Глава 19. Шарлотта поднимает чёрный флаг

Иллюстрация Лады Вдовиной



Глава 19. О том, как Шарлотта подняла чёрный флаг, а Катрин впервые понюхала пороху.

На этот раз ждать пришлось не долго.  Луи вылез из люка кубрика и поспешил в мою сторону. Когда он подошёл близко, я приложила палец к губам и поманила его к себе.
Он подошёл к входу в гальюн, хлопнул дверцей, погремел засовчиком. Всё это делалось для рулевого. Ведь он мог видеть, как Луи пересекает палубу. Теперь же мы с Луи находились вне поля его зрения. Я потянула молодого человека за рукав. И мы без шума скользнули в дверь каюты.
-Здравствуй, Луи, - сказала Шарлотта. – На капитана можешь не обращать внимания. Раньше завтрашнего вечера он не проснётся.
-Его и не узнать, - сказал Луи. – Где же его усы?
-Я их сбрила. Мне было скучно сидеть без дела, и я решила пошалить.
-С усами ему было лучше.
-Я и сама теперь это вижу, но обратно приклеить их не могу. Теперь ты узнал меня?
-Да, ваша милость. Я узнал вас сразу, как только вы ступили на палубу. Но я вынужден был притворяться. Чтоб капитан и его наниматель не догадались.
-Наниматель? Кто это? Тот матрос в сапогах? – спросила Шарлотта.
-Да, ваша милость, но откуда вам  известно?
-Мне много чего известно, но это не важно. Расскажи мне всё, что ты знаешь об этом нанимателе?
-Я? Я ничего не знаю. Просто наш капитан был не чист на руку. Он человек жадноватый и стал промышлять контрабандой. Матросы сначала этого не знали. Потом постепенно догадались. Но было уже поздно. Все стали его соучастниками. Да и денег от контрабанды больше, чем от честной торговли. Мы уже привыкли к хорошему жалованию и стали его пособниками. Но однажды мы попались. Нас взял на абордаж патрульный тендер, и все мы оказались в испанской тюрьме. Мы просидели там два месяца. Потом нас вдруг выпустили, вернули на судно и обещали всё простить, если мы искупим свою вину перед испанской короной. Но для этого мы должны были исполнять распоряжения этого человека. Мы называли его дон Родриго. Хотя на испанца он не очень-то похож. И по-французски говорит не хуже нашего, и по-английски.
Матросы ничего толком не знают. Просто они выполняют команды капитана и дона Родриго. И к тому же  нам обещали хорошо заплатить. Мы, разумеется, догадывались, что нас используют в не совсем честной игре. Но, конечные цели нам неизвестны.
-Луи,-  сказала Шарлотта, закрашивая нос капитана ярко-алой помадой, - нет времени долго объяснять, но поверь. Враги Франции используют вас, чтобы совершить государственный переворот. Для этого они похитили меня и собираются с помощью пыток выведать у меня государственную тайну.
-Я верю вам. А, кроме того, я - ваш должник. И я благодарен Господу за возможность вернуть свой долг. Приказывайте, моя госпожа. Хоть вы тогда надо мной жестоко подшутили, но вы делали мне массаж, выносили за мной судно. Вы вселяли в меня надежду. Вы гладили холодной рукой мой воспалённый лоб. Вы плакали вместе со мной, когда мне было плохо. Вы радовались вместе со мной, когда мне становилось лучше. А ведь у вас было полно слуг, которые могли бы вас заменить. Вы могли бы спокойно спать по ночам, поручив заботу обо мне кому-то из ваших слуг, и считать при этом свой христианский долг исполненным. Но вы любили меня. И теперь я готов вам служить! Располагайте мной.
-Брось, Луи, не надо заблуждаться, я вовсе не любила тебя, я просто играла с тобой в дочки-матери! – сказала Шарлотта. – А теперь мы собираемся немного поиграть в пиратов. Хочешь поиграть с нами? Мы собираемся немного пострелять, погорланить разбойничьи песни, накачаться ромом и захватить это судно. Но, мы не умеем управлять им. Без тебя у нас ничего не получится. Ты поможешь нам? Соглашайся, будет весело!
-Что ж, - усмехнулся Луи, - от контрабанды, до пиратства - один шаг. И ради вас я сделаю его. Я в деле.
-Тогда скажи, можем ли мы привлечь на свою сторону ещё кого-нибудь из матросов? Есть там люди, которым можно доверять?
