – Да, – задумчиво, сказал он. – Было два претендента, а не осталось ни одного.               
           Стоящая рядом чашечка взмахнула крылышками и, подлетев к его рту, быстро вылила туда свое содержимое.
           – Нет! – внезапно громко сказал волшебник Шеннорт. – Вы забыли еще о кое-чем!
           – О чем? – спросил волшебник Берраб.
           – Вы забыли о Символе Великой Ложи, которым должен обладать каждый, кто в ней состоит! И это одно из главных условий и законов! Вы забыли об этом?!
           И волшебник Шеннорт высоко поднял над головой левую руку, на запястье которой был надет Алмазный Браслет с узорными вставками из белого металла.
           – Без этого никто не может стать членом Великой Ложи! – почти прорычал он.
           – Действительно, – сказал волшебник Берраб, почесывая затылок, – как это мы забыли о браслетах? Согласно Кодексу Великой Ложи, каждый волшебник, состоящий в ней, должен обладать одним из семи существующих Алмазных Браслетов. Хотя все прекрасно знают, что сами по себе браслеты не являются источниками волшебства, то есть предметами, при помощи которых можно совершить какое-либо чудесное действие.
           – Если не вспоминать о Закрытой Странице! – вдруг тихо сказал волшебник Дронг, поправляя свой лиловый колпак, съехавший на глаза.
           Все немного испуганно посмотрели на него.
           Закрытой Страницей называлась последняя страница в Кодексе Великой Ложи, окутанная какой-то большой тайной, связанной с Алмазными Браслетами. Ее никто и никогда из присутствующих не переворачивал и не читал. На это был запрет Кодекса Великой Ложи под страхом смерти. Потому что, по древнему преданию, очень давно, много лет назад, когда жили совсем другие волшебники, кто-то из них нарушил этот запрет и перевернул Закрытую Страницу, и, прочитав ее, узнал какую-то страшную тайну Алмазных Браслетов. Что это была за тайна – неизвестно. Но вскоре после этого разразилась жестокая война волшебников. И насколько она была страшной, можно было судить даже по тому, что информация о ней была уже тогда кем-то извлечена из Хранилища Информационного Банка и полностью уничтожена.
           – Вы это прекращайте, волшебник Дронг! – резко сказал Берраб. – Не хватало нам только неприятностей! А ведь каждый, почти всегда, делает их себе сам. Вам нужны неприятности?!
           Все в едином порыве поддержали Берраба. Только один волшебник Шеннорт сидел, задумавшись и глядя в одну точку. Его красноватые глаза злобно горели.
           – И все-таки, – вдруг громко сказал он, – где сейчас находится Алмазный Браслет Кутуна? Никто не знает? А я вам скажу! Все прекрасно знают, что старый Кутун не любил носить Алмазный Браслет на руке и хранил его в своем Гранатовом Ларце вместе с волшебными книгами и другими чудесными вещами. Этот ларец взял…
           – Украл, – поправил его волшебник Лунш и выпустил очередную порцию цветочного дыма.
           – Повторяю – «взял»! Взял волшебник Медон, потому что он имеет право на обладание Гранатовым Ларцом и всем его содержимым, включая Алмазный Браслет, точно такое же, как и его брат – волшебник Аглен! – с нажимом сказал Шеннорт.
           – Не такое же право! – привстал со своего места волшебник Фальгор. При этом серебряный колокольчик на его бирюзовой бороде беспокойно позвякивал. – Вы забываете, что своим преемником, то есть тем, кто его заменит, волшебник Кутун выбрал и назначил своего сына Аглена! Теперь – волшебника Аглена! И другой сын – волшебник Медон – никак не может претендовать на место в Великой Ложе!
           – А кто может претендовать на освободившееся место в Великой Ложе? – серьезно вымолвил мудрый Лунш. – Вы знаете, что будет, если другие волшебники, мечтающие занять это место, узнают о том, что оно свободно, и сыновья волшебника Кутуна не являются на него претендентами? Здесь такое начнется! Тихой и спокойной жизни у нас уже не будет!
           – Это точно! – задумчиво сказал волшебник Шеннорт. – Нужно что-то решать. Волшебник Лунш прав. Двух претендентов на место и так много, а если остальные начнут за него бороться?!
           – Да. Как бы это и нас не коснулось, – с опаской прошептал волшебник Шиур, и его большие уши свернулись в трубочки. – Мне это совсем не нравится.
           – Ну, допустим, нам бояться нечего. Мы самые сильные и могущественные и можем победить, кого угодно, – вмешался волшебник Фальгор. – Но мне кажется, что честнее будет решить вопрос об обладании местом в Великой Ложе все-таки именно между волшебниками Медоном и Агленом.
           – И спокойнее, – подсказал волшебник Шиур.
           – Ой, не знаю, спокойнее ли, – волшебник Берраб задумчиво покачал головой.
           Все присутствующие согласились с волшебником Фальгором, что место в Великой Ложе должен получить один из сыновей Кутуна, но окончательно решить этот вопрос они никак не могли. Волшебники высказывали свои взгляды и мнения, спорили, ссорились, опять спорили и снова ссорились. И это продолжалось очень долго. В конце концов, все сказали все, что хотели, и напряженность разговора стала исчезать.         
           – Я думаю, что пора обработать все, прозвучавшее здесь, и вынести окончательный Вердикт, – сказал, вставая с кресла и вытирая пот со лба, волшебник Берраб. – Позвольте мне как Наблюдателю-Координатору заняться этим процессом.   
           После этого он встал и, подойдя к стоящему в углу зала Уловителю Высказанных Мыслей, представляющему собой небольшой ядовито-зеленый куб с мелкими дырочками, нажал какую-то кнопку. Характерный гул подтвердил, что заработавший в Уловителе вентилятор стал втягивать внутрь все высказанные мысли, накопившиеся в зале за время разговора, а прозвучавший через некоторое время звуковой сигнал возвестил, что процесс завершен и в зале высказанных мыслей больше нет. Затем волшебник Берраб взял со стола бесцветный граненый кубок и поставил его под небольшой краник, выходящий из Уловителя. Что-то громко заурчало. А это означало, что внутри происходит процесс фильтрации высказанных мыслей, и через фильтры пройдут только те мысли, которые высказывались чаще, а остальные останутся в Уловителе. Через некоторое время урчание прекратилось, и в граненый кубок из краника потекла вязкая мутная жидкость непонятного цвета.
           – Да, – сказал волшебник Берраб, взяв кубок после того, как жидкость перестала течь из краника. – По состоянию содержимого этой емкости я вижу, сколько здесь намешано самых разных мыслей. Ну, что ж, посмотрим, что у нас получилось.
           Он подошел к столу, покрытому белой скатертью. Разноцветные плоды, громко пища и толкаясь, в испуге разбежались, а крылатые чашечки на всякий случай отлетели подальше от стола и застыли в воздухе в ожидании того момента, когда можно будет вернуться назад.
           – Ну, что вы тянете? – с нетерпением сказал волшебник Шеннорт, почесывая горбинку на носу. – Не заставляйте нас ждать!


                ГЛАВА 3

                ВЕРДИКТ ВЕЛИКОЙ ЛОЖИ.
                ПОЯВЛЕНИЕ ЗЕЛЬБЕРРЫ.

           Волшебник Берраб быстрым движением руки вылил содержимое граненого кубка на скатерть. Жидкость зашипела, появились пузырьки, которые увеличивались и лопались. Но, в конце концов, все успокоилось, и на скатерти остались буквы, которые и составляли текст нового Вердикта Великой Ложи.
           – Позвольте мне теперь огласить Вердикт, – сказал волшебник Берраб и вопросительно посмотрел на остальных. – Никто не возражает?
           – Ну, конечно, читайте! – нетерпеливо сказал волшебник Дронг.
           Он, как ни пытался, ничего не мог увидеть со своего места, и это неудобство очень задевало его самолюбие.
           Волшебник Берраб наклонился над столом.
           – Оглашаю Вердикт! – торжественно сказал он. – Первое: «Место волшебника Кутуна в Великой Ложе Самых Могущественных Волшебников должен занять один из его сыновей и никто другой», – Берраб обвел всех взглядом. – Второе: «Данное место должно оставаться свободным до тех пор, пока братья не решат между собой (войной или миром), кто из них двоих должен его занять». Третье: «Никто из волшебников Великой Ложи, под страхом быть изгнанным из нее, не должен помогать или мешать ни одному из братьев». Четвертое: «Подарить волшебнику Аглену, а в его лице – всем гридам, новую страну, взамен утраченной», – волшебник закончил читать и вздохнул. – И пусть все происшедшее научит их не быть столь беспечными и дорожить тем, что у них есть. Это все!
           Берраб опустился в свое кресло.
           После этого буквы начали пузыриться и испаряться в виде мыслей, и через некоторое время на скатерти от них не осталось и следа. Мысли снова стали витать в воздухе и вскоре должны были занять место в Хранилище Информационного Банка.
           – А я хочу добавить от себя, – сказал волшебник Лунш. – Пусть победит и займет место рядом с нами тот, кто действительно достоин этого.
           Лунш надеялся, что это будет волшебник Аглен.
           – Вот здесь я с вами полностью согласен. Место в Великой Ложе должен занять более достойный из двоих, – сказал Шеннорт.
           Он явно был на стороне волшебника Медона, видя в нем единомышленника, и был уверен в его победе.
           Пока длилась эта дискуссия, никто не обратил внимания на одиноко лежащий на скатерти возле кварцевой амфоры необычный плод. В отличие от других плодов, у него были глаза и уши, которые постоянно двигались, поворачиваясь в сторону того волшебника, который в данный момент говорил. К тому же этот плод лежал тихо и спокойно, когда как остальные все время двигались, толкались и пищали.
           После того, как волшебник Берраб огласил новый Вердикт Великой Ложи, стало ясно, что такой спокойной жизни, как прежде, уже не будет.
           Наступило молчание. Все смотрели друг на друга. Волшебник Лунш задумчиво вздохнул, не вынимая трубку изо рта, и выпустил облако розового цветочного дыма. Это облако зацепилось за кварцевую амфору и опустилось на скатерть как раз в том месте, где находился необычный плод. После этого все услышали какое-то кряхтение, непонятное мычание, после чего раздался громкий кашель, потом – чихание. И вдруг из облака дыма выкатился, а потом побежал на тонких ножках странный желтый плод. Он визгливо кашлял и чихал, моргал и двигал ушами. Волшебник Фальгор, мимо которого он пробегал, быстро схватил его и поднес к глазам. Пленник отчаянно сопротивлялся, пытаясь вырваться, но у него ничего не получалось.
           – Кто-то подослал к нам шпиона! – воскликнул волшебник Шеннорт. – Такого у нас еще не было! Кто посмел нарушить таинство Великой Ложи?!
           Все вскочили со своих мест и подошли к волшебнику Фальгору. Один только Дронг, которому не хотелось лишний раз спускаться с высокого кресла, остался сидеть на своем месте. Но он тоже с интересом вытягивал тонкую шею, пытаясь разглядеть странный плод в руке волшебника Фальгора.
           – Нужно его уничтожить! – злобно кричал волшебник Дронг. – Дайте мне его!
           – Подождите, – сказал волшебник Лунш, выпуская дым на пленника. – Нужно же узнать, кто за этим стоит.
           Плод отчаянно дергал ножками и верещал.
           – Так это же… – удивленно воскликнул волшебник Берраб. – Это же… А, ну-ка, коллега, – обратился он к волшебнику Фальгору, – покажите нам силу своего серебряного колокольчика!
           Фальгор ударил пленника колокольчиком, висящим на конце своей бирюзовой бороды, и, разжав пальцы, бросил необычный плод на середину зала. В свою очередь, плод, ударившись о пол, покатился и застыл на месте. После этого, он вдруг начал принимать самые необычные формы. А цвет его изменялся от ярко-красного до темно-лилового. Затем раздался своеобразный треск, плод высоко подпрыгнул, разбрасывая вокруг себя маленькие блестящие звезды, которые, завертевшись вихрем, внезапно рассыпались и бесследно исчезли, оставив после себя то, перед чем волшебники застыли с открытыми ртами.
           – Зельберра?! – с удивлением почти вместе воскликнули они.
           – Волшебница Зельберра! – выдержав паузу, с вызовом поправила непрошеная гостья. – Да! Это я!
           Красота волшебницы Зельберры была известна всем. Ее кожа была абсолютно белой, глаза – фиолетовыми, губы – алыми. Черные волосы с синеватым отливом были собраны в огромный хвост, схваченный золотой цепочкой. Цепочка удерживала синюю бархатистую розу с красной серединкой. Ажурное терракотовое платье с широким капюшоном, ниспадающее до пола, казалось, вот-вот треснет, как скорлупа, и предательски извергнет волшебницу наружу.   
           Все были поражены.
           – Зельберра! – наконец нарушил молчание волшебник Берраб. – Да как же вы могли явиться сюда?! Сюда – на Совет Великой Ложи Самых Могущественных Волшебников?! Как вы только посмели?!
           Пойманная с поличным и разоблаченная волшебница Зельберра, зная, что для нее все это может закончиться очень плохо и помощи ждать неоткуда, решила сама перейти в наступление.
           – А что я такое страшное сделала? – искусственно показывая удивление, произнесла она. – Услышала то, что и так сама знала?! Или вы думаете, что то, что произошло в стране волшебника Кутуна, является большим секретом?! Я думаю, что еще многие волшебники, кроме меня, знают об этом! И я удивляюсь – как это они все еще не здесь?! Просто они все боятся, а я решилась! И не жалею об этом!
           Дав понять, что она все сказала, волшебница грациозно сняла с пояса небольшой продолговатый предмет, встряхнула, и в руке ее оказался необычный веер. Он состоял из множества тонких зеркальных лепестков. Таким образом, веер можно было использовать для обмахивания, а также – в качестве зеркала. Именно это его качество сейчас интересовало Зельберру больше, потому что, вытянув руку с веером и глядя на свое отражение в нем, она начала внимательно осматривать свое лицо и изящно поправлять волосы.
           – Вы что хотите сказать? Что вы все знали? – удивленно спросил волшебник Фальгор.
           – Конечно, – спокойно ответила Зельберра.
           – Но каким образом? Ведь мы сами только недавно об этом узнали! – еще больше удивился Фальгор.
           – Я не хотела бы открывать вам свою маленькую тайну. Но у меня есть глаза и уши не только в своей стране. У меня есть помощники, которые бескорыстно, или не совсем бескорыстно, мне в этом помогают. Просто я, как волшебница, очень любопытна, и мне всегда и все хочется узнавать первой. И здесь я не по злому умыслу, а из простого любопытства.
           – Зельберра, Зельберра, – укоризненно покачал головой волшебник Берраб.
           Волшебница поняла, что тучи над ее головой уже не такие густые, и немного успокоилась.
           – Но я же здесь появилась еще до оглашения вашего Вердикта, согласно которому место волшебника Кутуна должен занять только кто-нибудь из его сыновей. До этого ничего известно не было. Место в Великой Ложе освободилось, его должен был кто-то занять. Так почему бы не я? – сказала она, приняв грациозную позу. – Я сейчас такая же, как и они!
           Зельберра медленно закрыла и снова открыла свой зеркальный веер.
           – Не такая же, – сказал волшебник Шиур, и бородавка на его носу задвигалась. – У волшебника Медона есть волшебные книги и Алмазный Браслет, чего нет у вас. А волшебник Аглен знает Тайный Язык, обладающий Силой Волшебства, на котором написаны волшебные книги, чего не знаете вы. Тем более, зачем об этом говорить, если все будет решаться, не отступая ни на шаг от вынесенного только что Вердикта.
           – Теперь я это понимаю, – кротко сказала хитрая Зельберра в надежде, что тучи над ее головой окончательно исчезнут. – Кстати, если бы не дым из трубки волшебника Лунша, то вы бы меня вообще не заметили, и этой беседы сейчас бы не было!
           – А вот здесь она права! – вмешался в разговор волшебник Шеннорт. – Безопасность вашего замка, уважаемый волшебник Берраб, никуда не годится. У меня, благодаря волшебной «Книге Зла», везде стоят Сетевые Ловушки, которые ловят и уничтожают любое существо, приблизившееся к моему замку на опасно малое расстояние. И действуют безотказно! Тем более, что таким образом они и питаются. И сторожат, и кормить не надо! – он криво улыбнулся.
           – Но ведь в окрестности замка может случайно забрести и кто-нибудь из жителей вашей страны – ранвезов, – сказал волшебник Берраб.
           – Насколько я знаю, кроме моих ранвезов пока еще никто и не попадался! – с все той же улыбочкой жестоко сказал Шеннорт.
           – Но ведь это же бессердечно! – возмутился Берраб.
           – Оставьте свои упреки при себе! Я не намерен выслушивать всякий вздор! – глаза волшебника Шеннорта зловеще сузились.
           В воздухе запахло ссорой.
           – Уважаемые члены Великой Ложи! – сказал волшебник Фальгор. – Не нужно ссориться! Тем более, что сейчас не время для этого! Сейчас главное то, кто займет место волшебника Кутуна. Хочется, чтобы все прошло мирно и спокойно, и поэтому мы не должны пускать это на самотек.
           – Вы что, забыли, – прошипел со своего места волшебник Дронг, – что по Вердикту никто из волшебников Великой Ложи не имеет права вмешиваться в борьбу между сыновьями Кутуна за освободившееся после смерти их отца место. Если говорить совсем точно, то мы не имеем права даже общаться с ними.
           Волшебники, соглашаясь, закивали.
           Разноцветные плоды снова бегали от тарелки к тарелке, предлагая себя укусить. Крылатые чашечки периодически взлетали и застывали в воздухе в ожидании приглашения.
           – Вот видите, все-таки без меня вам не обойтись! – внезапно сказала волшебница Зельберра, и лицо ее озарилось улыбкой. Она очень мастерски пользовалась своей красотой. – Ведь кто-то же должен сообщить волшебникам Медону и Аглену содержание Вердикта! Никто из вас, согласно этому же Вердикту, этого сделать не может. А я могу!
           Все присутствующие внимательно посмотрели на нее.
           – Зельберра, вы бы лучше помолчали, – произнес волшебник Лунш. – После вашего вопиющего поступка мы еще не решили, как вас наказать. И вообще, по моим сведениям, ваши действия, как волшебницы, бывают не очень чистоплотны.
           – Что вы имеете в виду? – спросил волшебник Шиур, одним глазом глядя на Лунша, а другим, на всякий случай, благодаря зеркальному стеклу в пенсне, – на то, что находится за спиной.
           – Вы знаете, что «простые» волшебники для того, чтобы делать чудеса используют разнообразные волшебные предметы, доставшиеся им по наследству. Как и мы – члены Великой Ложи – «простые» волшебники должны быть равными между собой по своим возможностям, – сказал волшебник Лунш и строго посмотрел на Зельберру. – А вы за последнее время приобрели множество волшебных вещей у других волшебников, что значительно увеличило ваши возможности по сравнению с ними. Не секрет, что многие волшебники давным-давно оставили свою чудесную деятельность, забросили волшебные вещи и живут, как обыкновенные жители своих стран. Разве что, оставаясь правителями. Их даже, наверное, уже и нельзя называть волшебниками. А вы, – Лунш выпустил толстую струю цветочного дыма в направлении Зельберры, – пользуетесь этим! И хитростью, обманом или неравноценным обменом выманиваете у них волшебные вещи! Этим вы увеличиваете свою силу, а силу других – уменьшаете! Я предлагаю произвести ревизию чудесных вещей волшебницы Зельберры. Такие методы и такое поведение недопустимы!
           Зельберра испуганно посмотрела на волшебников.
           – Так я же собираю волшебные вещи не для того, чтобы стать могущественной! – произнесла Зельберра и округлила свои прекрасные фиолетовые глаза. – Я некоторыми из них вообще ни разу не воспользовалась!
           – Так зачем же тогда они вам нужны? – удивленно спросил Лунш. – И в таком количестве?!
           – А чтобы мне завидовали! – наивно ответила молодая волшебница. – Меня не столько интересует волшебная сила этих чудесных вещей, сколько зависть, которая сопровождает их! Многие волшебники, а особенно – волшебницы, просто локти себе кусают от этого неуемного чувства!    
           Все с неодобрением смотрели на волшебницу.
           Внезапно заговорил волшебник Фальгор.
           – Кстати, расскажите нам, волшебница Зельберра, каким образом вам удалось так удачно принять вид плода, чтобы подслушать все то, о чем мы здесь говорили? – сказал он. – Мы все очень хотим это знать!
           Зельберра поняла, что все самое страшное для нее еще не закончилось и что будет лучше, если она будет говорить правду.
           – Я все, все расскажу! – испуганно сказала она. – Вы все видели мой Зеркальный Веер. Но его можно использовать не только как средства для обмахивания или в виде зеркала. Это волшебный веер. Его мне подарила старая волшебница Ферлинга, которая, зная, как я слежу за своим лицом, решила сделать мне приятное. Она его дарила не в виде предмета волшебства, а в виде предмета, помогающего следить за своей внешностью, то есть – зеркала! Но я же знала, что, если раскрыть веер, посмотреть на свое отражение в нем и представить то, какой ты сейчас хочешь быть, то это желание немедленно сбудется!
           – Вот почему она такая красивая! – желчно изрек волшебник Дронг.
           – Неправда! – воскликнула оскорбленная Зельберра. – Я и до того, как получила веер, была такой же! Я с детства такая красивая!
           – Не отвлекайтесь. Продолжайте! – сказал Фальгор.
           – Да что продолжать? – произнесла Зельберра. – Я беспрепятственно пробралась в замок волшебника Берраба. Охраны здесь нет. И, зайдя в Мраморный Зал, воспользовалась волшебной силой Зеркального Веера и превратилась в плод желтого цвета. Затем я удобно расположилась в одной из тарелок и стала внимательно смотреть и слушать. Вот и все!
           – «Вот и все!» – возмутился волшебник Шеннорт. – Святая наивность! И все же вы нам расскажите, от кого вы узнали о том, что происходит в стране волшебника Кутуна? Это же надо! Она уже все знает, когда мы – члены Великой Ложи – еще даже ни о чем и не догадываемся! Если вы надяетесь хоть на какое-нибудь снисхождение с нашей стороны, лучше говорите! – добавил он, злобно сощурив красноватые глаза.
           Волшебница очень испугалась. Из всех присутствующих она больше остальных боялась волшебника Шеннорта.
           – Я все скажу, – запинаясь, сказала она. – Среди жителей страны волшебника Кутуна есть один грид по имени Клюш. Этот Клюш очень толстый и некрасивый. Как-то я была в гостях у старого Кутуна и его сыновей. Клюш меня случайно увидел и сразу же влюбился. И тогда я поняла, что этим нужно воспользоваться, – Зельберра почесала свой прелестный носик. – А, как-то, по случаю, мне достались волшебные таблетки – чаффы. Сами по себе они ничего не лечат, а используются в качестве обыкновенных писем.
           – Каким образом? – с интересом спросил волшебник Лунш.
           – Если вам не хочется или просто лень писать кому-то письмо о себе, о том, что с вами и вокруг вас происходит, а сделать это необходимо, – продолжила волшебница Зельберра, – то вы просто достаете из коробочки волшебную таблетку и кладете, скажем, на блюдце. Таблетка, а проще – чаффа, впитывает в себя информацию обо всем, что происходит вокруг. Дополнительно можно наговорить еще что-нибудь – чаффа впитает и ваши слова, а после этого отправить ее адресату. Получив послание, адресат должен проглотить чаффу, и она, растворившись внутри, по сосудам быстро доставит информацию в мозг. И тогда изнутри в ушах зазвучит голос того, кто наговаривал текст, а перед глазами возникнет картинка того, что впитала чаффа. Вот и все! Потом я подарила коробочку с таблетками-чаффами этому глупому гриду Клюшу и приказала периодически по одной отсылать их мне. Вот так я и получала информацию о стране волшебника Кутуна и поэтому знала все.
           – И как же вы их получали? – недовольно спросил волшебник Дронг и заерзал на  своем месте.      
           Зельберра усмехнулась.
           – Ведь вы же знаете, что волшебник Кутун подарил жителям своей страны флуны, при помощи которых можно было делать добрые дела и в том числе дарить подарки. И не только друг другу, но и жителям других стран! Так вот! Клюш съедал флун и появлялся подарок. Затем  Клюш вкладывал в него волшебную таблетку-чаффу и при помощи другого флуна отправлял мне. Флуны всегда быстро и без задержек выполняли такие пожелания, ведь любой подарок у гридов считается добрым деянием, – сказала она.
           – Независимо от того, что находится внутри, – добавил волшебник Фальгор, отпивая из чашечки, зависшей возле его губ.
           Волшебники немного удивленно переглядывались. Они не ожидали, что за их спинами может что-то подобное происходить. Хотя, правда, ничего страшного в этом не было.   
           – Я рассказала вам все, – захныкала Зельберра. – Надеюсь, что мои откровение и раскаяние затронут вас, и вы проявите по отношению ко мне свое милосердие.
           Волшебники, задумчиво, молчали.
           – Так, может быть, вы и за нашими странами так следили?! – внезапно грозно спросил Шеннорт.
           – Что вы? Что вы? – быстро пролепетала Зельберра. – Конечно, нет!
           – И почему же? – удивленно произнес Фальгор.
           Волшебница вздохнула.
           – Просто в ваших странах у меня нет таких незаменимых помощников, как Клюш, – с сожалением сказала она.
           – Да… – нарушил общее молчание волшебник Берраб, – Что будем решать, уважаемые члены Великой  Ложи? Мне кажется, что волшебница Зельберра, конечно, очень виновата, и ее следовало бы наказать. Но на сегодняшний день, в связи с событиями, произошедшими в стране волшебника Кутуна, возникли гораздо более серьезные проблемы. Еще не известно, чем это все закончится! Но для начала, мы должны сообщить обоим волшебникам – и Медону, и Аглену – решение, которое отразилось в Вердикте Великой Ложи, – он обвел взглядом всех присутствующих. – А, может, действительно, пусть волшебница Зельберра, чтобы хоть частично искупить свою вину, поработает для Великой Ложи в качестве курьера и передаст обоим претендентам тексты Вердикта. Кому-то же это все равно придется делать. Так зачем же посвящать в суть этого дела еще кого-то, раз она и так все знает?
           Никто из волшебников не возражал. Все уже немного устали и хотели, чтобы этот Совет Великой Ложи, наконец, побыстрее закончился.
           Разноцветные плоды дремали в тарелках, а крылатые чашечки стояли на блюдцах, опустив свои крылышки.
           – Вот видите! Я же говорила! Без меня здесь вы не обойдетесь! – Зельберра довольно улыбнулась и, в очередной раз раскрыв веер, посмотрела на себя.
           Выпустив большую порцию цветочного дыма, который на этот раз оказался почему-то зеленого цвета, слово взял волшебник Лунш.
           – Коллеги, мне кажется, что сначала мы должны, согласно одному из пунктов Вердикта, подготовить новую страну для волшебника Аглена, и вместе с текстом Вердикта сообщить ему ее местонахождение, – сказал он.
           – Здесь вы правы, волшебник Лунш, – поддержал его Берраб,–  По-моему, так будет справедливо.
           – А я бы вообще ему ничего не давал, –  проскрипел волшебник Дронг.
           – Я бы тоже, – сказал Шиур, – но есть Вердикт, и мы должны его выполнять.
           – Я бы хотел, если никто не возражает, взять заботы по созданию страны волшебника Аглена на себя, – сказал волшебник Фальгор. – Бедные гриды за это время познали столько бед, испытаний и лишений, что хотелось бы, чтобы их новая страна хотя бы немного напоминала им их родину – страну волшебника Кутуна.
           – Страны Кутуна больше не существует! – жестко сказал волшебник  Шеннорт. – Есть страна волшебника Медона! И он сам ее сделал!
           – Что-то не очень мне нравится эта страна, – вздохнул волшебник Лунш.
           – Ну, тут у нас с вами взгляды не совпадают, – возразил Шеннорт. – По-моему, прекрасная страна!
           Никто не был против того, чтобы созданием новой страны волшебника Аглена занялся Фальгор, и предложили ему заняться этим прямо сейчас. Для этого волшебнику нужно было воспользоваться волшебными книгами, которые находились у него в замке. Поэтому, легко ударив пальцем по серебряному колокольчику, висящему на конце бирюзовой бороды, волшебник Фальгор исчез и через мгновение очутился в своем замке.
           Волшебник Берраб, как хозяин, решил на время отсутствия Фальгора немного развлечь своих гостей. Он направился в угол Мраморного Зала, где в стене находился  небольшой сейф и, покрутив какие-то ручки, извлек из него свою «Книгу Добра». Положив книгу на невысокий столик, стоящий рядом, волшебник открыл ее и что-то прошептал. И, сразу же после этого, кресла, на которых сидели волшебники, стали менять свои формы и превратились в удобные ложа-качалки. У них не было ножек, и они легко парили в воздухе, укачивая каждый своего подопечного. Откуда-то сверху лилась обволакивающая музыка, свет мягко менял цвет, и теплые струи воздуха заполнили комнату, окутывая все прекрасными ароматами. Волшебники засыпали, начиная видеть те сны, которые хотели видеть.
           А волшебница Зельберра, наблюдая за происходящим, очень злилась. Она всегда завидовала членам Великой Ложи, и ее самолюбие очень страдало из-за того, что она не могла быть равной среди них. Чтобы хоть как-то унять свою злость и хоть чем-то насолить «великим» волшебникам, она решила съесть со стола все разноцветные плоды и выпить весь напиток. Она ела и пила, ела и пила, но плоды сразу же восстанавливали свою первоначальную форму, а напиток просто не заканчивался. И, наконец, поняв, что больше уже не сможет съесть ни кусочка и выпить ни глотка, волшебница в изнеможении откинулась на спинку кресла и тоже заснула. Она явно переела. А, как известно, переедать, а особенно – перед сном, очень плохо. И, поэтому, ей снилось что-то очень малоприятное. Она постоянно вздрагивала, кривилась и морщилась, и выглядела не очень привлекательно. Хорошо, что все спали, и этого никто не видел. А волшебник Берраб, ожидая волшебника Фальгора и не забывая, что он является Наблюдателем-Координатором, отправился в свой рабочий терминал, чтобы понаблюдать за всем происходящим за пределами своей страны. Но, вскоре, сон тоже овладел им, и Берраб, сидя в кресле перед панорамным экраном, заснул…


                ГЛАВА 4

                ЧАРОДЕЙСТВА ФАЛЬГОРА.
                ДОЛИНА ГРИДОВ.

           В это время волшебник Фальгор находился в своем замке, стоящем посреди его волшебной страны. Замок располагался на небольшом острове в центре Прозрачного Озера. Озеро называлось именно так потому, что никогда и ничто не мешало увидеть его дно и все то, что там находилось. Дно было усеяно множеством ракушек самых разных цветов и оттенков. Ракушки постоянно перемещались, создавая все время невероятные и разнообразные узоры и картины. Сам же остров был соединен с берегом арочным бионитовым мостом, и жители страны – хелды – по нему могли легко добраться до замка, чтобы попасть на прием к своему повелителю. Над озером нависало еще одно сооружение, похожее на бионитовый мост, но имеющее вид ровно его половины. Это был бионитовый полумост. Начинаясь от острова как мост, он заканчивался на половине расстояния до берега. С этого полумоста волшебник Фальгор в минуты отдыха, сидя в удобном кресле, наблюдал за узорами и картинами, которые создавали разноцветные ракушки на дне озера. Это его успокаивало и навевало дремоту.
           Необыкновенные ракушки, которые назывались клиассами, подарил ему когда-то волшебник Кутун. Передвигаясь, они могли создавать ту картину, которую в данный момент хотел видеть Фальгор. Помимо этого волшебные ракушки имели еще одно свойство. Каждая из них была наполнена небольшим количеством волшебного Аромата Желаний. И, достав со дна клиасс и открыв его, любой хелд мог, вдохнув Аромат Желаний, загадать исполнения чего-нибудь волшебного. Клиассы по силе своих действий были очень похожи на флуны и гуалы, так как они выполняли самые простые чудеса. Но в отличие от флунов, которые могли выполнять только добрые желания, и от гуалов, которые выполняли только злые, клиассы могли выполнять любые желания: как добрые, так и злые. Но хелды были такими же добрыми, как и их хозяин – волшебник Фальгор – и никогда не делали ничего злого. Вместо, использованного для исполнения желания клиасса, сразу же на его месте появлялся другой, наполненный Ароматом Желаний. А из разноцветных створок ракушек хелды строили себе домики. Домики были очень красивыми, потому что створки клиассов продолжали все время менять цвет, и жителям страны волшебника Фальгора это очень нравилось.
           Волшебник Фальгор вышел из своего замка, держа под мышкой «Книгу Добра», и направился в сторону бионитового полумоста. Взойдя на него, он уселся в удобное невысокое кресло и открыл книгу.
           – Все время забываю заклинание, – сказал он, медленно переворачивая страницы, – с помощью которого клиассы показывают мне то, что я хочу. Если бы я его помнил наизусть, тогда бы мне не пришлось так долго листать эту книгу. Я бы просто, держа ее в руках, произнес это заклинание, и все бы сразу же исполнилось.
           Фальгор, с горечью осознавая присутствие старческого склероза, недовольно поморщился. При этом он покачал головой, и колокольчик на его бороде тихонько зазвенел.
           – Ах, вот! – сказал он, найдя нужное место в книге. – «Чиара луми юс»!
           И внезапно Прозрачное Озеро забурлило. Подчиняясь силе заклинания, по дну стали передвигаться клиассы. Одновременно они меняли цвет. Это было очень яркое и красивое зрелище. Через некоторое время вода в озере успокоилась, так как каждый клиасс занял то место и принял тот цвет, которые были необходимы. И взору волшебника Фальгора предстала чудесная картина, расположенная на дне Прозрачного Озера!
           Он увидел разные волшебные страны и все то, что в них происходит; увидел всех членов Великой Ложи и «простых» волшебников! И это ему показалось интересным и занимательным.         
           А в каждой стране, конечно, происходили какие-то события и перемены.
           Фальгор, с интересом наблюдая за этим, даже немного отвлекся от своего основного задания. Посмотрев на страну волшебника Берраба, он улыбнулся: уж очень забавно выглядели похрапывающие члены Великой Ложи. А, икающая во сне после столько съеденного, волшебница Зельберра и вовсе его рассмешила.
           Затем Фальгор заглянул в страну волшебника Медона и поморщился. То, что он там увидел, было ему явно не по душе.
           – Так. А где же волшебник Аглен со своим народом? – сказал Фальгор и сразу же увидел то, что искал.
           Волшебник Аглен и гриды шли по безводной каменной пустыне, которая была вся изрезана глубокими трещинами и впадинами. Гридов осталось несколько десятков. Жестокий ветер с дождем рвал их одежды и дырявые одеяла, которыми они пытались прикрыться.
           Волшебник Фальгор сразу понял, что времени для их спасения уже почти совсем не осталось. Он тяжело вздохнул и начал внимательно осматривать всю картину, выполненную клиассами, пытаясь найти место для будущей страны волшебника Аглена. Но все места, где можно было жить, уже принадлежали другим волшебникам, а свободные земли выглядели очень непривлекательно.
           – Ах, так! – разозлился волшебник Фальгор, не отводя глаз от картины. – Если не существует свободной земли, где могла бы расположиться страна волшебника Аглена, то эту землю нужно создать! А создам я ее… – волшебник остановил свой взгляд. – Вот здесь!
           Его взору предстало довольно неприветливое место. Это была длинная каменная долина, по обеим сторонам которой располагались высокие зловещие горы, скованные льдом. Нигде не было видно ничего живого. Лишь громко и страшно выл проносящийся по долине необузданный ветер. Казалось, что оживить это место просто невозможно.
           Но волшебника Фальгора это не остановило.
           – Так! – сказал он и засучил широкие рукава своего халата. – За работу!
           Волшебник раскрыл «Книгу Добра» и, поплевывая на пальцы, начал листать. Полистав немного, он остановился и, слегка дернув себя за бороду, позвонил своим серебряным колокольчиком. И в то же мгновение из Прозрачного Озера выскочил клиасс и мягко лег в ладонь Фальгора. Волшебник открыл раковину и вдохнул Аромат Желаний. Помимо того, что Аромат Желаний исполнял задуманное, Фальгору просто нравился этот запах.
           – Для того, чтобы я ничего не перепутал и мне не пришлось ничего записывать, а тем более – запоминать, пусть створки клиасса сохраняют между собой все, что я скажу! А потом повторят мне все в точности, не искажая ни единого звука! – сказал он. – Ну и страницы пусть сами перелистываются! А то эта книга что-то слишком тяжелая. Я уже устал ее держать на весу.
           Сразу же после этих слов волшебная книга приподнялась и зависла перед глазами Фальгора так, чтобы ему удобно было читать. А раскрытый клиасс, в свою очередь, проделал то же самое и остановился у самых губ волшебника, с готовностью ловить каждый звук. Створки клиасса радужно сияли.
           – Ну, а теперь совсем другое дело, – довольно сказал волшебник и, еще удобнее устроившись в кресле, посмотрел на «Книгу Добра».
           В тот же миг страницы волшебной книги начали медленно переворачиваться. Находя нужное заклинание, Фальгор внимательно зачитывал его. После этого раковина быстро закрывала свои створки, запоминая сказанное волшебником, и мгновенно раскрывалась в ожидании новых слов. Книга же начинала перелистываться дальше и снова останавливалась, как только ее хозяин начинал читать новое заклинание. При таких действиях ничего волшебного произойти не могло, так как «Книга Добра» не находилась в руках волшебника, а парила перед его глазами.
           Прошло довольно много времени. «Книга Добра» перелистывала последние страницы. Раковина от количества заклинаний, находящихся в ней, разбухла и уже с трудом закрывалась. Да и сам волшебник Фальгор порядком подустал. Наконец, книга перевернула свою последнюю страницу и закрылась. Раковина запыхтела набитым «ртом».
           С берега маленькие хелды с большим интересом наблюдали за своим хозяином, не понимая, что он делает, но все же не решались воспользоваться бионитовым мостом и подойти поближе. В это время немного забытые клиассы сами выползали из Прозрачного Озера на берег с надеждой, что их откроют. Но, видя, что на них не обращают никакого внимания, обиженно возвращались назад.
           – Ну что! – довольно сказал Фальгор и громко хлопнул в ладоши. – Теперь осталось самое интересное: взять волшебную книгу в руки, произнести все заклинания еще раз и посмотреть, что у меня получилось! Но, я думаю, что все будет хорошо! Ведь я искренне люблю волшебника Аглена и маленьких гридов! И я так старался, чтобы их новая страна была поистине чудесной и прекрасной!
           Волшебник бережно взял «Книгу Добра» в руки и посмотрел на раковину. Клиасс, слегка качнувшись, медленно подлетел к уху Фальгора. Волшебник щелкнул пальцами, подавая знак. И почти сразу же услышал текст первого заклинания. Фальгор, поглаживая книгу, повторил его. Прозвучало второе заклинание. Волшебник повторил и его. Затем из раковины полилось третье, четвертое и так далее, пока, в конце концов, пустая раковина не щелкнула в последний раз своими створками и не опустилась к ногам волшебника.
           Фальгор, волнуясь, наклонился и посмотрел на Прозрачное Озеро; посмотрел туда, где должно было появиться изображение страны волшебника Аглена. То, что увидел волшебник, приятно поразило его и обрадовало: страна получилась необычайно прекрасной!               
           Перед глазами Фальгора раскинулась залитая солнцем цветущая долина! Многочисленные озера, как зеркала, отражали голубое небо с легкими белоснежными облаками. Пышные растения самых разнообразных форм и расцветок приветливо шелестели листвой. Необычайные животные мирно прогуливались вдоль озер. А с сиреневых гор, расположенных по обеим сторонам долины, стекали чистые водяные потоки и, весело журча, вливались в неглубокую речушку, связывающую собой одно за другим все озера. В завершение всего, над появившемся величественным Голубым Водопадом разноцветной дугой висела радуга, на которой, искрясь, переливалась надпись: «Долина Гридов».
           – Да! – удовлетворенно сказал волшебник. – Я назвал эту страну Долиной Гридов! Я думаю, что ни маленькие гриды, ни волшебник Аглен не обидятся на меня! Ведь это создал я! И создал для них! И пусть им хорошо живется в этой новой стране! И пусть она станет для них родиной! Хотя родина бывает лишь одна… – Фальгор грустно вздохнул, вспоминая уничтоженную страну волшебника Кутуна.
           Задание членов Великой Ложи было выполнено, и волшебник Фальгор с чувством выполненного долга собрался возвращаться в замок волшебника Берраба. Но, подумав, он все-таки решил дождаться того момента, когда волшебник Аглен с гридами дойдут до своей страны. Им оставалось совсем немного. Фальгор, разыскав в озере изображение страны волшебника Берраба, увидел, что в его замке все волшебники еще крепко спят. А Зельберра, по-детски, пускала пузыри и смешно чмокала губами. Поэтому, видя это, волшебник Фальгор подумал, что ничего не будет плохого в том, если он тоже немного отдохнет после тяжелой работы. И волшебник потянулся в кресле и, закрыв глаза, монотонно засопел.


                ГЛАВА 5

                ЗЛОКЛЮЧЕНИЯ ГРИДОВ.
                НОВАЯ СТРАНА.

           А в это время гриды из последних сил шли вперед. Они в изнеможении падали, но волшебник Аглен помогал каждому и звал за собой. Гриды верили ему и, поднимаясь снова, шли за ним. Только один грид по имени Клюш все время ныл и выражал свое недовольство.
           – Я дальше не пойду, – хныкал он. – Зачем мы только пошли?! Может быть, надо было идти совсем в другую сторону?! Я не выбирал волшебника Аглена главным! И, вообще, какой он волшебник, если ничего не умеет делать волшебного? Он теперь такой же, как и мы! И никто не обязан его слушаться!
           Клюш кутался в рваное одеяло, канючил, но все равно шел за всеми. Он очень боялся остаться один. А умереть от голода он не боялся. И вот почему.
           Клюш очень любил покушать. И поэтому всегда, когда еще все гриды жили в стране волшебника Кутуна, набивал карманы своих коротеньких штанишек вкусными флунами. Волшебные ягоды добра – флуны – когда-то жителям своей страны подарил волшебник Кутун для того, чтобы, съев ягодку, можно было загадать доброе желание для себя и для кого-нибудь еще. Но они нужны были Клюшу не для этого. Он их просто ел. Он ел постоянно и много, и поэтому стал толстым и неповоротливым. Его щеки, как два огромных мешка были всегда наполнены флунами, и под их тяжестью тяжело свисая, упирались в необъятный живот, который был тоже всегда набит до отказа. Хотя отказа никогда и не было... Остальные гриды, без зла, иногда посмеивались над ним. А Клюш в эти минуты очень жалел, что флуны исполняют только добрые желания. Поэтому для исполнения желаний он флуны никогда не использовал. Вот, если бы они исполняли злые желания, тогда бы он обязательно воспользовался их волшебной силой...
           И в тот страшный день, когда гридам пришлось уйти из своей страны, у Клюша, как всегда, карманы были туго набиты флунами. Но он об этом никому не сказал. И всю дорогу, когда многие гриды умирали от голода, Клюш, тайком от всех, доставал из кармана очередной флун, клал в рот и украдкой жевал. И поэтому сейчас он оставался упитанным и здоровым, и на фоне тощих гридов выглядел совсем неплохо.
           – А что? – сам себе бубнил подчас Клюш. – На всех все равно не хватит. А волшебную силу флуны потеряли, как только мы вышли из страны гридов. Поэтому и волшебства от них не дождешься. Те флуны, которые были на кустах, сразу замерзли, превратившись в маленькие твердые шарики, и тоже потеряли свою волшебную силу. И даже есть их было уже невозможно. А флуны в моих карманах не померзли! И почему я должен делиться с кем-то?! Самим надо было думать!
           Клюш посматривал по сторонам, чтобы никто не замечал, как он жует.
           – Смотрите! – внезапно закричал волшебник Аглен.
           Все посмотрели туда, куда указывал Аглен, и увидели совсем недалеко в черном небе огромное пятно голубого неба. Через эту дыру в тучах куда-то вниз лились искрометные потоки солнечного света. Все застыли с раскрытыми ртами!
           – Друзья! Вперед! Там наше спасение! – прокричал волшебник Аглен и ринулся вперед.
           И все, как один, гриды с верой и надеждой пошли за ним. Они медленно, но верно, приближались к своей цели! И уже вскоре, из последних сил взобравшись на невысокий каменный холм, пошатываясь и держась друг за друга, они увидели то, к чему так долго шли!
           Перед ними лежало то, что создал волшебник Фальгор и назвал Долиной Гридов!
           Все радостно закричали и побежали вниз. Долина встретила их теплом родного дома. Все, захлебываясь, пили воду, ели какие-то плоды и чувствовали, что жизнь возвращается к ним опять.
           Когда все гриды утолили первый голод, волшебник Аглен собрал их на песчаном берегу речки, которую гриды уже успели назвать Живой Рекой.
           – Друзья! Ведь вы все – мои друзья! Мы прошли с вами через такие испытания, через которые, казалось, пройти невозможно! – сказал он, и взгляд его стал суровым. – Я – волшебник Аглен! Но волшебник я только потому, что умею пользоваться волшебными книгами и знаю Тайный Язык, обладающий Силой Волшебства! Но у меня нет волшебных книг – их украл мой брат – и поэтому я не могу стать «великим» волшебником, как мой отец – волшебник  Кутун. А знания без них не могут вызывать никаких чудесных действий. В данной ситуации я такой же, как и вы. Нам нужно сейчас выбрать того, кто будет вести народ гридов по дороге жизни и за кем пойдут все! Выбрать того, кого все будут уважать и любить! Выбрать настоящего хозяина и правителя Долины Гридов!
           Все гриды начали, перебивая друг друга, говорить, что другого хозяина страны – кроме волшебника Аглена – им не надо. Что хозяином Долины Гридов должен быть только он, и страна должна называться страной волшебника Аглена.
           Аглен с благодарностью смотрел на гридов.
           Внезапно в разговор вмешался ранее молчавший Клюш.
           – А почему не я должен стать хозяином страны? Я этого заслуживаю! – сказал он, выпятив нижнюю губу. – Ведь у меня есть то, чего нет ни у кого из вас! У меня есть то, при помощи чего можно делать волшебства в Долине Гридов! При помощи этого можно было исполнять желания в бывшей стране гридов – стране волшебника Кутуна! Значит, можно делать это и в нынешней стране гридов! В этой стране!
           И Клюш засунул руку в карман штанишек и достал оттуда свой последний флун.
           Все с изумлением раскрыли рты.
           – У меня было их много, но остался последний! – самодовольно похвастался толстый Клюш.
           – Да как же ты мог?! – прогремел голос волшебника Аглена.
           От неожиданности Клюш даже присел.
           – Когда гриды умирали от голода, ты прятал флуны? – глаза волшебника Аглена гневно сверкали.
           Клюш трусливо смотрел по сторонам, ища поддержки, но все были на стороне Аглена, и он понял, что все это может для него очень плохо кончиться.
           – Да я же просто пошутил! – схитрил Клюш. – У меня был один единственный флун! И я, зная, что мы когда-нибудь найдем свою страну, и он нам тогда очень пригодится, берег его, как зеницу ока! Видите, как все хорошо получилось: и есть страна гридов, а теперь – страна волшебника Аглена, и есть волшебный флун! Возьмите, волшебник Аглен, его, – Клюш протянул волшебнику разноцветную ягодку. – Теперь вы можете пожелать для себя все, что только захотите! Можете создать большой красивый замок или еще что-нибудь! А можно пожелать много самой вкусной еды! – Клюш облизнулся.
           Гриды настороженно смотрели на волшебника Аглена.
           – Нет! – сказал он. – Мы поступим по-другому! – Аглен на мгновение задумался. – Я думаю, что так бы сделал мой отец – волшебник Кутун! Ведь вы, гриды, мой народ, и я должен сделать так, чтобы вы были счастливы!
           Волшебник Аглен положил флун себе в рот и начал жевать. Гриды застыли: ведь флун был единственным и мог исполнить лишь одно желание!
           – Пусть, – сказал волшебник, прожевав флун, – на этой земле появится множество растений с волшебными ягодами-флунами! И пусть каждый грид, как в стране моего отца, сможет воспользоваться их доброй волшебной силой!
           И внезапно на полянах, у озер, вдоль Живой Реки появилось множество кустов, которые были густо увешаны разноцветными волшебными ягодками-флунами.
           Все весело захлопали в ладоши и радостно побежали, срывая на ходу флуны и загадывая желания! На месте сорванных ягод сразу же появлялись новые, а волшебник Аглен смотрел на все это и улыбался.
           Клюш, незаметно, чтобы не попасться на глаза волшебнику, влился в общее веселье, и про него сразу же забыли.
           Через некоторое время Долина Гридов, а теперь – страна волшебника Аглена, стала очень похожа на когда-то счастливую страну волшебника Кутуна. Гриды вспомнили свои хрустальные домики и при помощи флунов создавали их заново, но уже здесь. Они играли, дарили друг другу подарки, пели песни. Гриды опять были счастливы! Счастливы в своей новой стране! В стране волшебника Аглена!
           Вот как раз в это время, используя Зунка с волшебными очками, сюда и заглянул в поисках гридов волшебник Медон. Увиденное им, его поразило! Он не понимал, как могли выжить Аглен и гриды, и откуда взялась эта новая страна! Медон был очень зол.
    
           …Но вернемся в страну волшебника Фальгора.
           Фальгор крепко спал, сидя в своем кресле на бионитовом полумосту, пока происходили вышеизложенные события в Долине Гридов. Его серебряный колокольчик тихонько позвякивал, покачиваясь на бирюзовой бороде. Пора было просыпаться. Волшебник пошевелился, зевнул и открыл глаза.
           – Как я хорошо поспал! – довольно потягиваясь, сказал он. – Главное, чтобы я ничего не проспал. Кстати, что там у нас происходит в Долине Гридов? Стала ли она уже полноправно называться страной волшебника Аглена?
           Волшебник Фальгор наклонился и посмотрел на Прозрачное Озеро. Посмотрел туда, где картина на дне, созданная клиассами, должна была показывать Долину Гридов. Он увидел прекрасную страну волшебника Аглена и его самого. Увидел маленьких жителей его страны и счастливые улыбки на их лицах.
           Фальгор понял, что все то, что он хотел сделать, создавая эту новую страну, у него получилось. И волшебник самодовольно улыбнулся. Затем он нашел взглядом замок волшебника Берраба: члены Великой Ложи понемногу, потягиваясь, просыпались. Пора было возвращаться к ним.
           Волшебник Фальгор легко ударил пальцем по своему серебряному колокольчику и очутился в замке волшебника Берраба.
           – Уважаемые волшебники, просыпайтесь! – сказал Фальгор. – Пока вы спали, появилась новая страна! Страна волшебника Аглена! И, по-моему, благодаря моему умению, все получилось неплохо! Скажу без лишней скромности: все получилось отлично!
           Волшебники расположились в креслах возле стола и, сонно потирая глаза, потягивали напиток из крылатых чашечек. А волшебник Лунш, набив трубку своей цветочной смесью, развлекаясь, пускал кольца дыма так, чтобы они попадали туда, куда он захочет.
           Волшебница Зельберра сидела немного в стороне в ожидании начала разговора и, глядя в Зеркальный Веер, приводила себя в порядок. Ее терракотовое платье плотно облегало ее стройную фигуру, и выглядела Зельберра великолепно. 
           – Хотелось бы воочию увидеть то, что вы сделали, – иронично усмехнувшись, сказал волшебник Шеннорт. – Может быть, у вас получилось что-то не так, и бедные гриды со своим волшебником Агленом очень страдают!
           – Да, да, – поддержал его волшебник Дронг, потягивая себя за кончики усов. – Очень бы хотелось посмотреть!
           – Я думаю, что нам стоит сейчас переместиться в рабочий терминал и увидеть все самим на панорамном экране, – как хозяин, взял инициативу в свои руки волшебник Берраб.
           – Что-то не очень хочется мне опять перемещаться туда-сюда! – недовольно сказал Шеннорт. – Неужели нельзя переместить сюда сканированное изображение панорамного экрана, чтобы мы все увидели здесь?
           Волшебники, соглашаясь, закивали.
           – Конечно, конечно! – суетясь, сказал Берраб. – Ведь вы же мои гости!
           Он подошел к невысокому столику, на котором все еще лежала его «Книга Добра», полистал ее, что-то пошептал. И на одной из стен Мраморного Зала перед взором волшебников появилась застывшая картинка. На ней были изображены волшебник Аглен и гриды, идущие под дождем по каменной пустыне.
           – Что-то я ничего не понимаю! – сказал волшебник Шиур, и бородавка на его носу задвигалась.
           – Подождите минутку! Информация загружается. Сейчас все увидите, – сказал волшебник Берраб.
           И сразу же картинка ожила. И волшебники увидели все, что происходило с гридами от того момента, когда они пошли в поисках нового пристанища, до того, когда они его обрели. Обрели новую страну – страну волшебника Аглена!
           Волшебники Берраб, Фальгор и Лунш искренне радовались, а остальные – недовольно хмурились.
           – Видите, как у меня все хорошо получилось! – сказал Фальгор. – И даже никому не пришлось сообщать гридам о местонахождении их новой страны. Я просто расположил ее прямо на их пути, и им больше ничего не оставалось, как найти ее.
           – Да, – зло изрек Шеннорт. – Не слишком ли, как вы говорите, «хорошо» все получилось?
           – Не слишком! – серьезно произнес волшебник Фальгор. – Гриды получили то, что у них отобрал волшебник Медон! И не более того! И я буду очень рад, если волшебник Аглен вернет себе волшебные книги! Тогда справедливость окончательно восторжествует!
           – Время покажет! – сказал волшебник Берраб. – Оно все расставит по своим местам, и каждый получит то, что заслужил.
           Волшебник Шиур недовольно покачал головой.
           – Пока что новую страну получил волшебник Аглен, хотя он этого и не заслужил, – пробубнил он.
           – Это же один из пунктов Вердикта! – произнес волшебник Лунш. – Вы что, подвергаете сомнению справедливость Вердикта Великой Ложи?!
           – Нет! Нет! – быстро и немного испуганно сказал волшебник Шиур. – Я просто, наверное, не совсем точно выразился.
           Волшебник Шеннорт сидел в кресле и нервно покусывал длинные кривые ногти.
           – Ладно! – сказал он. – Давайте прекратим ненужные разговоры и решим, что нам делать дальше.
           – Как – «что делать»? – сказал волшебник Берраб. – Теперь, согласно Вердикту, мы не имеем права ни единым действием вмешиваться в выяснения отношений между волшебниками Медоном и Агленом. Единственное, что мы должны сделать, это сообщить обоим волшебникам содержание текста Вердикта!
           Все, почти одновременно, посмотрели в сторону волшебницы Зельберры.
           – Я согласна, – быстро встав, с лучезарной улыбкой сказала она.
           – Она «согласна»! – с иронией сказал волшебник Лунш, пуская очередное дымное кольцо. – Стирильная чистота!
           – Так никто не возражает, если это задание выполнит волшебница Зельберра? – спросил волшебник Берраб и обвел взглядом всех присутствующих.
           Никто не возражал.
           – Тогда я, с вашего позволения, подготовлю сообщения с текстом Вердикта для обоих волшебников, – сказал Берраб.
           Он подошел к Уловителю Высказанных Мыслей и нажал кнопку воспроизведения последней информации. Что-то заурчало, затем загудело, и из Уловителя выдвинулся вращающийся блестящий диск, на котором находилась прозрачная кубическая коробочка, наполненная серым порошком.
           – А что это? – с интересом спросила волшебница Зельберра.
           – Это герметическая коробочка с Запоминающим Порошком, – пояснил Берраб. – Порошок впитал в себя информацию с текстом Вердикта, а коробочка надежно закрыла доступ к нему. И поэтому, изменить что-либо в послании, даже при помощи волшебства, невозможно. Теперь вы легко сможете выполнить наше поручение, передав коробочку в нужные руки.
           – А если коробочку попытается открыть тот, для кого она не предназначена? – наивно спросила Зельберра.
           – Тогда порошок моментально вспыхнет, уничтожив всю информацию. Да и тому, кто это сделает, не поздоровится, – ответил Берраб и сдвинул брови. – А почему вы меня об этом спрашиваете?
           – Нет, нет! – испуганно сказала Зельберра. – Это я просто так! Из обыкновенного любопытства. 
           Волшебник Берраб недовольно и подозрительно посмотрел на нее.
           – Что-то слишком вы любопытны, – сказал он.
           – Давайте уже скорее закроем этот вопрос! – внезапно сказал волшебник Дронг. – Мне это все уже порядком надоело!
           – Да, да! – поддержал его волшебник Шиур.
           – Ну что, волшебница Зельберра, вы готовы? – спросил волшебник Фальгор.
           Зельберра стояла и смотрела на коробочку с Запоминающим Порошком.
           – Я, конечно, все понимаю, – с иронией сказала она, – и я готова выполнить ваше задание… Вы, безусловно, «великие» волшебники и мне до вас далеко. Но объясните мне, раз вы такие умные, как я выполню ваше поручение, если коробочка одна, а волшебников, которым я должна ее передать, двое?
           Все недоуменно посмотрели друг на друга.
           – Действительно, как мы это выпустили из вида? – покачал головой волшебник Берраб.
           – Не мы, а вы, – съязвил волшебник Дронг и хмыкнул, довольный своей шуткой.
           Берраб посмотрел на волшебника Фальгора.
           – Уважаемый, я вас прошу, покажите еще раз силу вашего колокольчика. А то не хочется снова запускать Уловитель Высказанных Мыслей. Сделайте одолжение, – Берраб вздохнул.
           – Хорошо, хорошо, – сказал волшебник Фальгор. – Меня это вовсе не затруднит.
           Не вставая с кресла, Фальгор наклонился над столом и легко ударил серебряным колокольчиком по коробочке с Запоминающим Порошком. В тот же миг рядом на столе появилась вторая, точно такая же, коробочка с таким же порошком.
           –  Мне всегда нравился ваш колокольчик, – с благодарностью сказал волшебник Берраб.
           – А мне еще больше! – тихо себе под нос с завистью прошептала волшебница Зельберра.
           – Ну что, – довольно произнес Берраб, потирая руки. – Теперь волшебница Зельберра может отправляться в путь!
           – В какой «путь»? – возмутилась волшебница. – Я пешком не пойду! Я не грид какой-то! Я тоже волшебница! Хотя и не такая «великая»! Как вам не стыдно? Что вам стоит перенести меня туда, куда нужно?
           – Кстати, – сказал волшебник Лунш. – А куда нужно?
           – Что значит – «куда нужно»? – грубовато спросил волшебник Шиур. – Ведь мы же все решили.
           Волшебник Лунш вынул трубку изо рта.
           – Я имею в виду – к кому раньше: к волшебнику Медону или к волшебнику Аглену? – вымолвил он.
           Все задумались. Пауза затянулась.
           – А какая разница? – сказал волшебник Шеннорт. – По-моему, это никакой роли не играет. Они все равно друг против друга волшебства творить не могут. У волшебника Медона есть гуалы, но они имеют силу только в его стране. Та же ситуация с флунами и у волшебника Аглена. Я вообще себе не представляю, как они собираются сражаться за место в Великой Ложе?!
           Шеннорт был раздражен.
           – Я тоже не вижу никакой разницы в том, кто первый из них получит Вердикт! – изрек волшебник Фальгор и посмотрел на Зельберру. – Скажите, к кому вас отправить сначала?
           Волшебница немного задумалась.
           – Сейчас я бы хотела попасть в страну волшебника Аглена, – сказала она.
           – А почему? – с интересом спросил волшебник Шеннорт.
           – А там теплее! – с улыбкой ответила Зельберра.
           Все рассмеялись. Их позабавила наивность ответа. Но волшебница не была такой наивной, как думали все. Она хотела вначале разведать все то, что происходит в стране волшебника Аглена, а уже потом с этой информацией попасть к волшебнику Медону. Зельберра всегда стремилась достичь большего, чем имела, и понимала, что такого шанса возвыситься, как сейчас, у нее может уже никогда и не быть! И для этого, наверное, придется совершить немало не очень честных и добрых поступков. Но она была готова ко всему и мечтала достичь своей цели при помощи одного из сыновей волшебника Кутуна. Волшебник Аглен явно не подходил для этой роли. А вот Медон был как раз таким и тем, кто нужен был волшебнице. И Зельберра поставила на него. Но, по ее плану, она должна была вначале попасть в Долину Гридов.
           – Ну, все! Все вопросы решены! – сказал волшебник Лунш и хитро посмотрел на волшебницу. – Теперь воспользуйтесь очередной силой вашего волшебного веера, что, несомненно, поможет выполнению такого ответственного задания!
           – Какой это «очередной силой волшебного веера»? – насторожившись, переспросила Зельберра.
           – Уважаемая Зельберра, – улыбнулся Лунш. – Ведь, если открыть ваш веер и задумать место, в котором хочешь оказаться, то картинка этого места тотчас же появится на веере, как на экране. А если потом сказать нужные волшебные слова, то сразу же там и окажешься. Или я не прав?
           Волшебница недовольно поджала губы. Лунш продолжал улыбаться.
           – Откуда вы все это знаете? – с обидой спросила Зельберра. – Почему это вы меня так не любите, волшебник Лунш? Что я вам сделала?
           – А вы не откровенны, – честно ответил Лунш.
           Волшебница, обиженно, надула губки. «Какой вредный этот Лунш! – подумала она. – Он видит меня насквозь!»
           – Да! Может я и не всегда откровенна! Но могут быть у меня маленькие личные секреты? – наигранно возмущаясь, сказала Зельберра. – А силу своего Зеркального Веера для ваших прихотей я использовать не буду! Да, он имеет силу перемещения! Но эта сила невечна, она иссякает и вскоре вообще исчезнет. А, чтобы веер действовал безотказно и всегда, его нужно подпитывать волшебной силой. У меня такой возможности нет!
           – Да не волнуйтесь вы так, волшебница Зельберра, – произнес волшебник Лунш. – Ради такого дела, как перемещение к волшебникам Аглену и Медону, я заряжу вам ваш веер. Раскройте его! И думайте о том месте, куда хотите попасть!
           Волшебница Зельберра раскрыла свой веер и, внезапно, на его зеркальной поверхности появилось изображение страны волшебника Аглена!
           Волшебники, стоя за спиной Зельберры, застыли.
           – Сохраните это, – сказал Берраб.
           Зельберра, сохраняя информацию, медленно закрыла веер, а потом резко открыла его. Изображение не изменилось.
           – Отлично! – сказал волшебник Фальгор. – А теперь пусть ваш веер точно также запомнит изображение страны волшебника Медона.
           Зельберра повернула веер к себе другой зеркальной стороной, посмотрела туда и задумалась. И уже через мгновение перед ее глазами возникло изображение страны волшебника Медона. 
           – Сохраните и это, – через плечо Зельберры сказал волшебник Берраб.
           Волшебница опять медленно закрыла свой веер, а затем быстро раскрыла его. Изображение страны волшебника Медона никуда не исчезло. Теперь одна сторона Зеркального Веера показывала страну волшебника Аглена, а вторая – страну волшебника Медона.
           – Ну, вот и все, – сказал волшебник Шеннорт и посмотрел на волшебника Лунша. – Заряжайте, как обещали, волшебный веер, и пусть волшебница Зельберра уже начнет выполнять данное ей поручение. Да и мы здесь что-то засиделись. Пора по домам.
           Волшебник Лунш, держа трубку во рту, глубоко затянулся и выпустил толстую струю зеленого дыма прямо на веер. Дым, достигнув веера, просочился между лепестками и исчез где-то в его глубине.
           – Вот теперь все! – сказал Лунш волшебнице Зельберре. – Можете отправляться в путь!
           Зельберра повернула Зеркальный Веер к себе той стороной, где была изображена страна волшебника Аглена.
           – Прощайте! – сказала она. – Но я думаю, что это не надолго, и очень скоро я к вам вернусь! Будьте уверены! «Бер куан гури»! – произнесла волшебница заклинание и мгновенно исчезла.
           После этого, волшебники – члены Великой Ложи, используя каждый личное волшебное действие, отправились в свои замки. Все думали о произошедшем и о том, что еще может произойти. И мысли у всех были самые разные…


                ГЛАВА 6

               ПОЯВЛЕНИЕ ЗЕЛЬБЕРРЫ В СТРАНЕ ВОЛШЕБНИКА АГЛЕНА.
                ОБИДА И ОБМАН.
               
