Глава 10. Граф

Иллюстрация Лады Вдовиной.


Следующей ночи пришлось ожидать несколько дней. Занимаясь обычной работой, я обдумала слова Шарлотты насчёт костюма и решила, что она просто устала от роскоши. Ведь каждый человек мечтает о том, чего у него нет. Вот Шарлотта не может надеть простое платье, потому оно ей и нравится. А я так хотела хотя бы раз надеть одно из её удивительных платьев! И почему она так хвалит кардинала? Может, она просто втюрилась в него? Вращаясь в высшем свете, она, наверное, встречает его. Я слышала, что он очень элегантный кавалер и поэт, к тому же.
Наконец, наступила третья ночь откровений. Мы, как всегда, заперли все двери и устроились в углу кабинета, возле нашего круглого столика.
-В прошлый раз, - начала Шарлота, - я остановилась на том, как попала в дом отца Роже. Теперь его звали Люсьен де Бейль, а я выдавала себя за его сестру Жанну де Бейль. Жили мы скромно, но сыто. Я взяла на себя всю женскую работу, а он служил в местной церкви.
Можно было бы назвать это время спокойным, если бы не страх разоблачения, который постоянно висел над нашими головами, словно каменная плита на ниточке. Но постепенно я устала бояться и легкомысленно отдалась на волю Господа, решив, будь, что будет. Я даже стала находить в этом состоянии определённый вкус. Когда живёшь одним днём, всё чувствуешь острее. Каждый восход и рассвет кажутся подарком судьбы. Даже звёзды в небе казались мне ярче, чем раньше.
Однажды я возвращалась с рынка. Был ласковый майский вечер. Вдруг из арки ворот ко мне метнулась какая-то тень. Кто-то грубо схватил меня за руку. Я обернулась. Предо мной стоял оборванец с твёрдым жестоким лицом. Его переломанный нос и шрам на загорелой щеке не сулили ничего хорошего. Он приставил к моему горлу нож и потребовал деньги.
Я вынула кошелёк, и он выхватил его у меня из рук. Потом он отнял у меня корзинку с продуктами. Там была бутыль с вином, фунт окорока, хлеб, зелень и фрукты. В довершение всех бед он сорвал с меня новую шаль.
В этот самый момент, из-за угла улицы показался богато одетый всадник на могучем вороном коне. Увидев его, грабитель оттолкнул меня прямо под ноги коню и бросился наутёк. Я упала, но по цирковой привычке, быстро откатилась с дороги и крикнула:
-На помощь! Задержите его!
Всадник быстро понял, в чём дело. Ведь в руках убегавшего негодяя была женская шаль.
Он пришпорил коня и в несколько секунд догнал беглеца. Тот, видя, что дело плохо, бросил мою корзинку в морду приближавшегося коня. Бутыль вылетела из корзины и вдребезги разбилась о мостовую.  Конь метнулся в сторону, и это дало грабителю немного времени, чтобы увеличить разрыв. Он зигзагами метнулся к ограде соседнего двора, подпрыгнул, ухватился за край стены, подтянулся. Казалось, ещё миг, и он перемахнёт на ту сторону, где всаднику его не достать. Но тут всадник настиг его. Свистнула шпага. И незадачливый налётчик свалился на мостовую, с разрубленным черепом.
Потом всадник поддел своей шпагой завязки валявшегося на земле кошелька и вернулся ко мне. Он склонил предо мной шпагу, как рыцари древности склоняли перед дамой копье. Кошелёк соскользнул с клинка и упал к моим ногам.
-Благодарю вас, сударь, - сказала я. – В моём кошельке было всего два ливра с мелочью, а разбитая бутыль с вином стоила восемь су. Может быть, не стоило из-за этого, убивать? Если бы вы ударили плашмя, он бы только потерял сознание.
-О, вы так добры! – ответил всадник, - но вы зря жалеете его. Он бы вас убил, не задумываясь. И потом, два ливра он отнял только у вас. А сколько человек он ограбил до вас и сколько мог бы ограбить после? Но теперь уж он точно никому не причинит зла.
Справедливость должна быть жестокой.
-Вы правы, сударь. Правосудие - не женское дело. Нас женщин слишком легко разжалобить.
-Вы не ушиблись, сударыня?
-Нет, я только немного испугалась.
-Но, кто вы? – спросил он. - Что-то я раньше не встречал вас в наших краях.
-Мадемуазель де Бейль. Я сестра здешнего священника. Раньше я жила в Туре с отцом, но, когда он скончался, я переехала сюда к брату.
-Вы позволите, я вас провожу. Улицы в такое время не безопасны.
-Право не стоит беспокоиться, до дома совсем близко!
-Тем более, не нужно отказываться. Если вы живёте близко, значит, не задержите меня надолго.
Он спешился и повёл коня в поводу. Мы шли рядом. Смеркалось. Девичий капор идёт мне больше чем чепец, ведь он оставляет открытыми волосы, а это одна из моих сильных сторон.
