Агония винтов

(ФАНТАСТИКА, может быть)



- Господи, она опять куда-то пропала.
-Ну, пропала и пропала.  Возьми другую, вон, у тебя их сколько.
- Но кто-то же может уколоться
- Найдется
-Ма, Ма, ты эту иголку ищешь?
- Да, чудо мое, где ты ее нашел?
- Под диваном
-Я ведь говорил – «найдется»
- Да, найдется... Но как она попала под диван, я ведь там не сидела??...
***
1.
- Артем, тя к директору.
- И што надо?
- У него спроси
     Артем вяло встал с места и пошел в кабинет директора. Кабинет директора был просто маленькой комнатушкой. Да и их исследовательский центр (как он громко назывался) состоял из нескольких маленьких комнатушек. Их создали не так давно, по заказу одного ведомства, и сейчас они, можно сказать, находились в процессе становления.

-Заходи, Артем  Романыч. Садись….Вот они мне тут прислали всякую…даже не знаю как назвать, просто хрень. Или с большой буквы? Фотографии, бумаги…Разберешься?
 
 Директор, молодой, лет под тридцать или чуть за, сидел за обычным письменным столом, заваленным бумагами. Вид у него был, будто его только что хорошо потрепали.
- Что-то неважно выглядишь, -заметил Артем.
Директор, махнул рукой. Похоже, в нем вскипало какое-то негодование.
- Да, деньги платят. Они ж, военные, у них денег…,а чего хотят, сами не знают. Да, ТЗ написали/ТЗ-техническое задание,авт./. Ну, написали, вот ТЗ. Ты ведь читал, ты что-нибудь понял?.
Артем пожал плечами.
- У меня вчера жена иголку потеряла, потом сын нашел ее под диваном.
-Ну и что? При чем тут иголка?
-Жена сидела далеко от дивана.
Пару минут оба помолчали, каждый что-то осмысливая.
-Ты хочешь сказать, что ты понял что им надо?- с надеждой в голосе спросил директор
-Мне кажется, все не так страшно, но и не так просто.
-Не темни
- У них стали происходить неожиданные технические сбои, а один раз они даже были на грани большой техногенной катастрофы.
- А это ты откуда знаешь?
- У меня там работает бывший однокурсник, он и порассказал кое-что. Разумеется, в пределах дозволенной секретности.
- И что?
-Изучать надо. Когда-то было такое выражение «генеральский эффект».
-Да, что-то слышал.

-По-разному рассказывают, кто про трактор. Кто про танк. Генерал должен приехать, посмотреть новый, совершенно новый, танк. Его,- танк,- месяц обкатывали и стреляли. И так и этак, и по-всякому. Работает. Приезжает генерал, ведут его к танку…. Танк даже не заводится. Генерал развернулся и ушел. А танк поехал…. Почему? Науке это неизвестно.

Снова наступило минутное молчание.
- Так, может, подыщем генерала, - улыбнулся директор. – Он будет приходить-уходить, а вы в это время изучайте почему «танк» не работает.
Артем тоже улыбнулся: «что-то вроде того»

2.
План работ был расписан. Но это с одной стороны. С другой стороны было непонятно с какого конца за эту задачу взяться. В Центре, как они коротко , но гордо называли свой исследовательский центр, - все были люди грамотные, и не просто грамотные, а по большей части талантливые, ведь их так и подбирали. И они понимали, что любую задачу сначала надо правильно поставить, сформулировать, тогда можно начать ее решать. А вот с этим, как раз, и не получалось. Интуитивно было понятно, что здесь что-то не так, но детали были в тумане. Как вопрошал один герой очень старого-старого, чудом сохранившегося фильма: «Кто этот потерпевший, что он хочет?». И ведь это была удивительно точная формулировка, нет не задачи, а как бы предзадачи. То есть ответом на этот вопрос и стала бы постановка проблемы.

