Осень

- Ну что ж, проходи, коли пришел… - сказала Марта.
И я прошел из коридора в ее комнату.
Абсолютно белая, легкая и перистая как проплывающее за окном облако, пухлые пуфы и подушки раскиданные по углам дивана. Все здесь было на своем месте и создавало впечатление лаконичности, продуманности и баланса. Легкость души я ощущал в ее комнате. Здесь будто жила не Марта, а свет. Множество света, на котором пылинки искрятся серебром. Я хотел бы жить здесь. Каждое утро касаться нежной ткани постельного белья, гладить теплое дерево платяного шкафа и наблюдать, как Марта одевается и, конечно же, раздевается.
Но оставаться более минуты я здесь не мог. Слишком силен был контраст между мной и этой комнатой. И стуча толстой платформой на тяжелых ботинках и натянув поглубже ворот длинного черного пальто, я резко развернулся и вышел так и не проронив ни слова. Дверь за мной защелкнулась легким щелчком. Я понял, что больше никогда не вернусь. Что меня тяготит и бесит все связанное с идеалами. А Марта и ее комната были для меня словно античные скульптуры, такие же белоснежные, идеальные и прекрасные.
Шел дождь. Мотоцикл легко завелся и я уехал. От меня лишь осталась пара мокрых следов в прихожей Марты, которые она наверняка легко смахнула махровой белоснежной тряпкой. Пришлось прибавить скорость, чтобы поскорее из виду исчез этот подъезд. Что же так меня больше всего взбесило? Чистота и опрятность комнаты? Или то, что Марта не хотела меня в ней видеть? Ее лицо, по которому прокатилась морщинка неприязни при виде меня на пороге ее безупречной квартирки? Почему я вообще приехал к ней? Можно было просто позвонить и сказать все по телефону… Сказать, что я ненавижу ее. Сказать, что ее высокомерие и породистость доконали меня. Что я соврал, когда признался на лестничной клетке подъезда, что люблю ее.
Хорошо, что идет дождь. Осенний дождь как раз кстати остужает кипящие в голове мысли.
Проезжая речной вокзал, я свернул на набережную. Безлюдно. Дует ноябрьский ветер, темнеет рано. Закурил сигарету. Выдыхая дым и вглядываясь в темную воду, постепенно прихожу в себя. Внезапно нахлынувший гнев, что накрыл меня с головой у Марты в квартире, отступает.
С чего это началось… Помню как впервые увидел ее на студвесне, Марта исполняла песню Уитни Хьюстон . Не скажу, что я влюбился в ее голос. Нет, все произошло намного позже…
Как-то я возвращался после тренировки из спортзала поздно вечером, а Марта выходила из актового зала с репетиции. Заочно мы были знакомы. Время было позднее, и я предложил подвести ее до дома. Она согласилась.
Когда Марта села сзади меня и крепко вцепилась в мою куртку, у меня пробежала по всему телу приятная дрожь. Я чувствовал ее тепло, тонкие руки, что обхватили мена за талию. Когда ветер дул в спину, ее длинные каштановые волосы щекотали мое лицо. Никогда не забуду приятный запах духов, исходящий от ее волос и одежды.
Это было месяц назад. Также шел сильный дождь. Нам абсолютно нечем было прикрыться, все одежда Марты промокла. Когда я проводил ее до подъезда, она походила на взъерошенного воробушка. Такая нежная и беззащитная, с потекшей тушью… После того как железная дверь захлопнулась, я ни на минуту не переставал думать о Марте.
Целую неделю после, Марта не появлялась в универе. От общих знакомых я узнал, что она простудилась в тот вечер. Захватив из дома банку варенья, я поехал к ней. Номер квартиры я запомнил, когда Марта набирала домофон в первую встречу.
Дальше дело было за малым: представился соседям сантехником и зашел в подъезд. 38 квартира. Звонок. Мне крупно повезло, что к двери подошла Марта, а нее родители. Их не оказалось дома, наверно работали, время было обеденное.
- Привет, Марта. Помнишь меня? Я узнал, что ты болеешь и решил заехать, навестить тебя. Вот! – и я протянул ей баночку с малиновым вареньем и пакет с лимонами.