           В это время волшебница Зельберра очутилась в стране волшебника Аглена. С завистью рассматривая окружающее ее, она еще раз подивилась тому, как за такое короткое время удалось создать подобную красоту.
           С гор по обеим сторонам долины, журча, сбегали чистые водяные потоки, а начала и конца этой прекрасной страны не было видно.
           Волшебница сорвала с куста разноцветную ягодку и положила в рот. Это был флун. Ягодка была очень ароматной и вкусной. Зельберра, конечно, знала, что она может сейчас загадать любое доброе желание, и оно исполнится. Но ничего доброго загадывать, почему-то, не хотелось.
           Волшебница подошла по хрустящему белому песку к Живой Реке. Ее терракотовое платье и прекрасные длинные черные волосы ласкал легкий ветерок. Наклонившись, Зельберра набрала в ладонь воды и поднесла к губам. Вода была изумительно вкусной, и волшебница даже почувствовала прилив новых сил.
           – Это волшебница Зельберра! Это волшебница Зельберра! – вдруг услышала она и увидела, появившиеся на поверхности воды, головы удивительных говорящих рыб.
           Рыбы с интересом смотрели на нее, и их плавники, быстро двигаясь, создавали на воде множество играющих на солнце пузырей.
           Внезапно Зельберра уловила какой-то непонятный звук. Она оглянулась и поняла, что этот звук доносится из-за флунового куста, растущего неподалеку. Рядом были и другие кусты, но этот вел себя как-то странно. Он все время двигался и потрескивал. Волшебница осторожно подошла и заглянула за странный куст.
           Там, прямо на траве, сидел Клюш. Этого грида Зельберра узнала сразу. Это был единственный толстый грид. Перед ним стояла огромная белая панама, доверху наполненная флунами. Клюш зачерпывал ягоды горстями и жадно засовывал себе в рот. При этом он громко чавкал и сопел. Именно эти звуки, поначалу, так волшебницу и удивили. Вся майка и коротенькие штанишки Клюша были сплошь покрыты большими разноцветными пятнами от сока флунов. Круглое лицо грида с мешкообразными щеками, все перемазанное тем же соком, было похоже на пузатый бок огромного флуна, а между майкой и штанишками выглядывал безобразный живот, увенчанный узловатым пупком. Зрелище было не из приятных! Зельберра с отвращением поморщилась и, сделав шаг, вышла из-за куста.
           Ошарашенный ее появлением Клюш застыл с раскрытым ртом, и только сок, вытекая оттуда, капал на его и без того запачканные штанишки.
           – Волшеб..., волшеб…, волшебница… Зельберра! – только и смог выговорить он.
           Ко всем своим «прелестям» Клюш еще и шепелявил.               
           – Узнал, – глядя на него сверху вниз, снисходительно сказала волшебница.
           – Да как же… Конечно же, я… Как можно не узнать… –  лепетал Клюш.
           – Что ж ты, красавец, больше не шлешь мне посланий о жизни гридов? Обо всем, что у вас происходит? Или ты больше не хочешь мне услуживать? – волшебница холодным взглядом смотрела на грида.
           Клюш задрожал от страха.
           – Нет, нет! Что вы, моя повелительница! Я всегда рад вам услужить! Но просто в дороге не было возможности этого сделать! – оправдывался он.
           – Но ведь вы же не только что попали в свою новую страну! Уже прошло достаточно времени! Почему же ты отсюда не отправил мне ни одного послания?! – Зельберра начинала сердиться.
           – Я… Я.., – заикался Клюш. – Я просто не успел… Я хотел сперва наесться… В дороге я так голодал… Я так похудел…
           – Что-то по твоему виду этого не скажешь, – насмешливо сказала волшебница, глядя на бесформенного Клюша.
           – Это я уже отошел немного, – тяжело вздохнув, произнес грид.
           Зельберра раскрыла веер. Та его сторона, где было изображение страны волшебника Аглена, снова стала зеркальной. Посмотрев на свое отражение, волшебница поправила волосы и осталась довольна собой.
           – Как же ты так оплошал со своим последним флуном? – спросила она. – Ведь если бы ты сам его использовал по своему желанию, то все могло бы быть совсем по-другому! Ты бы мог сам стать хозяином этой страны! А остался таким, каким и был, – Зельберра усмехнулась, – Таким же маленьким и слабым. Как все остальные гриды. Не обидно?
           Клюш засопел. Слова волшебницы больно задели его самолюбие.
           – Я сейчас все расскажу. Все до самых мельчайших подробностей, – быстро сказал он.
           – Уже не надо. Я и так все знаю, – Зельберра посмотрела по сторонам. – Хватит хныкать. Пошли, проводишь меня к своему хозяину – волшебнику Аглену.
           – Конечно…  Конечно…, – спохватился Клюш, неуклюже вставая.
           При этом он ногой задел панаму, и разноцветные флуны высыпались из нее на траву. Клюш поднял панаму, вытер ею рот и надел на голову.
           – Сейчас мы быстро попадем к волшебнику Аглену, – сказал он, одновременно засовывая в рот флун, чтобы загадать желание.
           – Не надо ничего загадывать. Я никуда не тороплюсь, – предупредив его действие, сказала Зельберра. – Я хочу все сама посмотреть! Поэтому мы пойдем пешком!
           – Конечно… Конечно…, – сказал Клюш и, потряхивая тяжелым задом, засеменил на кривых ножках по извилистой тропинке, показывая волшебнице дорогу.
           Зельберра с усмешкой отметила явно выраженную косолапость толстого грида.
           Волшебница шла за Клюшем, рассматривая эту новую страну, которая все больше и больше ей нравилась.
           Она уже наметила примерный план действий и была абсолютно уверена, что у нее все получится. Но на всякий случай Зельберра припасла еще некоторые варианты. Поэтому она была готова ко всему. Готова ко всему для достижения своей цели. Цели, которая была известна только ей одной.
           Клюш, путаясь под ногами, все время что-то тараторил. Но Зельберра была поглощена своими мыслями и не слушала его.          
           – Ну, вот мы и пришли, – внезапно услышала она голос Клюша. – Это Хрустальный Замок волшебника Аглена!
           Грид показывал толстым жирным пальцем на небольшой, но очень красивый замок, стоящий на берегу одного из многочисленных озер, который был точной копией Хрустального Замка волшебника Кутуна.
           – И замок прекрасен! Как и все остальное… – восхищенно прошептала Зельберра.
           Клюш подобострастно смотрел на волшебницу. Его рот расплылся в слащавой улыбке до таких размеров, что толстые щеки, измазанные засохшим соком флунов, полностью скрылись за маленькими ушками и встретились где-то на затылке.
           – Больше ты мне не нужен, – сказала волшебница Клюшу. – Но помни, что о любых переменах или происшествиях в этой стране я должна узнавать сразу и первой! И никакие отговорки тебе больше не помогут! Ты меня понял?!
           Клюш трусливо закивал головой.
           – Ну, а теперь иди! – повелительно добавила Зельберра.
           Клюш, не решаясь повернуться к волшебнице спиной, все время глупо кланяясь, попятился назад. Зацепившись за что-то, он упал, затем вскочил на ноги и, трусливо оглядываясь, побежал по узкой извилистой тропинке, сбивая по пути с кустов спелые флуны.
           Зельберра иронично усмехнулась и поправила волосы. Затем посмотрела на себя в Зеркальный Веер и, довольная увиденным в нем, пошла по тропинке к Хрустальному Замку волшебника Аглена.
           В это время маленькие гриды весело играли недалеко от замка своего повелителя. Они уже начинали забывать о тех несчастьях, которые с ними произошли, и становились прежними – жизнелюбивыми и неунывающими. Гриды были большими фантазерами и все время придумывали что-то новое и интересное. Вот и сейчас они были заняты каким-то очень увлекательным для себя делом.
           Зельберра, укрывшись за раскидистым флуновым кустом, с интересом наблюдала за происходящим, одновременно подкрепляясь вкусными ягодами. Волшебница не совсем понимала, что там происходит. А происходил там обыкновенный музыкальный конкурс. 
           На небольшой сцене стояло несколько гридов со своеобразными музыкальными инструментами в виде длинных очень тонких хрустальных трубок, смотанных в клубки. Из каждого клубка в разные стороны выходили две небольшие трубки – начало и конец. Такой музыкальный инструмент назывался очень просто – юлс. Самым интересным было то, что на юлсе помогал играть гриду ветер. Мастерство же грида-исполнителя состояло в умении поворачивать свой инструмент так, чтобы ветер дул в начало трубки под определенным углом. А изменение этого угла вызывало изменение звучания юлса.
            Ветер же в волшебной Долине Гридов был таким же задорным и игривым, как и сами гриды. И поэтому он, дуя, всячески пытался, резко меняя свое направление и силу, помешать исполнителям взять нужную ноту. Из-за этого исполнители часто фальшивили. Но среди гридов были такие мастера, которые довольно легко справлялись с уловками неуемного ветра, и их искусство высоко оценивалось остальными, вызывая бурю восторга и оваций. Хотя никакая, даже самая неудавшаяся мелодия, не оставалась без доброжелательной поддержки слушателей.
           – Ну, ты посмотри! – сама себе немного раздраженно сказала Зельберра. – Сейчас прямо все артисты! Куда ни плюнь – в артиста попадешь! Выучил название музыкального инструмента – все: ты уже музыкант! Случайно взял одну правильную ноту популярной песенки – все: ты уже певец! А музыку и стихи вообще не пишет сейчас только ленивый!
           Она, как ни странно, была права.
           Зельберра с интересом наблюдала за происходящим и внезапно увидела волшебника Аглена. Он сидел на траве недалеко от сцены рядом с гридами и весело поддерживал исполнителей.
           – Они думают, что все закончилось, – прошептала волшебница, и ее лицо стало злым. –  Нет! Все только начинается! Есть Вердикт Великой Ложи, и его нужно исполнить! Кто-то из двоих братьев должен стать «великим»! И я хочу быть рядом с ним! И я сделаю для этого все! Это мой шанс! Я не могу и не должна его упустить! – Зельберра сжала кулаки. – Это случится! Но кто же из двоих братьев станет «великим»?! Я бы все отдала, чтобы это узнать!
           Внезапно рядом что-то хрустнуло. Волшебница резко оглянулась и увидела Клюша.
           – Ты, что – подслушиваешь? – гневно спросила Зельберра.
           – Нет, нет, нет, – быстро сказал Клюш. – Я просто хотел вам помочь. Показать дорогу, чтобы вы не заблудились.
           – Превратить бы тебя в… – волшебница с отвращением посмотрела на толстого грида. – Ну, да ладно. Ты мне еще понадобишься.   
           – Конечно, понадоблюсь, – пролепетал вспотевший от страха Клюш.
           – Ладно, иди вперед и предупреди своего хозяина о моем визите! И быстро! – Зельберра раскрыла свой Зеркальный Веер и посмотрела на себя. – Нет слов! Просто прелесть какая хорошенькая!
           Клюш в это время торопливо бежал туда, где находился волшебник Аглен. Зельберра издали видела, как он, наклонившись, что-то сказал волшебнику и указал пальцем в ее сторону. Все замолчали и перестали играть. Зельберра, поняв, что настал ее выход, быстро покинула свое укрытие и неожиданно появилась перед глазами не ожидавших ее увидеть жителей волшебной страны. Общий вздох восхищения был ей очень приятен.
           Волшебник Аглен стремительно встал и направился навстречу гостье. Он был высок и строен и шел быстро, легко и уверенно. Зельберра оценивающе смотрела на волшебника, отмечая про себя его красоту и мужественность, которых не было раньше.
           – Приветствую вас, прекрасная волшебница Зельберра! – уважительно сказал Аглен, приблизившись к гостье. – Рад видеть вас у себя в гостях!
           – Здравствуйте, волшебник Аглен! – улыбнувшись, сказала волшебница. – Я тоже очень рада вас видеть! После всего того, что с вами произошло, вы и ваши подданные выглядите совсем неплохо!
           – Вы все знаете, – произнес Аглен. – Да, все, что произошло, было просто ужасным! И если бы мы не нашли эту прекрасную страну, то давно бы погибли! Нам просто очень повезло!
           Гриды, стоящие вокруг своего повелителя, все вместе грустно вздохнули.
           – Да, я все знаю! – с пафосом сказала Зельберра. –  Я знаю обо всем, что с вами произошло! И еще я знаю, что вам не просто «очень повезло», когда вы нашли эту страну! Все немного не так! И именно поэтому я здесь! – она посмотрела на стоящих вокруг гридов. – Но мои слова, волшебник Аглен, предназначены только для ваших ушей.
           – Я понимаю, уважаемая волшебница Зельберра! – сказал Аглен. – Приглашаю вас в свой замок. Там вы сможете с дороги отдохнуть и рассказать мне о цели вашего визита.
           Он указал волшебнице на Хрустальный Замок, и они вдвоем направились туда, оставив гридов в глубокой задумчивости.
           Жители страны понимали, что волшебница Зельберра не просто так здесь появилась, и очень многие подумали, что это не к добру.
           А тем временем волшебник Аглен с гостьей вошли в замок. Замок был изготовлен из хрусталя и поэтому назывался Хрустальным. Небольшой лифт доставил их в уютный зал с куполообразным потолком. Неяркий свет, льющийся откуда-то из стен, навевал спокойствие и благость, а из-под купола раздавалась негромкая музыка, наполненная нежными чарующими звуками.
           Волшебник Аглен указал гостье на резное кресло. Зельберра присела в него и задумалась, прикидывая с чего начать разговор. Волшебник внимательно смотрел на нее. Светлые волосы Аглена были аккуратно зачесаны назад и удерживались белой лентой, проходящей через лоб и завязанной на затылке. Молчание затягивалось. И хитрая Зельберра, понимая, что дальше тянуть некуда, начала разговор откуда-то издалека.
           – Волшебник Аглен! – произнесла она и наигранно вздохнула. – Вы же знаете, с каким уважением я относилась к вашему отцу! Это был поистине великий волшебник! – произнесла Зельберра и вздохнула. – И к вам я всегда относилась с симпатией! А вашего брата Медона, только вы не обижайтесь, я всегда недолюбливала. Какой-то он вредный.
           – Простите, вы меня посетили специально, чтобы сообщить мне свое мнение о волшебнике Медоне, – холодно прервал ее Аглен.
           – Нет! Что вы! – спохватилась Зельберра, поняв, что неправильно повела разговор. –  Я хотела сказать совсем другое. Дело в том, что когда члены Великой Ложи Самых Могущественных Волшебников узнали о том, что произошло в стране вашего отца – волшебника Кутуна – они очень долго спорили о том, как им после этого поступить.
           – А откуда вы знаете, о чем спорили члены Великой Ложи? – опять прервал ее Аглен. – Ведь вы не имеете права присутствовать на Совете «великих»!
           – Конечно, не имею! – согласилась волшебница. – Но получилось так, что на Совете был вынесен Вердикт, текст которого должен быть передан как вам, так и вашему брату. А, согласно этому же Вердикту, членам Великой Ложи этого делать нельзя! И поэтому все сразу вспомнили обо мне! – соврала Зельберра, надеясь, что правду волшебник Аглен все равно не узнает. – Меня срочно вызвали на Совет, рассказали все до самых мелочей о том, что произошло, и уговорили быть посредником, а точнее – связующим звеном между членами Великой Ложи и вами.
           – Кем это – «вами»? – переспросил  волшебник.
           – Вами – волшебником Агленом и волшебником Медоном, – сказала Зельберра. – И поручили мне передать каждому из вас текст Вердикта, а также проследить за точным его исполнением и всячески содействовать мирному решению всех вопросов. 
           Зельберра уже чувствовала, что слишком завралась, но понимала, что назад дороги нет. А, убедив волшебника Аглена в полном доверии ей членов Великой Ложи, она сможет усыпить его бдительность и обретет его доверие.
           – Вы не обижайтесь на меня, волшебница Зельберра! – сказал, вздохнув Аглен. – Просто после того, что со мной произошло, я стал подозрительным. Но я вижу, что вы искренни, и вам доверять можно. Волшебники Великой Ложи не поручили бы такое важное дело тому, кому бы полностью не доверяли!
           Волшебник Аглен даже подумать не мог, что Зельберра сказала хоть каплю неправды. И что все ее поручения исчерпывались только тем, чтобы передать каждому из братьев Вердикт Великой Ложи.
           – Я и не думала обижаться, – наивно произнесла волшебница Зельберра. – А вот, кстати, то, ради чего я здесь.
           И она достала откуда-то из складок своего терракотового платья одну из прозрачных коробочек.
           –  Сейчас вы сами во всем убедитесь! – сказала Зельберра, ставя коробочку на стол перед волшебником Агленом.
           Волшебник потянулся и взял коробочку в руку. Сквозь прозрачные стенки был виден серый порошок. Крышка медленно и бесшумно открылась и на ее внутренней стороне появилась надпись: «Вдохните порошок!»
           Аглен наклонился над коробочкой и, потянув носом, вдохнул. И когда на дне уже ничего не осталось, он внезапно почувствовал, что в его ощущениях что-то меняется. Окружающее начало медленно отдаляться, а перед глазами стали возникать всевозможные переплетающиеся линии, которые незаметно превращались в буквы. Затем буквы начали складываться в слова, и перед глазами волшебника появился текст  Вердикта Великой Ложи!
           Прочитав его, Аглен узнал, что место его отца – волшебника Кутуна – должен занять либо он сам, либо его брат Медон. И никто другой! Он узнал, что этот вопрос братья должны решить между собой сами – войной или миром, и никто из волшебников  Великой Ложи не вправе помогать или мешать ни одному из них. Последний пункт Вердикта гласил о создании новой страны волшебника Аглена, которую он уже получил.
           Волшебник дочитал Вердикт до конца, и буквы перед его глазами исчезли.
           – Да, – задумчиво сказал Аглен, опускаясь в хрустальное кресло малинового цвета. – А я думал, что это мы сами нашли свою новую страну. Но оказывается, что это просто подарок волшебников Великой Ложи. Подарок, который я, возможно, и не заслуживаю. Ведь я так просто потерял страну, которую мне завещал мой отец. А это непростительно!
           Зельберра решила, что самое время продолжить свою игру.
           – Я хочу, чтобы вы знали, что я на вашей стороне, – сказала она. – Я хочу вам помочь вернуть свою страну, которую захватил волшебник Медон; хочу вам помочь вернуть свои волшебные книги и все то, что завещал вам ваш отец и, наконец, обрести свое законное место в Великой Ложе Самых Могущественных Волшебников! Тем более, что я, по поручению «великих» волшебников, должна следить за всем происходящим и своевременно докладывать им обо всем, – опять соврала Зельберра, явно превышая свои полномочия.      
           Но волшебник Аглен уже принял ее как посредника между «великими» волшебниками и претендентами на место в Великой Ложе! И, конечно, Зельберра могла бы продолжать врать, но ей было это уже совсем необязательно. Она свое положение и состояние уже и сама понимала, но, вжившись в роль, почему-то по привычке врала. Зельберра шла напролом.
           – Волшебник Аглен! А почему бы нам с вами не заключить союз! При ваших перспективах и моей энергии мы могли бы многого достигнуть! Вы бы стали членом Великой Ложи Самых Могущественных Волшебников, а я … – волшебница запнулась, – вашей самой близкой единомышленницей.   
           – Ну, если вы решили мне помочь, то мы и так уже друзья и единомышленники, – согласился Аглен, не догадываясь, куда клонит волшебница.
           – Вы меня не совсем поняли, – Зельберра встала с кресла, приняв эффектную позу. – Скажите мне, разве я не красива?
           – Вы очень красивы, волшебница Зельберра, – ответил  Аглен, начиная уже что-то понимать.      
           –  Я открою сейчас вам свою самую сокровенную тайну. И вы, конечно же, меня поймете. Я всегда мечтала стать женой «великого» волшебника! Неужели я при своих красоте и уме не достойна этого?! – волшебница с вызовом посмотрела прямо в глаза Аглену.
           Взгляд огромных фиолетовых глаз был до того пронизывающим, до того полным искрометных испепеляющих чар, что волшебник почувствовал себя не совсем уютно.
           – Конечно, вы достойны этого, прекрасная волшебница Зельберра. Но чем же я вам  в этом могу помочь? – немного лукаво спросил Аглен.
           – Я хочу стать вашей женой, женой волшебника Аглена! И клянусь – вы станете  «великим»! А рядом с вами возвышусь и я! И, может быть, когда-нибудь мои дети тоже станут «великими»! А может быть и я сама?! А почему бы и нет?! –  волшебница слышала уже только себя.
           Голос волшебника Аглена спустил ее с небес на землю.
           – Но ведь я вас не люблю! – твердо и довольно жестко сказал волшебник. – Я очень благодарен вам за бескорыстное, если оно, конечно, бескорыстно, желание мне помочь и заключить между нами союз. Но союз дружеский! И не более того! В противном случае продолжение нашего разговора не имеет смысла!
           – Но почему же?! – не ожидавшая такой развязки разговора Зельберра была подавлена. – Почему?!
           – Хотя бы потому, что я люблю другую, – волшебник опустил глаза.
           – Но кто же она?! – спросила волшебница, понимая, что вариант стать женой волшебника Аглена у нее срывается. – Не волнуйтесь, я не буду претендовать на большее, чем быть вашим другом и помощником. Простое любопытство. Я никому не скажу. Но если вы мне не ответите, то я обижусь, и, возможно, подумаю, что вы все это просто так придумали, чтобы было легче мне отказать.
           – Не обижайтесь, прошу вас! Я верю в вашу откровенность! И я скажу вам, как другу, – Аглен слегка покраснел. – Это – дочь члена Великой Ложи волшебника Лунша – прекрасная волшебница Хельвина!
           – Но ведь и у меня в роду были «великие» волшебники! – едва сдерживая слезы от обиды, что ее отвергли, сказала Зельберра.
           – Поймите, волшебница Зельберра, ведь я ее полюбил не за то, что она дочь «великого» волшебника, а за то, что она такая, какая есть. И простите меня: я не хотел вас обидеть! – взгляд Аглена был честным и мужественным. – Я думаю, что мы будем с вами добрыми друзьями.
           Волшебница уже успокоилась, и только слегка красноватые щеки напоминали о недавнем волнении. Она понимала, что доверие волшебника Аглена сейчас ей нужно больше всего. Ведь цель была поставлена, а каким образом она будет достигнута, Зельберру не очень волновало. Женой кого из двух братьев она станет, было уже неважно. Главное – достигнуть своей цели!
           – Я вас понимаю, – волшебница изобразила смирение. – Пусть будет так! Останемся просто друзьями. Пусть это будет дружеский союз.
           – Я рад, что вы меня поняли, – с благодарностью сказал Аглен.
           – И теперь, видя ваше благородство, честность и великодушие, я еще больше хочу вам помочь занять место в Великой Ложе! – сказала волшебница. – И у меня по этому поводу есть предложение.
           – Хорошо, что мы друг друга поняли, –  улыбнулся Аглен. – Я вас внимательно слушаю.   
           Нервно покусывая нижнюю губу, Зельберра подошла к окну и выглянула наружу. Страна волшебника Аглена была все так же прекрасна.
           – Вы, как я понимаю, все хотите решить по-доброму, – повернувшись к Аглену, сказала волшебница. – Поэтому я предлагаю следующий план. Я отправляюсь в гости к вашему брату – волшебнику Медону – и уговариваю его отдать похищенный Гранатовый Ларец со всем содержимым. Затем я возвращаюсь и отдаю ларец вам. После этого, вы, обладая волшебными книгами, которые будут подчиняться Силе Волшебства вашего Тайного Языка, сможете стать членом Великой Ложи Самых Могущественных  Волшебников. И с полным правом наденете Символ Великой Ложи – Алмазный Браслет, который, как вы знаете, находится в этом же Гранатовом Ларце!
           Волшебница Зельберра довольно хлопнула в ладоши. Ей казалось все, сказанное ею, очень правдоподобным.
           Волшебник Аглен с сомнением покачал головой.
           – Что-то слишком у вас все просто получается. Не очень-то мне верится, что мой брат волшебник Медон вот так просто и добровольно отдаст то, что он похитил и незаконно себе присвоил. Не для того он все это делал и вряд ли так легко признает свое поражение. Что-то мне подсказывает, что мирным путем этот вопрос вряд ли решится, – сказал он и опять покачал головой.
           – Но попробовать такой вариант, я думаю, все равно нужно. А вдруг получится! – произнесла волшебница.
           – Конечно, нужно. Тем более, что это единственный мирный путь решения проблемы, – в раздумье ответил Аглен. – Но каким образом вы думаете это все сделать? Ведь, даже если вы и уговорите волшебника Медона, то все равно волшебные книги никогда не дадутся вам в руки!
           – Это почему же? – с удивлением спросила волшебница.
           – Да потому, что волшебные книги никогда не дадутся в руки тому, кто не знает их Тайного Языка! – твердо сказал волшебник. – Таково правило!
           Зельберра задумалась. Что-то у нее опять не складывалось. Но отступать назад она не собиралась.            
           – Так научите меня Тайному Языку! – волшебница открыто посмотрела на Аглена. – «Великие» волшебники доверили мне это поручение, и я просто обязана его выполнить! И знание Тайного Языка нужно мне только для того, чтобы я могла взять волшебные книги и передать их вам!
           Волшебник Аглен отрицательно покачал головой.
           – Нет! – сказал он. – Знание Тайного Языка моим братом волшебником Медоном уже и так принесло много горя. И хотя члены Великой Ложи полностью вам доверяют, я все же не могу пойти на это.
           Внезапно Зельберру осенило.
           – Так ведь можно сделать все так, как получилось с вашим братом! – весело сказала она.
           – Что вы имеете в виду? – с интересом спросил волшебник Аглен.
           – А вот что! Вы научите меня Тайному Языку волшебных книг, а затем сразу же, как мой Учитель, отберете его Силу Волшебства! Я, как и волшебник Медон, буду знать Тайный Язык, не обладающий Силой Волшебства. Поэтому я смогу взять в руки волшебные книги, но воспользоваться ими я не смогу! И принесу их вам! По-моему, как мне кажется, это выход! – волшебница сама поразилась своей находчивости.
           Аглен, со все большим интересом слушая Зельберру, привстал.
           – А что! Это идея! – сказал он. – Хорошо иметь в такое сложное время такого единомышленника, как вы! Я очень благодарен членам Великой Ложи за то, что они прислали мне такую помощницу!
           – Да, но как же вы будете меня учить, если у нас… – Зельберра запнулась, – у вас нет волшебных книг?
           – Не волнуйтесь! У меня хорошая память! Тайный Язык я знаю, а все тексты заклинаний волшебных книг я помню наизусть… Жаль только, что без книг ими воспользоваться нельзя, – с горечью добавил он.
           – Не волнуйтесь, волшебник Аглен! Я думаю, что скоро все образуется и станет на свои места! – Зельберру устраивал такой ход событий. – А когда мы начнем? Время не терпит!
           Аглен серьезно посмотрел на нее.
           – Действительно, время не терпит, поэтому прямо сейчас и начнем, пока волшебник Медон не знает о Вердикте Великой Ложи, – он уже не назвал волшебника Медона братом. – Потому что, если он вдруг каким-то образом узнает о Вердикте до вашего визита к нему, то еще неизвестно, какие действия он предпримет. Нужно торопиться! – волшебник Аглен на мгновение задумался. – Хотелось бы ускорить процесс обучения… Но волшебные флуны нам сейчас не помогут. Их сила недостаточна для этого.
           И тут Зельберра вспомнила о волшебных таблетках-чаффах, которые ей подарила старая волшебница Ферлинга. Они должны были сейчас помочь. Небольшое количество чафф в это время находилось у Клюша, но большую их часть Зельберра оставила у себя.
           – Есть выход! – воскликнула Зельберра и рассказала волшебнику Аглену все о чаффах и об их волшебной силе.
           О том, что какая-то их часть находится у Клюша, она сказать, конечно же, позабыла.
           Затем волшебница достала из одной из многочисленных складок на своем терракотовом платье шаровидный пузырек. Вытащив пробку, Зельберра вытряхнула себе на ладонь круглую желтую таблетку с дырочкой посередине.
           – Это и есть чаффа? – с интересом спросил Аглен.
           – Это и есть чаффа! – ответила волшебница.
           – Такая невзрачная таблетка, а сильнее моих флунов! – вздохнув, сказал волшебник. – Ну, что ж, приступим!
           Зельберра, не вставая с кресла, протянула руку и положила чаффу на стол.
           Волшебник Аглен стал в центре комнаты, закрыл глаза, приложил ладони к вискам и, немного помолчав, начал быстро и четко говорить. Он смотрел внутрь себя и читал при помощи Тайного Языка тексты волшебных книг, хранящиеся там. Первой он начал читать «Книгу Добра».
           Зельберра сидела, как завороженная. Она понимала, что сейчас происходит что-то очень важное для нее.
           Закончив читать текст «Книги Добра», Аглен, немного передохнув, перешел на «Книгу Зла». Ведь обе книги должны были быть вместе, в одних руках, и волшебник Аглен очень надеялся на то, что они к нему вернутся.
           Он закончил говорить и посмотрел на таблетку, лежащую на столе.
           Чаффа меняла свой цвет, раздувалась в величину, пульсировала и пузырилась. Таким образом, она впитывала в себя окружающую информацию, а именно – тексты волшебных книг, произнесенные волшебником Агленом.             
           Через какое-то время чаффа приняла прежний вид и успокоилась.
           – Ну что ж! – сказал Аглен. – Давайте попробуем, что же у нас из этого всего получилось!
           И, взяв чаффу, он протянул ее Зельберре.
           – Может не надо? – с испугом и одновременно с желанием сделать это сказала волшебница.
           – Ну же! Не бойтесь! Вы должны это сделать! На вас лежит огромная ответственность – ведь вам доверились члены Великой Ложи! Вам доверился и я! – Аглен держал таблетку перед Зельберрой.
           Волшебница немного замялась, но, понимая, что именно за этим она сюда и пришла, взяла чаффу, положила ее в рот и проглотила. И мгновенно в ее голове все завертелось, закружилось. Перед ней проплывали какие-то замысловатые тексты, и она понимала, что она может их прочитать. Возникали самые разнообразные иероглифы, и она понимала, что каждый из них означает. И когда последний текстовый знак исчез, растворившись внутри ее мозга, Зельберра осознала, что обладает Тайным Языком волшебных книг.
           – Теперь, насколько я понимаю, вы познали Тайный Язык волшебных книг! – сказал волшебник Аглен. – И сможете спокойно, при возможности, взять их в руки! Но этот Тайный Язык сейчас обладает Силой Волшебства! И теперь я, как ваш Учитель, при помощи заклинания эту Силу Волшебства отбиру! – он поднял руки вверх. – «Караги…».
           – Подождите! – внезапно перебила его волшебница. – Дайте, я хотя бы приведу себя в порядок!
           Аглен с удивлением посмотрел на нее.
           – Но в данном случае это не так уж важно, – сказал он.
           – Это всегда важно! – ответила Зельберра и достала свой Зеркальный Веер.
           Она стояла напротив волшебника Аглена и с насмешкой смотрела на него.
           – Как все-таки вы плохо знаете мир! – сказала волшебница. – Сколько же раз нужно обжечься, чтобы понять, что никому нельзя доверять! Хотя я где-то надеялась, что наш союз все же сложится и будет более близким!.. Ах, если бы не эта волшебница Хельвина! Как у нас все было бы замечательно! Клянусь, вы бы стали «великим», а я, как и мечтала, женой «великого»!.. Поверьте, мне жаль… Хотя еще не все потеряно! Для меня! Есть еще один претендент на место в Великой Ложе – ваш брат волшебник Медон! И, я думаю, у меня там все получится! Прощайте, доверчивый вы волшебник! И запомните, – с иронией добавила Зельберра, почесав кончик носика, – каждый, даже самый честный, волшебник должен уметь врать! Научитесь этому! И чем раньше – тем лучше! А я отправляюсь в страну волшебника Медона!
           И Зельберра, рассмеявшись, резко раскрыла веер. И на стороне, повернутой к ней, возникла картинка с изображением страны волшебника Медона.
           Пораженный волшебник Аглен не успел вымолвить ни слова.
           – «Бер куан гури»! – громко сказала Зельберра заклинание и исчезла в тот же миг.   
           И только теперь волшебник Аглен понял, как его жестоко обманули, поиграв на его чувствах. Волшебница Зельберра обманом овладела Тайным Языком, обладающим Силой Волшебства. Аглен сам наделил ее такими знаниями и силой. И самым горьким было то, что Силу Волшебства Тайного Языка Учитель может отнять своим заклинанием только в той стране, в которой ее дал. А так как Зельберра покинула эту страну, то и отнять у нее Силу Волшебства уже было невозможно.
           Волшебник Аглен тяжело опустился в кресло и обнял голову руками.
           А из-за двери в это время выглядывал толстый Клюш. Стоя там, он подслушал весь разговор и увидел все, что произошло. Клюш злорадно кривил губы в улыбке.


                ГЛАВА 7

               ПОЯВЛЕНИЕ ЗЕЛЬБЕРРЫ В СТРАНЕ ВОЛШЕБНИКА МЕДОНА.
                УЖАСНЫЕ ЗРЕЛИЩА.

           А в это время волшебница Зельберра очутилась в стране волшебника Медона. Она стояла посреди леса на поляне, покрытой черной травой. Перемены, произошедшие здесь после последнего посещения ею этой страны, несказанно поразили Зельберру.
           Корявые деревья без листьев были безобразно уродливы. Везде росли, как сорняки, необычные невиданные грибы. Они издавали странное шипение и все время извивались. Лил холодный дождь, а в небе, затянутом грозовыми тучами, разящими стрелами сверкали молнии. Ветер, прорывающийся между деревьями, неприветливо выл.
           Волшебница, почувствовав себя неуютно, зябко поежилась.
           – Ну и натворил же он здесь! – сказала она, имея в виду волшебника Медона. – Такого я и не ожидала! Похоже, что действительно эта история добром не закончится! – волшебница надела на голову капюшон своего терракотового платья. – А впрочем, может быть, так и надо!
           Зельберра посмотрела по сторонам и увидела вдалеке стоящий на Черной Горе Мрачный Замок волшебника Медона.
           – Да… – задумчиво сказала она. – Симпатичный домик построил себе волшебник Медон! Все, действительно, очень серьезно! И это мой шанс! Ну что? Вперед!
           И волшебница пошла по направлению к Мрачному Замку.
           Она повыше подняла полы своего прекрасного платья, но это его не спасало. Платье цеплялось за ветви и корни деревьев, волочилось по траве и уже через некоторое время имело довольно неприглядный вид. Зельберра все время сердито что-то бурчала себе под нос, но упорно шла вперед.
           И вот она вышла к Мрачному Замку. Он грозно возвышался над лесом, пронзая собой черные тучи. Замок окружал глубокий ров, наполненный водой. Через этот ров был переброшен небольшой мост. Вода, по виду, казалась очень чистой, а мост – очень изящным. Даже слишком. И это выглядело красиво и, одновременно, странно. Поэтому волшебницу немного удивила и насторожила подобная красота в таком неуютном месте. Но холодные дождевые капли, попавшие за шиворот, быстро ее отвлекли.
           – Что-то не нравится мне такое гостеприимство! – натягивая мокрый капюшон на глаза, сказала Зельберра. – Посланников «великих» волшебников так не встречают! Хотя откуда волшебник Медон может знать, что я здесь появлюсь?
           Она была уже готова перейти через мост, чтобы попасть в замок, но, внезапно возникшие какие-то необычные отдаленные звуки, похожие на смесь воя, рычания, криков и еще чего-то, остановили ее.
           – Интересно! – Зельберра была заинтригована. – Что бы это могло быть?
           Она пошла туда, откуда раздавались эти звуки. Чем ближе она подходила, тем громче и отчетливее они были.
           Внезапно деревья расступились, и волшебница оказалась на краю глубокой впадины округлой формы, напоминающей арену. То, что она увидела, шокировало ее. Зельберра просто остолбенела! 
           На круглой площадке, ограниченной вертикальными каменными стенами, сражались два существа! И эти существа были поистине странными! Одно из них представляло собой животное с длинным туловищем, длинной шеей и длинной плоской головой без ушей. Голова заканчивалась широкой мощной челюстью с огромными саблевидными зубами. У животного было всего две ноги – задняя и передняя, на которых оно очень живо передвигалось самыми замысловатыми прыжками. Длинный хвост заканчивался мощной клешней, способной, казалось, перекусить все, что ей только попадется. Хвост постоянно двигался, а клешня громко щелкала, пытаясь поразить соперника.
           А соперником было другое, не менее интересное и необычное животное. В отличие от двуногого оно летало. У него было два огромных крыла с твердыми и острыми, как ножи, перьями. На нижней челюсти находился длинный острый рог, направленный вниз. На мощных пальцах огромных лап торчали, как клинки, ужасные когти.
           Все вокруг было забрызгано какой-то вязкой желтой жидкостью. И Зельберра с изумлением поняла, что это кровь сражающихся животных. Их кровь была желтого цвета. Волшебница поморщилась. Она перевела взгляд и увидела волшебника Медона. Он сидел в широком кресле возле самой арены. Сразу было видно, что Медон очень увлечен схваткой. Он постоянно вскакивал и что-то кричал. Зельберру поразил его внешний вид. Волшебник Медон очень изменился! Несмотря на свою молодость, он выглядел древним стариком. Его лицо избороздили глубокие морщины, из-под черной широкополой шляпы торчали неухоженные седые волосы, а глаза скрывались за большими черными овальными очками.
           – Да! – задумчиво сказала Зельберра. – По сравнению со своим братом волшебником Агленом, он выглядит очень неважно!
           Она была разочарована.
           – Хотя выбирать не приходится. Ведь теперь он единственный, кто может мне помочь достигнуть цели! – твердо сказала Зельберра и направилась в сторону волшебника Медона.
           Она так тихо подошла, что Медон ее не заметил. Он был полностью поглощен происходящим на арене. Перед ним на небольшом столе с кривыми ножками лежала огромная куча грибов. Они шевелились и шипели. Это были гуалы. Волшебник, не отвлекаясь от поединка, брал их по одному и отправлял в рот. При этом из его рта текла тонкой струйкой зеленая слюна.
           А на арене в это время происходило что-то ужасное! Двуногое животное, высоко подпрыгивая, пыталось ухватить зубами крылатого соперника. А тот, в свою очередь, стремился ударить его своими разящими острыми перьями-ножами или рогом. На обоих сражающихся уже не было почти ни одного живого места. Они были все в свежей дымящейся крови. И желтый цвет крови был необычен и ужасен!
           Внезапно крылатое животное, улучив момент, полоснуло крыльями по глазам соперника, а затем резко вогнало свой разящий рог ему в затылок. Двуногое дико взвыло и, повалившись набок, из последних сил поведя хвостом, намертво ухватило крылатое своей страшной клешней за шею. Мгновение! И отрезанная сомкнувшейся клешней голова крылатого животного упала на арену!
            Оба животных лежали в одной огромной желтой луже. И, почти одновременно в последний раз вздрогнув, они затихли навсегда.      
           – Ха, ха, ха! – раздался хриплый смех волшебника Медона. – Порадовали меня сегодня! Хорошие воины были! Даже жаль немного!
           Он удовлетворенно положил себе в рот очередной гуал и вдруг, что-то почувствовав, быстро оглянулся.
           – Зельберра?! – удивлению волшебника Медона не было границ.
           – Волшебница Зельберра! – поправила его гостья. – За очень короткий отрезок времени мне приходится делать замечание по этому поводу уже второй раз!
           – Каким ветром вас сюда занесло? – уже спокойнее спросил волшебник, подозрительно глядя на нее.
           – Да есть небольшое дельце, – загадочно ответила Зельберра.
           – Зельберра, ведь я же вас прекрасно знаю! Вы ничего не делаете просто так! Вы постоянно что-то ищете и, извините за прямоту, что-то вынюхиваете. И не из простого любопытства, а для того, чтобы получить какую-нибудь выгоду для себя. Меня не обманешь! – продолжал Медон, не сводя взгляда с гостьи. – И скажите мне, что я не прав!
           Зельберра была раздосадована тем, что ее разоблачили, и что разговор начался немного не так, как она бы этого хотела. К тому же она не видела за черными очками глаз волшебника и поэтому чувствовала себя крайне неуютно.
           – Ну, ничего, не смущайтесь, волшебница Зельберра! У нас будет время поговорить о цели вашего появления. Но чуть позже, – сказал Медон, поправляя свои очки и поворачиваясь к арене. – А пока давайте досмотрим это великолепное зрелище! Надеюсь, оно вас не очень шокирует?
           Зельберра была рада перемене темы разговора. Тем более, что происходящее на арене ее не только не шокировало, но даже заинтересовало.
           – Зрелище действительно великолепное, – с иронией ответила волшебница. – Но объясните мне, что это за невиданные животные, и почему они так жестоко сражались?
           – Сейчас объясню, – Медон самодовольно посмотрел на мертвых животных, – Но перед этим нужно сделать последний штрих, чтобы закончить это замечательное представление! Смотрите туда!
           Он указал кривым пальцем в сторону массивных решетчатых дверей, выходящих на арену, затем положил в рот очередной гуал и начал жевать. После этого, волшебник на мгновение задумался. И внезапно ворота распахнулись, и на арене с диким ревом и громким рычанием появились страшные животные. Они были такими же, как и те, что недавно сражались: одни – двуногими, а другие – крылатыми! Эти животные, жадно набросившись на трупы, лежащие посреди арены, неистово рвали их на куски и, не жуя, глотали.
           Зельберра, не видевшая ничего подобного раньше, стояла с раскрытым ртом.
           – Ну, как? Впечатляет? – спросил Медон, довольный эффектом, произведенным на гостью.
           – Кто это? Что это за животные? – взяв себя в руки, вымолвила Зельберра.
           – Что? Никогда еще такого не видели? – ухмыльнулся волшебник. – Перед вами лучшая армия из всех, которые только когда-то существовали и существуют! Моя армия! Моя гордость! А все – благодаря гуалам! Волшебным грибам из «Книги Зла»! Это они сделали животных такими, какими вы сейчас их видите! Грибы вызывают в организме необратимые процессы, и заставляют его развиваться таким образом, чтобы он был максимально приспособлен к выживанию в самых экстремальных условиях! 
           Волшебник Медон довольно потирал руки. Ему доставляло удовольствие говорить то, что он говорил, и нравилось то, какое впечатление производили на Зельберру его слова.
           – Перед вами абсолютные организмы, приспособленные ко всему! Двуногие – это куэлы, а крылатые – сплирки! Я сам их так назвал. По-моему, красиво! – самодовольно сказал волшебник. – После того, как лесные животные начали питаться гуалами, их внешний вид стал странным образом меняться. Появились невиданные экземпляры! Самых разных видов животных было очень много. И однажды, вероятно от скуки, я решил развлечься! Мне стало интересно, что они будут делать, если у них отобрать пищу! И я запретил им есть гуалы!
           Зельберра посмотрела по сторонам.
           – Но ведь здесь, как я вижу, им просто больше нечего есть! – сказала она.
           – В том то и дело, – живо поддержал Медон. – Я создал экстремальную ситуацию, при которой им просто необходимо было искать выход, чтобы выжить! И они нашли его! – волшебник ухмыльнулся. – Они стали жрать друг друга!
           – Фу! – поморщилась Зельберра. – Какая гадость!
           – «Фу»! – передразнил ее волшебник. – Если бы вас поставили в такое положение, то еще неизвестно, как вы бы себя повели. На свете есть два самых сильных чувства: страх и голод! Этим чувствам подвластны все!
           – А как же любовь? – спросила волшебница.
           – Какая любовь? – непонимающе спросил Медон.
           – Обыкновенная любовь! – допытывалась Зельберра. – Вы что, никогда не любили?
           – Любить? – удивился волшебник. – А зачем? И за что? – он усмехнулся. – Это самое глупое и ненужное чувство, которое только когда-то существовало на свете! И я думаю, что оно только мешает! Вот я никого не люблю, и мне и так хорошо!
           Медон глухо засмеялся. Он сделал это с такой злобой, что Зельберра невольно  поежилась. Его перекошенное лицо с угрями и бородавками, одетое в паутину морщин, было до омерзения отталкивающим.
           Зельберра посмотрела по сторонам, и ей стало очень неуютно.
           На арене куэлы и сплирки жадно чавкали, доедая туши мертвых животных. Все было залито желтой слизью крови.
           Внезапно где-то в стороне раздался истошный визг, и волшебница, оглянувшись, увидела не менее кровожадную картину.
           Одинокий куэл судорожно пытался вырваться из объятий какого-то растения. Корни растения намертво обвили его тело и затягивали под землю. И через некоторое время куэл исчез.
           – А это что такое? – дрожа, спросила потрясенная Зельберра.
           – А это еще одна интересная вещь! Растение-шох! – скалясь, сказал волшебник Медон. – Питаться гуалами я запретил не только животным, но и растениям! Поэтому растения тоже начали борьбу за выживание! После моего приказа они начали, переплетаясь корнями, пить соки друг друга! И самое интересное, что погибали самые большие из них! Посмотрите!
           Волшебник Медон указал кривым пальцем на огромные черные деревья, стоящие вокруг.
           – Они все мертвы! – увлеченно сказал он. – А вот невысокие растения-шохи, как вы видите, живы! Просто их корни, густо покрытые ворсинками-иглами, оказались более сильными, мощными, а главное – подвижными! Шохи, обхватывая корнями своих соседей, высасывали из них все жизненные соки! И поэтому оказались более жизнеспособными, чем другие! Но это еще не все!   
           Медон поправил съехавшие с носа очки.
           – После того, как из всех растений живыми остались только шохи, они начали пить соки друг друга! Поверьте, волшебница Зельберра, это было забавно! – волшебник Медон усмехнулся. – Но вскоре из них в живых остались только самые сильные! И их силы были примерно равны! И поэтому победить уже никто никого не мог. Казалось, что положение безвыходное и эти прекрасные растения обречены! Но не тут-то было! Уровень их выживаемости просто поражает!
           Медон сделал паузу и посмотрел на Зельберру.
           – Они начали охотиться на куэлов и сплирков! – продолжил волшебник. – Этого даже я предположить не мог!.. У каждого из растений-шохов на конце корня появился острый зазубренный шип! Вонзая его в жертву, они очень легко получали добычу!.. Кстати, странно, как это вы сюда дошли невредимой? Повезло! – Медон хрипло захихикал. – Ведь шохи могут, пронзая, хватать корнями-щупальцами любую жертву, оказавшуюся рядом! Как это они вас пропустили?
           Он откровенно насмехался, а Зельберра была просто обескуражена всем увиденным.
           Волшебника Медона уже было трудно остановить.   
           – Мало того! – продолжил он. – Шохи научились, наполняясь живительными соками, создавать необычные миражи, воспроизводящие слабых и больных куэлов и сплирков! И когда животные, рыщущие по лесу в поисках пищи, набрасывались на них, шохи захватывали очередную жертву в свои смертельные объятия! Миражи-ловушки в их исполнении просто бесподобны!
           Медон был просто невменяем.
           – А соки побежденных врагов делают победителей только сильнее! – как в агонии воскликнул он. – И животных, и растения!
           Волшебница Зельберра решила как-то ослабить напряженность обстановки.
           – Ну, откуда вы знаете, питаются гуалами животные и растения без вашего разрешения или нет? – наивно спросила она. – Может быть, они, когда вы не видите, спокойно их едят, и никто им в этом не мешает!
           Волшебник Медон насмешливо хмыкнул.
           – А Зунк на что?! Вы еще не видели моего слугу! – он оглянулся. – Зунк! Где ты?!
           Из-за кресла, на котором сидел волшебник, раздалось какое-то ворчание. И передвигая ушами, как ногами, оттуда выползло странное существо. 
           Зельберра была в полном недоумении.
           – Это Зунк! – сказал Медон. – Единственное существо, которому я могу пока доверять!.. Пока! – добавил он. – Вы еще увидите, как он, взлетая над лесом в волшебных очках, передает мне информацию обо всем, происходящем вокруг. И никто, и ничто не может оказаться незамеченным! А нарушители моего приказа уничтожаются мною беспощадно!.. Между прочим, все погибшие в сражении или от моей руки животные претерпевают вскрытие. И гены самых лучших и сильных из них я передаю живым! И поэтому, чем больше животных погибает, тем больше более сильных и выносливых появляется! За счет потери жизненных сил одними, увеличиваются жизненные силы других! И в данном случае: смерть созидает!
           Зунк через волшебные очки смотрел с интересом.
           – Так! Ты пока полетай! – сказал ему волшебник Медон. – Очки не потеряй! А мы пока с волшебницей Зельберрой отправимся в Мрачный Замок. И я, наконец, пойму, что она хочет мне рассказать, и зачем она здесь появилась!
           Зельберра смутилась, но, взяв себя в руки, с согласием кивнула головой.   
           – Ну, вот и хорошо. Ну что, пошли? – спросил Медон.
           – Пошли! – твердо и четко сказала Зельберра.
           И уже через некоторое время волшебник Медон и волшебница Зельберра приблизились к Мрачному Замку.
            Подойдя к мосту, переброшенному через ров, волшебник галантно пропустил гостью вперед. Зельберра сделала шаг вперед, но внезапно мост перед ней исчез! И если бы Медон не удержал ее сзади за локоть, то она, несомненно, упала бы в воду.
           Волшебница, громко вскрикнув, испуганно отскочила назад.
           – Ха, ха, ха! – с издевкой засмеялся Медон, которого позабавила реакция  Зельберры на произошедшее. – Шутка удалась! Скажите спасибо, что я вас удержал! В противном случае…
           – В противном случае, – прервала его волшебница, уже взявшая себя в руки, – я бы доплыла до другого берега! Я хорошо плаваю! Тем более, что ров не такой уж широкий!
           – Это вряд ли, – спокойно сказал Медон.
           – Это почему же – «вряд ли»? – передразнила его рассерженная Зельберра.
           Волшебник посмотрел по сторонам, явно чего-то ожидая.
           – Сейчас узнаете, – сказал он. – Между прочим, мост и вода появились, как и все, что вас окружает, благодаря моим усилиям при помощи «Книги Зла». Мост называется Исчезающим Мостом, в чем вы только что убедились. А вода называется Голодной Водой, в чем вы убедитесь сейчас! Смотрите!
           И Медон указал куда-то кривым пальцем.
           Зельберра посмотрела туда, куда указывал Медон, и увидела вдалеке над верхушками черных деревьев какое-то существо. На таком расстоянии рассмотреть его было трудно. Но по мере приближения, контуры существа вырисовывались все отчетливее и, наконец, Зельберра поняла, что это летит одинокий сплирк.
           На фоне черного неба в зигзагах ярких грозовых молний он выглядел зловеще.
           Волшебница поежилась. Ей захотелось куда-то спрятаться, но любопытство было сильнее.
           – Смотрите внимательно, волшебница Зельберра! – повторил волшебник Медон, и взгляд его был кровожаден и жесток.
           Сплирк, широко расправив крылья, медленно снижался. Вскоре был отчетливо виден ужасный длинный рог на его нижней челюсти. И через некоторое время это крылатое существо, тяжело опустившись, уже стояло на своих огромных костистых лапах возле рва с Голодной Водой невдалеке от Исчезающего Моста.
           – Тихо, – сказал Медон на ухо Зельберре. – Не вспугните его. У этих существ очень плохое зрение, но очень острый слух. Надеюсь, что он нас не заметит. Иначе он улетит, и мы можем не дождаться одного великолепного зрелища! И не получим от этого зрелища необыкновенного удовольствия!
           Зельберра удивленно посмотрела на зло скалящегося волшебника.
           А тем временем сплирк, со скрежетом сложив крылья с перьями-ножами, грузно покачиваясь с боку на бок, подошел к самому краю рва, наполненному Голодной Водой. Он опустил голову в воду и начал жадно пить. И ничто, как будто бы, не предвещало ему ничего плохого.
           – Смотрите! – жестко сказал Медон и крепко сжал костлявыми пальцами локоть Зельберры.
           И в тот же миг произошло непредвиденное! Волшебница, поначалу, даже не поняла – что именно.
           Голова сплирка полностью погрузилась в воду. Его крылья распахнулись, и он судорожно начал бить ими по воде, пытаясь вырваться. Но все попытки сделать это были тщетны. Его тело все больше и больше погружалось в воду. И тут Зельберра поняла: Голодная Вода всасывает сплирка в себя! Целиком! И нет ему спасения! И это было ужасно!
           Крылатое существо последний раз дернулось, вздрогнуло и затихло. И через некоторое время его тело, затянутое Голодной Водой, полностью исчезло. Только круги, расходящиеся по воде, указывали на то, что здесь что-то произошло.
           Внезапно Зельберра услышала какие-то странные звуки, похожие на чавканье, переходящие в довольное урчание. Она удивленно посмотрела на Медона.
           – Ест,– шепотом сказал волшебник, взглядом указывая на Голодную Воду, и улыбнулся. – Уже поела.
           Зельберра посмотрела на воду и увидела, что на ее поверхности появились огромные яркие желтые пятна. Волшебница поняла, что это кровь погибшего сплирка. Пятна крови начали уменьшаться, становились менее яркими и, вскоре, полностью исчезли. Голодная Вода съела свою жертву полностью, без остатка, не оставив даже косточек!
           – Ну, как? Впечатляет? – спросил волшебник Медон, ухмыляясь. – Так что вы там говорили о том, что неплохо плаваете? Не желаете попробовать? Какое лакомство для Голодной Воды! – Медон нагло посмотрел на гостью.
           Мокрое от дождя терракотовое платье, плотно облегающее тело, слишком откровенно подчеркивало безупречность фигуры волшебницы.
           – Ваши гостеприимство и великодушие безграничны, – сказала она, гордо подняв голову. – Но мне кажется, что начало моего визита слишком затянулось и пора уже переходить к его основной части!
           – А мы поэтому сюда и пришли. Меня и самого уже очень подмывает узнать, зачем вы сюда пожаловали, – сказал Медон и протянул Зельберре руку. – Держитесь за меня. И я переведу вас через Исчезающий Мост! Пока я на нем – даже если и не один – он не исчезнет!
           Волшебница, боязливо подала ему руку. Рука Медона была небольшой, но крепкой.
           Волшебник сделал шаг к мосту, увлекая за собой гостью. Зельберра боязливо шла за ним. Они ступили на Исчезающий Мост, и волшебница почувствовала, как он под ней зашевелился. Зельберра от неожиданности вскрикнула.
           – Не надо бояться, – сказал, идущий впереди Медон. – Мост перед тем, как исчезнуть, таким образом определяет кто по нему идет. Он остается на месте в одном случае: если на нем нахожусь я! Поэтому, лучше крепче держитесь за мою руку и не отставайте!
           Зельберра, идя за Медоном, осторожно смотрела через перила на Голодную Воду, которая теперь уже не казалась волшебнице такой чистой и безопасной, как раньше.
           – А как же ваш Зунк? Вы что, тоже переводите его через мост? – спросила она, все так же глядя вниз.
           – А что Зунк? Он же летает! Ему мост не нужен! – беспечно ответил волшебник. – Тем более, зная, как я люблю пошутить, он никогда на это не пойдет.
           – Что вы имеете ввиду? – отвлеченно спросила Зельберра, особо не прислушиваясь к словам Медона.
           – Ну, хотя бы это! – быстро сказал волшебник и, сделав последний шаг с моста, очутился на другой стороне рва с Голодной Водой.
           И в тоже мгновение Зельберра почувствовала, что под ее ногами больше нет опоры, что мост исчез, а она падает вниз, и нет спасения от ненасытной Голодной Воды!
           Ужас пронзил волшебницу! Зельберра закрыла глаза и вдруг, почувствовав резкий рывок за руку, очутилась рядом с волшебником Медоном.
           Он стоял перед ней и ехидно скалился. Зельберра оглянулась. Голодная Вода, не получив добычи, кровожадно бурлила!
           – Видите, как хорошо, что вы меня послушались и крепко держались за мою руку! Ваша жизнь была в прямом и переносном смысле в моих руках. Я вас вытащил. Можете быть мне благодарны, – сказал Медон как ни в чем не бывало.
           От потрясения произошедшего у Зельберры на мгновение отняло речь.
           – Вы!.. Вы!.. Я?.. Вам?.. Благодарна?.. – пыталась она что-то сказать.
           Вид ее был жалок. Такого потрясения она давно не испытывала.
           – Ну да ладно. Не надо благодарности. Кстати, вам повезло, что вы не пошли в замок сразу, как только появились здесь! Без меня! Тогда бы вас уже никто не нашел! – миролюбиво произнес Медон. – В конце концов, на данный момент, это не главное. Главное – зачем вы здесь?! Какова цель вашего визита? Не правда ли?
           И он, подойдя к тяжелой резной двери Мрачного Замка, взялся за массивное квадратное кольцо и потянул на себя.
           Дверь с глухим скрипом отворилась.
           – Прошу вас, волшебница Зельберра! – сказал волшебник, пропуская гостью вперед.


                ГЛАВА 8

                РАССКАЗ ВОЛШЕБНИЦЫ ЗЕЛЬБЕРРЫ.
                ТАЙНА ЗАКРЫТОЙ СТРАНИЦЫ.
 
           Они долго поднимались по спиральной каменной лестнице. Зельберра очень устала и все время хотела спросить у Медона, почему у такого волшебника, как он, для того, чтобы попасть из одного места в другое, нужно ходить пешком. Но она не решалась этого сделать, остерегаясь очередного подвоха от «гостеприимного» хозяина. В конце концов, лестница, уже казавшаяся Зельберре нескончаемой, все-таки закончилась. И волшебница оказалась сидящей за столом в комнате хозяина Мрачного Замка. Она с интересом и настороженностью рассматривала окружающее ее.
           Волшебник Медон, сидя напротив, выжидающе смотрел на гостью.
           Зельберра уже немного успокоилась и размышляла, как правильней повести разговор.
           – Вы, как я понимаю, – прервал молчание Медон, – появились здесь неслучайно!
           – Вы правы! – сказала Зельберра и почесала свой прелестный носик. – А зачем вам вся эта страшная армия, которой вы обладаете?
           – Волшебница Зельберра! – Медон был довольно груб. – Просто я так развлекаюсь!
           – Я думаю, что на этот мой вопрос вы ответите гораздо точнее, – сказала волшебница, – если узнаете о том, что совсем недавно произошло в Великой Ложе!
           И Зельберра, запустив руку в складки платья, извлекла прозрачную коробочку, наполненную волшебным порошком с текстом Вердикта Великой Ложи. Медон был явно заинтригован.
           Волшебница величественно встала.
           – Я – посланница членов Великой Ложи Самых Могущественных Волшебников! – с пафосом произнесла она.
           – Ох! Ох! – насмешливо проронил волшебник Медон, тем не менее, с опаской смотря на прозрачную коробочку с серым порошком.
           – Возьмите! – Зельберра торжественно протянула коробочку волшебнику.
           Медон неуверенно взял коробочку в руки.
           Она медленно открылась, и на внутренней стороне крышки появилась надпись: «Вдохните порошок!»
           Волшебник задумался. Затем, посмотрев на Зельберру, наклонился и вдохнул. После этого он ощутил все то же, что ощутил в свое время волшебник Аглен, делая то же самое. Медон впитал Вердикт Великой Ложи и понял его!
           После этого он задумался.
           – Я думал, что, обретя волшебные книги, я и так стал «великим» волшебником, и место в Великой Ложе по праву – мое!.. – Медон вздохнул. – Что-то сложилось не так… Надо было быть хитрее.
           Он сбросил свой плащ, и взгляд волшебницы Зельберры внезапно упал на его левую руку.
           – Что это?! – воскликнула она.
           На левой руке волшебника Медона отсутствовала кисть!
           Он резко спрятал руку за спину.
           – Волшебница Зельберра, по-моему, вы слишком много на себя берете, – недовольно сказал волшебник. – Вы у меня в гостях! И, хоть даже вы и посланница Великой Ложи, но это не означает, что ваша безопасность абсолютна. Вы обыкновенная волшебница и не имеете права делать все то, что вы хотите! – Медон разозлился.
           – Простите! – испуганно сказала Зельберра.
           Разгневанный Медон не унимался.
           – Вы что, думаете, что с вами ничего нельзя сделать?! Что роль посланницы Великой Ложи вас защитит?! Вы очень ошибаетесь! – волшебник дрожащими руками взял из тарелки, стоящей на столе, кривой гуал, засунул его себе в рот и усмехнулся.
           И в то же мгновение, не ожидавшая ничего Зельберра, вдруг почувствовала, что ее тело стало резко уменьшаться. Зеркальный Веер выскользнул из ее рук и упал на пол.
           Медон поднял его и положил на стол.
           – Ну что, вы поняли чего вы стоите? – злорадно сказал волшебник и рассмеялся.
           Вместо прекрасной Зельберры, перед ним застыло в нелепой позе уродливое существо, очень похожее на волшебницу: прежними остались лишь руки и ноги, а туловище и голова оказались до жути маленькими и некрасивыми.
           Большего унижения Зельберра никогда не испытывала.
           – Вы себя плохо видите? – спросил Медон и, подняв с пола Зеркальный Веер, раскрыл его перед ней.
           Увидев себя, волшебница ужаснулась!
           Но веер был волшебным! И, благодаря его чудесной силе, Зельберра, представив себя такой, какой была, стала прежней!
           Медон, не ожидавший такого, удивился.
           – А вы молодец! – сказал он. – Вы боретесь за себя!.. Не так, как некоторые!.. Мой брат уже бы скис!
           Волшебница Зельберра стояла перед ним во всем своем великолепии!
           Медон усмехнулся.
           – Простите мне эту небольшую шутку. Не обижайтесь, – сказал он, – Я думаю, что мы друг другу пригодимся.
           – А я и не обижаюсь! – сказала волшебница Зельберра, хотя внутри у нее все кипело от обиды. – Тем более, что я хотела бы вам помочь, – мягко добавила она. 
           Простить тому, кто исказил ее красоту, и – главное – увидел ее в таком виде, она вряд ли бы смогла. Но сейчас нужно было вести себя немного иначе.
           – Почему? – с интересом спросил волшебник.
           – Просто мне кажется, что мы можем друг другу пригодиться! – ответила Зельберра. – И у вас, и у меня есть цель! А если мы объединим наши усилия, то достигнуть желаемого будет гораздо легче!
           – Ну, о своей цели я знаю все, – сказал Медон. – Да и вы, конечно, догадываетесь, что это – место в Великой Ложе!.. О вашей цели я догадываюсь тоже. Вы всегда хотели стать «великой»! Но, так как это невозможно, то хотя бы – женой «великого». И вы думаете, что именно я вам в этом помогу? Ха, ха, ха!
           Волшебник хрипло засмеялся.
           – Да! – сказала Зельберра. – Я так думаю! И я клянусь, что сделаю все, чтобы вы стали «великим», а я – женой «великого»! Вашей женой!
           Медон был одновременно удивлен и польщен. Волшебница Зельберра славилась своей красотой. Но он не знал того, что она обладает Тайным Языком и его Силой Волшебства. А, став еще при этом и женой «великого», она получила бы огромные шансы в случае его смерти занять освободившееся место в Великой Ложе.    
           Зельберра прямо смотрела на Медона.
           – Я думаю, что до меня вы уже делали подобное предложение моему брату Аглену, – с усмешкой сказал волшебник, – но у вас что-то там не получилось? Или я ошибаюсь?
           – Что вы, волшебник Медон! – с наигранными обидой и возмущением ответила Зельберра. – Как вы можете такое говорить? У меня и в мыслях никогда такого не было! Я и волшебник Аглен?! Надо же такое придумать!.. Между прочим, он мне никогда не нравился!
           – Это почему же? – поинтересовался волшебник.
           – А он – неудачник! Я не хочу быть неудачницей! Я хочу, чтобы мне везло!.. А еще он слабый и какой-то безвольный, он не способен на великие поступки! – пояснила волшебница. – А вы сильный и достойны того, чтобы стать «великим»! Поэтому я выбрала вас!.. Тем более, что вы мне всегда нравились, – соврала она напоследок и опустила прелестные глазки.
           – Ну да ладно! – смягчившись, сказал Медон. – Здесь все ясно! Не ясно только, чем вы мне можете пригодиться?
           – Ну, хотя бы тем, что я знаю многое обо всех! Я знаю секреты многих волшебников! А обладание информацией – это уже часть победы! – торжественно сказала волшебница.
           – Ну, например, что же вы такое интересное знаете? – спросил Медон.
           Волшебница Зельберра пошла напролом.
           – Я, например, знаю, что случилось с вашей левой рукой и почему на ней отсутствует кисть! – быстро ответила она.
           – Вот неугомонная! – вскочив, зло закричал Медон. – Вы что, хотите, чтобы я опять воспользовался гуалом и поработал над вашим внешним видом? Но теперь уже Зеркальным Веером вы не воспользуетесь!
           – Неужели вам не нужна такая помощница, как я? – отчаянно сказала Зельберра.
           Волшебник задумался.
           – Мне такая помощница нужна! Конечно, если вы действительно обладаете той информацией, о которой говорите! И я вам поверю, если вы все верно расскажете о том, почему на моей левой руке отсутствует кисть! Но, если вы обманываете!.. Если вы обманываете меня!.. То берегитесь! – Медон в злобе потряс руками. – Ну! Говорите!
           Волшебница Зельберра на мгновение задумалась.
           – Кисти левой руки вас лишил Символ Великой Ложи – Алмазный Браслет, оставшийся после вашего отца! – сказала она.
           Волшебник был ошеломлен.
           – Откуда?.. Откуда вы?.. Ведь никто?.. – заикаясь, сказал он.
           А Зельберра продолжала.
           – Вы, не являясь членом Великой Ложи Самых Могущественных Волшебников, одели себе на руку Алмазный Браслет – ее символ! Когда вы радостно рассматривали его и восторгались тем, как он вам идет, то внезапно почувствовали легкое жжение! Жжение усиливалось! И вы попытались снять браслет! – волшебница говорила громко и четко. – Но он не снимался! Он намертво обхватил вашу руку, раскаляясь все больше и больше! От дикой боли вы громко кричали и катались по полу! А Алмазный Браслет, раскалившись докрасна, пережег вам запястье и соскочил только после того, как на пол упала кисть вашей руки! Пальцы на ней еще некоторое время шевелились, но вскоре замерли! И никакими волшебными силами невозможно восстановить эту кисть или прирастить, или вырастить новую! Таково действие Алмазного Браслета!.. – Зельберра замолчала и добавила. – Вот такая история!   
           Волшебник Медон сидел с открытым ртом.
           – Но откуда?.. Ведь вы не могли этого видеть! Вы что, каким-то образом шпионили за мной?! – спросил он с угрозой.
           Зельберра усмехнулась. 
           – Очень надо! Конечно, нет! – ответила она. – Я за вами не шпионила! Просто я уже раньше видела такую же покалеченную руку без кисти! И знаю, что это сделал Алмазный Браслет!
           Глаза Медона сузились.
           – У кого вы видели такую же руку?! Такую же, как у меня?! Ну, говорите! – волшебник был зол и одновременно насторожен.
           – Такую же руку я видела, – медленно сказала Зельберра, – у старой волшебницы Ферлинги! И она мне рассказала, как это с ней случилось! Это очень интересная и значимая история, и касается она не только Алмазного Браслета! И, я думаю, что она должна вас заинтересовать! Я расскажу вам ее, но при условии, что стану вашей помощницей. Вашей близкой помощницей! – добавила она, делая ударение на слове «близкой». – И мы будем помогать друг другу!
           Волшебник недовольно поморщился. 
           – Только не надо мне ставить условий, волшебница Зельберра! – сказал он. – Если я сам захочу, а главное – поверю вам, то, возможно, и соглашусь на ваше предложение!
           – Но вы же прекрасно знаете, что верить, а особенно – в наше время, никому нельзя, – произнесла Зельберра.   
           – Так! Не нужно испытывать мое терпение! – волшебник еле себя сдерживал. – Говорите!
           Внезапно послышалось хлопанье крыльев, и в окно влетел Зунк. На нем были волшебные очки, к которым он за последнее время очень привык и которые ему уже даже стали нравиться. Зунк опустился на подоконник, опираясь на уши, как на ноги, и посмотрел на Медона.
           – Ах, красавец! Это хорошо, что ты прилетел! – сказал волшебник. – А почему морда в крови? Что? Опять жрал со всеми трупы животных? Я же тебе разрешил есть гуалы! Тебе что – гуалов не хватает?
           Зунк, шкодливо, опустил глаза.
           – Незаменимый слуга! – кивая на Зунка, сказал Медон Зельберре. – Не слишком многословен, но очень хитер! И поэтому, на всякий случай, я сделал так, чтобы любой гуал, попадающий ему в рот, мгновенно терял свою волшебную силу! – Медон опять посмотрел на Зунка. – Ну, ну, не обижайся. Лучше послушай, что расскажет волшебница Зельберра. Ты мой помощник и должен знать все, чтобы быть мне максимально полезным! Слушай! – волшебник замолчал и посмотрел на Зельберру, ожидая рассказа.
           – Да! – сказала волшебница. – Такую же руку, как у вас, я видела у старой волшебницы Ферлинги! Она моя давняя приятельница и вроде бы даже какая-то дальняя родственница.
           – Можно покороче и поконкретнее? – нетерпеливо, прервал ее волшебник.
           – Конечно, – сказала Зельберра. – А рассказала мне старая Ферлинга вот что!.. – волшебница на мгновение остановилась. – Кстати, волшебник Медон, а вы знаете, что она была женой волшебника Лунша?
           – Волшебника Лунша? – удивился Медон. – Члена Великой Ложи Самых Могущественных Волшебников?!
            – Да, – ответила волшебница, самодовольно усмехнувшись. – Видите, вы этого не знали, а я знала… Но, продолжим, – быстро сказала она, увидев, что Медон недовольно засопел. – В далекой молодости волшебница Ферлинга славилась своей поистине необыкновенной красотой!
           – Ферлинга? – с сомнением сказал Медон. – Эта старая и безобразная развалина?
           – Это она сейчас такая! – возразила Зельберра. – Просто время берет свое и очень меняет внешность! И еще неизвестно, каким вы будете в ее возрасте!
           – Не дерзите, Зельберра, вы еще не добились моего доверия! – рыкнул Медон.
           – Волшебница Зельберра! – поправила его гостья.
           – Ну, хорошо, хорошо! «Волшебница Зельберра»! – нетерпеливо сказал Медон. – Продолжайте!
           – Так вот! – продолжила гостья, поправляя манжеты на рукавах своего платья.
           Внезапно она замолчала.
           – Что это?! – с удивлением спросила Зельберра. – У вас на столе моя фотография?!
           Медон повернул голову и посмотрел на стол. На нем на деревянной подставке стояло прямоугольное стекло с изображением волшебницы Зельберры.
           Волшебник покачал головой.
           – Вы слишком высокого о себе мнения, – сказал он гостье. – Это совсем не то, о чем вы думаете!
           – А что? – с оставшейся каплей надежды спросила Зельберра.
           – Смотрите! – проронил Медон.
           Он посмотрел на Зунка, уставившегося через очки на волшебницу. Пораженный ее красотой Зунк не мог отвести взгляд, и, поэтому, изображение Зельберры появилось и буквально застыло на прямоугольном стекле.
           – Хватит пялиться! – приказал волшебник Медон. – Морду отверни!
           Зунк, обиженно, отвернулся, и изображение Зельберры в прямоугольном стекле исчезло.
           – Какая интересная вещь! – с завистью сказала волшебница, которая была очень неравнодушна ко всем чудесным вещам, а к чужим – особенно.
           – А вы уже подумали… – ухмыльнулся Медон. – Нет, мне, в отличие от других, вы своими прелестями голову не заморочите, – он ухмыльнулся еще раз. – Ну, вы не отвлекайтесь! Я внимательно слушаю!
           – Так вот! – Зельберра еще раз бросила взгляд на прямоугольное стекло с надеждой снова увидеть себя, но, не узрев желаемого, продолжила. – Многие волшебники тогда искали расположения прекрасной волшебницы Ферлинги, но она будто не замечала этого. Ей дарили многочисленные и необыкновенные подарки, и ни у кого из «простых» волшебников или волшебниц на то время не было столько чудодейственных вещей, как у волшебницы Ферлинги! Но ей было этого мало! Она хотела большего и считала, что этого заслуживает!
           Волшебник Медон усмехнулся.
           – Что-то она мне слишком напоминает вас, – сказал он.
           – Возможно, – немного жеманно ответила Зельберра. – А что же тут плохого? Разве стремление добиться чего-нибудь большего, чем есть, это преступление?
           – Конечно, нет, – ответил Медон. – Стремление добиться чего-либо большего, действительно, не является преступлением. Но пути достижения этого могут быть преступными! Да… Кажется, мы отвлеклись. Продолжайте.
           – Продолжаю! – сказала волшебница. – Ферлинга выходила из обедневшего и не очень знатного рода «простых» волшебников. Но, не смотря на это, она была очень высокомерна и самолюбива и считала, что, обладая такими красотой и умом, действительно заслуживает гораздо большего, чем быть «простой» волшебницей. Она мечтала стать, если не «великой», то, хотя бы – женой «великого»!
           Зельберра мечтательно вздохнула. 
           Волшебник ухмыльнулся, прекрасно понимая вздох гостьи, и посмотрел на Зунка. Тот, показывая, что тоже все понимает, осклабился.
           – Как-то давно, – продолжала Зельберра, – в замке тогдашнего, а ныне – покойного, члена Великой Ложи волшебника Эрглана, проходил бал в честь совершеннолетия его сына – волшебника Лунша. Волшебное мастерство Лунша на тот момент достигло только уровня «простых» волшебников. Но никто не сомневался, что мудрый Эрглан, в конце концов, передаст ему все свои знания, и когда-нибудь он тоже станет таким же «великим», как и отец. Кроме всех членов Великой Ложи, были приглашены и многие «простые» волшебники. В том числе была приглашена и волшебница Ферлинга. Но в начале торжества она не появилась.
           – А волшебницы, как водится, я слышал, вообще всегда опаздывают, – с поддевкой перебил Медон.
           – Нет! Не потому! Просто волшебница Ферлинга любила эффекты! – сказала Зельберра. – А именно эффект такого появления входил в ее план, который она уже давно задумала и тщательно разработала. И вот, когда веселье было в самом разгаре, все танцевали, и был объявлен «белый» танец, внезапно посреди зала во всем своем великолепии появилась волшебница Ферлинга. Ее матовая кожа была безукоризненно гладкой, глаза «с прищуром» смотрели завораживающе, а лиловое прозрачное платье в драгоценных камнях выглядело просто потрясающе. Правый глаз волшебницы Ферлинги был зеленого цвета, а левый – голубого. Но это не только ее не портило, а даже наоборот – придавало особый шарм!
           – Волшебница Зельберра, – прервал ее Медон, – не надо этих отступлений от основного. Мне нужны только факты.
           – Хорошо, – ответила Зельберра и продолжила в том же духе. – Все присутствующие были поражены! В полной тишине волшебница Ферлинга окинула взглядом зал и грациозной походкой направилась в сторону волшебника Лунша. В то далекое время он был еще молодым, привлекательным и бесконечно наивным.
           Волшебница Зельберра на мгновение задумалась.
           – Так вот, – продолжила она. – Подойдя к имениннику, волшебница Ферлинга поклонилась и очень мило улыбнулась. «Поздравляю вас, волшебник Лунш, – сказала Ферлинга, – Вас трудно удивить каким-либо подарком. Ведь у вас есть все! Поэтому, единственное, что я могу вам подарить, это мой «белый» танец!» И она протянула волшебнику Луншу свою нежную ручку.
           – Экономная! – съязвил Медон. – Танец вместо какого-нибудь нужного материального подарка!
           – Затем они вышли на середину зала, – мечтательно продолжила волшебница, – и зазвучала чудесная музыка!
           Медон нетерпеливо заерзал.             
           – Нет! Она меня в гроб загонит! Слышишь, Зунк! В гроб! – не выдержав, заорал он. – Волшебница Зельберра, повторяю, слишком много отступлений! Можно покороче и без эпитетов!
           – Без этого нельзя. Не получится полноценной картины происходящего! – то ли насмешливо, то ли серьезно спокойно произнесла волшебница. – Итак, продолжаю! Танец закончился, и его хватило, ровно настолько, чтобы волшебник Лунш влюбился самозабвенно и безоглядно. И, конечно, без приворота здесь не обошлось!
           – Что за приворот? – с интересом спросил Медон.
           – Небольшая булавка, из кости крыла существа киф, подготовленная заранее именно для этой цели и незаметно вколотая Ферлингой в рукав праздничной блузы волшебника Лунша во время танца, – ответила Зельберра.
           – У, какая! – проронил волшебник не то с осуждением, не то с одобрением. – Ну, и что было дальше?
           –  После танца, – продолжила Зельберра, – Ферлинга как-то очень незаметно скрылась в толпе гостей, а потом и вовсе исчезла. Волшебник Лунш безуспешно искал ее по самым дальним закоулкам замка. После этого случая он долгие дни ходил сам не свой. Его отец – волшебник Эрглан – заметил это и поинтересовался, что с ним происходит. И волшебник Лунш рассказал ему о своем чувстве к волшебнице Ферлинге. Эрглан задумался. Он знал о Ферлинге много такого, чего его сыну не нужно было знать. Он понимал, к чему она стремиться и чего добивается. Волшебник Эрглан пытался отговорить сына, но Лунш ничего не хотел слушать. Единственной мечтой Лунша было то, чтобы волшебница Ферлинга стала его женой, и отступать он не желал.
           – Молодое упрямство и незнание жизни в этом вопросе всегда будут сильнее взрослой мудрости! – внезапно выдал Зунк.
           Волшебник Медон от неожиданности раскрыл рот.
           – Ну, ты даешь! Ты меня все больше и больше удивляешь! – сказал он, посмотрев на Зунка. – Но продолжайте, волшебница Зельберра!
           – Волшебник Эрглан, – произнесла Зельберра, – очень любил своего сына и, в конце концов, согласился. Ферлинга немного пококетничала, но довольно быстро дала себя уговорить. Волшебник Лунш был счастлив безмерно. Они поженились и стали жить в замке волшебника Эрглана. Вскоре у них родилась дочь, которую назвали Хельвиной.
           – Как все интересно закручивается, – задумчиво сказал волшебник Медон. – Вы правы. Эта информация заслуживает внимания… Но продолжайте. Я вас внимательно слушаю, – нетерпеливо добавил он.
           – Так вот, – продолжила Зельберра. – Волшебник Лунш очень любил свою жену, а дочь Хельвину просто обожал! Время шло, и стареющий волшебник Эрглан начал учить сына Тайному Языку Великой Ложи. Ведь именно Лунш должен был после него занять место «великого». И когда Лунш овладел нелегкой наукой понимания волшебных «Книги Добра» и «Книги Зла» своего отца и правил обращения с ними, волшебник Эрглан отдал ему свой Гранатовый Ларец. И через некоторое время волшебник Лунш занял его место в Великой Ложе Самых Могущественных Волшебников!
           Зельберра остановилась, чтобы  передохнуть.
           – Все-таки, как хорошо, когда твой отец – «великий», а еще лучше, когда при этом ты у него один! – с досадой проронил Медон. – Ни с кем не надо делиться! Все до противного просто! Раз – и ты уже «великий»! Судя по вашему рассказу, и у Ферлинги поначалу все складывалось очень хорошо! Она, как и мечтала, стала женой «великого»! Что же такое интересное потом произошло, от чего все так изменилось?
           – А произошло вот что! – сказала Зельберра. – Да, волшебница Ферлинга, как того и желала, стала женой «великого». Она могла теперь себе позволить гораздо больше, чем раньше. То есть, гораздо больше, чем другие «простые» волшебники, хотя и оставалась тоже «простой».
           – Неужели она захотела сама быть «великой»?! – даже привстал со своего места Медон. – Захотела занять место в Великой Ложе и стать равной среди «великих» волшебников?!
           – Вы догадливы, волшебник Медон! – сказала Зельберра с явным сожалением, что правильный вывод хозяин Мрачного Замка сделал сам, и задуманного эффекта в этом месте ее рассказа не получилось. – Да! Она сама захотела стать «великой»!
           – Какая все-таки она нахальная! – с возмущением сказал Медон. – Как будто ее в Великую Ложу кто-то звал!
           – А вас туда кто-то звал? – раздался из угла ехидный голос Зунка.
           – Заткнись, ушастый! – заорал волшебник. – Я – сын «великого»! Я имею право!
           – Но ведь свое место в Великой Ложе волшебник Кутун отдал вашему брату Аглену! – не унимался въедливый Зунк. – А не вам!
           – Но у меня есть волшебные «Книга Добра» и «Книга Зла», а у Аглена их нет! – срывающимся голосом закричал Медон, брызгая слюной. – А ну, вон отсюда!
           И он, подбежав и схватив Зунка за рог, выбросил его в окно.
           – И этот тоже нахальный! Как и ваша Ферлинга! – не мог успокоиться волшебник. – Может, и вы мне сейчас что-нибудь подобное скажете, уважаемая волшебница Зельберра?! Окно еще открыто!
           – Успокойтесь, волшебник Медон, – сказала Зельберра, с испугом покосившись на окно. Она очень хорошо помнила свое недавнее превращение в уродливое существо и понимала, что Медон не шутит. – Я на вашей стороне. Разрешите, я продолжу!
           Волшебник немного остыл и опустился в кресло.
           – Ну, что там дальше? – уже спокойнее сказал он.
           – Так вот, – произнесла Зельберра, стараясь побыстрее отвести тему разговора от своей персоны. – Продолжаю. Да! Волшебнице Ферлинге действительно захотелось стать «великой», но она не знала, как это сделать. Ферлинга неоднократно просила волшебника Лунша научить ее Тайному Языку Великой Ложи. Она надеялась, что если будет знать этот язык, то сможет, овладев тайно или после смерти мужа волшебными «Книгой Добра» и «Книгой Зла», стать «великой».
           – Да, – задумчиво сказал Медон, – явно знакомая история. Значит, уже и до меня примерно похожим способом добиться своего хотели и другие.
           – Старый волшебник Эрглан, – продолжила Зельберра, – видел в Ферлинге все то, чего не замечал его сын, ослепленный любовью. И, умирая, он взял с Лунша клятву, что тот никогда не научит Ферлингу Тайному Языку Великой Ложи. Волшебник Эрглан считал, что после его сына место в Великой Ложе Самых Могущественных Волшебников должна занять его внучка Хельвина.
           – В принципе, старик был прав, – размышляя, сказал Медон. – Место в Великой Ложе должно оставаться за кровными родственниками. А волшебница Ферлинга для них таковой не является.
           – Ферлинга знала об этой клятве, потому что подслушала их прощальный разговор, – добавила Зельберра.
           – Ну, я же говорил, что она нахальная! – удовлетворенно сказал Медон. – У, какая!
           – Но главным в этом разговоре было совсем не это! – проронила Зельберра.
           – А что? – насторожился Медон.
           – Главным было совсем другое! – загадочно сказала волшебница.
           – Уважаемая волшебница Зельберра! – с угрозой сказал хозяин Мрачного Замка. – Во-первых, мое терпение не беспредельно! А, во-вторых, гуалы еще остались! Вон в шляпе шевелятся! Вас это ни на какие мысли не наталкивает?!
           – А услышала Ферлинга вот что! – с опаской глянув на гуалы, торопливо сказала Зельберра. – Она услышала, что в Гранатовом Ларце с волшебными книгами и вещами лежит Алмазный Браслет – Символ Великой Ложи. Что всего их семь. И каждый член Великой Ложи обладает таким браслетом как символом принадлежности к «великим»!
           – Ну, с Алмазным Браслетом мы уже, как бы это поточнее сказать, пообщались! – сказал Медон, пряча руку без кисти в складки плаща. – Ничего нового эта новость мне не дала!
           – Да, но волшебница Ферлинга услышала еще кое-что! И это гораздо интереснее информации об Алмазном Браслете! – загадочно сказала Зельберра.
           – Волшебница Зельберра! Не тяните! Не вынуждайте меня на крайние меры! – прошипел Медон.
           – Она услышала о тайне Закрытой Страницы! – загадочно и торжественно произнесла Зельберра.
           – Тайне чего? – устало и почти без интереса переспросил Медон.
           – Тайне Закрытой Страницы! – повторила волшебница. – Вот видите, вы об этом ничего не знаете, а я знаю. Значит, я нужна вам!
           – Ну что это еще за страница? И что в этой странице может быть такого тайного, и почему это она такая закрытая? – с иронией спросил Медон.
           Зельберра внимательно посмотрела по сторонам. Медон ухмыльнулся.
           – Ну, говорите, говорите! Никто нас здесь не подслушает! – сказал он.
           – А этот ваш… – Зельберра приложила растопыренные кисти рук к ушам и задвигала пальцами, намекая на Зунка.
           – А что, похоже! – хмыкнул Медон, глядя на гостью. – Успокойтесь. Он свой. Тем более, что он где-то летает.
           Медон не догадывался, что Зунк сидит на ржавом штыре, торчащем из стены за окном, и все внимательно слушает. Зельберра на всякий случай оглянулась.
           – Умирающий волшебник Эрглан, – произнесла она почти шепотом, –  рассказал своему сыну волшебнику Луншу, что Закрытой Страницей называется последняя страница в Кодексе Великой Ложи, который является основным сводом законов Великой Ложи. И открывать Закрытую Страницу запрещено под страхом смерти.
           – Почему? – с интересом спросил Медон.
           – Так же спросил отца и волшебник Лунш, – сказала Зельберра. – И старый Эрглан ответил, что эта страница хранит какую-то страшную тайну! Тайну того, как можно кому-либо из «великих» стать «величайшим»! То есть стать главным над абсолютно всеми волшебниками! В том числе и над «великими»!
           – Это уже интереснее! – Медон даже наклонился вперед. – Ну! Дальше!
           – Ферлинга, естественно, захотела узнать эту тайну! – сказала Зельберра. – Она знала, что, когда волшебник Лунш исполняет обязанности Наблюдателя-Координатора,  Кодекс Великой Ложи всегда, на всякий случай, находится у него на столе. И однажды, когда волшебник в такой момент задремал в кресле у стола, она тихонько пробралась в его кабинет и положила несколько запоминающих таблеток – чафф – на Кодекс. И через некоторое время каждая из волшебных таблеток впитала в себя информацию, содержащуюся там. То есть, получилось несколько чафф, обладающих полным текстом Кодекса Великой Ложи Самых Могущественных Волшебников!
           – Ну и Ферлинга! – сказал с изумлением Медон.
           – Да, уж! – поддержала его Зельберра. – Затем она собрала эти наполненные информацией чаффы в коробочку и тихо удалилась из кабинета. Волшебник Лунш так ничего и не заметил. А Ферлинга очень хотела узнать тайну Закрытой Страницы! И, укрывшись в одной из самых дальних комнат замка, она достала одну из чафф, положила в рот и проглотила!
           – Ну и что?! Узнала?! – Медон был уже на ногах, и глаза его горели.
           – Что узнала? – с издевкой спросила Зельберра.
           – Ну, тайну! Тайну! – Медон готов был задушить свою гостью.
           – Ну, как она могла узнать эту тайну, если Кодекс написан на Тайном Языке Великой Ложи, а Ферлинга этого языка не знала! – ответила Зельберра. – В ее голове пронеслись какие-то знаки и иероглифы, непонятные ей! Вот и все!
           – Так она так и не узнала тайну Закрытой Страницы? – разочарованно спросил Медон.
           – Так и не узнала! – вздохнула Зельберра.
           Медон тяжело опустился в кресло. Он был очень расстроен. Удача мелькнула и исчезла.
           – Знаете что, Зельберра! – глухо прорычал он.
           Волшебница поняла, что если все свое зло Медон сейчас сорвет на ней, то ей не поздоровится.
           Внезапно в руках Зельберры задрожал ее волшебный веер. Он издал своеобразный свист и раскрылся. На нем был какой-то текст.


                ГЛАВА 9

                ПОСЛАНИЕ ВОЛШЕБНИЦЫ ФЕРЛИНГИ.
                ОКОНЧАНИЕ РАССКАЗА ЗЕЛЬБЕРРЫ.