-Ох, Шарлотта, - воскликнула я, - по-моему, ты состоишь из одних только сильных сторон! Чтобы показать их все, ты должна ходить голой.
-Ещё чего! – возмутилась Шарлотта. – Запомни, подруга, женское тело мужчина должен видеть очень редко, только как награду, за какие-нибудь выдающиеся заслуги. В остальное время, тело надо прятать. Мужчина должен его не видеть, а воображать и мечтать о нём. Скрытое всегда манит его сильнее, чем доступное. Если ты манишь к себе бродячую собаку колбасой, она пойдет за тобой на край света. Но если ты накормишь её до отвала, она станет сытой и ленивой и даже не посмотрит в твою сторону. Так же следует поступать и с мужчиной - подманивать, но сильно не кормить, чтоб не наглел. Каждую твою улыбку он должен заслужить.
-Тебе легко говорить! Ты такая красивая. А как быть мне?
-Ты тоже очень красивая, просто ты сомневаешься в своей красоте. И мужчины, видя твои сомнения, тоже начинают сомневаться. Побольше уверенности. Поверь, что ты Афродита! И сама удивишься, как к тебе все потянутся.
-Афро… кто?
-Не важно. Просто поверь, что ты королева.
Всё это я поняла после знакомства с тем всадником. Чем больше я стеснялась и уклонялась, тем больше он хотел меня. Сначала не было ничего особенного. Он проводил меня до дома. Я поблагодарила его. Мы распрощались. Я вошла в дом. Он уехал своим путём.
Я приготовила поздний ужин. За ужином я всё рассказала Полю. Поль выслушал меня и спросил:
-А ты знаешь, кто это был?
-Нет, - сказала я. – Он не назвал своего имени.
-Это граф де Ла Фер. Он владеет графством, в котором мы живём. Видела роскошный замок к северу от города? Так вот. Этот замок, земли вокруг и ещё много чего принадлежит ему.
Ты свела очень полезное знакомство. Если возникнет какая нужда, или тяжба, он нам поможет, если только не будет знать о клеймах на наших телах.
Следующий день начался как обычно - Поль ушёл в церковь, я осталась хлопотать по хозяйству. После обедни Поль зашёл домой, чтобы перекусить. Только мы уселись за стол, как в двери постучались.
Я открыла и увидела на пороге двоих незнакомых мужчин. Один из них, в богатой ливрее, держал в руке корзину, накрытую полотном. Другой в элегантном чёрном камзоле и таких же штанах, ладно сидевших точно по фигуре, белоснежной рубашке и белых чулках.
Оба вежливо поклонились и спросили, не я ли являюсь мадемуазель де Бейль. Получив утвердительный ответ, человек в ливрее сказал, что имеет ко мне поручение. Я впустила их в дом. Незнакомец вынул из корзины бутылку бургундского и письмо, запечатанное печатью с гербом.
Я спросила его, что это значит? Он ответил, что в письме всё должно быть разъяснено. Надпись на письме, свидетельствовала, что оно адресовано мне. Я сломала печать и прочла:
«Мадемуазель де Бейль, посылаю вам скромный подарок – бутылку вина, взамен разбитой. Прошу, не отвергайте этот дар, ибо огорчите меня. А ещё я приглашаю вас завтра утром принять участие в охоте на кабана. Сбор в моём замке в семь.
Ваш вчерашний спутник граф де Ла Фер».
Я уже начала было отказываться, но Поль попросил у наших неожиданных гостей прощения и уволок меня в спальню. Там, плотно прикрыв дверь, он сказал мне:
-Жанна, не  валяй дурака. Графа гораздо выгоднее иметь среди друзей, чем среди врагов. Я ведь тебе говорил, что он здесь первый человек. Даже думать не смей отказываться!
-Разве ты не понял, что я ему понравилась?
-Конечно, понял. Тем более не  следует раздражать его! К тому же, он спас тебя от грабителя! Ты хочешь отплатить ему чёрной неблагодарностью? Поездишь на коне, развлечёшься, покушаешь графских яств и домой.
-А если дело зайдет дальше, чем мы думаем?
-Не зайдет! Граф не тот человек, чтобы зайти дальше, чем ты ему позволишь!
С этими словами он вытолкал меня из спальни и ответил за меня.
-Мадемуазель де Бейль согласна!
-Но, у меня нет подходящего платья! – запротестовала я.
-Это не имеет значения, - ответил человек в чёрном камзоле. – Позвольте мне позаботиться об этом.
Он вынул из кармана мерную ленту и снял с меня несколько мерок.
-В пять утра у вас будет платье, - сказал он.
И, правда, в пять утра следующего дня он уже стоял в нашей столовой с великолепным охотничьим костюмом. А у дверей ожидал слуга, державший под узцы молодую пегую кобылу под женским седлом. Это седло было настоящим креслицем, со спинкой, подножкой и подлокотниками, обтянутое тиснёной кожей.