-Вряд ли это возможно, ваша милость. Контрабандисты – народ циничный и жадный до денег. Открываться перед ними рискованно.
- Ещё вопрос, где на этом судне хранится оружие?
-Здесь, в этом шкафу. – Луи похлопал ладошкой по неприступному шкафу.
-Где ключ?
-У капитана. Он всегда носит его при себе, на шейном шнурке.
-Вот этот? – Шарлотта показала Луи ключ.
-Да, это он! – ответил Луи.
-Ты уверен?
Вместо ответа, Луи взял у Шарлотты ключ, вставил его в замочную скважину, потом взялся за шляпку одного из гвоздей, которыми были прибиты стальные полосы. Гвоздь легко выдернулся. И только после этого, он повернул ключ в замке. И дверца открылась.
-В язычке замка имеется дырочка, - пояснил он. - Этот фальшивый гвоздь просунут через неё, и не позволяет язычку двигаться, пока не вытащишь гвоздь.
-Какая же я дура! – хлопнула себя по лбу Шарлотта. – Всё было так просто! Если бы я была чуточку догадливее, то ключ был бы не нужен! Хватило бы простой шпильки!
-Не вините себя, миледи, - отозвался Луи, раскладывая на столе наш арсенал.
Улов был велик: десять пистолетов, два охотничьих ружья, шесть кортиков, шесть зарядных перевязей, на каждой из которых были подвешены по двенадцать зарядов в медных пенальчиках и пороховница.
Шарлотта с помощью шомпола прощупала стволы. Все пистолеты оказались заряженными. И на всех полках оказалось достаточно пороху.
-Итак, - сказала она, - леди и джентльмены, разбирайте инструмент. Работа предстоит серьёзная!
Она разорвала простынь на три длинные широкие полосы, и мы подпоясались ими. За такие широкие кушаки удобно затыкать пистолеты.
Оружие было распределено так: четыре пистолета достались мне, четыре – Шарлотте. По два из них мы заткнули за кушаки, и ещё по два взяли в руки. Луи заткнул за пояс оставшиеся два пистолета и вложил в свою портупею один из кортиков.
Три зарядных перевязи мы выложили на стол. Остальное оружие – пять кортиков, два ружья и три перевязи мы вернули обратно в шкаф и заперли его на замок. Ключ Шарлотта спрятала у себя за корсажем.
-Внимание, господа, разъясняю задачи, - торжественно сказала она. - По моей команде мы выходим. Катрин занимает позицию перед люком кубрика. Её задача - не допустить выхода на палубу кого-либо из экипажа. Если кто-нибудь высунется, стреляй. Одного убьёшь, остальные поумнеют!
-О, Боже! Грех-то какой! – воскликнула я.
-Похищать и пытать женщин, тоже грех! – ответила мне Шарлота, - так что постарайся не вводить в него своих ближних. Чуть что, сразу стреляй. Пусть идут в рай безгрешными. И не забывай о пыточной. Это должно придать тебе сил. Если ты дрогнешь, нам всем крышка. Как только тебе станет жалко кого-нибудь из них, сразу представь себе, что он загоняет тебе иголки под ногти, или спиливает напильником зубы.
-Слушаюсь, мой генерал, - ответила я.
-Сегодня я адмирал, - поправила меня Шарлотта. – Теперь ты, Луи. Мы с тобой идем к рулевому, арестовываем его, после чего, ты занимаешь его место, а я конвоирую рулевого в кубрик. Если он отказывается подчиниться, мы его убиваем.
Капитаном будет Луи. Он будет управлять судном. По всем вопросам управления, его слушаемся беспрекословно. По остальным вопросам, главная – я. Я буду адмиралом.
-А я? - спросила я.
-Ты будешь  вице-адмиралом!
 -Милые дамы, - вмешался Луи, - вы не находите, что в нашей команде маловато матросов? Я бы даже сказал, что их совсем нет. Мне как капитану просто не кем командовать.
-Вы правы, капитан, - сказала Шарлотта. – Придётся адмиралу и вице-адмиралу совмещать свои должности с обязанностями матросов…
-Если я правильно понял, - не унимался Луи, - вы, ваша милость, командуете мной и Катрин, я командую Катрин и вами. При этом, мы оба приказываем Катрин. Если наши приказания вступают в противоречие, она исполняет то приказание, которое ей больше придётся по-сердцу?
-Ты прав, Луи, - усмехнулась Шарлотта. - Что-то я перемудрила с табелью о рангах.