           – Это что еще? – спросил Медон.
           Зельберра посмотрела на веер.
           – Вот это да! – удивленно сказала она. – Посмотрите, волшебник Медон, волшебница Ферлинга приглашает меня к себе в гости! – Зельберра понимала, что это ее шанс уйти от гнева Медона. – По-моему, это знамение! А, может быть, ей все-таки каким-либо образом удалось узнать тайну Закрытой Страницы? Ведь у нее остались чаффы с текстом Кодекса. Как вы думаете?
           Медон взял веер из рук волшебницы и прочитал текст.
           – Действительно, приглашает вас в гости! А вдруг она на самом деле что-то знает?! – уже спокойнее сказал он и посмотрел на Зельберру. – Ну что ж! Придется вам поверить, раз других помощников, не считая Зунка, у меня нет! Может быть, вы и сможете быть мне полезной…
           – А вы меня не оставите в стороне и не забудете, – продолжила нежным голоском Зельберра.
           – Ух! – вздохнул Медон. – Ну, хорошо, сейчас вы отправитесь к волшебнице Ферлинге и все узнаете. Сразу не открывайтесь. Кстати, вы мне не договорили историю о ее руке и о том, почему волшебница Ферлинга оказалась совсем одна.
           – А все очень просто. После смерти волшебника Эрглана Ферлинга думала, что ей теперь будет легче уговорить волшебника Лунша научить ее Тайному Языку Великой Ложи. Но тот оставался верен клятве, данной отцу, – сказала Зельберра. – Когда же Хельвина подросла и волшебник Лунш начал обучать ее всем волшебным премудростям, а затем – и Тайному Языку Великой Ложи, Ферлинга вообще потеряла покой и сон. Она поняла, что именно дочь становится преградой на ее пути, и возненавидела ее! Волшебница Ферлинга вообще никого и никогда, кроме себя, не любила. Она была готова уничтожить Хельвину, но понимала, что волшебник Лунш ей этого не простит. И даже тайное обязательно станет явным.
           – А я смотрю, что старая Ферлинга вам доверяет, – немного удивленно сказал волшебник Медон. – Такое откровение! Такие тайны! Это почему же?
           – Я и сама удивляюсь, – сказала Зельберра. – А вообще-то, я думаю, что ей просто не с кем больше этим поделиться. Сокровенное неуемно! Оно давит изнутри и просится наружу, а сказать некому. Я думаю, что ее откровенность идет от одиночества! Она очень одинока.
           Волшебница Зельберра вздохнула.
           – Ой! Только этого не надо! – поморщился Медон. – Вы еще скажите, что вам ее жаль! Жалость это удел слабых! А мне рядом слабые не нужны! Для победы мне нужны сильные помощники! Короче, что там дальше?
           – А дальше было вот что, – сказала Зельберра. – Однажды волшебница Ферлинга, когда мужа не было дома, зашла в его кабинет, что строжайше запрещалось, и увидела на столе Алмазный Браслет. Волшебник Лунш, вероятно, куда-то очень торопился и просто позабыл его одеть или спрятать в свой Гранатовый Ларец. Такого с волшебником никогда не случалось. И Ферлинга подумала, что, наконец, наступил ее день! Она посчитала, что если Алмазный Браслет является Символом Великой Ложи, то тот, кто его наденет, сразу же станет обладателем места в Великой Ложе. Ферлинга не знала, что Алмазный Браслет может одевать только тот, кто уже стал «великим»! И она, недолго думая, просунула в него руку! Ну, о том, что за этим последовало, я думаю, вам рассказывать не надо.
           – Не надо… – задумчиво сказал Медон.
           – Когда вернувшийся волшебник Лунш увидел лежащую без сознания на полу Ферлингу, он сразу понял, что произошло непоправимое! – продолжила Зельберра. – Горю его не было предела. Он не мог, а вернее – не хотел поверить в предательство Ферлинги. И подняв жену, которая еще не пришла в себя, и усадив ее в кресло, он достал из Гранатового Ларца небольшую изящную курительную трубку.
           – Это ту знаменитую трубку, с которой он сейчас никогда не расстается? – спросил волшебник Медон.
           – Да. И которая своим дымом портит всем окружающим настроение, – недовольно добавила Зельберра, вспоминая, что именно этот дым стал причиной ее разоблачения на Совете Великой Ложи.
           – Но продолжайте, – сказал волшебник.
           – Затем волшебник Лунш, раскурив трубку и положив руку Ферлинге на голову, выпустил толстую струю дыма ей прямо в лицо! – сказала Зельберра. – После этого он начал задавать вопросы. И, находясь под действием волшебной силы дыма, Ферлинга рассказала, что при помощи Алмазного Браслета она хотела отобрать место в Великой Ложе у волшебника Лунша, чтобы самой стать «великой» вместо него.
           – Да. Не продумала она до конца всего, – не то с сожалением, не то с иронией сказал волшебник Медон. – Поторопилась. Ну, и что было потом?
           – А потом Ферлинга пришла в себя и, прекрасно понимая весь ужас ситуации, в которую она попала, буквально билась в истерике, умоляя ее простить и не выносить произошедшее на Совет Великой Ложи. Она клялась в вечной любви к Луншу, но, – Зельберра развела руками, – факты были сильнее! И как этого не хотелось делать  волшебнику Луншу, но ему, как члену Великой Ложи, все же пришлось рассказать на Совете обо всем. «Великие» были возмущены. По Кодексу Великой Ложи такой поступок волшебницы Ферлинги заслуживал ее смерти. Волшебник Лунш был подавлен. За Ферлингу вступился ваш покойный отец – волшебник Кутун, а также волшебники Фальгор и Берраб. И им удалось добиться того, чтобы оставить ей жизнь. Но Ферлинга должна была отправиться назад в свой родной замок и больше никогда не выходить за границы своей страны. А волшебник Лунш, подчинившись всеобщему решению, выраженному в Вердикте, обязался оставить Ферлингу навсегда и при помощи волшебства стереть воспоминания Хельвины о ней. Что он и сделал. И ему, как члену Великой Ложи, по-другому поступить было нельзя. 
           Волшебник Медон задумался.
           – Да, действительно, очень интересная история, – сказал он. – И, я думаю, что она, с нашей помощью, может получить дальнейшее, не менее интересное, развитие! Этой информацией нужно обязательно воспользоваться для достижения…
           Внезапно он замолчал.
           Его взгляд застыл на прямоугольном стекле, стоящем на деревянной подставке на столе. Картинка там не менялась. И Медон понял, что Зунк, на которого были надеты волшебные очки, передающие изображение всего окружающего, находится не в полете, а сидит где-то на одном месте. Волшебник присмотрелся, пытаясь понять, откуда происходит передача изображения. Внезапно, догадавшись, он быстро со злым рычанием подбежал к окну, перегнулся через подоконник, и уже через мгновение разоблаченный и жалко хныкающий Зунк валялся на полу.
           – А что я? – лепетал испуганный Зунк. – Я ничего! Я же с вами!
           Волшебные очки съехали в сторону, и он выглядел очень жалко.
           – Да я тебя, ушастая ты головешка!.. – заорал Медон. – Я тебя сплиркам скормлю! Я тебя в ров с Голодной Водой брошу! Я тебя…
           – Волшебник Медон! – внезапно громко сказала Зельберра – Мне кажется, что мой визит к волшебнице Ферлинге сейчас гораздо важнее, чем это недоразумение со слугой! Тем более, что Зунк не так уж и виноват. Чтобы быть нам полезным, он должен знать все! В противном случае, он не должен знать ничего и должен быть уничтожен!
           – Унич… Унич… Что? – заикаясь, спросил Зунк.
           – Но, я думаю, что до этого не должно дойти, – продолжила Зельберра. – Он хороший слуга. И он предан вам. Тем более, что он, как мне кажется, совсем неглуп и довольно симпатичен!      
           Зунк с благодарностью посмотрел на волшебницу.
           – Наверно, вы правы, – сказал волшебник Медон. – Да и выбирать пока не приходится, – он посмотрел на Зунка. – А, ну лезь на свой крюк и виси там, пока я тебе не разрешу слезть!
           Зунк быстро повиновался и уже через мгновение висел на крюке, зацепившись за него своим кривым рогом.
           – Ну что, волшебница Зельберра! – сказал Медон. – Отправляйтесь к волшебнице Ферлинге и постарайтесь вытащить из нее побольше информации. Хотя, судя по ее характеру, это будет сделать довольно сложно. Узнайте, чего она хочет. Что ей нужно.
           – Не волнуйтесь, – ответила Зельберра. – Я думаю, что она будет на нашей стороне. Уж я постараюсь. Тем более, мне кажется, я почти догадываюсь, чего она хочет.
           – Чего же? – спросил Медон.
           – Давайте обо всем поговорим после моего возвращения. Может, я ошибаюсь, – сказала Зельберра.
           – А, может, я с вами отправлюсь к волшебнице Ферлинге? – спросил Медон.
           Это не входило в планы Зельберры. Она хотела сама все узнать и не собиралась рассказывать волшебнику всего, чтобы он был в ней заинтересован и, хоть как-то, зависим.
           – Я думаю, – мягко сказала она, – сейчас этого делать не стоит. Тем более, что волшебница Ферлинга пригласила только меня.
           – Ничего страшного! Будущего члена Великой Ложи она, я думаю, примет! – с нажимом изрек волшебник.
           – Конечно, примет, – произнесла Зельберра. – Но, как бы она не замкнулась при вас. А мне, как своей, она расскажет многое! Очень бы не хотелось все испортить!
           Медон недовольно засопел.               
           – Вы так думаете? – он внимательно посмотрел на Зельберру. – Ну, хорошо. Пусть будет по-вашему. Действительно, не хотелось бы все испортить. А волшебница Ферлинга, я чувствую, будет нам полезна.
           – Обязательно будет! – радостно поддержала Зельберра, довольная, что все получается так, как она хотела.
           – Кстати, а как вы собираетесь попасть в страну волшебницы Ферлинги? – спросил Медон. – Что, опять с помощью своего Зеркального Веера?
           – А как же еще? Другой возможности сделать это, простите, у меня нет! Разве что – пешком! – сказала, немного раздраженно, волшебница. – И, между прочим, на это перемещение я потрачу некоторую силу своего веера. А сила эта не бесконечна. Она иссякает, и веер нужно подзаряжать! Дело общее, а теряю пока только я!
           – Ну, не мелочитесь, волшебница Зельберра! Мы начинаем такое большое дело, а вы мелочитесь! – почти доброжелательно вымолвил Медон.
           – Да, вам хорошо говорить! – надув губки, ответила волшебница.   
           – Ну, хорошо, хорошо! – Медон немного расслабился. – Я обещаю вам возместить все ваши убытки по нашему общему делу!
           – Когда? – быстро спросила Зельберра.
           – Потом! – жестко ответил волшебник.
           – И не забыть меня после своей победы! – добавила Зельберра. – После нашей победы!
           – Хорошо! – сказал Медон, которого уже начало утомлять и, одновременно, раздражать окончание этого разговора. – Вы еще долго будете торговаться или уже займетесь делом?
           Волшебница Зельберра раскрыла свой Зеркальный Веер, подумала и, почти что сразу, на нем появилось изображение страны волшебницы Ферлинги.
           – Ну что? В путь?! – сказала Зельберра и посмотрела на Медона.
           Он утвердительно кивнул.
           – «Бер куан гури»! – громко произнесла волшебница и в то же мгновение исчезла.
   

                ГЛАВА 10

                СТРАНА ВОЛШЕБНИЦЫ ФЕРЛИНГИ.
                ОТКРОВЕННЫЙ РАЗГОВОР.

           А в это время старая волшебница Ферлинга, ожидая Зельберру, сидела у окна своего замка и дремала. Замок был очень старый и неухоженный. Покосившиеся стены его потрескались, а, кое-где, даже обвалились. Вьющиеся растения неопределенного цвета давно уже обжили их и кое-где достигли крыши. Они заползали в самые укромные трещины и находили там себе приют.
           Замок волшебницы Ферлинги был окружен необычной рощей в виде огромного двойного кольца из растений – кворков. Кворки представляли собой крупные каплеобразные листья на толстых мясистых ножках ядовито желтого цвета. Листья с одной стороны были гладкими и скользкими, а с другой – липкими и мохнатыми. Оба ряда Кворковой Рощи располагались почти вплотную друг к другу и были повернуты липкими сторонами листьев вовнутрь, а гладкими – наружу. Поэтому войти туда было очень просто, а выйти – очень сложно. Кворки питались живыми существами, которые, прилипнув к листьям, уже не могли освободиться.
           Казалось бы, зачем тогда кому-то нужно рисковать и заходить в Кворковую Рощу, зная, что там можно погибнуть?
           Да, потому что только там живому существу можно было найти пищу в виде семян, разбрасываемых кворками, как приманку!
           Для волшебницы Ферлинги растения-кворки были одновременно и защитой и развлечением. Она умирала от скуки и, пытаясь ее развеять, часто наблюдала за процессом гибели живых существ в Кворковой Роще. А из живых существ в этой стране остались только ее жители – леккоты. Леккоты были подданными волшебницы Ферлинги и не имели права покидать страну, даже если и хотели. И они вынуждены были собирать семена кворков, потому что им нужно было что-то кушать. А другой пищи, кроме семян этих растений, здесь не было.
           Леккоты жили за кольцом Кворковой Рощи в жилищах, выкопанных прямо в грунте, больше похожих на огромные норы. Леккоты почти не общались со своей повелительницей, которой они были, в принципе, не нужны. Они интересовали ее только как развлечение.
           Жители страны волшебницы Ферлинги внешне немного отличались от жителей стран других волшебников. Их челюсти были выдвинуты далеко вперед, а ноздри опускались к мелким и редким зубкам, что создавало дискомфорт и неудобство. Леккоты все время сражались друг с другом. И сила здесь выступала на первый план.
           Более сильные отбирали лучшие жилища и пищу у более слабых, оставляя им только жалкие крохи. И так продолжалось до тех пор, пока доведенные до предела терпения слабые леккоты не собирались в огромные группы. И тогда уже, хотя и сильные, но одинокие леккоты оставались без жилищ и пищи. После чего они также собирались в группы и при помощи силы возвращали себе утраченное. Но побежденные группы, в свою очередь, путем обещаний и интриг переманивали к себе леккотов из групп победителей! И борьба возобновлялась!
           И уже целые группировки леккотов объединялись, создавая, так называемые, кланы. А верховенствующий на данный момент клан заставлял остальных собирать для него семена кворков. И те, подчиняясь силе и смертельно рискуя, отправлялись в Кворковую Рощу для того, чтобы накормить более сильных, а главное – выжить самим. Выжить, чтобы когда-нибудь жестоко отомстить обидчикам и вернуть утраченное. Это было моралью страны волшебницы Ферлинги, которая никогда не вмешивалась в отношения жителей своей страны. И это ее устраивало.
           Леккоты, на четвереньках продвигаясь между стеблями кворков и собирая их семена, постоянно подвергались тому, что могут быть пойманы липкими сторонами листьев. Ведь кворки тоже должны были чем-то питаться.
           Волшебница Зельберра уже давно не была в стране волшебницы Ферлинги. И как только она там появилась, ее сразу же окружили местные жители. Они хватали ее за платье, протягивали грязные ладошки и жалобно чего-то просили. Выражение их мордашек в это время было страдальческим. Им было все равно, что волшебница им даст. Для них было главное – хоть что-то! Талант к попрошайничеству у них был развит безгранично, и делали они это очень профессионально.
           Злости Зельберры не было предела, когда на ее прекрасном и любимом терракотовом платье появились многочисленные пятна от грязных ладошек леккотов! Увидев ее реакцию, леккоты отступили и, трусливо, разбежались по жилищам-норам, тем не менее, с интересом выглядывая оттуда. Ведь волшебница Зельберра должна была пройти через Кворковую Рощу, чтобы попасть в замок волшебницы Ферлинги, а это было опасно.
           Зельберра же думала сейчас только о том, что она скажет при встрече и как поведет разговор. Она стремительно приблизилась к роще, которой в прошлый ее визит сюда еще не было и, не ожидая никакого подвоха, смело вошла в нее и стала быстро пробираться между листьев кворков. Листья своими гладкими сторонами были обращены к волшебнице. Ее платье легко скользило по ним и ничего не мешало продвижению вперед.
           Но вдруг, через некоторое время, Зельберра поняла, что идти ей стало сложно. Листья окружающих растений задерживали ее, прилипая к платью и телу. Она, не понимая, что происходит, судорожно вырывалась. А кворки обволакивали ее все сильней, со всех сторон протягивая свои липкие листья. И внезапно, к своему ужасу, Зельберра увидела вокруг себя множество маленьких безобразных скелетов, висящих на кворках!
           Это были скелеты леккотов! Тех леккотов, которые, собирая семена кворков, сами стали пищей для прожорливых растений. А маленькие скелеты – это все, что от них осталось!
           – Ой, ой, ой! – Зельберра попыталась двинуться, но поняла, что сделать этого уже не может.
           Волшебница с ужасом осознала, что ее сейчас постигнет участь погибших леккотов, и ей вдруг очень захотелось жить.
           – Помогите!!! – неистово заорала она.
           Дремлющая волшебница Ферлинга очнулась! И уже через мгновение Зельберра сидела напротив нее в разбитом кривом кресле!
           – Девочка моя! – мягко сказала Ферлинга. – Что? Испугалась? Ну, извини! Бывает! Задремала!
           – Да как же!.. Да я же!.. – Зельберра была в шоке.
           – Ну, задремала я немного! Все-таки возраст! – Ферлингу не столько волновало, сколько забавляло состояние гостьи.
           – А леккоты ваши почему мне ничего не сказали? Ведь они же видели, куда я иду! – тяжело дыша, спросила Зельберра.
           – Не знаю. Хитрые они какие-то и злые! Есть в кого! – волшебница Ферлинга усмехнулась. – А хочешь, я скормлю их кворкам?
           – Да ну их, – сказала Зельберра, начиная уже успокаиваться. – Да и не за этим я здесь!
           – А зачем? – мягко спросила Ферлинга, сузив разноцветные глаза.
           Раскрываться первой в планы Зельберры не входило.
           – Так вы же сами меня пригласили! – сказала она с наигранным удивлением и посмотрела на волшебницу Ферлингу.
           Ферлинга очень изменилась за последнее время, а еще больше – за годы изгнания!
           Как известно, у волшебников и волшебниц уши, а особенно мочки ушей, продолжают расти всю жизнь. Поэтому к старости они приобретают просто огромные и непропорциональные по отношению к голове размеры.
           А у Ферлинги, кроме этого, мочка каждого уха была еще и разорвана напополам и свисала вниз двумя безобразными лоскутами. Зельберра знала, что это волшебница сама очень давно от злости вырвала из ушей брачные серьги, подаренные ей волшебником Луншем. Язык ее постигла та же участь, что и уши, так как волшебницы носят свои маленькие брачные кольца, продетыми в кончик языка. Кольцо пропускается через небольшой прокол и уже не снимается. Во время приступа ярости, когда волшебница Ферлинга вырвала из своих ушей брачные серьги, она также вырвала из языка и брачное кольцо. И теперь кончик языка Ферлинги был разорван надвое и, появляясь между зубами, напоминал два толстых и постоянно двигающихся щупальца.
           После своего изгнания волшебница Ферлинга буквально сразу же перестала следить за собой и очень скоро превратилась в уродливую и злую старуху. Она постоянно носила одну и ту же одежду: длинный грязный халат без рукавов и замусоленную, такую же грязную, вязаную шапочку, натянутую до бровей. А ее старые стоптанные тапочки выглядели просто ужасно. Худые тонкие руки со старческой морщинистой кожей и острый длинный нос волшебницы, торчащий, как сучок, только усиливали отталкивающее впечатление. И лишь неистовый блеск в ее разноцветных глазах весьма отдаленно, но довольно откровенно, напоминал прежнюю волшебницу Ферлингу.
           Она жила удаленно от всех, и мысли ее были только об одном. О мести! Мести всем, кто превратил ее в такую, какая она сейчас есть!
           – Ну, что ты меня так рассматриваешь? – спросила Ферлинга, глядя на гостью. – Что? Сильно изменилась со времени нашей последней встречи? И, как я понимаю, не в лучшую сторону…
           – Нет, что вы … – Зельберра, довольно вяло, пыталась возражать.
           – Да ладно уж. Молчи. Сама знаю, – сказала Ферлинга и, засунув руку себе за пазуху, извлекла оттуда небольшую коралловую пудреницу.
           Ручка на ее крышке была явно отбита. И волшебница открыла пудреницу при помощи длинного желтого ногтя своей здоровой руки. Другая, искалеченная рука, уродливым обрубком лежала на ее коленях.
           – Что это? – спросила Зельберра, которую интересовали любые волшебные вещи.
           – Зельберра, Зельберра! Ты всегда в своем репертуаре! Прямо, как я в молодости! За это ты мне и нравишься, – вздохнула Ферлинга.
           – И все же? – Зельберра даже вытянула шею, глядя на пудреницу.
           – Это – Легкая Пудра! А проще – перетертые в ступе семена кворков, – ответила волшебница Ферлинга.
           Зельберра уже почти забыла о недавнем неприятном происшествии и даже немного расслабилась.
           – Ну и что за волшебная сила у этой Легкой Пудры? – спросила она.
           – Да вообще-то никакой особенной силы у нее нет, – ответила Ферлинга, опуская пальцы внутрь коралловой пудреницы. – Просто с ней проще, а главное – легче, скоротать мое одиночество. И в этом сейчас мое спасение.
           И старая волшебница, поднеся щепотку Легкой Пудры к носу, вдохнула.
           Зельберра неотрывно следила за ней, ожидая, что после этого произойдет.
           Ферлинга на некоторое время замолчала и даже, казалось, заснула. Но внезапно она открыла глаза и, странно и неожиданно улыбнувшись, посмотрела на гостью.
           – Понимаешь, девочка моя! – почти ласково сказала она. – В семенах кворков заложена определенная внутренняя энергия. Леккотам она поддерживает жизнь, а мне этого не надо. Зато энергия кворков, перетертых в Легкую Пудру, влияет на организм немного по-другому. Сразу улучшается настроение, чувствуется прилив сил и очень хочется что-то делать! Даже мечты становятся более четкими и реалистичными. Появляется некий необычный полет фантазии! – волшебница немного передохнула. – Только почему-то раньше мне такого количества Легкой Пудры хватало надолго, а сейчас я просто не успеваю измельчать семена кворков в своей любимой ступе?! Не могу понять почему?!
           – А может это, – замялась Зельберра, не зная как сказать, – не очень полезно для организма?
           – Ты хочешь сказать о том, не навредит ли Легкая Пудра мне? – сказала Ферлинга. – Что ты, девочка моя! Как она может сделать мне хуже? Хуже уже не будет! Хуже уже просто некуда! Хочешь попробовать? – она протянула Зельберре пудреницу.
           – Да нет, я как-то… – гостья с испугом подалась назад и почувствовала себя почему-то не совсем уютно.
           – Что, реальность нравится больше?! – усмехнулась Ферлинга. – Ну, как хочешь!
           Внезапно за окном раздался истошный крик. Волшебница Зельберра от неожиданности вздрогнула. Крик прозвучал еще несколько раз, и опять наступила тишина.
           – Зельберра, – вальяжно сказала Ферлинга. – Ну что ты такая нервная? Это просто очередной леккот стал жертвой кворков! Вот и все! – разноцветные глаза волшебницы были немного прикрыты. – А ведь леккоты тоже распознали, что семена кворков можно использовать не только для поддержания своего существования. Перед каждым очередным сражением они едят семена кворков, заранее вымоченных в росе, взятых с листьев этих же растений. Это придает им бодрости и смелости. И появляется неудержимое желание убивать! Сражения моих подданных за последнее время, благодаря таким семенам, стали гораздо более жестокими и беспощадными! И…
           – Безумными, хотите сказать вы? – спросила Зельберра.
           Ферлинга удивленно посмотрела на нее, как будто только что увидела. Взгляд ее становился прежним. Действие Легкой Пудры понемногу ослабевало.
           – Как ты это точно подметила! Безумными! – сказала она. – Я думала об этом, но никак не могла до конца определить для себя четкого названия этого перевоплощения. Безумие! Да ты, возможно, права. Но это у леккотов. А у меня это просто способ хоть немного на время улучшить свое подавленное состояние, чтобы не опустить окончательно руки. А их опускать нельзя! Тем более – сейчас! Когда есть что делать! Или я ошибаюсь? – Ферлинга в упор посмотрела на гостью. – Или ты, моя девочка, здесь не за этим?
           И волшебницы поняли, что дальнейшее продолжение такого диалога между ними будет выглядеть скорее как пауза в важном разговоре.
           – Ну что, открываемся полностью или будем скрытничать? – спросила Ферлинга. – Сейчас наступил тот момент, когда нам, чтобы победить, нужно быть абсолютно откровенными друг с другом и доверять полностью! Во всяком случае, пробовать это делать! В противном случае начинать что-то большое и важное просто не имеет смысла!
           – Да, я с вами полностью согласна! – поддержала Зельберра с надеждой, что все-таки удастся скрыть побольше своего и узнать побольше чужого.
           Ферлинга внимательно и жестко смотрела на нее.
           – А для того, чтобы ты, моя девочка, не питала никаких иллюзий о том, что сможешь хоть что-то скрыть от меня, – продолжила Ферлинга, – я могу рассказать тебе все о твоем визите к волшебнику Аглену. Могу слово в слово пересказать весь ваш разговор. И, чтобы ты окончательно успокоилась и поняла, что я знаю все, я тебе скажу, что и твой визит к волшебнику Медону – для меня не тайна!
           Зельберра была уверена, что Ферлинга ничего об этом не знает. И такой поворот был для нее неожиданным!
           – Так, а я же ничего от вас и не скрывала! – сбивчиво сказала она. – Я и сама хотела все вам рассказать, но просто не успела.
           – Ну, вот и расскажи. А я послушаю. Слово в слово. Ничего не скрывая. Так, чтобы я поверила, – Ферлинга наклонилась вперед. – Я все и сама знаю, но хочу услышать это от тебя, чтобы окончательно убедиться в твоей откровенности.
           Ферлинга лукавила, а попросту – лгала. Она знала только о разговоре волшебницы Зельберры с волшебником Агленом и о том, о чем они говорили, и чем этот разговор сопровождался. И она знала, что Зельберра после этого отправилась к волшебнику Медону. Но вот о том, что происходило там, она могла только догадываться. А она хотела и должна была это знать!
           Зельберра поняла, что разговор получается не совсем таким, какого она ожидала. Что первую роль в нем играет не она. Но надеялась, что все станет на свои места, и поэтому сейчас решила быть максимально откровенной с Ферлингой и рассказать ей все точно, чтобы та поняла, что ей – волшебнице Зельберре – можно доверять полностью. И она рассказала волшебнице Ферлинге все, стараясь не упустить мелочей и деталей.
           Ферлинга прекрасно знала, что толстый грид Клюш был осведомителем Зельберры. Но он был еще и осведомителем Ферлинги. Об этом Зельберра даже не догадывалась. А происходило все это при помощи все тех же волшебных таблеток-чафф, которые Ферлинга подарила Зельберре, но не забыла оставить и себе!
           Вот от Клюша-то Ферлинга и узнала обо всем. О том, что постигло страну волшебника Кутуна после его смерти. О том, что произошло с гридами и волшебником Агленом после того, как они покинули свою страну. И о том, как волшебница Зельберра посетила страну волшебника Аглена и как после этого отправилась в страну волшебника Медона.
           Но больше всего ее сейчас в Зельберре интересовало то, что она знает Тайный  Язык Великой Ложи, обладающий Силой Волшебства!..
           Это был весьма весомый аргумент! Ведь члены Великой Ложи не имели права вмешиваться в борьбу между Медоном и Агленом, а, следовательно, изменять все то, что они делали. А волшебник Аглен сам преподнес такой, довольно нелепый с его стороны, подарок волшебнице Зельберре, хотя и не ожидал того, что все получится именно так! И забрать этот «подарок» у нее ни он, ни «великие» не могли!
           Ферлинга очень внимательно выслушала рассказ Зельберры. Особенно о посещении ею страны волшебника Медона. Старую волшебницу позабавило то, как Медон немного поиздевался над Зельберрой, и понравилось то, что волшебник был готов на все, чтобы получить место в Великой Ложе. Ферлинга поняла, что на Медона можно ставить. Что при его помощи можно получить то, к чему она так стремилась и чего так желала!
           Волшебница Зельберра закончила свой рассказ и замолчала. Она внимательно смотрела на Ферлингу.
           – И чего же ты от меня хочешь, девочка моя? – мягко спросила Ферлинга, вдыхая Легкую Пудру. – Ты думаешь, что я ввяжусь в драку? Я уже не в том возрасте, когда делают резкие движения! Я уже один раз обожглась, и получить неудовольствие «великих» повторно мне как-то не хочется!
           – Но ведь вы же хотите вернуть себе то, что потеряли! – уверенно сказала волшебница Зельберра. – Вы же надеятесь вернуть себе ту страну, которой лишились! Неужели вы не мечтаете стать хозяйкой и повелительницей страны, которой обладает сейчас волшебник Лунш?!
           Это было самым заветным желанием Ферлинги. Зельберра «попала в точку».
           – Кто? Я? – как ни в чем не бывало, спросила старая волшебница. – Да, хочу.
           Зельберра понимала, что волшебница Ферлинга что-то недоговаривает.
           – Да! Я хочу этого! – громко и четко произнесла Ферлинга. – Но я понимаю, что я нужна не только для того, чтобы волшебник Медон попал в Великую Ложу! Я думаю, что, при большом желании, он этого бы достиг и сам! Без старой Ферлинги! Но, как я     понимаю, его желания на этом не заканчиваются! Он хочет большего! – разноцветные глаза Ферлинги сузились. –  Он хочет стать самым «великим»! «Величайшим»! Повелителем всех! Всех волшебников, включая «великих»! И для этого он должен узнать тайну Закрытой Страницы! Последней страницы Кодекса, которую открывать запрещено даже членам Великой Ложи!
           Зельберра слушала ее, широко открыв глаза.
           – А в этом помочь ему могу только я, – уже спокойно закончила волшебница Ферлинга. – Ведь только у меня, как ты знаешь, есть информация об этом.
           – Знаю, – сказала волшебница Зельберра.
           Старая  Ферлинга задумалась.
          – А чем ты конкретно можешь быть в этом полезной? Я так сразу и не пойму, – сказала она.
          – Как – чем?! Как – чем?! – возмутилась Зельберра. – А мой Тайный Язык с Силой Волшебства?! Ведь я же теперь…
           – Ну что ты теперь? – усмехнулась Ферлинга. – Ты послушай, что я тебе скажу, и тогда поймешь, чего ты сейчас стоишь!
           Зельберра недовольно засопела.
           – Так вот, – продолжила старая волшебница. – Ты, обманув волшебника Аглена, только испортила отношения с ним и ничего от этого не приобрела.
           – Это почему же! – с вызовом, обиженно, произнесла Зельберра.
           – Да потому, что даже, если тебе в руки попадут волшебные книги, то и при твоих знаниях, они не будут слушаться тебя по одной простой причине, что ты не состоишь в Великой Ложе! – сказала Ферлинга, четко выговаривая каждое слово.
           – А почему же они слушались волшебника Медона, хотя он тоже не был «великим»? – в тон ей язвительно спросила Зельберра.
           – А потому, глупенькая, что он является сыном волшебника Кутуна! – громко ответила Ферлинга. – Не понимаешь? Волшебник Медон из династии «великих» волшебников! И этого ему с его знаниями и такими же возможностями, как у тебя сейчас, достаточно! Достаточно ему! Но не тебе! Ты – «простая» волшебница! И тебя волшебные книги не будут слушаться никогда! Ни в какой ситуации!
           – Что-то я совсем запуталась! – захныкала Зельберра. – Этим – можно, а этим – нельзя! У одних, при тех же условиях, получается, а у других – нет! Почему?
           – Таковы правила Кодекса Великой Ложи! Их принимают без вопросов и доказательств! Кодекс – это догма! – ответила Ферлинга и опять открыла свою коралловую пудреницу.
           Зельберра насупилась.
           – А откуда вы знаете о таких правилах Кодекса Великой Ложи?! – ехидно спросила она. – Ведь вы же не могли сами их прочитать!
           – Зельберра, девочка моя! – с расстановкой сказала старая волшебница. – Ты забываешь, что я когда-то была женой волшебника Лунша – члена Великой Ложи!
           – И он вам на сон грядущий почитывал Кодекс Великой Ложи! – съязвила Зельберра.
           – Нет! Мне на сон грядущий он Кодекс не почитывал! – с нажимом сказала Ферлинга. – Но он часто делал это для себя! И имел неосторожность иногда это делать вслух. Вот почему я кое-какие правила из Кодекса знаю.
           Зельберра, расстроено, вздохнула.
           – Так что? Получается, что я совсем не нужна? – сказала она.
           Ферлинга наклонилась и, почти ласково, погладила ее по голове. 
           – Нет, что ты! Ведь в Тайном Языке, который ты знаешь, есть Сила Волшебства! А у волшебника Медона ее нет! – сказала старая волшебница. – И если он с нашей помощью победит своего брата, то ему для того, чтобы стать «великим» будет просто необходимо получить ее где-то для своего Тайного Языка. И, может быть, именно тогда в обмен на Силу Волшебства, которой обладаешь, ты сможешь получить то, чего желаешь!
           Зельберра подпрыгнула и радостно взвизгнула.
           – И тогда я! Тогда я!.. – мечтательно и восторженно закричала она.
           Но старая волшебница быстро остудила ее пыл.
           – Но, возможно, что к этому времени волшебник Медон и сам найдет другой способ, чтобы получить для себя Силу Волшебства! – Ферлинга усмехнулась и прищурила зеленый глаз.
           – Это какой еще «другой способ»?! – недоуменно произнесла Зельберра. – «Великие» не имеют право по Вердикту вмешиваться в борьбу братьев, и поэтому помочь волшебнику Медону не могут! Согласитесь, что сейчас, кроме меня, сделать это просто некому! 
           – А волшебник Аглен? – хитро спросила старая волшебница. – Он тебя научил Тайному Языку, который обладает Силой Волшебства. Научил, но не отдал свой! Поэтому он сейчас обладает теми же возможностями, которые были у него до встречи с тобой!
           Волшебница Зельберра с сомнением посмотрела на Ферлингу.
           – Вряд ли волшебник Аглен поможет в этом волшебнику Медону! Это не в его интересах! – сказала она.
           – Ой, только не надо быть в этом такой уверенной! И вообще, почаще сомневайся! Сомнения иногда помогают сделать правильный выбор! – сказала Ферлинга. – А в борьбе братьев может наступить такая ситуация, когда даже это станет возможным! Посмотрим!.. А может и не наступить…
           Она наклонилась к Зельберре.
           – Но, если ты хочешь возвыситься, и получить то, о чем мечтаешь, ты должна в любом случае держать в тайне от волшебника Медона то, каким даром ты сейчас обладаешь! Держать до последнего! До того момента, когда волшебнику Медону именно в этом понадобится чья-то помощь! И в этом твой шанс!.. В противном случае – я тебе не завидую! – Ферлинга откинулась назад в кресло.
           Она посмотрела на коралловую пудреницу, видимо размышляя, следует ли ее открывать сейчас или лучше это сделать чуть позже.
           – Это почему же?! – с каким-то внутренним испугом спросила Зельберра.
           Старая волшебница все-таки открыла пудреницу и запустила пальцы в Легкую Пудру.
           – Да, потому, что, если волшебник Медон узнает о твоем даре, то он сделает все, чтобы ты отдала Силу Волшебства своего Тайного Языка ему! Заметь – не Тайный Язык, которым он и так обладает, а лишь его Силу Волшебства! – Ферлинга поднесла щепотку к носу и вдохнула. – И ты отдашь ему то, чего он хочет! Добиться этого, поверь, он сумеет! Ты только недавно испытала на себе все его гостеприимство и знаешь, на что он способен!
           – Да уж знаю, – задумчиво сказала Зельберра.
           За окном опять прозвучал истерический крик какого-то леккота, попавшего в объятия растения-кворка.
           Зельберра уже даже не вздрогнула. Ферлинга почти без удивления посмотрела на гостью.
           – Видишь! Ты уже становишься жестче! – сказала она, усмехнувшись. – Это нормально. Ты молода и красива! Пользуйся этим! Давай немного передохнем, отключимся и подумаем, что нам нужно делать дальше. И не нужно торопиться. Время у нас есть.
           Ферлинга поднесла к носу щепотку с Легкой Пудрой, вдохнула и расслабилась.
           Зельберра поняла, что сейчас нужно перевести разговор на другую тему. Тему, приятную хозяйке.
           Все знали, и это был не секрет, что волшебница Ферлинга изготавливает Лицевые Маски для очень многих волшебниц. Надевая эти маски, волшебницы могли, не меняя макияж своих лиц, и в вечернее, и в дневное время, выглядеть так, как они хотят. Более того, не очень молодые волшебницы, при помощи этих масок, могли оставаться такими же молодыми и красивыми, как и ранее. А, при желании, и еще лучше. Даже «великие» не могли своим женам помочь в этом вопросе, потому что в волшебных книгах об этом ничего не было сказано. Лицевые Маски были изобретением волшебницы Ферлинги, и поэтому за ними все обращались только к ней.
           – А как это у вас так интересно получается с вашими масками? – как бы невзначай спросила Зельберра.
           Ферлинга медленно приоткрыла один свой глаз. И он оказался голубым.
           – Что ты имеешь в виду, девочка моя? – спросила старая волшебница и, делая вид, что засыпает, глаз закрыла.
           Зельберра заерзала на месте.
           – Ну, если мы уже вместе, хоть расскажите мне, как это у вас получается всех волшебниц – и в том числе жен «великих» – делать такими красивыми и необыкновенными! – сказала она и затем, скривившись, добавила. – Хотя они остаются такими… – Зельберра не смогла подобрать слово, чтобы объяснить то, что хотела, и в то же время не обидеть хозяйку.
           Волшебница Ферлинга открыла оба глаза и посмотрела на гостью.
           – Ты что, действительно хочешь это узнать? – спросила она.
           Ферлинга была автором этого изобретения, и признание ее самолюбию было просто необходимо.
           – Конечно! – восторженно сказала Зельберра, встав с кресла.
           Ферлинга посмотрела на ее измятое в пятнах терракотовое платье и усмехнулась. 
           – Ну, изволь, – Ферлинга почесала себя за ухом обрубком руки и тоже привстала с кресла.
           Ей действительно, как автору, нужно было признание. Хотя бы чье-то. И ее одиночество настойчиво требовало этого.
           Зельберра была подобострастна.
           – А не испугаешься? – старая волшебница пристально посмотрела ей в глаза.
           – Чего? – наивно спросила Зельберра.
           Ферлинга усмехнулась.
           – Того, чего не ожидаешь! – сказала она и, наклонившись, поставила коралловую пудреницу на стол.
           – После того, через что я прошла у волшебника Медона, я ничего не боюсь! – почти бесстрашно сказала волшебница Зельберра.
           Разноцветные глаза волшебницы Ферлинги по очереди сощурились: вначале – зеленый, а потом – голубой. Она раздумывала, стоит ли открывать Зельберре эту свою тайну.
           – Да, в принципе, что же здесь такого? – размышляя, сказала Ферлинга. – Лицевые Маски – это такая мелочь на фоне того, что должно произойти в ближайшем будущем! А произойти должно! Я чувствую это! Если мы выиграем, то я этой ерундой заниматься вообще не буду! А если проиграем… – она поморщилась. – А вот об этом я даже думать не хочу! Поэтому, ничего не будет страшного, если я сейчас тебе покажу то, что ты хочешь увидеть! Тем более, что Лицевые Маски – это моя гордость! – добавила она.
           Внезапно за дверью послышалось хрипловатое покашливание. Оно было тихим и вежливым.


                ГЛАВА 11

                ЛИЦЕВЫЕ МАСКИ И ТЕПЛОВОЕ ВРЕМЯ.
                УСЛОВИЕ ВОЛШЕБНИЦЫ ФЕРЛИНГИ.

           – Это ты, Фурф?! – громко спросила Ферлинга. – А ну, зайди!
           Дверь мягко отворилась, и в комнату вошел горбатый леккот. На нем было одеяние, явно сделанное из старого мешка, в котором прорезали дыры для рук и головы. Его довольно длинные волосы, которые были абсолютно седыми, росли мелкими спиралями. Поэтому голова леккота напоминала огромный серебристый шар, на котором находилось маленькое лицо.
           И вот именно это лицо больше всего и поразило Зельберру! Судя по осанке и седым волосам, леккот был уже далеко немолод. Но, тем не менее, лицо его оставалось молодым и даже юным.
           – Опять ты за свое? – грозно спросила Ферлинга. – Быстро сними эту гадость!
           Леккот, испуганно, сделал шаг назад, затем поднес руки к своему лицу и одним движением сорвал с него маску.
           Зельберра от неожиданности ойкнула.
           Истинное лицо леккота оказалось совсем не таким привлекательным! Оно выглядело так, будто его когда-то пытались запечь на раскаленных углях.
           Зельберра поморщилась и отвернулась.
           – Ну, это же совсем другое дело! – глядя на леккота, с удовольствием сказала Ферлинга и посмотрела на гостью. – Девочка моя, это Фурф! Единственное существо, которое скрашивает мое существование. Мой раб и помощник. Хотя я не доверяю никому, но ему я не доверяю меньше, чем другим! Просто мы слишком долго друг друга знаем. Да, Фурф?
           – Да, моя повелительница, – сказал Фурф и поклонился.
           Голос его был очень низким, а речь не отличалась четкостью. Зельберра даже сразу и не поняла, что он сказал. Она посмотрела на Фурфа и поймала на себе его жесткий, холодный и пронзающий взгляд. Под этим взглядом ей сделалось сразу как-то неуютно. Зельберра невольно отвела глаза.
           – Ну что, пошли?! – спросила Ферлинга Зельберру и, встав, посмотрела на Фурфа. – Топай вперед, путеводитель ты наш! – сказала она, направляясь к двери. – Только он один до конца знает подземные подвалы. Даже я этого не знаю. Да это мне и не надо, – добавила Ферлинга.
           Фурф довольно живо проскочил вперед, указывая дорогу.
           Зельберра осторожно и испуганно шла за Ферлингой. Они прошествовали по множеству кривых коридоров со скользкими и блестящими от света каких-то постоянно перемещающихся разноцветных огней стенами. Крутые извилистые каменные лестницы чем-то напоминали волшебнице Зельберре замок волшебника Медона. Внезапно на их пути возникла небольшая овальная дверь, на которой был изображен герб волшебницы Ферлинги. Ее гербом являлась перевернутая застывшая капля! Капля не падающая, а, наоборот, взлетающая! Герб символизировал взлет и выглядел очень оригинально!
           – Ну что, готова? – спросила Ферлинга.
           Зельберра, глядя на дверь, невольно поежилась.
           – Я?! – сказала она со спокойствием волшебницы, прощающейся с жизнью навсегда и в то же время не теряющей своего достоинства. – Конечно, готова!
           Фурф, стоящий рядом, толкнул дверь и исчез за ней.
           – Заходи, – усмехнувшись, произнесла Ферлинга и сделала шаг вперед.
           Зельберра боязливо пошла за ней.
           Каждый шаг каким-то внутренним страхом отдавался внутри волшебницы Зельберры, но она шла вперед, зная, что так надо, и закрыв на всякий случай глаза. Продолжалось для нее это бесконечно.
           – Ну, вот мы и пришли! – услышала Зельберра голос Ферлинги и открыла глаза.
           Они были в глубоком подземелье, и вокруг опять горели яркие разноцветные огни, которые постоянно перемещались.
           – Прямо праздничный фейерверк какой-то! – попыталась пошутить Зельберра.
           – И то ли еще будет! – сказала Ферлинга и повернулась к ней. – Ты сейчас увидишь весь музей Лицевых Масок, который, кроме меня и разве что Фурфа, еще не видел никто! Вперед!
           Подземный зал, в котором они оказались, просто потряс Зельберру!
           Зал был огромен. Вдоль стен, освещенных тусклым сиреневым светом, стояли стеллажи, на которых покоились Лицевые Маски! Масок было очень много.
           Зельберра увидела лица многих волшебниц, знакомых ей. Маски походили на живые лица и, казалось, сейчас что-то скажут.
           – Ну, как?! – спросила Ферлинга, наслаждаясь впечатлением, произведенным на Зельберру.
           – Да!.. Уж!.. – изумленно произнесла Зельберра.
           Ферлинга медленно прикрыла свои разноцветные глаза и опять их открыла.
           – Я не буду рассказывать тебе, девочка, чьи здесь маски. Ты сама почти всех их знаешь, – она вздохнула, что-то явно вспоминая. – Скольких волшебников и волшебниц мои маски возвысили и, наоборот, сбросили вниз! Сколько разных историй я могла бы об этом рассказать! Не так ли, Фурф?!
           – Да, моя повелительница, – сказал, стоящий сзади Фурф. – Особенно я люблю ваши истории об уже немолодых волшебницах, которые при помощи Лицевых Масок легко затуманивали головы молодым, еще глупым волшебникам. И таким образом выманивали у них их богатства и волшебные вещи!
           – А иногда даже выходили за них замуж! И когда обман открывался!.. – самодовольно и задумчиво проронила Ферлинга. – О, это было так потешно!
           – Да, я слышала некоторые такие истории, – сказала Зельберра. – Как это, действительно, интересно.
           Ферлинга, ухмыльнувшись, посмотрела на нее.
           – Это не просто – «интересно»! Это высокий класс! – Ферлинга немного увлеклась. – Ведь любая уже немолодая волшебница, надев молодую маску, должна была вести себя соответственно.
           – Чему вы каждую из них искусно и обучали! – добавил Фурф.
           Зельберра удивленно вскинула брови.
           – Да, девочка моя! – наставительно сказала Ферлинга. – Просто надеть молодую маску – этого мало! Я волшебниц учила, как правильно себя в ней вести! И были, я тебе скажу, довольно неплохие ученицы. У некоторых это даже переходило в ремесло. И очень часто многие из них приходили ко мне за советами. И я давала нужные им советы…
           – …а они неплохо платили за эти советы, – продолжила догадливая Зельберра.
           – Да платили! За маски – отдельно, за обучение – отдельно, за советы – отдельно! За все всегда везде нужно платить! – четко сказала волшебница Ферлинга. – А в виде оплаты я беру только волшебные вещи. И поэтому у меня их больше, чем у любой волшебницы. Это мой капитал, и я дорожу своими волшебными вещами.
           Зельберра смотрела на нее с восхищением.
           – Какая же вы умная! – сказала она восторженно.
           Молодая волшебница подошла поближе к стеллажам с масками, чтобы лучше все разглядеть.
           – А это что? – спросила она, указывая на предмет, похожий на руку.
           – А это еще одно из наших последних изделий, – сказала Ферлинга. – Ведь производство не может стоять на месте. Запросы и капризы тех, кто ко мне обращается, постоянно растут. Все хотят выглядеть все лучше и лучше.
           – Становясь все старше и старше, – добавил Фурф из глубины комнаты и хмыкнул, – И вот что самое интересное: чем старше волшебница, тем короче ее платье! Простите, моя повелительница, к вам это не относится! – добавил он, сам испугавшись смелости своих слов.
           – Да, ладно! Ты прав! Но перебивать меня не смей! – сказала Ферлинга Фурфу и повернулась к Зельберре. – Лицевые Маски – это очень хорошо! Но возникает небольшое несоответствие. Ведь глупо и смешно, когда лицо молодое, а руки и шея старчески сморщены. Поэтому, мы научились в комплект к Лицевым Маскам делать из того же материала и довольно симпатичные перчатки, скрывающие дряблость кожи рук. А сами Лицевые Маски удлинили так, чтобы они прикрывали и переднюю часть шеи. И теперь уличить волшебницу в столь невинном обмане практически невозможно!
           – Какая же вы умная! – повторила Зельберра.
           – А я и не буду с тобой спорить! – спокойно и самодовольно изрекла Ферлинга. – Лицевые Маски – это мой секрет и мое искусство! И этого в волшебных книгах нет! Ведь я это придумала уже после того, как они были написаны! И поэтому – это мое! Пусть и не волшебство! Но – искусство!
           Вынужденное длительное одиночество и необходимость общения хоть с кем-нибудь произвели свое дело, и Ферлинга научилась разговаривать сама с собой, что и делала в перерывах между дремотой. И поэтому сейчас общение с Зельберрой доставляло ей истинное удовольствие. Тем более, что Зельберра очень умело слушала, и Ферлинге, не перенасыщенной вниманием, это очень нравилось.
           Внезапно раздался душераздирающий крик.
           Зельберра поняла, что этот ужасный звук исходит не сверху, а откуда-то снизу.
           – А это что? – спросила она.
           – Да, успокойся ты! Нормальный процесс! – мягко сказала Ферлинга, явно не очень довольная, что Зельберра что-то услышала. – Издержки технологии!
           Крик, раздающийся снизу, не утихал.
           – Хочешь спуститься ниже? – Ферлинга внимательно посмотрела на Зельберру.
           Волшебница Зельберра хотела узнать все до конца.
           – Да! – напряженно сказала она.
           Ферлинга усмехнулась.
           – Давай сделаем так! – произнесла она. – Чтобы не травмировать твою юную психику, я тебе расскажу о том, что происходит внизу. А уже после этого ты сама решишь для себя, хочешь ты спуститься вниз или нет! Хорошо?!
           – Да, – сказала Зельберра и вся сжалась.
           – Объясняю, – Ферлинга посмотрела на Зельберру. – Только соберись, отбрось все свои эмоции и внимательно слушай меня!
           Волшебница Зельберра, понимая, что сейчас услышит что-то страшное, поежилась.
           – Лицевая Маска делается очень просто! – сказала Ферлинга, затем вздохнула и повернулась к Фурфу. – Что-то я немного устала.
           Фурф мгновенно поставил под нее, извлеченный откуда-то из темноты, мягкий пуфик.
           – Хороший ты мой! – тихо сказала Ферлинга и похлопала Фурфа по щеке. – Ты всегда улавливал мое состояние. Знаешь что, объясни-ка ей все сам. А я немного подремлю.
           И, присев, Ферлинга достала коралловую пудреницу, вдохнула щепотку Легкой Пудры, закрыла глаза и монотонно засопела.
           – Прошу вас, волшебница Зельберра, следуйте за мной! – поклонившись, изрек Фурф и исчез в одном из ходов подземного лабиринта.
           Зельберра, чтобы не отстать, быстро пошла за ним. Под ногами что-то потрескивало. Они шли по длинному каменному коридору, который освещался большим количеством все тех же перемещающихся разноцветных огней, которые Зельберра видела раньше.
           – Скажи мне, Фурф, – сказала она, – а что это за такие необычные огни?
           – А это одно из волшебных обладаний моей повелительницы! – ответил леккот, не оборачиваясь. – Это не просто разноцветные огни. Это живые существа. А проще – писсы! Когда-то волшебница Ферлинга получила в подарок от кого-то парочку этих писсов. А они так расплодились, что уже просто нет места в этом лабиринте, где бы их не было.
           Зельберра боязливо посмотрела на мигающие стены.
           – Ну и хорошо! Светло! – сказала она. – Но, если они живые существа, то должны же чем-то питаться? Что они едят? Я надеюсь, что не то же, что и кворки?! – Зельберра старалась держаться от обеих стен на равном расстоянии.
           Фурф хрипло засмеялся.
           – Ну что вы, волшебница Зельберра! – ответил он. – Они вполне безобидны. И очень полезны. Они берут то, что нам не нужно, и дают то, что нужно. Вы удивитесь, но писсы питаются темнотой, выделяя при этом свет. Темнота – их еда! Поэтому они и живут только там, где темно. Тем из них, кому не хватает темноты, тухнут и умирают. И то, что потрескивает у вас под ногами, это именно они. Не бойтесь! Писсы, как живые, так и мертвые абсолютно безвредны. Это, наверное, самые безобидные существа в этой стране.
           – Интересно, – сказала Зельберра, уже без боязни глядя на разноцветные огоньки.
           Каждый писс был своеобразен и оригинален.
           – Ну, вот мы и пришли! – сказал Фурф.       
           Они находились в небольшой, совершенно пустой комнатке.
           Леккот подошел к дальней стенке и произвел какое-то действие. И в то же мгновение стена раздвинулась! И за ней оказалась другая стена, но уже стеклянная. Комнату залил яркий розовый свет, и зазвучала тихая спокойная музыка.
           Зельберра подошла к стеклянной стене. За ней она увидела комнату, очень напоминающую какую-то лабораторию. Справа, на столе у стены стояли разнообразные колбочки и бутылочки, соединенные трубочками. Там что-то булькало, кипело и пенилось. Слева, возле выпуклой зеркальной стены стояло необычной формы кожаное кресло со слегка наклоненной спинкой. Выпуклая форма стены нужна была, по-видимому, для того, чтобы, сидя в наклонном положении в кресле, было удобнее на себя смотреть. В кресле кто-то сидел, а вокруг копошилось несколько леккотов, одетых в черные комбинезоны.
           – А кто это там сидит? – с интересом спросила Зельберра.
           – Это очередная наша клиентка, – ответил Фурф. – Вернее, клиентка моей повелительницы – волшебницы Ферлинги. Сейчас наши специалисты, которыми я руковожу, – почти с гордостью произнес он, – делают слепок с ее лица, чтобы потом изготовить Лицевую Маску. А слепок делается довольно просто. На лицо накладывается желеобразная масса из небезызвестных вам растений-кворков. Эта масса, приобретая очертания лица, застывает и превращается в слепок, необходимый для окончательного изготовления Лицевой Маски.
           Леккоты в черных комбинезонах, занятые работой, копошились возле кресла, на котором сидела заказчица очередной маски.
           – А что потом? – увлеченно спросила Зельберра.
           Фурф искоса посмотрел на нее, не решаясь продолжить рассказ.
           – Знаете что, волшебница Зельберра, – сказал он, переминаясь с ноги на ногу. – А давайте, пожалуй, вернемся назад, и, я думаю, что волшебница Ферлинга сама доскажет вам все то, что вы хотите услышать.
           Зельберра, удивленно, посмотрела на него.
           – Ну, что там осталось договорить такого, чего ты договорить не решаешься? – удивленно спросила она.
           – И все же, давайте вернемся! – упрямо произнес Фурф.
           – Ну, хорошо! – сказала Зельберра, заинтригованная этой недосказанностью.
           Фурф вернул на место каменную стену, и они отправились в обратный путь.
           Когда Зельберра и леккот подошли к волшебнице Ферлинге, она, сидя на пуфике, все еще спала. Причем, ее громкий храп они услышали еще издали.
           – Прикройте уши, – сказал Фурф и, засунув два пальца в рот, оглушительно свистнул.
           У Зельберры от этого свиста чуть глаза не выскочили из орбит.
           – По-другому ее не разбудишь, – извиняясь, сказал леккот.
           Волшебница Ферлинга пошевелилась, потянулась и открыла по очереди оба разноцветных глаза.
           – А! Вы уже вернулись! – сказала она. – А я такой сон видела!.. Сплю так, будто у меня все еще впереди! – волшебница широко зевнула, артистично подвигав раздвоенным языком. – Ну что? Как экскурсия прошла? Без эксцессов? Больше вопросов нет?
           Фурф виновато опустил голову.
           – Я так понимаю, что ты всего до конца рассказать не решился, – сказала Ферлинга, строго глядя на него.
           – Не решился, – подтвердил леккот. – Но я показал и рассказал почти что все! Во всяком случае, о том, как изготавливаются слепки для Лицевых Масок, волшебница Зельберра знает.
           – Все – я! Все – я! – спокойно, но без раздражения произнесла Ферлинга. – Ладно. Дальше я расскажу сама.
           Фурф тихонько отошел в угол комнаты.
           – Девочка моя! – сказала Ферлинга Зельберре. – Объясняю технологию! – она на мгновение задумалась. – Для начала нам нужен живой леккот! Поэтому моими помощниками, которыми руководит Фурф, доставляется в подземелье любой леккот, попавший в сети кворков! Естественно, этот леккот должен быть живым!
           – А если кворки никого не поймали? Или тот, кого они поймали, уже не совсем живой? – настороженно спросила Зельберра.
           – Умница! Соображаешь! – позевывая, довольно сказала Ферлинга. – На этот случай у нас есть другой способ поставки необходимого материала. И в этом нам помогает властвующий в данный момент клан леккотов! Ведь при любой власти есть недовольные. И от них этой власти нужно как-то избавляться. Вот властвующий клан леккотов и избавляется от недовольных, доставляя, а вернее – поставляя, их мне. А, если быть еще точнее, просто отдавая их в руки небезызвестному тебе Фурфу!
           Из темноты послышалось сопение карлика.
           – Ну, а там уже дело техники, – добавила Ферлинга. – Фурф знает свое дело!
           Фурф опять засопел. 
           – Ну и что дальше? – немного испуганно, но с интересом произнесла Зельберра.
           – Ну что дальше? – спокойно и без эмоций сказала Ферлинга, – Потом с леккота снимается кожа, и эта, еще живая, кожа накладывается на слепок. После чего она, изгибаясь и растягиваясь, приобретает очертания этого слепка! Она становится живым лицом того, кто этого хочет! Изнутри маска точно и плотно прилегает к лицу, полностью его повторяя. А снаружи мы делаем с ней все, что угодно, согласно вкусу заказчика, для которого эту Лицевую Маску мы изготавливаем, – она вздохнула. – И волшебницы обращаются к нам за этой услугой довольно часто. И многие – уже не один раз. Ведь черты лица со временем меняются, и поэтому маску нужно менять. Хотя бы ее внутреннюю сторону. Да и мода тоже делает свои дополнения, изменения и поправки!
           – А леккот? – спросила Зельберра весело, еще не понимая, что спрашивает.
           – А то, что осталось от леккота, конечно, отдаем кворкам. Ведь они тоже кушать хотят и без еды могут погибнуть! – Ферлинга почесала себя за ухом обрубком искалеченной руки. – Тем более, что мертвечиной кворки не питаются, а леккоты в большинстве своем при этом остаются еще живыми. Ну что поделаешь – издержки производства! Пределов совершенству нет! Если кому-то где-то стало хорошо, значит, кому-то где-то стало плохо! Это догма! – старая волшебница развела руками. – Но мы тоже не садисты. Пытаемся им, беднягам, как можем, помочь. Даем перед операцией, как обезболивающее средство, выпить тот напиток из кворков, который леккоты пьют перед сражениями.         
           – Ну и как? Помогает? – дрожащим голосом спросила Зельберра.
           – Ты знаешь, девочка моя, не всегда, – задумчиво сказала Ферлинга. – Все-таки стресс, эмоции… И, честно говоря, я не сторонница такой благотворительной помощи.
           – Почему? – Зельберра была на грани обморока.
           – Этот напиток в такой ситуации почему-то резко и не в лучшую сторону влияет на качество кожи. А это потом очень сказывается на Лицевых Масках, – сказала Ферлинга, в очередной раз достав коралловую пудреницу. – А я очень слежу за качеством своих изделий! – она вдохнула Легкую Пудру. – У меня даже для леккотов, используемых в качестве сырья для производства Лицевых Масок, существует возрастной предел. Ведь качество маски очень зависит от кожи. Чем моложе леккот, тем моложе его кожа, и тем лучше и качественнее получается маска! – Ферлинга, зевнув, посмотрела на Зельберру. – Но это уже тонкости производства, и они тебе не нужны.
           – Так это те страшные крики, которые я слышала снизу, были криками тех леккотов, с которых…? – с ужасом спросила Зельберра.
           Ферлинга, уже не слушая ее и засыпая, ровно засопела.       
           Молодая волшебница стояла перед ней с открытым ртом и выглядела довольно глупо.
           – Так! – неожиданно вскочив и открыв глаза, воскликнула Ферлинга – Хватит спать! А то можно так и все проспать! Вперед! За мной!
           И она не по возрасту живо устремилась в обратный путь.   
           Зельберра и Фурф еле успевали за ней.
           Когда они очутились в комнате Ферлинги, хозяйка просто рухнула в свое старое кожаное кресло, водрузив ноги на стол.
           – Фурф! Ты свободен! – сказала она и достала коралловую пудреницу.
           Леккот, повинуясь, исчез за дверью, плотно закрыв ее за собой.          
           Ферлинга вдохнула Легкую Пудру и задумалась.
           Зельберра, не решаясь потревожить старую волшебницу, подошла к окну и посмотрела наружу.
           Травяной ковер простирался от замка до Кворковой Рощи, а за ней – еще далее.
           – Как у вас красиво, светло, а главное – тепло! – сказала Зельберра, жеманно поведя плечами. – Не то, что у волшебника Медона!
           – Хорошо, что ты мне об этом напомнила, – сказала утомленная Ферлинга. – Пора скоро пополнять Тепловое Время! Как я не люблю просить.
           Тепловым Временем властвовали «великие». Оно было волшебством «Книги Добра». Для того, чтобы в стране было светло и тепло, хозяин этой страны должен был получить Тепловое Время у «великих». Оно действовало определенное время и заканчивалось в определенный срок. И если «простой» волшебник не смог его получить до окончания этого срока, в его стране становилось темно и холодно. И тот волшебник, который не хотел, или точнее – не умел просить у «великих», обрекал себя и жителей своей страны на жизнь, а вернее – на существование, в темноте и холоде.
           – Как я не люблю просить! – повторила Ферлинга. – Но надо! Нужно уметь просить и находить общий язык! Иногда нужно уметь прогнуться, даже если ты этого и не хочешь, чтобы достигнуть желаемого! Если в моей стране будет темно и холодно, то леккоты быстро разбегутся. А мне без них будет скучно и, честно говоря, даже грустно! Ведь это мой народ!
           Ферлинга вздохнула.
           – Ты же знаешь, как бегут от волшебников, не получивших Тепловое Время, их подданные в другие страны! – сказала она Зельберре. – И вернуть их, практически, невозможно. Как можно вернуть оттуда, где хорошо, туда, где плохо?!
           – А родина? – спросила Зельберра.
           – Родина – это там, где тебя любят! – резко и четко сказала Ферлинга. – А на свет из темноты смотреть никому не хочется! Смотреть из темноты на темноту и то легче! А патриотизм в грязи смешон!
           Внезапно прозвучал тихий, почти беззвучный хлопок, и на столе появилась небольшая коробочка, перевязанная яркой лентой. Лента вверху переходила в огромный нелепый бант.
           – Какая безвкусица! – поморщившись, сказала Ферлинга, посмотрев на Зельберру, не отрывающую глаз от коробочки, и с иронией спросила: – Что? Что-то до боли знакомое? Ну, так расскажи, где же ты и когда что-то подобное уже видела?
           Зельберра замялась.   
           – Да как вам сказать… – молодая волшебница нервно теребила в руках свой Зеркальный Веер.
           – Да! – сказала Ферлинга. – Ты не ошибаешься! Это послание от Клюша! Этого мерзкого, толстого, противного, но в то же время очень нужного нам грида!
           Ферлинга тянула паузу.
           Зельберра, делая вид, что ее это не очень интересует, уставилась в окно.
           Ферлинга, придерживая коробочку здоровой рукой, наклонилась и потянула за бант зубами. Коробочка раскрылась, и старая волшебница достала из нее чаффу. Положив чаффу в рот, она закрыла глаза.
           – У! – произнесла Ферлинга через некоторое время. – Так у тебя есть флуны! А я думала, что пятна на твоем прекрасном терракотовом платье от кворков! Что – потекли?
           Ферлинга, саркастически улыбаясь, смотрела на Зельберру.
           – Ну, Клюш! Предатель! Стукач! – сердясь, негромко сказала Зельберра. – Ничего, я ему это еще припомню!
           Ферлингу забавлял гнев Зельберры.
            – Так как? Флуны кармашки не жмут? – с иронией спросила она. – Ну, доставай, доставай уже! Не жмись! Запасливая ты моя!
           Зельберра, подойдя к столу и запустив руки в карманы складок своего платья, достала их содержимое и выложила на стол.
           Ферлинга усмехнулась. При этом раздвоенные мочки ее ушей монотонно покачивались. Она взяла одну из разноцветных ягодок, поднесла к глазам, посмотрела на свет и положила в рот.   
           – Вкуснятина! – сказала она, довольно жуя.
           Зельберра попыталась ее остановить.
           – Это же волшебные ягоды! Их просто так есть нельзя! – неспокойно сказала молодая волшебница.
           – Здесь, у меня – можно! – произнесла Ферлинга. – Ты же знаешь, что их действие распространяется только в тех странах, где они родные. А у меня они – только еда! Но я же не съем все! – она явно издевалась над гостьей. – Тем более, что ты обязательно, хоть парочку, но спрячешь! Или я не права?
           Зельберра не перечила.
           – А в стране волшебника Медона или волшебника Аглена, где их волшебная сила действует, ты сможешь быстро при помощи них сделать все, что захочешь, – улыбнулась Ферлинга. – И набить ими полные карманы тоже!
           Зельберра вдруг начала раздражаться.
           – Так что? – сказала она. – Может, стоит уже навестить волшебника Медона? А то говорим, говорим, а толк от этого пока нулевой!
           Ферлинга, удивленно, посмотрела на нее.
           – Ну, вообще-то, я не против, – ответила она.
           – Так что – вы согласны? – с нажимом спросила Зельберра.
           – Вот такая ты мне нравишься! – сказала Ферлинга. – Конечно, я согласна! Но давай сначала обговорим те вопросы и предложения, которые должны звучать в разговоре с волшебником Медоном. Выработаем стратегию и тактику разговора. Хотя еще неизвестно, как себя поведет в нем сам волшебник Медон.
           – У меня есть одно главное и не подлежащее обсуждению условие! – вдруг четко произнесла Зельберра.
           Ферлинга с удивлением вскинула брови.
           – Ну и? – с интересом спросила она.
           – Я хочу, чтобы волшебник Медон на мне женился! – произнесла Зельберра.
           Старая волшебница вскинула брови еще выше.
           – И что, он тебе нравится? – спросила старая волшебница и, вспомнив Медона, поморщилась. – В мое время вкусы на волшебников были немного другими!
           Зельберра пропустила мимо ушей иронию Ферлинги.
           – Я хочу стать женой «величайшего»! – сказала она. – Пока вы молоды и красивы, нужно успеть себя подороже продать! Потом будет поздно!
           – Откуда в твоем возрасте столько цинизма? – качая головой, спросила Ферлинга.
           Зельберра опять пропустила ее слова мимо ушей.
           – Чтобы товар продать, его нужно предлагать! – сказала старая волшебница.
           – Почему – товар?! – обиделась Зельберра.
           – Потому что сейчас именно так ты себя и подаешь! – ответила Ферлинга.
           Зельберра обиженно надула свои прелестные губки.
           – А, может, ты и права, – задумчиво сказала Ферлинга. – О какой морали может идти речь, когда мы начинаем такое дело!    
           И, склонившись над столом, волшебницы еще долго обсуждали предстоящий разговор с Медоном...


                ГЛАВА 12

                ЗАТИШЬЕ.
              ТАЙНЫЙ ДОГОВОР МЕДОНА, ФЕРЛИНГИ И ЗЕЛЬБЕРРЫ.