Костюм идеально подошёл мне. Когда я надела его, мне показалась, что я ношу его уже много лет. Он состоял из юбки косого покроя и жакета тёмно зелёного сукна. Жакет был приталенным и застёгивался спереди на двенадцать малюсеньких нефритовых пуговиц.  К нему прилагались две нижних юбки, отложной воротничок с настоящим брабантским кружевом, шляпка и сапожки со шнуровкой. Ничего подобного я раньше не только не надевала, но даже руками не трогала. А как прекрасно могло бы смотреться с таким костюмом мамино кольцо с изумрудом!
Не дожидаясь, когда слуга поддержит мне стремя, я вскочила в седло, немало удивив Поля,  и поскакала к замку в сопровождении своих спутников.
В охоте я ничего не понимала, просто скакала туда же, куда и все. Однако моя внешность и умение держаться в седле произвели приятное впечатление на кавалеров и вызвали чёрную зависть у дам. Я так и читала в их глазах пожелание, чтобы я поскорее упала с лошади и свернула себе шею. Но в тот день их пожелание не сбылось.
Дам, кроме меня, было пятеро. Все были знатными по местным меркам. Если мужчины травили кабана, то женщины с не меньшим азартом охотились на графа. Они блистали драгоценностями, наряды их были гораздо богаче моего (который, в общем-то, был не совсем моим).
Я решила, что не стану с ними соревноваться. Во-первых, у меня нет шансов, а во-вторых, не следует излишне привлекать внимание графа. Ведь я только по легенде была девушкой. А на самом деле, мы давно уже жили с Полем как муж с женой. Я чувствовала себя обязанной Полю и даже в мыслях не допускала измены ему. А если бы я сначала подманила графа, а потом отшила его, то совершила бы величайшую глупость. Это бы оскорбило его. Из друга он превратился бы в могущественного врага.
Граф производил впечатление смелого, решительного, властного человека. Он был умён, хотя его действия часто опережали мысль. Это делало его идеальным объектом для провокаций. Чем дамы вовсю пользовались.
Но сегодня им не везло. Граф как будто не замечал их.
Я старалась вести себя тихо и незаметно. Однако это давало результат противоположный  желаемому. Я почувствовала, что свою ловкость и силу он демонстрирует исключительно для меня. А моя скромность только больше заводит его. Моё стремление быть в стороне он воспринимал как вызов, как препятствие, которое он должен сокрушить.
Как поступить? Продемонстрировать графу, что он мне не безразличен? Но к чему это приведёт? Может быть, он, получив желаемое, потеряет ко мне интерес, а может быть, наоборот, он почувствует себя победителем и потребует от меня полной и безоговорочной капитуляции!
По всем статьям граф превосходил Поля. Он был и сильнее, и смелее, и великодушнее, и красивее. Но с ним было как-то страшновато. Я понимала, что не смогу им управлять. Он бы не позволил вить из себя верёвки. Было в нём что-то дикое необузданное. Оно одновременно и манило к себе, и отпугивало. Если с Полем я могла поспорить, прикрикнуть, съязвить. То с графом это было немыслимо.
В общем, я не знала, как поступить. Было одинаково опасно и не замечать знаков его внимания, и ответить на них. И я решила ретироваться. Я заявила, что очень устала, чувствую себя нездоровой, и попросила разрешения вернуться домой.
Граф тотчас разрешил мне уехать. Меня пересадили с кобылы в его личную карету. Вернувшись, я обнаружила дома врача, которого столь любезно пригласил граф, взяв на себя оплату его услуг. А вечером явился слуга графа. Он сказал, что граф интересуется моим здоровьем, и принёс мою часть добычи – филе затравленного на охоте кабана.
Охотничий костюм был оставлен за мной. Слуга отказался забрать его. Он сказал, что костюм сшит по моим меркам, стало быть, носить его могу только я. Граф оставляет его мне и надеется, что эта охота будет не последней.
На следующий день, Поль вернулся из церкви не один. С ним был граф. Поль сказал, что граф очень приятный собеседник. Между ними завязалась беседа на богословские темы. Так незаметно они дошли до нашего дома. Пользуясь случаем, граф поинтересовался состоянием моего здоровья и моим впечатлением от охоты.
После этого он часто посещал наш дом. Его слуги приносили то гостинцы, то цветы. Это, несомненно, были ухаживания. Мне казалось, что Поль должен был ревновать. Но именно он каждый раз уверял меня, что подарки следует принять. Он говорил, что граф очень самолюбив и вспыльчив. И проявлять неуважение к его скромным подаркам было бы ошибкой с нашей стороны.
Однажды я сказала ему:
-Послушай, Поль, тебе не кажется, что мы напрасно обнадёживаем графа. Чем больше мы принимаем подарков, тем труднее нам будет от них отказаться в дальнейшем. Мы становимся обязанными ему. А отплатить любезностью за любезность мы не можем. Ведь мы люди бедные.
-Во-первых, я не Поль, а Люсьен. Не понимаю, почему за полгода ты не привыкла. Ты должна называть меня так, даже наедине. Чтобы потом невзначай не проговориться. А во-вторых, ничего страшного в визитах графа я не вижу.