В общем, так: я – главная, а вы мои заместители. Катрин – по политическим вопросам, Луи – по морским. Если меня убьют, главной будет Катрин. Если убьют Катрин, главным будет Луи. Вот, кажется, и всё. Хотя, нет. Если меня убьют, пошарьтесь у меня за корсажем. Там есть небольшой предмет, завёрнутый в белый батистовый платок. Конечная цель операции – доставить этот предмет его высокопреосвященству - кардиналу Арману Ришелье, лично в руки. Любой ценой! Запомнили, господа? А теперь присядем на дорожку.
Мы присели на край койки, на которой безмятежно посапывал капитан, размалёванный, как клоун.
«Эх, как ему хорошо,» - подумала я. – «Смерть ему не грозит, тепло. Судя по довольной роже, видит приятные сны! Отлично выспится. Мне бы так»!
-А ты, пупсик, больше не капитан! - сказала Шарлотта, нажав пальцем на ярко раскрашенный нос капитана. -  Я тебя разжаловала. Капитаном теперь будет Луи, а ты теперь просто пупсик и всё!
Полминуты прошло в напряжённом молчании.
-Итак, - сказала Шарлотта, вставая, - по местам, господа!
Мы вышли из «курятника» и разошлись по своим позициям. Я заняла место за бухтой канатов, рядом с носовым люком. Луи и Шарлотта обогнули кормовую надстройку слева и наставили своё оружие на вахтенного.
-Всё, Гастон, - сказал Луи, - твоя вахта кончена. Иди в кубрик.
-Луи, ты чего, очумел?
-Заткнись и выполняй – сказала Шарлотта, - а то, как всажу тебе пулю в печёнку. И не дай Бог тебе дёрнуться. У меня сегодня месячные, я в такие дни просто зверею.
-Леди, успокойтесь, - сказал Гастон. - Чего это вы вдруг? Ложитесь лучше спать, к утру будем уже в Дьеппе. А пистолеты не игрушка. Дайте их сюда.
Он протянул было руку, но Шарлотта звонко пнула его в пах и отскочила на безопасное расстояние, выставив перед собой пистолеты.
-Это была последняя попытка сохранить твою никчёмную жизнь.  Второй раз лучше не пробуй! - сказала она.
Гастон некоторое время ползал, согнувшись в три погибели, по палубе. Когда дар речи к нему вернулся, он сказал жалобным голосом:
-За что, мадам? Я ведь только хотел успокоить вас! Не надо волноваться. Я сделаю всё, что вы прикажете, только отведите пистолеты. Не ровен час, курки нечаянно сорвутся.
Шарлотта, разумеется, и не подумала отвести стволы. Вместо этого она сказала:
-Пусть сорвутся, одним дураком меньше будет, не вижу в этом никакой трагедии. А ну, пошёл в кубрик!
-Иду, воля ваша, леди, - с вялой покорностью ответил Гастон, - только не волнуйтесь, пожалуйста.
И тут он распрямился словно пружина и прыгнул на Луи. В руке его сверкнул нож. Стрелять было опасно, ведь Гастон, ползая по палубе, как-то незаметно оказался между Луи и Шарлоттой. Пуля Шарлотты могла задеть Луи, а пуля Луи - Шарлотту. Но  Луи  не оплошал. Он рубанул Гастона кортиком прямо по руке. Нож выпал. Два пальца отскочили и запрыгали по палубе. Гастон отпрянул и скривился от боли.
-Поверь, Гастон, всё очень серьёзно, - сказал Луи. – Игры кончились. Если хочешь жить, иди в кубрик.
-Всё понял! – прохрипел Гастон, стиснув зубы. – Больше не надо! Уже ухожу!
И он попятился к люку кубрика.
Я взвела курки и до боли закусила губу.
На всякий случай, я спряталась за бухту канатов и держала его на прицеле. Дорожка из кровавых капель отметила весь его маршрут от руля, до носового люка. Шарлотта, держась  на безопасном расстоянии, проводила его. Мне показалось, будто некие незримые нити выходят из пистолетных стволов и упираются в его тело: одна - в печень, другая - в сердце.
Уверена, что он чувствовал то же самое.
Уже спускаясь в люк, он оглянулся и злобно прошипел:
-Берегись, сучка, это тебе даром не пройдёт!
Вместо ответа, Шарлотта нажала на спуск. Грянул выстрел. Яркая вспышка прорезала ночь. От люка брызнули щепки. Гастон кубарем скатился вниз.
