Двадцать пять лет спустя

Двадцать пять лет. Ровно четверть века. Некоторые расы, скажут, что это не так уж и много, кто-то вообще не заметит пролетевшего времени. Но события произошедшие затронут каждого.
Прибыв сюда через море издалека, двадцать пять лет назад Визард не мог даже предполагать, что задержится здесь так надолго. Планы были совершенно иные, но как говорится – человек предполагает, а жизнь располагает.
Сидящий в слабоосвещенном углу таверны мужчина уже не был тем, кто сошел на этот берег, казалось, давным-давно. Нет, его тело не изменилось за прошедшие годы. Удивительно и странно, но старение воина остановилось на отметке в 30 лет. Песок в его часах смерти замер в верхней чаше, не подчиняясь никаким законам природы. Но внутреннее время продолжало идти, сердце билось, опыт прибавлялся. Способствовали этому и события, происходящие в мире, вокруг и рядом, затрагивая всех и каждого.
Успел бы он добраться хоть до одного из правящих тогда кланов? – спрашивал он себя снова и снова. – Сумел бы, если б не поход в те лесные руины с повстречавшейся по пути группой, подчиняющейся Роланду? Или погиб, попав в самый эпицентр бурно развивающихся событий? В ответ на эти вопросы предпочитало молчать даже его проклятье.
Время это настолько же приблизило его к пониманию своей сути и сокрытой в себе загадке о происхождении, насколько и отдалило. Можно ли сказать, что он не сдвинулся с места? Нет. Скорее обошел круг и вернулся к тому, с чего начинал. К отправной точке своего пути. Хотя неверно было утверждать, что путь этот совершенно не принес ему пользы.
Мутировавшая болезнь косой смерти прошлась по всему живому, унося многие и многие жизни, сея в умах людей страх и безумие. Убивая не только родных и знакомых, но и все человеческое в душах выживших. Люди стали злее, жестокость и насилие затопили улицы наравне с хворью. И даже очищающий огонь не смог остановить распространение страшной заразы. На улицах, босые и полоумные проповедовали людям о каре, что наслали боги на недостойных.  Но Визард не был уверен, что во всем стоит винить именно их, он вообще не верил в богов.
«И живые позавидуют мертвым».
Правящие и противоборствующие тогда кланы распались, более их не существовало. Виз не слишком-то вдавался в подробности их падения, это было уже не важно. С этого момента стоило беспокоиться лишь о своей жизни и о том, как продлить свое существование, ибо оборвать его могло любое событие, в любую минуту. Люди, посвятившие себя воинскому делу, лишившиеся покровительства и держащих их в узде правителей, пошли по темному пути. Новым законом стала сила и умение убивать. Разбой, насилие. Бери все, что сможешь взять, или умри, если слаб.
В городах, под мнимой защитой стен не менее опасно, чем на открытых дорогах. Хаос раскинул свои черные сети повсюду. Одиночкам выживать стало трудно, но никто с уверенностью не скажет что лучше, - быть одному и рассчитывать лишь на собственные силы и умения, уповать на везение и хитрость, или постараться прижиться в команде из неуравновешенных людей, доверить им свою спину, с риском получить в нее клинок?
Он одиночка. Доверчивым Визард и ранее никогда не был, а с учетом всех произошедших событий, стал еще более замкнутым и подозрительным. Ловец Душ, вот его единственный товарищ, которому он мог безоговорочно доверять. И более никому.
Ходили слухи о новом клане, что вырос на руинах прошлого мира. Клан Земли и Неба. Чем он был лучше прежних, сложно сказать, ведь Виз с ним не сталкивался, хоть и посещала его последнее время навязчивая мысль наведаться к ним.
Не хотелось бы оказаться пешкой в чужой игре, разменной монетой, но за информацию, стоило рискнуть и сунуться в это логово, если оно конечно существует.