-Но разве ты не замечаешь, что это не просто визиты. Это ухаживания. Разве ты не ревнуешь?
-Нет, я совершенно не ревную. Я тебе доверяю. Я знаю, что ты всегда будешь верна мне. Так чего же мне волноваться? Ты достаточно умна и находчива, чтобы держать графа на должной дистанции, не обижая его.
Однажды к нам снова пришли те же двое – слуга и личный портной графа. На этот раз с ними была ещё девушка, по виду – горничная. Слуга передал мне письмо. Это оказалось приглашение на бал. Оно было адресовано только мне. В нём ни слова не было сказано о Поле.  Портной же вынул из корзины, которую принёс с собой, великолепное бальное платье из нежно - голубого шёлка. Там оказались так же кринолин, две нижних юбки и изумительные туфли. В особой коробочке было колье из семи крупных сапфиров и серьги, так же украшенные сапфирами. Была предусмотрена каждая мелочь. Был даже веер и шкатулка со всем необходимым – духи, румяна, белила, помада. В крышке шкатулки было вставлено зеркало.
Я попросила у наших гостей разрешения переговорить с братом наедине. Утащив Поля в спальную, я сказала ему:
-Послушай, братец, похоже, игра начинает принимать недвусмысленный оборот. Раньше это были сласти и цветы. Их можно было трактовать как простую любезность. Но это платье, сшитое по моим меркам, переходит границы формальной вежливости. Это уже несомненный знак любви. И если я приму его, тогда уже не смогу отказать графу в его домогательствах, не нанеся ему смертельной обиды. Теперь ты видишь, до чего наши игры довели? Мы должны отказаться от приглашения и от платья. Иначе, обратного пути не будет. Я не хочу отдаться за кусок шёлка. Я не стала шлюхой, когда умирала от голода. Не стану ей и теперь, когда у меня есть кусок хлеба и крыша над головой!
-Нет, лучше ты, Жанна, послушай меня! Ты меряешь мир своей бедняцкой меркой. Для тебя шёлковое платье это уже целое состояние. Тогда как для графа это пустяк! Для него подарить такое платье столь же просто, как для тебя предложить гостю тарелку супа. Платье сшито по твоим меркам, стало быть, никому из здешних знатных дам оно не подойдёт. Если ты откажешься от него, то платье придётся выбросить, или навеки похоронить в сундуке. Отказ принять платье будет выглядеть так же, как если бы гость плюнул в тарелку супа, которую ты ему предложила. Съесть такой суп ты сама уже не сможешь, придётся его выбросить.
-Но, неужели платье нельзя перешить на другую фигуру? – возразила я.
-Конечно, можно. Но это будет заметно. Если бы корсаж нужно было уменьшить, тогда другое дело. Но здесь потребуется расширить корсаж, то есть вшить клинья. Любая дама, получив такой подарок, поймет, что платье переделано. Она может воспринять это как оскорбление. Ей дают обноски – то от чего другая женщина отказалась! А поскольку тут в провинции все обо всех всё знают, они легко догадаются, на чью фигуру изначально шилось это платье. Одно дело донашивать одежду за королевой или герцогиней, другое дело – за сестрой бедного священника!
И что графу делать с этим платьем? Он даже горничной его подарить не сможет. Ведь платье сшито так, что носить его можно только с фижмами. А мыть полы в фижмах невозможно. Остаётся одно - носить самому!
Так что, сестрёнка, даже думать не смей отказываться! Сегодня графу удалось застать нас врасплох. Мы не можем отклонить его предложение. Сходи на бал, потанцуй. В общем, действуй по обстановке.
-Но я даже танцевать не умею! В монастыре нас этому не учили.
-Жанна, милая, тебя и на коне ездить не учили. Но ездишь ты лучше любой из здешних дам, скажу тебе по секрету, даже лучше многих кавалеров. Ты такая ловкая. Не сомневаюсь, что глядя на других, ты мигом научишься.
-Но что я должна делать, если дело зайдёт дальше, чем позволяют приличия?
-Во-первых, не зайдёт. Граф зайдёт ровно настолько, насколько ты ему позволишь. А во-вторых, я человек покладистый и не глупый. Я тебе доверяю. Если не будет другого выхода, разрешаю один разок изменить мне.
-Что?! Повтори, что ты сказал!
-Если я разрешил, это уже не измена. И потом, я ведь не заставляю тебя это делать. Я всего лишь позволяю это тебе как крайнюю меру. Самую крайнюю меру. Возможно, граф, получив то, чего домогается, удовлетворит свою гордость и оставит нас в покое.
-Поль, ты в своём уме?
-Да сколько раз тебе говорить, я не Поль, я Люсьен.
-Какая, к чёрту, разница! Да хоть Люси!
На этот раз, я серьёзно на него обиделась. Я нарочно так обозвала его, заменив его мужское имя, на женское. Но он толи не понял, толи притворился, что не понимает.