-Истеричка, попей холодной воды! – донёсся его крик уже из кубрика.
Видимо, этот крик и звук выстрела разбудили команду, потому что в кубрике начались шум и кутерьма. До моего слуха доносились обрывки фраз:
-Вот срань!
-Да ты мне всю койку кровью уделал!
-Не ори, а лучше перевяжи!
-Да что случилось?
-Ничего особенного, просто у дамы начались месячные!
-Ты что, лапал её?
-Гастон, какого хрена ты здесь? Кто у руля?
-Луи у руля! Он меня и покоцал, паскуда!
-А где капитан?
-Да хрен его знает!
-Спокуха, я сейчас разберусь!
-Да перевяжите же меня!
-А ну, пусти!
-Нет, Жан, не лезь! У них стволы. Они захватили наш арсенал! Прострелят тебе бошку!
-Отвянь!
-Я серьёзно!
-Не твоё дело!
Заскрипели ступеньки трапа. Из люка показалась бритая голова огромного матроса.
Я взвизгнула, крепко зажмурилась и нажала на спуск.
Звук выстрела оглушил меня. В носу защипало от порохового дыма. Грохот катящегося по ступенькам тела, возвестил, что мой выстрел не пропал даром. Я открыла глаза и обнаружила, что люк пуст.
-Браво, Катрин! – крикнула Шарлотта. Она стояла возле большой шлюпки. Её пистолеты тоже были наготове. – Пусть знают, что мы не шутим.
-Вот паскуда! - донеслось снизу.
-А я тебя предупреждал!
-Да заткнись ты, она же мне череп разнесла! Вот сука!
-Успокойся Жан, это царапина. Пуля вскользь прошла.
-Хороша царапина! Хлещет, как из барана!
-Ты и есть – баран. Говорили тебе, не лезь.
-Да не дёргайся ты, дай перевязать!
-Всем заткнуться! – рявкнул дон Родриго, а потом вполголоса добавил: - Гастон, расскажи, что здесь происходит.
После этого в кубрике воцарилась тишина, лишь изредка нарушаемая какой-то вознёй и приглушёнными невнятными голосами.
-Луи, тебе нужна помощь? – вполголоса спросила Шарлотта.
-Пока, нет, сударыня. Ветер подходящий. Я уже переменил курс. Идём на юго-юго-восток. Дьепп должен быть примерно там.
Шарлотта, ловко орудуя шомполом, перезарядила наши пистолеты.
-Гляди в оба, - сказала она, вручая мне оружие.
Потом мы часа два плыли в полной тишине. Я держала под прицелом люк. Луи правил. Шарлотта осуществляла общее руководство, то есть слонялась от носа к корме и обратно. Под форштевнем тихо журчала вода. Ветер посвистывал в снастях.
Я начала клевать носом. Видимо, нервное напряжение истощило меня. Сказывались предыдущие бессонные ночи. А тихий плеск волн действовал, как снотворное. Если бы не периодические тычки под рёбра и окрики Шарлотты, я бы, наверное, позорно уснула на своём посту.
И вдруг я очнулась от подозрительного скрипа, доносившегося откуда-то с середины палубы.
Я вперилась в темноту. Мне показалось, будто под большой шлюпкой что-то шевельнулось. Вернее, что-то тёмное беззвучно перекатилось от шлюпки к фальшборту.
Я вспомнила, что под шлюпкой был люк грузового отсека. Уж не его ли крышка издала этот скрип, что привёл меня в чувство?
Разум говорил мне, что кто-то выбрался из-под шлюпки и спрятался в тени фальшборта. Но я не верила, что это можно сделать так бесшумно. И потом, куда этот человек делся? Ведь не мог же он просто исчезнуть.
А может это скрипнул какой-нибудь блок на ветру? А тень? Была ли она, или просто померещилась от перенапряжения?
Я не решалась поднять тревогу, потому что в тени фальшборта, совершенно очевидно, никого не было. Я уже намеревалась пойти и посмотреть, как вдруг чёрная гибкая фигура с быстротой пантеры, отделилась от фальшборта и зигзагами  бросилась на меня.
Я выставила вперёд пистолеты, нервно дёрнула за спуск и позорно промахнулась. Тут же я выстрелила из второго пистолета. Но было поздно. Удар шпагой по пистолету снизу подбросил ствол вверх, и пуля ушла куда-то в сторону большой медведицы.