           А в это время в других волшебных странах никаких заметных перемен не происходило.
           «Великие» волшебники, которые, согласно Вердикту, не имели права вмешиваться в противостояние между волшебниками Медоном и Агленом в их борьбе за место в Великой Ложе, терялись в догадках и размышлениях о том, как это будет происходить и чем это может закончиться. Пока никаких действий, или хотя бы движений в эту сторону ни от одного из братьев замечено не было. И члены Великой Ложи с интересом, а некоторые – с нетерпением, ждали начала схватки. Но это были интерес и нетерпение не играющих, а следящих за игрой.
           В Великой Ложе уже давно ничего серьезного не происходило. Даже тогда, когда уходили одни ее члены и приходили другие. Были мелкие и ничего незначащие разногласия, возникающие ввиду разницы характеров, но чего-либо глобального не случалось уже очень давно. И никто из «великих» не верил, что что-то серьезное может произойти при замене умершего волшебника Кутуна одним из его сыновей. Единственным членом Великой Ложи, который с большим интересом, чем другие, и с настороженностью и надеждой следил за происходящим, был волшебник Шеннорт. Он очень ждал победы волшебника Медона! И жаждал ее! Шеннорт, зная характер Медона, очень рассчитывал, что с его приходом в Великую Ложу произойдут желанные им – Шеннортом – перемены. Пусть перемены небольшие, но такие, чтобы чаша весов в противостоянии двух групп «великих», наконец, качнулась в ту сторону, в которую ему было нужно. Шеннорт очень этого хотел, но каких-то более весомых перемен он не ожидал. Даже приход волшебника Аглена в Великую Ложу он воспринял бы как небольшую неприятность. И не более того. Ведь все здесь давно устоялось, и произойти что-то действительно глобальное и значимое просто не могло!
           Но волшебник Медон так не считал! С того времени, как Зельберра отправилась к волшебнице Ферлинге, он просто не находил себе места. Волшебник монотонно ходил из угла в угол и грыз грязные ногти. Зунк в волшебных очках постоянно парил высоко над лесом, и Медон, держа в здоровой руке волшебное стекло, почти не отрываясь, следил за меняющейся в нем картинкой, пытаясь увидеть долгожданных гостей. Но волшебниц Зельберры и Ферлинги все еще не было. Терпение Медона было на пределе. Он уже начал думать, что разговор с волшебницей Ферлингой у Зельберры не удался и поддержки, а значит – и помощи, с ее стороны ждать уже не стоит. Мало того, Зельберра с Ферлингой могли повести какую-то свою игру, и тогда Медон оставался бы вообще без их поддержки. А если они еще и решили перейти на сторону волшебника Аглена, то тогда дела его должны были быть совсем плохи. Медон даже не хотел об этом думать. Ведь, в этом случае, вместо помощников и союзников он получал в их лице противников! И даже более того – врагов!
           Еле сдерживая себя, Медон бубнил себе под нос страшные ругательства. И когда в очередной раз, взглянув на картинку в стекле и опять не увидев там волшебниц, он от злости размахнулся, чтобы швырнуть в стену эту уже почти ненавистную волшебную вещь, вдруг в комнате почувствовалось едва заметное дуновение, и перед волшебником Медоном появились волшебницы Зельберра и Ферлинга.
           Хозяин замка так и застыл в этой нелепой позе.
           – Здравствуйте, уважаемый волшебник Медон! – с наигранной радостью сказала Ферлинга. – Я смотрю, вы тут развлекаетесь! Волшебные вещи портите! Отдайте лучше мне, если вам не надо. Уж у меня-то они будут в целости и сохранности!
           Застигнутый врасплох волшебник опустил руку. Зоркий взгляд Ферлинги не упустил того, что на другой его руке, как и у нее самой, отсутствует кисть. Старая волшебница иронично усмехнулась.
           – Да нет уж, уважаемая волшебница Ферлинга! – ответил Медон. – Я уж как-нибудь сам разберусь со своими волшебными вещами.
           И он улыбнулся гостьям, насколько умел, и в ответ получил не менее неоткровенные улыбки.
           – Здравствуйте, здравствуйте, волшебница Ферлинга! Приветствую вас, волшебница Зельберра! – с пафосом и почти радушно приветственно продолжил Медон. – Присаживайтесь, пожалуйста!
           Волшебницы опустились в нелепые бесформенные кресла, и все в ожидании начала разговора уставились друг на друга.
           Внезапно Ферлинга как-то странно повела носом, вдохнула и поморщилась.
           – Что-то не так? – участливо и вежливо спросил Медон.
           – До боли знакомый запах! – ответила старая волшебница.
           – Какой запах? – непонимающе спросил Медон.
           – Запах старости! – сказала Ферлинга и посмотрела на волшебника. – Да, да! Запах старости! Удивительно, но у вас, а вернее – от вас, пахнет старостью! Немного рановато для вашего возраста.
           Медон непроизвольно поднес руку к носу и понюхал.
           – С чего это вы взяли? – недовольно спросил он. – Запах как запах.
           – Да нет, волшебник Медон! Я никогда ни с каким другим этот запах не спутаю! – ответила Ферлинга. – Ведь я сама пахну также! Вы не замечали, что все старики пахнут одинаково? Так же, как все молодые пахнут по-разному.
           – Ага! – засопел в ответ Медон. – Я только тем всегда и занимался, что ходил и всех обнюхивал!
           – Мне нравится ваша ирония! – усмехнулась Ферлинга. – Значит, в вашем случае не все потеряно!
           Волшебнику была неприятна тема разговора, и он решил ее сменить.
           – Так чему я должен быть благодарен, созерцая ваши лица сейчас? – одновременно жестко и насмешливо спросил он. – Зачем вы здесь? Каким ветром вас занесло в мою прекрасную страну? 
           Волшебницы, как по команде, посмотрели в окно, за которым лил холодный дождь, дул сильный ветер, гремел страшный гром, и сверкали ужасные молнии.
           – Вас что-то смущает? – спросил Медон, поймав их взгляды.
           – Да нет, – сказала Ферлинга, посмотрев разноцветными глазами на него. – Просто вы как-то очень странно сформулировали свой последний вопрос, показывая, что нас не ждали! Мне казалось, что мы вам нужны как помощницы для достижения ваших целей! Тем более, что мы обладаем некоторыми знаниями, которые могли бы быть вам полезными, – Ферлинга достала коралловую пудреницу. – Естественно, за свою помощь вам мы в дальнейшем хотели бы кое-что получить и для себя. Просто так никто нигде никогда ничего не делает! Но, если мы ошибаемся, и вы в нас не нуждаетесь, то, извините, пожалуйста, нас за нашу ошибку. Волшебницам свойственно обманываться!
           Ферлинга очень спокойно и медленно открыла пудреницу, достала щепотку Легкой Пудры и вдохнула. Волшебник Медон, немного озадаченно, смотрел на нее. Он явно не ожидал такого тона разговора.               
           – В таком случае еще раз простите нас за навязчивость и за то, что мы отняли у вас немного столь драгоценного времени! – Ферлинга повернулась к Зельберре. – Девочка моя, открывай свой веер! Мы уходим! Нам пора!
           Медон замахал руками.
           – Ну, подождите, подождите! Вы просто меня не так поняли! – быстро сказал он, как бы оправдываясь. – Я только хотел…
           – Мы вам нужны? – перебила его Ферлинга, жестко глядя в глаза волшебнику. – Если – да, то не юлите и говорите прямо!
           Ферлинга от возбуждения даже привстала. Мочки ее разорванных ушей нервно подрагивали.
           – Я здесь потому, – сказала она громко, – что хочу видеть вас «великим» волшебником! Членом Великой Ложи Самых Могущественных Волшебников! И клянусь, если мы с вами договоримся, вы им станете! Чего бы мне это ни стоило! И для этого я сделаю все возможное и даже невозможное! – глаза Ферлинги сверкали двумя разноцветными огнями. – Я выпущу всю свою месть, которая столько времени жжет меня изнутри! И если мне будет суждено погибнуть, я погибну со знанием того, что пошла на это абсолютно осознано! Что сделала правильный шаг! И не пожалею об этом!
           Ферлинга стояла в полный рост и сжимала перед собой костлявый кулак.
           – И вы, волшебник Медон, если хотите чего-то достигнуть, должны быть сильным! Ничего невозможного нет! Главное – правильно поставить задачу! И если верить, можно достигнуть практически недостижимого! Это говорю вам я – волшебница Ферлинга! – она утомленно вздохнула и опустилась в кресло. – И можете мне в этом поверить. Я многое повидала… И это еще не все! – Ферлинга посмотрела на Зельберру. – Глянь, пожалуйста, девочка, чтобы не было лишних ушей.
           Волшебница Зельберра, быстро открыв дверь, проверила, нет ли кого за ней, а затем выглянула в окно.
           – Нигде никого нет! – тихо сказала она, подойдя к Ферлинге.
           Старая волшебница очень внимательно смотрела на Медона.
           – Так вот. То, о чем я говорила, мне кажется, не должно быть вашей конечной целью. Вы должны достигнуть большего! Нет! Вы обязаны достигнуть большего! – шептала Ферлинга, и кончики ее раздвоенного языка двигались каждый сам по себе. – Вы должны стать «самым великим»! «Величайшим»! И, мне кажется, что вы и сами хотите этого! Или я ошибаюсь?
           – Вы не ошибаетесь! – твердо сказал волшебник Медон. – Я хочу этого! Но – как? – в его глазах застыл вопрос.
           – А вот об этом мы поговорим, когда вы станете полноправным членом Великой Ложи! – спокойно ответила Ферлинга. – Без этого о дальнейшем глупо даже мечтать! Великая Ложа Самых Могущественных Волшебников – вот ваша первоначальная цель! А точнее – наша, – добавила она, – если вы, конечно, согласитесь принять наши условия взамен на помощь и поддержку.
           – Да, да, да, – поддакнула ей волшебница Зельберра, которой было очень обидно, что разговор происходит без ее участия.
           Волшебник Медон посмотрел на Зельберру, как будто бы только что ее увидел, от чего ей стало еще обиднее.
           – Я понимаю, – сказал Медон Ферлинге, – что с вашим опытом и знаниями, вы очень полезны в этом деле. И можете выдвигать мне условия, необходимые вам. Естественно, они должны быть для меня терпимыми, безболезненными и исполнимыми.
           Ферлинга усмехнулась.
           – Не волнуйтесь, – сказала она, – то, что я попрошу взамен за свою помощь, вам ровным счетом ничего не будет стоить! Мои условия очень простенькие!
           Медон от удовольствия даже заерзал на месте.
           – Но вот зачем нам нужна волшебница Зельберра, я не совсем понимаю! Ведь она, как я вижу, тоже чего-то хочет, а за что – не ясно! – волшебник недовольно посмотрел на Зельберру. – Я думаю, что мы и сами справимся с моим делом. Вдвоем. Без нее.
           Зельберра от возмущения и обиды чуть не выронила свой Зеркальный Веер. Старая волшебница, успокаивая, погладила ее по руке.
           – Без нее мы не справимся! – твердо сказала Ферлинга.
           – Это почему же? – с удивлением спросил Медон.
           – А потому, что без помощи волшебницы Зельберры стать членом Великой Ложи вам не удастся! Даже если вы и победите волшебника Аглена! – ответила Ферлинга.
           – Ни за что не удастся! – довольно подтвердила Зельберра.
           – Это почему же? – еще раз спросил с сомнением Медон. – «Книга Добра» и «Книга Зла» – у меня! Неужели, являясь их хозяином и победив Аглена, я не смогу стать «великим»? Кто или что мне может в этом помешать?
           – Да есть небольшая помеха! Можно сказать, мелочь! – с издевкой сказала Зельберра. – Просто в Тайном Языке, которым вы обладаете, нет Силы Волшебства! И волшебные книги вас не будут слушаться, даже если вы хоть как-то победите волшебника Аглена! А без этого стать членом Великой Ложи вы не сможете!
           – Да! – подтвердила старая волшебница. – Кодекс Великой Ложи этого не позволяет. Какой же вы «великий», если вас не будут слушаться волшебные книги?! – она чмокнула губами. – Вот так!
           – И что же тогда делать? – Медон растерянно развел руками.
           – Я обещала помочь вам стать «великим»? И я подтвержу свои слова действиями! Но говорю сразу: без участия и помощи волшебницы Зельберры мы с этим делом не справимся! А поэтому без нее нет никакого смысла даже начинать что-то делать! – Ферлинга знала, что говорит. – Тем более, что она рискует точно так же, как и я. Ведь, если только «великие» узнают, что мы вам помогаем, нам обеим не поздоровится. Члены Великой Ложи самолюбивы и не позволят вмешиваться кому-либо в борьбу между вами и вашим братом, когда, согласно Вердикту, даже им это запрещено!
           Медон, ощутив происходящее, испугался, что все может окончиться, так и не начавшись.
           – Я согласен! – быстро сказал он. – Давайте больше к этому вопросу возвращаться не будем и начнем действовать!
           Зельберра, довольно, хлопнула в ладоши и подпрыгнула от радости. Суровый взгляд волшебницы Ферлинги быстро остудил ее пыл и успокоил.
           – Перед тем, как начинать хотя бы думать о том, что будем делать, то есть, разрабатывать план действий, – сказала Ферлинга, открыв пудреницу, – мы должны заключить между собой обязательный трехсторонний договор, о котором, кроме нас, больше никто знать не должен! Вы согласны?
           Медон и Зельберра одновременно и утвердительно быстро закивали.
           – Ну, вот и хорошо! – уже спокойнее продолжила Ферлинга.
           Внезапно где-то недалеко за окном что-то часто захлопало, и в комнату влетело головасто-ушастое существо и плюхнулось на стол. Старая волшебница испуганно и довольно живо для своего возраста отскочила. Медон и Зельберра при этом даже не вздрогнули.
           – А это что еще за чудо? – взяв себя в руки, с интересом спросила Ферлинга.
           Волшебник ухмыльнулся.
           – Не бойтесь, волшебница Ферлинга! – мягко сказал он. – Это Зунк! Мой слуга и помощник! В этой роли он может быть нам полезен.
           Зунк сидел на столе, опершись на уши-крылья, моргал через стекла огромных очков и, глупо скалясь и показывая неровный ряд мелких зубов, смотрел на волшебницу Ферлингу. При этом он умудрялся исподтишка еще и поглядывать на Зельберру.
           – Прямо как Фурф у меня, – старая волшебница внимательно рассматривала Зунка. – Такой же единственный и, в своем роде, неповторимый! И такой же симпатичный! Не правда ли, Зельберра?
           Зунк был явно польщен таким вниманием к своей персоне и, если бы умел, то наверняка бы застенчиво покраснел.
           – Вы, как всегда, правы, – согласилась Зельберра.
           – Ну, если он будет нам полезен, пусть сидит! – Ферлинга посмотрела на Медона. – Но вы должны поручиться за него! И в случае чего, отвечать за него будете сами!
           – Конечно, конечно! – сказал волшебник, которому уже не терпелось продолжить прерванный появлением Зунка разговор. 
           Ферлинга откинулась в кресле и в очередной раз открыла коралловую пудреницу.
           Медон немного настороженно следил за ее действиями.
           – Не скрою, – начала Ферлинга, – до появления у вас мы с волшебницей Зельберрой обсуждали этот разговор. И пришли к единому решению, из которого и следует наше предложение. Ведь мы должны заключить договор, условия которого удовлетворят всех присутствующих, – старая волшебница посмотрела вначале на Медона, а потом – на Зельберру. – И вот в чем заключаются предлагаемые нами – мной и волшебницей Зельберрой – условия и обязательства этого договора.
           Ферлинга вдохнула Легкую Пудру. Медон выжидающе смотрел на нее.
           – Первое, – произнесла старая волшебница. – Я и волшебница Зельберра обязуемся во всем помогать волшебнику Медону до полной его победы над волшебником Агленом!
           Медон внимательно слушал, и эмоции на его некрасивом лице отсутствовали.
           – Второе, – продолжила Ферлинга. – Мы обязуемся устранить все препятствия на пути волшебника Медона в Великую Ложу и создать все условия для того, чтобы он стал «великим»!
           На морщинистом лице Медона возникло какое-то слабое движение, вызванное, по-видимому, с трудом сдерживаемыми эмоциями.
           – Третье, – гораздо громче сказала старая волшебница. – Я… То есть, мы… – она посмотрела на Зельберру, – обязуемся открыть вам тайну Закрытой Страницы! Тайну последней страницы Кодекса Великой Ложи, где указано, как можно стать «самым великим»! Единственным «великим»! «Величайшим»!!!
           Голос Ферлинги дрожал, а разноцветные глаза от возбуждения ярко горели.
           Медон и Зельберра, поддавшись ее эмоциям, граничащим с экстазом, встали и застыли, как завороженные.
            Зунк замер, открыв рот. Изо рта его текла вязкая и зеленая после съеденных гуалов слюна. Он закатил глаза, покачнулся и с громким стуком упал со стола на пол. От этого стука все присутствующие как бы пришли в себя.
           – Извините. Я не хотел, – тихо прохрипел Зунк и, покачиваясь, заковылял на ушах в угол комнаты.
           – Ну, как вам наши предложения, волшебник Медон? Впечатляют?! – внезапно спросила волшебница Зельберра, которой тоже очень хотелось участвовать в разговоре на равных со всеми.
           Медон после слов Ферлинги просто не мог скрыть своих восторженных эмоций. Он уже видел себя на вершине власти и славы.
           – Да если я!.. Да если я стану!.. – отчужденно почти кричал волшебник, тряся над собой обрубком изуродованной руки. – Тогда я!.. Тогда я!..
           Ферлинга охладила его пыл.
           – Вот мы и хотим узнать – что тогда вы?.. – спокойно сказала она.
           – Да я вам тогда!.. Я вам тогда!.. – возбужденно произнес Медон. – Все, что захотите! Все!!!
           – А хотим мы совсем немного. И «всего», как вы предлагаете, нам не надо, – еще спокойнее сказала Ферлинга.
           – «Всего» нам не надо, – поддакнула ей неугомонная Зельберра.
           Медон с удивлением посмотрел на волшебниц.   
           – Так чего же вы хотите? – спросил он. – Некоторые, говоря «совсем немного», подразумевают под этим все!
           Ферлинга усмехнулась.
           – Вы правы, волшебник Медон! Есть еще хапуги! – сказала она. – Но мы не такие! Хотя второго такого шанса ни у одной из нас уже точно никогда не будет! Шансов бывает много, только часто мы их просто не замечаем. Ведь некоторые шансы более заметны, а некоторые менее заметны. А этот не увидеть было просто нельзя.
           Медон нетерпеливо перебил ее.
           – Так что же вы хотите за свои услуги? – сурово спросил он, и его взгляд сейчас был почти что свирепым.
           Ферлинга, увидев его состояние, поняла, что время разглагольствований уже закончилось и пора, не очень зля хозяина этой страны, мягко выдвигать свои условия.
           – А условий у нас всего два! – сказала она. – Условия у нас самые обыкновенные и легко выполнимые. И каждое из них содержит желание. Одно желание – мое, а второе – волшебницы Зельберры. – Ферлинга посмотрела на Зельберру. – Но начну со своего. Я хочу после того, как вы, волшебник Медон, с нашей помощью узнаете тайну Закрытой Страницы и, благодаря этому, станете «самым великим» волшебником… – старая волшебница на мгновение замолчала, – будем уже четко и точно называть вещи своими именами, станете Величайшим Волшебником, – сказала она медленно и торжественно, после чего Медон непроизвольно попытался гордо выпятить впалую грудь, – вы отдадите мне страну волшебника Лунша! А вместе с ней – и самого Лунша с его дочерью Хельвиной! Это будет тогда уже в вашей власти!
           Ферлинга глубоко вздохнула.
           – Видите, я многого не прошу! Я только возвращаю свое! – продолжила она. – Ведь когда я была женой волшебника Лунша, его страна была и моей страной!
           В это время вскарабкавшийся на подоконник Зунк с интересом наблюдал за происходящим.   
           – А зачем вам нужны волшебник Лунш и волшебница Хельвина? – с интересом спросил Медон.
           – Послушайте, волшебник Медон, – немного раздраженно сказала Ферлинга, – я же вас не спрашиваю о том, зачем вам нужно стать Величайшим Волшебником. Нужно – значит нужно! Значит, вы так хотите – и все! А я хочу получить то, что нужно мне! Вы принимаете это мое условие?
           Медон на мгновение задумался.
           – Я думаю, что это условие вполне выполнимо. Одна волшебная страна – за то, чтобы стать Величайшим Волшебником! Реально! И даже очень! – Медон был явно доволен. – Я принимаю ваше условие, волшебница Ферлинга. А то, зачем вам нужны Лунш с Хельвиной, меня не очень интересует. Я думаю, что совсем не для того, чтобы гладить их по головке. Вы хотите отомстить. Отомстить за свое многолетнее изгнание.
           – Да! – вскочила с места Ферлинга, и ее перекошенное лицо было ужасным.
           Зунк от неожиданности чуть не упал уже с подоконника, а Зельберра подпрыгнула на месте.
           – Да! – повторила старая волшебница и махнула обрубком руки. – Я хочу отомстить за мои молодость и красоту, похороненные членами Великой Ложи! Я ненавижу их всех! Я…
           – Уважаемая волшебница Ферлинга! – перебил ее Медон. – Поверьте, я, как и вы, тоже ненавижу всех членов Великой Ложи! И очень добрых, и не очень добрых! Всех!
           – Ну, а вы, почему их ненавидите? – вдруг наивно спросила Зельберра. – Вам-то что они сделали?
           Волшебник Медон посмотрел на нее.
           – Я ненавижу всю Великую Ложу хотя бы по той одной простой причине, что там нет меня! Ненавижу, потому что любой из «великих» сильнее меня! – голос Медона дрожал. – Хотя кто они такие? Несколько выскочек, попавших в Великую Ложу, благодаря своим папашам и возомнивших себя выше других! Тоже мне – «великие»! – со злой иронией сказал он. – Поделились на группы и тянут одеяло на себя, пытаясь доказать свое превосходство! Это еще хорошо, что не каждый за себя! А то вообще бы у них ничего не получилось! Но подождите! – волшебник так сжал челюсти, что заскрипели зубы. – Скоро они поймут, что на каждую силу найдется другая сила! Более мощная! Моя сила! Они еще будут валяться у меня в ногах! Я еще…
           – Тише, волшебник Медон! – прервала его Ферлинга. – О том, что мы здесь обсуждаем, пока говорить нужно очень тихо. Все должно происходить в величайшей секретности. Иначе, если «великие» узнают о наших планах!.. – волшебница закрыла глаза. – Даже говорить об этом не хочется!
           Эти слова быстро успокоили Медона.
           – А вы знаете, волшебница Ферлинга, – сказал он, – мне определенно нравится ваша идея, чтобы я отдал вам Лунша и Хельвину. И скажу больше. Я, возможно, отдам вам и всех остальных, пока еще «великих», волшебников. Ну, зачем мне они?! «Развлекайтесь» с ними сколько угодно. Я думаю, что у вас им скучно не будет! – самодовольно проронил Медон. – А страны их я, извините, оставлю себе! Страны мне больше нравятся, чем их хозяева! – волшебник довольно хихикнул, так как ему очень понравилась собственная шутка.
           Внезапно звук какого-то удара отвлек его от мыслей. Все посмотрели в сторону окна и увидели Зунка, лежащего на полу. Последняя часть разговора вогнала его в сон, и он, задремав, свалился с подоконника.
           – Ты мне еще очки разбей! – грозно, но без злости сказал Медон. – А ну, быстро на свое место!
           Зунк испуганно взмахнул крыльями-ушами и повис на крюке, торчащем в стене, зацепившись за него своим кривым рогом.
           Медон повернулся к гостьям. Первым их условием он остался доволен.
           – Ну, а какое же ваше второе условие? – настороженно спросил он. – Если по уровню запросов оно примерно такое же, как и предыдущее, то считайте, что мы с вами уже договорились! – Медон даже немного расслабился. – Насколько я понимаю, второе условие выдвигает уже волшебница Зельберра. Я слушаю вас внимательно! Я сейчас – одно большое ухо!
           Зельберра сразу как-то замялась и даже покраснела. На помощь ей подоспела Ферлинга.
           – Тут немного деликатный, я бы даже сказала, щекотливый вопрос, – мягко начала она. – Самой волшебнице Зельберре не очень удобно об этом говорить, поэтому, позвольте, суть второго нашего условия изложу тоже я.
           – Да как хотите! – немного заинтригованно сказал Медон. – Мне-то какая разница! Главное, чтобы все было четко и ясно! 
           За окном по-прежнему лил дождь, сверкали молнии и сердито дул холодный ветер.
           – Кстати, волшебник Медон, – сказала Ферлинга, поежившись, – не могли бы вы хоть немного прикрыть свое окошко? Я уже не настолько молода, чтобы не бояться холода и сквозняков!
           Медон, озадаченно, посмотрел на оконный проем, на котором не было ни рам, ни ставней, а затем потянулся к шляпе с волшебными грибами-гуалами. Но находчивая Ферлинга действовала проще и быстрее.
           – Зунк! – сказала она. – Не виси там просто так, как ненужная вещь. Помоги нам!
           Догадливый Зунк, быстро соскочив со своего крюка, мгновенно оказался на подоконнике и, широко распахнув свои уши-крылья, уперся ими в стенки оконного проема. Окно оказалось почти полностью закрытым. Голова Зунка болталась между ушами-крыльями, а сам он при этом довольно скалился. 
           – И даже никакого волшебства для этого не надо, – спокойно сказала Ферлинга.
           Самолюбивый Медон был не очень доволен, что такая идея пришла в голову не ему.
           – Ты зубы спрячь! А то сквозняком унесет! – грубо сказал он Зунку. – Что-то ты слишком веселый! Наверное, готовишься к очередным долгожданным беспосадочным полетам? – добавил волшебник, зная, как тот не любит летать.
           Довольная улыбка Зунка мгновенно исчезла.
           – Ну, так что? – уже не столько с интересом, сколько с нетерпением произнес Медон, посмотрев на волшебниц. – Я уже услышу ваше второе условие или обойдемся одним?
           – Нет! Я думаю, что одним условием в этом вопросе мы не обойдемся! Не надо нас слишком дешево ценить, – ответила Ферлинга и открыла коралловую пудреницу. – А второе условие такое. После того, как вы, с нашей поддержкой и помощью, одержите победу над волшебником Агленом, вы должны жениться на волшебнице Зельберре!
           Челюсть Медона так низко еще никогда не опускалась.
           – Я?.. – только и смог вымолвить он. – Я?..
           – В противном случае, – жестко добавила Ферлинга, – вы не получите Силу Волшебства Тайного Языка! Ваш Тайный Язык останется таким же бессильным и бесполезным, как сейчас! И вы никогда, слышите, никогда не сможете стать членом Великой Ложи Самых Могущественных Волшебников! Не сможете стать даже «великим»! Я уже не говорю о чем-то большем.
           – Да, да, да! – поддакнула ей Зельберра, вспомнившая внезапно, что это условие как-то касается и ее.
           Медон заерзал на месте.
           – Нет, я не отказываюсь, – пожимая плечами, сказал он. – Но это так неожиданно, – Медон исподлобья посмотрел на Зельберру. – И зачем это вам надо? Вы посмотрите на меня! По-моему, я не очень похож на волшебника, за которого хочется выйти замуж!
           По внешнему виду он казался ровесником Ферлинге, хотя по возрасту годился ей в сыновья. Серое морщинистое лицо волшебника Медона было все усеяно огромными волосатыми бородавками. Его нечесаные и нестриженные волосы тускло поблескивали давнишней нечистотой. Такой же не первой свежести был и его дырявый и потертый халат. Вместо кисти левой руки из рукава выглядывал уродливый обрубок, а мохнатые со странным зеленоватым оттенком брови над маленькими и злыми глазами торчали двумя огромными запущенными кустами. 
           – Да вы жених – хоть куда! – уверенно сказала Ферлинга, глядя на Медона.
           – Но вы же сами совсем недавно говорили, – обиженно заметил Медон, – что я даже пахну…
           – Ошибалась! – быстро, артистично и наигранно ответила Ферлинга. – Признаю! Теперь принюхалась лучше! Все нормально!
           – Да… – смешно надув губы, протянул Медон. – Вначале испортили настроение, а теперь…
           – Повторяю! Вы жених – хоть куда! – с убеждающим нажимом произнесла старая волшебница. – А если к вам еще и правильно руки приложить, что-то изменить, что-то подправить, что-то подштопать, то… – Ферлинга вздохнула. – Ой, это же такая мелочь! И вообще, мы сейчас оговариваем не ваше желание, а наше условие! Волшебница Зельберра должна выйти за вас замуж, чтобы после того, как вы станете «великим», автоматически превратиться в жену «великого»! А если точнее, то в жену члена Великой Ложи Самых Могущественных Волшебников – волшебника Медона! Звучит!
           Медон, видимо, представив себя уже в Великой Ложе, даже гордо выгнул спину.
           – Вот такое наше второе и последнее условие, – закончила волшебница Ферлинга.
           – А что?! Я согласен! Волшебница Зельберра славится среди волшебников своей красотой. И иметь такую жену не стыдно, – сказал Медон, с уже нескрываемым интересом рассматривая Зельберру.
           А она, действительно, была очень красива. В ее облике и стати появилось что-то неуловимо привлекательное, возник какой-то необъяснимый шарм, которого не было раньше, а глаза загорелись манящими завораживающими огоньками. Такое появляется у волшебниц, которые вдруг начинают понимать то, чего хотят; видят путь к достижению цели, одновременно все острее и острее осознавая и ощущая свою значимость.
           – Да вы посмотрите на ее ноги! – произнесла Ферлинга. – Да нет! Это даже не ноги!
           – Как – «не ноги»? – тупо спросил Медон. – А что?
           – Вы что – сами не видите? – мягко сказала Ферлинга.
           – Не вижу… – озадачено ответил волшебник. – Ноги вижу… А еще что-то…
           Старая волшебница усмехнулась.
           – Слепец! – сказала она. – Это же не ноги! Это – произведение искусства!
           – А! Это вы так шутите! – догадливо произнес Медон.
           – При чем тут шутки? – мягко проронила Ферлинга. – Произведение искусства! Ведь созерцанием их можно наслаждаться! Откройте же свои глаза.
           Волшебник неотрывно пялился на ноги молодой волшебницы, которые почти не скрывало прозрачное и легкое терракотовое платье. 
           Зельберру немного раздражал нахальный и пронизывающий взгляд Медона.
           – Ну, вот на этом и закончим! – сказала она.
           – Нет, девочка моя! – усмехнулась Ферлинга. – Все только начинается!
           – Мне кажется, что нужно составить какой-то документ, – очень неуверенно сказала Зельберра, – в котором будут отмечены все оговоренные условия договора.
           Волшебник Медон никак не отреагировал на ее слова.
           – А зачем? – вдруг вымолвила Ферлинга. – Или здесь кто-то кого-то собирается обманывать? Мне кажется, что будет вполне достаточно честного волшебного слова каждого из присутствующих. Или я не права?
           Медон и Зельберра непроизвольно переглянулись. Взгляд обоих был недоуменным. Первым ответил Медон.
           – А почему я должен вам верить? – с вызовом спросил он.
           – А что вам остается делать?! – вдруг неожиданно задорно и непосредственно  выпалила Зельберра.
           – Молодец! – одновременно с одобрением и удивлением поддержала ее, не ожидавшая такого точного вопроса, Ферлинга. – А как же иначе, волшебник Медон? Как мы теперь можем друг другу не доверять?!
           – Конечно, конечно, уважаемая волшебница Ферлинга! Как же иначе?! Мы же теперь одна команда и должны доверять друг другу полностью! – протараторил Медон, опасаясь, что волшебницы передумают. – Не так ли, волшебница Зельберра?
           Зельберра, зная насколько Ферлинга в своих действиях осторожна, не совсем понимала ее сейчас, но решила тоже согласиться. Что-то ей подсказывало, что старая волшебница не просто так сделала это предложение. Видно у нее были какие-то основания для этого. И, проанализировав ситуацию, Зельберра решила ничего не усложнять и со всем согласиться.
           – Ну, вот и хорошо! – сказал Медон, довольный таким исходом. – Какое единодушие в команде! Судя по началу, у нас все должно получиться! И перед тем, как мы начнем разрабатывать план действий, я хочу ради развлечения пригласить вас посмотреть на сражения моих непобедимых бойцов – куэлов и сплирков. Тем более, что волшебница Ферлинга, в отличие от волшебницы Зельберры, еще их не видела. А они нам, я думаю, в ближайшем будущем очень пригодятся! Ну, так что, дамы, вы не против?
           Медон был почти галантен, чем вызвал неподдельное удивление волшебниц.
           – А что, я не против! – сказала Ферлинга и встала. – Заодно посмотрю, как выглядит ваша страна. А то мы перенеслись сразу в замок, и я так ничего и не увидела.
           Зельберра, подумав о неприветливой погоде за стенами замка, невольно поежилась, но, последовав примеру Ферлинги, тоже поднялась с кресла.
           Медон посмотрел на распластанного в окне Зунка.
           – Хватит заниматься ерундой, – сказал волшебник. – Быстро лети и подготовь для нас ожидаемое зрелище, чтобы мы долго не ждали!
           Зунк, зашуршав перепончатыми крыльями, быстро исчез за окном.
           Медон повернулся к волшебницам.
           – Прошу за мной, – сказал он и, открыв дверь, начал спускаться по винтовой каменной лестнице.
           Волшебницы устремились за ним. Дорога освещалась со стен цепочкой факелов. Зельберра мягко придержала волшебницу Ферлингу за локоть, чтобы они немного отстали от Медона.
           – И вы что, ему поверили? – возбужденным шепотом спросила она. – Ему же нельзя верить!
           Ферлинга прислушалась. Волшебник Медон шел впереди на достаточном расстоянии, чтобы до него не донесся разговор волшебниц.
           – Да не поверила я ему! Просто в этой ситуации иначе поступить было нельзя! – ответила с какой-то горечью Ферлинга. – Нужно было хоть чем-то усыпить его бдительность и ублажить его настороженность. Нужно, чтобы он нам верил! – старая волшебница тяжело вздохнула. – А обмануть нас он сможет, если захочет, всегда! В любом случае! Даже если мы и подпишем реальный договор с условиями! Он – наследник «великого»! И нам выпендриваться и становиться в позу нельзя! Лучше пойти навстречу! Тогда хоть останется какая-то надежда на его порядочность… Хотя о какой порядочности я говорю? – Ферлинга опять задумчиво вздохнула. – А договор подписывать в нашей ситуации вообще нельзя, потому что, если он попадет в руки «великих», нам будет очень плохо. А так, без договора, любые разговоры – это только слова!
           Зельберра, начав понимать Ферлингу, успокоилась.
           – Теперь я вас поняла, – сказала она. – Какая же вы, все-таки, умная!
           Ферлинге, редко общающейся с кем-либо, были приятны хвалебные слова в свой адрес, даже если они и были с привкусом лести.
           – И запомни: никогда ничему и никому не верь! – старой волшебнице нравилась роль учительницы. – Не верь словам, потому что они мало стоят! И не верь поступкам, потому что ими проще прикрыть свою неискренность!
           – А как же друзья? – хитро спросила Зельберра. – Им тоже не верить?
           – Лучший друг, если ему это нужно, никогда не постесняется ударить в спину или переступить через тебя! – поучающее шептала Ферлинга. – Он будет улыбаться и где-то даже подыгрывать твоему самолюбию, добиваясь доверия. И будет ждать удобного момента. Глаза в глаза – он друг, а повернешься спиной – враг! Вот такая суровая истина, моя девочка!
           – По-моему, вы слишком сгущаете краски! – сказала Зельберра. – Не может быть все так ужасно!
           – Может ты и права, – отвлеченно сказала Ферлинга, грядя себе под ноги. – Может, я и сгущаю краски. Но лучше думать о худшем и ошибиться, получив лучшее, чем думать о лучшем и оказаться потом, мягко говоря, в луже. Или я не права? 
           – Пока что я не замечала, чтобы вы хоть в чем-то были неправы! – улыбнувшись, сказала Зельберра.
           Внезапно где-то внизу громко и противно заскрипела дверь.
           – Ну, вы скоро? – раздался голос Медона.
           – Вы что думаете, – ответила Ферлинга, и голос ее глухим эхом полетел вниз,– мне так легко в моем уже не очень юном возрасте спускаться по вашей крутой лестнице? Я так могу и развалиться по дороге и докатиться вниз уже по частям! И вряд ли вы после этого меня соберете! А я вам еще нужна! Не правда ли, волшебник Медон?
           Волшебницы спустились с последней ступеньки лестницы.
           – Правда, правда, – сказал Медон, придерживая перед ними тяжелую дверь.
           Ферлинга и Зельберра вышли из замка.
            Погода оставляла желать лучшего. Жестокий ветер рвал на куски черные тучи, пронзаемые яркими, почти красными, молниями. Молнии врезались в кривые деревья, которые вспыхивали, но быстро гасли под упругими струями ливня.
           – А это, я так понимаю, ров с Голодной Водой, – сказала Ферлинга, глядя перед собой. – А это – Исчезающий Мост. Так нам самим идти или вы нас переведете? – добавила она, хитро глядя на волшебника Медона.
           – Что вы, уважаемая волшебница Ферлинга! Как можно?! Конечно, я вас переведу! – он бросил быстрый недовольный взгляд на Зельберру. – Конечно же, волшебница Зельберра рассказала вам о моей невинной шутке с ней на Исчезающем Мосту в прошлый свой визит сюда. Ну, это же просто обыкновенная шутка! С вами я себе этого не позволю!
           – А что же вам мешает? – с иронией спросила Ферлинга. – То, что второй раз одна и та же шутка не пройдет? Или мой возраст?
           – Что вы? Что вы? – поспешно ответил Медон. – Возраст здесь ни при чем! Просто теперь мы – одна команда! У нас общая серьезная цель, и шутить сейчас не очень хочется! Да я по отношению к вам такого никогда бы и не сделал!
           – Да, а со мной так «шутить», значит, можно! – возмущенно и обиженно воскликнула Зельберра.
           – Ну, извините, волшебница Зельберра! Чтобы вы не обижались, я беру свою шутку назад. Вы удовлетворены? – произнес Медон и, не дождавшись ответа, протянул гостьям руки и шагнул к мосту.
           Зельберра держалась за здоровую руку Медона, а Ферлинга своей здоровой рукой – за обрубок его другой руки.
           – Как это «беру свою шутку назад»? – тихо бубнила себе под нос Зельберра, не улавливая издевательской иронии в ответе Медона.
           Она боязливо посмотрела вниз через перила Исчезающего Моста. Голодная Вода была спокойной и лишь едва заметно подрагивала от монотонных ударов дождевых капель. Но это было обманчивое спокойствие. Голодная Вода, затаившись, ждала! Зельберра знала, что достаточно было любому живому существу хотя бы дотронуться до нее, как она мгновенно поглотила бы его собой, не возвращая уже никогда.
           Когда они перешли Исчезающий Мост, Голодная Вода недовольно вспенилась и опять успокоилась. Зельберра, обернувшись, показала ей язык.
           Волшебница Ферлинга с интересом рассматривала страну волшебника Медона. Зельберра, конечно, ранее ей все описала, но такого, что предстало перед ней реально, Ферлинга, все-таки, не ожидала.
           – Просто ужас какой-то! Страна, несовместимая с жизнью! – сказала сама себе промокшая и промерзшая старая волшебница, глядя на мертвые кривые деревья, на извивающиеся и шипящие под ногами грибы-гуалы и, вообще, на все то, мимо чего они проходили. А страшное, почти невыносимое гнилое зловоние только дополняло общее впечатление.
           Волшебник Медон в своей остроконечной черной шляпе гордо шагал впереди по глубоким лужам. Ноги всех троих периодически вязли в грязи. Путешествие, во всяком случае – для волшебниц, было не из приятных.
           – Нужно было просто перенестись туда, куда нам надо! – недовольно сказала Зельберра, с трудом вытаскивая ногу из грязи. – Так и быть, ради этого я бы уже потратила немного энергии своего веера!
           – Но тогда бы я не посмотрела на эту прекрасную страну! – тяжело дыша, съязвила Ферлинга.
           – Да, моя страна действительно прекрасна! – самодовольно сказал Медон, не уловивший сарказма старой волшебницы.
           Наконец, они дошли до площадки, находящейся над ареной для боев. Зунк уже ждал.
           – Все готово, хозяин, – тихо сказал он.
           – Ну, присаживайтесь, уважаемые гостьи! – вымолвил Медон и указал на стоящие рядом кресла, оснащенные навесами от дождя.
           – Вы бы хоть немного Теплового Времени достали, что ли! – ежась от дождя и холода, проронила Зельберра.
           – Скоро у меня самого его будут просить! – осклабился волшебник. – Давайте лучше смотреть на мое представление! Зунк, начинай! Смотрите туда! – сказал он волшебницам и указал на огромные закрытые ворота в глубине арены, состоящие из двух половин – верхней и нижней.
           Зунк взмахнул крыльями-ушами и взлетел над ареной. В отблесках молний он выглядел зловеще. И внезапно сверху раздался его пронзительный и дикий свист. Волшебницы от неожиданности вздрогнули.
           И в то же мгновение нижняя часть ворот распахнулась, и перед зрителями появился куэл. Затем то же самое произошло и с верхней частью ворот, и оттуда вылетел сплирк. И жестокий, и беспощадный бой начался!
           Ферлинга, в отличие от Зельберры и Медона, такого еще не видела. Она заворожено смотрела на сражение, оценивая силу и умение бойцов и прикидывая, каким образом они в скором времени могут пригодиться.
           Затем последовало еще несколько боев, и Ферлинга также внимательно следила за каждым из них. Старая волшебница прекрасно понимала, что в этих сражениях происходит жестокий отбор, и в результате остаются в живых самые сильные, выносливые и жестокие бойцы.
           Арена была вся залита желтой дымящейся кровью убитых и раненых куэлов и сплирков. Медон горделиво посматривал на волшебниц.
           – Ну что! – внезапно сказала Ферлинга. – По-моему, мы уже достаточно отдохнули и развлеклись для того, чтобы продолжить наше начатое дело. Пора составлять план будущих действий. Нельзя расслабляться. Тем более, что ваши бойцы, я думаю, могут нам очень пригодиться. По поводу этого у меня появились, как мне кажется, небезынтересные и довольно занятные мысли. Давайте вернемся в замок, где и продолжим разговор!
           – Я назад пешком не пойду! – заупрямилась Зельберра, которая во время боев все время закрывала глаза и вообще старалась поменьше смотреть на арену. – Посмотрите, на кого я похожа! А мое прекрасное платье совсем потеряло всякий вид и выглядит просто ужасно! Я не хочу его окончательно испортить!
           – Так снимите его и несите в руках! – издеваясь, посоветовал скалящийся Медон.
           Зельберра вспыхнула от возмущения. Но холодные капли, затекающие за шиворот, быстро остудили молодую волшебницу.
           – Я потрачу энергию своего Зеркального Веера, – твердо сказала она, – но назад пешком не пойду!
           – Вот это вы хорошо придумали! – продолжал издеваться Медон. – Я и волшебница Ферлинга с удовольствием составим вам компанию в вашем перемещении в мой замок!
           Ферлинга, видя, что назревает ненужный конфликт, вклинилась в разговор.
           – Мне кажется, что споры – это самое большое, что нам сейчас не нужно, – сказала она. – Давайте-ка быстрее вернемся в замок и продолжим начатое дело. И если мы хотим не просто чего-то добиться, а победить, то не должны ссориться и портить друг другу настроение по мелочам. Мне кажется, что вы, волшебник Медон должны извиниться!
           – Кто? Я? – вспылил самолюбивый Медон, но, ощутив настойчивый взгляд Ферлинги, понял, что так будет лучше. – Ну, извините, волшебница Зельберра, как-то  некрасиво получилось! Лучше откройте свой прекрасный веер и давайте уже вернемся в замок!
           – И займемся делом, – добавила старая волшебница, – превратив, наконец, наши общие замыслы, как и замыслы каждого из нас, в реальность!
           После этих слов Зельберра немного успокоилась и распахнула свой Зеркальный Веер.
           – «Бер куан гури»! – торжественно произнесла она, и мгновенно вся троица оказалась в комнате Медона.
           – Хорошая штука этот ваш веер! – сказал волшебник Зельберре, которая, уловив хищный взгляд Медона, быстро спрятала Зеркальный Веер в складки своего терракотового платья.
           – Ну что? – спокойно начала Ферлинга и достала любимую коралловую пудреницу. – Мне кажется, что настала пора переходить от разговоров к делу. Мыслей и предложений – нужных и ненужных – столько, что голова вот-вот треснет. Но выбрать из этого всего нужно самое верное! Поэтому, как мне кажется, неплохо было бы прямо сейчас заглянуть в страну волшебника Аглена и посмотреть, что там происходит! Ведь первое, что мы должны сделать, волшебник Медон, это победить вашего брата.
           – Он мне не брат! – жестко сказал Медон. – А в остальном, уважаемая волшебница Ферлинга, я с вами полностью согласен. 
           Старая волшебница посмотрела на Зельберру.
           – Ну, девочка моя, не жмись! Доставай свой веер! – ласково сказала она. – Скоро он покажется тебе смешной и нелепой игрушкой по сравнению с тем, чем ты будешь обладать!
           Зельберра, вздохнув, достала веер и раскрыла его. И через мгновение на его лепестках появилось изображение страны волшебника Аглена, и все с интересом склонились над Зеркальным Веером, наблюдая за происходящим там.


                ГЛАВА 13

                СТРАНА ВОЛШЕБНИКА АГЛЕНА.
                НАПАДЕНИЕ.

           А в стране волшебника Аглена в это время было тепло и светло. С сиреневых гор в долину сбегали многочисленные водяные потоки с хрустальной прозрачной водой. Растения и мирно гуляющие животные были забавны и необычны. А на радуге, висящей над величественным Голубым Водопадом, переливалась и сверкала разноцветными капельками надпись: «Долина Гридов»!
           Маленькие жители страны – гриды – были беззаботны и веселы! Они уже обжились в своей новой стране, стране своего повелителя – волшебника Аглена, и все реже и реже вспоминали о том ужасном времени, когда из-за волшебника Медона им пришлось покинуть страну, в которой они родились, и пережить тяжелые испытания в дни скитаний.
           Гриды жили в маленьких хрустальных домиках, переливающихся разноцветными огоньками. Эти домики были такими же, какие были у них раньше. Гриды весело играли и резвились. А вокруг росло множество кустов с их любимыми ягодами – флунами, которые при помощи своей доброй волшебной силы помогали им делать друг другу разнообразные подарки.
           – А вон ваш юный друг! – сказала волшебница Зельберра Ферлинге, указывая на Клюша, сидящего под огромным флуновым кустом.
           Щеки Клюша напоминали два блестящих пузыря. Он ел флуны, одновременно набивая ими карманы и пряча за щеки. Его короткие штанишки и майка, которые, казалось, вот-вот треснут, были полностью перепачканы соком флунов. И яркие пятна от этого сока были похожи на нелепые бесформенные заплаты.
           – А вы что, его знаете? – настороженно спросил волшебник Медон.
           – Да знаю немного. И думаю, что он нам тоже может быть полезен! – сказала Ферлинга и недовольно посмотрела на Зельберру.
           Зельберра поняла, что сболтнула лишнее.
           – Да нет! Я просто не так выразилась! – быстро сказала она. – Я хотела сказать, что…
           – А где же волшебник Аглен? – перебив ее, с интересом промолвила Ферлинга. – Что-то я его не вижу.
           – Да вон он! – волшебник Медон ткнул кривым пальцем с черным и не менее кривым ногтем в сторону Хрустального Замка.
           Волшебник Аглен сидел на ступеньках дворца и о чем-то думал. Он был полностью погружен в себя и, казалось, не замечал ничего вокруг.
           Аглен был в полной растерянности. Он все еще надеялся, что последние действия волшебницы Зельберры – это не обман, а обыкновенная шутка, которая немного затянулась. И что волшебница, таким образом, просто решила узнать стойкость характера Аглена. И он все еще продолжал верить в то, что волшебник Медон отдаст волшебные книги, и все, наконец, станет на свои места.
           Аглен ждал, но надежда медленно, но верно, покидала его. И вместе с надеждой исчезала наивность молодого волшебника, который всегда воспитывался на вере в добро, честность и справедливость.
           Аглен понимал, что помощи ждать больше неоткуда и что придется самому бороться за место в Великой Ложе. Ведь его отец – волшебник Кутун – именно его назначил своим преемником. Но как вернуть потерянное, волшебник Аглен сейчас просто себе не представлял.
           «Великие» волшебники, даже те, которые были на его стороне, по Вердикту не имели права каким-либо образом помогать ему. Никаких волшебных вещей, чтобы ими воспользоваться для борьбы, у него не было. Маленькие гриды, хотя и были бесконечно ему преданы, не могли стать серьезными и реальными помощниками. Волшебные флуны, конечно, обладали чудесной силой, но это была сила добра. А добро в данной ситуации оказывалось довольно слабым аргументом.
           Внезапно Аглен вспомнил о волшебнице Хельвине, и ему сразу стало немного теплее и спокойнее. Хельвине он доверял полностью и втайне от всех очень любил. Она была дочерью члена Великой Ложи волшебника Лунша. Аглен очень хотел посоветоваться с Хельвиной, но не желал ее впутывать в эту историю. Хотя больше посоветоваться ему было просто не с кем.
           Именно об этом сейчас и размышлял волшебник Аглен. Он решал, стоит ли ему отправить известие Хельвине с просьбой посетить Долину Гридов. Хотя других вариантов у него просто не было…
           – Ну что? – сказала Ферлинга, оторвав взгляд от Зеркального Веера. – Мне кажется, что мы увидели все, что хотели. А вот волшебник Аглен… – волшебница задумалась. – Вообще-то, он странный какой-то. Мне его даже немного жалко. Я не удивлюсь, что при виде какого-то больного, ему становится неуютно и даже стыдно, что он здоровый! И сейчас волшебник Аглен в полной растерянности. Он не знает, что ему делать!
           – И это очень хорошо! – зло сказал Медон, очень недовольный прекрасным видом Долины Гридов.
           – Но не стоит расслабляться! – продолжила старая волшебница. – Волшебник Аглен далеко неглуп и кое-чему научен горьким опытом, и, поверьте, он будет искать пути, чтобы победить и занять место в Великой Ложе, которое ему завещал его отец – волшебник Кутун!
           – Да, да, да! – попыталась хоть как-то вклинилась в разговор Зельберра.
           – А как же я? – немного растерянно спросил Медон.
           – Так вот! – жестко добавила Ферлинга. – Чтобы этого не произошло, чтобы мы, а значит – вы, волшебник Медон, победили, мы должны начать войну первыми!
           – Начать – что? – немного испуганно спросила Зельберра. 
           – Войну, девочка моя, войну! – разноцветные глаза Ферлинги хищно сверкнули. – Нужно называть вещи своими именами! И начать ее нужно именно сейчас! Потому что все и всегда нужно делать вовремя! Войну! И войну жестокую и беспощадную! И никакой жалости к тем, кто станет на нашем пути! Слышите! Никакой жалости! И только тогда мы сможем победить! – старая волшебница вся дрожала. – И у нас есть цель! Ведь начинать войну нужно не просто, чтобы повоевать, а для того, чтобы чего-то добиться! В любом поступке должен быть смысл! Поступок без смысла – пустышка! Он должен быть наполнен содержанием и содержимым! А мы знаем, чего мы хотим!
           Волшебница Ферлинга посмотрела на Медона и Зельберру.
           – Ну что, вы готовы?! – спросила она.
           – Я готов! – четко и громко сказал волшебник, и губы его плотно сжались.
           – И я готова! – голос Зельберры прозвучал немного тише, но не менее уверенно.
           – Ну, вот и хорошо! – довольно сказала Ферлинга. – А теперь нам нужно разработать точный и четкий план наших действий в предстоящем сражении. Проиграть мы не имеем права! Ставки слишком велики!
           – А я хочу сказать! А я хочу сказать..., – внезапно перебила ее Зельберра, которой очень хотелось быть опять заметной в разговоре.
           – Запомни, Зельберра! – резко сказала Ферлинга, недовольная тем, что ее перебили. – Говорить нужно только тогда, когда есть что сказать! А не просто для заполнения звуками голоса места в разговоре. Как часто таким щебетанием пытаются скрыть отсутствие мыслей! У тебя есть что сказать?
           – Вообще-то нет, – вздохнула Зельберра. – Просто я хотела сразу предупредить, что у меня с планами небольшие проблемы.
           – Какие еще проблемы? – недовольно спросил Медон.
           – А я, какой ни разработаю план своих действий, обязательно получается что-то не так! – вздохнув, сказала Зельберра.
           – А это потому, что ты или цель неправильную поставила, или выбрала неверный путь для достижения цели! А может быть, проявляешь слишком много эмоций? Это тоже очень мешает! Чем меньше эмоций, тем больше спокойствия, а, следовательно, все происходит более осознанно. Вот и все! – изрекла Ферлинга. – Или нет! Есть еще такая вещь, как невезение! Оно тоже иногда мешает! Но самое страшное – это когда связываешься с теми, с кем невезение не расстается никогда! Никогда не имейте дело с невезучими! Ни при каких обстоятельствах! Невезение заразно, как болезнь! Это диагноз! Неудача цепляется на того, кто ее боится! И бессильна перед тем, кто ее не замечает.
           – А вы везучие? – спросила Зельберра Ферлингу, краем глаза поглядывая на Медона.
           – Не знаю, – задумчиво ответила Ферлинга. – Волшебник Медон пока, похоже, что везучий. До этого времени у него все получалось. А я? Даже не знаю. Во всяком случае, один раз мне в жизни крупно не повезло. А больше со мной, в принципе, ничего плохого не случалось. Так что, можно сказать, что я тоже довольно везучая!
           – Ну, это мы очень скоро увидим, какие мы везучие! – сказал волшебник Медон.
           – Итак, начнем! – торжественно промолвила Ферлинга и посмотрела на Зельберру. – А для начала, достань-ка, девочка моя, из своих кармашков разноцветные ягодки, которые, я думаю, нам очень пригодятся!
           И Зельберра высыпала на стол перед ошарашенным Медоном пригоршню волшебных флунов.
           – А откуда у вас?.. – для Медона это было полной неожиданностью.
           Зельберра, довольная произведенным эффектом, была просто неподражаема.
           – Вам же говорили, что без меня у вас ничего не получится! – сказала она. – А вы еще сопротивлялись!
           – Ну что? – спросила Ферлинга. – У кого какие будут предложения по предстоящему, – она запнулась, – мероприятию?
           – Да, я думаю, у каждого из нас есть что сказать! – жестко ответил Медон.
           И уже через некоторое время план будущих действий был готов.
           И война началась!!!
   
           …Ничто не предвещало ничего плохого в прекрасной Долине Гридов! Пора рассвета застала страну волшебника Аглена спящей, но уже готовой к пробуждению. Спали маленькие гриды, спали растения и животные. Даже величественный Голубой Водопад, казалось, был немного замедленным, как, впрочем, и реки, текущие по долине.
           Не спал только один волшебник Аглен. Он сидел за столом в своем Хрустальном Замке, обхватив голову руками, и думал. Он был далеко неглуп, но придумать что-то дельное в данной ситуации никак не мог. Ситуация была какой-то безвыходной. Но волшебник Аглен не сдавался. Он не спал уже давно и выглядел очень устало. Но сдаться Аглен не мог. Хотя бы в память об отце – волшебнике Кутуне. Да и гридам, если победит Медом, должно было не поздоровится. А этого волшебник Аглен допустить не мог. В минуты безнадежного отчаяния он вспоминал волшебницу Хельвину, и любовь к ней добавляла ему сил. И хозяин Долины Гридов продолжал думать.
           В эту раннюю пору, как и остальные гриды, в своем домике спал Клюш. Его огромный живот при каждом вдохе вздымался над ним упругим пузырем. Щеки, лежащие на подушке по обеим сторонам лица, надувались вместе с животом. При этом раздавался такой храп, похожий одновременно на оглушительное бульканье, кряхтение, сморкание и визжание, что весь хрустальный домик Клюша судорожно звенел и подпрыгивал.
           Гриды из домиков, расположенных рядом, уже привыкли к такому соседству и просто не обращали на это никакого внимания. Тем более, что волшебные сны, которые они видели, были так прекрасны, что от них отвлечь такая мелочь, как храпение Клюша, просто не могла.
           Когда Клюш в очередной раз выдал порцию своего неповторимого храпа, вдруг что-то резко, неожиданно и очень больно ударило его по голове. Толстяк от испуга подпрыгнул так, что слетел с кровати. Спросонья, ничего не понимая, он часто моргал и озирался по сторонам. Вначале грид подумал, что ему что-то приснилось, но, дотронувшись до лба и обнаружив там большую шишку, понял, что сон тут ни при чем. И вдруг Клюш заметил на полу возле себя коробочку, перевязанную красивой подарочной ленточкой.
           – Ну, все ясно! – сказал он, почесывая шишку, которая еще больше увеличилась. – Волшебницы развлекаются! Вот только какая из них: Зельберра или Ферлинга? Хотя такого можно ожидать от любой из них! Сейчас, наверное, хихикают, – обиженно надулся грид. – А, может быть, даже подсматривают за мной! И что же такого интересного мне прислали? – добавил Клюш и, взяв коробочку в руки, раскрыл ее.
           Как он, в принципе, и ожидал, там оказалась волшебная таблетка-чаффа. Грид достал ее оттуда двумя пухлыми пальцами, положил в рот и проглотил. И почти сейчас же в его голове зазвучал голос волшебницы Ферлинги.
           – Слушай меня внимательно! – Ферлинга говорила ровно и четко. – Ты должен выполнить то, что я прикажу. От правильности твоих действий будет зависеть твое будущее. Если выполнишь все правильно, то, возможно, все дальнейшее для тебя измениться очень резко и в лучшую сторону. А если ошибешься, то тогда я тебе не завидую! – голос звучал угрожающе. – Волшебница Ферлинга никогда и ничего не говорит просто так! Итак, слушай внимательно. У тебя на столе лежит некоторое количество подарочных коробочек, похожих на ту, которую ты сам только что получил. Возьми их и, пока остальные гриды спят, положи по одной коробочке у двери каждого хрустального домика. Не забудь и замок волшебника Аглена. Он без подарка остаться не должен. Сделай это очень скрытно, чтобы никто тебя не заметил. Зная твою жадность, заранее советую: себе такой подарок не оставляй! Это не в твоих интересах. А, закончив работу, лучше спрячься куда-нибудь подальше и жди моих новых указаний! – тон голоса волшебницы Ферлинги был пронзающее приказывающим. – Все! Выполняй!
           Клюш, проглотив слюну, испуганно посмотрел на стол. Там действительно находились маленькие коробочки, перевязанные яркими ленточками. Грид торопливо подошел к столу и стал запихивать коробочки себе под майку. Закончив с этим, он вышел из своего домика, трусливо посмотрел по сторонам и быстро побежал по узкой дорожке, придерживая обеими руками майку, растянувшуюся на животе, как мешок.
           Добежав до первого хрустального домика, он достал из-под майки одну из коробочек, положил возле двери и заторопился дальше. То же самое он проделал и возле следующего домика. Нужно было торопиться, потому что гриды могли в любое мгновение начать просыпаться. Клюш продолжил выполнение задания Ферлинги, и уже очень скоро возле каждого хрустального домика лежала, как подарок, маленькая коробочка, перевязанная яркой ленточкой. Волшебник Аглен тоже был не обделен вниманием толстого грида. Клюш вне себя от гордости за доверие волшебниц и с чувством выполненного долга довольно потирал руки.
           – Какой я молодец! – самолюбиво сказал он. – Теперь, как приказала волшебница Ферлинга, нужно куда-то прятаться. И чего прятаться? Подарки – как подарки! И чего это она так расщедрилась? Прямо гуманитарная помощь какая-то обиженному народу! – говорил жадный грид, прижимая к животу последнюю коробочку, оставленную на всякий случай для себя. – Но все-таки нужно прятаться. Хотя и кушать уже очень хочется. А не залезть ли мне в тот большой флуновый куст? И спрячусь, и, заодно, поем!
           Радуясь своей находчивости, он залез во флуновый куст, густо усеянный разноцветными ягодами. И уже вскоре оттуда послышалась громкое чавканье, возвещающее о том, что Клюш приступил к очередной столь желанной трапезе.

           …А в это время волшебник Медон и его гостьи, глядя в Зеркальный Веер Зельберры, следили за происходящим в Долине Гридов. Подарочные коробочки, посланные при помощи волшебных флунов, попали туда, куда надо. Первый шаг в войне был сделан! И назад дороги уже не было!..

           Пока Клюш набивал свой толстый живот флунами, жители страны волшебника Аглена начинали понемногу просыпаться. Они вставали со своих маленьких кроваток и выбегали из хрустальных домиков, чтобы умыться под любимым Голубым Водопадом и, заодно, поделиться с другими гридами занимательными рассказами о том, что каждому из них приснилось.
           Гриды, привыкшие к тому, что подарки, даримые друг другу, для них не редкость, совсем не удивлялись, находя у дверей своих домиков красивые коробочки. И, конечно же, им сразу хотелось узнать, что там внутри. Яркие ленточки развязывались, коробочки открывались, и гриды находили там очень интересные и необычные подарки. Это были очень маленькие живые существа! Если бы гриды когда-нибудь видели куэлов и сплирков, то сразу бы догадались, что это именно они, но в очень уменьшенном виде. И, действительно, эти существа отличались от куэлов и сплирков только величиной: они были очень маленькими.
           Гриды радостно показывали друг другу эти необычные подарки. Немного огорчало то, что маленькие существа постоянно пытались кусаться и царапаться, но в таком виде, в котором они были сейчас, их зубы и когти не могли причинить никакого вреда.
           Толстый Клюш, запихивая в рот очередной флун, наблюдал из своего укрытия за происходящим. Ему тоже хотелось посмотреть, что же находится в той коробочке, которую он оставил себе. Предостережение волшебницы Ферлинги немного сдерживало его, но, видя, что ни с кем ничего плохого не происходит, он достал из-под майки свой подарок и раскрыл его. Внутри оказалось маленькое существо на двух ножках – передней и задней. На уродливой челюсти находилось два острых клыка, а на конце длинного хвоста – маленькая клешня.
           – Что-то я не понял волшебницу Ферлингу! – сказал Клюш, вытащив за хвост и держа перед глазами маленькое существо, которое всячески извивалось, пытаясь вырваться. – Какие-то непонятные и странные подарки. Зачем? Ведь волшебница Ферлинга просто так никогда ничего не делает. Тогда этот ее поступок вообще непонятен!
           Вдруг маленькое существо, продолжая пытаться освободиться, умудрилось своей клешней ущипнуть Клюша за палец.
           – Ой! – от неожиданности и боли вскрикнул грид и непроизвольно махнул рукой, от чего его маленький обидчик отлетел далеко в сторону. – Гад какой! – рассерженно сказал Клюш и засунул ущипнутый палец в рот. – Ну, погоди!
           Маленький куэл, а это был действительно куэл, мягко шлепнувшись, тут же подскочил и попытался быстро исчезнуть в ближайших зарослях.
           – Куда? – злорадно крикнул Клюш и, схватив его, щелкнул по голове. – Будешь знать, как щипаться!
           Внезапно грид почувствовал, что пальцы, держащие пленника, стали медленно разжиматься. Происходило что-то непонятное! Клюш попытался крепче сжать руку, но у него ничего не получилось. Пальцы разжимались! Пленника удержать уже было невозможно! Он рос! Клюш испугался! Он выронил пленника, и тот стоял перед ним с горящими злобой глазами. Ростом двуногое существо уже не уступало Клюшу!
           – А что?.. Я ничего!.. – заикаясь, пролепетал грид и на четвереньках попятился в заросли флунов.
           Существо, уже ставшее в два раза больше самого Клюша, медленно приближалось. Толстый грид, несмотря на свою тучность, резво вскочил на ноги и с ужасом побежал прочь. Растения цеплялись за его одежду, но он ничего не замечал. Клюш споткнулся и упал. Сзади было тихо. Видимо, преследователь решил его оставить в покое.
           – Что же это такое?! Что же это было?! – тяжело дыша, испуганно повторял грид.
           Даже, несмотря на то, что его лицо было все перемазано соком флунов, Клюш умудрился побледнеть.
           Вдруг раздался чей-то душераздирающий вопль. И тотчас же толстый грид почувствовал, что над ним пронеслось что-то огромное. Он поднял голову и увидел страшное крылатое существо! Это был сплирк. В своих мохнатых когтистых лапах он что-то держал. Клюш присмотрелся и к своему ужасу понял, что это не что-то, а – кто-то. В безжалостных лапах сплирка был зажат маленький грид, который громко и страшно кричал! От этого крика у Клюша пробежала по телу дрожь. И внезапно он услышал еще один такой же крик. А потом – еще и еще! Клюш осторожно выглянул из флуновых зарослей. То, что он увидел, не могло присниться даже в самом страшном сне! Истинная сущность полученных гридами подарков открылась во всем своем ужасающе мрачном великолепии!
           Прекрасная Долина Гридов, насколько было доступно взгляду, сейчас больше походила на одну огромную бойню! Да, это был не бой, не сражение. Это было циничное уничтожение. Это было убийство! И убийство с ничем не оправданной жестокостью.
           Выпущенные гридами из подарочных коробочек маленькие куэлы и сплирки приняли свои истинные размеры! Они настигали маленьких гридов и рвали их на куски! Жители страны пытались спрятаться в своих жилищах, но маленькие хрустальные домики не могли стать для них надежным убежищем. Двуногие куэлы одним ударом своего мощного хвоста с тяжелой клешней на конце легко разбивали домики гридов на множество мелких осколков. То же самое и с той же легкостью делали при помощи своего разящего рога на нижней челюсти и атакующие сверху крылатые сплирки. Здесь куэлы и сплирки уже не сражались друг с другом, а выполняли общую работу. Когда очередной домик разлетался на куски, они догоняли разбегающихся гридов и убивали их!
           Обезумевшие от страха маленькие жители Долины Гридов стремились достигнуть дворца своего повелителя – волшебника Аглена, хотя удавалось это очень немногим. Замок был гораздо крепче маленьких хрустальных домиков гридов, и поэтому куэлы и сплирки разбить его не могли.
           Сам же волшебник Аглен в это время, весь израненный, отбивался от нападавших на него врагов, чем мог. Удары тяжелых камней брошенных им, были очень болезненны для куэлов и сплирков. Волшебник громко кричал, призывая гридов прятаться в его замке. Но лишь очень немногие успели там укрыться.
           Стоны и крики наполнили Долину Гридов! Везде лежали раненые и убитые гриды. Многие пытались ползти, чтобы спастись, но куэлы и сплирки настигали и добивали их.
           Вдруг Клюш услышал за собой какой-то звук. Он с опаской медленно повернул голову и так и застыл! Куэл, которого он выпустил из коробочки и который стал уже просто гигантского роста, смотрел на него сверху жадными, злыми и голодными глазами. У Клюша внутри все опустилось. И, вероятно, страх в этот момент сыграл для него свою положительную роль. Потому что уже через мгновение Клюш, выскочив из своего убежища, мчался, как ветер, в сторону Хрустального Замка. Так быстро он никогда еще не бегал!
           Куэл, конечно, с легкостью мог догнать грида, но ноги его запутались во флуновых зарослях и, не удержав равновесия, он рухнул, как подкошенный. Это Клюша и спасло. Он бежал мимо раненых гридов, молящих о помощи, и не замечал их. И, когда до замка волшебника Аглена оставалось совсем немного, вдруг за его спиной послышалось громкое хлопанье крыльев. Клюш, боясь оглянуться, помчался еще быстрей. И тут он почувствовал, что что-то подхватило его сзади за майку и подняло вверх! И сразу же перед его глазами появился длинный и острый рог. И Клюш с ужасом понял, что этот рог свисает с нижней челюсти крылатого существа, которое зацепило его за майку когтем своей ноги!
           Испуганный грид непроизвольно дернулся, старая майка, пропитанная соком флунов, затрещала, и Клюш, выпав из нее, полетел вниз. Он упал совсем рядом с замком и, быстро вскочив, побежал к нему, надеясь все-таки спастись.
           Сплирк, увидев, что потерял добычу, быстро развернулся и, сложив крылья, стрелой полетел в сторону Клюша. И когда он уже почти настиг грида, его ударил в лоб камень, брошенный рукой волшебника Аглена. Удар был, конечно, не смертельным, но достаточным для того, чтобы на мгновение задержать сплирка. И этого мгновения хватило Клюшу, а также – и волшебнику Аглену, чтобы спрятаться за дверью замка. Они были последними жителями Долины Гридов, которые остались в живых и сумели укрыться в Хрустальном Замке.
           Разъяренный сплирк, пытаясь их догнать, на всей скорости врезался в захлопнувшуюся прямо перед ним дверь.
           Волшебник Аглен и спасшиеся гриды, еще долго наблюдали из окон за тем, как ненасытные куэлы и сплирки жадно пожирали останки погибших. Это было просто невыносимо и ужасно! Все горько плакали и надеялись хоть на чью-то помощь. Но помощи ждать было неоткуда.
           Наблюдающие за происходящим волшебник Медон и его гостьи, были довольны началом задуманного плана и уже предвкушали грядущую победу.
           А тем временем куэлы и сплирки, доев останки погибших гридов, попытались все вместе атаковать замок волшебника Аглена, надеясь разбить его хрустальные стены и добраться до тех, кто там укрылся. Они даже предприняли несколько таких попыток, но у них ничего не получилось. Замок не дал ни единой трещины. Осознав всю безуспешность подобных действий, воинственные существа решили изменить тактику сражения. Они взяли замок в кольцо и принялись ждать. Началась осада.
           Осажденные прекрасно понимали, что без волшебных флунов что-либо изменить в данной ситуации просто невозможно. А в замке, как назло, не было никаких запасов. Гриды выворачивали свои карманы в поисках хотя бы одного завалявшегося флуна. Ведь при его помощи можно было бы получить большое количество волшебных ягодок. Но ни у кого, даже у запасливого Клюша, который, видимо, растерял все, когда бежал, в карманах ничего не оказалось.
           Через некоторое время гриды начали голодать. Попытаться незаметно выбраться наружу, чтобы добыть хотя бы один флун, было просто нереально: сплирки и куэлы плотным кольцом стояли вокруг замка.
           А время шло. Осажденным становилось все труднее и труднее. Голод отбирал у них последние силы.
           Но и сплирки с куэлами тоже были живыми существами. И им тоже нужно было, для поддержания сил, что-нибудь есть. Некоторые из них попытались охотиться на местных животных, но те от страха попрятались так, что их найти было невозможно. Куэлы и сплирки уже начали поглядывать друг на друга, но не решались нападать, боясь гнева своего хозяина – волшебника Медона, запретившего какие-либо сражения между ними до окончательной победы в войне.
           И тогда непрошенные гости начали есть флуны, которых было здесь видимо-невидимо. Вначале они пробовали разноцветные ягодки с некоторой опаской. Но флуны были очень вкусными и довольно быстро им понравились. Куэлы и сплирки, не снимая осады, по очереди отправлялись кушать, их силы восстанавливались, и победа, казалось, была делом очень короткого времени. Чтобы не умереть от голода осажденные должны были сдаться.
           Волшебник Аглен грустно смотрел из окна своего замка и понимал, что так и будет. Надежда на спасение быстро умирала.
           Но вдруг он заметил некоторые странные перемены, которые его озадачили и поразили. Они касались куэлов и сплирков. Неожиданным образом почему-то начал меняться их внешний вид! Да и поведение тоже! И, причем происходило это очень быстро.
           У сплирков стали уменьшаться их огромные жесткие крылья, одновременно обретая мягкость и пушистость. Длинный острый рог на нижней челюсти начал вообще исчезать, как и ужасные когти на лапах.
           Разимые перемены происходили и с куэлами. Туловище, шея и голова каждого из них как бы сжимались и приобретали уже не такую вытянутую форму. Заметно уменьшились огромные саблевидные зубы, а клешня на конце хвоста вовсе отвалилась. Обе ноги – передняя и задняя – стали раздваиваться, и их становилось уже не две, а четыре: две передние и две задние.
           И уже через очень небольшое время куэлы и сплирки начали волшебнику Аглену очень кого-то напоминать. И он понял – кого именно. Они стали очень похожи на тех живых существ, которые когда-то жили в стране его отца – волшебника Кутуна: ведь, благодаря доброй чудесной силе волшебных флунов, которыми сейчас питались, они приобретали свой первоначальный, истинный вид. А в ужасных монстров их превратила внутренняя волшебная сила других растений – грибов-гуалов! Все возвращалось назад!
           И вскоре множество новых прекрасных живых существ уже летало и гуляло по великолепной Долине Гридов! И поверить в то, что они только недавно были ужасными куэлами и сплирками, было очень сложно.
           Волшебник Аглен, а затем – и гриды, смогли покинуть свое убежище. Ведь им теперь ничего не грозило. Но Аглен понимал, что война его братом уже начата! Война жестокая и беспощадная! И победит в ней только один! И приз будет тоже только один – место в Великой Ложе Самых Могущественных Волшебников!


                ГЛАВА 14

                НЕУДАЧА.
                РАЗРАБОТКА ПЛАНА НОВОГО НАПАДЕНИЯ.

           А в Мрачном Замке на Черной Горе в это время все были в бешенстве. Изредка возникали даже перепалки и ссоры.
           – И это – «лучшая армия»! Это ваши, как вы говорили, «абсолютные организмы»! – почти кричала Зельберра Медону. – Вы только посмотрите на этих «ужасных» и «непобедимых» воинов! Кушают листики и травку! Проголодались маленькие! Убила бы таких помощников! Как это называется?! Где обещанная победа?!
           Она стремительно ходила из угла в угол по комнате Медона, и платье ее развевалось за ней, как флаг на ветру.
           – Зельберра, девочка моя! Заткнись, пожалуйста, – спокойно и мягко сказала  волшебница Ферлинга. – И так тошно! Волшебник Медон не виноват. Этого предугадать было нельзя, – она задумалась. – Хотя случайностей не бывает. Все из чего-то вытекает и во что-то втекает. И это можно увидеть и предугадать. Просто плохо смотрели и чего-то не заметили. Халатность и излишняя самоуверенность! Нужно думать, что делать дальше. Нужен другой, более мощный удар!
           – Да. У них не все так плохо, как хотелось бы. А давайте попробуем способ, который предложили вы, – сказал расстроенный Медон, обращаясь к волшебнице Ферлинге.
           – Это какой же? – спросила Зельберра.
           – Подарки с болезнями, вызывающими смертельную эпидемию, – ответил Медон.
           – Но ведь вы же сами при обсуждении плана действий были категорически против этого способа! – раздраженно сказала Зельберра. – Ведь вы говорили, что только ваши «могучие» воины принесут нам победу и что это самый лучший и беспроигрышный вариант! И где теперь ваши «могучие» воины?!
           – Зельберра, успокойся! – вздохнула Ферлинга. – Ты начинаешь меня утомлять! Нет смысла сейчас говорить о том, что можно было сделать. Конечно, вариант со смертельной эпидемией очень интересен.
           – А я что говорила! – перебила ее все еще не успокаивающаяся Зельберра.
           – Повторяю, – строго посмотрев на нее, продолжила Ферлинга. – Вариант со смертельной эпидемией очень интересен, но его, я думаю, постигла бы та же участь, что и вариант с куэлами и сплирками. Мы бы не проиграли, но и не победили! Была бы точно такая же трата времени! Разве что на десяток-другой больше погибло бы гридов, – она поморщилась. – Да и что теперь об этих подарках с болезнями говорить?! Теперь ни один грид, после того, что произошло, ни к одному неизвестному подарку даже не притронется!
           Волшебник Медон с интересом посмотрел на нее.
           – А почему вы считаете, уважаемая волшебница Ферлинга, что, если бы мы даже сразу использовали такие подарки, то у нас все равно ничего бы не получилось? – спросил он.
           Старая волшебница достала коралловую пудреницу.
           –  А все очень просто! – Ферлинга вдохнула Легкую Пудру. – Любые наши попытки победить будут безуспешны, пока у волшебника Аглена есть против нас противоядие!
           Зельберра смотрела непонимающими и одновременно красивыми глазами.
           – Какое еще противоядие? – озадаченно спросила она.
           – Я, кажется, начинаю вас понимать! – волшебник Медон весь напрягся. – Вы имеете в виду флуны! Волшебные ягоды из «Книги Добра»!
           – Ну, видите, какой вы догадливый! – усмехнулась старая волшебница. – Именно флуны! И пока мы их не уничтожим, нам не победить!
           – Какая же вы умная! – подобострастно прошептала Зельберра.
           Ферлинга посмотрела на нее.
           – Мне, конечно, приятны добрые слова в свой адрес, но ты могла бы их хотя бы как-то разнообразить! – сказала старая волшебница. – Похвала, как и лесть, тоже должна быть с фантазией. Одни и те же слова настораживают, и непроизвольно начинаешь не верить в их откровенность.
           – Я говорю откровенно! – сказала Зельберра.
           – Ну, ладно. Это все отвлеченные разговоры. Давайте о главном, – перебила ее Ферлинга. – А главное для нас сейчас – это уничтожить волшебные флуны. Какие есть предложения?
           – Я думаю, что теперь это будет сделать гораздо сложней, чем, если бы мы это делали сразу, – задумчиво сказал Медон.
           – Я тоже так думаю, – поддержала его Зельберра. – Тем более, что теперь волшебник Аглен будет постоянно настороже. Он сделает все, чтобы не повторилось подобное тому, что уже произошло. И флуны он будет теперь очень беречь. И наверняка сделает их запасы. И добраться до этих запасов будет очень сложно!
           Ферлинга посмотрела на Зельберру.
           – Соображаешь! – сказала она. – Ведь можешь думать, когда хочешь! Плохо, что хочешь ты этого не так часто.
           Зельберра не поняла, насмехается Ферлинга над ней или хвалит.
           – Так что? Предложения какие-то будут? – опять спросила Ферлинга и посмотрела на Медона и Зельберру. – Как нам уничтожить эти поганые флуны?
           – А если… А если, – бубнила Зельберра.
           – Девочка моя, вначале подумай, а потом говори! – строго сказала Ферлинга. – У тебя есть что сказать?
           – Нет, нет! – быстро ответила Зельберра. – Это я так. Вслух размышляю.
           Возникла пауза, которая довольно сильно затягивалась. Никто не мог придумать ничего дельного.
           Внезапно тишину нарушил тихий, хрипловатый кашель. Это вкрадчиво покашливал, висящий на крюке Зунк, который пытался таким образом обратить на себя внимание.
           Все посмотрели на него.
           – Может, у тебя есть что сказать? – спросила Ферлинга.
           – Я, право, не знаю… – начал несмело Зунк. – Я, конечно, не имею права вмешиваться…
           Медон с силой ударил кулаком по столу.
           – Слушай, лопоухий, ты знаешь, какое у меня сейчас паршивое настроение!? – грозно сказал он.
           – Да, догадываюсь, – испуганно пролепетал Зунк и этим только подлил масла в огонь.
           – Он догадывается! – взревел Медон, не знающий на ком выместить злость, замешанную на столь желанной, но неполученной победе. – Нет! Вы слышали?! Он догадывается! Я потерял почти всю свою армию и не выиграл даже сражение, не говоря уже о войне, а он…
           – Успокойтесь, волшебник Медон! – прервала его Ферлинга. – Ваши эмоции сейчас нужны, как… – она на мгновение задумалась, чтобы найти подходящее сравнение, и после этого указала пальцем на лысого Зунка, – как Зунку расческа!
           Зельберра рассмеялась, запрокинув голову и показывая два ровных ряда прекрасных здоровых зубов, что, кстати, успел про себя отметить волшебник Медон.
           – Все! – продолжила Ферлинга. – Пар немного выпустили! Давление на мозг стабилизировалось! Пора начать думать и соображать! Ну, говори, Зунк! Не тяни. Похоже, что в этой не очень симпатичной головке появились довольно симпатичные мысли. Итак!..
           Зунк нерешительно начал.
           – Я только хотел сказать, что в сложившейся ситуации нам очень бы могли помочь шкарлы! – сказал он.
           – Кто, кто? – спросил, скривившись, Медон.
           – Шкарлы! – повторил Зунк и виновато опустил глаза.
           – Какие еще шкарлы? – раздраженно переспросил волшебник.
           – А ну, расскажи, расскажи, милок, нам об этих шкарлах, – ласково сказала Ферлинга. – Кто такие? Почему даже волшебник Медон о них ничего не знает? И чем они могли бы быть нам полезны?
           Зунк тяжело вздохнул.
           – Шкарлы – это мои дальние родственники, существа, живущие в грунте и никогда не вылезающие на поверхность, – сказал он, испуганно свернув уши в трубочки.
           Медон был вне себя от гнева.
           – Нет! Вы слышите?! В моей стране живут какие-то шкарлы, а я – ни слухом, ни духом! – заорал он так, что Зельберра, поморщившись, закрыла свои прекрасные ушки не менее прекрасными пальчиками. – Они здесь что-то жрут! Они здесь что-то пьют! А я об этом даже не догадываюсь! – Медон на мгновение остановился. – Так! И чтобы сейчас… Ты слышишь, чтобы сейчас здесь были эти уроды!.. – волшебник поднял кулак над головой. – Нет, я просто не знаю, что сделаю!
           – Ну, как же я сюда их донесу? Они не такие уж маленькие! – захныкал Зунк. – У меня даже нечем их взять.
           У него, действительно, не было лап, а уши-крылья служили только для полетов или для того, чтобы при их помощи можно было стоять.
           – Ты думаешь, они нам и вправду могут пригодиться? – с интересом спросила Ферлинга Зунка.
           – Думаю, да! – серьезно ответил он.
           Ферлинга задумалась.
           – Может, сами сходите за ними? – спросила она Медона.
           – Ну да! Вот сейчас все брошу и пойду гоняться за какими-то там шкарлами! – не успокаивался волшебник. – А что вы притихли, волшебница Зельберра? Поучаствуйте в происходящем! Раскройте свой Зеркальный Веер, переместитесь, возьмите для образца хотя бы одного шкарла и тем же образом вернитесь назад! Ну что? Здорово я придумал?!
           Возмущению Зельберры не было предела. 
           – Значит, вам сходить и принести то, что нам всем сейчас нужно, не хочется! А мне, будучи у вас в гостях, тратить силу своего веера на какого-то урода, хочется?! – она вся кипела. – Не дождетесь!
           Назревал очередной конфликт между этой парочкой, и Ферлинга, опять же в очередной раз, решила разрядить обстановку.   
           – Все! – резко сказала она. – Словесные ласки сейчас неуместны. Придется мне самой, как я понимаю, решать этот вопрос, чтобы вы не понабивали друг другу лица!
           Старая волшебница засунула себе за пазуху руку и достала оттуда небольшой кулон, который весел у нее на шее на замусоленном шнурке. Кулон имел вид небольшой блестящей черной пирамидки с овальными зелеными кнопками и миниатюрным трапециевидным экраном.
           – Что-то я раньше не замечала, что вы любите украшения, – сказала Зельберра, с интересом рассматривая кулон.
           – Ну, это не совсем украшение, – произнесла старая волшебница. – Это скорее средство для удовлетворения некоторых желаний. Вещь волшебная! Подарок одного из моих прежних воздыхателей!
           – Я вижу, что у вас все подарки от воздыхателей! – съязвила Зельберра. – И подарков немало!
           Ферлинга усмехнулась.
           – Ну, не надо только завидовать, девочка моя! – мягко сказала она. – Я думаю, что их у тебя сейчас побольше, чем когда-то было у меня.
           – Чего? – игриво спросила Зельберра. – Подарков или воздыхателей?
           – Я думаю, что и того и другого! – ответила Ферлинга. – Потому, что у умной волшебницы, чем больше воздыхателей, тем больше подарков! Как вы считаете, волшебник Медон!
           Волшебник хмыкнул.
           – Не знаю! – сказал он, нетерпеливо и немного раздраженно пожав плечами. – У меня как-то воздыхателей не наблюдалось. Вы лучше расскажите о своей волшебной вещи. Я заинтригован. А волшебница Зельберра сейчас просто дырку прожжет на ней своим взглядом.
           Зельберра, обиженно фыркнув, надула алые губки.
           – Это Мейелловая Пирамидка! – Ферлинга держала волшебную вещь двумя пальцами перед собой.
           – Почему «мейелловая»? – спросила любопытная Зельберра.
           – А это очень просто! – спокойно ответила старая волшебница. – Потому, что она сделана из мейелла!
           – Логично, – сказала Зельберра, которой это, как и волшебнику Медону, да, видимо, и самой волшебнице Ферлинге ни о чем не говорило. – И все-таки, какие волшебства при ее помощи можно делать?
           Ферлинга хотела достать коралловую пудреницу, но ее единственно рабочая рука была занята пирамидкой, и она передумала.
           – Мейелловая Пирамидка – очень нужная, хотя и не слишком волшебная вещь, – произнесла Ферлинга. – При помощи ее можно делать очень небольшое количество самых простых, но, в то же время, достаточно часто необходимых чудес. Вот смотрите!
           Старая волшебница нажала на одну из кнопочек на Мейелловой Пирамидке, и на экране загорелась серебристая надпись: «Хочу увидеть».
           – Теперь мы нажимаем другую кнопку, – продолжила Ферлинга, – и поочередно вызываем из памяти все то, что заложено там на эту тему.
           Она нажимала на кнопку, и на экране возникали надписи: «Страна волшебника Аглена», «Страна волшебника Медона», «Фурф», «Клюш» и так далее.
           – Если вам нужно что-то увидеть, а этого нет в памяти Мейелловой Пирамидки, то можно просто при помощи кнопок набрать название необходимого объекта, и вы легко его увидите на экране, как только прикоснетесь к вершине этой прекрасной волшебной вещи! – довольно сказала Ферлинга, любуясь своим чудесным кулоном.
           – Здорово! – завистливо сказала Зельберра. – А что еще может ваша Мейелловая Пирамидка?
           – Еще кое-что может, – хитро улыбнувшись, ответила Ферлинга, нажав на очередную кнопку.
           На экране загорелась надпись «Хочу превратиться», а затем – «Хочу превратить».
           – При желании, можно превратиться в кого угодно или во что угодно! И то же самое можно сделать с кем-то или с чем-то! – сказала Ферлинга. – Естественно, к волшебникам это не относится, – добавила она, посмотрев на недовольно засопевшего Медона. – Только эта функция последнее время делает сбои. Заказываешь одно, а получаешь другое. Вот недавно экспериментировала на леккотах. Такая ерунда получалась, что, если бы результаты не были смешными, я бы просто разозлилась. Превращаешь его в удобное, необходимое в хозяйстве кресло, а у него только уши отваливаются и все! Или…
           – Подождите! – с восторгом сказал Медон, для которого такие волшебства на данный момент были не по силам. – И вы говорите о том, что ваша волшебная вещь делает самые «простые» чудеса?! Мне кажется, что вы явно ее недооцениваете! А если она может и еще что-то большее, то ей, в нашем положении, просто цены нет! Ну не скрытничайте, уважаемая волшебница Ферлинга! И не скрывайте от нас всех чудесных возможностей вашей Мейелловой Пирамидки!
           Старая волшебница хитро прищурила разноцветные глаза.
           – Вы правы, волшебник Медон! – сказала она и нажала еще одну кнопку.
           На экране загорелась очередная надпись: «Хочу переместиться», а затем – «Хочу переместить».
           – Ну, здесь то же самое, что и с желанием кого-то или что-то увидеть, – продолжила Ферлинга, наслаждаясь производимым эффектом. – Вызвав из памяти тот объект, куда вы хотите попасть или отправить кого-то, прикасаетесь к вершине Мейелловой Пирамидки – и ваше желание выполнено!
           Медон был просто поражен.
           – Да! – сказал он задумчиво. – Мои волшебные гуалы по сравнению с вашей пирамидкой – просто дети перед учительницей!
           – Волшебник Медон! – миролюбиво сказала Ферлинга. – Мы делаем общее дело! И все, что есть у каждого, должно работать на благо всех!
           – Да! – вдруг раздался обиженно-протяжный возглас Зельберры. – Значит, когда нужно было для общего дела перемещаться туда-сюда, то использовался только мой Зеркальный Веер, у которого волшебная сила, кстати, не беспредельная. И других вариантов, кроме этого, больше, почему-то, никто не видел! И Зельберра, как дурочка, доставала свою любимую вещь и выжимала из нее последние соки! – она готова была закатить истерику. – А теперь выясняется, что у вас, волшебница Ферлинга, была такая волшебная вещь, такая Мейелловая Пирамидка, такая…
           – Девочка, не груби старшим, – тихо и спокойно сказала старая волшебница. – И голосок здесь повышать не надо. Прокололась! Делай выводы. Так приходят опыт и мудрость. А как же ты по-другому всему научишься? Без практики нельзя. Ты мне еще потом спасибо скажешь.
           Зельберра от обиды закусила губу.
           – Да ты не злись, не злись, – сказала Ферлинга. – Немного поработала твоя волшебная вещь, теперь поработает моя. По-моему, все честно. Ну что, не обижаешься?
           – Не обижаюсь, – тихонько всхлипывая, ответила Зельберра.
           – Ну, вот и хорошо! – сказала Ферлинга. – А теперь переместим сюда хотя бы одного…
           – Шкарла, – хрипло подсказал Зунк.
           – Правильно, шкарла! – изрекла Ферлинга и нажала поочередно зеленые кнопки на Мейелловой Пирамидке.
           И в то же время на столе появилось необычное, если не сказать – странное, существо. Оно напоминало небольшой, постоянно двигающийся мешок, наполненный какой-то жидкостью. Из-за этого его форму разглядеть, или хотя бы угадать, было практически невозможно. Существо принимало то круглую форму, то вытянутую, то плоскую, то вообще непонятно какую. Серо-коричневая кожа его была вся в мелких и острых шипах, а тело обвивал, как спираль, твердый и тонкий костный нарост с мелкими зазубринами. Ни лап, ни головы, ни рта, ни ушей, ни носа, ни глаз у этого существа не было.
           Все присутствующие с интересом рассматривали это «чудо».
           – Так это и есть один из твоих родственников – шкарлов? – жестко спросил Медон у Зунка. – И чем же он питается в моей стране? Расскажи, как он здесь, без моего ведома, жирует, объедает меня, обпивает?! И вообще – как живет!?
           У Зунка от страха зуб на зуб не попадал.
           – Шкарлы абсолютно безобидны, – заикаясь, ответил он. – Они не приносят ни вреда, ни пользы…
           – А должны приносить мне пользу! – раздраженно перебил его волшебник.
           – Ведь они питаются сейчас исключительно корнями мертвых деревьев и других мертвых растений, – тихонько продолжал Зунк. – Поэтому и не покидают пределов страны: пищи для них в другом месте нет. Раньше они тоже жили в норах, но иногда вылезали на поверхность. Они были красивыми и пушистыми. У них были и ноги, и головы, и все, что должно быть на голове, и даже хвост, – он глубоко вздохнул. – Но после того, как они начали питаться волшебными грибами-гуалами, их внешний вид стал постепенно меняться, пока они не стали такими, какими вы их видите.
           Все внимательно слушали Зунка и не отрывали взглядов от постоянно двигающегося на столе шкарла.
           – Как я уже сказал, питаются они сейчас, после того, как волшебник Медон запретил всем своим подданным есть гуалы, исключительно корнями мертвых деревьев, – сказал Зунк, тоже глядя на шкарла. – А передвигаются в почве при помощи своего спиралевидного костного нароста. Когда шкарлы ищут пищу, они принимают удлиненную форму и, вращаясь вокруг собственной оси, врезаются винтом в почву. Продвинувшись на длину своего тела, они останавливаются и начинают раздуваться в стороны. Почва, таким образом, сжимается, прессуется и получается удобный для передвижения подземный ход. Затем шкарл опять, вращаясь, передвигается вперед и снова прессует почву возле своего тела.
           – Ну, а как же он ест? Чем? У него же для этого ничего же нет! – смеясь, сказала Зельберра.
           – А очень просто! – ответил Зунк. – Когда шкарл натыкается на корень, он, не останавливаясь и вращаясь, двигается вперед и острыми зубьями своего спиралевидного нароста превращает корни в опилки. Затем через шипы на коже выпускается через небольшие отверстия разъедающая жидкость, которая находится внутри каждого шкарла.
           – Это то, что там булькает в нем? – с интересом спросила Ферлинга.
           – Да, – ответил Зунк. – Эта жидкость, растворяя опилки, превращает их в густую жижу, которой и питаются шкарлы, втягивая ее внутрь себя через те же отверстия в шипах на коже.
           – Ну, теперь мне ясно, – громко протянул Медон, – почему мои прекрасные деревья постоянно падают. Им просто нечем зацепиться за почву. А почему? Потому, что какие-то шкарлы сожрали их корни! А ведь шкарлы живут в моей стране! Значит, они мои подданные! И, значит, должны приносить мне пользу!
           – Насколько я понимаю, у Зунка как раз по этому поводу и есть какое-то предложение, – отвлекая волшебника, сказала Ферлинга. – Ну, говори, ушастый!
           Зунк испуганно посмотрел на своего хозяина.
           – Ну, говори, говори, – немного успокоившись, сказал волшебник. – Если твое предложение окажется дельным, то, может быть, я тебя и прощу. Частично. Когда-нибудь.
           Зунк от испуга был на грани нервного срыва.
           – Я думаю, – заикаясь, сказал он, – что волшебник Аглен сейчас будет очень насторожен. И незамеченным попасть в его страну, чтобы уничтожить флуны, будет просто невозможно. Он будет внимательно следить за всем, что происходит на его земле. Но не под землей! – Зунк на мгновение замолчал. – Вряд ли он может подумать о том, что в его страну можно попасть, не выходя на поверхность!
           – И в этом нам помогут шкарлы! – тихо промолвила Ферлинга.
           – Точно! – Зунк был доволен, что его поняли. – Мало того! Шкарлы сделают всю работу сами!
           – Это каким же образом? – недоверчиво спросил Медон.
           – Не выходя на поверхность, – ответил ему Зунк, – они попадают в страну волшебника Аглена и, передвигаясь под землей, уничтожают корни растений-флунов, превращая их в опилки! Растения гибнут! Гриды остаются без волшебных ягод и становятся полностью беззащитными! И Долина Гридов ваша!
           Медон, изумленно, посмотрел на Зунка.
           – А что! – сказал волшебник. – Мне нравится эта идея! Когда флунов не будет, моим новым воинам уже ничто не сможет помешать достичь желанной победы! – и, взяв со стола извивающийся гуал, он бросил его Зунку. – Молодец!
           Тот на лету поймал зубами брошенную поживу и жадно проглотил. При этом изо рта его потекла вязкая зеленая слюна, растянувшаяся до самого пола.
           – Как все хорошо и просто складывается! – радостно воскликнула Зельберра.
           Ферлинга, задумчиво, смотрела в одну точку.
           – Хорошо-то хорошо, но не совсем! – внезапно сказала она. – Идея с попаданием шкарлов в страну волшебника Аглена, не выходя на поверхность, действительно, интересна. Тут Зунк и вправду блеснул находчивостью! Но вот безукоризненным и продуманным я этот план не назову.
           – Это почему же? – с вызовом спросил Медон. – Все четко!
           – В этом плане много дыр! – ответила Ферлинга. – И главное это то, что таким способом уничтожить волшебные флуны невозможно. Ведь, как только гриды увидят, что растения гибнут, они сейчас же при помощи одной единственной ягодки смогут создать бесконечное множество таких же растений. И шкарлы просто физически не смогут их уничтожить!
           Зельберра перебила ее.
           – И, наверное, – сказала она, – волшебник Аглен сразу же начнет искать причину гибели своих волшебных растений, которые никогда даже не болеют!
           – И, естественно, найдут шкарлов! – продолжила ее мысль Ферлинга.
           Волшебник Медон развел руками.
           – И вся идея пойдет насмарку! – недовольно сказал он и посмотрел на Зунка. – Напрасно я тебя гуалом поощрил!
           – Я думаю, что не напрасно! – сказала Ферлинга. – Он подал очень интересную идею! И мы ее используем, но разнообразим и кое-что добавим! И тогда она будет не такая уж сырая!
           – Вы что-то придумали? – с интересом спросил Медон.
           – Да! Придумала! – разноцветные глаза Ферлинги задорно засветились. – И вот что!


