1 Ар и Ом

Старик оставил трубку остывать, прокашлялся и начал свой рассказ.


Не так уж давно, за миг до сотворения вселенной, в одном мире, сильно напоминающим наш мир, родились два брата. Близнецы Ар и Ом. Ар молчал, появляясь на свет. Мгновение он осматривался, чтобы затем, спокойно закрыть глаза и впасть в дрему. Ом кричал за двоих и успокоился, лишь, когда проснулся брат Ар.
Это были не обычные братья, они росли быстрее других детей. Ар начал говорить на второй месяц, Ом в это время делал первые шаги. В два года они оба выглядели на пять, а вели себя и разговаривали как местные юноши. К трем годам Ар научился почти всем местным языкам и философским учениям, Ом в это время учился прыгать выше собственного роста, мог побить любого хулигана, и задерживал дыхание на час. Каждый день они всё больше знакомились с миром, ночью спали мало, но если засыпали – видели чудесные сны.
Рассказы об этих удивительных братьях быстро облетели мир, люди толпами съезжались в деревню Ара и Ома, кто-то чтобы поглазеть, кто-то чтобы убедиться в правдивости рассказов, кто-то чтобы поклониться и попросить благословения.
На пятый год вся деревня и множество приезжих праздновали пятилетие двух мальчиков, похожих на подростков, говорящих речами мудрецов. В этот день случилось что-то, чего никто кроме них не мог понять…
Когда повара вынесли огромный праздничный торт, с двумя башнями и десятью свечками на нем, поднялся жуткий гул. Все гости кричали, полные восторга. Ар и Ом перестали возиться в куче подарков, с улыбками до ушей, они бросились к стремянкам, которые им услужливо приставили взрослые, чтобы забраться на самые верхушки торта и задуть свечи. Когда оба оказались наверху, выше голов всех взрослых, они вдруг замерли. Братья переглянулись, словно пытаясь сказать друг другу что-то, понятное только им, и разом сдули свечи, верхушки торта и даже случайно сорвали всю листву с двух деревьев, что стояли в конце деревенской площади.
Толпа ликовала, братья молчали мгновение, лишь потом переглянулись снова и попадали со смеху прямо в свой торт. Они смеялись весь день, объедаясь тортом, слушая пожелания гостей, смеялись по дороге домой. Смеялись когда Ом, подумав немного, поджарил зад Ару огненным шаром. Смеялись когда Ар отрастил себе новехонький зад и толкнул Ома так, что тот пролетел до конца деревни, снес старый сарай и завис над обрывом.
Дело было вечером, братья больше никогда в жизни не ложились спать.
Близнецы решили строить себе дом и воспарили ввысь над землей. Они облетели весь мир в поисках живописного и нетронутого места для своей крепости. Они нашли скалу рядом с водопадом в джунглях, на далеком острове. За пол дня они соорудили огромный замок, с шоколадным бассейном в подвале, башней выше самых облаков, с которой можно скатиться прямиком в озеро по водяной горке.
Братья праздновали и веселились, они упивались всесилием и всезнанием, но почему-то ни одному из них не нравилось, что делает другой, потому, уже под конец дня, они разбрелись в разные концы острова, где каждый пытался устроить себе рай и веселье.
На стороне Ара возносились и падали башни, слышались песни и пляски животных, шум воды и движущихся гор. На половине Ома кипели вулканы, громыхали взрывы, град и грозы звучали как музыка. Ар свистел ветром, Ом жонглировал валунами.
Когда остров пришёл в полную негодность, братья не стали его заново собирать, они пустились в разные стороны, искать веселья в мире. Ар прекратил все войны в своей части мира, вылечил все болезни и прекратил голод. Ом бесконечно подшучивал над живой частью своей половины мира, временами кто ни будь, обнаруживал себя единственным мужчиной в комнате, полной сотен обнаженных, спящих женщин.
Всё это длилось пару обычных человеческих месяцев. Мир трещал по швам, люди сходили с ума, кто от радости, кто от страха и непонимания, однако все понимали что братья – никто иные как боги. Когда же им обоим стало тесно и скучно на своих половинах, когда оба воплотили все свои мечты во всесилии, когда им не осталось ничего иного случилось то, чему наш мир обязан своим появлением.
Ом предстал перед Аром и сказал: «я забираю твою половину, я буду строить мир заново, я сделаю его интересным и правильным».
Ар, конечно, ответил «Отчего бы нам вместе не сделать его таким? Не думаю, что ты справишься один.»
«Брось, мы оба знаем, что только один может создать мир.» - Сказал Ом и разорвал Ара на куски...