-Пойми, Жанна, граф, скорее всего, не любит тебя. В его планы вовсе не входит женитьба. Просто ему обидно, что ты не отвечаешь на его знаки внимания. Амбиции не позволяют признать себя отвергнутым. А достаточно уступить ему, подыграть. Он почувствует себя победителем и отступится.
Сказав это, он распахнул дверь и объявил:
-Господа, передайте графу нашу искреннюю благодарность. Моя сестра приняла приглашение и непременно будет на балу.
-Мой брат, как всегда, торопится! – сказала я. – Ещё неизвестно, подойдёт ли мне платье!
-О, да, сударыня! – сказал портной. – Я здесь для того и нахожусь, чтобы убедиться всё ли подходит. Примерьте наряд. Эта девушка вам поможет.
Мне не осталось ничего другого, как удалиться в спальную для примерки. Платье подошло идеально. Светлоголубой шёлк удивительно точно совпал с цветом моих глаз. Белое брабантское кружево  гармонировало с волнами моих белокурых волос. Что же касается сапфиров,  то они не пропадали на фоне платья, а, напротив, дополняли его. У платья было неглубокое декольте, а колье было короткое - охватывало шею у самого горла. На фоне моей бледной кожи оно смотрелось великолепно, так же как белое кружево на фоне шёлка, как сапфировые серьги на фоне белокурых волос. Платье так подошло мне, что отказаться от него было выше человеческих сил!
Тут я не выдержала и перебила Шарлотту:
-Вот и настал момент истины, госпожа любительница народного костюма! Оказывается, вы не прочь были нарядиться и в шёлк! И сапфиры не показались вам слишком красивыми, отвлекающими внимание от ваших прекрасных глаз!
-Ладно, сдаюсь, - сказала Шарлотта. – Я непостоянна, как море. Мне нравится то одно, то другое. Порою я сама удивляюсь своим переменам. И в те времена я была немного глупее, чем сейчас. Ну, ладно, признаюсь честно, я была значительно глупее, чем сейчас, и не понимала красоты народного костюма.  А теперь я не отдам никому это платье по двум причинам: Во-первых, это моя рабочая одежда. Во-вторых, просто от жадности. Да, я жадновата! Впрочем, все женщины жадноваты и завистливы! А у мужчин свои грехи. Они ленивы и тупы! Я женщина и не могу поступать наперекор своей природе.
Но, вернёмся к моему рассказу. Платье понравилось мне сверх всякой меры. Однако я всё же покапризничала для порядка и потребовала, чтоб у платья были длинные рукава. Я хотела спрятать под ними шрамы от ножа Гюрзы. От того, что нож был очень острым, шрамы получились тонкими и бледными, почти незаметными. Но я всё же хотела их скрыть.
Портной пообещал, что к утру всё будет готово. Он откланялся и ушёл в сопровождении слуги и горничной. Полю пришлось ночевать на диване в столовой, из спальни я его выгнала.
На следующий день, утром я уже примеряла перешитое платье. Оно стало даже лучше. А вечером за мной заехала карета. С Полем я целый день не разговаривала. Я была зла на него. Он, видите ли, не ревнивый гад! Может быть, в самом деле, наставить ему рога?
Бал был великолепен. Это был первый бал в моей жизни. Теперь-то балы наскучили. А тогда я была околдована. Я незаметно наблюдала за танцующими. Движения были несложными, даже примитивными – шаг вперёд, шаг назад, поворот, поклон. Гораздо труднее было научиться сальто, или ходьбе по канату. Сложность заключалась в том, чтобы запомнить последовательность движений и ничего не перепутать. Но память у меня была отличная, достаточно было посмотреть один-два тура, и я могла всё повторить.
Граф несколько раз танцевал со мной. Хотя других дам, он тоже не обижал, однако я чувствовала, что все дамы без исключения видят во мне дерзкую выскочку. Они перешёптывались. Судя по выражению лиц, отпускали в мой адрес язвительные замечания. Одним словом, я чувствовала себя здесь чужой, словно лягушка в бочке со змеями.
Когда я вернулась домой, Поль не спал. Он сразу же спросил меня:
-Как прошёл бал?
Я, мило улыбаясь, сказала ему:
-Ах, граф такой мужчина! Я просто таяла в его сильных руках.  От одного его взгляда кружится голова, от одного его прикосновения по телу пробегает дрожь. Как я была глупа, что хотела отказаться от бала! Спасибо, что убедил меня, братик.
Я нарочно старалась задеть его самолюбие, в отместку за вчерашние его советы. На все его вопросы я отвечала двусмысленно, так, чтоб он не мог понять, было между мной и графом что-то, или не было. Мне хотелось, чтоб он попросил прощения за то, что вёл себя как слизняк. Однако он упорно делал вид, будто не замечает моих издевательств.
На другой день, после полудня, пришёл слуга от графа с цветами и  письмом. Он наотрез отказался взять обратно колье и серьги, уверяя, что граф запретил ему это делать, так как украшения подобраны специально к этому платью и, следовательно, неотделимы от платья, которое подарено мне вместе с драгоценностями.