Я с отчаянным визгом дернулась назад, увернулась от первого удара шпаги, как обычно уворачивалась от розги, но оступилась и упала на спину. Передо мной возникло оскаленное лицо, перекошенное от звериной злобы, сверкнула шпага.
Забыв о второй паре пистолетов, я закрыла лицо руками. И тут прогремел ещё один выстрел. Мой противник со звоном выронил оружие и упал на палубу. Позади него стояла Шарлотта. Она отбросила дымящийся пистолет и выхватила из-за пояса другой. Потом она наставила один пистолет на люк кубрика, второй – на грузовой люк.
-А ну, суслики, живо по норам! – грозно крикнула она.
Высунувшиеся было из люков, матросы быстро скрылись под палубой.
-И не смейте шебуршаться, а то у тёти совы сегодня коготки чешутся!
Сказав это, Шарлотта перевела пистолеты на корчившуюся на палубе фигуру. Я узнала его. Это был дон Родриго. Только теперь он был одет не в матросскую куртку, а в чёрный бархатный камзол, что делало его практически невидимым в темноте.
Он кашлял, сплёвывал кровавую пену.
-Что же вы так не бережёте собственный труд, дон Родриго? - спросила его Шарлотта. – Вчера весь вечер тёрли палубу, а сегодня вот всё кровью перепачкали?
-Ваша взяла, - прохрипел дон Родриго и снова закашлялся.
-Слышь, гадюка, - снова обратилась к нему Шарлотта, - ползти можешь?
-Я испанский гранд!
-Слышь, гранд, я тебя не о том спрашивала.
Если можешь, ползи в трюм, а если нет, я тебя пристрелю, чтоб не мучился. Считаю до трёх! Раз!
-Не надо, леди, я сдаюсь, - прошипел он и медленно пополз к люку.
-Эй, олухи, - крикнула Шарлотта, - принимайте раненого, помогите его милости спуститься.
Медленно дон Родриго дополз до носового люка. Там его приняли руки матросов.
-Ты жива? – спросила меня Шарлотта.
-Жива, - ответила я, вставая.
Я старалась вымучить из себя бодрую улыбку, но меня сильно мутило от вида размазанной по палубе крови.
-Как ты? Не ранена?
-Я в полном порядке.
С этими словами, я вынула из-за пояса два запасных пистолета и, чтобы продемонстрировать свою готовность продолжать бой, взвела курки. Но руки мои дрожали. Пальцы не слушались. Взвод правого курка прошёл благополучно, а вот левый курок неожиданно сорвался и снова грянул выстрел.
Пуля пробила доски палубы в одном дюйме от моей левой ступни! Я взвизгнула и нечаянно выстрелила из другого пистолета. Пуля пробила палубу в полудюйме от второй моей ступни. Я чуть было не прострелила себе обе ноги и, самым идиотским образом, сама себя разоружила! Но матросы в кубрике этого не знали и порядком перетрухнули, решив, что я пытаюсь их убить.
-Умоляем, не стреляйте! - раздались вопли из люка. – Мы будем себя хорошо вести!
-Мы тут ни при чём!
-Это всё дон Родриго и Жан – дурная голова. Но они и без того уже наказаны. У нас трое раненых и только двое здоровых осталось. Мы клянёмся, что больше не будем бунтовать и не сделаем ничего без вашего приказа.
-Леди, будьте милосердны, - заголосил другой матрос. –  Не стреляйте больше, у меня мама дома больная. Она без меня пропадёт!
-Ладно, мальчики, не плачьте, а то носики распухнут! – отозвалась Шарлотта. – Сидите тихо и всё как-нибудь обойдется.
-Спасибо, леди!
-Век не забудем вашу доброту!
Тут до нас донёсся голос Луи:
-Леди, не хочу мешать вашей утончённой беседе, но не соблаговолит ли кто-нибудь из вас перевязать меня?
-Луи? – воскликнула Шарлотта.
Она сунула мне в руки два своих пистолета и опрометью бросилась на корму.
Вскоре, я услышала треск разрываемого батиста. Это Шарлота отрывала подол одной из своих безумно дорогих нижних юбок. А ведь там по краю брабантское кружево по два экю за аршин! Но, что делать, если требуются бинты?
«Как же так могло получиться, что Луи ранен?» - носилось в моей голове. – «Неужели на него тоже напали? Но, почему тогда я не слышала шума драки»?