                ГЛАВА 15

                ИДЕЯ ВОЛШЕБНИЦЫ ФЕРЛИНГИ.
                ШКАРЛЫ И БЭРХИ.

           Зельберра и Медон от нетерпения даже раскрыли рты.
           – Мы должны не уничтожить флуны, а только нейтрализовать их! – сказала почти шепотом старая волшебница. – А если проще, то мы должны лишить флуны их волшебной силы!
           – Здорово! – увлеченно воскликнула Зельберра. – А как? – непонимающе добавила она.
           Ферлинга хитро посмотрела на нее, а потом – на волшебника Медона.
           – Не нужно только обволакивать себя загадочностью! – недовольно сказал волшебник. – Если начали, то уже договаривайте до конца.
           – А мыслю я вот как! – Ферлинга открыла коралловую пудреницу и вдохнула Легкую Пудру. – Мы отправляем небезызвестных шкарлов, как предлагал Зунк, в страну волшебника Аглена. Но перед этим мы заставляем их съесть огромное количество гуалов!
           – Моих гуалов? – переспросил Медон.
           – Да, ваших гуалов! – ответила старая волшебница. – Шкарлы должны съесть столько гуалов, чтобы произошла полная замена той жидкости, которая находится в них сейчас, на чистейший сок волшебных грибов зла! То есть, шкарлы должны стать своеобразными живыми контейнерами для переноски сока гуалов!
           Взгляд Зельберры был так же ярок, как и тускло туп.
           – И что дальше? – заворожено, спросила она.
           – Действительно, что нам это даст? – поддержал ее Медон.
           – Ну, во-первых, шкарлы, покинув пределы вашей страны, – ответила волшебнику Ферлинга, – не примут сразу свой первоначальный вид, какой был у них во времена волшебника Кутуна. Ведь они будут наполнены чистейшим волшебным соком гуалов, и он существенно замедлит их обратное перевоплощение. Я думаю, что сила сока гуалов сделает свое дело, и шкарлы попадут в Долину Гридов такими же, какими покинут вашу страну, волшебник Медон!
           – Это я понял! – насупив густые брови, сказал Медон. – И что дальше?
           – Да, да! Что дальше? – хлопнула в ладоши Зельберра.
           Ферлинга недовольно посмотрела на них, а потом перевела взгляд на Зунка.
           – Ну, что? И тебе не понятно? – вздохнула она. – У тебя же голова больше, чем у нас всех вместе взятых!
           – Почему – «не понятно»? – внезапно ответил Зунк. – Все понятно!
           Ферлинга удивленно вскинула брови.
           – Ну, тогда продолжи мою мысль, самый умный! – с интересом сказала она.
           Зунк с опаской покосился на Медона.
           – Ну, ладно, не бойся, говори! Не посрами учителя! – высокопарно произнес волшебник, естественно, имея ввиду себя.
           Ферлинга иронично усмехнулась.
           – Мне кажется, что, попав в Долину Гридов, – негромко сказал Зунк, – шкарлы должны, передвигаясь под землей, найти корни растений-флунов и выпустить из себя на них сок волшебных гуалов. Корни флунов, впитывая этот сок, будут наполнять им все растение и, конечно же, сами волшебные ягодки, которые постепенно начнут терять свою волшебную силу. Таким образом, волшебные грибы зла – гуалы – нейтрализуют волшебные ягоды добра – флуны! Флуны потеряют свою волшебную силу и станут самыми обыкновенными, хотя, кроме этого, в них ничего не изменится! Внешне они останутся прежними!
           Медон был поражен сообразительностью своего слуги, но старался этого не показывать.
           – Молодец! – сказал он и, подойдя к Зунку, потрепал его за ухо. – Моя школа!
           – Так это же решает все дело! – изумленно произнесла Зельберра. – Мы уже почти победили!
           – Подожди! – перебила ее Ферлинга. – Повода для банкета пока еще нет! – она повернулась к Зунку. – Ушастый, у тебя все?
           Зунк замялся.
           – Я понимаю, что должно происходить, – сказал он с нажимом на слово «что», – но не совсем понимаю, как это должно происходить! – теперь Зунк поставил акцент на слове «как».
           – Ты же все прекрасно объяснил! – нетерпеливо сказал Медон. – Что тебе еще не понятно?
           – Я не пойму, как мы, – Зунк запнулся, – проследим за действиями шкарлов, и как вы будете руководить их действиями на расстоянии.
           – Как, как! – резко перебил его Медон. – Прикажу – и все! Они – мои подданные! Мои рабы! И обязаны мне повиноваться!
           Тут в разговор вмешалась Зельберра.
           – А что! Зунк прав! – сказала она. – Как только шкарлы покинут пределы вашей страны, вы уже ничем не сможете на них воздействовать! Они, плюнув на ваш приказ, смогут направиться туда, куда им захочется!
           – Как это – «плюнув»? – с вызовом спросил Медон.
           – А вот так! Тьфу! – и Зельберра неожиданно ловко и точно плюнула через всю комнату в окно.
           Медон, проследив за полетом плевка, озадаченно почесал себя за ухом.
           – Тогда получается, что их нельзя отпускать? – сказал он. – А как же они тогда попадут в Долину Гридов?
           – А, чтобы решить и этот вопрос, вам снова понадобится моя помощь! – вмешалась волшебница Ферлинга. – А точнее – помощь моей Мейелловой Пирамидки! А, если еще точнее, то помощь бэрхов!
           Медон закрыл глаза.
           – Волшебница Ферлинга! – простонал он. – Я уже начинаю путаться в названиях, именах и в том, кто и что умеет делать и будет делать! Какие еще бэрхи?!
           – А вот какие! – сказала старая волшебница.
           Она нажала на одну из кнопочек на Мейелловой Пирамидке, и верхняя ее половинка сдвинулась в сторону, обнаружив внутреннюю полость.
           Волшебник Медон и волшебница Зельберра с интересом вытянули шеи, пытаясь увидеть, что там внутри. Если бы у Зунка была шея, он проделал бы то же самое.
           А внутри пирамидки копошились какие-то живые существа!
           Ферлинга поставила Мейелловую Пирамидку на обрубок покалеченной руки и двумя пальцами другой достала оттуда одно из этих существ.
           – Вот это и есть бэрх! – довольно сказала она.
           Бэрхом оказалось существо, очень похожее на иглу длиной с палец. Оно то извивалось, принимая самые разнообразные формы, то, неожиданно, выпрямлялось струной, то вдруг завязывалось самым невероятным узлом. Один конец бэрха был острым, а другой – тупым. Тупой конец оканчивался небольшим палевым постоянно мигающим шариком.
           – И что он умеет, этот ваш бэрх? Чем он может быть сейчас нам полезен? Такой мизерный! – спросил Медон Ферлингу.
           – Он может и будет нам полезен! – сказала старая волшебница, все также держа бэрха между двумя пальцами. – А над его размерами не нужно смеяться. Его размеры – не повод для иронии! Величина не всегда соответствует возможностям. Большой неумеха всегда проиграет маленькому умельцу. И бэрх – явное доказательство этому!
           Зельберра осторожно дотронулась пальцем до игловидного существа в руке Ферлинги. Оно быстро свернулось в не очень круглый клубочек и, защищаясь, выставило свой острый конец наружу.
           – Ты посмотри! Защищается! – сказала Зельберра. – Так какими способностями ваш бэрх обладает?
           – О! – ответила Ферлинга и щелкнула попеременно каждым из кончиков своего раздвоенного языка. – Бэрх – очень интересное существо! Если его воткнуть в какой-нибудь объект, то он, благодаря своей форме, мгновенно проникнет внутрь и станет неотъемлемой частью этого объекта, а точнее – одним целым с ним. А мигающий шарик бэрха – это ни что иное, как своеобразный приемник, улавливающий сигналы-приказы, посылаемые исключительно с Мейелловой Пирамидки. Таким образом, поместив бэрх в какой-либо объект, я при помощи своей пирамидки получаю полную власть над этим объектом и могу делать с ним все, что мне только захочется!
           Медон настороженно смотрел на бэрха.
           – На волшебников это не распространяется! – заметив его взгляд, с усмешкой добавила Ферлинга и положила игловидное существо обратно в пирамидку.
           – Так вы хотите сказать, – с придыханием спросила ее Зельберра, – что, поместив такой бэрх в любой – живой или неживой – объект, вы сможете производить с этим объектом любые необходимые вам действия, на которые только способна Мейелловая Пирамидка?
           – Да, девочка моя! – ответила ласково старая волшебница. – Ты все правильно поняла!
           – Значит, вы сможете этот объект, – в свою очередь спросил и Медон, – и превратить, во что захотите, и переместить, куда захотите, и даже уничтожить, если захотите?!
           – Все верно, волшебник Медон! – ответила Ферлинга, ухмыльнувшись. – Я вижу, что вы с волшебницей Зельберрой начинаете меня понимать все лучше и лучше! Еще немного и мы дойдем до того, что я буду вам объяснять каждую свою мысль всего лишь один раз!
           – Не забывайтесь, волшебница Ферлинга! – разозлился Медон. – Я дорожу вашей помощью, но насмешек над собой не потерплю!
           Старая волшебница поняла, что повела себя немного нетактично и что нужно сейчас быстро и мягко успокоить и отвлечь Медона, чтобы потом когда-нибудь его обида через злопамятность не выплеснулась на нее. Ферлинга сама была злопамятна и знала, насколько это может быть опасным.
           – У меня даже в мыслях не было сказать вам что-то обидное! – быстро произнесла Ферлинга. – Я просто немного не так выразилась! Вернее – неправильно построила свою фразу! Но здесь, поверьте, не я виновата, а мой возраст! Старость – неприятная штука!
           – Вы так говорите, – немного успокоившись после ее слов, сказал Медон, – будто вы и ваш возраст никак не связаны между собой!
           – К сожалению, связаны, – грустно сказала Ферлинга. – И это ужасно! Я чувствую, как возраст меня меняет. И не в лучшую сторону. А время так летит! – она вздохнула. – И именно потому, что время так летит, я хочу побыстрее осуществить задуманное! Поэтому, давайте не будем отвлекаться на какие-то словесные недопонимания, и продолжим начатое дело! Так на чем мы остановились?
           – На том, что вы хотели предложить, как использовать ваших бэрхов в наших дальнейших действиях в войне против волшебника Аглена! – быстро протараторила Зельберра
           – Умничка! – сказала Ферлинга. – Точно и четко! Прямо как домашняя заготовка! – старая волшебница открыла коралловую пудреницу и, взяв щепотку Легкой Пудры, поднесла ее к носу и вдохнула. – А вот теперь мы возьмем вариант Зунка с отправкой шкарлов в Долину Гридов и сделаем в нем небольшую поправочку при помощи моих бэрхов! И тогда все станет на свои места! Как ты считаешь, Зунк?
           Зунк, вися на крюке, судорожно соображал. Внезапно он оскалился, и улыбка его была ужасной и нелепой.
           – Я все понял! – хрипло сказал он.
           – Ну, раз так, – Ферлинга зевнула, – то и расскажи всем присутствующим, что ты понял! Закончи мою мысль. А то я что-то немного устала, – она зевнула еще раз.  
           – Ну, лопоухий, давай! – приказал Медон. – Покажи класс моей школы!
           Зельберра, закатив глаза, фыркнула.


                ГЛАВА 16

                ЗУНК.
                НОВЫЕ ИДЕИ.

           – Насколько я понимаю, все должно происходить так! – медленно начал Зунк. – Наполнив шкарлов чистейшим соком гуалов, мы вживляем в них бэрхи. После этого, с помощью Мейелловой Пирамидки с ними можно делать все, что угодно! Поэтому мы легко переместим шкарлов прямо под флуновые кусты! При этом шкарлам не придется самостоятельно рыть ходы, чтобы попасть в Долину Гридов и искать там эти кусты. Так мы заметно сократим время нашей операции.
           Ферлинга остановила его взглядом.
           – Идея с перемещением шкарлов под флуновые кусты с помощью бэрхов и Мейелловой Пирамидки, конечно, хорошая, – сказала Ферлинга, – но в данной ситуации ею воспользоваться мы не сможем.
           – Это почему? – возмутился Медон. – Мне кажется все, сказанное Зунком, очень логичным и выполнимым.
           – Я согласна с вами, волшебник Медон, – сказала Ферлинга. – Все, на первый взгляд, выглядит довольно неплохо! Но вот в дальнейшем, если мы сделаем все так, как сказал Зунк, могут возникнуть сложности. Нет, Зунк не сделал никакой ошибки! Просто он не знает, в отличие от меня, всех качеств Мейелловой Пирамидки. Ведь у нее, помимо положительных, есть еще и отрицательные качества!
           Присутствующие внимательно слушали. Ферлинга, запрокинув голову, вдохнула Легкую Пудру. При этом большие раздвоенные мочки ее ушей монотонно покачивались.
           – Так вот, – продолжила старая волшебница. – Мейелловая Пирамидка, поработав какое-то время, должна отдыхать, восстанавливая свои внутренние силы. И если она даже сумеет, очень поднатужившись, переместить такое большое количество шкарлов, чтобы их хватило на все флуновые кусты, то ей понадобится довольно много времени на восстановление своей работоспособности! И вот именно в это время контроль за шкарлами мы потеряем! И неизвестно, что они тогда начнут делать! Может им захочется вылезти наружу и поползать по поверхности?! Мы не можем рисковать!
           – А давайте их отправим при помощи флунов! – внезапно сказала Зельберра. – У меня еще остались волшебные ягодки.
           – Девочка, – возразила Ферлинга, –  флуны выполняют только добрые чудеса, и я очень сомневаюсь, что они переместят в страну волшебника Аглена шкарлов! Поэтому, пусть шкарлы отправляются в Долину Гридов своим ходом!
           Медон перебил ее.
           – А как же они там найдут флуновые кусты? – спросил он.
           – При помощи бэрхов, находящихся в них! – сказала Ферлинга, но увидела, что ее не совсем понимают. – Сейчас все объясню!
           Она нажала на одну из кнопочек на Мейелловой Пирамидке, и на экране появилась Долина Гридов.
           – Отмечаем на экране наши цели – флуновые кусты! – произнесла она, совершая манипуляции с кнопками.
           Все внимательно смотрели на экран, на котором вместо флуновых кустов появились только беспорядочно разбросанные черные точки.
           – Теперь запоминаем это изображение, являющееся картой расположения всех флуновых кустов в стране волшебника Аглена, – сказала Ферлинга, продолжая нажимать кнопки, – и наша цель становится вполне достижимой! 
           – Здорово! – сказал Медон, почесывая себя за ухом кривым пальцем. – Ух, и здорово! А можно для наглядности показать на экране не только эту противную Долину Гридов, но и мою прекрасную страну, а также всю местность, которая находится между ними? Я хочу видеть всю операцию от начала и до конца!
           Глаза Медона горели.
           – Нет проблем! – сказала Ферлинга.
           И через мгновение на экране появилось все то, что так хотел увидеть волшебник Медон!   
           – Вот это да! – сказал он одновременно с восторгом и завистью. – И что теперь?
           – А теперь мы вживляем в шкарлов бэрхи и, воздействуя на их приемный палевый шарик при помощи Мейелловой Пирамидки, делаем с ними все, что нам только захочется! – произнесла Ферлинга. – Ведь шкарлы, повинуясь бэрхам, которые в свою очередь повинуются Мейелловой Пирамидке, – добавила она, – после этого будут нам полностью подвластны!
           – И мы их направим по карте на экране к флуновым кустам! – радостно добавила Зельберра. – Шкарлы достигнут их корней и тогда…
           – И тогда, – громко перебил ее Медон, – чистейший сок гуалов должен залить корни этих гадких флунов! Залить так, чтобы они захлебнулись этим соком! И чтобы, втягивая его, флуны быстро и неизбежно теряли свою волшебную силу! И, в конце концов, лишились ее совсем!
           Ферлинга задумалась.
           – Да, – сказала она, – было бы неплохо, чтобы сок гуалов сразу залил корни флунов полностью, а не вытекал из шкарлов через отверстия в их шипах тонкими струйками!
           – Так нужно просто шкарлов, достигших корней флунов, разорвать и все! – хрипло подсказал Зунк. – То есть, уничтожить при помощи бэрхов!
           – Голова! – похвалила его Ферлинга и затем посмотрела на Медона. – Умственные способности вашего слуги просто восхищают! Я всегда говорила, что нельзя судить никого по внешнему виду. Очень часто уродцы оказываются большими умницами, а красавцы – совсем наоборот! Не правда ли, Зельберра?
           Волшебница Зельберра уловила в тоне Ферлинги иронию, но не поняла ее сути.
           – Я как-то не обращала на это внимания, – отвлеченно сказала она, чтобы уйти от ответа.
           – А с уничтожением шкарлов Зунк это действительно хорошо придумал! – продолжила Ферлинга, размышляя. – Значит, я с Мейелловой Пирамидки посылаю какому-то бэрху приказ на самоуничтожение. И он, являясь на данный момент одним целым со шкарлом, мгновенно разрывает его на куски! И сок гуалов заливает корни флунового куста! – старая волшебница усмехнулась. – Можно сказать, такая безвозвратная командировочка шкарлов!
           – Правильно! – привстав, сказал Медон. – Шкарлы – смертники! Смертники во имя великой цели! За волшебника Медона! – тряся кулаком, закричал он. – И так мы поступим со всеми шкарлами! Пока волшебный сок гуалов из последнего из них не зальет корни, опять же, последнего флунового куста!
           – Террористы-смертники, которые об этом даже не знают! – отвлеченно съязвила Зельберра. – И даже не догадываются!
           – А нечем им догадываться! Головы-то нет! – Медон хмыкнул, наслаждаясь собственной шуткой.
           – Да как-то выходит не очень красиво с вашей стороны по отношению к жителям своей страны! – поддела Зельберра Медона. – Ведь шкарлы ваши подданные!
           – Ага! Давайте у шкарлов спрашивать их согласия! – возмутился волшебник, не уловив иронии Зельберры. – А потом долго уговаривать тех, которые не согласятся!
           – Да успокойтесь, я шучу, – ухмыляясь, сказала Зельберра.
           – Так что? – громко перебила Ферлинга. – Если никто не возражает, может, начнем?!
           – И чем быстрее, тем лучше! – поддержал ее Медон.
           – Я согласна! – сказала в свою очередь Зельберра. – Пора с этим волшебником Агленом и его мерзкими гридами заканчивать!
           – Но для начала нужно отобрать шкарлов и так откормить гуалами, – произнесла Ферлинга, – чтобы сок из них так и брызгал!
           – Ну, я думаю, этим займется Зунк! – Медон посмотрел на слугу.
           – Я все понял! – сказал Зунк. – Можно выполнять?
           – Вперед! – приказал волшебник.
           И Зунк, соскочив с крюка и взмахнув ушами-крыльями, быстро исчез за окном.
           – А я, пожалуй, пока займусь, – сказала Ферлинга, – отбором бэрхов для проверки их работоспособности и чувствительности к сигналам Мейелловой Пирамидки. Бэрхи бывают более способными и менее способными. Чтобы потом не возникло никаких нежелательных и непредвиденных ситуаций, нужно выбрать из них самых чувствительных к восприятию сигналов и соответственно к выполнению приказов.
           – Да! Еще раз начинать все сначала не хотелось бы, – согласилась Зельберра.
           – Я думаю, – сказал Медон, – что на этот раз все продумано до мелочей. И главное – мы при помощи Мейелловой Пирамидки можем постоянно контролировать ситуацию, чего не было в первом варианте с куэлами и сплирками! Теперь нам ничто не помешает победить!
           – Скорее бы! – мечтательно проронила Зельберра.
           – Знаете что, молодежь! – обратилась Ферлинга к ней и Медону. – А не пошли бы вы немного погулять? Заодно посмотрите, что там делает Зунк. И меня не будете отвлекать от работы с бэрхами, и пообщаетесь. Пора вам начинать привыкать друг к другу. А то грызетесь через слово! А ведь совсем скоро нужно будет жениться!
           – Вы говорите «жениться» таким тоном, – сказала обиженно Зельберра, – будто волшебник Медон не по своей доброй воле это делает! Будто его кто-то заставляет или вынуждает!
           – Или нет? – повел густыми бровями Медон. – Или я сам просил вас об этом, стоял на коленях, дарил цветы и пел серенады под балконом?
           – Ах, так! – вспылила Зельберра. – Тогда я ухожу! Считайте, что меня здесь уже нет!
           Она нарочно долго стала искать в складках платья Зеркальный Веер в ожидании, что ее остановят.
           – Нет, нет, нет! – спохватился Медон, вдруг вспомнив, что без Зельберры в Великую Ложу ему не попасть. – Я просто не так выразился!
            Ферлинга молча наблюдала за этой склокой и была очень недовольна.
           – Волшебник Медон! – сказала она. – Вы не волнуйтесь. Все нормально. Характер у волшебницы Зельберры немного взбалмошный, но, в общем, она хорошая. Вы идите вперед, а она вас сейчас догонит. У меня есть для нее несколько теплых и ласковых слов.
           Тон волшебницы Ферлинги Зельберре очень не понравился.
           Медон, надеясь, что Ферлинга сумеет замять конфликт, вышел за дверь и начал спускаться вниз по винтовой каменной лестнице. Волшебницы остались вдвоем.
           Ферлинга посмотрела на Зельберру таким долгим и уничтожающим взглядом, что спесь молодой волшебницы сразу исчезла.
           – А что я такого сказала? – испуганно пролепетала молодая волшебница.
           – Ты что, – тихо и зловеще произнесла Ферлинга, – хочешь мне всю игру испортить? Хочешь уничтожить то, что я с таким трудом пытаюсь построить и к чему я стремлюсь столько лет? Ты что, думаешь, что я без тебя с этим делом не справлюсь? Ты кем себя возомнила?
           Зельберра была испугана, но она была волшебницей, равной Ферлинге, и не хотела терять достоинства.
           – Я, конечно, уважаю ваш возраст, – пыталась огрызаться Зельберра, – и ссориться с вами мне вовсе не хотелось бы, но разговаривать с собой в таком тоне я не позволю! – она все больше распалялась. – И вообще, почему к моим словам так мало прислушиваются?!
           – Да потому что слов этих мало! – резко ответила Ферлинга. – А если они и появляются, то качество их не очень высоко!
           – Вы забываетесь, волшебница Ферлинга! – окончательно разошлась Зельберра. – И вы забываете, что без меня у вас ничего не получится! – она почти кричала. – Ведь только от меня волшебник Медон может получить Силу Волшебства Тайного Языка! А без этого он никогда не попадет в Великую Ложу и навсегда останется «простым» волшебником! Да и вы в этом случае ничего не получите! А если «великие» еще и узнают о ваших проделках!..
           – Ты что, мне грозишь?! – зловеще прошипела Ферлинга, и ее раздвоенный язык при этом, шевелясь, вылез наружу. – Мне?! Волшебнице Ферлинге?!
           У Зельберры по спине поползли мурашки.
           – Да ты знаешь, что я вожусь с тобой только потому, что ты очень похожа на меня в молодости! – сказала Ферлинга. – Потому, что мне просто больше некому передать свой опыт и свою мудрость! Я навсегда потеряла для себя свою родную дочь – волшебницу Хельвину – и думала, что ты ее мне заменишь! И мне будет кому передать все, что я знаю и что у меня есть! Но ты оказалась неблагодарной! – Ферлинга была в ярости.
           Зельберра была так напугана, что ее начало трясти.
           – А если ты думаешь, что кроме как у тебя, у волшебника Медона больше негде получить Силу Волшебства Тайного Языка, – уже спокойнее продолжила старая волшебница, – то ты сильно ошибаешься!
           – Почему? – тихо спросила Зельберра.
           – Да потому, что даже сам волшебник Аглен может дать волшебнику Медону эту силу! – ответила Ферлинга.
           – Никогда! – с пафосом произнесла Зельберра. – Никогда волшебник Аглен не даст своему брату Силу Волшебства Тайного Языка!
           – О! Ты неправа! – уже мягче сказала старая волшебница. – Ты забываешь о доброте волшебника Аглена и о его чувстве ответственности перед своим народом! Достаточно волшебнику Медону после своей победы немного «прижать» маленьких гридов, и, поверь мне, Аглен даст ему Силу Волшебства, лишь бы только Медон их не трогал! – Ферлинга вдохнула Легкую Пудру. – Поэтому, если ты хочешь чего-то добиться, то держись меня и делай все так, как я скажу. В противном случае, мы с тобой просто расстанемся! И, поверь мне, что волшебник Медон не очень будет страдать по этому поводу! Он тебе сейчас нужен гораздо больше, чем ты ему. И запомни одну простую истину: если ты хочешь от кого-то чего-то добиться и желаемое получить, ты должна научиться говорить на его языке! В данный момент – на языке волшебника Медона.
           – А если я не хочу! – все еще пыталась огрызаться молодая волшебница.
           – Делать то, что хочется, гораздо интереснее и проще, чем делать то, что нужно! – устало, сказала Ферлинга. – Так нужно! Иначе ты становишься лишней в этой игре. И, чтобы ты не мешала, нам, действительно, придется расстаться!
           Зельберра, услышав это, вдруг поняла, что без нее на самом деле можно легко обойтись. Она очень испугалась, что так и произойдет. Все ее планы в одно мгновение начинали рушиться, а мечты, которые почти осуществились, становились снова призрачными и почти нереальными.
           – Я больше не буду! – захныкала Зельберра и стала размазывать кулачками слезы по лицу.
           – Детский сад! – вздохнув, сказала Ферлинга. – Ну ладно, беги, догоняй своего красавца! И больше не пристраивай мне таких ударов по моей нервной системе! Учитывай мой возраст, ведь я уже не девочка. И учти, – сказала она медленно и серьезно, – это в последний раз! Больше от меня поблажек, снисхождений и прощений не жди!
           – Я все поняла! – радостно сказала Зельберра. – Спасибо! Я знала, что вы со мной жестоко поступить не сможете!
           – Да, – задумчиво сказала Ферлинга. – Как же вы все друг на друга похожи.
           – Кто – «вы»? – не поняв, переспросила молодая волшебница.
           – Вы – волшебницы далекой периферии! Посланницы глубокого захолустья, стремящиеся доказать, что они не такие и ворваться в элиту! – ответила, размышляя, Ферлинга. – У многих, конечно, не получается. И они остаются такими же, какими и были: не умеющими нести и преподносить не только себя, но даже свои одежды! Многие опускают руки. Но те, которые не сдаются, рвут зубами все и всех, чтобы только попасть в элиту и доказать, что они тоже чего-то стоят. Хотя ничего хорошего, поверь мне, девочка, там нет. 
           – И что же здесь плохого, если кто-то хочет жить лучше? – дрожащим голосом сказала Зельберра. – По-моему, здесь любые способы приемлемы! Почему, если я родилась, как вы говорите, в захолустье и в семье довольно бедной и неродовитой, я должна этим довольствоваться? 
           – Я понимаю тебя, девочка моя! И поддерживаю! – ответила старая волшебница. – Но вижу, что ты считаешь главным оружием на пути к своей цели – наглость, беспринципность и отсутствие этических норм! А другие таланты – более умственные и творческие – при этом уже не так важны!
           – А что? – сказала Зельберра. – Все это – неплохое оружие! Главное – добиться своего! А если ты уже возвысился, то, каким способом ты это сделал, уже неважно! Ведь все те, кто стоят ниже тебя, любое твое действие или слово принимают и воспринимают уже как догму! Без доказательств! – от возбуждения ее голос задрожал. – Их глаза восторженно смотрят на тебя! Они смотрят через очки твоего величия и поэтому, кроме этого, ничего не замечают! И тайно или откровенно завидуют тебе!
           Ферлинга внимательно слушала, и в голове ее витали мысли, известные лишь ей одной.
           – Ладно, – сказала она. – Иди! А то твой ухажер, видимо, уже заждался. И повторяю: поблажек, снисхождений и прощений больше не жди!
           – Спасибо! – прощебетала Зельберра и весело выскочила за дверь, после чего послышался удаляющийся стук ее каблучков.
           – Вот бестия! – сказала задумчиво Ферлинга. – Чувствую, она себя еще покажет! Ну ладно, пора за работу!
           И Ферлинга, высыпав бэрхов из Мейелловой Пирамидки на стол, стала отбирать из них самых красивых и энергичных.


                ГЛАВА 17

                ШКАРЛЫ КАК ОРУЖИЕ.
                НАЧАЛО НОВОЙ ВОЙНЫ.

           А тем временем Зельберра сбежала по каменным ступенькам Мрачного Замка вниз, где ее ожидал волшебник Медон.
           – Вы заставляете себя ждать, – сухо сказал волшебник.
           – Молоденьким и, особенно, хорошеньким волшебницам свойственно опаздывать! – игриво ответила Зельберра.
           – Ну, как там, – Медон поднял глаза, указывая туда, где осталась Ферлинга, – все нормально решилось?
           – Мы с волшебницей Ферлингой поговорили и хорошо поняли друг друга, – ответила Зельберра. – Я думаю, что и с вами нам, действительно, пора уже находить общий язык! – она мягко взяла Медона под руку. – Давайте погуляем, поговорим, узнаем друг друга получше! Кто чем дышит! У кого какие интересы! У вас есть хобби? – тараторила Зельберра.
           – Что есть? – переспросил Медон.
           – Ну, хобби! Увлечение! – объяснила волшебница. – То, чем вы занимаетесь, когда вам нечего делать!   
           – Ну, сок гуалов люблю пить, – немного озадаченно ответил Медон.
           Они в это время переходили Исчезающий Мост, и Зельберра, крепко держа Медона под руку, осторожно поглядывала через перила на Голодную Воду.
           – Интересное увлечение! – сказала волшебница, пытаясь наладить контакт с Медоном.
           Она понимала, что если Ферлинга от нее отвернется, то искать поддержки придется только у Медона.
           – Как у вас хорошо! – сказала она наигранно весело.
           Погода в этой стране теперь всегда была мерзопакостной. Что-то более худшее придумать было просто невозможно. Дождь, ветер, холод, гром и молнии, казалось, соревновались здесь за то, кто из них более заметен и значим.
           Зельберра, держась за Медона, шлепала по лужам в прелестных открытых туфельках и говорила не переставая. Она играла, она работала на себя. Волшебница понимала, что лучше сейчас переступить через себя и сделать из волшебника Медона своего поклонника и союзника, чем потом, в случае чего, кусать себе локти.
           Зельберре понадобилось совсем немного времени, чтобы расположить Медона к себе. Он был очень неопытен в области интриг высокого качества. Ну и, конечно, одиночество, влекущее за собой недостаток общения, играло свою роль. Волшебница, видя, что Медон со все большим интересом слушает и смотрит на нее, была очень довольна.
           Внезапно они вышли к арене, на которой совсем недавно наблюдали бои между куэлами и сплирками. Там что-то происходило. Медон и Зельберра прошли на смотровую площадку и посмотрели вниз. А внизу происходило что-то невообразимое!
           Вся арена была заполнена извивающимися и шипящими гуалами, в которых неуклюже переваливались со стороны в сторону бесформенные шкарлы.
           Над ареной появился Зунк. В его зубах была зажата очередная партия гуалов. Он выплюнул их на арену и, подлетев к смотровой площадке, сел, опершись на уши-крылья, на спинку кресла, стоящего там.
           – Уф! Запыхался совсем! – тяжело дыша, сказал он. – Ну, как, хозяин? – спросил Зунк у Медона. – Впечатляет?
           – Молодец! За смекалку и находчивость хвалю! – сказал волшебник, очень довольный увиденным. – Можешь съесть гуал!
           – Стараюсь! Обязательно съем за ваше здоровье! – громко сказал Зунк, хотя от съеденных гуалов его уже просто воротило, и он на них без икоты смотреть не мог. – Великолепно выглядите, волшебница Зельберра! – добавил он, посмотрев на волшебницу.
           – Ты эти комплементы лучше для своих шкарлов оставь! – внезапно почему-то недовольно сказал Медон. – Лети лучше, работай!
           Зунк сорвался с места и полетел за очередной порцией гуалов.
           – А вы ревнивый! – сказала Зельберра, которую удивили и одновременно обрадовали слова Медона: значит, ее труд был не напрасен.
           – Вовсе я не ревнивый! – как-то не очень уверенно сказал волшебник. – Просто каждый раб должен знать свое место и открывать рот только тогда, когда ему позволят!
           – И все-таки вы ревнивый! – еще раз с улыбочкой повторила Зельберра.
           Внезапно что-то глухо затрещало и в кресле, стоящем на площадке, появилась Ферлинга. Мейелловая Пирамидка, висящая у нее на шее, покачивалась.
           – Ну, как у вас тут дела? – с интересом спросила она, умудряясь одновременно смотреть голубым глазом на арену, а зеленым – на Медона и Зельберру.
           Увиденное, как одним, так и другим глазом ее обрадовало.
           – Ну, вот и хорошо! – сказала она. – Вы помирились, шкарлы накормлены, да и я своих бэрхов уже подготовила!
           – Так что? – спросил Медон. – Будем начинать?
           – У меня маленькая задумочка есть! – сказала загадочно Ферлинга. – Такое, можно сказать, дополнение для того, чтобы не делать потом лишнюю работу, которую можно выполнить сразу и сейчас!
           – Это вы о чем? – спросила с интересом Зельберра.
           Зунк, сбросив очередную порцию гуалов на арену, опустился на спинку кресла, в котором сидела Ферлинга.
           – Сейчас расскажу, – сказала старая волшебница и, запрокинув голову, посмотрела на Зунка. – Ну, как там наши шкарлы? Уже готовы?
           – Они так нажрались, что просто не могут уже даже двигаться, – четко ответил Зунк. – А сок гуалов из них просто брызжет!
           – Моя школа! – самодовольно сказал Медон. – Так что же это за задумочка такая, волшебница Ферлинга?
           Старая волшебница артистично сделала паузу.
           – Я предлагаю вторым этапом после исчезновения волшебной силы флунов сделать отравление жителей Долины Гридов странной и необычной болезнью, после чего они будут просто вынуждены сдаться! – щелкнув языком, быстро сказала она.
           – Вообще-то, я рассчитывал, что мы опять используем моих воинов – куэлов и сплирков, которых у меня еще осталось предостаточно! А, если нужно, то сделаем их гораздо больше, а вернее – сколько захотим! – сказал, размышляя, Медон. – Но, если вы предлагаете болезнь, то пусть будет болезнь! Я не против! Для разнообразия методов ведения войны это будет даже интересно! Ну почему вы заговорили об этом сейчас, а не после того, как пройдет операция по уничтожению волшебной силы флунов?
           Разноцветный взгляд Ферлинги был загадочен.
           – А мы сделаем одно и другое одновременно! – интригующе произнесла она. – Два в одном!
           – Я не совсем понимаю вас, – сказал Медон. – Говорите яснее.
           – Мы заразим болезнью сок гуалов, находящийся в шкарлах, прямо сейчас! – почти торжественно сказала Ферлинга. – Флуновые растения будут пить сок гуалов и, теряя свою волшебную силу, одновременно с этим, заражаться болезнью, содержащейся в соке! В свою очередь, жители Долины Гридов, питающиеся флунами, вскоре начнут себя чувствовать довольно неважно.
           – И что же с ними будет происходить? – увлеченно слушая, спросила Зельберра.   
           – А это вы узнаете тогда, когда это произойдет! – загадочно ответила Ферлинга. – Пусть это будет моим маленьким секретом и одновременно приятным сюрпризом для вас! Не волнуйтесь: хорошо им не будет!
           И Ферлинга криво усмехнулась.
           – Какая же вы… – непроизвольно сказала Зельберра.
           – Я же просила тебя! – недовольно перебила ее Ферлинга.
           – Я только хотела спросить, – спохватилась молодая волшебница, – а как же вы это сейчас сделаете?
           – Да очень просто! – сказала Ферлинга и повернулась к Медону. – Позвольте, любезнейший волшебник Медон, я воспользуюсь одним из ваших прекрасных грибов! Гуал – это как раз то, что нужно для создания необходимой болезни.
           – Да, пожалуйста, – вальяжно ответил Медон. – Зунк, ты слышал?
           Зунк мгновенно слетел со спинки кресла и вскоре вернулся, держа в зубах шевелящийся и шипящий гриб.
           Ферлинга взяла гуал, положила в рот и, прикрыв глаза, начала жевать. И вдруг в ее здоровой руке появился прозрачный бокал, наполненный какой-то мутной пузырящейся жидкостью.
           – Это то, Зельберра, о чем ты спрашивала, – сказала Ферлинга, открыв глаза. –  Та самая болезнь в жидком виде!
           – И что теперь? – спросила молодая волшебница, осторожно заглядывая в бокал.
           – А теперь – за работу! – провозгласила Ферлинга, встав с кресла. – Сейчас мы займемся вживлением бэрхов в шкарлов! Но перед этим острый кончик каждого бэрха необходимо будет макнуть в этот бокал.
           – Да здравствует болезнь! – внезапно вырвалось у Зунка.
           – Хорошо сказал! – похвалила его Ферлинга. – «Болезнь» и «Да здравствует»! Парадокс! Ну что, пошли? Ведите нас, волшебник Медон! На арену!
           Медон повернулся лицом к арене и сделал шаг вперед. И одновременно с этим, прямо у его ног появилась узкая неровная каменная лестница, ведущая вниз.
           – Прошу за мной! – сказал он и начал спускаться.
           – Девочка моя, возьми, пожалуйста, бокал, – сказала Ферлинга и, отдав его Зельберре, последовала за Медоном.
           Зельберра, боясь расплескать содержимое бокала, медленно пошла за ней. Больше всего сейчас молодой волшебнице не хотелось вылить этот «нектар» на себя.
           Через некоторое время они оказались на заполненной грязью арене, на которой вперемешку с шевелящимися гуалами лежали бесформенные шкарлы. Они так насытились, что были уже просто не способны шевелиться и только издавали громкие и безобразные звуки. Эти звуки сопровождались необычайной вонью.
           Медон пнул ногой близлежащего шкарла, и все услышали, как забулькал сок гуалов внутри него.
           – Наполнен до предела! – удовлетворенно сказал волшебник.
           – Как бы они не полопались, – произнесла Зельберра.
           – Для их шкуры – это ерунда, – ответил Медон. – Ну что, начнем?
           – Зельберра, – сказала, стоя в грязи, Ферлинга. – Помоги мне. А то мне одной рукой неудобно.
           Молодая волшебница, держа в одной руке бокал, протянула другую руку ладонью вверх. Ферлинга поставила на нее свою Мейелловую Пирамидку, а затем нажала на одну из кнопочек. Верхняя часть пирамидки сдвинулась.
           – А теперь, девочка, поставь пирамидку мне на ладонь! – сказала старая волшебница. – Вот так! Я отобрала ровно столько бэрхов, сколько флуновых кустов находится в Долине Гридов, – продолжила она. – Остальные бэрхи лежат в другом отделении пирамидки, так что берите смело, по одному. Лишних не будет!
           Медон и Зельберра взяли по одному бэрху, запустив пальцы внутрь Мейелловой Пирамидки. Заранее выбранные и подготовленные Ферлингой бэрхи вели себя смирно. Они были выпрямленными и не двигались. Только их постоянно мигающие палевые шарики выдавали, что они живые.
           – А теперь макайте поочередно бэрхов в бокал и втыкайте их в шкарлов! Только выбирайте шкарлов самых больших: в них больше сока гуалов! – сказала Ферлинга. – Ну, а я, уж позвольте, немного отдохну и просто посмотрю. Я думаю, что вы с этим справитесь и без меня.
           Работа шла быстро. Медон и Ферлинга втыкали бэрхов в шкарлов с неописуемым удовольствием. После каждого такого укола очередной бэрх быстро исчезал внутри шкарла, и это означало готовность к работе.
           Когда последний бэрх нашел свое пристанище, Мейелловая Пирамидка медленно закрылась.
           Ферлинга посмотрела на Медона и Зельберру и не смогла не усмехнуться: они были полностью перемазаны грязью.
           – Давайте-ка, быстро переместимся назад в замок! – сказала она. – Здесь нам больше делать нечего.
           Ферлинга мастерски понажимала кнопочки на пирамидке, и вся троица мгновенно очутилась в комнате Медона.
           – На вас жалко смотреть! – сказала старая волшебница, разглядывая их одежды. – Да и я промокла до позвоночника! Пожалуй, нужно опять воспользоваться Мейелловой Пирамидкой и превратить наши вещи из грязных и мокрых в чистые и сухие!
           И, спустя мгновение, одежда всех присутствующих уже не доставляла дискомфорта им владельцам.
           – Ну что? – негромко спросил Медон Ферлингу. – Может, начнем? По-моему, у нас все готово!
           – Я согласна, – ответила Ферлинга. – Только экран у пирамидки очень маленький! Неудобно наблюдать за происходящим. Хотелось бы в нормальных условиях наблюдать за операцией и видеть все хорошо и четко!
           – Да и так, по-моему, нормально видно, – сказал Медон, глядя на экран пирамидки.
           Ферлинга, никак не отреагировав на его слова, осматривала комнату. Когда взгляд  ее упал на огромный стол Медона, она громко щелкнула языком.
           – Я думаю, это то, что нужно! – сказала она. – Волшебник Медон, вы не возражаете, если я немного у вас похозяйничаю?
           – Да без вопросов! Хозяйничайте! – ответил он.
           – Зельберра, а ты не против? – мягко спросила старая волшебница с ехидной улыбочкой, намекая на ее будущее и уже не очень далекое положение здесь.
           – Да, пожалуйста! Будьте так любезны! – с не меньшим ехидством ответила Зельберра.
           – Сейчас мы превратим ваш стол…, – сказала Ферлинга, слегка склонившись над Мейелловой Пирамидкой.
           И внезапно грязная поверхность стола засветилась, превратившись в огромный экран! Это была точная копия экрана пирамидки, только во много раз больше. На нем все увидели страну волшебника Медона, страну волшебника Аглена и местность, расположенную между этими странами. То есть, всю территорию предстоящей операции.
           – А что это за красненькие мигающие точечки? – спросила Зельберра, тыча пальчиком в экран, где была изображена страна волшебника Медона.
           – Осторожнее! – громко сказал Медон и хмыкнул. – Не проткните в моей стране дырку! – и он хмыкнул еще раз.
           – Очень смешно! – проронила Зельберра и насупилась.
           – А это изображение местоположения шкарлов! – сказала Ферлинга, глядя на эти точки. – Это сигналы бэрхов, находящихся у них внутри! Теперь, воздействуя на бэрхов при помощи Мейелловой Пирамидки, мы можем направлять шкарлов туда, куда захотим!
           – А эти черные точки в Долине Гридов – это флуновые кусты? – спросила любознательная Зельберра.
           – Точно, девочка моя, это флуновые кусты! – ответила Ферлинга.
            Она посмотрела в окно и поежилась.
           – Опять сквозняк! – сказала старая волшебница. – Я не могу работать в такой обстановке!
           – Зунк!!! – заорал Медон, высунувшись в окно.
           Вскоре послышалось хлопанье крыльев, и в комнату влетел Зунк.
           – Ты что, забыл свои обязанности? – грозно сказал Медон. – Окно закрой! Сквозит!
           Зунк, распахнув уши-крылья, распластался в оконном проеме.
           – Ну, это же совсем другое дело! – промолвила Ферлинга. – Теперь можно работать! С чего начнем?
           Медон и Зельберра что-то невнятно пробормотали.
           – Так! Все ясно! – сказала Ферлинга. – Значит, делаем так! Сначала выберем каждому шкарлу свой флуновый куст и проложим путь, по которому к своей цели этот шкарл должен дойти!
           Она поставила палец на одну из красных мигающих точек и, не отрывая палец от экрана, стала вести им из страны волшебника Медона в страну волшебника Аглена. При этом на экране появлялась тонкая пунктирная мигающая линия. Ферлинга довела палец до одной из черных точек, обозначающей флуновый куст, и оторвала палец от экрана. Пунктирная линия продолжала мигать.
           – О! Мигает! – радостно сказал Медон.
           – Конечно, мигает! – сказала Ферлинга. – Это значит, что путь первого шкарла проложен! Вы видели, как я это делала?
           – Ну, видели, – нерешительно ответила Зельберра.
           – Ну, так вперед! – сказала старая волшебница. – Или вы думаете, что одна волшебница Ферлинга будет за всех работать? Прокладка путей остальных шкарлов – за вами! Действуйте! Но только осторожно! Не ошибитесь!
           Ферлинга опустилась в кресло и, прикрыв глаза, достала коралловую пудреницу. Медон и Зельберра склонились над экраном и живо перешептывались, постоянно меняя тональность фраз. После этого они еще долго водили пальцами по экрану, высунув от усердия и напряжения свои языки.
           – Все! Готово! – сказал Медон.
           Старая волшебница встала и подошла к экрану. Линии, проведенные Медоном и Зельберрой, были кривыми и пересекали друг друга под самыми немыслимыми углами.
           – По таким маршрутам шкарлы будут идти очень долго! От постоянных ударов, в связи с большим количеством встреч друг с другом, они расплещут свое содержимое еще задолго до пунктов назначения! – со вздохом сказала Ферлинга. – Учитесь, пока я жива и пока есть у кого и чему учиться!
           И она ровными и четкими линиями быстро изобразила путь передвижения каждого шкарла.
           – Вот так, молодежь! – сказала Ферлинга.
           Медон и Зельберра, открыв рты, смотрели на мигающие пунктирные линии на экране, соединяющие все красные и черные точки.
           – Вот теперь все готово! – сказала старая волшебница с нажимом на слово «теперь». – Для большей точности и четкости операции я при помощи Мейелловой Пирамидки настроила каждого бэрха так, чтобы все шкарлы достигли своих целей – флуновых кустов – одновременно. Тогда и самоуничтожение бэрхов, а значит – и шкарлов, можно производить одновременно!
           – Логично! – сказал Медон, которому уже хотелось что-то сказать.
           – Ну что? – спросила Ферлинга и поставила палец на вершину Мейелловой Пирамидки. – Вперед?
           – А, может, по бокалу сока гуалов за удачную операцию? – внезапно перебил ее волшебник.
           Ферлинга недовольно посмотрела на него.
           – Я предпочитаю Легкую Пудру! – сказала она. – А Зельберре вообще все это еще рано. И, кстати, пить сок гуалов вредно! Он, конечно, тонизирует, но от него глупеешь!
           – А от Легкой Пудры умнеешь! – парировал Медон. – И откуда вы такое знаете о соке гуалов?
           – Я многое знаю! – жестко ответила Ферлинга. – Нужно историю волшебников читать! Не вы первый пользуетесь гуалами! Были и до вас подобные деятели. И все, пившие сок гуалов, плохо кончили! Поверьте мне! Бросайте это дело. Оно ни к чему хорошему не приведет. Многие теряли все, а некоторые – даже себя!
           – Что, правда? – спросила Зельберра.
           – Так я же немножко! – ухмыляясь, довольно глупо сказал Медон.
           – Все начинают с «немножко», – серьезно произнесла Ферлинга. – Ну, да ладно! В конце концов, это ваши проблемы! И вообще, о чем мы сейчас говорим, когда у нас все готово для начала операции?!
           Палец старой волшебницы все еще находился на вершине Мейелловой Пирамидки.
           – Ну что? – вымолвила она. – Вперед?   
           – Вперед! – одновременно воскликнули Медон и Зельберра.
           И Ферлинга нажала.


                ГЛАВА 18

                ОЖИДАНИЕ ВОЙНЫ В ДОЛИНЕ ГРИДОВ.
                ПОВТОРНОЕ НАПАДЕНИЕ.

           Никогда еще в Долине Гридов не было так тихо. Нигде не раздавался радостный смех. Не слышно было ничье пение. Не звучали юлсы. Никто не играл и не веселился. Казалось, что даже водяные потоки, сбегающие с гор, стали тише, а величественный Голубой Водопад – более сдержанным. Те маленькие гриды, которые остались живы после нападения куэлов и сплирков, никак не могли прийти в себя. Их преследовали постоянный страх и ожидание, что внезапно опять может случиться что-то ужасное. От каждого звука гриды вздрагивали и оглядывались по сторонам. Они стали настороженными и серьезными. Страна переходила на военное положение.
           Волшебник Аглен был хозяином страны, и поэтому ее защита, как и ее жителей, являлась его обязанностью. Он понимал это и чувствовал свою ответственность. Поэтому Агленом, благодаря волшебной силе флунов, были предприняты некоторые защитные действия.
           В результате этого, посреди Долины Гридов появилось необычное растение, называемое яллудом, представляющее собой огромный желтый шар на длинном спиральном ярко-зеленом стебле. Стебель мог растягиваться и сжиматься, за счет чего желтый шар поднимался высоко вверх или опускался до самой земли. На поверхности шара находилось большое количество немного выпуклых объектов, а точнее – просто глаз. Некоторые из них были открыты, а некоторые – прикрыты полусферическими веками.
           Яллуд нужен был Аглену для наблюдения за всем происходящим в Долине Гридов. Для этого в верхней части замка волшебника появилась, опять же благодаря флунам, экранизированная комната шарообразной формы. В центре этой комнаты-шара находилась квадратная прозрачная площадка с пультом управления и глубоким креслом. Площадка соединялась с комнатой, располагающейся на нижнем этаже, небольшим удобным лифтом.
           При помощи него волшебник Аглен, когда ему нужно было, поднимался на квадратную площадку и усаживался в кресло. После этого при помощи пульта он, включая сферический экран комнаты, оказывался как бы внутри яллуда, которым мог отсюда управлять. Ведь все, что видели глаза необычного растения, через пульт воспроизводилось на экране.
           Аглен, по своему желанию, поднимал желтый шар выше или опускал ниже, выбирая высоту, удобную для наблюдения за своей страной. Глаза яллуда периодически уставали и, закрываясь, засыпали. Но это происходило попеременно: какое-то количество глаз отдыхало, а какое-то – занималось наблюдением. Взор яллуда, благодаря такой необычной конструкции, был постоянен и ничем не ограничен.
           Волшебник Аглен, наблюдая за Долиной Гридов, проводил очень много времени в своей сферической комнате. Он был в постоянном напряжении. Аглен ждал! Он знал, что его брат – волшебник Медон – уже не остановится ни перед чем. Но защищаться Аглену было нечем. Ведь флуны были ягодами добра, и даже элементарного оружия для самообороны они сотворить не могли.
           Но, все-таки, они могли свою добрую силу хоть как-то противопоставить действиям злых сил, пытающихся вторгнуться в Долину Гридов.
           Поэтому волшебник Аглен теперь постоянно наблюдал за всем тем, что происходит в его стране. А для того, чтобы не получилось так, как это было при неожиданном нападении куэлов и сплирков, когда не было возможности добыть хотя бы один флун для защиты, он сделал ощутимый стратегический запас волшебных ягод. Теперь, даже не имея доступа к флуновым кустам, можно было пользоваться волшебной силой флунов, находящихся в замке. Это было дальновидное, но немного запоздалое решение: ведь если бы волшебник Аглен принял его раньше, то осады замка куэлами и сплирками можно было избежать.
           Волшебник понимал это, но от этого горечь такой абсолютной беспечности не становилась менее разимой.
           Маленькие гриды при помощи флунов построили себе новые хрустальные домики. Но теперь они располагались уже не так беспечно, беспорядочно и хаотично, как прежде, когда можно было ставить их там, где захочется. Аглен сам продумал этот вопрос и отдал соответствующие распоряжения. И сейчас все хрустальные домики, примыкая друг к другу боковыми стенками, плотным кольцом-ярусом окружали Хрустальный Замок. Мало того, задняя стенка каждого домика упиралась в замок и имела отдельную дверь, через которую в случае опасности можно было быстро укрыться в Хрустальном Замке.
           Возле каждого домика сейчас появились трелги. Трелгами были растения, по внешнему виду и способностям где-то очень похожие на яллуд. Можно даже сказать, что это были яллуды в миниатюре.
           Трелги состояли из довольно длинных и постоянно двигающихся и извивающихся стеблей, на конце каждого из которых находился один ярко-синий глаз! Этот глаз, зорко следил за тем, что происходит вокруг. Но возможности трелгов были гораздо меньше, чем возможности яллуда, ввиду довольно короткого стебля и наличия всего одного глаза. Если глаз трелга был направлен вправо от домика, то видеть то, что происходит слева, он уже не мог, и наоборот. Но за счет неограниченной свободы движения и неутомимой живости трелгов этот недостаток был почти незаметен. И еще! Их единственному глазу нужно было, конечно, тоже иногда отдыхать, и он тогда закрывался и засыпал. Но это происходило очень редко. Тем более, что трелги, растущие у соседних домиков, всегда в этих случаях подстраховывали их, делая, таким образом, наблюдение постоянным.
           Эти растения были гораздо проще, чем яллуд. Они никуда не передавали информацию об увиденном, потому что не умели этого делать. Их сигналы были довольно примитивны. Увидев что-то необычное, трелг наклонялся и бил в крышу домика своим ярко-синим глазом. При этом хрустальный домик начинал звенеть, как колокол, и все вокруг знали, что где-то недалеко появилось то, на что нужно обратить внимание.
           Медону и его сообщницам, наблюдающим за происходящим в стране волшебника Аглена, все эти перемены с появлением яллуда, трелгов и стратегического запаса флунов очень не нравились. Но было и то, что их забавляло и радовало.
           Исчезли веселые игры гридов. И маленьким жителям страны нужно было освободившееся время чем-то заполнять. Поэтому гриды нашли себе новое занятие. Они начали часто собираться небольшими группами и обсуждать все то, что когда-то было, есть и будет. Их разговоры были абсолютно бесполезными и являлись просто пустым времяпрепровождением, наполненным ненужным словоблудством. Но гридам нужно было куда-то себя девать и как-то убивать свое свободное время, которого появилось слишком много!
           Вскоре такие дискуссии, часто переходящие в споры, стали нормой. Гриды уже не могли без этого и занимались этим постоянно. Споры очень незаметно стали более страстными и даже жесткими. Они не давали, да и не могли дать никакого результата, но для гридов это было не так уж важно. Их занимал сам процесс! Каждый стремился доказать правильность единственно своей мысли, хотя мысли всех были очень похожи друг на друга и отличались только тем, что высказывались с разной степенью эмоциональности и убеждения. Некоторые гриды начали даже готовиться к подобным дискуссиям. Они заранее записывали все то, что хотели сказать, а потом читали это вслух. Вскоре между гридами появились явные лидеры. Вокруг такого лидера стали постепенно собираться сторонники и почитатели. И вскоре гриды разбились на противостоящие группы, которые, в принципе, ничем не отличались друг от друга. Наполнение слов и размахивание руками везде были одинаковыми.
           Аглен с горечью наблюдал за происходящим, но понимал состояние гридов. Ведь внутреннее напряжение и постоянное ожидание чего-то не могли проходить бесследно. А, как известно, неопределенность – это одно из самых тягостных состояний в жизни!
           Клюш тоже первое время очень активно участвовал в дискуссиях гридов. Он надеялся, что его голос услышат, и это, возможно, поможет ему стать лидером какой-нибудь из групп. Но у него давно была не очень хорошая репутация! Хотя, пока у гридов было все хорошо, этого никто не замечал. Но когда их жизнь стала не такой спокойной и легкой, как прежде, все отрицательные черты Клюша стали сразу гораздо заметнее. Тем более, что все хорошо помнили его мерзкий поступок с сокрытием флунов во время тяжелого скитания гридов в поисках пристанища, после того, как они вынуждены были покинуть страну волшебника Кутуна. А в дополнение ко всему этому, вид толстого, постоянно жующего Клюша в грязных, покрытых разноцветными пятнами маечке и штанишках, окончательно производил отталкивающее впечатление. Поэтому никто его не воспринимал всерьез, и как только он начинал что-то говорить, его сразу же перебивали, и Клюш вынужден был замолкать. Предприняв, таким образом, несколько попыток обратить внимание на свою персону и ничего не добившись, Клюш обиделся сразу на всех гридов и больше не принимал участия в таких дискуссиях. Все свободное время он проводил под своим любимым раскидистым флуновым кустом, наслаждаясь вкусом разноцветных ягод.
           – Опять собрались! – зло и невнятно говорил он как-то сам себе набитым ртом, поглядывая из-за куста на дискуссирующих гридов. – Ничего! Скоро вам будет не до этого! Волшебник Медон еще вам всем покажет! Куэлы и сплирки – это только начало! Да и волшебницы Ферлинга и Зельберра тоже, так я понимаю, просто так сидеть не будут! Вместе они…, – Клюш внезапно запнулся. – Почему «они»? Мы! Ведь я же выполняю их поручения! Значит, они надеются на меня! И доверяют мне! Значит, я им нужен! Им всегда нужна была моя помощь! – толстый грид даже немного привстал от возбуждения. – И я могу рассчитывать на их поддержку! На их покровительство! И когда волшебник Медон победит, я, как соратник и помощник, смогу стать, смогу стать…
           Клюш и сам пока не представлял, кем он сможет в этом случае стать, но очень хотел, чтобы это случилось.
           – И вот тогда я вам всем покажу! – он погрозил пухлым кулачком в сторону остальных гридов. – Я вам всем покажу!
           Что он конкретно всем покажет, Клюш еще не знал, но желал этого очень сильно.
           Внезапно он почувствовал довольно сильный толчок откуда-то снизу. Клюша подбросило вверх и он, перевернувшись в воздухе, бесформенным мешком нелепо плюхнулся на прежнее место.
           – Ничего себе икнул! – тяжело вставая и почесывая ушибленное место, сказал он. – И объел-то всего полкуста! Может, какой-то флун несвежий попался? Нужно пойти домой полежать, чтобы внутри все успокоилось! А то, если еще пару раз такое повториться, то я или убьюсь, или покалечусь! Во всяком случае, синяки и шишки мне гарантированы.
           И Клюш, все еще почесывая ушибленное место, неуклюже поковылял в сторону своего домика. Он был уверен, что все произошло из-за того, что он икнул. Но на самом деле все было совсем не так! Это земля, на которой он сидел под флуновым кустом, подбросила его вверх! А случилось это потому, что возле корня флунового растения взорвался шкарл, который достиг своей цели! И произошло это не с одним шкарлом, а со всеми одновременно. Ведь все они, нацеленные по карте на корни флуновых кустов, добрались до заданных точек. Для них это путешествие было единственным и последним. И после этого сработала установка на самоуничтожение шкарлов!


                ГЛАВА 19

                ПРЕДАТЕЛЬСТВО КЛЮША.
                ПОГИБАЮЩАЯ СТРАНА ВОЛШЕБНИКА АГЛЕНА.

           Волшебник Медон и волшебницы Ферлинга и Зельберра, наблюдая за происходящим, были очень довольны и эмоционально переговаривались.
           Сок гуалов, заливших корни флуновых кустов, должен был вскоре сделать свое недоброе дело! Но это было уже делом времени.
           – Скоро все флуны Аглена потеряют свою волшебную силу! – злобно шептал Медон. – Как я хочу, чтобы это побыстрее произошло!
           – Не все, – внезапно коротко сказала Ферлинга.
           – Что значит – «не все»? – удивился волшебник.
           – Вы забываете о стратегическом запасе флунов, хранящемся в Хрустальном Замке волшебника Аглена! Их волшебная сила остается неизменной!– ответила старая волшебница. – И пока этот запас есть, операция со шкарлами не принесет полной победы над волшебной силой всех флунов!
           Зельберра внимательно слушала Ферлингу.
           – Да, – сказала она. – При помощи ягод, хранящихся в замке, можно мгновенно создать новые флуновые кусты. И в гораздо большем количестве!
           – Значит, нужно уничтожить и стратегический запас флунов! И чем быстрее, тем лучше! – жестко вымолвила Ферлинга.
           Волшебник Медон почесал себя за ухом кривым ногтем.
           – Так шкарлам же туда не добраться! – расстроено сказал он.
           – Тем более, что как только они вылезут на поверхность, то будут сразу же замечены Агленом и гридами при помощи их глазастых растений, – поддержала Зельберра, имея в виду яллуд и трелги.
           – Ты права, девочка моя! – хитро прищурив разноцветные глаза, сказала Ферлинга и вдохнула Легкую Пудру. – И нам ничего не остается делать, как в очередной раз воспользоваться услугами…
           – Клюша! – почти одновременно воскликнули Зельберра и Медон.
           – Ну, вы спелись! И как синхронно! – усмехнулась Ферлинга. – Конечно, Клюша! Он труслив и одновременно самолюбив. Своим теперешним положением он недоволен. И в надежде через нас изменить его в лучшую сторону, будет делать все, что мы прикажем!
           – Правильно! – обрадовался волшебник. – Пусть он незаметно проберется в замок Аглена и сожрет все здоровые флуны!
           – А чтобы не заметили пропажи, – добавила Зельберра, – положит на их место те, которые уже поражены соком гуалов!
           Ферлинга с удивлением посмотрела на них.
           – Умницы вы мои! – сказала она. – Я смотрю, ваш дуэт делает заметные успехи! Просто семейная идиллия! Рост налицо!
           Медон и Зельберра довольно засопели.
           И уже через некоторое время, спящий в своем хрустальном домике Клюш, получил секретное послание в виде удара по голове подарочной коробочкой.
           – Да что же это такое? – подскочив на кровати, возмущенно произнес толстый грид. – И тут покоя нет!
           В это время взгляд его упал на коробочку. Он опасливо оглянулся и осторожно затолкал ее ногой под кровать, хотя ни яллуд, ни трелги видеть того, что происходит внутри домика, не могли.
           Клюш задумался. Открыть коробочку он боялся, а не открыть боялся еще больше, потому что знал, что ему этого не простят.
           – Ну, вот сейчас открою, а там – сплирк! – боязливо сказал он сам себе. – Или куэл! – он передернул пухлыми плечами. – Сожрут и даже не спросят, как меня зовут! Ам – и нет меня такого хорошего, умного и красивого! А если не открою – еще хуже будет!
           Грид встал и начал ходить туда-сюда по комнате, что-то бубня себе под нос.
           – Стоп! – внезапно он остановился. – Сплирки и куэлы появляются из коробочки маленькими. И только через некоторое время они начинают расти, превращаясь в огромных монстров, – грид от воспоминаний вздрогнул. – И это время – как раз то, что нужно мне! Если там действительно какое-то маленькое чудовище, то я быстро запихаю ему в глотку флун, и оно сразу превратится в безвредное существо!
           Клюш полез в карман штанишек и, долго копаясь, достал разноцветную флуновую ягодку.
           – И вообще, я думаю, – размышлял грид, – что не в интересах волшебника Медона и его помощников, а вернее – помощниц, уничтожать меня? Они знают, что я на их стороне и еще могу ой как пригодиться!
           Клюш уже почти без страха наклонился и, достав из-под кровати полученную коробочку, раскрыл ее. На дне лежала чаффа!
           – А ты боялся! – сказал сам себе грид и, облегченно вздохнув, положил чаффу себе в рот.
           И в тоже время он услышал голос волшебницы Ферлинги.
           – Ты должен выполнить одно очень важное поручение! – голос звучал в голове Клюша громко и четко. – Но запомни: все нужно делать очень скрытно – это в твоих интересах! Так вот! Ты должен наполнить свои карманы ягодами с любого флунового куста, а затем, незаметно пробравшись в Хрустальный Замок, заменить ими те ягоды, которые лежат в стратегическом запасе волшебника Аглена! После этого нужно спрятать забранные из замка ягоды так, чтобы никто их не нашел. Лучше сделай тайник в своем домике. Там не будет глаз яллуда, трелгов да и всех остальных. После этого питайся только этими флунами. Если они будут заканчиваться, то при помощи их волшебной силы пополняй их количество. У тебя всегда должен быть запас этих флунов. И береги их! – голос волшебницы Ферлинги стал еще громче. – Мы спросим с тебя! Отвечаешь за них головой! И еще! Слушай внимательно! – возникла небольшая пауза. – Ни в коем случае не ешь никаких других флунов, кроме этих! Ни с каких кустов! Это я тебе говорю не потому, что я такая добрая, а потому, что ты нам нужен! А теперь иди и выполняй все, что я тебе приказала! Вперед!
           И все стихло.
           – Дела-а! – протяжно сказал Клюш и попытался гордо задрать подбородок, который у него плавно переходил в грудь. – Так я теперь не простой грид! Я теперь – о-го-го! Со мной имеют дело такие волшебники! И если они победят, то, я думаю, мои услуги не останутся незамеченными! И я стану, я стану!..               
           Мечты унесли Клюша так далеко, что он с трудом вернулся назад в реальность. Происходящее сейчас очень обнадеживало его.
           Клюш незаметно вышел из своего домика и медленно, как бы гуляя, направился в сторону флуновых зарослей. Никто не обратил на него никакого внимания, тем более, что все знали, что любимым его занятием было поедание сочных и вкусных ягодок в неограниченном количестве.
           Клюш, набив карманы флунами, направился к Хрустальному Замку, возле которого в это время небольшая группа гридов о чем-то очень эмоционально дискуссировала. Довольно откровенные выражения, мимика и жестикуляция некоторых выдавали в них лидеров.
           Клюш постоял немного в толпе и, тихонько отойдя в сторону, проник в замок. Он не боялся встретиться с волшебником Агленом, так как гриды довольно часто приходили за помощью или советом к своему повелителю. И это было в порядке вещей.
           Стараясь передвигаться как можно тише, Клюш достиг кабинета волшебника Аглена. Дверь была немного приоткрыта. Заглянув внутрь, грид увидел, что там никого нет. Видимо волшебник Аглен сейчас при помощи яллуда наблюдал за своей страной.          Клюш довольно усмехнулся: ведь в функции яллуда не входило наблюдение за тем, что происходит внутри Хрустального Замка. Сейчас это очень устраивало толстого грида.
           В углу кабинета на небольшом столике стояла инкрустированная шкатулка. Стратегический запас флунов, как понимал Клюш, мог находиться именно там. Клюш, осторожно подойдя к шкатулке, открыл ее. Внутри лежал оранжевый мешочек. Открыв его, грид обнаружил искомые флуны.
           – Это то, что мне нужно! – довольно сказал Клюш.
           И, озираясь по сторонам, он быстро наполнил этими флунами один из карманов своих штанишек. Достав из другого кармана ягоды, сорванные с флунового куста, грид высыпал их в освободившийся мешочек. Эти флуны показались ему какими-то бесцветными, но он не очень обратил на это внимание. Положив мешочек обратно в шкатулку, Клюш покинул кабинет волшебника Аглена. Выйдя из Хрустального Замка, он опять немного постоял в толпе дискуссирующих гридов, а затем медленно направился к своему домику. Спрятав забранные из замка флуны, Клюш улегся на кровать и громко захрапел. Он выполнил заданное поручение. Теперь от него ничего не зависело, и оставалось только ждать возможных перемен.

           …А перемены назревали. И беда пришла совсем ни оттуда, откуда ее ожидали.
           Через какое-то время гриды начали себя чувствовать гораздо хуже, чем раньше. Попытки улучшить свое состояние при помощи флунов ни к чему хорошему не приводили. Более того! Всем становилось еще хуже! И это было естественно! Ведь именно сами флуны и приносили эту болезнь. Но гриды этого не знали. Внутри каждого из них происходило что-то непонятное! Там что-то двигалось, перемещалось и, в конце концов, это стало просто невыносимым!
           Волшебник Аглен, видя происходящее, не находил себе места. А Медон, наблюдая за Долиной Гридов, был очень доволен.          
           – А что же вы такое интересное сделали, что гриды так мучаются? – радостно спрашивал он у Ферлинги.
           – Ой, я вас умоляю, какая разница – что я сделала! – отвечала Ферлинга. – Главное – какой эффект!
           Флуновые кусты, а значит – и их ягоды, были поражены страшной болезнью, которую принесли шкарлы вместе с соком гуалов. Ферлинга поработала на славу! Гридов изнутри съедали существа, которыми она наполнила сок гуалов, перенесенный шкарлами. Эти существа были тонкими, короткими и очень подвижными. Они съедали все, что попадалось им на пути. А попадались им сейчас только внутренности гридов. Этими существами были слюки! Они периодически вылезали из гридов и возвращались назад к своей страшной трапезе. Гриды умирали в страшных мучениях. Аглен попробовал при помощи стратегического запаса флунов изменить ситуацию, но это ни к чему не привело. Да и не могло ни к чему привести, потому что флуны поменял Клюш. Сам же хозяин Долины Гридов оставался здоровым только потому, что из-за своего угнетенного состояния уже давно не ел флунов. И сейчас, видя то, что происходит, он был просто в шоковом состоянии.


                ГЛАВА 20

                ПОЯВЛЕНИЕ МЕДОНА В ДОЛИНЕ ГРИДОВ.
                ЖЕСТОКИЙ КОМПРОМИСС.