Когда же я вскрыла письмо, принесённое мне слугой, это оказалось не помпезное официальное приглашение на бал или охоту. В этом письме граф прямо признавался, что любит меня и приглашал на совместную конную прогулку завтра вечером.
Я не решилась дать ответ без совета с Полем и предложила слуге зайти за ответом утром.
Когда Поль вернулся из церкви, я протянула ему письмо и предложила прочесть. Поль прочёл письмо и сказал:
-Ну, вот, всё случилось именно так, как я и предполагал. Граф хочет настоять на своём и закрепить свою победу.
-Какую ещё победу? – возмутилась я. – Я пока ничего не решила.
-Видимо, придётся прибегнуть к последнему средству. Граф, как большой ребёнок. Он, во что бы то ни стало, хочет получить понравившуюся игрушку. Но стоит только дать ему то, чего он хочет, как он сразу же потеряет к игрушке интерес.
-Спасибо, что назвал меня игрушкой! – воскликнула я. – А тебе не приходило в голову, что он может и не потерять ко мне интерес, а захотеть продолжения?
-Ну, что ж, -  ответил он, - если это произойдёт, тогда и будем думать, что делать. А пока мы должны испытать последнее средство. Если оно не сработает, тогда придётся бежать и искать пристанища в другом месте.
-Ах, вот как? Значит, я игрушка. Ты наигрался и теперь готов дать поиграть другому?
-Не делай из этого вселенской драмы! Жизнь есть жизнь. Если уж мы с тобой нарушили обет безбрачия, данный Господу. То какой обет, или закон ты нарушаешь теперь? Ведь ты девица, даже не жена мне. И если уж я сам не требую от тебя строгой верности, так чего же ты хочешь? Поступай, как считаешь нужным. Думай сама!
Я была вне себя от обиды и немедленно написала графу, что согласна на его предложение.
На следующий вечер граф заехал за мной. При нём была вторая лошадь под женским седлом. Я нарочито весело сказала Полю:
-Пока, братик!
Чмокнула его в лоб и вскочила в седло.
Потом мы с графом носились галопом по лугам и лесам. Любовались закатом, отраженным в прудах. Наконец, он привёз меня к маленькому охотничьему домику в лесу. Там был накрыт стол на двоих. Мы поужинали, а потом я позволила графу зайти так далеко, как он пожелает.
После первого своего любовного опыта в ризнице я чувствовала себя так, как будто мне на голову свалился мешок с песком. Я была оглушена ударом и ослеплена облаком пыли. И только пощёчины сестры Жозефины вернули меня в реальность.
В руках Андре я чувствовала себя мягким тёплым воском, из которого великий скульптор лепит прекрасную статую.
В руках отца Роже я чувствовала себя мешком зерна, по которому скачут голодные мыши.
Под графом я чувствовала себя лошадью, на которой он за одну ночь проскакал десять лье. Порою мне казалось, что во рту у меня стальные удила, а под рёбрами острые шпоры. Когда же граф, наконец, «спешился», мне захотелось, чтоб меня почистили скребницей и отпустили пастись, а ещё лучше пристрелили.
Долго я лежала, откинув копыта. Потом, когда дыхание восстановилось, я сползла на ковёр и двинулась на четырёх костях  искать в куче перепутанной одежды свои нижние юбки.
Кое-как одевшись, я взяла гребень и попыталась придать своей спутанной гриве вид человеческой причёски. Граф, молча, наблюдал за мной, лёжа в постели.
Наконец, выломав из гребня четыре зуба, я справилась с волосами и сказала ему:
-Граф, у меня к вам большая просьба. Можете вы хотя бы выслушать её?
-Конечно, Жанна, я сделаю для вас всё, что будет в моих силах.
-Прошу вас, оставьте меня в покое. Ведь мне ещё нужно будет выходить замуж. Оставьте, хотя бы  огрызок от моей репутации. Не делайте больше никаких подарков, не приносите цветов, не заходите к нам. Не приглашайте меня ни на балы, ни на охоты. Мы с вами неровня. Жениться на мне вы не можете. Вам нужна дочь графа, или герцога. Вы получили то, чего хотели. Теперь дайте мне то, чего хочу я. А я хочу покоя.
-Но разве вы не любите меня?
-Люблю?  Возможно. Но ещё больше я вас боюсь! А впрочем, какая разница? Если любовь не ведёт к браку, то она ведёт в омут, или в петлю, в зависимости от вкуса. Чем раньше мы с вами расстанемся, тем меньше боли друг другу причиним. У нас с вами разные пути. Имейте мужество это признать.
-Возьмите вот это! – он протянул мне палисандровую коробочку.
Я открыла её. Там был старинный перстень. Его украшал огромный голубой сапфир в обрамлении мелких бриллиантов.
-Я обязательно должна это взять? – спросила я.
-Это перстень моей покойной матушки! – ответил граф. – Это не просто дорогая побрякушка. Это семейная реликвия - дар вам, от всего моего сердца.