Так я, некоторое время пребывала в недоумении. И вдруг меня осенила страшная догадка: «Ведь это я его ранила! Боже, какой ужас! Да чтоб мои руки отсохли! Всё верно, я стояла на носу, Луи – на корме, Дон Родриго вылез из среднего люка. И надо же было такому случиться, что пуля моя, пройдя мимо него, попала в Луи! Корова парнокопытная! Получается, что я не совсем промахнулась. Это в дона Родриго я не попала. Но моя пуля нашла другую цель! Бедный Луи! Угораздило же его связаться со мной»!
-Как там Луи? - воскликнула я, едва только Шарлотта вернулась.
-Нормально, - ответила мне Шарлотта, – ранен в правое плечо. Кость не задета. Пуля прошла навылет. Крови немного. В общем, вырван пустяковый кусок мяса. Я его перевязала. Если рана не загноится, то через две недели будет, как новенький.
-Боже, ну, за что мне такая кара? – простонала я.
-Не переживай, Катрин. Ты всё делала правильно. Это несчастный случай. На войне такое бывает.
-Но почему дон Родриго вылез из грузового люка? Ведь он был заперт в носовом отсеке!
-Ты немного поглупела, Катрин, но это скоро пройдёт. Поначалу я думала, что им удалось разобрать переборку, между кубриком и грузовым отсеком, хотя и не понимала, как это было возможно сделать совершенно без всякого шума. Но теперь Луи всё мне объяснил.
Переборка между кубриком и грузовым трюмом была двойная. В пространстве между двумя переборками был устроен тайник для контрабанды. В обеих переборках имелись потайные двери, чтобы имелся доступ к тайнику хоть из кубрика, хоть из грузового отсека. И дон Родриго воспользовался этими дверями. Он прошёл тайник насквозь и оказался в центральном отсеке.
Сказав это, она собрала в подол разбросанные по палубе пистолеты и пошла их перезаряжать. Перезарядив пистолеты, Шарлотта частично вернула нашему отряду боеготовность, хотя Луи был ранен, а я чуть не откусила себе губу, совсем раскисла и упала духом. Но Шарлотта была полна энергии. Пока я кусала губы и размазывала слёзы, она принесла из «курятника молоток и гвозди, и крепко заколотила все три люка. Теперь враги уже не могли напасть на нас столь же внезапно. Ведь без шума им люк не выломать.
На рассвете показался берег. Луи затруднялся сказать, где именно мы находимся, но ручался, что это Франция. В двух кабельтовых от берега мы мягко сели на песчаную мель.
С такими матросами, как мы с Шарлоттой, нечего было и думать спустить на воду большую шлюпку. Поэтому мы воспользовались маленькой гичкой, что была подвешена на балках за кормой.
При спуске гички на воду, я снова «отличилась» и упустила свой конец троса. Из-за этого гичка перевернулась. Луи, стоявший в ней и следивший, чтобы гичка при спуске ни за что не зацепилась, полетел в воду. Он ушиб колено о борт лодки, ударился головой о песчаное дно, промочил повязку на плече. Потом, ухватившись за борт гички здоровой рукой, он велел нам  выровнять лодку. Шарлотта продолжала травить свой таль, а я - вытягивать. Потом он вычерпал из гички воду, и кое-как дело было сделано. Когда мы передавали ему оружие, я уронила ему на ногу пистолет. Но, всему бывает предел, и всем ужасам, исходящим от меня, настал конец. Гичка была спущена, весла вставлены в уключины, оружие погружено. Мне до боли было жалко оставлять наш багаж. Ведь сундук с платьями не мог поместиться в утлой лодчонке.
Напоследок, Шарлотта постучалась в люк кубрика рукояткой пистолета.
-Эй, вы, дети подземелья! – крикнула она.- Вам не темно? А то я могу прострелить ещё пару дырочек!
-Не надо, ваша милость, не надо!  – раздалось из-под палубы. – У нас тут фонарь есть!
-Итак, суслики, у меня для вас хорошая новость! Тётя сова улетает к себе в дупло, - сказала Шарлотта. - Ведите себя прилично, чтоб я вас не видела и не слышала, а то снова буду стрелять прямо сквозь палубу. Если кого убью, прошу не обижаться, и заранее выражаю соболезнования вашей родне! Запомните, тишина – залог здоровья! А ну, повторите последнюю фразу!
-Тишина – залог здоровья, - раздалось из-под палубы.
-Ну, почему вразнобой? Ещё раз, только дружно!
-Тишина – залог здоровья – снова донеслось снизу.