Ар собрался заново на противоположном конце такого маленького для двоих мира.
Мгновение спустя, повсеместно, началась резня, две половины планеты, подчиненные двум братьям ополчились друг на друга, каждое живое существо билось за старшего, или за младшего. Люди столпились на экваторе, кромсая друг друга всем, что попадется под руку. Младенцы ползли по траншеям, в надежде укусить кого нибудь беззубыми ртами. Комары высоко над головами всевозможных существ, кусающих, стреляющих, бьющих, жалящих, вопящих, дергающихся, умирающих, сошлись друг с другом, фехтуя своими хоботками, отрывая друг другу конечности. Незаметные глазу бактерии плодились и пожирали всё всюду и везде, всё в надежде добраться до того, кто управляет врагом с того полюса.
Мир треснул, всё живое в нем билось насмерть. Эти двое знали что делают, они оба знали всё на свете, могли сделать всё что угодно, только не убить другого.
Когда у Ара кончились люди, он взял под контроль всех обезьян, и продолжал биться ими, Ом ответил тем, что схватил птицами что попадется – камни, улиток, ножи и закидывал ими обезьян, и выклевывал им глаза. Тогда Ар отправил в сражение тучи пчел и ос.
Безумие продолжалось до тех пор, пока последняя дышащая тварь не издохла. Братья могли не дышать вовсе. Когда кончилось всё живое, Ар решил что хватит и ему быть похожим на человека, он стал тучей пыли и забрал себе всю часть планеты, которую не успел отхватить себе Ом.
Ом ответил тем, что начал крушить соседние планеты. Братья росли каждое мгновенье всё больше и больше, их ненависть вскипала тем больше, чем тоньше они начинали контролировать материю.
Прошло времени ровно столько, сколько нужно собаке, чтобы зевнуть, когда они заполонили собою всю вселенную, став двумя враждебными облаками безумия. Ару удалось забрать себе половину всего что было когда либо, Ом забрал себе оставшееся.
Так они кружили, пытаясь поглотить друг друга, время замерло для обоих, каждый был в любой точке самого себя, и не мог знать ничего лишь о том, что творится в каждой точке другого. Братья всё время защищались, всё время нападали, каждому приходилось думать о том, как лучше всего сражаться в каждой конкретной точке соприкосновения.
Ом выигрывал столько же, сколько проигрывал Ару. Ар выигрывал в одном месте и в то же мгновение проигрывал в другом. Это тянулось целую вечность, никто не мог взять верх, никто не отступал. У облаков не было лишнего времени, они не думали ни о чем кроме стратегии и тактики, и не было у них другой цели кроме как поглотить другого. Незначительный перевес означал неизбежную победу, но ситуация была абсолютно равновесной…

Вдруг старик замолчал, и принялся тормошить угли в костре. Я выжидал, хоть мне и не терпелось узнать, чем же всё обернулось, и обернулось ли чем то. В моей голове кружились два облака и жалили друг друга. Старик бросил веточку догорать в костре, а сам принялся забивать трубку, я не выдержал: «так что же было дальше?». Он устремил свой взгляд на меня, глаза поблескивали из-за трепещущего огня.

В таком положении, в каком оказались они, если не хочешь проиграть битву, нельзя отвлекаться ни на мгновение внутри мгновения. Никаких посторонних мыслей, целей, ничего. Полная сосредоточенность – вот что важно. Ар и Ом сохраняли её невесть сколько времени. Некому сосчитать, да и вообразить тоже некому.

Старик закурил трубку. Его лицо окутал дым, подсвеченный костром. Его голос наполнился глубиной.


Ар принял решение, которое было и ошибкой и победой и исходом для всего их мира. На несравнимо малый миг он подумал, наверное: «Что если бросить всё это? Мы можем продолжать так сражаться бесконечно. Пускай он победит.»

«Что, вот так? Взял и сдался?»-недоумевал я.

Ар знал, что Ом никогда не остановится, даже чтобы договориться. Да и чтобы предложить договориться - пришлось бы пожертвовать равновесием сил.
А ещё Ар знал, что нет ничего более страшного, для кого бы то ни было, чем остаться в полнейшем одиночестве.
Так что само то, что Ар подумал обо всём этом, отвлек на это самую крупицу своих полувселенских сил – послужило и исполнением его мысли, и его поражением, и исполнением его плана.
Ом поглотил Ара, но остался совершенно один.
Зажатый в пустоте вокруг себя, он сам стал всем что знает, и знал, что кроме него нет ничего. Он, должно быть ни секунды не праздновал победу, лишь сходил с ума, потому как теперь время исчезло окончательно. Он был один, и не с кем было бороться.
Ему пришлось создавать мир заново из себя самого, только чтобы не сходить с ума в пустоте, он всё же стал превращаться во всё подряд, создавая мир который знал. Ему заново удалось создать новый мир, так похожий на старый, вернее он сам и был этим миром, он управлял каждой мельчайшей его частью, лишь чтобы воссоздать то, что некогда породило его самого.

«А что же стало с Аром?»

А это самое интересное. Ар и Ом знали всё на свете, как знали и закон о том, что ничто не исчезает бесследно, ничто не берется из ниоткуда. Когда Ом создал наш мир, в котором зародилась жизнь - снова появился Ар, ему не подчинялась ни одна крупица материи, всё по прежнему было во власти Ома и его законов, но он стал той самой, неуловимо маленькой частью механизма жизни, которая даровала ей свободу от Ома, иначе Ом бы просто играл сам с собой в большую игру, и был бы ужасно одинок. Ар стал Тобой, Мной, Той собакой и Другой собакой и Всеми живыми разом. Он стал тем, что живет внутри Ома и чем Ом не может управлять.
Потому то мы с тобой живем в мире Ома, и живы мы лишь благодаря Ару.

Так два брата, наконец, примирились.


…
«Я… хм… ну это ведь всего лишь легенда, верно?» - спросил я после минутной паузы.
«Да, мы, в нашем племени, часто рассказываем её детям, надеюсь вам понравилось, кстати, профессор, хотите пыхнуть со мной?»
«Право, не откажусь.»