           И именно в это время в Хрустальном Замке появился волшебник Медон! Он стоял перед братом наглый и напыщенный.
           – Я думаю, что ты проиграл! – самодовольно сказал Медон Аглену. – Я думаю, что тебе надо сдаться! Если ты хочешь, чтобы страдания твоих подданных прекратились, то должен прямо сейчас признать свое поражение и отказаться от места в Великой Ложе в мою пользу!
           Аглен смотрел на него с горечью, сожалением и даже какой-то жалостью.
           – Но ведь это только наше с тобой дело! – сказал он Медону. – Зачем же ты заставляешь так страдать маленьких гридов? Неужели место в Великой Ложе этого стоит?
           – Стоит! – зло воскликнул Медон, потрясая кулаком. – Эти гриды всегда ненавидели меня! Почему они проголосовали против меня, когда нужно было выбирать из нас двоих? Гриды заслужили то, что получили! А ты всегда хотел быть добреньким и поэтому проиграл!
           – Да, я всегда хотел, чтобы всем было хорошо! – сказал Аглен.
           – И всегда думал, что горе бывает только у соседей! – раздраженно перебил его Медон. – Тогда прими это как должное! – он немного успокоился и даже криво усмехнулся. – Ну, как это всем может быть хорошо? Если кому-то стало лучше, значит, кому-то стало хуже! Если кому-то хорошо, значит, кому-то плохо! 
           Аглен молчал, не зная, что ответить. Он просто не понимал Медона.
           – Все и всегда проблемы себе делают сами! – добавил Медон. – Очень часто друзья и близкие люди остаются таковыми ровно до тех пор, пока не пересекутся их жизненные интересы. Потом их статус резко меняется, и они становятся врагами! Каждый за себя! – он весь напрягся. – Друг – это скрытый враг, искусно играющий роль друга и до определенного момента верящий в истинность своей искренности! До определенного момента! И нет такой ситуации, при которой самый близкий друг не стал бы самым злейшим врагом! И, как ни странно, наоборот тоже бывает. Хотя и намного реже. Когда самый злейший враг становится самым близким другом! И то же самое происходит и с родственниками! – Медон от злости задрожал. –  Зачем ты родился сыном «великого», если у него уже есть один сын?!
           – Ну, хотя бы в этом я не виноват! – спокойно ответил Аглен.
           Это спокойствие привело Медона в бешенство.          
           – Ты для меня – ничто! – заорал он. – Я тебя уничтожу! Ты для меня на один зуб! Как любой твой грид для моего куэла или сплирка!
           – Замолчи! – голос Аглена прозвучал жестко. – И веди себя поприличнее! Хотя о каком приличии можно с тобой говорить! А ведь еще отец нас учил, что жить нужно так, чтобы ни у кого никогда не возникало желания плюнуть тебе в лицо! Или дать пощечину!
           И, быстро подойдя к Медону, он отвесил ему звонкую и довольно тяжелую оплеуху. Медон, не ожидавший этого, отлетел в угол.
           Клюш, подглядывающий за происходящим в щелку двери, вжал голову в плечи.
           – Ну, все! – вставая с пола и натягивая на голову свалившуюся шляпу, хрипло протянул Медон. – Ты мне ответишь за это по полной программе! А программу я подготовил «веселую»! Можешь не сомневаться!
           Аглен понимал, что проиграл. И, в этой ситуации, ему ничего не оставалось, как только признать свое поражение.    
           – Я – волшебник и сын великого волшебника Кутуна! – произнес он. – Меня уничтожить ты не можешь! Но создалась такая ситуация, когда может погибнуть народ гридов! А я обещал отцу, что буду им опорой и защитой! К сожалению, я не сдержал слова, данного своему отцу. И, ради того, чтобы те из них, кто остались еще живы, не страдали и выжили, я признаю свое поражение! И, взамен на их жизни, я отдаю свое место в Великой Ложе Самых Могущественных Волшебников тебе! Ты доволен?!
           Медон, раздумывая, переминался с ноги на ногу.
           – В противном случае, если все гриды умрут, – добавил Аглен, – у меня руки будут развязаны, и я найду способ, как справиться с тобой! Ведь место в Великой Ложе пока остается за мной!   
           Медон явно струсил. Но хотя он и очень хотел сейчас посоветоваться с Ферлингой, такого шанса волшебник упустить не мог.
           – Я согласен! – быстро сказал Медон.
           – Ну, тогда, пока я не передумал, – добавил Аглен, – быстро освободи гридов от страданий!
           Медон, видя, что волшебницы Ферлинга и Зельберра не подают ему никаких сигналов о том, что он в чем-то совершает ошибку, понял, что все идет так, как нужно.
           – Без проблем, – сказал Медон.
           И после этих его слов в Мрачном Замке решили действовать быстро.
           Ферлинга, при помощи Мейелловой пирамидки, мгновенно уничтожила всех слюков, находящихся в гридах. И страдания маленьких жителей Долины Гридов прекратились.
           Волшебник Аглен подошел к окну и увидел, что маленькие гриды выходят из своих хрустальных домиков и собираются у входа в замок. Страшная болезнь покинула их. Ужасной боли больше не было. Но и радости на лицах гридов тоже не было. Все понимали, что это еще далеко не конец, а вернее – только начало!
           – Ну, что? Видишь, я сдержал свое слово! – хвастливо произнес Медон. – И теперь ты обязан мне, как будущему члену Великой Ложи, во всем подчиняться! И если, конечно, не хочешь повторения замечательных страданий гридов, то не должен отказываться провести вместе с ними некоторое время в заточении. В эдаком ограниченном пространстве перемещения! Я просто очень не хочу, чтобы ты до того, как я стану «великим», выкинул какой-то фортель! Я думаю, что новые апартаменты для тебя и твоих друзей уже готовы! И уверяю тебя, что ходить далеко не придется!
           Ферлинга, действительно, как было заранее оговорено, уже создала страшное и глубокое подземелье и поместила его под Хрустальным Замком волшебника Аглена.
           Аглен посмотрел на Медона взглядом, пронзающим насквозь.
           – Я думаю, что все еще вернется на свои места, – сказал Аглен, – и ты тогда очень пожалеешь о содеянном.
           – Это вряд ли! – самодовольно ответил Медон.
           – Ой, не зарекайся! – грустно усмехнувшись, произнес Аглен. – Никто не знает, что может с ним произойти даже через мгновение, а тем более – позже! Богатство может очень легко превратиться в бедность, красота – в уродство, сила – в слабость, здоровье – в хилость, а власть – в рабскую зависимость!
           – Ну, это все пустые разговоры! – отмахнулся Медон.
           – Кстати, а как ты собираешься стать членом Великой Ложи, если ты не обладаешь Силой Волшебства Тайного Языка? Ведь волшебные «Книга Добра» и «Книга Зла», которые ты, между прочим, просто украл, тебя слушаться не будут! – Аглен смотрел иронично. – Тебя же в «великие» не возьмут, если тебе книги не будут подчиняться!
           – А это уже не твое дело! – с горячностью ответил Медон. – Как-нибудь в Великую Ложу уж я попаду!
           – Вот именно – «как-нибудь»! – тяжело вздохнул Аглен и, покинув кабинет, вышел из Хрустального Замка.
           Гриды стояли возле входа. И он честно все им рассказал. Гриды очень внимательно выслушали Аглена, который оставлял всю вину за собой, и оценили его благородство. Но выхода в сложившейся ситуации не было. И через некоторое время Аглен и маленькие гриды оказались в подземелье под Хрустальным Замком...


                ГЛАВА 21

                КОРЫСТНОЕ БРАКОСОЧЕТАНИЕ.
                СИЛА ВОЛШЕБСТВА ТАЙНОГО ЯЗЫКА.
 
           – Как все быстро и просто! А разговоров-то было! – вскоре радостно говорила Зельберра, находясь в замке волшебника Аглена. – Как здесь хорошо!
           Она из окна смотрела на Долину Гридов, и эта страна ей безумно нравилась.
           – Все! Я буду здесь жить! – воскликнула молодая волшебница.
           Ферлинга, находящаяся тоже в Хрустальном Замке, сурово посмотрела на нее.
           – Я хотела сказать, что мы с волшебником Медоном будем здесь жить! – наигранно поправила себя Зельберра.
           Волшебник Медон в это время копался в шкатулке Аглена.
           – И ничего тут хорошего нет! – с сожалением сказал он и посмотрел на волшебниц. – Пора мне становиться «великим»! А для этого осталась самая малость. Я должен обрести Силу Волшебства Тайного Языка! По-моему, у нас с вами такой договор был! И вы говорили, что волшебница Зельберра сможет мне в этом помочь?!
           – Так это что – официальное предложение? – игриво спросила Зельберра.
           – Какое предложение? – переспросил Медон.
           Молодая волшебница недоуменно посмотрела на Ферлингу, ища поддержки.
           – Я что-то не поняла? – произнесла Зельберра.
           Ферлинга, сидя в кресле волшебника Аглена, достала свою коралловую пудреницу.
           – Волшебник Медон! – сказала она. – Мы прекрасно помним условия договора! И даже то, что для того, чтобы обрести Силу Волшебства, вы должны после победы над волшебником Агленом вначале жениться на волшебнице Зельберре!
           Зельберра, которой очень нравилась Долина Гридов и очень хотелось стать женой «великого», была от слов Ферлинги просто в экстазе.               
           – Да, да, да! – скромно опустив глазки, сказала она. – Я согласна.
           Медон задумчиво почесал себя за ухом здоровой рукой.
           – Я, конечно, не против…, – неуверенно произнес он. – Но хотелось бы вначале получить Силу Волшебства.
           – Да? – обиделась Зельберра. – А потом вы откажитесь!
           – Ну, кто откажется от такого цветка?! – вмешалась Ферлинга. – Или я не права, волшебник Медон?
           – Конечно, – произнес волшебник без всякого энтузиазма.
           – Поэтому, чтобы никто никого не обманул, – произнесла Ферлинга, – вы, волшебник Медон, произнесете свое согласие, которое запишется на чаффу. Это будет официальным звуковым документом не только для нас, но и для всех членов Великой Ложи. И только после этого вы получите то, чего хотите. По-моему, так будет честно.
           Старая волшебница усмехнулась. Свидетельницей на подобном мероприятии ей еще никогда быть не приходилось.
           – Ну, посмотрите вы на нее! – сказала она Медону, указывая на Зельберру. – Это для вас лучший вариант! Тем более, что вам уже пора жениться! И это, хотя бы раз, каждый в своей жизни сделать должен.
           – Не обязательно, – Медон, нахмурившись, засопел.
           – Так! Вы хотите уже, наконец, стать членом Великой Ложи или нет? – вдруг громко с вызовом изрекла Зельберра.
           Ферлинга с явным удивлением посмотрела на нее.
           – Конечно, хочу! – быстро ответил Медон.
           – Ну, тогда вот вам чаффа и говорите! – сказала Ферлинга и, достав заранее припасенную таблетку, положила ее перед Медоном.
           И волшебник быстро и очень по-детски наговорил свое предложение Зельберре стать его женой.
           – Ну, я даже не знаю, что и ответить на такое предложение! – жеманно произнесла после этого молодая волшебница, клипнув ресничками. – Нужно подумать!
           – Заткнись! – быстро выпалила Ферлинга. – Тебя никто не спрашивает! Так! Все согласны, и вы теперь состоите в законном браке! – она сурово сузила разноцветные глаза. – Да или нет?!
           – Да! – быстро сказала Зельберра.
           – Ну, да, – немного медленнее произнес вспотевший Медон.
           Действо бракосочетания свершилось!
           Медон вожделенно и одновременно с незнанием дальнейших действий по отношению к молодой супруге, посмотрел на Зельберру.
           – Так! – перехватив взгляд Медона, сказала Ферлинга. – Не отвлекайтесь от главного! С нюансами своей семейной жизни вы потом сами разберетесь, а пока…
           Молодые, не совсем осознавая произошедшее, тупо смотрели друг на друга.
           – У, как все запущено, – глядя на них, сама себе прошептала Ферлинга. – Зельберра! – резко сказала она. – Пора отдавать то, что ты обещала!
           – А что я обещала? – не поняв ее, удивленно спросила Зельберра.
           – Слышишь ты, красота! – иронично проронила Ферлинга. – Волшебник Медон, я думаю, ждет получения Силы Волшебства, которую ты обещала после женитьбы!
           – Да это я быстро! – сказала Зельберра и запустила руку в складки своего терракотового платья.
           Медон и Ферлинга с интересом наблюдали за ней.
           – Вот! – на ладони Зельберры лежала чаффа.
           – Что это? – спросила ее Ферлинга.
           – Это, – наклонившись, прошептала Зельберра ей на ухо, – еще одна чаффа, которая была у меня в кармане, когда волшебник Аглен наговаривал текст волшебных книг во время его посещения мной! Здесь весь текст волшебных книг, наполненный Силой Волшебства Тайного Языка!
           Ферлинга была крайне удивлена.
           Медон пробовал их подслушать, но у него ничего не получалось.
           – Ну, ты и плутовка, – задумчиво сказала Ферлинга. – Дай-ка ее сюда! – она взяла чаффу.
           Медон отпрянул, делая вид, что не подслушивал.
           – Теперь я передаю вам то, чего вы так долго ждали! – сказала Ферлинга волшебнику.
           Медон боязливо взял таблетку.
           – А со мной не произойдет то, что с гридами? – с шутливой настороженностью спросил он.
           – Ешьте, мой дорогой! – сказала Ферлинга. – Это то, что вам нужно!
           Медон положил чаффу себе в рот. И уже через некоторое время он обладал Силой Волшебства Тайного Языка! Желанное свершилось, и путь в Великую Ложу Самых Могущественных Волшебников был открыт!             
           – Ну, вот пока и все! – сказала Ферлинга Медону. – Теперь вам осталось только появиться в Великой Ложе и заявить свое право на место в ней!
           – Да! – воскликнул Медон. – И я стану «великим»!
           В это время тихо скрипнула дверь и из-за нее показалась голова Клюша. Остальная часть тела оставалась снаружи.
           – Здрасьте, – очень тихо произнес толстый грид.
           – А ты, чудо, почему не со всеми? – со злой веселостью спросила Ферлинга. – Нехорошо предавать своих!
           – Так я же с вами, – еще тише сказал Клюш.
           – Фу, какой ты противный! –  поморщилась Зельберра, глядя на него.
           – Зато я предан вам, – ответил грид.
           – Тогда будешь тюремщиком! – сказал Медон.
           – Как прикажете! – зайдя полностью, поклонился Клюш Медону. – Теперь вы мой повелитель! 
           – Тогда сейчас же отправляйся в подземелье! Я назначаю тебя главным тюремщиком, – сказал Медон. – А помощников набери себе сам из тех гридов, которым хочется жить немного легче, чем остальным. Такие всегда и везде находятся. Главное, чтобы Аглену и остальным гридам было там не очень весело! 
           – Уж тут будьте спокойны! – подобострастно ответил Клюш. – Поводов к веселью у них со мной точно не будет!
           – Ты все понял? – грозно спросил Медон.
           – Да, мой повелитель! – грид опять поклонился.
           – Тогда пошел вон! – резко сказал волшебник, и Клюш мгновенно исчез за дверью.
           – Вот дрянь! – беззлобно произнесла Ферлинга. – И живет же такая гадина! Получив власть над гридами, а тем более – над волшебником Агленом, он возомнит себя неизвестно кем!
           – Оно вам надо? – спокойно спросила ее Зельберра. – Ну, живет оно пока, – сказала молодая волшебница, сделав ударение на «оно». – Ну и пусть живет. У нас с вами сейчас совсем другие проблемы!
           – А что, у нас есть еще какие-то проблемы? – иронично спросила Ферлинга и достала коралловую пудреницу.
           – Конечно! – с пафосом ответила Зельберра. – Мой муж должен официально стать «великим»! – она повела плечиками. – А я – женой «великого»!
           Ферлинга усмехнулась. Слияние тупости и красоты в молодой волшебнице было так непосредственно!
           – Это что – проблема? Пусть идет и станет! – старая волшебница вдохнула Легкую Пудру. – У него сейчас для этого все есть! И книги, и знание Тайного Языка, и Сила Волшебства этого языка! И вообще – он победил волшебника Аглена, и тот признал это! О чем еще можно говорить?!


                ГЛАВА 22

                ВОЛШЕБНИК МЕДОН – ЧЛЕН ВЕЛИКОЙ ЛОЖИ.
                ЧТО СКРЫВАЛОСЬ В ЧАФФЕ ФЕРЛИНГИ.

           И через некоторое время волшебник Медон с Гранатовым Ларцом под мышкой прибыл на Совет Великой Ложи Самых Могущественных Волшебников, проходящий в замке волшебника Берраба. 
           Все «великие», конечно, знали обо всем, что происходило в последнее время между волшебниками Медоном и Агленом. Но даже те, кому все это не очень нравилось, ничему помешать не могли. Вердикт, принятый ими, этого не позволял.
           – А мы вас уже заждались! – радостно сказал волшебник Шеннорт с тайной надеждой, что большинство теперь будет на той стороне, на которой он сам находится.
           – Заминочка небольшая вышла с волшебником Агленом, – несколько фамильярно ответил Медон. – Теперь все нюансы решены и, я думаю, что ничего не мешает сейчас занять мне то место, которое я заслуживаю!
           – Конечно! – вмешался волшебник Шиур. – Я думаю, что волшебник Берраб, председательствующий на нашем Совете, не будет против надеть волшебнику Медону Алмазный Браслет и объявить его членом Великой Ложи!
           Берраб без особого желания открыл Гранатовый Ларец, некогда принадлежавший Кутуну, и, достав из него браслет, надел его на протянутую руку волшебника Медона. Рука оказалась правой, а не левой, как было положено. Но никто из присутствующих не возражал. Ведь надевать Алмазный Браслет на левую руку, лишенную кисти, было глупо. Браслет там бы просто не удержался. Это было посвящением в Великую Ложу! И теперь Волшебник Медон стал одним из «великих»! А точнее, он стал членом Великой Ложи Самых Могущественных Волшебников!
           – Так я теперь «великий»? – спросил Медон самодовольно.
           – Да! – торжественно встав, ответили все волшебники, приветствуя его.
           – Ну, тогда я пошел! – сказал Медон и, взяв Гранатовый Ларец и что-то прошептав себе под нос, исчез в одно мгновение…
           – Что-то я ничего не понял! – озадаченно сказал волшебник Шиур.
           – По-моему, мы все ничего не поняли, – добавил волшебник Лунш и посмотрел на Шеннорта.
           – Я думал, что он…, – в недоумении произнес Шеннорт, – а он…
           – Непонятно, – волшебник Фальгор теребил свою бородку с колокольчиком.
           Волшебник Дронг понимал не больше остальных.

           …А Медон в это время оказался в своем Мрачном Замке. Зунк сидел на столе в ожидании хозяина.
           – Ну, что, лопоухий! – сказал волшебник. – Теперь ты слуга «великого»! С повышением тебя!
           Медон смотрел на Зунка.
           – Теперь я могу с тобой сделать…, – волшебник задумался. – Хотя я и раньше мог сделать с тобой все, что захочется!
           Его глаза загорелись.
           – Пора становиться «самым великим»! «Величайшим»! – произнес он. – Ну, и где эти красавицы?
           Волшебницы, наблюдавшие из Долины Гридов при помощи Зеркального Веера за происходящим на Совете Великой Ложи, появились моментально.
           – Ну, ты себя вел!.. – сказала восторженно Зельберра. – Я тобой горжусь!
           Ферлинга и Медон настороженно смотрели друг другу в глаза.
           – Ну что! – властно произнес Медон. – Я теперь «великий»! И я теперь могу все! Моя власть безмерна!!!
           – Только не над «великими», – спокойно сказала Ферлинга. – Вы «великий», но не «самый великий»! Вы – один из них! И не с лучшей репутацией.
           – Так что мы делаем дальше? – сжавшись в комок, спросил Медон, не отрывая глаз от Ферлинги,
           – Выйди! – вдруг резко сказала Ферлинга Зельберре, и та, испуганно и обиженно, вышла из комнаты.
           – Слиняй! – резко сказал Медон Зунку, и тот мгновенно вылетел из окна.
           – Я помню наш договор! – произнесла Ферлинга. – И я помню о тайне Закрытой Страницы! – жестко добавила она. – И вы станете «самым великим», имеющим власть над всеми «великими»! Но вы помните свое обязательство, что отдадите страну волшебника Лунша мне?! Это не так уж много за то, что вы получите!
           – Да! Я все помню! И ради того, чтобы стать «самым великим», я пойду на все! – Медон потряс рукой с Алмазным Браслетом над головой.
           – Но перед тем, как вы узнаете тайну Закрытой Страницы, – сказала предусмотрительная Ферлинга, – не помешало бы создать вокруг вашей страны надежную защиту от внешнего наблюдения.
           – Чего? – озадаченно и глуповато спросил Медон.
           – Защиту от внешнего наблюдения, – повторила волшебница. – Очень бы не хотелось, чтобы кто-либо из волшебников, а тем более – из «великих», смог увидеть происходящее здесь. По-моему, это не нужно ни вам, ни мне.
           – Конечно, не нужно, – согласился Медон. – А как это сделать?
           – Не будьте ребенком! – усмехнулась Ферлинга. – Вы что, забыли, что стали «великим»? Покопайтесь в своих волшебных книгах. Там обязательно об этом что-то должно быть!
           – Точно! – произнес волшебник. – Как это я сам не догадался?
           Он открыл Гранатовый Ларец и, достав «Книгу Зла», стал быстро ее перелистывать.
           – Вот! Нашел! – воскликнул он. – Защитный Купол! Это как раз то, что нужно!
           – И от чего он защищает? – с интересом спросила Ферлинга.
           Волшебник внимательно читал.
           – Ну, нет! – внезапно сказал он. – Это не то!
           – Почему? – переспросила волшебница.
           – Здесь написано, что он защищает только от добрых наблюдателей! То есть от тех, у кого нет злых замыслов! – разочарованно ответил Медон. – А мне интересно, чтобы ничего не мог узнать как раз тот, кто настроен против меня и хочет мне помешать! И поэтому является для меня злом!
           – Ну, так у вас же есть еще одна волшебная книга, – спокойно сказала Ферлинга и достала коралловую пудреницу.
           – И что? – спросил волшебник.
           – Подумайте, мой дорогой! – ответила она. – Если в «Книге Зла» есть способ защиты от добрых глаз, то значит, в «Книге Добра» должен быть…
           – …способ защиты от злых глаз! – нетерпеливо перебил волшебницу Медон и торопливо достал из Гранатового Ларца «Книгу Добра».
           Ферлинга в это время, открыв пудреницу, вдохнула Легкую Пудру и прикрыла свои разноцветные глаза.
           – Вот, нашел! – воскликнул Медон. – Такой же Защитный Купол, но уже от злых наблюдателей! То есть тех, кто вдруг задумает и захочет противодействовать мне!
           – Ну, так поставьте, на всякий случай, оба купола, – не открывая глаз, произнесла Ферлинга, – и у вас будет одна общая защита от любого наблюдателя: и противника, и союзника. И тогда мы все будем полностью спокойны!
           – Правильно! – сказал волшебник и разложил рядом на столе обе книги, раскрытые на нужных страницах.
           Ферлинга в это время подошла к окну, из которого все время дуло, и выглянула наружу.
           – С кем приходится работать! – вздохнув, сама себе сказала она.
           Волшебник Медон в это время, водя грязным длинным и кривым ногтем вдоль строчек, что-то бубнил себе под нос.
           Старая волшебница зябко повела плечами.
           Небо по-прежнему было затянуто черными тучами, которые постоянно озарялись зелеными и красными молниями! Мертвые деревья напоминали каких-то чудовищ. Изредка доносились ужасные рев и визг, которые издавали куэлы и сплирки, сражающиеся между собой или попавшие в объятия безжалостных растений-шохов! Дождь и ветер были просто ледяными!
           Волшебница втянула голову в плечи, пытаясь хоть так немного согреться.
           – Ну, вот и все! – довольно произнес Медон, посмотрев на Ферлингу. – Теперь моя страна укрыта Защитным Куполом от любых наблюдателей! Даже «великих»! И, наконец-то, вы можете без боязни открыть мне тайну Закрытой Страницы!
           Волшебник от нетерпения уже не мог стоять на одном месте и переминался с ноги на ногу.    
           Ферлинга, долго и внимательно посмотрев на него, достала из кармана своего замусоленного халата не менее замусоленную чаффу, которая, видимо, пролежала там очень долго.
           – Вот! – сказала она. – Это то, что сделает вас «самым великим»!
           – Вот эта ерунда?! – с недоверчивым раздражением произнес Медон. – Вы меня обманули! – волшебник почти рычал от злости. – Сейчас я превращу вас в грида! Или в…
           Ферлинга усмехнулась.
           – Меня напугать уже ничем нельзя! Не пытайтесь! Я битая! – с нажимом сказала она. – Мне нет смысла вас обманывать! Зачем тогда мне было принимать участие во всем том, что мы сделали? Ради своего удовольствия? Глупо, согласитесь!
           Медон немного остыл.
           – Да я и сама не знаю о том, что заключается в этой чаффе! И мне это самой интересно! – уже спокойнее вымолвила Ферлинга. – Но безвредность ее я гарантирую. Ну, давайте, дорогой! Не бойтесь!
           Медона сжигало желание узнать тайну, и он, глядя на старую волшебницу и закрыв глаза, положил чаффу в рот.
           Все, что из волшебной таблетки вышло, с трудом уместилось в его голове. Это был весь Кодекс Великой Ложи Самых Могущественных Волшебников, последней страницей которого являлась Закрытая Страница!
           – Так, чтобы стать «самым великим» нужно!.. – глаза Медона не открывались.
           Ферлинга напряженно с нескрываемым интересом следила за ним.
           – Нужно – что? – с нетерпением спросила она, очень ожидая ответа.
           – Да! – Медон пришел в себя. – Вот я сейчас прямо так все и расскажу!
           Ферлинга вздохнула.
           – А без моей помощи, лапа, как я понимаю, – мягко сказала она, – у вас все же ничего не получится!
           Медон задумался.
           – Это точно, – сказал он тихо.      
           Совершить такое, а тем более в одиночку, было практически нереально.
           – Ну, вот давайте и поговорим об этом, – еще мягче добавила Ферлинга.
           Внезапно дверь резко распахнулась. На пороге стояла Зельберра.
           – Я не поняла! – громко произнесла она. – Я – жена волшебника Медона! Жена «великого»! И должна стоять под дверью и подслушивать о чем вы тут шепчитесь! Я хочу и буду знать все, и участвовать во всем! Хотя бы потому, что меня это тоже касается!
           – Девочка моя! – сказала Ферлинга. – Ну, извини! Мы не хотели тебя обидеть.
           – Я не девочка!!! – истерично заорала Зельберра.
           – Как? – удивленно спросил Медон, и глаза его округлились.
           – Все нормально, – успокоила его Ферлинга. – Волшебница Зельберра просто хотела сказать, что, став вашей женой, она имеет полное право знать обо всем, что вы делаете или будете делать! – она посмотрела на Зельберру. – Я правильно все объяснила?
           Зельберра немного успокоилась.
           – Все правильно, – сказала она. – Тем более, что теперь дела и стремления волшебника Медона являются и моими делами и стремлениями!
           – Хорошо сказала! – как бы поддерживая ее, произнесла Ферлинга.
           – Да! – добавила Зельберра. – И это нужно согласовывать со мной!
           – Так с тобой же никто и не спорит! – оскалился Медон.
           – Тогда почему вы меня держите за дверью?! Хотя мое положение сейчас гораздо выше, чем у некоторых из присутствующих! – Зельберра, фыркнув, с вызовом посмотрела на Ферлингу.
           – Волшебник Медон, утихомирьте свою вторую половину! – резко сказала старая волшебница. – Мне уже надоело ставить ее на место! В противном случае, я отказываюсь от дальнейших взаимодействий с вами. И становитесь Самым Великим Волшебником сами! Без моей помощи и участи! Пусть вам супруга помогает! И победит всех своим интеллектом! А я хочу увидеть, как у вас это получится!
           Медон понимал, что без ума и опыта Ферлинги ему будет очень тяжело, а, может, даже невозможно достигнуть желаемого. А Зельберра со своими пустыми амбициями могла все испортить. Ее нужно было примерно наказать. И это наказание должно было быть показательным и запоминающимся.
           Волшебник сурово посмотрел на супругу, затем медленно взял со стола один из шевелящихся гуалов и положил себе в рот.
           – Не надо, – тихо и испуганно произнесла Зельберра, и ее подбородок задрожал.
           Медон, молча, жевал.
           И, внезапно, лицо молодой волшебницы начало изменяться. Вернее, не все лицо, а только его часть. А если еще точнее, то только рот. Он начал становиться все меньше и меньше, пока совсем не исчез.
           Ферлинга изумленно смотрела на Зельберру, привлекательность которой полностью померкла с произошедшим изменением: от носа до подбородка кожа молодой волшебницы стала абсолютно гладкой.
           – Надеюсь, что это заставит ее задуматься о своем дальнейшем поведении! –      жестко сказал Медон.
           – Ну, может быть, не надо уж так…? – без особой жалости спросила Ферлинга.
           – Только так! – прорычал волшебник. – И никакой пощады ни врагам, ни друзьям, которые, пусть и неосознанно, но тоже мешают! И пусть это будет ей уроком! А не сделает выводов – останется такой навсегда! А может и еще хуже!
           Оскорбленная и униженная Зельберра тихо присела в кресло в углу комнаты. Из ее прелестных глаз потекли горькие слезы.
           – Ну, тогда давайте продолжим наш разговор! – спокойно сказала Ферлинга, посмотрев на волшебника. – Что вы узнали из моей чаффы о Закрытой Странице Кодекса Великой Ложи?
           Медон самодовольно задрал нос.
           – Ну, всего я вам, конечно, не открою, – сказал он, – но о том, что необходимо сделать первоначально для достижения конечной цели, я думаю, расскажу!
           Ферлинга внимательно смотрела на волшебника, то открывая, то закрывая крышку коралловой пудреницы.
           – Для того, чтобы стать Самым Великим Волшебником, – торжественно сказал Медон, – необходимо первым делом овладеть волшебными книгами и Алмазными Браслетами всех членов Великой Ложи!
           Ферлинга от неожиданности раскрыла рот. Если бы Зельберра была сейчас на это способна, она наверняка бы сделала то же самое.
           – Ну, о дальнейших действиях я пока промолчу! – сказал Медон, которому очень понравился эффект собственных слов, произведенный на старую волшебницу.
           – Какая мелочь! – с иронией произнесла пришедшая в себя Ферлинга. – Отобрать книги и браслеты у «великих»! Ерунда!
           Она теребила концы разорванной мочки одного из ушей пальцами здоровой руки. Медон озадаченно молчал. Сарказм Ферлинги унял его браваду.
           Внезапно в углу со своего кресла замахала руками Зельберра, пытаясь, видимо, что-то сказать. Медон с интересом посмотрел на нее, а потом – вопросительно – на Ферлингу.
           – Ой, пусть она хоть немножко помолчит! – произнесла старая волшебница, взглянув на Зельберру. – Вы что, не знаете, что она может предложить? Или взять замки всех «великих» штурмом, или побить их всех своим интеллектом!
           Зельберра после этих слов сразу как-то сникла. Видимо Ферлинга была не так уж далека от истины.
           – Да, я понимаю, но что-то же делать нужно…, – неуверенно сказал Медон.
           – Я не знаю, что делать! – резко ответила Ферлинга. – Но в одном вы правы, что руки опускать нельзя! Слишком далеко мы зашли!
           – Конечно, нельзя, – сказал Медон и с надеждой посмотрел на Ферлингу. – Но вы же что-нибудь придумаете?
           Ферлинга посмотрела на окно. На подоконнике сидел Зунк.
           – Ты все слышал? – спросила она.
           – Все, – тихо ответил Зунк.
           – Мысли по этому поводу какие-то есть? – Ферлинга задала вопрос, надеясь на  сообразительность этого существа.
           – Пока нет, – еще тише ответил Зунк.
           – Плохо! – сказала Ферлинга. – Это очень плохо! Я, пожалуй, вернусь в свой замок и подумаю там. Мне там комфортнее думается. Тем более, что там есть еще кое-кто, кто может дать дельный совет!    
           – Это кто же? – удивился Медон.
           – Мой слуга и помощник – Фурф! – ответила старая волшебница.
           – И вы что, так просто ему все расскажете? – спросил волшебник.
           – Не волнуйтесь, уважаемый волшебник Медон! – сказала Ферлинга. – Фурф предан мне абсолютно. И он далеко не глуп. Вполне возможно, что он сможет дать дельный совет или хотя бы помочь найти направление решения нашей задачи. Он гораздо умнее и сообразительней, чем кажется! Уж поверьте мне!
           – Ну, хорошо! Я согласен! – нетерпеливо произнес Медон. – Давайте на время расстанемся, и пусть каждый подумает, а потом выскажет свои предложения о том, как нам преодолеть возникшее препятствие.
           – Что? – спросила, усмехнувшись Ферлинга. – Очень хочется побыстрее стать Самым Великим Волшебником?
           – Представьте себе – очень! – вздохнув, ответил Медон. – Но, я думаю, что вы тоже весьма заинтересованы, чтобы это произошло побыстрее. Вам же не терпится получить страну волшебника Лунша?! А также власть над самим Луншем и, – он на мгновение запнулся, – и над волшебницей Хельвиной!
           – Здесь вы правы! – задумавшись, ответила Ферлинга. – Поэтому, чем быстрее я попаду в свой замок, тем быстрее вернусь с каким-то предложением.
           Она наклонилась и взяла Зеркальный Веер Зельберры, который та оставила на столе.
           – Хорошая штука! – сказала Ферлинга, внимательно рассматривая волшебную вещь. – Ты не возражаешь, девочка моя, – добавила она, взглянув на Зельберру, – если я воспользуюсь силой твоего веера? Один разочек! Просто очень нужно домой, а доставать свою Мейелловую Пирамидку мне так не хочется!
           Молодая волшебница скрежетала от злости и обиды зубами, скрытыми под гладкой кожей на месте исчезнувших губ и самого рта. Она не представляла себе, что, став женой «великого», можно попасть в подобную ситуацию.
           – Ну, что же ты молчишь? – с издевательским участием к положению Зельберры спросила Ферлинга. – Мы не хотим разговаривать? Мы обиделись?
           От бессильной ярости из прекрасных глаз молодой волшебницы снова хлынули слезы.
           – Ну, извини! – примирительно сказала Ферлинга. – Больше не буду! Просто ты  немного меня «достала», – она посмотрела на волшебника Медона. – До встречи! Как только у меня появится хоть какой-то план относительно наших дальнейших действий, я сразу же появлюсь здесь. Мы сопоставим наши предложения и решим, как поступать дальше. Затягивать решение вопроса нельзя! И я вас прошу, верните волшебнице Зельберре ее прежний вид. Я думаю, что этот урок должен ее образумить. Пожалуйста.
           Ферлинга раскрыла Зеркальный Веер.
           – «Бер куан гури»! – произнесла она и мгновенно исчезла.
           И только волшебный веер остался лежать на столе хозяина Мрачного Замка...


                ГЛАВА 23

                ВОЗВРАЩЕНИЕ ФЕРЛИНГИ В СВОЙ ЗАМОК.
                ФУРФ НАХОДИТ РЕШЕНИЕ.

           Волшебница Ферлинга появилась у себя дома.
           Старое продавленное кресло, стоящее возле стола, было самым любимым из всех кресел, в которых она когда-либо сидела. 
           – Уф! Как хорошо! – сказала Ферлинга, удобно разместившись в нем, и достала коралловую пудреницу.
           Она вздохнула и зевнула.
           – Я уже здесь! – внезапно возник неизвестно откуда Фурф.
           Ферлинга даже вздрогнула
           – Ой! Напугал! Негодяй! – беззлобно сказала она. – Ты появляешься всегда так неожиданно! – волшебница посмотрела на него. – Но сейчас, похоже, вовремя.
           – А я всегда стараюсь появляться вовремя, – почти шепотом ответил Фурф, – хотя пусть даже и неожиданно.
           – Ну, что тут у нас хорошего? Что новенького? – спросила Ферлинга. – Много клиентов на Лицевые Маски?
           – Очередь впечатляет! – ответил карлик. – Пора повышать цены! За красоту клиенты готовы отдавать многое, а некоторые – даже больше. Если не сказать – все! Этим нужно пользоваться! Вот только молодежь, к сожалению, не интересуется Лицевыми Масками! – сказал он.
           – А зачем им эти маски? – удивленно произнесла старая волшебница. – У них кожа молодая, и старость они не видят даже на горизонте!
           – Вот не понимаю я эту молодежь! Какие-то они странные! – немного раздраженно пробурчал карлик.
           – И чем это они странные? – с интересом спросила Ферлинга.
           – Да хотя бы тем, что совершенно не похожи на нас в молодости! – зло ответил Фурф.
           – А ну, с этого места конкретней! – с еще большим интересом произнесла старая волшебница.
           – Конкретней?! Пожалуйста! – громко сказал карлик. – Почему им все время весело»? Почему они постоянно «ржут», как ненормальные? Они готовы даже «ржать» от того, что им просто покажут палец!
           Ферлинга усмехнулась.
           – Ничего странного! Молодость! – сказала она и томно вздохнула воспоминаниями. – А ты завистлив! Наверное, и сам готов точно также «ржать», чтобы стать немного моложе! Ты тоже, небось, в их возрасте над каждой ерундой хихикал, и тебя забавляли при этом косые, непонимающе сердитые и осуждающие взгляды, бросаемые старшими!
           – Ну, хорошо, – произнес карлик, – если вы все так прекрасно понимаете, объясните мне одну вещь! Этого я, ну никак не могу понять!
           – Это какую вещь? – спросила Ферлинга.
           – Почему это они при встречах постоянно целуются? – ответил Фурф. – Причем – все! Неужели они так любят друг друга? Все любят каждого, и каждый любит всех! Какая идиллия! Не верю!
           – Фурф, это же просто модный ритуал! – усмехнувшись, вымолвила Ферлинга.
           – И им не противно это делать с теми, кому они, мягко говоря, не очень симпатизируют! Ведь нельзя же любить всех! – изрек карлик.
           – Ты прав, мой хороший! – старая волшебница почесала пальцами кончик языка. – Вполне возможно, что после такого поцелуя кто-то кому-то запросто плюнет в спину! Но это будет уже потом, после поцелуя!
           – И вообще – это просто негигиенично! – не унимался Фурф.
           Ферлинга с интересом посмотрела на Фурфа.
           – А знаешь, ты мне такой ворчливый не нравишься! Все брюзжишь и брюзжишь! Ты просто им завидуешь! Завидуешь их молодости! – сказала она.
           – Вы думаете? – тихо спросил карлик.
           – Я уверена! – усмехнувшись, ответила Ферлинга. – Но что-то мы слишком отвлеклись. Давай на эту тему поговорим как-нибудь в другой раз. А сейчас… – она поднесла щепотку Легкой Пудры к носу и вдохнула. – Есть дело!
           Фурф подобострастно присел на пол возле ее кресла.
           – Все надо делать быстро и четко! – сказала Ферлинга задумчиво. – Хотя я, честно говоря, пока не знаю как!
           – Какие проблемы?! – мягко и нагловато спросил Фурф.
           – Ты спрячь свою самоуверенность подальше! Это сейчас лишнее! И не выпендривайся! – слегка раздраженно сказала волшебница. – Вот я сейчас нажму кнопку Мейелловой Пирамидки – и Фурфов станет двое! И неизвестно, кто из двоих будет находчивей и сообразительней! И не факт, что лучшим окажешься ты!
           – Так я же и не выпендриваюсь, – немного испуганно проронил слуга.
           – Тогда слушай меня внимательно! – понизив голос, произнесла Ферлинга. – Мне нужен твой совет. Может быть, ты что-нибудь сумеешь придумать.
           – Вы имеете ввиду, что одна голова хорошо, а полторы – лучше? – хитро и довольно двусмысленно спросил карлик.
           – Фурф! – жестко сказала волшебница. – Мне сейчас совершенно не до шуток! Или ты не понял моего предостережения?
           – Все! Приношу свои извинения! – вскочив и неожиданно артистично поклонившись, произнес Фурф. – Я – одно сплошное ухо! Простите еще раз!
           Разорванные мочки ушей волшебницы покачивались при каждом ее движении. Она долго и пристально смотрела на Фурфа, видимо раздумывая, надо ли ему все рассказывать. Но, так как других вариантов вообще не было, Ферлинга на это решилась.
           – Так вот! – произнесла волшебница и рассказала Фурфу о событиях, свидетельницей и участницей которых она совсем недавно была, и о ситуации, которая сложилась на данный момент.
           Карлик очень внимательно слушал. Его морщинистое лицо не выражало никаких эмоций. И только огромные лиловые глаза, которые, казалось, так не подходили ему, выдавали неподдельный интерес.
           Договорив, Ферлинга умолкла.
           – Так что? – спросила она. – Дополнения нужны?
           Фурф задумчиво почесал себя за ухом.
           – Так что, ваши «друзья» даже не хотят свои узкие лбы мыслью сморщить? – в тон волшебнице спросил он, намекая на Медона и Зельберру.
           – Да там, похоже, просто нечем эти лбы морщить, – ответила Ферлинга. – Особенно, у Зельберры.
           Фурф молчал.
           – Ну, так что, мой юный друг? – спросила волшебница. – Свой лоб ты мыслями морщить собираешься?
           – А чего его морщить? И так все ясно! – ответил слуга. – Какие проблемы?!
           – Что значит – «какие проблемы»? – начала злиться Ферлинга.
           Фурф ехидно усмехнулся.
           – Я просто хотел сказать, что более легкой задачи вы мне еще никогда не задавали, – ответил он спокойно. – Даже обидно.
           Ферлинга одновременно зловеще и удивленно уставилась на него.
           – Ты что, хочешь сказать, что знаешь, как решить эту задачу? – спросила она.   
           – Какие проблемы! – самоуверенно, но без нахальства, ответил карлик.
           Ферлинга от нетерпения высунула свой раздвоенный язык и подвигала его двумя кончиками.
           – Значит так! – произнесла она очень тихо и с угрозой. – Если ты, мой хороший, сейчас меня, пожилую волшебницу, утомишь, я расстроюсь, – Ферлинга тяжело вздохнула, – а, если я расстроюсь, то…
           – Я все понял! – испуганно пролепетал Фурф. – Значит, так…
           Он стоял перед волшебницей и понимал, что раздражать свою повелительницу больше не стоит.    
           – А тема у меня по этому поводу такая, – сказал карлик и странно растопырил пальцы. – Первое. Все волшебные книги «великих» хранятся в их Гранатовых Ларцах. Второе. Все «великие» на ночь кладут свои Алмазные Браслеты в эти Гранатовые Ларцы, где помимо книг находятся, кстати, и многочисленные волшебные вещи.
           Ферлинга внимательно его слушала.
           – Ну и что? – спросила она. – Ведь никакие волшебные силы не могут никуда переместить ни эти книги, ни эти браслеты, ни эти волшебные вещи!
           – Да! – загадочно произнес Фурф. – Но нигде и никогда, как я понимаю, не было запрета на перемещение Гранатовых Ларцов!
           Разноцветные глаза Ферлинги округлились.
           – Ты имеешь ввиду, – размышляя, медленно сказала она, – что можно силой волшебства переместить куда угодно Гранатовые Ларцы, которые сами по себе не являются ни волшебными вещами, ни символами власти «великих»?!
           – Конечно! – довольно ответил Фурф.
           Ферлинга, осознавая и понимая всю грандиозность и простоту сказанного карликом, непроизвольно встала с кресла.
           – Нет слов! – тихо сказала она. – Нет слов!
           Фурф, наблюдая за ней, понял, что услужил своей госпоже.
           – Ну, ты голова! – произнесла Ферлинга, посмотрев на него. – Действительно, ничего в этой жизни не нужно усложнять. Самые сложные вопросы перебиваются самыми простыми ответами. Великое состоит из мелочей! Я всегда в тебя верила и, похоже, не ошиблась!
           Карлик самодовольно осклабился.
           – Ах, каков! Мерзавец! – усмехнувшись, сказала волшебница. – Похоже, что теперь что-то вырисовывается! Умничка!
           Фурф осклабился еще больше.
           – Ну, рожи мне корчить не надо! – спокойно добавила Ферлинга. – Это твоя обязанность – исполнять мои пожелания.
           Она достала коралловую пудреницу.
           – Кстати, – добавила Ферлинга. – Я бы очень хотела, чтобы ты подружился с одним из гридов по имени Клюш. Он сейчас присматривает за гридами и волшебником Агленом по приказу волшебника Медона. И я думаю, что если ты найдешь с Клюшем общий язык, то это будет очень даже неплохо. Доступ к волшебнику Аглену должен у нас быть. Козырь в рукаве всегда нужно иметь. Еще неизвестно, как поведет себя волшебник Медон, когда получит все!
           – Какая вы недоверчивая, – мягко сказал Фурф.
           – Хороший мой, – утомленно и одновременно довольно ответила Ферлинга. – Доверять никому и никогда нельзя. И бояться кого-то тоже просто глупо, – произнесла она и зевнула. – Пусть нас бояться!
           – А просить? – не унимался Фурф
           – Не верь! Не бойся! Не проси! – внезапно жестко произнесла Ферлинга. – Это правила жизни! И если ты уходишь от этих правил, то ты или опустишься очень низко, или никогда не взлетишь вверх!.. И еще – никогда ничего не одалживай!
           – Почему? – спросил карлик.
           Старая волшебница вздохнула.
           – Вот просто не одалживай и все! – без объяснений ответила она. – Прими это просто как догму! 
           Фурф слушал, затаив дыхание.
           – Ну, ладно, – сказала Ферлинга. – Оставь меня одну. У меня сейчас есть о чем подумать. А ты пока постарайся поработать с Клюшем. Он глупый и ослеплен полученной властью. Попробуй сыграть на этом.
           – Я все понял. Так отправьте меня в Долину Гридов, – поклонившись, проронил Фурф.
           Ферлинга достала Мейелловую Пирамидку, и через мгновение Фурф оказался в Долине Гридов.

           …Долина Гридов была такой же прекрасной, как всегда.
           Но только странная торжествующая здесь сейчас тишина настораживала. Казалось, что вся природа напряглась в ожидании чего-то плохого.
           – И кто это нас посетил? – услышал Фурф, понимая, что это относится к нему.
           Карлик оглянулся и увидел толстого и безобразного грида, который сидел под кустом, усеянным яркими ягодами, и забавно потирал нос грязной ручкой.
           – Привет! – сказал Фурф. – Я – Фурф, слуга волшебницы Ферлинги. Я думаю, что ты обо мне слышал. Я здесь по ее поручению и, как понимаю, не без согласования моего визита с волшебником Медоном, – соврал он. – Наши хозяева сейчас делают одно общее дело. И мне поручено посетить Долину Гридов и в случае необходимости какой-либо помощи предоставить ее! 
           Клюш, не переставая жевать, вытер руки о свою одежду. 
           – Но, если никакой помощи не требуется, – добавил карлик, – я могу вернуться назад. Ты сейчас здесь главный и тебе решать, что мне делать, – сказал он, давя на самолюбие толстого грида.
           Клюшу были приятны слова Фурфа, и ему не хотелось, чтобы неожиданный гость так быстро исчез. Тем более, что грид сейчас откровенно скучал, и собеседник ему в этот момент очень бы не помешал.
           – Если ты получил такое поручение от наших хозяев, то должен остаться! – твердо сказал Клюш, облизывая пальцы – Это приказ! Я так хочу!
           Фурф скрытно усмехнулся. Его забавляла чванливость грида.
           – Хочешь флун? – внезапно спросил Клюш.
           – Да нет! – ответил Фурф. – Чего-то пока не хочется!
           – А я съем еще! – развязано произнес грид, кладя разноцветную ягодку себе в рот. – Вот ем, ем, а все насытиться не могу! Вкуснятина!
           – На здоровье, – тихо сказал карлик.
           – А хочешь посмотреть на моих заключенных? – внезапно спросил Клюш, набивая флунами карманы своих штанишек.
           – А можно? – с наигранным подобострастием произнес Фурф.
           – Конечно можно! – ответил грид и с тяжелым сопением от собственной грузности  поднялся на ноги. – Пошли!
           Они направились к Хрустальному Замку, который теперь принадлежал волшебнику Медону. Тишина Долины Гридов назойливо давила на уши.
           – Сейчас ты увидишь то, чего еще никто не видел! – самодовольно сказал Клюш. – Даже волшебник Медон так близко этого не лицезрел! Но, я думаю, что, появившись здесь, он будет очень доволен!
           Клюш завел Фурфа в замок, и они спустились в подземелье.
           То, что увидел Фурф, его поразило и потрясло!
           За клетчатыми заграждениями находились многочисленные гриды. Их вид был жалок. Одежда гридов висела рваными грязными лохмотьями. К тому же, они были так худы, что казалось, могли переломиться пополам в любой момент.
           Клюш в своей жестокости был великолепен! Полученная власть подняла его в собственных глазах. И наружу вылезли все самые низменные качества его характера, которые так долго дремали и, казалось, только ждали случая, чтобы себя проявить.
           Взгляд толстого грида был безжалостным.
           – Вы – грязь! – заорал он заключенным срывающимся голосом. – Нет! Вы даже не грязь! Вы хуже грязи! И будете делать то, что я хочу! – и он громко выпустил из кишечника воздух.
           Воздух оказался довольно неприятным. Фурф, поморщившись, отвернулся. Клюш даже не обратил на это внимания.
           – Вы поняли – кто вы?! – толстый грид от возбуждения поперхнулся собственной слюной.
           – А где волшебник Аглен? – негромко спросил Фурф.
           Разгоряченный Клюш даже не сразу понял суть вопроса.
           – Что? – переспросил он.
           – Я просто хотел узнать, – мягко сказал карлик, – где находится волшебник Аглен.
           – Да там же, где и все! Правда, немного в более комфортных условиях! – усмехнувшись, ответил Клюш и, высокомерно поковырявшись в носу, засунул в рот очередной флун.
           Съев разноцветную ягодку, Клюш немного успокоился.
           – А вон он! – сказал грид и махнул рукой куда-то в сторону.
           Фурф подошел ближе к клетчатому заграждению и увидел в самом углу, в отдельно отгороженной от других секции волшебника Аглена.
           Карлик вздрогнул, встретившись с ним глазами. Взгляд сына волшебника Кутуна был пронизывающе смел. Фурф даже попятился.
           – Сидит, красавец! Скучает! – хихикнул за его спиной Клюш. – Мог стать «великим», а стал таким же ничтожеством, как и его бывшие подданные! – грид хихикнул снова. – Да плюнь ты! Иди я тебе покажу что-то более интересное!
           Клюш с Фурфом подошли к загородке, за которой находились остальные гриды.
           – Смотри, – сказал Клюш, – что может делать голод! – и, достав флун, кинул его через прутья в толпу гридов.
           И в тот же миг маленькие гриды бросились на подачку, не замечая друг друга. Они хватали один одного за волосы, визжали, дрались и кусались. Такого шоу Фурф не видел давно! За перегородкой происходило что-то невообразимое! Брошенный Клюшем флун оказался просто раздавлен ногами и телами сражающихся. Но даже после этого гриды, не прекращая драки, пытались слизать с пола его остатки.
           Фурф перевел взгляд на волшебника Аглена. Тот с горечью и тоской следил за происходящим. В глазах волшебника стояли слезы.
           – Я даже турниры между ними провожу! – самодовольно сказал Клюш. – Выбираю двоих, а победителю достается флун! Хотя и не всегда! Это так забавно! Хочешь посмотреть?
           – В принципе, я уже все понял! – сказал Фурф, которому было неприятно происходящее, а вдвойне неприятно, что это происходило в присутствии волшебника Аглена. – Давай посмотрим все это чуть позже! – карлику захотелось побыстрее покинуть подземелье. – Просто здесь такая вонь, что мне стало немного не по себе, – соврал Фурф. – Давай выйдем наружу и ты, если можно, угостишь меня своими флунами!
           – Ну, что ж! – ответил Клюш, немного расстроенный тем, что ему не удалось сейчас показать все то, что он хотел.
           Фурф и Клюш вышли из подземелья.
           Долина Гридов, действительно, была великолепна!
           Новоиспеченные друзья уселись под огромным флуновым кустом.
           – Ну, и чего там новенького? – жуя, спросил Клюш.
           – Твой хозяин – волшебник Медон – стал «великим»! Разве это не новость? – ответил Фурф.
           – Ну, этого стоило ожидать! – довольно ответил грид. – После того, как волшебник Аглен потерпел поражение, это уже было делом времени!
           – Ты прав! – немного иронично, заметил Фурф. – Теперь ты стал правой рукой «великого» волшебника Медона!
           Клюш даже привстал, осознавая такое возвышение.
           – Да! Я такой! – произнес он, как в трансе. – Я такой!
           Они еще долго беседовали ни о чем, после чего Клюш гостеприимно предложил Фурфу погостить в Долине Гридов и отдал один из освободившихся хрустальных домиков в его распоряжение.
           Все здесь текло своим чередом. А о тех неимоверных переменах, которые должны были в ближайшее время неизбежно произойти, знали только волшебница Ферлинга и, конечно же, Фурф.
           И эти перемены неотвратимо приближались.


                ГЛАВА 24

                ФЕРЛИНГА В ЗАМКЕ МЕДОНА.
                АЛМАЗНАЯ ЦЕПЬ.

           Волшебница Ферлинга сидела дома в своем любимом кресле и размышляла. Волшебник Медон постоянно напрягал ее своими сообщениями с просьбами о помощи в решении интересующего его вопроса с Закрытой Страницей.
           Ферлинга, конечно же, не доверяла волшебнику Медону и думала, стоит ли ему открывать решение вопроса по поводу Закрытой Страницы, предложенное Фурфом. Она не переставала удивляться уму и сообразительности своего старого слуги.
           – Конечно, проще простого, – говорила она сама себе, – оставить все так, как было. Сказать волшебнику Медону, что идей по этому вопросу никаких нет и, таким образом, закрыть вопрос.
           Ее раздвоенный язык вылез изо рта. Ферлинга достала коралловую пудреницу.
           – Но так хочется получить страну волшебника Лунша! – сжав единственный кулак, произнесла она. – И все остальное, о чем мы договаривались с волшебником Медоном! – Ферлинга даже привстала с кресла. – Тогда пусть будет так! Я слишком далеко зашла! Я раскрою Медону все, а дальше пусть будет так, как будет! Хуже не станет! Желание мщения съедает меня изнутри! И если все сложится так, как я задумала, то я получу все то, о чем так долго желала! Это шанс! И пусть будет так!
      
           …События начинали разворачиваться стремительно.

           …Волшебник Медон, находясь в своем Мрачном Замке, просто не мог найти себе места! Он ходил из угла в угол и от бессильной злобы крушил все на своем пути. Досталось, конечно же, и Зельберре, и Зунку. Молодая волшебница, не имея возможности даже что-то сказать, сидя у окна, тихо плакала. А Зунк, на всякий случай, вообще улизнул.
           Медон постоянно передавал при помощи Зеркального Веера Зельберры на Мейелловую Пирамидку Ферлинги сообщения, но ответа не было. Волшебник был вне себя от бешенства! А выместить это бешенство можно было сейчас только на супруге. Она попала «под горячую руку».
           – Ну, и где эта твоя подруга? – рычал Медон. – Что ты молчишь?
           Зельберра только беспомощно разводила руками.
           – Ты что, думаешь, что, если у тебя нет рта, то можно этим пользоваться и не отвечать на вопросы «великого»? – издевался он. – Да что – «великого»?! – с пафосом произнес он. – Почти Самого Великого Волшебника! «Величайшего»!
           Зельберра в страхе опустила голову.
           – И зачем я только женился?! Это вы меня вынудили! – со злостью и сожалением простонал Медон. – Ну, зачем ты мне нужна, если абсолютно бесполезна? Мне, перво-наперво, нужен умный и сообразительный помощник! – он сплюнул на пол. – Вон посмотри на волшебницу Ферлингу! Внешне, конечно, страшила! Но с ее умом и опытом можно горы свернуть в трубочку!
           – Ну, вот и нужно было жениться на мне, а не на волшебнице Зельберре! – раздался ироничный голос внезапно появившейся Ферлинги. – Поторопились, дорогой! Можно сказать, счастье свое упустили! 
           – Да уж! Счастье! – недовольно сказал Медон, глядя на старую волшебницу. – Ну что? – с нетерпением спросил он. – Что-то придумали?
           Ферлинга устало опустилась в кресло и достала любимую коралловую пудреницу.
           – Без придумок мы не ходим! – задорно ответила она. – А я вижу, что вы меня заждались! – добавила Ферлинга медленно и вальяжно, чем просто окончательно вывела из себя Медона, который хоть как-то пытался сдерживаться.   
           Старая волшебница вдохнула Легкую Пудру и, откинувшись в кресле, прикрыла разноцветные глаза. При этом ее раздвоенный язык то вылезал наружу, то опять исчезал во рту. 
           Медон и Зельберра напряженно следили за гостьей.
           – Я всегда говорила, что самое страшное в жизни –  это неопределенность! – произнесла Ферлинга отвлеченно. – Через многое можно пройти, когда знаешь, куда идешь и к чему стремишься! И главное – когда знаешь, как это делать! Пусть это невероятно сложно, но ты знаешь рецепт! А когда перед тобой неизвестность, ты чувствуешь себя крайне неуютно. Да! – повторила Ферлинга, на мгновение приоткрыв глаза. – Действительно, самое страшное в жизни – это неопределенность!
           Нервы Медона не выдерживали.
           – Уважаемая волшебница Ферлинга! – сказал он раздраженно. – Может, оставим философские размышления для другого более подходящего случая? Вы же сейчас появились здесь не за тем, что бы читать лекции на подобные темы?! Говорите же, в конце концов! – возбуждение Медона достигло «пика». – Вы что-нибудь придумали?!
           – Придумала! – загадочно сказала Ферлинга.
           Участие Фурфа в решении этого вопроса она решила не упоминать.
           – Ну! – Медон напряженно сморщил лоб, хотя и без этого на его лбу, как и на всем лице, морщин хватало.
           – Только верните, пожалуйста, вначале волшебнице Зельберре ее истинный вид, – внезапно сказала Ферлинга. – А то я просто не могу смотреть на нее без жалости. Как молодожен, вы должны учиться решать семейные вопросы не силой, а при помощи компромиссов и взаимопонимания! – со спокойным возмущением вымолвила волшебница, совершенно забыв, что сама подбила Медона совершить эту экзекуцию. – Вы ее еще бить начните! То-то будет семейка! – она усмехнулась. – Представляете себе – волшебница Зельберра с подбитым глазом! Синяки, мне кажется, ей не пойдут! И вообще, таким экстремальным макияжем лучше не пользоваться!
           Медон нетерпеливо схватил со стола Зеркальный Веер и бросил его Зельберре. Молодая волшебница поймала веер и, раскрыв его и представив себя такой, какой была совсем недавно, быстро преобразилась.
           – Ну, посмотрите на нее, волшебник Медон! – протяжно сказала Ферлинга. – Разве она не великолепна?
           – Великолепна, великолепна, – нетерпеливо протараторил Медон. – Только не отвлекайтесь! Что вы придумали?   
           – А решение вопроса простое и гениальное! – произнесла старая волшебница.
           И она рассказала, каким образом можно легко овладеть Алмазными Браслетами, волшебными книгами и остальными чудесными вещами «великих».
           Простота решения вопроса поразила Медона и Зельберру.
           – Волшебница Ферлинга! – воскликнул Медон. – Вы переплюнули саму себя!
           – Ну, вообще-то, переплюнуть меня сложно! – не очень скромно заметила Ферлинга.
           – Значит теперь, – произнес Медон, слегка заикаясь от возбуждения, – нужно только дождаться, когда все «великие» улягутся спать и тогда…
           – И тогда, переместив все Гранатовые Ларцы в свой Мрачный Замок, – продолжила старая волшебница, медленно открывая коралловую пудреницу, – вы получите в свое распоряжение полный набор Алмазных Браслетов. А также, в дополнение к этому, волшебные книги и все чудесные вещи, хранящиеся в Гранатовых Ларцах!   
           – И я, и я!.. – захлебнулся предвкушением собственного величия Медон.
           – Кстати. И что – вы? – внезапно с интересом перебила его Ферлинга. – Вы же нам даже не рассказали о том, как собираетесь использовать волшебные книги и Алмазные Браслеты, которыми вскоре будете обладать, чтобы стать Самым Великим Волшебником! Мы, как дураки, работали, а вы, может быть, просто пошутили, – она на мгновение задумалась. – Хотя вряд ли. Так раскройте же нам, наконец, тайну Закрытой Страницы Кодекса Великой Ложи! – и старая волшебница хитро прищурила свои разноцветные глаза. – Или мы делаем не общее дело?
           – Конечно, общее! – очень довольный тем, что получил ответ на столь интересовавший его вопрос, ответил волшебник Медон. – Скрывать мне от вас сейчас ничего не имеет смысла, но и открываться раньше того, как я стану Самым Великим Волшебником, тоже не стоит. Лучше перестраховаться, чем вообще не страховаться! Поэтому, я считаю, что будет лучше, если вы увидите все сами в процессе изменений и превращений! Ах, как я хочу, чтобы это побыстрее произошло!
           Он даже тихо застонал от осознания и ощущения собственной значимости. И от того, что еще будет!
           Ферлинга задумчиво посмотрела на Медона.
           – Есть одна незыблемая истина, – сказала она, – и вы должны ее знать и учитывать!
           – Какая еще истина? – немного раздраженно спросил волшебник.
           – А такая! – тихо произнесла Ферлинга. – «Как бы вы высоко не взлетели, всегда найдется тот, кто летает выше вас!»
           – Ну, я думаю, что это не мой случай! – ухмыльнулся Медон. – Я взлечу выше всех!!!
           Самоуверенность волшебника была безграничной.    
           – Зельберра! Быстро принеси мой Гранатовый Ларец! – громко приказал он.
           Молодая волшебница бросилась исполнять желание Медона, но ее остановила Ферлинга.
           – Подожди, девочка! – сказала старая волшебница, а потом кисло посмотрела на хозяина Мрачного Замка. – Волшебник Медон, простите, конечно, за любопытство, а зачем вам сейчас нужен Гранатовый Ларец? Я спрашиваю не просто так. Просто мы сейчас делаем, как вы подтвердили, одно общее дело, и очень бы не хотелось, чтобы один неосторожный шаг все испортил.
           Медон недовольно посмотрел на нее.
           – Как это – зачем мне сейчас нужен Гранатовый Ларец?! – с пафосом произнес он. – Ведь мне же нужно переместить сюда остальные Гранатовые Ларцы всех «великих»! Поэтому я хочу для этого воспользоваться силой своих волшебных книг, которые находятся…
           – Да знаю я, где находятся ваши волшебные книги! – немного раздраженно вымолвила Ферлинга. – Простите, но меня настораживают поспешность и необдуманность ваших действий.
           – Это вы о чем? – непонимающе спросил Медон.
           Зельберра в это время, как ученица, неудержимо желающая ответить, очень эмоционально тянула руку вверх.
           – О, и эта туда же! – увидев ее движения, сказал волшебник. – Сгусток ума и смекалки! Ну, говори!
           Зельберре после такого долгого молчания очень хотелось что-то сказать. И ей вдвойне хотелось, чтобы ее слова оказались нужными.
           – Значит так! – начала она, жеманно поправляя оборки своего платья. – Зачем для перемещения Гранатовых Ларцов «великих» использовать волшебные книги?! С этим легко справится и Мейелловая Пирамидка волшебницы Ферлинги!
           Медон с удивлением посмотрел на супругу.
           – Молодец! – довольно сказал он. – Соображаешь! Сразу видно, чья ты вторая половина!
           Медон посмотрел на Ферлингу.
           – Видите! Мы тоже можем, если захотим! – развязано произнес он. – Ну, как вам наша идея?
           – Идея отличная! – иронично сказала Ферлинга. – Теперь вы, волшебник Медон, знаете, как легко заставить свою супругу думать и делать что-нибудь полезное!
           – Как? – непонимающе спросил волшебник.
           – Да нужно просто вынудить ее какое-то время помолчать! – ответила, ухмыляясь, Ферлинга. – И тогда всем мыслям, хоть немного отличающимся от посредственных, просто не будет возможности выхода! И они, вынужденно, начнут собираться вместе, образуя единое целое! И тогда, возможно, возникнет какая-то стоящая мысль, достойная для ее высказывания!
           – Неплохая идея! – произнес Медон и посмотрел на супругу. – А как тебе эта идея, дорогая?
           – А мне не нравится! – насупившись, ответила Зельберра и надула свои прелестные губки.               
           – Я бы хотела немного дополнить Зельберру относительно перемещения Гранатовых Ларцов! – вмешалась Ферлинга. – То, что сказала она, просто замечательно!
           Эти слова понравились молодой волшебнице и, одновременно, насторожили ее. Там чувствовался какой-то подвох.
           – Действительно, – продолжила Ферлинга, – не стоит для перемещения Гранатовых Ларцов использовать волшебные книги! С этим я согласна, – она вдохнула Легкую Пудру. – Мне хотелось бы только внести одно маленькое изменение в этот процесс.
           – А именно? – нетерпеливо спросил волшебник Медон.
           – Просто я предлагаю в качестве средства перемещения Гранатовых Ларцов, – мягко сказала Ферлинга, – использовать не мою Мейелловую Пирамидку, а Зеркальный Веер волшебницы Зельберры. Он не хуже, а, может быть, даже лучше справится с этой задачей!   
           – Как – Зеркальный Веер?! Почему – Зеркальный Веер?! – возмущенно закричала Зельберра. – Он и так уже почти на последнем издыхании!
           Это выглядело так потешно, что Медон и Ферлинга просто покатились от хохота.
           – Ну, до летального исхода, положим, ему еще далеко, – сказал Медон, успокоившись. – Тем более, что волшебница Ферлинга – наша гостья, и мы должны идти ей навстречу.
           Старая волшебница почти ласково посмотрела на обиженную Зельберру.
           – А хочешь, девочка моя, я попробую сделать так, что ты быстро забудешь о своей обиде? – мягко сказала Ферлинга и покачала разорванными мочками ушей.
           – Ну и как? – заинтересованно спросила Зельберра.
           Ферлинга загадочно посмотрела на Медона.
           – А чего это вы на меня так смотрите? – спросил волшебник.
           – А я, как, можно сказать, сваха вашей элитной пары, хотела бы спросить у вас, уважаемый молодожен, – язвительно произнесла Ферлинга, – а какой такой дорогой, приличествующий вашему положению, свадебный подарок вы преподнесли, как это положено, своей прелестной молодой супруге?    
           Этот вопрос явно застал волшебник Медона врасплох.
           – А я, а я…, – залепетал он, не зная, что ответить.
           – «А я, а я», – передразнила его Ферлинга. – Стыдно! «Великий»! Уже почти Самый Великий Волшебник! А жметесь, как будто вы обыкновенный «простой» волшебник! Нехорошо!
           Медон даже не знал что ответить.
           – Так что, будем делать, по-взрослому, дорогой свадебный подарок не менее дорогой любимой супруге, – громко произнесла старая волшебница, – или, не по-взрослому, замнем это неприятное для вас, как я вижу по выражению вашего лица, тягостное событие.
           Зельберра с интересом наблюдала за происходящим, которое ей все больше и больше нравилось. Она предчувствовала и предвкушала впереди что-то для себя хорошее.
           – Нет! Я не против! Я и сам даже думал об этом! – соврал Медон. – Вот только не было подходящего случая! Вы же знаете, как напряженно я работал в последнее время!
           – Так вы согласны, что нужен свадебный подарок? – додавила его Ферлинга.
           – Ну да! – выдохнул Медон. – Конечно, согласен!
           Зельберра от радости подпрыгнула и захлопала в ладоши.
           – Вот только – какой подарок? – почти беззащитно спросил волшебник. – Я как-то никогда и никому в своей жизни никаких подарков не делал.
           – Плохо, волшебник Медон! Очень плохо! – покачала головой Ферлинга, забавно подрагивая разорванными мочками ушей. – Но не смертельно! Сейчас я вас быстро этому научу! Может быть, даже вам самому это потом понравится!
           – Не надо меня ничему учить! – внезапно раздраженно произнес Медон. – Я сам кого угодно научу! – он насупился. – Просто я пока не знаю, какой именно подарок преподнести!
           Ферлинга хитро прищурилась.
           – А подарите супруге все чудесные вещи, находящиеся в Гранатовых Ларцах, которые скоро получите! По-моему, очень хороший подарок! – сказала она и перевела взгляд на Зельберру, которая просто застыла от неожиданности. – Алмазные Браслеты и волшебные книги заберете себе, – продолжила Ферлинга, – а чудесные вещи подарите своей второй половине! Тем более, зачем они вам будут нужны, если вы станете единственным обладателем всех волшебных книг, сила которых, практически, безгранична?! Ведь вы же сами прекрасно знаете, что чудесные вещи – это детские игрушки по сравнению с волшебными книгами!
           Медон как-то загадочно посмотрел на Ферлингу.
           – Когда я стану Самым Великим Волшебником, мне уже и эти книги будут не нужны! – сказал он с тихой хрипотцой. 
           И Ферлинга поняла, что Закрытая Страница хранит тайну такой великой силы, о которой она даже и не догадывалась! Старая волшебница поежилась и подумала о том, что не напрасно ли она вообще ввязалась в драку. Но было уже поздно останавливаться. И она прекрасно это понимала.
           – Тогда о чем вы еще думаете, волшебник Медон? – оторвавшись от своих мыслей, громко произнесла Ферлинга. – Пообещайте волшебнице Зельберре этот великолепный подарок! И, поверьте мне, вы не ошибетесь в выборе! Супруга будет довольна!
           – Еще бы! – съязвил Медон и, насупившись, посмотрел на Зельберру, которая в ожидании ответа раскраснелась и даже немного вспотела.      
           – Смелее, мой хороший! – подтолкнула Медона Ферлинга.
           Волшебник тоже весь покрылся испариной.
           – Зельберра! – решившись, торжественно произнес он. – Как только все волшебные вещи окажутся у меня, я отдам их тебе!
           – «И это будет моим свадебным подарком»! – подсказала Ферлинга.
           – Ну, не надо мне подсказывать! Я сам знаю! – посмотрев на нее, обидчиво сказал Медон, – Да. И пусть это будет моим свадебным подарком!
           – Ну, так это же совсем другое дело! – сказала Ферлинга и посмотрела на Зельберру. – Ты довольна, девочка моя?
           – Вы такая умная! – глядя на нее с благодарностью и восторгом, произнесла молодая волшебница.
           – Да ты не меня, ты вон супруга благодари, – сказала Ферлинга. – А то больше вообще никогда ничего не получишь!
           Зельберра, не помня себя от радости, подбежала к Медону и чмокнула его в нос. Даже морщинистая серая кожа волшебника не смогла скрыть того, как он после этого покраснел.
           Сидящий на подоконнике Зунк иронично хмыкнул.
           – Так, а когда же я получу свой подарок? – нетерпеливо спросила Зельберра. 
           – Да, хоть и сейчас! – ответил Медон. – Возьми свой Зеркальный Веер, перемести сюда Гранатовые Ларцы «великих» и получишь обещанное!
           Зельберра радостно схватила Зеркальный Веер, собираясь раскрыть его.
           – Да стой ты! Неугомонная! – внезапно заорала волшебница Ферлинга.
           Медон и Зельберра просто опешили и оцепенели от неожиданности.
           – Вы что, совсем не соображаете? Что – все как будто решено и уже думать совсем не надо?! – не успокаивалась Ферлинга. – Вы что, хотите все испортить?!
           – Не надо так орать! – недоуменно сказал Медон. – Вы лучше объясните, что мы не так делаем!
           – Да вы все не так делаете! – еще громче заорала Ферлинга.
           – А, как мне кажется, все четко и ясно! – спокойно произнес волшебник. – Мы при помощи Зеркального Веера перемещаем сюда Гранатовые Ларцы «великих», открываем их и достаем оттуда Алмазные Браслеты…
           – Какие Алмазные Браслеты? – застонала Ферлинга.
           – Ну, как – какие? – наивно сказала Зельберра. – Такие красивенькие! Кругленькие!
           – Да нет там сейчас никаких Алмазных Браслетов! – из последних сил выдохнула волшебница Ферлинга. – Ни красивеньких, ни кругленьких! Никаких! Не положил их туда пока никто! Рано еще! Нужно дождаться, когда все «великие» улягутся спать! Ведь только перед сном они снимают Алмазные Браслеты и кладут их в Гранатовые Ларцы! И только потом…
           – И чего это вы кипятитесь? – спокойно перебила ее Зельберра. – Ну, тогда подождем!
           И она, как ни в чем не бывало, подошла к окну и выглянула наружу.   
           Медон понимал, что едва не погубил своими действиями всего дела. И отдавал должное уму и сообразительности волшебницы Ферлинги, осознавая, что без нее вряд ли удалось бы достигнуть всего того, что было сейчас. Но в данный момент все его мысли и поступки были подвластны одному единственному желанию! Стать Самым Великим Волшебником! «Величайшим»!
           …В полном молчании прошло уже довольно много времени. Никто не хотел прерывать затянувшуюся паузу первым. Нетерпеливая Зельберра то покашливала, то постукивала кончиками пальцев по столу, пытаясь хоть таким образом намекнуть на то, что, может быть, пора уже что-то делать. Но все ее действия оставались незамеченными. Глаза Ферлинги были закрыты и, казалось, что она спала, хотя это было не так. В конце концов, не выдержал волшебник Медон.
           – Ну что? – сказал он, беря инициативу в свои руки. – Я думаю, что уже пора! – он посмотрел на открывшую один глаз Ферлингу. – Как вы думаете? Ведь пора?
           – Давно пора! – громко произнесла Ферлинга и довольно живо для своего возраста поднялась с кресла. – Только давайте, вначале, убедимся, что все «великие» спят и что Алмазные Браслеты положены в Гранатовые Ларцы!
           Медон строго посмотрел на Зельберру, которая после этого медленно раскрыла свой Зеркальный Веер.
           И перед глазами собравшихся стали появляться изображения стран «великих»!
           …Спал волшебник Берраб, и его шаровидный нос двигался в такт с неимоверно громким храпом.
           Спал волшебник Фальгор, и его колокольчик, подвешенный на длинной бирюзовой бороде, тихо позвякивал.
           Спал волшебник Лунш, и его трубка при этом выпускала дым, обволакивающий все вокруг.
           – Нельзя курить в постели! – покачав головой, сказала Ферлинга. – А, тем более, во сне!
           Спал волшебник Шиур, разбросав огромные уши по подушке. Его очки с треугольными стеклами при этом съехали набок.
           Спал волшебник Шеннорт. Его большой кривой нос и не менее большие и кривые клыки, торчащие из приоткрытого рта, придавали его лицу непривлекательную  свирепость.
           Спал и волшебник Дронг. Его шляпа лежала рядом с подушкой, а концы длинных тонких усов были засунуты в уши, для того, чтобы никакие звуки не мешали сну.
           Алмазные Браслеты всех «великих» находились в Гранатовых Ларцах!
           – Мне кажется, что все сложилось сейчас как нельзя лучше, – тихо промолвила Ферлинга. – Другого такого случая может и не представиться. Кто знает, что может случиться! Пора действовать!
           Напряжение достигло своего апогея!
           – Ну что, Зельберра, давай! – сказал Медон. – Но только очень спокойно и осторожно. Без дерганий!
           Зельберра, понимая всю ответственность за то, что сейчас должно произойти, испугалась.
           – А вдруг я что-то не так сделаю, – захныкав, пролепетала она.
           – Так! Дай сюда! – довольно бесцеремонно отобрала у нее Зеркальный Веер Ферлинга.
           Никто не возражал.
           Старая волшебница действовала быстро и четко!
           И уже через некоторое время на столе волшебника Медона стояли все шесть Гранатовых Ларцов остальных членов Великой Ложи Самых Могущественных Волшебников!
           «Великие» в это время крепко спали и даже не догадывались, что именно сейчас теряют свое величие.
           – Я просто не могу поверить, что все, наконец, получилось! – не в силах сдержать восторга срывающимся голосом произнес Медон.
           – Да все нормально! – сказала Ферлинга, пытаясь смягчить свои эмоции. – Если задуманное делать четко и по плану, то помешать достижению конечной цели может только случай!
           А у Зельберры просто не было слов.
           – Это… Это…, – твердила она и непроизвольно грызла край своего капюшона.
           Зунк с подоконника следил за происходящим и понимал, что перемены грядут. И очень скоро. Вот только какие?
           – Ну, так что, волшебник Медон? – с волнением торжественно спросила Ферлинга. – Все, что от нас зависело, мы уже сделали! Теперь ваш выход! 
           Волшебник Медон, осознавая то, что сейчас произошло, застыл не в состоянии сделать даже движение.
           – Не, ну ты смотри! – Ферлинга уставилась на Медона. – Застыл! Прямо памятник какой-то сам себе! Возьмите же себя в руки!
           – В руку! – поправила ее Зельберра. – У него же одна рука.
           – Да какая разница! – разозлилась старая волшебница. – Волшебник Медон, ну делайте же что-нибудь! Вы с Зельберрой все свое по нашему договору уже получили! Я тоже хочу получить свое! Действуйте! – и она зло сощурила разноцветные глаза. – Или вся эта тайна, суть которой знаете только вы и так упорно от нас скрываете, является лишь вашей милой шуткой, и ее на самом деле не существует?!
           Взгляд Медона был направлен в никуда. Он окончательно осознал всю грандиозность случившегося!
           – Нет, волшебница Ферлинга! – сказал он, и от жесткости его голоса обе волшебницы вздрогнули. – Тайна Закрытой Страницы Кодекса Великой Ложи – не шутка! И вы сейчас в этом убедитесь!      
           Он подошел к столу и, опершись на него здоровой рукой, стал медленно переводить взгляд с одного ларца на другой. Все шесть Гранатовых Ларцов были абсолютно одинаковыми.
           – Зельберра! – недовольно произнес он. – Разве я тебе не приказывал принести мой Гранатовый Ларец?! Где он? Я что-то его не вижу! Или тебе недостаточно недавнего наказания?! Может повторить?!
           Молодая волшебница хотела сказать, что супруге не приказывают, а ее просят. Но, посмотрев на Медона, решила этого не делать. Вид его испугал Зельберру!
           Волшебник изменился на глазах! Подбородок приподнялся, нос еще больше заострился, а глаза как-то по-новому очень живо и зло засверкали! Медон был страшен!
           Перепуганная Зельберра мгновенно исчезла и очень быстро вернулась с Гранатовым Ларцом Медона в руках.
           Волшебница Ферлинга и Зунк с интересом наблюдали за происходящим.
           Хозяин Мрачного Замка медленно по очереди раскрыл все семь ларцов. Затем он достал из каждого из них «Книгу Зла». Все эти книги он начал складывать в одну большую стопку. Когда была положена последняя седьмая «Книга Зла», послышался какой-то легкий треск, и вся стопка на глазах у изумленных волшебниц и Зунка превратилась в одну единственную книгу!
           То же самое волшебник проделал и с «Книгами Добра».
           – Зачем нам лишние книжки? Здесь же не библиотека! – спокойно сказал Медон.
           Затем он поочередно достал из всех Гранатовых Ларцов Алмазные Браслеты и разложил их на столе.
           – Чего-то не хватает, – сказал волшебник, задумчиво глядя на них.
           – Наверное, последнего! – промолвила Ферлинга. – Я так думаю, что не хватает только вашего браслета!
           Медон посмотрел на свою руку.      
           – Да! – сказал он. – Вы правы! Не хватает только моего браслета!
           И Медон, положив руку на стол, обрубком другой руки прижал браслет и потянул. Негромко звякнув, ударившись о стол, Алмазный Браслет волшебника оказался рядом с остальными.
           – Так я не поняла, – вдруг не к месту раздался голос Зельберры. – А где же мой подарок?
           Медон посмотрел на нее почти что с ненавистью.
           – Да на! Подавись! Тупица! – сказал он и поочередно вытряхнул из ларцов все волшебные вещи, находившиеся там.
             Многие из них попадали на пол.
           – Тупица – не тупица! А столько волшебных вещей еще ни у кого никогда не было, – сама себе под нос пробубнила Зельберра, и, поддерживая одной рукой край своего платья, стала другой рукой собирать в подол разбросанный свадебный подарок.
            Это было так мерзко, что Ферлинга даже невольно поморщилась. Медон это заметил.
           – Что? Противно? – жестко спросил он у Ферлинги.
           – Не то, чтобы противно, – ответила старая волшебница, – но то, что неприятно, это точно.
           В комнате создалась атмосфера какой-то неопределенности. Ферлинга почувствовала себя неуютно.
           – Так что же дальше? – нетерпеливо спросила она у Медона.
           – А дальше все очень просто! – со злой радостью ответил волшебник.
           И он резким движением здоровой руки сбросил со стола все Гранатовые Ларцы.
           – А теперь смотрите! – жестко сказал он. – И если все то, что я узнал о Закрытой Странице, благодаря вам, волшебница Ферлинга, окажется неправдой, то я вам не завидую! Мои волшебные книги вас просто уничтожат! И я тогда…
           – Да сделайте вы хоть что-нибудь! – бесстрашно произнесла Ферлинга. – Хватит уже этих ненужных разговоров и словесных эмоций! – и она спокойно и неторопливо почесала пальцами кончики раздвоенного языка. – Вы что – трусите?
           – Я!!! – взорвался Медон. – Я!!!
           – Ну, так действуйте! «Величайший»! – твердо и не без иронии сказала Ферлинга.
           Медон решительно взял со стола свой Алмазный Браслет. Пальцы его руки непроизвольно дрожали.
           Он посмотрел на браслет, как бы прощаясь с ним, и положил его обратно на стол. А затем рядом разложил по кругу все остальные Алмазные Браслеты.
           Никаких изменений не происходило.
           Присутствующие тупо смотрели друг на друга, предчувствуя что-то нехорошее.
           – А я знала! – громко произнесла Зельберра. – Что это все…
           Легкий и мягкий хлопок заставил ее замолчать.
           Все Алмазные Браслеты связались в единую цепь!
           И это было очень серьезно.
           – Ну! И! – заворожено проронила Ферлинга.
           И Медон, схватив Алмазную Цепь, одел ее на себя! И цепь, медленно уменьшаясь, обняла шею волшебника Медона!