-Не смею обижать вас отказом. Ваш перстень очень красив и, наверное, безумно дорог. Но пусть это будет последний подарок. Обещайте, что больше не потревожите меня.
Некоторое время граф сидел, исподлобья глядя на меня. Наконец он сказал:
-Вы ошибаетесь, Жанна!
-В чём я ошибаюсь?
-В том, что считаете меня подлецом!
-Я этого не говорила.
-Но думали.
-Так вы и мысли мои читать будете?
-Что же я могу поделать, если вы думаете так откровенно? Я не собирался читать ваши мысли, но они слишком очевидны! Поймите, перстень моей матушки это не плата за услугу. Это дар в память о нашей волшебной ночи.
-Простите, граф, но я не улавливаю разницы. Дар за ночь? Плата за услугу? Дар за услугу? Плата за ночь? Как ни переставляй слова, получается одно и то же. Если этот перстень дорог вам как память о матушке, тогда оставьте его себе, а мне подарите что-нибудь попроще. Мне и так сойдёт.
-Жанна! – вскричал он, - не смейте разговаривать со мной в таком тоне!
-Простите, ваша светлость, я забылась.  Уверяю вас, это больше не повторится. Какие ещё будут распоряжения, пожелания?
Видимо, горячая кровь ударила ему в голову, в глазах его засветился опасный огонь и он сказал:
– Жанна, будьте моей женой!
-Граф, вы вне себя. Вы говорите необдуманные слова. Учитывая ваше нынешнее невменяемое состояние, я не принимаю вашего предложения.
-Вы отказываетесь?
-Нет, я не отказываюсь. Просто давайте будем считать, что вы ничего не говорили, а я ничего не слышала. Уверяю вас, через какой-нибудь час, способность здраво рассуждать вернётся к вам. И вы пожалеете о своих словах. А сейчас вы как будто пьяны от сознания своего могущества и моей дерзости.
-Жанна, вы меня удивили! Оказывается, я совсем не знал вас!
-Именно это я и пытаюсь довести до вашего сведенья.
Я разозлила вас, и вы стараетесь что-то мне доказать? Умоляю, не нужно! Мы с вами не на дуэли. Здесь не обязательно идти к цели не щадя себя. Проявите немного жалости к самому себе, ко мне, к своим родственникам, к своей будущей невесте, наконец.
-Вы – моя будущая невеста! Прошу вас обдумайте моё предложение.
-Нет, это я прошу вас обдумать своё предложение! Как я могу обдумывать ваше предложение, если вы сами его ещё не обдумали?
Поймите, граф, я не могу ответить на предложение, сделанное в бреду. Остыньте, взвесьте все «за и против». И если вы, будучи в здравом уме и твёрдой памяти, повторите своё предложение, тогда я и буду обдумывать его.
А за кольцо спасибо. Могу я вернуться домой?
- Я провожу вас.
-Это необязательно. Я могу доехать и сама. А за лошадью пришлите слугу.
Но он всё-таки торопливо оделся и проводил меня. Всю дорогу мы молчали. Только у самого дома он спешился, помог мне спуститься и сказал:
-Я ещё приду к вам. Я не оставлю вас в покое, пока вы не дадите ответ на моё предложение!
-Поезжайте в свой замок и хорошенько выспитесь, а там видно будет! – ответила я.
Поль ничего не спросил. А я ничего не стала рассказывать. Если ему не интересно, значит, он не любит меня, или воображает, что я влюблена в него так, что никуда не денусь. А вот возьму и денусь. Если он не попытается меня удержать, значит, я уйду от него! Будет знать гад, как подкладывать меня под графа!
На следующий вечер граф приехал к нам, и не один, а в сопровождении двух друзей. Он сухо и официально повторил своё предложение в присутствии свидетелей – Поля и своих друзей.
Он говорил спокойно и вежливо. Но, в глазах его горела какая-то сумасшедшая искорка. И я испугалась. Кажется, я разбудила в его душе силы, которыми не могу управлять.
Я виновато улыбнулась и попросила сутки на размышление. Граф, молча, кивнул и уехал. Мы остались с Полем вдвоём.
-Ну, что же ты молчишь? - спросила я. – Теперь, что присоветуешь, братик?
-Да вот, думаю.
-Может быть, надо было раньше начать думать?
-Знаешь, Шарлотта…
-Я не Шарлота, я Жанна, как ты всё не можешь привыкнуть? - передразнила я его. – Жанна де Бейль. Но, надолго ли? Какая фамилия у меня будет завтра? Может быть, тебе стоит начать привыкать к фамилии де Ла Фер?
-Знаешь Жанна, а, может быть, это к лучшему?
-Что к лучшему?
-Я так и этак прикидывал. Ты ведь себя губишь, прозябая здесь со мной. Я давал Господу обет безбрачия и нарушил его. И пока ты рядом, я не могу тебе сопротивляться. Ты сводишь меня с ума. Я грешу снова и снова. И просить у Господа отпущения не могу. Глупо просить отпущения, если я продолжаю греховную связь. Как это ты тогда говорила? «Вы отпустили мне грех, но грех не отпускает меня»! Вот и со мной - то же самое. А если ты выйдешь за графа, Господь простит меня.