Марта не позволила мне войти в квартиру, сама вышла в подъезд. Она молчала. Долго смотрела на меня, затем, открыла рот, будто рыба, активно жестикулировала. Я понял, что от простуды у нее пропал голос.
- Марта, мне очень жаль видеть, что тебе плохо, скорее выздоравливай. Знаешь, я все это время думал о тебе… Ты такая хорошенькая. Мне кажется, я влюбился в тебя.
Я смотрел на нее широко открытыми глазами. Сердце замерло в ожидании реакции и ответа.
Она зашла обратно в квартиру и вернулась с мобильником в руках. Начала быстро набирать какой-то текст. Затем резко сунула мне телефон.
«Сегодня вечером у меня должен был быть концерт, именно из-за него я репетировала допоздна. По твоей милости я замерзла, промокла и простудилась! Лучше бы я поехала на такси в тот вечер. И все было бы в порядке. А теперь убирайся! Не хочу тебя видеть!»
Дверь захлопнулась прямо перед моим носом. С минуту я еще постоял возле двери, держа пакет с лимонами и вареньем. Затем пнул дверь и сбежал вниз по лестнице.
Сказать, что мне было обидно, это ничего не сказать. От любви до ненависти один шаг? Я испытал это на себе. Скажете, это было не любовь? Возможно, но как узнать наверняка? У каждого любовь своя. Есть люди, вообще не способные любить кого-либо кроме себя. Для меня же те 7 дней счастья, были настоящими. Одна встреча, сделала меня другим на это время. Постоянно думая о Марте, заходил на ее страницу в контакте, пересмотрел и перечитал всю стену, переслушал все ее аудиозаписи. Каждое утро я просыпался, смотрел на себя в зеркало и улыбался. Не поверите, я улыбался с утра! Я улыбался прохожим, кассиру в метро, всем кто как-то попадал в зону моего счастья. Я радовался, когда шел дождь, радовался когда выходило солнце. Каждая девушка чем-то напоминала мне Марту: кто походкой, кто одеждой, кто фигурой. Я улыбался, когда засыпал в своей постели, представлял, что Марта лежит рядом.
Почему же я приехал к Марте сегодня? Хотел сказать ей, что я уезжаю на север. Не знаю почему, но мне хотелось ей сказать, что она больше меня не увидит. Может быть, я наивно ожидал чуда, что она кинется мне на шею, и скажет, что она ошиблась, так выставив меня в прошлый раз.
От сигареты остался только сгорающий фильтр, который жег пальцы. Когда мне одиноко и на душе скребут кошки, люблю приходить сюда, к воде. Либо еду к Казанскому Кремлю, поднимаюсь на его зеленый холм, и смотрю, как река Казанка впадает в Волгу. Как по мостам через них ездят, машины, велосипедисты, по тротуару бредут прохожие. Там внизу суматоха, звуки клаксонов, шорох шин по асфальту, зазывающая в магазины реклама… Здесь тишина. Все внизу напоминает насекомых. Но Волга и Казанка, они ведь здесь были и 1000 лет назад. Как много они могли бы рассказать о людях… За эти года город тысячу раз перестраивался, горел, попадал под иго, был захвачен Иваном Грозным, заново отстраивался. Улицы сменяли свое название, как календарь сменял свои даты. Деревянные дома сменяли кирпичные, а теперь здесь стоят высотки из стекла и бетона. Люблю ли я свой город? Не то слово. Ни одна женщина не сравнится с ним по величию и гордости за свое происхождение. Мне будет жаль расставаться с ним, хоть и ненадолго.
Чужая душа – потемки. Злиться на Марту мне намного легче, чем пытаться ее понять. Я ничего не знаю о ней, о ее привычках и увлечениях. В каждом есть это жадное желание хорошо узнать своих близких, понимать их, предугадывать их поведение… При этом ничего не зная о себе, не разобравшись в своих поступках и желаниях.
Спасибо тебе, Осень. Каждый год ты мне преподносишь подарки судьбы, благодаря которым я начинаю лучше понимать себя.