Те, кто знал воина раньше, вряд ли скажут, что за прошедшие годы его характер стал мягче. Напротив, время ломает слабых, и затачивает, словно острый клинок – сильных. Визард всю жизнь доказывал, что он принадлежит ко второй категории. Сны и бес не смогли сломить его волю, а новые знания помогли справиться с подступающим безумием. Какие-то книги и свитки пришлось добывать не совсем законно, до чего-то удалось добраться мирными путями. Обличенные властью люди иногда прибегали к услугам, таких как он, и были рады не расставаться с золотом – свято веря, что оно подобно щиту убережет их шкуры, - расплатившись лишь позволением ознакомиться с некоторыми из книг в их библиотеках. В такие моменты Виз с благодарностью вспоминал мастера за то, что Зарич насильно вбивал в него грамоту и другие скучные юному воину знания.
Пришлось самому научиться делать полынную настойку, купить ее становилось все сложнее. Науку травников он теперь тоже понимал вполне сносно, отличал растения, знал, какие и для чего используются. Знания немаловажные, если учесть, что они могут спасти тебе жизнь. И хотя его собственные регенерация и устойчивость к ядам не раз спасали его, даже они не гарантировали его бессмертия. А жить хотелось, как никогда.
Все менялось не в лучшую сторону, заставляя приспосабливаться к ужесточившимся правилам выживания. Он неплохо умел управляться с лошадью, и к этому умению хорошим подспорьем стали боевые навыки с длиннодревковым оружием, в частности с копьем. Учиться этому пришлось самостоятельно, с трудом воскрешая в памяти уроки мастера и подстраивая стиль боя под себя. Одно благо, для того что бы проверить свои силы в реальной драке, далеко ходить не приходилось.
Попутчиком ему стал вороной конь с пушистой, волнистой гривой. Поладить с этим зверем было нелегко, животное своевольное, нервное и местами даже злое не желало слушаться своего нового хозяина. Но выбора у воина не было, лошадей в это смутное время не сыщешь, чудо, что удалось поймать этого, видимо убежавшего с поля боя, когда был убит его седок.
Черная пыльная шкура потрепана и исполосована старыми шрамами, доспех говорит о принадлежности к какому-то конному войску, но на броне нет знаков отличия, или знамени. Порченую упряжь пришлось чинить в ближайшей деревне, там-же искать седельные сумки и кузнеца, одна из подков потерялась где-то, возможно оставшись на далеком поле боя.
Люди в деревне встретили его не слишком приветливо, и золото не улучшило их настроения. В смутные времена мягкий металл бесполезен, лишь закаленная сталь в почете. Пришлось пригрозить, буквально силой заставив выполнить работу. Копьем воин обзавелся чуть позже и при менее приятных обстоятельствах.
Также пришлось сменить и предпочтения в одежде, смирившись с необходимостью пожертвовать проворностью, но прикрыть, такое хрупкое на проверку, человеческое тело сталью.
Поверх нижней рубашки была одета кольчужная, но и этим дело не ограничилось. Добротный доспех найти удалось не сразу, и еще сложнее оказалось отыскать того, кто смог бы переиначить его, по прихоти воина. Сталь не должна была сковывать движения, при этом выполняя свое предназначение. Пластины металла умело сочетались с толстой кожей, кольчугой, мехом. Тяжести на себе таскаешь больше, зато чувствуешь себя более защищенным.
Ловец Душ теперь был приторочен с правого боку, своей же сбруей, которой пришлось добавить пару пряжек. К охотничьему старому ножу присоединилось тонкое жало стилета, оружие висело на поясе, нож спрятался за голенищем сапога. На ногах высокие латные сапоги, между пальцами на руках ремни цестуса.
Наручи, все те-же, артефакт не раз отводящий шальные удары и стрелы от своего владельца. Плащ с капюшоном подбитый мехом, не слишком длинный, походный, некогда черный, но ныне посеревший от постоянного ношения и дорожной пыли, выцветший на солнце. Из толстой кожи штаны, набедренная сумка с неизменным содержимым.

Непослушные вьющиеся волосы, Визард все также заплетает в тугую косу. Он с удовольствием остриг бы их, но те растут слишком быстро и очень скоро начинают мешаться и лезть в глаза. Шлем воин не носит, заменяя его металлическим обручем, скорее помогающим сладить с выбивающимися прядями, чем служащим какой-то защитой.
Раньше он всегда старался бриться чаще, не допуская неопрятного вида, но смутные времена диктуют свои правила, и щетина стала привычной, придавая и без того хмурому мужчине еще более суровый вид.