-Вот, уже лучше! – похвалила их Шарлотта. - Пока соберу вещи, попью чайку, то, да сё. В общем, уеду через час, максимум – через два. Ну, на всякий случай, сидите тихо часа три. Вдруг я забуду что-нибудь и вернусь?
Через три часа можете смело ломать крышку люка и выбираться на поверхность. Вашему плену настанет конец. Я милостиво дарую вам жизнь и свободу, хотя вы недостойны ни того, ни другого. По справедливости, следовало бы  продать вас в гарем турецкого султана! Там как раз не хватает евнухов. Турки подравняли бы вас снизу и отдали в услужение султанским наложницам! Только представьте себе, вы разодеты в яркие шелка, вас сытно кормят, и ничто не мешает вам танцевать!
-Умоляем, сударыня, сжальтесь! – снова донеслось из-под палубы. – Вы и без всяких турок, чуть было меня не оскопили. Ваша последняя пуля пробила лавку, на которой я сидел, точно между ног. Ещё один дюйм и конец!
-Ладно, не скулите!  – сказала Шарлотта. – Благодарите Бога, что у меня нет на это времени. Живите, пока. Но не советую попадаться мне на глаза! Вопросы есть?
-Спасибо, ваша милость. Вопросов нет! Четыре часа мы даже дышать будем бесшумно.
-Вот умницы! Погладьте сами себя по головке.
-У меня есть вопрос, вернее, просьба! – донёсся из под палубы чей-то голос.
-Спрашивай, пока я добрая.
-Будьте милосердны! Нельзя ли мне в гальюн? Сил нет терпеть!
-А ты не терпи! Нечего делать проблему из ерунды, – ответила Шарлотта. - Присядь где-нибудь в уголочке и сделай всё, что нужно. А потом уберёшь за собой, помоешь, попрыскаешь духами. Так и быть, оставлю в каюте один флакончик. И всё будет хорошо! Присядь.
-Спасибо леди, но я привык стоя.
-Что? – взревела Шарлотта голосом раненой тигрицы. – Опять спорить? Ты что, приказа не понял? А ну, присядь!
-Сажусь, сажусь! Не стреляйте, ваша милость! Я уже присел! Богом клянусь! Уже присел!
-Не слышу журчания! – заорала Шарлотта ещё более страшным голосом и выстрелила сквозь палубу. Она нарочно выстрелила с таким расчетом, чтобы пуля, пробив доски, почти сразу же вошла в шпиль. Но грохот и летящие щепки возымели своё действие.
Звук бегущей струйки возвестил о том, что противник основательно запуган и полностью деморализован,
Возможно, кто-то осудит этого матроса, сочтёт его трусом. Но примерьте эту ситуацию на себя. Представьте, что вас заперли в деревянном ящике, намертво забили крышку гвоздями, и какая-то психопатка принялась палить по этому ящику из пистолетов. Причём, у неё в запасе около семидесяти уже отмерянных зарядов, не считая бочонка с порохом. Попробуй угадать, в каком месте пуля пробьет вашу камеру в следующий раз! Любая пуля может вас убить, или покалечить. А кому вы нужны, покалеченный? Кто возьмёт вас на работу? Чем вы будете питаться и чем кормить семью? Согласитесь, тут есть от чего потерять самообладание!
Тем более, что из пятерых человек, запертых в трюме, трое уже были ранены. Вид их окровавленных бинтов никак не прибавлял энтузиазма. Да и умирать за испанскую корону французам не очень-то хотелось.
-Я тут оставляю вам сундук со своими платьями, - продолжила Шарлотта. Можете примерить, но, чур, носить аккуратно, не рвать и не пачкать. Потом чтобы всё выстирали, накрахмалили, выгладили и прислали в Париж. Дом леди Винтер на Королевской площади. Запомнили, олухи?
-Запомнили, ваша милость. Не извольте сомневаться! Всё исполним в лучшем виде.
Получив такой ответ, Шарлотта пошла прочь, бормоча себе под нос: « Врут ведь сорокины дети! Прощайте мои бедные платья. Оставляю вас на растерзание команде этого судна. Я их разозлила, а отвечать вам»!
Я, конечно, тоже не могла уйти, не попрощавшись. Я постучалась в люк  и спросила:
-Дон Родриго, вы тут?
-Тут, - ответил за него кто-то из матросов. – Только он говорить не может. У него лёгкое прострелено.