 А ты? С твоей красотой ты достойна лучшей доли, чем быть любовницей блудливого попа. Выходи за графа. Он умнее, сильнее, красивее меня. И он любит тебя. Подумай, в какой панике пребывает теперь вся его родня. Они, наверное, осуждают его, требуют, чтобы он женился на какой-нибудь маркизе! А он выбрал тебя! Значит, любит и очень сильно.
Это твой шанс выбиться из нищеты. Не стоит такими шансами разбрасываться. Второго такого может уже и не быть! Ведь ты тоже не молодеешь. Довольно ты хлебнула горюшка по моей вине и по вине моего брата. Ты достойна теперь получить компенсацию. Выходи за графа и будь счастлива. Да и выхода другого у нас нет.
-Спасибо, вот так присоветовал! Раньше я думала, что ты любишь меня. Ты ведь сам говорил, что любишь. А теперь, я уже не верю в твою любовь. Если бы ты любил меня, то не дал бы такого благоразумного совета. И ведь ты врёшь, святой отец, что другого выхода нет. Другой выход пока есть. Можно бросить всё к чертям и сбежать отсюда. Страна большая. Никто нас не найдёт. Мы можем снова поменять имена. Ты опять устроишься работать попом. На худой конец, у нас есть куча сапфиров. Если их продать, то год-другой можно прожить шикарно.
Если бы ты сразу предложил бежать, я не задумываясь, так бы и поступила. Но после твоих добрых советов у меня возникли сомнения. Если ты меня не любишь, тогда на кой чёрт ты мне нужен? Вот я отвергну графа и останусь с тобой в бедности, да ещё нелюбимая, да без детей. Так и буду всю жизнь твою старую рясу штопать? Что-то невесело получается.
-Шарлотта, я люблю тебя, всем сердцем люблю, но именно потому и желаю тебе счастья. Ты и сама прекрасно понимаешь, что всё это бред, никаким священником меня не возьмут. Я и это место получил, благодаря нелепому везению. Жить, снимая с тебя украшения для  того, чтобы купить кусок хлеба? И что потом?
Но если мы расстанемся, я смогу вымолить прощение у Бога, за свои прегрешения. А ты получишь законного мужа, сможешь безбоязненно нарожать детей. Ты получишь достойное содержание: балы, охоты, наряды. Поверь, так будет лучше всем - и тебе, и мне, и графу, и… В общем, всем! А впрочем, решай сама. Ты просила совета, и я дал его тебе.
-Значит, ты любишь меня всем сердцем? И потому хочешь, чтоб мы расстались? Как-то непонятно получается. А люблю ли я тебя? Это тебя не интересует?
-Я задавал тебе этот вопрос ещё в первый день, когда ты пряталась под лавкой в церкви! Помнишь? Ты ответила, что не знаешь! Ты обещала подумать. Ну и что, теперь ты готова ответить?
-Ах, вот как? Ты ещё спрашиваешь, после того, как я полгода жила с тобой как с мужем!
-Жить это одно, а любить – другое. Я ведь тоже жил с тобой как с женой, но ты сомневаешься в моей любви.
-Но согласись, Поль, на это есть причины. На словах, ты любишь меня, а на деле сватаешь за графа. Странная какая-то у тебя любовь, ты не находишь?
-Понимай, как знаешь. Лучше я не смогу тебе объяснить.
-Понимай, как знаешь? Ладно, попробую понять. Любишь ли ты меня? Это понять невозможно! Даже и пытаться не стану.
Попробуем с другого конца… Независимо от того, любишь ты меня или нет, жить со мной ты не намерен. Хочешь вымолить у Бога прощение за ризницу? Ладно, вымаливай. Ну а мне-то убогой куда податься, чтоб не мешать твоим благочестивым молитвам?
Варианта всего четыре:
Вариант первый – замуж за графа.
Вариант второй – проситься обратно в бродячий цирк!
Вариант третий – воровать!
Вариант четвёртый – на панель!
Ты знаешь, последние три варианта мне совсем не по вкусу. Остаётся одно - замуж за графа. За неимением лучшего, придётся стать графиней де Ла Фер. Жаль графство маловато! Ну, да ладно, сойдёт на первое время!
Вот видишь, как всё замечательно получается, - сказала я, вложив в улыбку весь сарказм, на который была способна. - Наши мнения совпали! Решено, иду за графа!
Только знаешь, братец, у меня к тебе просьба. Ты уж обвенчай нас с графом. Уважь. Сделай это лично. А то, я буду думать, что ты обиделся!
И зачем только я потребовала сутки на размышление? Мы  с тобой всё в пять минут решили. А бедный граф до завтрашнего вечера будет мучиться неизвестностью. Может, сбегаешь в замок, порадуешь его доброй вестью? Хотя, нет! Не бегай. Пусть помучится. Если он передумает, то пусть это случится до заключения брака.

http://proza.ru/2014/10/26/1049