                ГЛАВА 25

                ТАЙНА ЗАКРЫТОЙ СТРАНИЦЫ.
                МЕСТЬ И ПАДЕНИЕ ВОЛШЕБНИКА МЕДОНА.
   
           – О-па! – тихо сказала Ферлинга и, приподнявшись в кресле, медленно опустилась назад.
           Только сейчас она окончательно поняла, что все это, действительно, очень серьезно.
           Тишина разрывала себя!
           И в голове Медона громко и четко зазвучало одно короткое, емкое и всесильное слово!
           «ЙЕГ»!!!
           Это было Заветное Слово из Закрытой Страницы, которое решало все!
           «ЙЕГ»!!!
           Этого слова не знал больше никто!
           «ЙЕГ»!!!
           Это было Заветное Слово «величайшего», которое теперь стало словом волшебника Медона и при помощи которого, произнося его про себя, он мог сделать все!
           Абсолютно все!!!
           Медон стал Самым Великим Волшебником!!!
           «Величайшим»!!! 
           И он зловеще обвел взглядом присутствующих.
           – Ну, вот и все! – медленно произнес он и захохотал, запрокинув голову.
           Этот хохот, долетевший до самых дальних уголков Мрачного Замка, заставил присутствующих вздрогнуть.
           – Теперь вы все вот у меня где! – прорычал Медон и стиснул здоровую руку в кулак. – Вот где!!!
           Первой пришла в себя Ферлинга.
           – Ну, это мы уже слышали, – осторожно сказала она. – Вы нам на деле докажите, что стали «величайшим»! А то это все просто пустые разговоры.
           Медон сурово посмотрел на нее.
           – Сейчас вам будет и на деле! – оскалился волшебник и задумался.
           И через мгновение Ферлинга начала изменяться!
           Неожиданно она стала маленькой, затем у нее выросли огромные уши, потом исчезли руки и ноги, и она повалилась на пол! И еще через мгновение она вновь обрела свой прежний вид!
           Зельберра застыла на месте с открытым ртом.
           – Ну, как! –  усмехнулся Медон. – Впечатляет?
           – Да уж, – сказала Ферлинга, отряхиваясь и осматривая себя. – Впечатляет! Типа больше не на ком показывать свою силу, – и она покосилась на Зельберру.
           – Какие сложности! – сказал Медон и перевел взгляд на супругу.
           – Вы – «величайший»! – опережая его действия, быстро произнесла Зельберра. – Вы – Самый Великий Волшебник! Только не надо меня трогать! Сделайте что-то более великое!
           – Что? – растерянно спросил Медон.
           Ферлинга с бесстрашной усмешкой и удивлением посмотрела на него.
           – Так у вас проблемы, уважаемый? – спросила она.
           – Какие проблемы? – переспросил волшебник.
           – Как говорила моя покойная бабушка, – усмехнулась Ферлинга, – «Если вы рифмуете строки, это еще не означает, что вы пишите стихи!»
           Медон непонимающе и одновременно недовольно смотрел на нее.
           – Вы получили безграничную власть, а теперь просто не знаете, что с ней делать! – пояснила старая волшебница. – Вы не умеете ею пользоваться! И вам нужен советник! Я!
           – Лучше я! – вмешалась Зельберра.
           – Ты лучше помолчи, – сказал, задумавшись, Медон. – Наверное, вы правы, волшебница Ферлинга! И что же вы мне посоветуете?
           Ферлинга раскрыла свою коралловую пудреницу.
           – Ну, для начала, отберите все страны у «великих», которые таковыми уже не являются! И сделайте их своими вассалами! – жестко произнесла она. – Пусть они вам служат и подчиняются! Ведь вы же этого хотели!
           – Да! Именно этого! – вымолвил Медон, и его глаза загорелись ненавистью. – Именно этого!       
           Он зажмурился.
           – Пусть будет так! – сказал волшебник.
           И в тоже мгновение в комнате появилась вся шестерка бывших «великих» волшебников!
            Они были просто выдернуты из постелей и поэтому непонимающе моргали, кутаясь в спальных одеждах и оглядываясь по сторонам. Шиур оказался вообще почти что голым и поэтому, руками прикрывая свою срамоту, выглядел эстетически еще менее привлекательно, чем остальные.
           Медон откинулся в кресле, зло ухмыляясь.
           – Ну что, ребята! – злорадно сказал он. – Кончилось ваше время! Теперь наступило время мое! Мое! «Величайшего» волшебника Медона! А вы свое время проспали! Ха, ха, ха! – и волшебник громко и хрипло рассмеялся.
           – Что все это означает? – резко спросил Фальгор. – Объяснитесь!
           Медон от негодования весь задрожал.
           – Кому и что я должен объяснять?! – жестко произнес он. – Вам?! Вы, если еще живы, то только благодаря тому, что я хочу насладиться вашим падением! Знайте, я стал Самым Великим Волшебником!!! И мне теперь подвластно все!!! Тайна Закрытой Страницы Кодекса Великой Ложи, раскрылась мне!!! А самой Великой Ложи больше не существует!
           Медон почесал себя за ухом.
           – Но мне будет скучно в моем величии без подобострастных слуг! – сказал он. – И поэтому я хочу спросить, кто из вас будет беззаветно поклоняться мне и станет моим преданным слугой?
           Хозяин Мрачного Замка обвел волшебников надменным взглядом.
           – Я спрашиваю вас, волшебник Фальгор, – произнес Медон, – вы согласны быть моим вассалом?
           – Нет! – твердо ответил Фальгор. – Я никогда не буду вашим вассалом! И вы когда-нибудь очень пожалеете, что сделали такой низкий и мерзкий поступок! 
           – Глупец! – самодовольно сказал Медон. – Это вы очень пожалеете, что не приняли моего предложения! Отправляйтесь-ка к волшебнику Аглену!
           И Фальгор исчез.
           – А вы, волшебник Берраб? – спросил Медон.
           – Нет! – четко ответил тот.
           – Туда же! – сказал Медон и Берраб тоже исчез.
           – Волшебник Лунш! – произнес «величайший».
           – Напрасно вы это делаете! – гордо ответил Лунш.
           – К Аглену его! – прорычал Медон, и Лунш растворился. – На, а вы, волшебник Шеннорт?
           Этот волшебник внешне очень напоминал хозяина Мрачного Замка, но был гораздо выше и немного шире. Поэтому Медон смотрел на него, как в увеличивающее зеркало.
           – Можно, я подумаю, – мягко ответил Шеннорт.
           – Ну, тогда пока домой! – удовлетворенно произнес Медон, и Шеннорт исчез.
           «Величайший» посмотрел на двух оставшихся некогда «великих» волшебников – Шиура и Дронга.
           – Как я понимаю, вы – со мной?! – ухмыляясь, спросил он у них.
           – Я – с вами, – испуганно произнес Шиур.
           – И я тоже, – добавил Дронг, и его туфли от непроизвольного удара один о другой стали поднимать его вверх.
           Собравшись, он быстро все вернул в первоначальное состояние.
           Медон оскалился.
           – Ну, это же совсем другое дело! – довольно сказал он. – Домой!
           И оба волшебника тоже исчезли.
           – А теперь можно подумать, как нескучно проводить свое время! – произнес Медон и зевнул. – Что мне скажет мой неутомимый советник? – сказал он и посмотрел на Ферлингу.
           – А ваш, как вы изволили выразиться, неутомимый советник хочет заметить, что неплохо было бы по отношению к нему быть немного честнее, – сказала старая волшебница, – и выполнять все данные ему ранее обещания!
           – Это какие еще такие обещания? – удивился Медон.
           – По нашему договору вы обещали отдать мне страну волшебника Лунша, а также самого Лунша и его дочь – волшебницу Хельвину! – произнесла Ферлинга.
           – Ой! – жеманно проронил волшебник. – Да берите вы себе эту захолустную страну
со всеми прилагающимися к ней атрибутами!
           Неожиданно вмешалась Зельберра.
           – Я не поняла! – запальчиво сказала она. – Это сейчас наше общее семейное дело! И мы должны эти вопросы решать вместе! Почему это вы так просто разбрасываетесь принадлежащими нам странами?! Волшебница Ферлинга должна быть довольна уже тем, что мы не отобрали пока у нее ее страну!
           Ферлинга выкатила свои разноцветные глаза.
           – Ах ты дрянь! – зашипела она. – Я ее учу уму-разуму! Во всем помогаю! А за это вот такая благодарность!
           – Вот только этого не надо, – спокойно ответила Зельберра. – Вы немного нам помогли и должны быть довольны уже тем, что мы вас не трогаем и вашу страну у вас не отбираем! – нахально изрекла она.
           – Не нужно плевать в тарелку, из которой ешь! – сузив разноцветные глаза, жестко произнесла старая волшебница.
           – Какая тарелка? – удивленно спросила Зельберра, ум которой не воспринимал намеков и аллегорий.
           Медон с кривой улыбочкой следил за этой словесной перепалкой, которая его забавляла.
           Молодая волшебница была рассержена непонятыми ею словами Ферлинги.
           – Знаете что! – зло сказала она. – Идите-ка вы лучше домой и займитесь написанием мемуаров на старости лет! Старость любит мемуары!.. Волшебник Медон,– обратилась Зельберра к супругу. – Отправьте-ка вы эту склочницу от греха домой!   
           – Домой! – хмыкнув, сказал «величайший».
           И в тоже мгновение волшебница Ферлинга исчезла.
           Зунк, все это время стоявший на ушах на подоконнике, вздохнул. Он очень симпатизировал старой волшебнице, и ему совсем не понравилось, как повели себя по отношению к ней Медон и Зельберра. Зунк знал, что этой обиды волшебница Ферлинга не простит.
           – И что же дальше? – сам у себя спросил Медон.
           Борьба была закончена, а победа его не очень радовала. Он просто не знал, что с этой победой делать!
           Медон взял из шляпы, лежавшей на полу, гуал и начал жевать. Он не собирался производить никаких волшебных действий. Просто ему нравился вкус гуалов.
           – Да мы сейчас! Да мы сейчас! – восторженно прокричала Зельберра. – А ну, кыш! – сказала она Зунку, и тот мгновенно исчез за окном.
           …Время шло.   
           Медон не знал, куда направить свою безграничную силу и власть. Он уже жалел, что послушал Зельберру и удалил Ферлингу. Советы старой волшебницы сейчас ему очень бы пригодились. Но чрезмерное самолюбие не позволяло Медону пойти на попятную.
           Время для него увенчалось скукой!
           Волшебник пробовал превращать предметы и страны в то, во что ему вздумается! Но это не снимало тоскливости.
           Медон жевал свои гуалы и тупо смотрел в пол. И зловоние, исходящее изо рта волшебника, производимое грибами, было просто сногсшибательным!
           Зельберре полная отрешенность супруга была только на руку. Ее это устраивало. И она, получив звание жены «величайшего», развила бурную деятельность.
           Страна волшебницы Зельберры превратилась в сплошное великолепие!
           Дворцы, реки и озера покрывали ее! Постоянные балы и празднества, на которых волшебник Медон просто не хотел появляться, стали нормой! Зельберра даже иногда «строила глазки» другим волшебникам, заигрывала и кокетничала с ними, но считала это простой забавой! Цвет волос, бровей и ресниц она изменила с черного на ярко-рыжий и сделала просто потрясающий пирсинг на переносице. А если ей делали комплименты в отношении безупречности ее одежд, то она искренне отвечала, что только ее облачение в них делают одежды такими красивыми. Вдобавок ко всему, Зельберра умудрялась постоянно выпрашивать у Медона Тепловое Время, которое теперь оказалось огромным дефицитом. И поэтому волшебники, желающие получить его, попали в полную зависимость от ее настроения, которое становилось все более капризным и беспардонным.
           А Медон целыми днями сидел в кресле в своем Мрачном Замке и откровенно скучал.
           – «ЙЕГ»! –  произносил он сам себе, и что-то менял и что-то во что-то превращал.
           Но эти перемены никак не отражались на его настроении, которое оставалось паршивым.
           Всю власть в свои руки взяла Зельберра.
           Видя пристрастие Медона к гуалам и то, как они влияют на него, она старалась делать так, чтобы волшебные грибы всегда были у супруга под рукой. Ей это очень подходило.
           А сок гуалов для мозга Медона был губителен.
           Волшебник, вполне возможно, и сам понимал это, но отказаться от своего увлечения уже не мог. Да и не хотел. Казалось, что ничто уже не может вывести его из этого состояния.
            Зельберра была довольна.


                ГЛАВА 26

                ТАЙНЫЕ ЗАМЫСЛЫ ФЕРЛИНГИ.
                ВОЛШЕБНИЦА ХЕЛЬВИНА.

           Волшебница Ферлинга сидела в своем замке, и ее пронзала злость. Она уже даже не так хотела получить обещанную страну волшебника Лунша, как мечтала отомстить самому Медону, а еще больше – Зельберре!
           – Фурф! Ты где? – грозно закричала она. – Вечно тебя нужно искать!
           Карлик подобострастно присел у ног своей госпожи.
           – Что? Явился, чтобы еще больше испортить мне и так далеко непраздничное настроение? – жестко, но без зла произнесла она, не зная куда излить накопившиеся эмоции. – Ты чем сейчас занимаешься?!
           – Вы же сами приказали навести мосты с Клюшем! – мягко сказал он. – Для начала, я сейчас получаю от него новый материал для лицевых масок!
          – Какой еще такой материал? – удивленно спросила волшебница.
          – Гридов! – ответил Фурф. – Материал из них ни в чем не уступает леккотам! Даже ждать не приходиться, когда кто-нибудь попадется в объятия кворков!
           – А что взамен? – поинтересовалась Ферлинга, зная, что за все нужно платить.
           – Мое расположение, дружеское участие и общение, – мягко ответил Фурф.
           – Молодец! – сказала волшебница. – Получать что-то, не дав ничего – это хорошо! Я всегда в тебя верила!
           Фурф привстал и низко поклонился.
           – Я вот думаю, о том, – мягко изрекла Ферлинга, – что стоит предпринять далее? А ничего дельного на ум не приходит! Может быть, ты мне что-то подскажешь!
           – Месть! – быстро и жестко произнес карлик и сжался в одно целое. – Мне кажется, это как раз то, что вам сейчас нужно!
           Ферлинга с интересом посмотрела на него.   
           – Да! Месть! – вымолвила она и еще пристальней посмотрела на Фурфа. – Ох, как ты прекрасно знаешь меня и понимаешь! Даже больше, по-моему, чем я сама! И чем нужно! Продолжай! У тебя, похоже, есть какое-то предложение!
           Карлик немного задумался.   
           – А мыслю я так! – сказал он. – Волшебник Медон стал Самым Великим Волшебником. Он, не пользуясь ни волшебными книгами, ни чудесными вещами, одной силой своей мысли делает все, что хочет! Значит…
           – Значит, должно быть заветное слово «величайшего», которое знает только он! – продолжила Ферлинга.
           – Точно! – радостно сказал Фурф.
           – Это, конечно, интересный и правильный вывод, – произнесла старая волшебница, – но, что это нам дает?
           – Пока не знаю, – ответил карлик. – Но победить волшебника Медона, как мне кажется, можно только одним способом.
           – Лишив его Заветного Слова «величайшего»! – продолжив его мысль, сказала мудрая Ферлинга.
           – Да! – четко изрек Фурф.      
           – Ну, ты даешь! – произнесла старая волшебница с усмешкой. – Это каким же образом?! Я что, залезу ему в мозги и силой извлеку оттуда это слово?!
           – Нет, конечно, – задумчиво ответил Фурф. – Я пока и сам не знаю, как это сделать. Но это единственный способ победить волшебника Медона и поставить его на место!
           Ферлинга подивилась смелости и твердости, с которой были сказаны эти слова. Фурф ее снова неожиданно удивил.
           – Но, для начала, нам нужна хоть какая-то информация о том, что происходит в Мрачном Замке! – сказала Ферлинга. – А из-за этого Защитного Купола над страной Медона я даже заглянуть туда не могу! Будь он неладен этот купол!
           – Поэтому нам нужен кто-нибудь, кто сможет нам такую информацию поставить! – загадочно сказал Фурф. – А, может быть, сделать и большее!             
           – И кто же? – спросила Ферлинга. – Кроме Зельберры и Зунка этого сделать никто не сможет! А они в своем положении никогда на это не пойдут. С Зунком, конечно, можно поработать. Он, я думаю, таит злобу на Медона за то, что тот с ним сделал. Но, чтобы Зунк пошел против Медона?! – с сомнением произнесла Ферлинга. – Ты что, считаешь, что нужно рисковать?
           – Рисковать в этом деле нельзя! – твердо сказал Фурф. – Уверенности в Зунке нет, и если он нас выдаст…
           – Да, – вздохнула Ферлинга, – тогда я нам не завидую!
           – И я об этом! – добавил карлик.
           Он тоже вздохнул.
           – Но волшебник Медон очень одинок и, мне кажется, нужно сыграть именно на этом! – внезапно сказал Фурф.
           – Может, тогда сам пойдешь его развлекать? – спросила Ферлинга.
           – Почему я? – переспросил карлик.
           – Ну не я же! – усмехнулась старая волшебница. – Я для этого уже немного не в том возрасте.
           – А я немного не того пола! – задорно ответил Фурф.
           – Ой, ну кто в наше время на это смотрит! – хмыкнула Ферлинга. – Ну ладно, шутки в сторону! Сейчас не до них. Ты что-то говорил о том, что нужно воспользоваться одиночеством Медона. И каким образом?
           Карлик прикрыл глаза ладонями морщинистых рук.
           – Мне кажется, что помочь в данной ситуации может только одно! – медленно сказал он и сделал паузу.
           – Ну! Не томи! – напряглась Ферлинга. – Говори!
           – Любовь! – почти шепотом сказал Фурф.
           – Что?! – не поняв его, переспросила старая волшебница.
           – Я сказал – любовь! – повторил карлик. – Чувство, которое сильнее любого самого сильного волшебства и творит невероятное! Я имею в виду не влюбленность, а истинную чистую любовь!
           Ферлинга, не понимая его, но, зная, что Фурф никогда ничего не говорит просто так, насторожилась.
           – Продолжай! – сказала она. – Похоже, что у тебя действительно есть что сказать, – старая волшебница вдохнула Легкую Пудру. – Только очень неторопливо. Если ты даже немного пофилософствуешь, я не разозлюсь. Говори! Я слушаю!
           Фурф набрал воздух в легкие.
           – Истинная любовь чаще всего молчалива, – размышляя, размеренно сказал он. – И она всегда должна подтверждаться поступками. Слова любви прекрасны и нужны, но они ничего не стоят без поступков. Без поступков они пусты и даже циничны! А проверить истинность любви очень просто! Истинная любовь раскрывается именно тогда, когда кому-то плохо!
           – Ты меня достал! – раздраженно перебила его Ферлинга. – Что ты конкретно предлагаешь?!
           – Сейчас скажу! Только я очень прошу! Без эксцессов! Вы же сами сказали, что можно немного пофилософствовать! – сказал Фурф и на всякий случай подошел поближе к двери, чтобы можно было побыстрее, в случае чего, улизнуть.
           –  Ну, говори уже! Не трону! – заметив его движение, с усмешкой сказала Ферлинга.
           – Хельвина! – сказал Фурф, и опасливо приоткрыл дверь. 
           Ферлинга недоуменно приподняла брови.
           – Что – Хельвина?! При чем здесь Хельвина? – спросила волшебница.
           – Она, как я знаю, любит волшебника Аглена, и на все для него готова! – гнусаво ответил Фурф. – Это ваш козырь!
           Ферлинга задумалась.
           – Хельвина – моя дочь, – тихо сказала она. – Ты это знаешь!
           – Я знаю, – ответил Фурф. – И именно поэтому остерегаюсь вашего гнева! Вы, когда в последний раз ее видели? – спросил карлик, и его слова повисли в воздухе. – Она стала красавицей! Прекрасной волшебнице Зельберре рядом с ней делать нечего!
           – Серьезно? – неуверенно спросила Ферлинга.
           – Или! – лихо ответил карлик, понимая, что опасаться уже нечего.
           – И ты думаешь, что она сможет... – размышляя, произнесла старая волшебница.
           Ферлинга и Фурф понимали друг друга с полуслова.
           – Сможет обольстить волшебника Медона! – продолжил ее мысль карлик. – Конечно, сможет! Вы просто ее очень давно не видели. Чего только стоят ее глаза! Это пропасти! Туда можно падать всю жизнь! И падать с восторгом и наслаждением! Не влюбиться в волшебницу Хельвину нельзя!
           Мысли Ферлинги заплетались в одну тугую косичку.
           Она неторопливо достала Мейелловую Пирамидку и надолго задумалась.
           Фурф молчал, зная, что сейчас не стоит тревожить свою госпожу.
           Старая волшебница стала медленно и немного неуверенно нажимать кнопки на Мейелловой Пирамидке. И когда она нажала последнюю, в комнате появилась Хельвина!
           Ферлинга непроизвольно вздрогнула и подивилась красоте юной волшебницы!
           Хельвина была великолепна!
           Русые волосы ее были заплетены в одну толстую косу, а большие и слегка раскосые                зеленые глаза смотрели прямо, чисто и откровенно.   
           Хельвина, похоже, не догадывалась, что она является дочерью волшебницы Ферлинги. Пока это старую волшебницу устраивало.
           – Извини, что это появление здесь произошло без твоего ведома, – немного смущенно произнесла Ферлинга. – Но так надо!
           Волшебницы смотрели друг другу в глаза. Ферлинга невольно отвела взгляд.
           Хельвина наивно и настороженно смотрела на старую волшебницу, как на какого-то кумира. Она очень многое слышала о ее уме и мудрости и симпатизировала ей.
           Старая волшебница, чтобы не жевать сопли, сразу решила перейти к делу.
           – Ты любишь волшебника Аглена? – прямо и четко спросила она.
           – Да! – не менее откровенно ответила Хельвина.
           Быстрота и твердость ответа немного смутили Ферлингу.
           – Да, любовь – это великая сила! – произнесла старая волшебница. – И, мне кажется, что все, что сейчас существует, когда-то начиналось именно с любви! И еще, мне кажется, что если любовь все созидала, то и любовь все уничтожит! Только ей дана такая сила!
           Она беспардонно поковыряла длинным ногтем в носу. 
           – Тогда тебе придется сделать все, чтобы волшебник Медон тебя полюбил, – жестко сказала Ферлинга, посмотрев на юную волшебницу. – Если ты, конечно, хочешь спасти своего отца – волшебника Лунша и своего любимого – волшебника Аглена!
           – Я на все готова! – твердо произнесла Хельвина.
           – Иногда, то, что еще мгновение назад казалось ужасным и фатально неприемлемым, часто вдруг становится не таким уж серьезным, а довольно смешным и не заслуживающим внимания! – философски изрекла Ферлинга. – Ну, вот и хорошо! – мягко вымолвила старая волшебница. – Ну, вот и правильно! Я не буду тебе давать никаких советов! Единственное, что я хочу сказать!.. – она вздохнула. – Медон сейчас очень одинок! Дави на одиночество! И он сломается! Остерегайтесь только Зельберры! Хотя она сейчас занята совсем другими делами и в страну волшебника Медона даже не заглядывает! Но все же! Ты согласна?!
           – Ради спасения отца и своего любимого, – четко вымолвила Хельвина, – я сделаю все! Но что я конкретно должна выполнить? – спросила она. – Ведь влюбить в себя волшебника Медона я должна для чего-то!
           – Соображаешь! – довольно сказала Ферлинга. – Расположив волшебника Медона к себе, ты должна узнать его Заветное Слово! Пока он этого слова не лишится, его победить невозможно!
           – А как я это сделаю? – спросила Хельвина.
           – Не знаю! – честно ответила Ферлинга. – Сама смотри и по ходу действий решай. Ты вступаешь в схватку, где нужна не животная сила, а расчет, замешенный на наблюдении и сообразительности! Анализируй действия Медона! – она вздохнула. – Я думаю, ты меня поняла!
           – Я думаю, что поняла! – ответила юная волшебница.
           Ферлинга немного грустно усмехнулась.
           – Ну, тогда – вперед! – сказала она и достала свою Мейелловую Пирамидку.
           И через мгновение Хельвина исчезла, чтобы возникнуть перед волшебником Медоном.
           Фурф с ехидной улыбочкой наблюдал за происходящим.
           – Ну, как тебе,… – Ферлинга запнулась, не решаясь назвать Хельвину дочерью, – наша гостья? – наконец-то нашла она нужное слово.
           – Обалдеть! – восторженно вымолвил карлик. 
           – Да! – удовлетворенная его ответом, произнесла старая волшебница. – Кстати, а что ты больше всего ценишь в красоте волшебниц? Через твои руки при работе с масками их прошло очень много. Наверное – грудь, ноги, фигуру! Ведь так?
           Фурф иронично хмыкнул.
           – Не так, моя повелительница! – ответил он. – Больше всего я ценю совсем не это!
           – А что? – удивилась Ферлинга.
           – Руки! – ответил карлик.
           – Что? – не поняла она.
           – Руки! – повторил Фурф. – А точнее – кисти рук!
           Ферлинга непроизвольно посмотрела на свою руку. То, что она увидела, ей не очень понравилось.
           – А еще – походку и запах! – добавил карлик.
           Старая волшебница с еще большим удивлением посмотрела на него.
           – Интересно! А ну, развей тему! – сказала она.
           Фурф был польщен таким вниманием.      
           – Даже имея самую некрасивую фигуру и пропорции, при умении правильно ходить, любая волшебница может себя преподнести так, что все ахнут! – сказал он. – Но, с другой стороны, без этого умения, даже обладая великолепными данными, любая из них никогда не привлечет к себе внимания представителей противоположного пола.
           – А запах? – заинтересованно спросила Ферлинга.
           – А вот именно в запахе, мне кажется, и скрывается истинная индивидуальность! – продолжил Фурф. – Запах абсолютно индивидуален! Не тот, который скрыт ароматами бальзамов и духов! А тот, который действительно родной! Именно родные природные запахи, как мне кажется, более всего и привлекают! И манят друг к другу!
           Ферлинга смотрела на карлика с неподдельным удивлением и даже восторгом. Он опять открылся для нее с новой неожиданной стороны.
           – Странный ты какой-то, – сказала старая волшебница.
           – Нормальный! – возразил Фурф. – Это все остальные странные!
           – Значит все странные, а ты один нормальный?! – с иронией спросила Ферлинга.
           – Нет, не один! Еще и все остальные, кто думает также, как я! – произнес карлик.
           Волшебница усмехнулась.
           – Ну, по-моему, ты немного отвлекся от своих размышлений! Продолжай, – мягко сказала она, не желая сбить слугу с ритма.
           – И продолжу! – довольный вниманием волшебницы, завелся Фурф. – Пошла мода у волшебниц! Ручки тоненькие, ножки тоненькие! Ни спереди, ни сзади! Все это и у меня самого есть, и поэтому я от них таких очень немногим отличаюсь!
           Фурф, непрерываемый Ферлингой, разошелся. Волшебница спокойно наблюдала за ним.
           – Скажите, какой тогда может быть у меня интерес к ним? Интерес как к представительницам противоположного пола? – произнес карлик. – Простите, но и я сам могу увидеть у себя то же самое и, еще раз простите, даже потрогать за это! Эффект будет таким же!
           – Ну, ты даешь! – рассмеялась Ферлинга.
           – Кстати, вот вы говорили о ногах волшебниц! – Фурфа, польщенного вниманием своей госпожи, «понесло». – Неважно, какие они – худые или толстые, или нормальной полноты! Главное, чтобы была форма! И еще! – он почесал нос. – Ну, как можно узнать красивые ноги или нет, если почти все волшебницы, когда стоят на одном месте, обязательно заводят одну ногу за другую! При таком положении ног, как и при их движении при ходьбе, судить об этой красоте невозможно! Вы предложите волшебнице поставить ноги вместе и увидите, что у большинства из них есть явные проблемы с их формой! И если ноги при таком положении соприкасаются в месте расположения коленок, то обязательно расходятся у щиколоток! И наоборот, если соприкасаются внизу, то между коленок можно, при желании, даже пролезть!
           – При чьем желании? – «подковырнула» слугу Ферлинга.
           Фурф запнулся.
           – Ну, это сейчас неважно, – пробубнил он. – И, вообще, это совсем другая тема.
           – Которую тебе сейчас развивать не хочется? – усмехнулась всезнающая Ферлинга.
           – Не хочется, – тихо ответил карлик.
           Старая волшебница вдохнула Легкую Пудру.
           – И все эти вышеизложенные выводы касаются, как я полагаю, не только волшебниц, но и ублажающих тебя леккоток! Или я неправа!
           – Каких еще леккоток? – испуганно спросил Фурф.
           – Вот только этого не надо! – добродушно произнесла Ферлинга. – Ты думаешь, что я не знаю, что ты здесь устраиваешь, когда меня нет?! Клоуняра!
           Карлик смущенно потупил взор.
           – Ну да ладно! – сказала старая волшебница. – Эти маленькие шалости я тебе прощаю!
           – Благодарю вас, моя госпожа, – не поднимая глаз, смиренно с благодарностью промолвил Фурф.


                ГЛАВА 27

                ПОЯВЛЕНИЕ ХЕЛЬВИНЫ В МРАЧНОМ ЗАМКЕ.
                РАЗГОВОР ФЕРЛИНГИ И ЗЕЛЬБЕРРЫ.

           А в это время Хельвина появилась в Мрачном Замке.
           Затуманенный соком гуалов взгляд Медона мгновенно прояснился, очистившись представшей перед ним красотой!
           И волшебник, смутившись, опустил глаза. Но это не помогло, потому что взгляд его поймал совсем непредвиденное!
           Таких красивых и стройных ног, изливающихся из коротеньких шортиков, он еще никогда не видел. Даже у Зельберры.
           Медон был просто ошарашен.
           – А! У! – не мог вымолвить ни слова волшебник.
           – Я – дочь волшебника Лунша! – гордо и громко произнесла Хельвина. – И я здесь для того, чтобы помочь своему отцу!
           У Медона изо рта потекла зеленая и вязкая от гуалов слюна. Он в данный момент абсолютно забыл о Зельберре.
           – И чего же ты хочешь? – собравшись, спросил волшебник.
           Хельвина бесстрашно смотрела на него.
           – Вас никто не любит! И вы это знаете! Даже ваша супруга – волшебница Зельберра! – сказала она. – А вы хотите, чтобы вас любили! Все хотят, чтобы их любили, просто не могут или не хотят сами себе в этом признаться!
           – Я могу за одно единственное мгновение сделать так, чтобы меня полюбили все! – громогласно изрек Медон. – Я – «величайший»!
           – Да! Можете! – прервала его Хельвина. – Но это будет волшебством! И только! – она усмехнулась. – И вы сами прекрасно это понимаете. А вам нужно совсем не это. Вам нужна не такая любовь!
           – Не такая, – вторя ей, произнес волшебник. 
           Он посмотрел на Хельвину, и в одно мгновение внутри у него все перевернулось!            
           Она расплескала его одиночество!
           Медон полюбил!!!
           – Вам нужна любовь искренняя и откровенная! – живо сказала Хельвина. – А давайте попробуем!
           – Что попробуем? – недоуменно спросил Медон.
           – Ну, хотя бы, сыграть в любовь! – сказала юная волшебница. – Я, конечно, сомневаюсь, что у меня получится, но все же…         
           – И ты меня полюбишь? – тихо спросил волшебник.
           – В каждом плохом волшебнике есть что-то хорошее, за что стоит его любить! – двусмысленно ответила Хельвина. – Даже в самом плохом! – добавила она с нажимом.
           – И что, я так безнадежен?! – еще тише произнес Медон и опустил голову.
           Хельвина подошла к нему и погладила по седой голове.
           – Вы сейчас Самый Великий Волшебник! Вы к этому шли не очень праведным путем! Но вы достигли цели! И я вас за это уважаю! – сказала она. – Но зачем вам это нужно?
           – Чтобы!.. Чтобы!.. – неуверенно проронил Медон. – Чтобы повелевать всеми!
           – Ну и дальше? – спросила Хельвина. – У вас есть все, но вы не знаете, что с этим делать! Что дальше?!
           – У меня сейчас есть одно большое желание, – раздраженный ее вопросами, зло сказал Медон, – отправить тебя к твоему папаше!
           – Ну и что дальше?! – четко произнесла Хельвина. – Что?!
           И в это время в комнате возникла волшебница Зельберра!
           – А! Я вас застукала! – брызгая слюной, завизжала она и попеременно посмотрела на Медона и Хельвину. – Я сейчас сделаю!..
           – Ша! Успокойся! Ты немножко прибери свой пыл, – спокойно сказал Медон. – Не то я разозлюсь.
           Зельберра была в бешенстве. Обладая огромной властью, имея большое количество волшебных вещей и являясь женой «величайшего», она посчитала, что ей подвластно все! Зельберра потеряла контроль над тем, что делает и говорит.
           – Да я! Да я! Да у меня!.. – она готова была броситься в драку.
           Медон закрыл глаза, и через мгновение все волшебные вещи Зельберры потеряли свою чудесную силу.
           – Вот и все! – сказал волшебник. – Теперь ты можешь все то, что у тебя есть, сложить в одну большую и бесполезную кучу в самом дальнем уголке своего замка!
           Зельберра, обвешанная мешочками с внезапно потерявшими свою силу уже не волшебными вещами, готова была разрыдаться.
           – Да как же так?! – растерянно спросила она.
           – Вот так! – спокойно произнес Медон. – А если ты себе еще хоть раз позволишь подобную выходку, я тебя просто уничтожу. Или превращу в какую-нибудь ерунду.
           – Так я же ваша супруга! – не понимая происходящего, произнесла Зельберра.
           – Тем более! – жестко изрек Медон. – Имея такой статус, нужно уметь себя правильно вести!
           Зельберра удивленно смотрела на него, моргая прелестными глазками.
           – Я вас просто не узнаю, – сказала она. – Неужели это вот эта… – она с ненавистью посмотрела на Хельвину, – сделала такое?
           Медон, несмотря на серость кожи, покраснел.
           – Она! – увидев это, вымолвила Зельберра, ощущая дрожь в коленках.
           Ее состояние граничило с шоком.
           – Только не надо этих истерик, – сказал «величайший». – По-моему, и без этого все ясно.
           Медон с некоторым сожалением посмотрел на супругу.
           – Домой! – мягко и четко сказал он, и Зельберра исчезла.
           Волшебник уставился на Хельвину.
           – И теперь ты останешься, – не то приказывая, не то спрашивая, произнес он.
           – Останусь, – опустив глаза, ответила Хельвина. – Но вы должны освободить моего отца и вернуть его домой!
           «Величайший», сам себе не желая признаться в своей любви, со звериной страстью и, одновременно, с какой-то неприсущей ему нежностью посмотрел на юную волшебницу.
           – Хорошо, – медленно сказал он, – ради этого я пощажу твоего отца!
           И через мгновение волшебник Лунш оказался в своем замке.
           – Ты довольна? – Медон посмотрел на Хельвину.
           – Довольна, – ответила юная волшебница.
           И она осталась жить в Мрачном Замке.

           …Время шло, а Медон не замечал никаких перемен в юной волшебнице по отношению к себе.
           – Я вернул твоего отца – волшебника Лунша – домой, как ты просила, но ты меня так и не полюбила! – с горечью однажды сказал «величайший».
           – Нет, не полюбила, – честно призналась Хельвина.
           – Хоть из благодарности могла бы соврать! – рассвирепел Медон. – Ты любишь Аглена?!
           – Да! – гордо ответила юная волшебница.
           – Я сейчас его испепелю! – заорал Самый Великий Волшебник.
           – Если вы это сделаете, то я от вас отвернусь, – спокойно сказала Хельвина, – и вы останетесь без моего внимания! Совсем один!
           – Уф! – застонал Медон, качая головой. – Я – Самый Великий Волшебник и, одновременно, в данной ситуации, самый бессильный! И самый несчастный.

           …А в это время Зельберра, находясь в своем замке, от злости металась из угла в угол, не находя себе места.
           – От… – рычала она, и продолжение сказанного не вписывалось ни в какие рамки великосветской словесности. – Хельвина! Кто бы мог подумать?! Эта… – Зельберра опять произнесла несколько очень неприличных слов. – И никто мне не может ничего посоветовать! – раздраженно добавила молодая волшебница. – Но нужно же что-то делать!
           Ее замок был поистине великолепен, но она пребывала в нем совсем одна.
           Зельберра немного успокоилась и напрягла все свое небольшое количество мозговых извилин. Это, как ни странно, дало желанный эффект.
           – Волшебница Ферлинга! – подивившись своей находчивости, сама себе сказала она. – Волшебница Ферлинга! Только она может мне помочь! – добавила Зельберра, даже не сомневаясь, что та ей не откажет.
           Она хотела сразу же попасть в замок старой волшебницы, но обнаружила, что все ее волшебные вещи, включая и любимый Зеркальный Веер, действительно, не работают.
           – Вот гад! – в сердцах сказала Зельберра, явно имея ввиду Медона, и бросила все некогда чудесные вещи на пол. – Сволочь! Придется идти пешком!
           Последующие ее словесные высказывания в адрес супруга были еще более откровенны и, мягко говоря, не очень культурны. Тем более – для волшебницы!

           …А Ферлинга, не имея возможности наблюдать за Медоном ввиду существования Защитного Купола над его страной, но, имея возможность при помощи Мейелловой Пирамидки наблюдать за всем остальным, внимательно следила за сетованиями Зельберры.
           Они обе оказались в роли отверженных и обиженных.
           – Я ей нужна! – усмехнувшись, сказала Ферлинга. – Ну, пусть идет!          
           Фурф сидел у ног старой волшебницы.
           – Ну не всю же дорогу! – промолвил он. – От нее идти сюда очень далеко и очень долго!
           – А пусть помучается! Яд в красивом флаконе! – довольно сказала Ферлинга и стала наблюдать по экрану Мейелловой Пирамидки, как Зельберра из своего замка идет к ней.
           Зельберра шла, и вид ее через некоторое время стал не очень привлекательным. Платье молодой волшебницы было все грязно и оборвано. Волосы растрепались, а лицо от напряжения приняло довольно отталкивающее выражение, совершенно не идущее волшебнице.
           Но она упрямо шла вперед!
           – Ну, я думаю, хватит, – через некоторое время сказала Ферлинга. – Может теперь она одумается! – старая волшебница поморщилась. – Но какая настырная! Только волшебницы с периферии сражаются за себя, как она! До конца! Молодец! Дура, но за свое готова глотку перегрызть!
           Ферлинга нажала пару кнопок на Мейелловой Пирамидке, и Зельберра очутилась перед ней.
           – Уф! – устало сказала молодая волшебница и упала в кресло. – Как будто бы этого нельзя было сделать раньше! Это негостеприимно.
           – Лапа! А тебя никто в гости не приглашал и, тем более, не предлагал присаживаться! – жестко, но не грубо произнесла Ферлинга. – Нет, ну ты посмотри на это сокровище! Пришла Зельберра – праздник в доме! – иронично добавила она. – А где «здрасьте»? Кто-то считает хорошим тоном уходить, не прощаясь, а ты считаешь не менее хорошим тоном приходить, не здороваясь!
           – Ну, здрасьте, здрасьте! – слегка приподнявшись, сказала Зельберра, – но, я думаю, от этого ничего не изменится! – и она опустилась назад в кресло.
           – А чего это ты пешком? – язвительно спросила старая волшебница. – Где твой знаменитый Зеркальный Веер? Неужто потеряла? – Ферлинга решила «добить» непрошенную гостью. – Что? Жизнь дала трещину, и чудесных вещей осталось только два чемодана?! А может, уже и не очень чудесных?
           – Ой! Только не надо этих подковырок! – беспардонно прервала Ферлингу Зельберра, не обращая никакого внимания на ее вопросы. – Сейчас главное другое! Вас обидели! Меня обидели! Давайте с этим вместе как-то бороться! Ну, нельзя же все оставлять так, как есть!
           Фурф, тихонько отошел в сторону, уловив резкое изменение в настроении своей госпожи.
           Ферлинга посмотрела на Зельберру, и ее разноцветные глаза округлились, а раздвоенный язык вылез наружу.
           – И ты еще позволяешь себе здесь появляться и чего-то требовать?! – раздраженно вымолвила старая волшебница.
           – Вот только ругаться не надо, – непринужденно произнесла Зельберра.
           – Ругаться?! – повысила голос Ферлинга. – Да это я только язык разминаю!
           – Да ладно! Мы же сейчас друг другу нужны! – нахально сказала Зельберра, поправляя оборки платья.
           – Да ты же меня уже не один раз подводила! – распалялась Ферлинга.
           – Ну, я больше не буду! – спокойно ответила молодая волшебница. – Ой, сколько тех раз было!
           Ферлинга аж зашлась.
           – Ну, ты наглая! – сказала она.
           – Я наглая?! – вскочила Зельберра. – Да я по сравнению с вашей прелестной дочуркой – сама добродетель! От подлая! Не напрасно вы ее вместе с ее папашей – волшебником Луншем – так ненавидите!
           И молодая волшебница, брызгая от негодования слюной, рассказала Ферлинге о том, как застала Хельвину у Медона, и что после этого произошло.
           Зельберра даже не могла себе представить, что именно Ферлинга и направила Хельвину в замок Медона! А в планы старой волшебницы рассказывать непрошенной гостье об этом как-то не входило.
           Ферлинга достала коралловую пудреницу.
           – Между прочим, – сказала она, вдыхая Легкую Пудру, – я не намерена больше делать никаких резких движений! Да, я ничего не получила! Но ничего и не потеряла! Единственное, чего мне жалко, так это впустую потерянного времени! Хотя, не скрою, все было довольно забавно и весело!
           Зельберра от неожиданности широко раскрыла свой прелестный ротик.
           – Как это – не намерены больше ничего делать?! – заикаясь, спросила она. – А как же я? У меня же вообще ничего не осталось! Ни власти, ни волшебных вещей! Ничего! Я даже не знаю, замужем я сейчас или нет!
           – Ну, судя по тому, – саркастически сказала Ферлинга, – как себя повел волшебник Медон при вашей последней встрече, похоже, ты ужа свободна!
           – Как это – свободна? Как это – свободна? – лепетала молодая волшебница. 
           – Как, как! Вот так, девочка! – произнесла Ферлинга, вздохнув. – Такова проза жизни! Волшебники гораздо чаще нас бросают, чем мы бросаем их! А, может быть, они просто нас опережают.
           – Гад какой! – прошипела Зельберра.
           Ферлинга усмехнулась, а Фурф, стоя в стороне, даже негромко хихикнул. Хихиканье это оказалось довольно хриплым.
           – Ну, вы же у нас умная! – умоляюще посмотрела Зельберра на старую волшебницу. – Ну, придумайте что-нибудь! Посоветуйте! Я все, все, все буду исполнять! Только скажите – что!
           – А ты знаешь, что если волшебник Медон узнает, что мы хотя бы даже просто думаем о том, чтобы совершить действие, которое ему может не понравится,.. – произнесла Ферлинга.
           – И что же тогда будет? – с испуганным интересом спросила молодая волшебница.
           – Что будет? – вздохнула Ферлинга. – Да он просто смешает нас знаешь с чем?!
           – С чем? – пролепетала Зельберра.
           Ферлинга ухмыльнулась.
           – Ну, как это озвучивается в медицинских кругах, я не знаю, – сказала она, – но в повсеместной жизни, прости за прямоту, это называется просто – фекалии! И это еще очень мягко говоря!
           Зельберра поморщилась.
           – И все-таки я очень надеюсь на вашу помощь, – сказала она. – Я так просто от вас уйти не могу!
           – Ну, а ты сама хотя бы пыталась что-то придумать? – немного раздраженно спросила Ферлинга.
           – Я уже даже ума не приложу! – потирая виски, жеманно произнесла Зельберра.
           – Это, наверное, потому что прикладывать просто нечего! – с насмешкой сказала старая волшебница.
           Гостья легко «проглотила» обиду, хотя совсем недавно она этого, безусловно, не сделала бы.
           Но ситуация изменилась.   
           Ферлинга задумалась.
           Естественно, она и не мыслила отказываться от мести Медону! Но брать опять в подельники Зельберру она не хотела.
           Ферлинга чувствовала, что вскоре должно случиться что-то необыкновенное, а молодая волшебница своей тупостью и постоянно появляющимися на пустом месте амбициями могла все испортить. И, как уже было раньше, даже предать.
           Но и твердо отказать Зельберре в помощи Ферлинга все же остереглась.
           Она прекрасно знала мстительный характер своей теперешней гостьи, которая в самый неподходящий момент могла совершить какую-нибудь гнусность или пакость. Ферлинга не хотела сейчас ссорится с Зельберрой. Умные противники опасны, а глупые опасны вдвойне! Тем более, что Зельберра находилась сейчас в роли отверженной. А Ферлинга прекрасно знала, что ни одна волшебница не может быть более коварной и жесткой, чем та, которую недавно отверг волшебник! Хотя Зельберра была довольно глупа и возможности волшебных действий у нее сейчас не было, старая волшебница решила, что будет все-таки лучше, если ее непрошенная гостья останется в уверенности, что ей здесь помогают. Молодую волшебницу нужно было чем-то отвлечь.
           И Ферлинга решила сделать вид, что согласна помогать Зельберре, чтобы под этим соусом, занять ее на некоторое время чем-нибудь бесполезным.
           Старая волшебница посмотрела на Зельберру.
           – Значит так! – решительно сказала она. – Сама ты с этим делом не справишься! Тебе нужны союзники! Те, которые имеют хоть какую-нибудь ничтожную власть!
           – Так есть много волшебников, которые поклоняются мне и готовы носить меня на руках хоть всю жизнь! – гордо сказала Зельберра. – И у этих волшебников есть волшебные вещи, которые они с радостью мне подарят за один только взгляд!
           Ферлинга усмехнулась. Нахальство Зельберры было бездонным.
           – Кстати, девочка моя, – сказала старая волшебница, – в отношении волшебных вещей не только ты пострадала, но и другие волшебники! Медон отобрал и у всех остальных вещей их чудесную силу! И теперь твои поклонники обладают такими же бесполезными безделушками, как и ты!
           – А почему же он ваши волшебные вещи не тронул? – язвительно спросила молодая волшебница.
           – Я и сама себе задавала этот вопрос, – задумчиво сказала Ферлинга. – Думаю, что просто пожалел. Вспомнил о моей помощи ему! А, может, мой возраст его остановил?! – старая волшебница сощурила глаза. – А, может, совесть?!
           Зельберра поморщилась.
           – Какая это еще совесть? – спросила она. – Тем более – у Медона! Это чувство, как я понимаю, из разряда положительных, а значит ему не присущих!
           – Но ведь полюбить же он смог! – возразила Ферлинга. – А любовь – это чистое и доброе чувство! Если любовь, конечно, откровенная.
           – Смог! – одновременно со злостью и грустью вымолвила Зельберра. – Не понимаю! Ради нее – отказаться от меня! – с недоумением добавила она, но быстро взяла себя в руки. – Так каких союзников вы имели ввиду? – возвращаясь к интересующей ее теме, вымолвила молодая волшебница.
           – Я имею ввиду тех бывших «великих», которые не попали в немилость к Медону! – сказала Ферлинга. – А именно, волшебников Шеннорта, Шиура и Дронга! Тебе нужно завоевать их расположение. Они впоследствии могут очень пригодиться. Это будет первоначальным, небольшим, но хоть каким-то шагом! А как ты это сделаешь – уже твоя проблема.
           Зельберра внимательно слушала.         
           – А где они сейчас? – нетерпеливо спросила она, готовая броситься в бой.
           – А мы сейчас посмотрим! – ответила Ферлинга и достала из-за пазухи Мейелловую Пирамидку. – Кстати, неплохо было бы и вообще узнать, где и что сейчас происходит!
           Зельберра с нескрываемой завистью смотрела на волшебную вещь старой волшебницы.
           Ферлинга нажала на кнопки Мейелловой Пирамидки, и на экране возникло то, что ее интересовало.      
           Увиденное было ужасным!
           …Издавна не только «великие», но и «простые» волшебники делились на добрых и злых. Граница между ними была не очень четкой, но заметной. Они жили в состоянии, если не войны, то постоянного соперничества.
           Это знали все. Это знал и Медон. Поэтому, получив безграничную власть, он не мог обойти своим вниманием этот вопрос.
           И Самый Великий Волшебник сделал все очень просто!
           Добрых «простых» волшебников он отправил в подземелье Хрустального Замка. А их страны отдал злым «простым» волшебникам, которые теперь полностью подчинялись ему. И по приказу Медона в этих странах был создан жесточайший и издевательский, можно сказать, тоталитарный по отношению к их жителям режим.
           Огромные длинные бараки, вместо уютных домиков, стали их жилищами. По звонку или свистку жители этих стран ложились спать и вставали, ели и пили, рождались и умирали.
           Медону это нравилось. Ему так было удобно...
           Затем Ферлинга заглянула в Долину Гридов. Эта страна, как всегда, была прекрасна! Настораживала только тишина, царящая там.
           – А давайте заглянем в подземелье! – сказала Зельберра. – Что там происходит?
           – Давай! – согласилась старая волшебница.
           На экране Мейелловой Пирамидки появились виды, заставившие Ферлингу вздрогнуть!
           В большой комнате, тускло освещаемой мерцающими факелами, за длинной ужасной решеткой находилось огромное количество жителей разных волшебных стран. За отдельной загородкой пребывали недавние их правители – добрые «простые» волшебники. А совсем отдельно расположились бывшие «великие», которые не согласились подчиниться Медону – Фальгор и Берраб. Здесь же был и Аглен. Волшебник Лунш, который тоже только недавно был в этой компании, сейчас находился у себя дома. Ни он, ни остальные волшебники не понимали, почему это произошло. Но получилось именно так. Благодаря Хельвине.
           Волшебники Шеннорт, Шиур и Дронг, как оказалось, находились тут же. Но не за решеткой, а перед ней. Они были на стороне Медона и поэтому, пребывая здесь в качестве его союзников, чувствовали себя великолепно.
           Эти волшебники издевались над заключенными, и это их забавляло. А, одновременно, отвлекало от понимания потери своей величественности. Хотя они и опустились на ступеньку ниже, но не до уровня тех, кто не поддержал Медона. Моральная сторона вопроса в данной ситуации ими не учитывалась.
           Шеннорт, Шиур и Дронг сидели в креслах и бросали заключенным через решетку флуны, которые на огромном блюде подносил им Клюш.
           – А тот, смотри! – сказал Шеннорт, бросив очередной флун. – Как поймал! Боец!
           – Ну, тот не хуже! – указывая на другого заключенного, произнес Шиур.
           – А я вечером поставлю вон на того, – вмешался в их разговор Дронг, тыча пальцем в направлении самого маленького грида, сидящего в углу. – Он, по-моему, самый голодный! Он, кажется, меня бы проглотил целиком!
           И все трое бывших «великих» дружно заржали, вкушая довольно плоскую шутку.
           Эти волшебники развлекались тем, что делали ставки на бои между заключенными за выживание.
           Проигравшему доставалась смерть, а победившему – ее отсрочка!
           Фурф с интересом смотрел на экран Мейелловой Пирамидки. Ведь он, выполняя задание своей госпожи и по ее же желанию, постоянно перемещался из Долины Гридов в страну волшебницы Ферлинги и обратно. Карлик, несмотря на свою малозначительность, но, одновременно с этим, являясь преданным слугой Ферлинги, за некоторое время завоевал здесь некий авторитет: он организовывал бои и отбирал бойцов на состязания.
           …Ферлинга оторвала взгляд от Мейелловой Пирамидки и посмотрела на Зельберру.
           – Ну что, все увидела? – спросила старая волшебница.
           – Все! – ответила Зельберра.
           – Как ты будешь завоевывать расположение бывших «великих», ставших союзниками Медона, это тебе самой решать, – произнесла Ферлинга. – Но и остальных бывших «великих», которые сейчас находятся за решеткой, мне кажется, тебе не стоит обижать. Лучше попытаться их расположить к себе. Кто знает, как все еще обернется!
           – Я все поняла! – нетерпеливо сказала Зельберра. – Отправляйте меня скорей!
           – Ничего ты не поняла, – вздохнула Ферлинга. – Ну, дерзай!
           И она при помощи Мейелловой Пирамидки мгновенно переместила Зельберру в Долину Гридов.      


                ГЛАВА 28

                ПОХИЩЕНИЕ ХЕЛЬВИНОЙ ЗАВЕТНОГО СЛОВА.
                ПОРАЖЕНИЕ МЕДОНА.

           А волшебник Медон в это время откровенно скучал. Он жевал гуалы из тарелки, постоянно наполняемой Хельвиной, и его затуманенный мозг не выдавал никаких эмоций.
           – Хельвина! – канюча, спросил он. – Так ты меня так и не полюбишь?
           – Вряд ли! – произнесла юная волшебница.
           – Ты что, хочешь, чтобы я на бой в Долине Гридов выставил Аглена? – внезапно вымолвил он, кладя очередной гуал в рот.
           – Нет! – произнесла Хельвина. – Хотя, если вы это сделаете, то он всех победит!
           – Ну, это спорный вопрос, – медленно сказал Медон и, закрыв глаза, расслабился.
           Через некоторое время раздался его фыркающий громкий храп. Волшебник в очередной раз «потух».
           И Хельвина поняла, что наступил момент, когда нужно действовать! Далее контролировать Медона было уже невозможно. В любой момент он мог совершить самый неординарный поступок.
           И, переступив через себя, она полезла волшебнику за пазуху.
           Записка с Заветным Словом находилась именно там.
           Хельвина, достала ее и, сжав в руке, помчалась по извилистой лестнице Мрачного Замка вниз!
           Перед Исчезающим Мостом она резко остановилась. Голодная Вода в ожидании добычи была тихой и гладкой. Расстояние между берегами рва впечатляло. Но Хельвина решилась! Она разбежалась и прыгнула! Голодная Вода приподнялась, пытаясь добраться до нее, но это оказалось бесполезной попыткой. Хельвина, достигнув другого берега, слегка покачнулась назад, но все же ей удалось сохранить равновесие. Голодная Вода вспенилась, явно выражая так свое недовольство.
           – Ой! – оглянувшись, сказала Хельвина сама себе. – А могла бы и съесть!
           И, понимая, что в любой момент волшебник Медон может прийти в себя, она понеслась в сторону страны волшебницы Ферлинги.

           …А старая волшебница не имела возможности заглянуть в Мрачный Замок через Защитный Купол, и это ее бесило.
           Ей оставалось только вести наблюдение за границей страны волшебника Медона, что она, не отрываясь от экрана Мейелловой Пирамидки, и делала. Ферлинга чувствовала, что очень скоро что-то должно произойти. И это ее возбуждало. И когда она увидела внезапно появившуюся на экране Хельвину, мчащуюся в ее сторону, радости Ферлинги не было предела.
           – О-па! Это неспроста! – восторженно произнесла старая волшебница. – Сейчас я тебе, моя хорошая, помогу!
           И она быстро перенесла Хельвину в свой замок! Юная волшебница была забавно растрепана и тяжело дышала.
           – Ну?! – дрожащим голосом спросила Ферлинга. – Ну?!!
           – Вот! – сказала Хельвина и протянула смятую бумажку.
           Ферлинга раскрыла ее.
           – «ЙЕГ»! – прочитав, тихо вымолвила она. – Как все просто! Жаль, что я не могу этим воспользоваться! – с невольной грустью добавила Ферлинга. – Действительно, жаль! А теперь говори! И очень быстро!
           И Хельвина торопливо рассказала все.
          – Браво! – с восторгом произнесла старая волшебница, непроизвольно гордясь своей дочерью. – А ты себе представляешь, что может произойти, если волшебник Медон, несмотря на свой склероз, все же вспомнит Заветное Слово?! – спросила она Хельвину.
           – Не представляю! – честно ответила юная волшебница.
           – Тогда нам всем будет очень плохо! – тихо сказала Ферлинга.
           – Вряд ли он его вспомнит! – ответила Хельвина. – Волшебник Медон уже давно, чтобы вспомнить Заветное Слово, без своей бумажки с подсказкой обойтись не может!
           – А ты не думала, что может произойти, если он сейчас проснется и обнаружит, что нет ни тебя, ни этой бумажки с Заветным Словом?! – произнесла Ферлинга.
           – Что? – наивно спросила Хельвина.
           – Он просто возьмет волшебные книги и вернет все то, чего мы попытались его лишить! – спокойно ответила Ферлинга. – Вместе с тобой и бумажкой!
           Хельвина испугалась.
           – Так давайте, просто сожжем эту злосчастную бумажку! – сказал она 
           Ферлинга улыбнулась.
           – Наивная! Ведь не в ней же дело! – сказала она. – Пойми другое! Волшебные книги, которыми сейчас обладает волшебник Медон, имеют огромнейшую силу! Они легко из пепла воспроизведут сожженное! Это не выход!
           – Так что же делать?! – испуганно спросила Хельвина.
           – Нужно воспользоваться временем! – жестко ответила Ферлинга. – Пока Медон спит, время работает на нас! – она вся сконцентрировалась. – Нужно сделать так, чтобы волшебник Аглен, овладел волшебными книгами до того, как волшебник Медон проснется! И тогда у Медона не будет возможности получить назад Заветное Слово Закрытой Страницы! – старая волшебница была как никогда задорна и молода. – И поэтому, нам сейчас нужно действовать очень быстро и четко! Но самое главное – правильно! Ошибиться мы не можем!
           Ферлинга ненадолго задумалась. Хельвина молчала, не смея потревожить старую волшебницу.
           – Может позвать Фурфа? – Ферлинга размышляла вслух. – Он – голова! Часто дает самые неординарные и дельные советы! Хотя, зная стиль его мышления, могу предположить, что он предложит.
           – И что? – поинтересовалась Хельвина.
           – Он предложит изготовить Лицевую Маску Аглена! – продолжила старая волшебница и достала коралловую пудреницу. – Несмотря на свою внешнюю непривлекательность, Фурф очень смелый! И еще авантюрный! Он, наверняка, захочет незаметно проникнуть за решетку к Аглену и, воспользовавшись маской, предварительно объяснив ему ситуацию, заменить волшебника!   
           – И как он это сделает так, чтобы никто ничего не заметил? – с сомнением вымолвила Хельвина. – Риск огромный! Можно все испортить! Тем более, как Фурф сделает Лицевую Маску Аглена без слепка?
           Ферлинга усмехнулась и вдохнула Легкую Пудру.
           – С его острым глазом, умелыми ручками и огромным опытом он это сделает и по памяти! – сказала она. – Пусть это получится не так идеально, как при работе со слепком, но, поверь мне, отличить будет практически невозможно, – старая волшебница задумалась. – Только ничего из этого не получится! Ход, конечно, неплохой. Но на изготовление маски нужно время. А это как раз то, чего у нас нет! Поэтому мы пойдем более простым, быстрым и надежным путем!
           Юная волшебница была готова на все.
           – Так говорите! – сказала она. – Что делать?!
           Ферлинга была захвачена игрой.
           – Значит так! – произнесла она. – Я сейчас тебя отправляю к волшебнику Аглену! И ты быстро рассказываешь ему обо всем! Я выжидаю некоторое время, и переношу его в Мрачный Замок, а тебя возвращаю сюда!
           – А если волшебник Медон за это время придет в себя? – спросила Хельвина.
           – Давай не будем думать о плохом! – ответила Ферлинга. – Ты готова?
           – Я готова! – вымолвила Хельвина.
           – Ну, тогда – вперед! – изрекла старая волшебница и нажала несколько кнопок на своей Мейелловой Пирамидке.
           И Хельвина исчезла.
           Ферлинга вся внутренне напряглась. Она внимательно следила по экрану Мейелловой Пирамидки за действиями Хельвины.
           В это время юная волшебница, появившись за решеткой подземелья рядом с Агленом, что-то быстро шептала ему на ухо. Шеннорт, Шиур и Дронг, находившиеся по другую сторону решетки, в недоумении застыли с открытыми ртами. Ферлинга знала, что Хельвине нужно дать время рассказать все Аглену.
           Время шло.
           – Ну, кажется, пора! Надеюсь, что она успела! Просто больше ждать нельзя! – сказала старая волшебница, и в очередной раз понажимав кнопки Мейелловой Пирамидки, вернула Хельвину в свой замок, а Аглена отправила к Медону.
           – Ну, как все прошло? – нетерпеливо спросила Ферлинга у Хельвины.
           Юная волшебница улыбнулась.
           – Да ну его! – смущенно сказала она. – Я ему о деле, а он впился в меня взглядом и ничего не слышит! Пришлось его даже ущипнуть, чтобы он стал понимать то, что я ему говорю!
           – Так он своей любви к тебе никогда и не скрывал! – произнесла Ферлинга, хитро сузив разноцветные глаза.
           – Сейчас, к сожалению, есть более важные дела, – потупив взор, прошептала Хельвина. – Тем более, вряд ли он мне простит волшебника Медона!
           – Так мы ему и не скажем! – пытаясь поддержать ее, сказала старая волшебница.
           – Вы же знаете, сколько вокруг «доброжелателей»! – с горечью произнесла Хельвина. – Кто-то да обязательно скажет! С пониманием и дружеским сочувствием…, – она вздохнула. – Да и я скрывать не смогу!
           И на глазах юной волшебницы заблестели слезы.    

           …А в это время Самый Великий Волшебник, не без участия Хельвины переевший гуалов, спал в кресле, издавая при этом ужасающе громкий и противный храп.
           Естественно, о том, что записки с подсказкой у него уже нет, Медон еще не знал. А самостоятельно вспомнить Заветное Слово в последнее время он уже не мог.
           «Книга Добра» и «Книга Зла» валялись на полу возле одной из ножек кресла. По толстому слою пыли, тяжело лежащему на них, можно было судить, что волшебными книгами давно не пользовались, и они были забыты за ненадобностью. Абсолютная власть сыграла с Медоном злую шутку: она породила беспечность!
           Аглен, появившись в Мрачном Замке, наклонился и, бережно подняв книги с пола, рукавом стер с них пыль. При этом пыль попала ему в нос, и Аглен чихнул.
           – Кто здесь? – недовольно заворчал потревоженный Медон. – Это ты, Зунк? Как ты посмел меня разбудить?!
           В комнате царил полумрак, поддерживаемый светом висящего на стене факела, чтобы не превратиться в полную темноту.
           Медон зевнул, приоткрыл глаза и вздрогнул. Он увидел стоящего перед ним Аглена!
           – Это как? Это что? Это кто разрешил? – одновременно испуганно, раздраженно и недоуменно затараторил Медон.
           Он резво вскочил с кресла.
           Братья стояли один напротив другого.
           Аглен – высокий и красивый, с русыми волосами, собранными в хвост. И гордым открытым взглядом.
           И Медон – маленький, согнутый, со стариковской морщинистой кожей и бегающими маленькими, глубоко посаженными глазками.
           Казалось, что встретились две полные противоположности.
           – Я пришел, – медленно и четко произнес Аглен, – чтобы вернуть свои волшебные книги, которые ты подло украл!
           Медон начал медленно приходить в себя.
           – Ты сам себе подписал смертный приговор! – изрек он. – Сидел бы в подземелье со своими гридами – может быть, и выжил! Ты сам разбудил свою смерть!
           Хозяин Мрачного Замка зло оскалился.
           – Я всегда тебя ненавидел! – сказал он Аглену. – Тебя все любили, а меня нет! У тебя всегда все лучше получалось, чем у меня! Я всегда был в твоей тени! Тебе и место в Великой Ложе досталось после смерти отца, а не мне! Почему?
           – А ты сам себе не задавал этот вопрос? – произнес Аглен.
           Медон не услышал вопроса.
           – Почему тебе – все, а мне – ничего?! – заводясь, спросил он. – Тебе не кажется, что это не очень справедливо?! 
           Аглен внимательно смотрел на брата.
           – Ну, ничего! – Медон сжал кулак и потряс им над головой. – Теперь ситуация изменилась! И мне не нужны ни волшебные книги, ни место в Великой Ложе! Для меня это пройденный этап! – он от злости и ощущения собственного величия весь затрясся. – Я – Самый Великий Волшебник! И могущественней и сильнее меня никого нет и быть не может! Вот так, братец! – жестко добавил он.
           Аглен молчал. Он был абсолютно спокоен.
           – Ну, и что дальше? – негромко спросил Аглен.
           – А дальше вот что! – зловеще изрек Медон и на мгновение задумался, пытаясь вспомнить Заветное Слово «величайшего».
           Но, так как из этого у него ничего не получилось, волшебник засунул руку себе за пазуху, рассчитывая найти бумажку с подсказкой. Но ее там не было!
           Медон судорожно начал перебирать все складки своего черного плаща.
           Аглен грустно усмехнулся.
           – Ты поступил очень подло! – сказал он. – Я, как ты видишь, не ворую волшебные книги! Я возвращаю свое! А ты сейчас даже самым «простым» волшебником можешь   считаться только с большой натяжкой, потому что у тебя нет ни одной волшебной вещи!
           Медон не мог так просто смириться со своим поражением.
           – А Алмазная Цепь! – изрек он, хватаясь за последнее. – Цепь, состоящая из Алмазных Браслетов, являющихся символами Великой Ложи!
           – Которой уже не существует! – прервал его Аглен. – Ты же сам уничтожил Великую Ложу! И теперь твоя цепь, как и ее звенья – Алмазные Браслеты, является всего-навсего обыкновенным симпатичным украшением!
           Медон открыл рот, пытаясь что-то сказать. Но не знал что.
           – И еще! – произнес Аглен. – Ты совсем один! Тебя никто не любит! Мало того, ты даже умудрился превратить в противников своих некогда союзников! Это надо уметь!
           – Это кого же? – спросил Медон.
           – А догадайся сам! – изрек Аглен.
           Медон задумался, тяжело соображая, но, видно, так и не смог до конца ухватиться за свою мысль. Сок гуалов медленно, но верно уничтожал мозг волшебника.
           – Ну и что теперь? – спросил он.
           – А теперь – суд! Суд Великой Ложи! – ответил ему брат.
           – Так нету же ее – Великой Ложи! – криво усмехнувшись, гнусаво сказал Медон и развел руками.
           На одной из них не оказалось кисти, и он быстро спрятал обрубок за спину.
           – Я восстановлю ее! И очень скоро! – произнес Аглен. – И я думаю, что в ней теперь будут самые достойные и честные волшебники!
           И в этот момент Медон бросился к нему, надеясь выхватить книги!
           Аглен четко и спокойно выставил вперед кулак, и Медон, нарвавшись на него, отлетел в угол.
           – Если бы это видел наш отец – волшебник Кутун, – тяжело вздохнув, сказал Аглен, – ему бы это вряд ли понравилось!
           – Где отец, а где мы! – хныча, зло сказал Медон, потирая ушибленное место.
           – Глупец! – мягко произнес Аглен. – Отец тебя любил не меньше, чем меня! А, может быть, и больше! Больных детей всегда любят сильнее, чем здоровых! – он задумался, – А, может, я и ошибаюсь. В любом случае, нам больше с тобой говорить не о чем!
           Аглен раскрыл «Книгу Добра» и начал, переворачивая страницы, искать нужное слово.
           – «Арн гвор»! – произнес он заклинание перемещения и через мгновение оказался возле Хрустального Замка в Долине Гридов.


                ГЛАВА 29

                ВОЗМЕЗДИЕ.
                ВОЗРОЖДЕНИЕ СТРАНЫ ВОЛШЕБНИКА КУТУНА.

           А там в это время был полный переполох!
           Шеннорт, Шиур и Дронг, пораженные внезапным и неожиданным появлением волшебницы Хельвины за решеткой подземелья, ее недолгим шушуканьем с Агленом, а затем – их совместным исчезновением, понимали, что это произошло не просто так и повлечет за собой что-то серьезное! Но все-таки надеялись, что это сделал волшебник Медон для того, чтобы уничтожить брата. Но при чем здесь Хельвина? Ведь она дочь врага волшебника Медона – волшебника Лунша! И куда, вообще, делся сам Лунш? Они были в полном недоумении!
           У волшебников было, конечно, желание связаться с волшебником Медоном по этому поводу, но не было возможности! Отсутствие средств связи всегда плачевно! Но, если бы и была такая возможность, они бы вряд ли на это решились.
           Зельберра, которая находилась тут же, тоже была в полном недоумении и неведении. Ей все это не нравилось не меньше, чем остальным. Она подспудно чувствовала здесь руку Ферлинги. Зельберре гораздо больше подходило, когда Аглен был за решеткой.
           А Клюш, спрятавшись где-то в укромном уголке, тупо жрал флуны в ожидании чего-то не очень хорошего.
           Волшебник Аглен медленно спустился в подземелье.
           Увидев его с волшебными книгами в руках, Шеннорт, Шиур, Дронг и Зельберра застыли от неожиданности и понимания грядущей расплаты.
           – Освободить всех! – жестко произнес Аглен. – Быстро!
           – Да, да! Конечно! – испуганно залепетал Шиур и, схватив висящий на стене ключ, бросился к решетчатой перегородке и начал дрожащими пальцами всовывать его в замочную скважину. 
           При этом пот, стекающий с Шиура, был настолько обильным, что создал вокруг ног волшебника небольшую лужицу. А, может, это был и не пот. Остальным его подельникам было не лучше. Наконец, после многочисленных попыток и с огромным трудом Шиуру удалось попасть ключом в замочную скважину. 
           Аглен посмотрел на узников.
           – По домам! – четко сказал он.
           И все бывшие заключенные бросились из своего заточения на волю! И уже через очень небольшое время подземелье было практически пусто!
           Неожиданная свобода очень эмоциональна и стремительна!
           Последними из-за решетчатой перегородки вышли волшебники Фальгор и Берраб. На бирюзовой бороде Фальгора грустно позвякивал некогда волшебный колокольчик. Медон и его не позабыл лишить чудесной силы.
           Фальгор и Берраб стали рядом с Агленом.
           Напряженная тишина затягивалась.
           – Ну что? – сказал Аглен, глядя на противников. – Добро всегда побеждает зло! Даже если зло на какой-то момент и одерживает верх! Может я не совсем прав, но, во всяком случае, очень бы хотелось, чтобы так было! Вас ждет суд! Суд Великой Ложи! – он несколько удрученно опустил голову. – Я пока не знаю, чем он для вас закончится. Но я даю вам шанс! Одумайтесь! Отбросьте свои амбиции! Вы же были «великими»! – голос Аглена стал громче и жестче. – А сейчас я вас на время отпускаю! Для того, чтобы вы могли решить для себя как жить дальше! Но прощать вас никто не собирается. За то, что вы сделали, вы должны ответить и понести обязательную кару!
           Волшебники Фальгор и Берраб безмолвствовали. После проведенного за решеткой времени, мягкость слов Аглена их удивила. Но они, вместе с тем, осознавали здравость и мудрость этих слов.
           – Уходите! – сказал Аглен. – Отправляйтесь пока домой! Суд будет в стране моего отца! Я так хочу! Это будет данью памяти волшебника Кутуна! И постарайтесь подготовить такие аргументы для Суда Великой Ложи, чтобы возмездие для каждого из вас было хоть немного мягче!
           – А я? – вдруг тихо произнесла Зельберра. – Ведь я же не очень…
           Аглен жестко посмотрел на нее. 
           Шеннорт, Шиур и Дронг в это время, пятясь к выходу и отталкивая друг друга, быстро покинули подземелье и, выскочив из Хрустального Замка, принялись бежать, от страха сами не понимая куда. Зельберра же стояла перед Агленом, боясь пошевелиться.
           – Кстати! Как же я мог забыть? – волшебник удивленно вскинул брови. – О вас! О той, которая обманом выманила у меня знание Тайного Языка и его Силу Волшебства! В Долине Гридов вы получили это, здесь же этого должны и лишиться!
           Он так сжал волшебные книги, что его пальцы побелели.
           – «Караги дори хос»! – произнес волшебник Заклинание Учителя.
           Вид Зельберры сразу стал еще более жалким, чем был мгновение назад. Она готова была расплакаться, но, понимая, что это не поможет, решила этого не делать.
           – Ну, вот и все! – сказал Аглен. – Силу Волшебства я у вас отобрал, а Тайный Язык вы и так очень скоро забудете! Да он вам и не нужен.
           – Так теперь я прощена? – Зельберра очень артистично сыграла наивность.
           Аглен от неожиданности даже открыл рот.
           – Ну, вы и наглая! – с возмущением сказал он. – Вы, сделавшая зла гораздо больше, чем волшебники Шеннорт, Шиур и Дронг вместе взятые, еще смеете задавать подобный вопрос?!
           – А что я такого сделала? – невинным голоском пролепетала волшебница, жеманно поведя бровью.
           Аглен еле сдержал себя.
           – Прочь с глаз моих! – его голос прозвучал, как пощечина. – Иначе я за себя не ручаюсь!
           И Зельберра испуганно выскочила вслед за покинувшими подземелье волшебниками.
           Безумный животный страх, овладевший Шеннортом, Шиуром и Дронгом гнал их подальше от Хрустального Замка. И волшебники бежали так, что Зельберре с большим трудом удалось их догнать.
           В полном изнеможении вся четверка остановилась только за пределами Долины Гридов.
           – Уф! Еле вырвалась! – сказала Зельберра, тяжело дыша. – Прямо маньяк какой-то! Хотел превратить меня в грида! – зачем-то соврала она.
           – Да ну? – недоверчиво протянул Шиур.
           – Ага! – добавила волшебница. – Меня – в грида! А вас, я думаю, чуть попозже – вообще неизвестно во что!
           – Да как же так? – возмутился Шиур. – За что?!
           – Нужно что-то делать! – сказал Шеннорт.
           Он был самым выдержанным и рассудительным из всех присутствующих. 
           – А что мы можем сделать? – спросил толстый Шиур, обливаясь потом одновременно от усталости и страха.
           – Нужно бежать к волшебнику Медону! – произнес Шеннорт.
           – Я вообще не понимаю, что происходит! – недоуменно сказал Дронг. – Как Самый Великий Волшебник Медон смог допустить, чтобы волшебные книги оказались у Аглена? Такое впечатление, что он больше не обладает своей «величайшей» силой! Но как такое могло произойти?
           – Да это просто невозможно! – произнес Шиур. – Ведь не существует такой силы, которая могла бы победить «величайшего»!               
           – Вы правы! Не мог волшебник Медон потерять звание Самого Великого Волшебника! – согласился Шеннорт. – Поэтому напрашивается сам собой один вывод!
           – Какой? – с интересом спросил Дронг.
           – А такой! – ответил Шеннорт. – Волшебник Медон, по-видимому, сам не знает, что сейчас происходит! А Аглен просто украл у него волшебные книги! И теперь волшебник Медон, узнав об этом, несомненно и легко размажет Аглена по стене!
           – Ну, тогда вперед! – радостно воскликнул Шиур. – В Мрачный Замок!
           Зельберра, молча слушая разговор волшебников, замялась.
           Шеннорт уловил ее настроение.
           – Ты с нами? – сурово спросил он у волшебницы.       
           – Пожалуй, нет, – негромко вымолвила Зельберра.
           – Что-то ты юлишь! – зло добавил Шеннорт. – Или ты против нас? Не боишься?
           – Лучше я пережду этот момент, – спокойно ответила волшебница. – Я, пожалуй, пойду домой.
           – Ну, смотри! – с угрозой прошипел Шеннорт. – Чтобы потом не пожалела!
           Зельберра напрягла одну из своих нескольких извилин.
           – Я думаю, не пожалею, – произнесла она. – Да идите вы!.. – внезапно разозлившись, добавила волшебница и, резко развернувшись, быстро пошла в направлении своей страны.
           Волшебники с удивлением и ненавистью смотрели ей вслед.
           – Ну что? Вперед! – произнес Шеннорт. – Волшебник Медон – это наше спасение! И чем мы быстрее попадем к нему, тем быстрее все изменится! И, я думаю, он оценит нашу преданность!
           И трое бывших «великих» волшебников, кряхтя и чертыхаясь, засеменили ускоряющейся рысью в сторону Мрачного Замка.