-Дон Родриго, - сказала я. – Вы уж простите меня – глупую курицу. Я была несправедлива к вам, когда придиралась насчёт пола. Я ведь тогда ещё не знала, что вы испанский гранд. Для гранда вы моете пол вполне прилично. Правда, до горничной вам ещё расти и расти. Но, если хотите, могу взять вас в ученики.
Из-за люка донеслось приглушённое звериное рычание, перешедшее в продолжительный приступ кашля. Видимо, у дона Родриго снова пошла горлом кровь. Мне стало совестно смеяться над его горем, и я прикусила язычок.
Пока я упражнялась в остроумии, Шарлотта открыла оружейный шкаф, выкинула всё оставшееся оружие и боеприпасы за борт, вложила в отделения для ружей веник и швабру. Потом заперла шкаф, а ключ повесила капитану на шею.
Я соорудила из простыни узел и всё же завернула с собой наиболее ценные платья.
Мы с Шарлоттой сели на вёсла, а Луи управлял румпелем. До берега добрались без приключений. Десять пистолетов на троих - это слишком большая тяжесть для пешего путешествия. Поэтому, пять пистолетов мы сочли лишними и выбросили за борт. Ещё через час, перебираясь с дюны на дюну, мы добрались до рыбацкой деревушки. Наш странный вид, привел обитателей деревушки в недоумение. У меня распухла и посинела нижняя губа, у Луи рука на перевязи. Все мы подпоясаны обрывками простыни и вооружены до зубов. Одежда вся в пятнах от оружейной смазки!
Там Шарлотта, не торгуясь, купила трёх, самых приличных кляч. На них мы с божьей помощью добрались до ближайшего города. Им оказался Дьепп.
Шарлотта очень спешила, ведь её ждал сам кардинал. Она поселила Луи в гостинице, а мне поручила ухаживать за ним.
-Нет, нет! - запротестовал Луи. - Прошу вас, ваша милость, не оставляйте меня наедине с этим ходячим недоразумением. Она и так уже дважды покушалась на мою жизнь. Сначала руку прострелила, а потом чуть не утопила. Чувствую, что третий раз окажется роковым! Не погубите, ваша милость!
Луи, - взмолилась я, - неужели ты никогда не простишь меня за этот проклятый выстрел? Клянусь, я ранила тебя не нарочно! Я целилась в дона Родриго! Это был несчастный случай!
- В том-то и дело! – печально ответил он. – Случай, благодаря которому ты появилась на свет, тоже нельзя назвать счастливым. Если бы ты нарочно хотела меня убить, ещё была бы надежда вымолить у тебя пощаду. Но ты покушаешься на меня снова и снова, сама не желая того. В любой момент ты опять можешь уронить на пол заряженный пистолет, или опрокинуть на меня таз с кипятком! Так что единственная защита от лютой смерти, это держаться от тебя подальше.
-Сударь, клянусь вам, я буду предельно осторожна! – сказала я. – Вот увидите!
Но тут узел на моём кушаке развязался, и мои пистолеты с грохотом попадали на пол. Но, поскольку курки были взведены только до первого щелчка, выстрелов не произошло. Бедный Луи страдальчески возвёл очи к небу и начал отчаянно креститься левой рукой.
Наконец, Шарлотта всё уладила. Она наняла для Луи сиделку и оставила ему сто экю. Этой суммы было достаточно, чтобы роскошно прожить три месяца. Шарлотта дала Луи свой адрес в Париже, просила писать и заходить в гости.
После этого мы отыскали Жана с каретой, а рыбацких кляч просто отпустили на волю, ибо здесь они и даром никому не были нужны.
Жан отчаянно гнал коней всю дорогу. На каждой почтовой станции мы меняли лошадей, и уже через двадцать два часа, к вечеру следующего дня, мы были в Париже.
Шарлотта заскочила домой только для того, чтобы смыть дорожную пыль с лица и рук и сменить свой испорченный ружейной смазкой голубой шёлк, на другое платье. Даже не перекусив, она собралась на аудиенцию к Ришелье. Жан в полном изнеможении спал в своей каморке. Вместо него на козлы сел Сэм. Мне было велено отдыхать. Вместо меня с собой она взяла Луизу.
Я проводила её до кареты. У подножки она обернулась.
-Хочешь знать, из-за чего мы с тобой рисковали жизнью? - спросила она.
-Хочу, - ответила я.
-Вот, смотри! – сказала она и вынула из-за корсажа носовой платок. Когда она развернула его, там оказались два алмазных подвеска.