Подробнее стоит остановиться на одной из встреч, произошедшей где-то лет через шесть-семь, после памятных событий в руинах, обстоятельства коей были не самые приятные, и чуть было не закончились для воина смертью.
Не иначе темные силы дернули его, отправится на звуки битвы, звон встречающейся друг с другом стали далеко разносился по лесу, отражаясь от стволов исполинских деревьев. А выкрики он услышал чуть позже, и колебания магии, черной и вязкой.
Злого пришлось оставить чуть поодаль, конь как будто бы специально топал как можно громче, ветки под его копытами ломались с оглушительным хрустом.
Это была засада. Не на него, конечно, они не могли знать, что Виз здесь будет, он сам не знал, где окажется и куда заведет его очередная дорога. Ловили темного мага, который сейчас яростно отбивался от шести разбойного вида мужиков. Еще пятеро стояли неподалеку, внимательно следили за битвой, но сами вступать в нее не спешили. В голове не успел оформиться хоть какой-то маломальский план действий, как руку стиснуло холодной магией сработавшего артефакта. Стрела, не добравшаяся до цели, жалобно свистнула и рикошетом отправилась в ближайшие кусты. Лучники на деревьях! Нельзя же быть настолько неосторожным!
Визард укрылся за деревом, лихорадочно соображая, есть ли здесь еще скрытые в листве убийцы, готовый в любую минуту уклониться. Наруч разрядился полностью и больше не спасет от смерти.
Тихий звон спускаемой тетивы сообщил о том, что нужно уносить ноги, но вопреки такой здравой мысли, воин выскочил на поляну, а там его уже ждали. Только темный оказался удивлен появлением нового действующего лица на этой импровизированной сцене. Мага уже загнали, дышал он тяжело, с трудом, черные струящиеся плети вязкой тьмой спускались с рук, обвивали запястья, текучими, непостоянными символами ползли вверх по голым рукам. Странное, завораживающее зрелище. Наверное, Визард потерял на несколько мгновений связь с реальностью, слишком темна и сильна была магия тощего мужчины с темными растрепанными волосами, слишком зол был его взгляд. К реальности его вернула боль. Правую руку в плечо прошила стрела.
Виз зарычал не хуже раненого зверя, срывая топор с кольца крепления левой рукой, и мир на время утратил четкость. Все что не касалось боя и врагов, сейчас было не важно. Боль отступила, ослабла, вытесненная концентрацией, Ловец Душ взлетал, что бы обрушиться на врагов двойным весом, сминая их защиту.
Воин не помнил как все закончилось, наверное, когда последний нападающий был убит, силы его оставили. Безумие, не успев набрать обороты, разжало ледяную хватку сжимающую сердце и разум.
Первое воспоминание - ухмыляющийся маг. Бледное лицо в обрамлении распущенных черных волос, темные глаза, словно две точки на белом. Боль, пронзившая тело так, что сложно сказать, где больнее всего. Бессилие. Все ресурсы отправлены на лечение. «Вставай» - Твердил внутренний голос настойчиво, но выполнить это простое действие не получалось. А небо было слишком яркое, с белыми ослепляющими облаками, уходящими куда-то за острые пики елей, им дела нет до того, что происходит внизу.
Тощий маг что-то говорит, но слов не разобрать, в голове слишком шумит. Он сам выглядит не лучшим образом, больше не ухмыляется, мрачен. Беса тоже не слышно, но его присутствие чувствуется как никогда.
Ствол дерева больно упирается в спину, жестко, неудобно так сидеть. В пожухлой траве валяется четыре переломленных стрелы. Мужчина напротив него, - белое, черное, алое, - с его рук теперь течет не тьма, а кровь. «Моя кровь» - приходит вялая мысль.
Маг мрачнеет, неодобрительно качает головой, вьет из своей тьмы узоры в воздухе, ощущение от его магии когтистой лапой рвет что-то внутри.
За резким движением не уследить, только воздух вдруг перестает попадать в легкие, пальцы скребут землю в тщетной попытке ухватиться, вырваться из болезненного забытья, но напрасно. Тьма сильнее, противное, вязкое, мерзкое, ищет место, где бы обосноваться, теперь оно останется с тобой надолго.
Может быть навсегда.