           …А волшебник Медон в это время стоял у окна и осматривал сверху пока еще свою страну. Погода была мерзопакостной, но именно это ему и нравилось. Зунк неустанно парил высоко в небе.
           Медону надоело стоять, и он присел в кресло. Глядя на экран, стоящий на столе на деревянной подставке, волшебник видел все то, что видел и Зунк через свои чудесные очки. Волшебную силу у этих вещей он в свое время, естественно, не отобрал! 
           Внезапно Медон насторожился и, слегка подавшись вперед, пристально посмотрел на экран.
            В его стране появились волшебники Шеннорт, Шиур и Дронг! Они бежали «сломя голову»!
           Медон знал, что он проиграл Аглену, и понимал, что расплата неминуема! Власть он потерял, но все же хотел напоследок насладиться хотя бы ее остатками. Волшебные грибы-гуалы еще действовали в его стране, и они были последними чудесными объектами, кроме очков и экрана, которые сейчас были ему подвластны. Медон встал и подошел к окну. Отсюда было все гораздо лучше видно.
           – Бегут! – со зловещей усмешкой сказал волшебник, кладя гуал себе в рот. – Ну, сейчас мы что-нибудь интересное персонально для каждого из вас придумаем!
           Но придумывать ничего не пришлось!
           Неожиданно для себя, Медон увидел вдалеке за спинами бегущих волшебников сплирка! Кровожадное существо летело, высматривая жертву! Медон решил не останавливать его. И произошло то, что должно было произойти!
           Сплирк, внезапно снизившись и быстро подхватив лапами-когтями Дронга, резко взмыл высоко вверх и, размозжив волшебнику голову ударом ужасного рога, растущего на нижней челюсти, унес свою добычу в неизвестном направлении.
           – Нормально! Сейчас сожрет! – довольно сказал Медон. – Интересно, как себя чувствует тот, кого едят? Думаю, что не очень комфортно! – и он хрипло рассмеялся. – Посмотрим, что будет дальше!
           Шеннорт и Шиур в страхе бежали к Мрачному Замку, что-то крича и размахивая руками! Казалось, что вот-вот они достигнут убежища!
           Но растения-шохи тоже не дремали! Они все время бдели в ожидании добычи. И вот когда волшебники пробегали мимо, одно из этих растений решилось на атаку! Оно мгновенно глубоко вогнало свой острый зазубренный шип, расположенный на конце гибкого щупальца, в Шиура, и быстро затащило его в свои объятия! Волшебник даже не успел вскрикнуть. И только его пенсне с треугольными стеклами осталось одиноко лежать в грязной жиже.
           Шеннорт, оглянувшись на звук позади себя и увидев все это, вдруг сделал неловкое движение, поскользнулся и упал, увязая в грязи. От ужаса, что его сейчас постигнет такая же участь, глаза волшебника, как два огромных шара, выкатились наружу и, казалось, вот-вот лопнут! Из последних сил Шеннорт поднялся на ноги и, прихрамывая, побежал дальше. Чувство самосохранения гнало его вперед!
           Люкреновая цепочка волшебника порвалась, и обе части ее, удерживающиеся на кольцах в левой ноздре и в мочке левого уха, больно били Шеннорта своими свободными концами по щеке. Но он этого не замечал!
           И когда волшебник уже почти достиг Мрачного Замка, перед ним возникло неожиданное препятствие! Это был ров с водой, окружающий замок. Шеннорт застонал от безвыходности и бессилия: перепрыгнуть ров, ввиду своей слабой физической подготовки, он не мог, как не мог и переплыть его из-за того, что попросту не умел плавать. Вдруг волшебник увидел невдалеке небольшой мост, переброшенный через ров. Вне себя от радости Шеннорт помчался туда! Он ведь не знал, что этот мост был Исчезающим Мостом, а вода была Голодной Водой! И когда волшебник достиг середины Исчезающего Моста, тот, естественно, исчез! И Шеннорт упал в ров! И Голодная Вода поглотила его! И лишь ее благодарная отрыжка стала итогом жизни некогда «великого» Шеннорта!
           Медон, жуя очередной гуал, усмехнулся.
           – Какое симпатичное и, к сожалению, короткое шоу! Были «великими», а как просто закончили! – сказал он, вздохнув, и опустился в кресло. – Ну, значит, теперь и моя очередь подходит…
           – Соображаешь! – сказал Аглен, внезапно появившийся перед ним.
           – Ну, и что дальше? – спокойно и безвольно спросил Медон.
           – Конечно, можно было бы восстановить волшебников Шеннорта, Шиура и Дронга, и судить их, как и тебя, справедливым Судом Великой Ложи, – ответил задумчиво Аглен. – Но нужно ли это делать? Вряд ли. Я думаю, что кара, настигшая их, не менее справедлива и сурова, чем то наказание, которое они получили бы по решению суда!
           Медон оставался абсолютно безучастным к этим словам и, казалось, находился в полной прострации. 
           – А вот тебя этот суд ждет! – продолжил Аглен. – Несмотря на то, что ты мой брат и что нашему отцу это было бы очень неприятно видеть!
           – Что ты все: отец, отец, отец, отец! Достал! – неожиданно разозлился Медон. – Нет его больше! Умер он! Все!
           В последнее время очень часто меланхолическое настроение Медона внезапно прерывалось вспышками гнева. Нервная система давала сбои. И сок гуалов занимал в этом не последнее место.
           – Ты неправ! Отец всегда с нами! – Аглен грустно посмотрел на брата. – Ты, к сожалению, этого не поймешь!.. У меня сейчас очень много дел! Тех дел, которые должны исправить все то, что натворил ты! И, чтобы я на тебя не отвлекался, прости, я отправлю тебя в созданное тобою подземелье Хрустального Замка Долины Гридов! Посиди и подумай! Тебя ждет Суд Великой Ложи! Не я один буду решать твою судьбу! – он вздохнул. – Я не пророк, но мне почему-то кажется, что твоя судьба решит сама все за тебя!
           Медон усмехнулся.
           – Какой суд! – сказал он. – Что он может мне сделать?! У меня больше ничего нет! Через мгновение ты лишишь меня даже свободы! Мне больше нечего терять!
           – Всегда есть что терять! Даже тогда, когда кажется, что больше нечего! – жестко изрек Аглен.
           – Ну, что, например, можно потерять, когда уже ничего нет?! – с вызовом громко произнес Медон.
           – А жизнь?! – вымолвил Аглен и напряженно посмотрел в глаза брату.
           Тот, не выдержав взгляда, отвел глаза.
           Аглен полез в карман и извлек две маленькие книжечки. Это были волшебные книги, которые он для удобства превратил в миниатюрные. При желании волшебник всегда мог вернуть им первоначальный размер.
           – Мне жаль! – сказал Аглен. – «Арн гвор»! – добавил он, и Медон исчез.
           Аглен тяжело сел в кресло, обхватил голову руками и надолго задумался. Тишина в комнате и необузданность природы за окном были очень противоречивы.
           Какой-то шелест, нарушивший тишину, оторвал его от мыслей. Волшебник поднял голову. На подоконнике сидел Зунк.
           Он был серым и мокрым. Зубы его дружно дрожали от холода, а на макушке смешно и нелепо торчал фонтанчик редких волос.
           Аглен и Зунк смотрели друг другу в глаза.
           – Я знаю – кто ты! – произнес Аглен.
           Зунк молчал.
           – Эта страна, которая всегда называлась страной волшебника Кутуна и так же останется называться в его честь, была в какой-то момент к тебе несправедлива! – продолжил волшебник. – Я понимаю, что ты вынужденно служил Медону! Я тебе это прощаю! И верну твой первоначальный облик!
           Аглен замолчал.
           И вдруг неожиданно начал говорить Зунк.
           – Столько времени я был рабом волшебника Медона! Он сделал из меня то, что вы сейчас видите! – он запнулся. – Но я больше не смогу без своих полетов! Без парения над этой страной! – Зунк захлебнулся собственными словами. – Я не хочу стать таким, каким был! Я был красивым и пушистым, но прятался в норе! Теперь я гадкий и непривлекательный, но я парю над страной! И мне это нравится!
           Зунк, видя удивление Аглена, испуганно замолк.
           – А можно, я еще немного полетаю? – тихо спросил он.
           Аглен внимательно посмотрел на Зунка.
           – Да летай! – пожав плечами, сказал волшебник после некоторого размышления. – Ведь я тебя простил и ты, если хочешь, можешь оставаться таким, какой есть!
           Зунк был просто в трансе от радости.
           – А что, ты на самом деле не хочешь вернуть себе первоначальный вид? – с интересом спросил Аглен.
           – Нет! – твердо ответил Зунк. – Тот, кто хоть раз взлетел, больше ползать не захочет!
           Аглен долго смотрел на него, пытаясь понять.
           – Ну ладно, лети! – сказал волшебник. – Может, ты и прав!
           И Зунк стремительно вылетел в окно.
           Аглен положил на стол две волшебные книги. «Книгу Добра» и «Книгу Зла». И задумался.
           За окном на фоне черных туч неприветливыми гостями вспыхивали заразительные разноцветные молнии.
           Волшебник думал. Он думал очень долго. С его возможностями сейчас это можно было бы сделать и побыстрей! Но он тонул и путался в своих мыслях. Аглен не знал с чего начать! Он никогда не решал вопросы такого уровня. И, как видно, боялся ошибиться! И это было правильно!
           И в это время рядом с ним появились волшебницы Ферлинга и Хельвина.
           – Ба! А тут и мы! – прозвучал искусственно задорный голос старой волшебницы. – Встречайте! Не ждали?!
           Аглен смутился, увидев Хельвину.
           – Неужели вы нам не рады? Неужели вы не хотели увидеть волшебницу Хельвину? – идя в наступление, настойчиво спросила Ферлинга. – Ну, говорите! Скажите – «нет»! И я вам не поверю!
           – Хотел, – опустив голову, тихо произнес Аглен.
           Прекрасная Хельвина медленно подошла к нему и застыла на месте, не зная, как себя вести дальше.
           Ферлинга пыталась себя «отмыть» и поэтому своим поведением старалась сразу убедить Аглена, что они в одной команде.
           – Может, я исчезну? – задорно спросила она. – Если я, конечно, вам не нужна!
           Аглен быстро сбил ее задор.
           – Останьтесь, – спокойно и серьезно сказал он. – Вы мне сейчас нужны!
           Ферлинга сразу обмякла. Она не знала, что задумал Аглен, и очень боялась, чтобы он сейчас не начал припоминать все ее неблаговидные деяния, чреватые, наверняка, неприятными последствиями. Но волшебник сейчас думал не об этом.
           – Присядьте! – твердо произнес Аглен.
           Волшебницы опустились в кресла.
           Аглен задумался.
           – Я, конечно, хотел все сделать без свидетелей, – произнес он. – Но раз так вышло…, – волшебник запнулся. – Может, это и к лучшему. Мне сейчас нужен ваш совет.
           Волшебные книги лежали на столе.
           Хельвина и Ферлинга, сидя в креслах, застыли.
           Аглен медленно полистал обе книги.
           – Я хочу вернуть здесь всему такой вид, какой был при моем отце! – вымолвил он. – Но просто не знаю с чего начать.
           Ферлинга успокоено вздохнула.
           – Так это же очень просто! – сказал она, живо встав с кресла. – Ваш брат – волшебник Медон, как я понимаю и вижу, когда менял вид этой страны, пользовался исключительно «Книгой Зла». Теперь вам, чтобы вернуть все назад, нужно воспользоваться «Книгой Добра». И тогда все примет первоначальный вид!
           – Это я понимаю! – сказал Аглен. – Я решиться не могу и не знаю с чего начать! – откровенно добавил он.
           – Так вы решите этот вопрос по пунктам! – произнесла Хельвина. – Начните с чего-нибудь! А дальше все пойдет так, как надо! Начните с погоды! – она поежилась. – Смотреть на это черное дождливое небо и ощущать безумный холод я больше не в силах!
           Медон воспрянул.
           – Хорошо! – согласился он и, листая «Книгу Добра», начал читать отдельные заклинания.
           И внезапно за окном стало тихо. Умолк гром, перестал выть ветер. Все от неожиданности происходящего замерли.
           Хельвина встала и подошла к окну.
           Девственное голубое небо было безоблачным и торжественным! Яркое солнце залило все, что только можно было залить!
           – Продолжайте, волшебник Аглен! – возбужденно глядя на происходящее, вымолвила юная волшебница. – Не останавливайтесь!
           И волшебник продолжил свою работу.
           Внезапно кривые заскорузлые деревья начали выпрямляться и покрываться зеленью, а пролетающий невдалеке от замка сплирк, глупо чирикнув, на глазах стал изменяться и неожиданно превратился в небольшую красивую птичку с ярким оперением. Пропали грибы зла – гуалы, а на их месте появились великолепные цветы. Исчезли грязь и лужи, уступив место изумрудному травяному ковру, на котором росли огромные кусты с разноцветными ягодками-флунами. Грозные двуногие куэлы в недоумении наблюдали за тем, как у них вырастает еще одна пара ног, а шерсть становится мягкой и шелковистой. Вместе с этим они уменьшались в размерах, приобретая свой первоначальный, уже забытый вид. Даже шкарлы стали симпатичными и привлекательными. Пропали Исчезающий Мост и ров с Голодной Водой. Исчезли шохи. Исчезла арена для боев. Последним Аглен уничтожил Защитный Купол над страной. Страна медленно, но верно превращалась в такую, какой была при волшебнике Кутуне!
           – Ну, кажется, все! – довольно сказал Аглен, откровенно гордясь своей работой.
           – Не все! – внезапно изрекла Ферлинга и достала коралловую пудреницу.
           – А что еще? – спросил Аглен.
           – А Мрачный Замок?! – усмехнулась старая волшебница.
           – Точно! Как я мог забыть! – удивленно произнес он и принялся перелистывать «Книгу Добра», ища нужное заклинание.
           – Вы не очень-то торопитесь! – прервала его Ферлинга.
           – Почему? – удивился волшебник.
           – Может, мы хотя бы выйдем отсюда? – иронично поинтересовалась старая волшебница.
           – Да было бы неплохо! – с улыбкой поддержала ее Хельвина.
           – Вы правы! – сконфуженно сказал Аглен. – Мне всегда говорил отец, что очень увлекаться ничем нельзя, и главное – вовремя остановиться!
           Он был очень расстроен тем, что едва не сделал огромную глупость, которая могла стоить всем присутствующим жизни.
           – Ваш отец был мудрым волшебником! – изрекла Ферлинга и медленно вдохнула Легкую Пудру. – Жаль, что его нельзя воскресить! – она встала с кресла. – Ну что, пошли?!
           И они, сопровождаемые мерцающим светом висящих на стенах факелов, спустились по винтовой лестнице Мрачного Замка и вышли наружу.
           Страна была прекрасна!
           – Уничтожить Мрачный Замок проще простого, и я это сделаю, – задумчиво произнес Аглен. – Но есть еще одно незаконченное дело!
           – И это какое? – поинтересовалась любопытная Ферлинга.
           – Я должен сдержать слово, данное отцу, и вернуть гридам их страну, вернуть им радостную и счастливую жизнь! – сказал волшебник.
           – Так в чем же дело? – промолвила Хельвина. – Действуйте!
           Аглен задумался.
           – Да, но теперь у гридов две страны, – нерешительно проронил он.
           – Так соедините их! – спокойно сказала Ферлинга и усмехнулась – Тоже мне – проблема!
           – Вы правы! – ответил волшебник.
           И через некоторое время возле границ обеих стран появились Перемещающие  Площадки. Встав на такую площадку в Долине Гридов лицом к стране волшебника Кутуна, любой желающий мгновенно перемещался туда. И, наоборот, попав, таким образом, в страну волшебника Кутуна и, повернувшись, он сразу оказывался опять в Долине Гридов. Это был своеобразный мост между двумя странами.
           – Ну, а теперь последние штрихи в картине! – торжественно сказал Аглен.
           И вскоре на месте разрушенного Хрустального Замка волшебника Кутуна возник новый, еще более прекрасный замок. Недалеко от него расположилось множество маленьких хрустальных домиков, предназначенных для гридов. А Мрачный Замок исчез! И на его месте появилась огромная зеленая поляна, на которой густо росли симпатичные флуновые кусты, увешенные разноцветными волшебными ягодами!
           – А что! Красиво! – произнесла Ферлинга. – Мне нравится!
           Счастливая жизнь возвращалась в страну. Но Аглен был хмур.
           – Что с вами? – спросила Хельвина. – Ведь все же хорошо!
           Волшебник вздохнул.
           – Но, к сожалению, необходимо поставить жирную точку во всей этой неприятной истории, которая со всеми нами произошла! – твердо сказал он. – Это должно стать для всех уроком! И виновные должны быть наказаны! Ведь безнаказанность порождает вседозволенность и, конечно, новые преступления! Повторяю, зло, принесшее столько горя и слез, должно быть наказано!
           Аглен, являющийся сейчас единственным обладателем волшебных книг, на данный момент был самым сильным из всех волшебников! И поэтому имел полное право решать интересующие его вопросы так, как считал нужным.
           Он посмотрел на Хельвину.
           – Я на завтра в Главной Зале Хрустального Замка волшебника Кутуна назначаю Суд Великой Ложи! – Аглен был суров, как никогда. – Пригласите, пожалуйста, всех! Всех, кто хоть как-то причастен к произошедшим событиям!
           – Как я понимаю, сейчас Великой Ложи нет, – мягко сказала Хельвина. – Тогда, как может состояться Суд Великой Ложи?! Немного нелогично!
           – Нелогично! – подтвердила Ферлинга и почесала кончик раздвоенного языка.
           Аглен рассердился.
           – Великая Ложа всегда была и будет! – твердо и громко произнес он. – А если «великие» на какое-то время лишились своих Алмазных Браслетов и волшебных книг, то это еще ничего не значит. Это легко поправимо!
           – Тогда позвольте мне удалиться, чтобы я успела выполнить ваше задание, – сказала юная волшебница. – Времени не так уж много!
           Аглен посмотрел на Хельвину широко открытыми, явно влюбленными глазами. Он очень не хотел, чтобы она хоть на мгновение исчезла, но понимал, что так надо.
           – Хорошо, – сказал волшебник, не отрывая от нее взгляда.
           – Позвольте и мне удалиться! – вдруг вмешалась в разговор Ферлинга. – Мой возраст уже не позволяет мне столько бодрствовать!
           Аглен жестко посмотрел на нее.
           – А совсем недавно ваша энергия была просто неудержимой! – произнес он.
           – Это когда же? – пытаясь сыграть непонимание, спросила старая волшебница.
           Не выдержав взгляда Аглена, она опустила глаза.
           – А тогда, когда вы помогали волшебнику Медону в планировании и осуществлении его грязных замыслов! – твердо изрек Аглен. – Поэтому, будьте любезны, завтра не опаздывайте!      
           Ферлинга побледнела.
           – Но я же и вам помогала, – дрожащим голосом сказала она.
           – Вот вам и повод для размышления о непредсказуемом предстоящем! – произнес волшебник. – А посему отправляйтесь-ка сейчас домой и подготовьте аргументы, удобные и спасительные для вас! Вы волшебница умная, поэтому что-нибудь да придумаете! А Суд Великой Ложи, будьте уверены, учтет все ваши заслуги и вынесет справедливое решение! И не забудьте прихватить своего слугу Фурфа! У него ручки тоже не стерильны! – Аглен посмотрел попеременно на обеих волшебниц. – В общем, вы знаете что сейчас делать! Так что – вперед! «Арн гвор»! – произнес он заклинание перемещения, и волшебницы исчезли.
           А сам Аглен направился через лес в Хрустальный Замок волшебника Кутуна. Он окончательно решил называть и страну, и замок именем отца, чтобы увековечить память о нем.
           То, что видел Аглен, идя по стране, его несказанно радовало. Но нужно было сделать еще несколько некоторых необходимых дел, и это не давало волшебнику расслабиться и полностью насладиться окружающим.
           Аглен достиг Хрустального Замка и вошел в него. Замок был прекрасен. Но волшебник почти не замечал его красот. Он напряженно думал.
           Нужно было срочно возвращать «великим» их волшебные книги и Символы Великой Ложи – Алмазные Браслеты! Аглен понимал, что в противном случае завтрашний суд будет просто невозможен. А если и состоится, то превратится в довольно нелепый фарс!
           – «Арн гвор»! – тихо произнес волшебник.
           И в это время Медон, сидящий за решеткой в Хрустальном Замке Долины Гридов, почувствовал, что с его шеи исчезла Алмазная Цепь. Он даже не шелохнулся, безвольно глядя куда-то в стену.
           Алмазная Цепь появилась на столе перед волшебником Агленом. Он взял ее в руки и посчитал звенья. Их было семь.
           – Три лишние, – сказал волшебник. – Больше они им не понадобятся, – добавил он, имея в виду Шеннорта, Шиура и Дронга.
           Затем Аглен положил на стол свои волшебные книги. «Книгой Зла» пользоваться ему не очень хотелось, и он раскрыл «Книгу Добра». Одно из заклинаний помогло волшебнику увеличить количество книг по числу оставшихся членов Великой Ложи. И после этого на столе оказалось четыре «Книги Добра» и четыре «Книги Зла». Число было четным, и это не очень понравилось волшебнику.
           Аглен сложил волшебные книги в две стопки, а потом поставил одну стопку на другую. После этого он положил сверху Алмазную Цепь. И через мгновение цепь распалась на отдельные звенья-браслеты, после чего лишние звенья исчезли.
           И перед глазами Аглена оказалось четыре Алмазных Браслета!
           – Ну, вот и хорошо! – довольно сказал он. – Ну, вот и правильно.
           Гранатовые Ларцы волшебников пропали вместе с исчезновением Мрачного Замка, и Аглену пришлось их восстанавливать. И когда четыре ларца оказались перед ним на столе, волшебник бережно разложил по ним волшебные книги и Алмазные Браслеты.
           – Четыре комплекта! – задумчиво изрек он. – По-моему, все готово! Пора! «Арн гвор»! – произнес Аглен, и три Гранатовых Ларца исчезли.
           Один из них появился на столе в замке волшебника Лунша, второй – у волшебника Фальгора, а третий – у волшебника Берраба!
           Эти волшебники, находясь в своих замках, были в полном неведении. Они не знали, что происходит и как поведет себя Аглен. Но они верили в великодушие и справедливость молодого волшебника. И, когда перед их глазами возникли Гранатовые Ларцы с волшебными книгами и Алмазными Браслетами, поняли, что не ошиблись.
           Великая Ложа Самых Могущественных Волшебников продолжала существовать!!!
           А Аглен в это время с чувством выполненного долга достал из ларца свой Алмазный Браслет и медленно надел его на запястье.
           Все становилось на свои места!


                ГЛАВА 30

                ОПАСЕНИЯ ФЕРЛИНГИ.
                ОЖИДАНИЕ СУДА.

           А в это время в замке Ферлинги атмосфера была, мягко говоря, невеселой.
           Волшебница, задумчиво размышляя, слишком часто пользовалась Легкой Пудрой, а Фурф медленно и непрерывно ходил из угла в угол.
           – Да сядь ты! – раздраженно сказала Ферлинга. – В глазах уже от твоего хождения рябит! Устроил себе променад! Туда-сюда, туда-сюда! Лучше бы что-нибудь придумал!
           – Так я думаю! – оправдываясь, произнес карлик.
           – Думать и придумать – это, как говорила моя бабушка, не одно и то же! – изрекла волшебница. – Ну, я еще, надеюсь, кое-как выкручусь! Хотя я и помогала Медону, но без меня Аглен бы его не победил! И я докажу это! Тем более, мой возраст тоже неплохой аргумент в мою пользу! Можно прикинуться больной или вообще умирающей!
           – Да вы еще меня переживете! – пробурчал Фурф.
           – Ша! – прикрикнула на него Ферлинга. – Не надо только дерзить! Ты лучше о себе подумай! Ведь ты в Долине Гридов организовывал бои между заключенными! Тебе это вряд ли простят! Ты же даже не волшебник, а так много на себя взял! Не простят, даже если скажешь, что таким образом хотел войти в доверие к волшебникам Шеннорту, Шиуру и Дронгу для помощи Аглену! Даже если поклянешься, что впредь будешь делать только благие поступки!
           Она тяжело вздохнула, подумав в этот момент и о себе.
           – Грех невозможно уничтожить сделанным благом! – продолжила Ферлинга. – Пусть ты сделаешь в последствии даже очень много добрых поступков, но они будут существовать сами по себе, а этот единственный грех – сам по себе! И в огромной корзине поступков неизменно будет присутствовать этот грех, и портить вкус и запах добрых дел! – волшебница достала коралловую пудреницу. – И если попытаешься сделать какое-либо яство из всех поступков, то оно обязательно будет иметь привкус греха! Пусть даже одного единственного и совершенного давным-давно! И этот привкус не уничтожишь ничем! – она вдохнула Легкую Пудру. – Тебе не простят твоего поступка! И при всем своем желании я ничем не смогу тебе помочь! 
           Последнюю фразу она сказала с искренней горечью. Фурф был рядом с ней уже очень много времени, и Ферлинга ценила его ум и преданность. Ближе существа у нее не   было. Старая волшебница только сейчас реально осознала то, что действительно может его потерять. И поняла, насколько он ей дорог.
           – Что же делать? Что же делать? – повторяла она, грызя грязные ногти.
           Фурф кашлянул.
           – Ну что ты кашляешь? – раздраженно сказала Ферлинга, делая почему-то ударение в слове «кашляешь» на букву «я». – Если есть что сказать – говори! А если нет, то лучше исчезни с глаз моих! Что ты понапрасну пузыри пускаешь?
           – Если есть вход, то обязательно должен быть выход, – тихо вымолвил Фурф. – В крайнем случае, можно выйти через дверь, в которую вошел!
           – Что ты имеешь ввиду? – спросила волшебница. 
           – Я только хотел сказать, что вы сами меня учили, что в самой безвыходной ситуации всегда нужно думать неординарно и нестандартно, – тихо сказал Фурф. – И тогда решение придет само!
           – Ну, так думай нестандартно! – отвлеченно изрекла волшебница.
           – А возьмите меня на поруки! – неожиданно произнес карлик и потупил взор. – Если, конечно, сами выкрутитесь!
           – На что взять? – не поняла Ферлинга.
           – На поруки! – повторил Фурф. – Я слышал, что преступника иногда, при определенных обстоятельствах, можно взять на поруки. То есть, поручиться за то, что он больше не будет делать ничего плохого!
           Волшебница задумчиво посмотрела на него.
           – Кто бы меня взял на поруки?! – произнесла она и замолчала, анализируя слова слуги. – Ну, ты наглый!
           –  А что мне остается делать? – спокойно спросил Фурф. – Выкручиваться-то как-то надо!
           – Действительно, нестандартный ход! – сказала, усмехнувшись, Ферлинга. – А ты голова! Ведь, насколько я знаю, по Кодексу Великой Ложи любой чистый перед законом волшебник может при желании взять кого-либо – волшебника или не волшебника, подлежащего наказанию, – на поруки! То есть, поручиться за него, а равно, за его дальнейшие действия, естественно, без негативных вкраплений и элементов криминала! – своими словами, но очень близко к тексту пересказала Ферлинга одну из статей Кодекса.
           Фурф был удивлен такими познаниями волшебницы.
           – Вы даже текст Кодекса Великой Ложи знаете?! – не то спрашивая, не то утверждая, сказал он.
           – Поживешь с мое… – как-то расплывчато произнесла Ферлинга и внимательно посмотрела на карлика. – Значит, хочешь жить? Что? Коленки задрожали?
           Фурф гордо вскинул уродливую голову.
           – Я смерти не боюсь! – твердо сказал он.
           – Так и никто ее не боится! – изрекла волшебница, сверкнув разноцветными глазами. – Страшна не сама смерть, а то, что ей предшествует! Страшно не умереть, а умирать!
           – И умирать я тоже не боюсь! – еще тверже сказал карлик. – Я думаю о вас! Ведь вы же потом сами себе не простите, что не спасли своего преданного слугу! Вы слишком меня цените и, простите за прямоту, любите! Будем уже откровенными до конца! – немного фамильярно добавил Фурф.
           – Ах ты поганец! – беззлобно промолвила Ферлинга. – Знаешь, на что давить!
           – Мне ли этого не знать, – тихо пробубнил карлик.
           Ферлинга достала коралловую пудреницу.
           – Ну ладно! – сказала она. – Это все лирика! Какие-то туманные желания в подвешенном состоянии! Ты же понимаешь, что для того, чтобы я могла хотя бы предложить суду отдать тебя мне на поруки, я должна быть этим судом предварительно сама оправдана! – Ферлинга вдохнула Легкую Пудру. – А у меня у самой куча проблемных мест! И унести свое бренное тело нетронутым мне будет завтра очень сложно!
           – Ну, тогда вам надо себя подстраховать, – как бы в невзначай произнес Фурф и отвлеченно посмотрел в окно.
           Волшебница начала «закипать».
           – Если ты, кривоногое пугало, будешь продолжать говорить намеками и тянуть из меня жилы, – четко выговаривая каждое слово, с явной угрозой сказала она, – то я тебя, гриб ты сушеный, несмотря на все прошлые заслуги перед общественностью в моем лице, сотру в самый мелкий порошок и развею по близлежащим окрестностям! – Ферлинга была в ярости. – Сейчас решается моя, а значит, и твоя судьба! А ты позволяешь себе такие вольности!
           Фурф никогда еще не видел свою хозяйку такой раздраженной и не на шутку испугался.
           – Простите, моя госпожа! – пролепетал он. – Я никоим образом не хотел вас прогневить, когда говорил о подстраховке. Я просто хотел сказать, что если вы, при благоприятном решении суда относительно вас, сможете взять меня на поруки и этим спасти, то почему бы до этого и вас кому-нибудь тоже не взять на поруки и этим спасти?!
           Ферлинга задумалась.
           – О круговой поруке я слышала, – сказала она. – Но ты предлагаешь какую-то цепную поруку. То есть, я спасаю тебя после того, как кто-то спасет меня?!
           – Конечно, – подтвердил карлик.
           – И кто же меня захочет спасти? – с горечью изрекла Ферлинга. – Волшебник Аглен? Вряд ли! Он на это не пойдет. Хотя я и помогла ему вернуть статус «великого», но в захвате Медоном Долины Гридов я тоже сыграла не последнюю роль! При этом погибло и просто пострадало огромное количество гридов. Да и стать Самым Великим Волшебником Медон без меня вряд ли бы смог! А это вообще повлекло за собой самые..., – она запнулась, пытаясь подобрать слова. – В общем, ты сам знаешь что!
           – А я имею в виду вовсе не волшебника Аглена, – хитро сказал карлик.   
           – А кого же? – старая волшебница непонимающе посмотрела на слугу.
           – Волшебницу Хельвину! – сказал Фурф и насторожился в ожидании непредсказуемой реакции своей госпожи.
           Взгляд старой волшебницы сразу как-то потеплел. И это не скрылось от зорких глаз карлика.
           За очень недолгое время близкого общения с Хельвиной Ферлинга очень привязалась к ней. И где-то уже даже жалела, что желала ей плохого. У Ферлинги внутри незаметно для нее самой начинало просыпаться что-то материнское. Это было давно забытое и почти непознанное ею чувство. И это волшебницу пугало, потому что было незнакомо.
           – И ты думаешь, что Хельвина..., – тихо сказала она и замолкла, не закончив фразу.
           – Думаю, – с уверенностью ответил Фурф. – И вообще я заметил, что вы за последнее время очень изменились. Вы стали мягче и, как бы это поточнее сказать, добрее, что ли.
           – Это возраст, – вздохнув, сказала волшебница. – Возраст делает нас сентиментальными!
           Она вздохнула еще раз. Карлик смотрел на Ферлингу, не скрывая удивления и восхищения.
           – Когда жизнь клонится к закату, – задумчиво произнесла старая волшебница, – непроизвольно оглядываешься назад! На жизнь, которую прожил. И почему-то всплывает больше того, что тебе не нравится.
           – Если оно всплывает, оно не может нравиться! – сострил Фурф.
           Ферлинга пропустила слова карлика мимо ушей.
           – И начинаешь задумываться о прошлом! – продолжала волшебница. – О том, что успел сделать и что не сделал и уже никогда не сделаешь! Вспоминаешь молодость! Когда кажется, что все впереди и этого всего так много! Когда обгладываешь время, как кость, и отбрасываешь за ненужностью в сторону! Пытаешься выделиться из толпы и показать свою яркую индивидуальность и неповторимость!.. Но большинство, почему-то, пытаются выделиться исключительно внешне! – Ферлинга усмехнулась. – Наверное, потому, что умом и знаниями выделиться сложнее! Ум нужно постоянно тренировать, а знания непрерывно черпать! А для этого нужно прилагать определенные усилия, чего многие от своей необузданной лени делать просто не хотят! Амбиции на пустом месте!
           Волшебница достала коралловую пудреницу и продолжила дальше.
           – И вот они пытаются своими неординарными, как им кажется, одеждами и поступками выделиться из толпы, в которой все делают то же самое! И сливаются со всеми в поведении и подаче себя! И вновь остаются одними из толпы! И, так и не став индивидуальностью, медленно убивают время, которое потом мстит, потому что никогда не прощает неуважительного отношения к себе! – Ферлинга взяла щепотку Легкой Пудры и поднесла к носу. – Ну да ладно. Что-то я отвлеклась. Сентиментальность с философским подтекстом! Это действительно очень похоже на старость, – она посмотрела на Фурфа и хитро сощурила разноцветные глаза. – Так что ты там говорил о Хельвине?
           Заслушавшийся Фурф с трудом собрался с мыслями, чтобы ответить.
           – Я думаю, что если вы обратитесь к ней с просьбой вам помочь, – произнес Фурф, – то она не откажет! Вы помогли ей вызволить из-за решетки отца – волшебника Лунша, а затем помогли ее любимому – волшебнику Аглену! Такое не забывается! А если сыграют свою роль еще и ее дочерние чувства, то она обязательно вам поможет! Или хотя бы попросит волшебника Лунша заступиться за вас, – он хитро ухмыльнулся. – И Лунш не сможет отказать уже хотя бы потому, чтобы Хельвина не подумала, что он мстит волшебнице Ферлинге или ревнует ее к дочери! Элементарная психология! – самодовольно добавил карлик. – Ну, а после этого вы уже сможете помочь и мне!
           – Ну, ты и пройдоха! – восхищенно сказала Ферлинга, пораженная изобретательностью и логичностью подаваемого Фурфом.
           – Ну, в наше время это еще не самое плохое слово, – тихо изрек Фурф.
           – Ах, каков! Мерзавец! – добавила волшебница и потрепала карлика за ухо.
           Это была наивысшая степень похвалы, и Фурф «растаял». И даже негромко заурчал.
           В это время послышались какие-то отдаленные крики. Ферлинга прислушалась.
           – Мне показалось или ты тоже это слышишь? – спросила она у Фурфа.
           – Действительно, кто-то кричит, – сказал карлик и подошел к окну. – Похоже, это волшебница Зельберра!
           – И что она там шепчет? – усмехнувшись, поинтересовалась старая волшебница.
           – Вас зовет! – в тон ей ответил Фурф.
           За Кворковой Рощей, окружающей двойным кольцом замок Ферлинги, маячила Зельберра и размахивала руками. Помня свой последний опыт преодоления этой живой изгороди, она не решалась двинуться дальше.
           – Волшебница Ферлинга! Волшебница Ферлинга! – орала молодая волшебница и смешно подпрыгивала, пытаясь привлечь к себе внимание.
           – Ты смотри какая! – произнесла Ферлинга, не вставая с кресла. – Нет возможности попасть ко мне при помощи волшебства, так она пешком из дому сюда притопала! Дитя периферии! Какая хватка! Какое упорство в борьбе за себя! Хотя дура, конечно! Хитрая, но глупая. Сама себя перехитрила. И собственная глупость победила такую же неотъемлемую и родную хитрость! – она поморщилась. – Сколько к жилету рукава не пришивай, он рубахой не станет! – волшебница зевнула, показав свой раздвоенный язык. – А я думаю, что она явилась сюда за тем, что нужно и тебе! Чтобы я за нее завтра заступилась и помогла! Такова жизнь: в любой ее момент каждому своя проблема кажется самой главной!
           Фурф внимательно слушал свою госпожу.
           – Но Зельберра – отработанный материал! – изрекла Ферлинга. – Кому-кому, а ей надеяться на прощение просто глупо! У нее нет шансов! У нее нет ни одного оправдания или даже намека на оправдание. У нее нет аргументов для защиты. Ей нечем защищаться. Она была на стороне Медона от начала и до конца! И все то, что она сделала за это время, станет для нее только обвинением на суде! Поэтому нет смысла ей помогать: этим можно только навредить себе. И, если честно, то и не хочется!
           Фурф был абсолютно согласен со своей госпожой. Тем более, что ему очень не хотелось, чтобы в данной ситуации Ферлинга отвлекалась на Зельберру. Карлику это было невыгодно, потому что могло помешать его спасению.
           Крики Зельберры не умолкали.
           Ферлинга встала с кресла и потянулась. При этом ее суставы поочередно громко хрустнули.
           – Соли! – констатировала волшебница.
           – А у меня артрит! – тихо произнес Фурф.
           Ферлинга посмотрела на карлика.
           – Откуда такие познания в медицине?! – спросила она.
           – Да мы же тоже что-то где-то в чем-то понимаем, – произнес Фурф. – Не леккоты какие-то!
           Старая волшебница усмехнулась.
           – И почему это все так любят хвастаться своими болячками, когда, по логике, их, наоборот, нужно скрывать? – поинтересовалась она то ли у себя, то ли у Фурфа.
           – Наверное, им кажется, что это делает их весомей в глазах окружающих! – проронил карлик. – А, может, большинству просто больше нечем хвастаться! – он умолк. – Кстати, многие еще бравируют величиной своего возраста, как видно напрашиваясь на комплимент, что они на свои годы еще даже очень неплохо выглядят! Говорят: «А мне уже…» и ждут. И часто этого комплимента и не дожидаются!
           – Да, это недалеко от истины, – подумав, сказала Ферлинга. – Но, надеюсь, сказанное тобой присутствующих здесь не касается?
           – Как можно?! – развел руками Фурф. – Разве я мог бы себе позволить…
           – Все! Медицинский консилиум с философским подтекстом закончен! – прервала его старая волшебница и почесала здоровой рукой разорванную мочку уха. – Значит так! Я сейчас отправлюсь к Хельвине. Может быть, действительно, из этого что-нибудь получится. А ты оставайся на хозяйстве и жди меня!
           – А что с Зельберрой? – спросил карлик.
           Старая волшебница вздохнула и поморщилась.
           – Да пусть кричит, – вяло сказала она. – Не обращай внимания. Должно же ей когда-то надоесть, если она уже просто не понимает элементарных вещей! Ведь даже самому тупому волшебнику или даже не волшебнику должно быть понятно: если ты стучишь в дверь, и она перед тобой не открывается, это означает то, что или никого нет дома, или тебе просто не хотят открывать! Третьего варианта нет! – Ферлинга посмотрела на Фурфа. – Тогда, скажи, какой смысл так долго стучаться?! От дура!               
           Молодая волшебница продолжала кричать, но уже хрипло и тихо, да и не так эмоционально, как вначале.
           Ферлинга достала Мейелловую Пирамидку, понажимала кнопки и через мгновение оказалась перед волшебницей Хельвиной. И то, о чем они говорили, осталось тайной для всех!..
           А Зельберра еще очень долго звала Ферлингу.
           Жители страны – леккоты – откровенно смеялись над молодой волшебницей, обступая ее со всех сторон и тыча в нее пальцами. Многие строили Зельберре рожи и дразнили, а кое-кто позволял себе даже дергать волшебницу за платье.
           Раздраженная Зельберра, не сдерживаясь, обрушивала на головы леккотов потоки тяжеловесной грязной брани. Ругалась она так искусно, что многие просто заслушивались и застывали с открытыми ртами. Такого мастерства испражнения нецензурных слов они еще никогда не слышали. Многие откровенно старались запомнить сказанное Зельберрой, чтобы когда-нибудь этим воспользоваться, а некоторые даже записывали. Хотя немалое количество добропорядочных леккоток, с осуждением покачивая головами, старались увести своих детей – леккотиков – куда-нибудь подальше от этого излияния «чистой словесности».
           Все это продолжалось до тех пор, пока Зельберра, наконец, не поняла, что помощи от Ферлинги ей ждать не стоит. Да и время Суда Великой Ложи неизбежно и стремительно приближалось! И не появиться там было равносильно смерти! А Зельберра все-таки еще на что-то надеялась! Быть может, на какое-то стечение обстоятельств, которое сможет принести такое желанное спасение! А может быть, еще на что-нибудь или на кого-нибудь!
           И, тяжело вздохнув и опустив голову, молодая волшебница под свист и улюлюканье дерзких леккотов медленно направилась в сторону страны волшебника Кутуна.          
           А карлик Фурф еще долго холодно смотрел Зельберре вслед без сочувствия и сострадания.

           …А в это время в подземелье Хрустального Замка Долины Гридов находился Клюш и исходил на ничто!
           Он смотрел на волшебника Медона, сидящего за решеткой, и канючил.
           – Ну, что же теперь будет? Ну, что же теперь будет? – Клюш размазывал слезы вперемешку с соплями по своему широкому лоснящемуся лицу. – А может все как-то обойдется?
           Медон томно посмотрел на него.
           – Толстый! – спокойно сказал он. – Ну, чего тебе бояться? Дальше смерти ты не уйдешь! Сколько там той жизни!
           – Вот что вы такое говорите! – произнес испуганный Клюш. – Вот не надо этого говорить! Я же ничего такого плохого не делал!
           Волшебник с отвращением посмотрел на грида.
           – Да ты уже сделал самое плохое тем, что вообще родился, – сплюнув, сказал он. – И продолжаешь делать тем, что живешь!
           – Ну, я же с вами! Я же делал все так, как вы велели! – тянул Клюш, заглядывая волшебнику в глаза.
           – Да, успокойся! – ответил Медон. – Никому ты не нужен! Будешь бегать, как и бегал. И, я думаю, твоей персоной вообще вряд ли кто-то займется серьезно.
           – Ой! Как бы это было хорошо! – радостно промямлил Клюш.
           – Ну, в крайнем случае, выпотрошат, набьют трухой и сделают чучело, – сонно съязвил Медон.
           – Какое чучело?! Зачем чучело?! – не понял иронии Клюш.
           – А показывать всем, что бывает с теми, кто слишком много ест! А еще не умывается и не чистит зубы! – хмуро с кривой улыбочкой изрек Медон.
           И, не удержавшись, он дико захохотал.
           Клюш обиженно насупился.


                ГЛАВА 31

                СУД ВЕЛИКОЙ ЛОЖИ.
                ПРИГОВОР.
          
           …А время шло. И наступил день Суда Великой Ложи!
           Огромная Главная Зала Хрустального Замка страны волшебника Кутуна собрала всех тех, кто хотел посмотреть на столь необычайное событие, и тех, кто попал сюда не по своей воле.
           По периметру Главной Залы располагалось два этажа балконов. Верхний балкон заполнили жители самых разных волшебных стран. Каждый, естественно, хотел занять место поудобнее, чтобы было лучше видно то, что будет происходить внизу. Тут были и леккоты – жители страны волшебницы Ферлинги, и хелды – жители страны волшебника Фальгора, и ранвезы – жители страны волшебника Шеннорта, и, конечно же, гриды, и жители всех других стран, которые только существовали в волшебном мире. Они отличались друг от друга и внешне и поведением. И подобного сборища такой разношерстной публики не было еще никогда. Никто на этом балконе не знал, как себя в подобной ситуации нужно вести, и вел так, как ему казалось, было правильным. Поэтому здесь стояли шум и гам, сопровождаемые легкими перепалками и небольшими стычками, но не переходящими во что-то более серьезное. Все же этот контингент состоял из вассалов, и поэтому здесь каждый оглядывался, остерегаясь гнева кого-либо из волшебников.
           А волшебники, которые не являлись «великими» и не запятнали себя сотрудничеством с волшебником Медоном, заполнили нижний балкон. Здесь было тихо. Они, конечно же, знали, что им бояться нечего, но все-таки чего-то остерегались и, поэтому, вели себя довольно сдержанно.
           Внизу, на полу Главной Залы на длинных скамьях находились те «простые» волшебники, которые помогали волшебнику Медону. Они ожидали расплаты за свои, мягко говоря, тоже не совсем «кристальные» поступки. Здесь тоже было тихо. Каждый думал за себя. И никто не знал, чем все это для него закончится.
           На отдельной скамье в самом углу сидели волшебник Медон, волшебница Ферлинга и волшебница Зельберра. В ногах у них находились Фурф и Клюш. Фурф был абсолютно спокоен. Он готов был принять любое решение Суда Великой Ложи в отношении себя. Единственное о чем он сейчас беспокоился, так это о дальнейшей судьбе своей госпожи – волшебницы Ферлинги. Клюш же все время вскакивал, что-то изрекал и бубнил какие-то бессмысленные фразы, которые были непонятные не только окружающим, но, как видно, и ему самому.
           А в начале Главной Залы стоял длинный, слегка изогнутый стол, ожидавший прихода судей, которые должны были вскоре появиться, чтобы начать справедливое деяние.
           Все ждали.
           А в это время в соседней комнате собрались «великие» волшебники! Там находились и волшебник Фальгор – в желтой плоской шапочке без полей со множеством свисающих кисточек, с бирюзовой бородой и неизменным колокольчиком на ней. И волшебник Берраб – с длинными седыми волосами, огромной плешью и большим круглым носом. И волшебник Лунш – с постоянно дымящейся цветочным ароматом небольшой кривой курительной трубкой. И волшебник Аглен – с голубыми глазами и русыми волосами, собранными в хвост. Все сидели в мягких креслах с ножками из сиреневого хрусталя и смотрели друг на друга.
           – Не обижайтесь на меня, что я вас собрал здесь, а не сразу в Главной Зале, – сказал Аглен, немного смущаясь. – Просто нам нужно решить один вопрос, который не хотелось бы выносить на публику.
           Фальгор внимательно посмотрел на молодого волшебника.
           – Да не смущайтесь вы! – сказал он. – Вы – победитель! Без вас нас бы уже не было! Вы сделали все, чтобы Великая Ложа продолжала существовать! И мы вам верим! Сын волшебника Кутуна достойно противостоял злу и одержал заслуженную победу! Ваш отец мог бы гордиться вами!
           Аглен при упоминании об отце грустно опустил голову.
           – Да! – произнес он. – Мой отец был поистине великим волшебником! Мудрым и справедливым! К сожалению, он не смог предвидеть, что все обернется таким образом! Давайте почтим его память!
           Все присутствующие встали. Минута молчания продлилась гораздо больше минуты.
           – А собрал я вас здесь вот по какому поводу! – изрек Аглен. – Для существования и работы Великой Ложи, согласно ее Кодексу, количество «великих» волшебников должно быть нечетным. Это нужно для того, чтобы не было равенства «за» и «против» при решении вопросов. А нас – «великих» – сейчас четверо! Так быть не должно!
           – И что же вы прелагаете? – заинтересованно спросил Берраб.
           – Мне бы хотелось вначале услышать предложения по этому поводу от вас, – мягко сказал Аглен.
           Все молчали. Внезапно слово взял волшебник Лунш.
           – Мне кажется, что нужно уменьшить количество членов Великой Ложи на одного волшебника, – произнес он. – И этим волшебником должен стать я!
           Все удивленно посмотрели на него.
           – Я старше вас всех! – сказал Лунш. – И мне давно пора на покой. Тем более, что, когда вы все страдали в подземелье Хрустального Замка Долины Гридов, я каким-то непонятным образом оказался у себя дома и не разделял с вами вашей участи, – волшебник тяжело вздохнул. – Я не знаю, каким образом это произошло, но это было именно так. Мне очень тяжело об этом говорить, но что случилось, то случилось! Если я уйду, то вас в Великой Ложе останется трое. А три – это нечетное число! То есть как раз то, чего требует Кодекс Великой Ложи!
           – Я с вами не согласен! – резко сказал Аглен. – Более того, я категорически против этого! Вы – «великий» волшебник и должны таковым оставаться! И мы вас не отпустим!
           Лунш кисло усмехнулся.
           – У вас что, есть другое предложение? – спросил он.
           – Есть! – громко ответил Аглен.
           Присутствующие внимательно посмотрели на молодого волшебника.
           – Я предлагаю: для того, чтобы Великая Ложа продолжала существовать, нужно количество ее членов не уменьшить, а увеличить! – торжественно произнес он.
           – Уж не волшебника ли Медона вы хотите ввести в наше общество? – с удивлением и непониманием спросил Фальгор. – В таком случае я сразу складываю с себя полномочия члена Великой Ложи!
           – И я тоже! – поддержал его Берраб.
           – Нет! – сказал, улыбнувшись, Аглен. – Об этом даже не может быть и речи!
           – Так кого же вы предлагаете принять в Великую Ложу? – спросил Лунш.
           – Вашу дочь! – произнес Аглен. – Волшебницу Хельвину!
           – Хельвину? – удивился Лунш.
           – А почему бы нет? – спросил Аглен. – Она в борьбе с волшебником Медоном сделала больше, чем мы с вами вместе взятые! Если бы не она, то мы бы, в лучшем случае, сидели сейчас вместе с нашими народами в подземелье Хрустального Замка Долины Гридов! А Медон вместе с Шеннортом, Шиуром и Дронгом властвовали и издевались над всем тем, что нам дорого. И Великая Ложа стала бы Великой Ложей Зла!
           «Великие», соглашаясь с ним, закивали головами.
           – Я, в принципе, с вами согласен, – сказал Берраб. – Но есть одно «но»! «Великими» всегда были волшебники, но, чтобы «великой» стала волшебница?! Такого еще не было!
           – Ну, нельзя же быть таким консервативным! – усмехнулся Фальгор, и колокольчик на его бирюзовой бороде весело зазвенел. – Почему бы волшебнице не стать «великой»? Тем более, что она это заслужила! И по своему статусу, как дочь волшебника Лунша, имеет на это полное право! Я согласен с волшебником Агленом! А как вы, уважаемый? – спросил он у Лунша.
           – Мне немного неудобно об этом говорить, – ответил тот. – Но, если отбросить тот факт, что Хельвина моя дочь, то я тоже поддерживаю предложение волшебника Аглена. Хельвина действительно это заслужила и имеет полное право стать членом Великой Ложи!
           Аглен улыбнулся.
           – Ну, вот и хорошо! – сказал он. – Теперь, позвольте, я приглашу сюда виновницу нашей дискуссии.
           Аглен подошел к небольшой двери в углу комнаты и открыл ее.
           – Волшебница Хельвина, зайдите, пожалуйста! – позвал он.
           И в комнате появилась Хельвина. Она была не просто прекрасна, а великолепна! А от ее изумрудных глаз просто невозможно было отвести взгляд!
           – Наш Совет единогласно решил принять вас в Великую Ложу, – произнес Аглен, – и преподнести вам за все ваши заслуги титул «великой»!
           Хельвина, не ожидавшая такого, густо покраснела и не могла вымолвить ни слова.
           – Я, надеюсь, вы не против? – радушно сказал Берраб и, встав, пододвинул волшебнице кресло.
           – Да я, да я, – пытаясь что-то вымолвить, проронила Хельвина.
           – Ну, вот и ладушки! – сказал Фальгор и в очередной раз зазвенел своим колокольчиком.
           Лунш, молча, смотрел на дочь, откровенно гордясь ею.
           – А теперь нужно провести посвящение в «великие»! – произнес Аглен. – Для этого попрошу всех присутствующих положить свои волшебные книги и браслеты сюда, – он указал на стол.
           Волшебники выполнили просьбу Аглена.
           После этого он сложил «Книги Добра», «Книги Зла» и Алмазные Браслеты в три стопки. Это выглядело очень величественно.
           – Ну, а теперь – вы! – произнес Аглен, посмотрев на Хельвину.
           Волшебница немного неуверенно подошла.
           – Положите руки на книги и повторяйте за мной! – сказал Аглен. – Клянусь!
           – «Клянусь»! – повторила Хельвина, положив одну руку на «Книги Добра», а вторую – на «Книги Зла».
           – Клянусь всегда и во всем поступать согласно Кодексу Великой Ложи и никогда не нарушать его законов! – торжественно произнес молодой волшебник.
           – «Клянусь всегда и во всем поступать согласно Кодексу Великой Ложи и никогда не нарушать его законов»! – медленно повторила Хельвина.
           И внезапно книжные стопки под ее руками стали расти, и все увидели, что в каждой из них появилось по еще одной – пятой книге!
           – Верхние книги – ваши! – сказал Аглен и улыбнулся. – Ну, что же вы медлите? Забирайте!
           Хельвина, дрожащими от волнения руками, взяла свои волшебные книги – «Книгу Добра» и «Книгу Зла».
           – А теперь притроньтесь книгами к Алмазным Браслетам! – произнес Аглен.
           Хельвина выполнила его просьбу.
           И появился еще один – пятый браслет!
           – Наденьте его на руку! – сказал Аглен.
           Волшебница взяла верхний браслет и, просунув в него кисть левой руки, сдвинула на запястье. И Алмазный Браслет, немного уменьшившись, принял необходимый размер.
           Волшебники дружно захлопали и принялись поздравлять Хельвину.
           – Ну, теперь ты совсем наша! – прослезившись, сказал Лунш.
           – Не «ты», а «вы»! – иронично поправил его Берраб. – К «великим» нужно обращаться на «вы»!
           И все радостно засмеялись.
           Один Аглен оставался мрачным.
           – Повеселиться, конечно, хотелось бы, – сказал он, – но у нас осталось еще одно, не очень приятное мероприятие!
           Улыбки сразу потухли на лицах волшебников. Все понимали, о чем говорит Аглен.
           – Да! – сказал Фальгор. – Как бы нам не хотелось, но это нужно сделать! Суд Великой Ложи должен состояться!
           Все присутствующие встали, собираясь направиться в Главную Залу Хрустального Замка.
           – А можно я вас переодену? – внезапно спросила Хельвина.
           – Это в каком это смысле? – недоуменно произнес волшебник Лунш. – Мне кажется, что наши одежды чисты и относительно не мяты!
           – На Суде Великой Ложи «великие» должны быть безупречны во всем! – четко произнесла Хельвина. – И в одежде тоже!
           Волшебники рассматривали себя и друг друга.
           – Ну, если вы настаиваете, – неуверенно сказал Берраб.
           – Я настаиваю! – мягко ответила волшебница.
           – Ну, тогда действуйте, Хельвина! – сказал Аглен. – Нас уже ждут!   
           Хельвина быстро осмотрела волшебников. Берраб попытался втянуть живот.
           – Фигуры довольно нестандартные, – изрекла волшебница. – Поэтому сделаем все очень просто!               
           Она открыла свою «Книгу Добра», полистала ее и, закрыв глаза, произнесла заклинание. И в тот же миг все присутствующие, включая и саму Хельвину, оказались облаченными в великолепные абсолютно белые мантии! Это показалось необычным. Но в этом что-то было. Какая-то торжественность.
           – А что! Мне нравится! – сказал Фальгор, осматривая себя. – Модерн!
           Присутствующие, соглашаясь, закивали.
           – Ну, тогда – вперед! – произнес Аглен.
           И все «великие», надев свои Алмазные Браслеты и рассовав по карманам волшебные книги, предварительно превратив их в миниатюрные, направились в Главную Залу Хрустального Замка.
           Как только они появились там, гвалт и свист мгновенно утихли. Все были поражены необычным видом членов Великой Ложи. А еще больше тем, что полноправное место среди «великих» неожиданно, хотя и справедливо, заняла волшебница Хельвина. Подданные волшебника Лунша, а, следовательно, и самой молодой волшебницы были просто в диком восторге, хотя проявлять этот восторг все же не решались.
            «Великие», усевшись за длинный дугообразный стол, стоящий возле стены, смотрели в залу. Тишина была долгой, но нужной.
           – Волшебник Аглен, – сказал Лунш. – Мне кажется, что именно вам должна принадлежать честь вести данное мероприятие! Или есть другие мнения? – он посмотрел на «великих».
           Никто не возражал.
           Аглен встал.
           – Я думаю, что нет смысла рассказывать о том, что произошло и чем это все могло закончиться! – громко сказал он. – Все прекрасно об этом знают, потому что сами, произвольно или непроизвольно, на одной стороне или на другой были участниками произошедшего! Я не хочу растягивать происходящее здесь, являющееся Судом Великой Ложи, надолго. Поэтому давайте сразу приступим к делу!
           Отовсюду, как в толпе, слышалось шептание и роптание.
           – Я хочу высказать свои предложения, а после этого пусть Суд Великой Ложи воспримет их, оценит и вынесет правильное решение, – произнес молодой волшебник.
           Зала затихла.
           – Первое! – сказал Аглен, и его голос гулко отозвался в самых отдаленных уголках залы. – «Простые» волшебники, запятнавшие себя сотрудничеством с волшебником Медоном, должны лишиться своих званий и стать обыкновенными жителями своих стран!
           Эти слова Аглена вызвали дикую поддержку подданных тех волшебников, о которых сказал он. То, что их властители станут такими же, как они, вызвало необычайную радость вассалов.
           – Тихо! – сказал молодой волшебник, и все замолчали. – Но это не означает, что какие-то страны останутся без властителей! Страны, лишенные таким образом хозяев, передаются в руки тех «простых» волшебников, которые не поддержали Медона! Им же передаются и волшебные вещи бывших властителей этих стран! И всем волшебным вещам возвращается их чудесная сила! Мне кажется, так будет правильно!
           Те, кто только сейчас так восторженно кричали, не менее эмоционально замолчали.
           Перемены в стране пугают всех.
           – Теперь поговорим о тех, кто конкретно близко сотрудничал с волшебником Медоном! – произнес Аглен.
           – А чего я? – вскочила со скамьи Зельберра, непроизвольно выплескивая страдания эйфории неполученной победы. – Как что-то – так сразу я!
           – Присядьте! – мягко сказал ей Фальгор. – О вас еще никто ничего не говорил.
           Волшебница села на место.
           Аглен вздохнул.
           – Ну, о Фурфе и Клюше, я думаю, поговорим в последнюю очередь! – произнес он. – Они – слуги! И делали то, что им приказывали!
           И вдруг встал Фурф.
           – Я никогда и ничего не делаю, если я этого не хочу! – четко сказал он, тряхнув седой головой.
           Зала загудела. Такой наглости еще никто и никогда не видел. Перебить «великого», а тем более, поспорить с ним – такого никто не мог себе даже представить!
           – И подставлять за все свои деяния свою госпожу – волшебницу Ферлингу – я не буду! – произнес карлик. – За себя я буду отвечать сам!
           – Да сядь ты! – дернула его за рукав Ферлинга, сверкнув разноцветными глазами. – Тоже мне – правдолюбец!
           Фурф, повинуясь, сел на место.
           Аглен задумался.
           – Волшебница Ферлинга! – сказал он. – Вам есть, что сказать в свое оправдание?
           Ферлинга встала.
           – Вы прекрасно знаете все то, что я совершила, помогая волшебнику Медону, – сказала она и достала коралловую пудреницу. – Но вы также прекрасно знаете и то, что я сделала, чтобы все вернулось назад! Волшебница Хельвина была свидетелем сделанного мною! Я не буду оправдываться и ставить все свои плюсы и минусы на весы правосудия! Решайте сами! Я приму любой вердикт!
           Она села на место и вдохнула Легкую Пудру.
           И внезапно встала со своего места волшебница Хельвина! Все недоуменно посмотрели на нее.
           – Я хочу взять волшебницу Ферлингу на поруки! – сказала она. – Я, являясь «великой» и придерживаясь Кодекса Великой Ложи, имею на это полное право!
           – А я без принятия мной на поруки Фурфа на это не пойду! – быстро поднявшись, произнесла Ферлинга.
           В углу Главной Залы, тихо урча, работал Уловитель Высказанных Мыслей.
           – Это очень неожиданно для нас, – сказал Фальгор. – Вы на этом настаиваете?
           – Да! – твердо вымолвила Хельвина. – Я на этом настаиваю!
           Аглен задумчиво опустил голову, а потом посмотрел на волшебника Лунша. Тот развел руками. Берраб тоже не возражал.
           – Значит, о волшебнице Ферлинге и Фурфе вопрос ясен! – сказал Аглен. – Хотя, я думал, что все решится немного не так!
           Все молчали.
           – Тогда остаются волшебник Медон, волшебница Зельберра и Клюш, – произнес Аглен.
           – А почему сразу Зельберра! – внезапно опять соскочила со своего места Зельберра. – Опять я самая главная?!
           И в это время со своего места встал волшебник Медон! Его вид поразил всех. Низкие надбровные дуги почти прикрывали глубоко посаженные глаза Медона. А густые брови плотно срослись на переносице.
           – Я не жалею ни о чем! – тихо и четко произнес он. – Задуманное мной должно было свершиться, но этого не произошло!
           Внезапно Медон присел и по-детски начал хныкать. Из его рта потекла зеленая вязкая слюна. Все непонимающе смотрели на него.
           – Это воздействие гуалов! Волшебных грибов зла! – вдруг вскочив, громко произнес Фурф. – Вы судите волшебника, который не может контролировать свои поступки! А это подло! Он болен! И со временем здравого смысла в его голове будет все меньше и меньше! Его мысли и память стираются! И победить эту болезнь невозможно!
           Медон катался по полу и визжал.
           Неожиданно он встал на ноги и посмотрел на «великих».
           – Я здоров! – громогласно изрек Медон. – Судите, пока приступ болезни опять не настиг меня! Используйте момент! Сумасшедшие, наверное, и существуют для того, чтобы остальные думали, что они нормальные! Как и дураки – для того, чтобы остальные думали, что они умные!
           И он, дико захохотав, опять упал на пол.
           – Может ему нужно какую-то первую помощь оказать? – наклонившись к волшебнику Фальгору, спросила Хельвина.
           – Тут, как я понимаю, даже последнюю уже не окажешь! – вздохнув, ответил тот.
           Все были в оцепенении.
           – Заберите его, – хмуро сказал Аглен.
           Подбежавший Фурф, взяв Медона под мышки, вытащил его из залы. При этом волшебник неистово колотил ногами по полу, и взгляд его был наполнен откровенно идиотским блеском.
           Аглен посмотрел на «великих».
           – Я думаю, что выход есть! – произнес Фальгор. – И выход довольно гуманный и решающий этот вопрос! Если вы, конечно, согласитесь!
           – Говорите! – сказал Аглен.
           Фальгор звякнул своим колокольчиком.
           – А давайте сделаем очень просто! – промолвил он. – Медон болен. И поэтому какое-либо жесткое судебное наказание ему мы вынести не можем! Волшебница Зельберра – его жена! А значит, и должна присматривать за мужем столько, сколько нужно! А Клюш пусть находится рядом с ними и выполняет все их приказания, прихоти и капризы!
           В углу Главной Залы работал Уловитель Высказанных Мыслей, который и должен был выдать Вердикт Суда Великой Ложи.
           И вдруг встала Хельвина, понимая, что все заканчивается и лишние уши здесь сейчас не нужны.
           – А ну, все домой! – громко сказала она, посмотрев по сторонам, и добавила заклинание перемещения. – «Арн гвор»!
           И Главная Зала Хрустального Замка мгновенно опустела.
           А Уловитель Высказанных Мыслей выдал Вердикт Суда Великой Ложи, который полностью совпадал с предложениями и мыслями «великих».
           – Ну, вот и все! – утомленно сказал Берраб. – Можно и по домам.
           – Еще чуть-чуть! – произнесла Хельвина. – Подождите, пожалуйста!
           – А что еще? – спросил, зевая, Фальгор.
           Хельвина при всех подошла к Аглену.
           – Я тебя люблю! – сказала она, глядя в глаза волшебнику. – И хочу, чтобы ты на мне женился!
           Аглен от неожиданности раскрыл рот и покраснел.
           – Ну, что же вы! – вывел его из оцепенения Фальгор. – Смелее! Любовь не жалует нерешительных!
           – И я хочу этого! – посмотрев на Хельвину, честно сказал Аглен. – Очень хочу!
           Все присутствующие понимали, что это рано или поздно произойдет, но не ожидали, что это выйдет именно так.
           – Да! – выдохнув, добавил Аглен.
           И все заполнилось тишиной.
           – Что – «да»? Ты «за» или «не против»? – спросила Хельвина, добиваясь четкости процесса. – Ну, скажи уже сам! Почему я должна это из тебя вытягивать?
           – Я хочу, чтобы ты стала моей женой! – сказал Аглен, глядя ей в глаза.
           – Ну, это же совсем другое дело! – радостно вымолвил Берраб, потирая руки.
           – А вы не против? – внезапно спросил Аглен у волшебника Лунша.
           – Я? – произнес Лунш и задумался. – Жениться, мой мальчик, извини за прямоту, нужно только тогда, когда вдруг понимаешь, что это единственное на данный момент, чего ты хочешь, – он вздохнул. – Ты после моих слов не передумал?
           – Нет! – твердо сказал Аглен.
           – Тогда – да! – четко вымолвил Лунш.
           И все удовлетворенно вздохнули.
           – Тогда вы приглашаете нас на свадьбу? – с улыбкой спросил Берраб.
           – Ну, да! – ответил Лунш. – Завтра – все ко мне на свадьбу! Женятся моя дочь Хельвина и волшебник Аглен!
           Так закончился Суд Великой Ложи!


                ГЛАВА 32

                СВАДЬБА АГЛЕНА И ХЕЛЬВИНЫ.
                СПРАВЕДЛИВОЕ ОКОНЧАНИЕ ИСТОРИИ.               

           А на следующий день, благодаря быстроте чудесных возможностей волшебных книг, все было готово для свадебной церемонии.
           В стране волшебника Кутуна – на берегу озера возле Синей Горы – были раскинуты огромные шатры для приглашенных. Ансамбли и отдельные исполнители непрерывно играли на юлсах самых необычных форм и размеров. И каждый хотел сделать это как можно лучше! Безразмерные столы, заставленные самыми разнообразными яствами и разносолами, прогибаясь, с трудом удерживали свою ношу! А такого количества гостей уже давно не помнило ни одно торжество!
           Восторженность была выше обыкновенной восторженности!
           И когда все было готово, перед присутствующими появились молодые! Жених и невеста! Волшебник Аглен и волшебница Хельвина! Они были в ярких алых одеждах: Аглен – в костюме строгого покроя, а Хельвина – в узких свадебных шортиках со шлейфом и топике с оборками. Шлейф был довольно длинным и состоял из двух легких крылышек, которые постоянно трепетали над самой землей. На голове волшебницы, вместо фаты, красовался огромный, опять же, алый бант. Молодые немного стеснительно держались за руки и скромно опускали глаза. И это было так чувственно и понятно: все-таки в первый раз!
           Здесь же присутствовали и все «великие». И волшебник Фальгор, который изредка позвякивал своим неизменным колокольчиком. И волшебник Берраб, который все время добродушно улыбался, задевая столы необъятным животом. И волшебник Лунш, который, являясь отцом невесты, дотошно и оценивающе внимательно рассматривал все, пытаясь найти огрехи и недоработки в оформлении. Приглашение пришло и старой волшебнице Ферлинге. Она попыталась мягко отказаться, но, после многократных просьб Хельвины, согласилась. Ферлинга взяла с собой и Фурфа, который, благодаря своей госпоже и, конечно же, участию волшебницы Хельвины, был реабилитирован «великими». Тем более, что без его находок и идей, как посчитали они, победить Медона было бы невозможно. И поэтому Фурф тоже был здесь.
           Многие «простые» волшебники, совсем недавно находившиеся в подземелье Хрустального Замка Долины Гридов, конечно, прекрасно помнили его неблаговидную роль и старались обходить карлика стороной. Фурф, естественно, видел и чувствовал их неприязнь к себе. Ему, по понятным причинам, это было неприятно и Фурф, понимая, что их расположение вернуть будет очень сложно, просто решил пустить себя «по течению» и ничего не брать в голову. Он был далеко неглуп и прекрасно понимал, что только время может своими волнами обтесать остроту и неприязнь отношения к себе.
           Он уже до свадьбы немного «расслабился» и угощал всех хмельным напитком, изготовленным из своих любимых кворков. Это зелье, называемое карликом «кворковкой», было вкусным и мягким, но валило с ног каждого, кто пытался, употребляя его, немного переусердствовать. Фурф же после каждой очередной дозы напитка начинал так заразительно и долго чихать, что его, казалось, просто разорвет на множество маленьких пьяненьких фурфиков. Это выглядело очень потешно! А тот, кто пытался считать количество его чихов, очень быстро сбивался со счета. Фурф же в перерывах между чихами пытался рассказывать довольно неприличные анекдоты, и иногда это у него даже получалось.
           – Из двух бракосочетающихся один всегда хочет этого гораздо меньше, чем другой! Главное, чтобы это не вошло в привычку! – развязано преподносил он очередной «прикол», но вдруг поймал на себе сердитый взгляд Ферлинги. – Но сейчас, по-моему, не тот случай! Мы присутствуем на приятном исключении из правил!
           – Это что такое?! Ты посмотри, на кого ты похож! – отведя его в сторону, с возмущением сказала Ферлинга. – Ты же пьян!
           – Пьянство – это та же трезвость, но только с более частыми выпивками! – икая, философски ответил Фурф.
           Ферлинга от негодования и от нахальства карлика «взорвалась».
           – Да я тебя! – еле сдерживаясь, прохрипела она. – Да как это называется?!
           – Как называется? – не совсем внятно, задумчиво изрек Фурф. – Ну, если процесс пития воспринимать как процесс творческий, то можно сказать, что я сейчас нахожусь в творческом поиске!
           – И, судя по твоему виду, твой творческий поиск увенчался успехом! – вздохнув, сказала Ферлинга.
           – Что, правда? – глупо улыбнулся Фурф. – Ну, тогда я пойду и где-нибудь немного отдохну после своих творческих исканий! Извините!
           И он, поклонившись, неуверенно начал удаляться.
           – Ты хоть похмелись завтра! – видя его извилистую походку, тихо и с сочувствием сказала ему вдогонку Ферлинга.
           – Нет! Я лучше помучаюсь! – икнув напоследок, не оборачиваясь, сказал карлик. – А то похмелье очень часто переходит в очередную пьянку!
           И он растворился в толпе гостей.       
           Старая волшебница принялась с интересом рассматривать приглашенных на свадьбу. А здесь было на что посмотреть! Каждый стремился перещеголять другого! Наряды, предназначенные и подготовленные специально для этого торжества, поражали необычностью своих фасонов: от скрывающих почти все до открывающих почти все! А цветовые находки и аксессуары этих нарядов просто потрясали своим авангардным эпатажем! 
           Очень многие гостьи-волшебницы были в Лицевых Масках «от Ферлинги». Да и некоторые пожилые и, мягко говоря, не обладающие идеальными внешними данными волшебники, тоже облачились в подобные маски, пытаясь таким образом привлечь внимание к своей персоне и покрасоваться. Самолюбие никому не чуждо! Каждому, независимо от того, как к нему отнеслась природа, хочется нравиться!    
           Молодые сидели на предназначенных для них местах и влюблено смотрели друг на друга. Гости также заняли места за столами.
           Внезапно Аглен встал, и все затихло.
           – Волшебник Лунш, – громко сказал он, – вы, как мне кажется, имеете право и должны сейчас что-то сказать!
           – Имею и должен, – неуверенно произнес Лунш. – Но я волнуюсь!
           – Да говорите! – сказал Берраб. – Не смущайтесь!
           Лунш тихонько вздохнул.
           – Я хочу пожелать моим детям, – он посмотрел на Аглена и Хельвину, – счастья! Любви! И всего того, чего я не получил в своей жизни, хотя я и «великий»!.. Поймите! «Величество» не делает вас счастливыми! Счастливыми вы делаете себя сами! Так будьте счастливы! И пусть будут счастливы вы и ваши дети – мои внуки!
           Он присел и по-старчески пустил слезу. Всех присутствующих очень растрогали слова волшебника.
           Внезапно Лунш посмотрел на Ферлингу.
           – А вы ничего не хотите сказать? – спросил он.
           Гости синхронно повернули головы и с нескрываемым интересом обратили взгляды на старую волшебницу.
           Слухи и сплетни всегда идут впереди нас и иногда оказываются правдой! Поэтому о том, что Ферлинга является матерью Хельвины и бывшей женой Лунша, уже знали все.
           Старая волшебница, не ожидавшая, что ей придется что-то говорить в качестве матери невесты, и застигнутая врасплох, даже не знала что ответить. Она была явно смущена, но все же сумела взять себя в руки.
           – Конечно, хочу! – произнесла Ферлинга и немного задумалась. – На свадьбах принято говорить «горько»! А мне сейчас «сладко»! Сладко от того, что все так хорошо закончилось! Сладко от того, что я вновь обрела свою дочь! Мне сейчас не хотелось бы вспоминать о недавних событиях, но если бы ни они..., – волшебница вздохнула.
           Лунш с удивлением заметил на ее глазах слезы, которых никогда в жизни там не видел.
           – Я полностью поддерживаю слова, сказанные жениху и невесте волшебником Луншем, – продолжила Ферлинга и посмотрела на молодых. – Будьте счастливы вы, а рядом с вами пусть будут счастливы ваши будущие дети!
           – Спасибо, волшебница Ферлинга! – поблагодарил молодой волшебник.
           – Сына! Ну, отбрось ты эти ненужные формальности! Можешь меня теперь называть просто – «мама Ферлинга»! Я разрешаю! – старая волшебница хитро сощурила разноцветные глаза. – И, в конце концов: вы целоваться уже будете?! Или мы этого никогда не дождемся?!
           – Сладко! – восторженно закричал волшебник Берраб.
           При этом он так неожиданно резво поднялся со своего места, что едва не перекинул стол своим необъятным животом.
           – Сладко!!! – в едином порыве поддержали его присутствующие и тоже встали. – Сладко!!! Сладко!!! Сладко!!!
           Молодые смущенно встали, и Хельвина подставила Аглену свои прелестные губки. И молодой волшебник не ударил в грязь лицом! Гости, пытавшиеся считать длительность поцелуя, очень быстро сбились со счета и заменили свои познания в арифметике громкими улюлюканьями и аплодисментами. Кто-то уже выпивал и закусывал, а Аглен и Хельвина все еще не могли оторваться друг от друга и продолжали целоваться, забыв, казалось, обо всем на свете!
           – Дети мои! Я, конечно, дико извиняюсь, но вы здесь не одни, – подойдя к ним сзади и предварительно тактично кашлянув, тихо сказал волшебник Лунш.
           Только это смогло отвлечь молодых от их увлекательного занятия. И они, слегка покраснев, опустились в свои кресла.
           После этого настало время дарить подарки.
           Как известно, у волшебников не принято на торжества преподносить друг другу подарки в виде каких-либо предметов. Ведь любой волшебник, а тем более член Великой Ложи, может сам легко получить то, что пожелает. Когда ты можешь все, очень трудно придумать что-нибудь оригинальное! Поэтому самым лучшим подарком у волшебников считалась наиболее интересная, необычная и неординарная идея! Каждый советовал то, что волшебник легко сам мог получить для себя, предварительно решив: дарить или не дарить себе этот подарок от имени дарящего! То есть, нужен ли он вообще ему! Идея стоила гораздо больше материального подарка! Советы-подарки лились на Аглена и Хельвину сплошной лавиной, и молодые с трудом успевали и запоминать их, и благодарить дарящих!   
           А потом начался праздник! Такого шоу еще никогда и нигде не было!
           Феерические фейерверки и салюты разрывали неподготовленное к этому небо!
           Все восторженно кричали и радовались!
           Жизнь налаживалась.
           Все происходило, как в конце счастливой сказки!
           А над страной, широко раскинув крылья-уши, торжественно парил Зунк…

           …А в это время в Долине Гридов в специально отведенном хрустальном домике находились Медон и Зельберра. Медон лежал на кровати и только изредка издавал какое-то неопределенное мычание.
           – От, гад! – рычала Зельберра. – Все из-за тебя! Хотела стать «великой»! А стала…
           Она после своего поражения совсем перестала за собой следить, чего раньше никогда себе не позволяла. Зельберра «поплыла», раздалась в бедрах и отпустила живот, который вяло свисал и «пузырился» под ее платьем одной нелепой огромной складкой.
           Клюш сидел в углу и даже не издавал никаких звуков.
           Тоскливая монотонность заполнила их жизнь.
           …А время шло. И Долина Гридов, как ни странно, понемногу успокаиваясь, великодушно простила и приняла Медона. Взрослые гриды, видя болезнь волшебника, с пониманием и сочувствием относились к нему и искренне жалели, не вспоминая былых обид. Малыши же во время его редких прогулок без боязни хватали Медона за одежду и по-доброму дразнили, а тот, смешно размахивая руками, пытался от них отбиться. Зельберра же, глядя из окна, понимала свое падение и кусала до крови губы. Клюш помогал передвигаться Медону и постоянно пытался отбежать в сторону, стремясь сорвать ягодку с флунового куста.
           Все стало на свои места!
           Великая Ложа Самых Могущественных Волшебников существовала! И это было неотразимо и естественно!


                ЭПИЛОГ

           …Но куда же делось Заветное Слово из Закрытой Страницы?! Великое слово – «ЙЕГ»!!! Слово, решающее многое! Если не все! Где бумажка с ним, переданная Хельвиной Ферлинге?! И не осталось ли у Зельберры еще одной чаффы, содержащей в себе весь Кодекс Великой Ложи и, конечно же, его последнюю – Закрытую Страницу?! И где уверенность в том, что когда-нибудь кто-либо снова не захочет возвыситься над всеми и, приложив все усилия, не овладеет Заветным Словом?! И, при помощи него, не попытается стать «величайшим»?!..
           Как знать! Как знать… Время покажет...


               
       (Взгляды автора и героев книги на что-либо могут не совпадать…)