В Центре не устраивали мозговые штурмы безмозглых. Артем не принимал коллективный интеллект. Такового нету в природе,- считал он. Интеллект он индивидуален. Коллектив никогда не придумает и не создаст то, что может сделать всего один ум. Поэтому история не знает ни великих открытий ни каких-либо шедевров созданных группой авторов. На этой основе каждому сотруднику вменялось думать самостоятельно. Хотя как можно вменять таланту думать, это его естественное состояние.

-У меня племянница,- сказал Денис,- я ее боюсь. Я ее люблю, она студентка, но я ее боюсь. Как она что ни попросит, обязательно сломает. Я не могу ей отказать, я ей ни в чем не отказываю, но еще не было случая,  чтобы она что-то вернула мне   и оно работало. Не знаю, почему так? И ведь не специально ломает, обращается бережно, а вот на…

- Бывает,- у Тамары покраснели щеки. Денис стянул очки на кончик носа и поверх очков посмотрел на нее.
-Томка, у тебя пожар на лице, чего так?
-И я такая,- с какой-то горечью сказала она.- Но при чем тут я, если оно само ломается. Я делаю все как все, как надо, а оно…
-Интересно, интересно. – продолжал Денис,- а на работе я этого за тобой не замечал.
-А на работе и не ломается! Вот фигня, да?! Только дома или где-нибудь. Я когда иду в гости боюсь что-то трогать.- Денис улыбнулся.- Конечно, тебе смешно, а я живу как на сковородке.

Артем, продолжая разбираться в бумагах и документах, старых и тех, что только что получил, краем уха слушал « душещипательные» беседы. Иногда из таких случайных событий всплывали интересные мысли. Его творческое мышление каждому событию, каждой «точке в пространстве» находило место. Мысли ведь так же материальны как и все другое, они сливались, скрещивались, перекрещивались…. Иногда появлялись мысли-мутанты, но, правда редко, рождались и уникумы. Может и на этот раз повезет. Артем вспомнил про генерала. А что, генерал будет приходить-уходить….  В этом что-то есть.

3.
Вечером дома он игрался с маленьким Никитой. Малышу было пять лет, и это его третий сын. Самый любимый, не в обиду другим. Те двое уже выросли и «отпочковались». Никита был игрушкой для всех. С ним играли, его баловали, и он развивался не по годам смышленым.

-Па, а смотри, что я сегодня нашел,- пролепетал малыш, держа между пальчиками какую-то маленькую черную штучку. Где он только не лазил по квартире и что-нибудь находил.
-Ну-ка, ну-ка, что ты сегодня нашел,- Артем всегда старался поощрить действия ребенка,- Что это у нас такое…?- Артем взял в руки маленькую, ну очень маленькую черную штучку, какую-то железячку, посмотрел на нее и…

Он пришел в себя от громкого крика. Жена стояла напротив, присев на корточки и тревожно смотрела на него.

-Что с тобой? Я уже кричу «Артем! Артем!», а тебя нету.- Глаза ее наполнились слезами.- Я испугалась. Ты меня напугал. Что с тобой? Где ты? И Никита плачет.
Артем стоял на грани бытия и небытия. Он видел жену, слышал ее, но еще не перешел на «эту сторону». Ирина взяла его за руки и увидела маленькую черную детальку.
-Это то, что ты тогда искал, да? Никита сказал, что он что-то для тебя нашел, но я и не подумала, что это может быть. Пойдем. Пойдем, я тебя покормлю, а потом ты с этим разберешься. Ирина осторожно потянула его. Артем машинально встал и пошел за ней. Постепенно реальность принимала его.
Ирина вкусно готовила, а он любил вкусно поесть. Не просто набить живот, а ощущать пищу. За едой оба молчали. Каждый по-своему вспомнил тот день, когда эта маленькая черная штучка пропала. Для нее это были, в общем-то, просто переживания, точнее, со-переживания, а для него…

4.
Это было не так давно, несколько месяцев назад. Они в своем Центре создали новое устройство, новое уникальное устройство, почти сплошь содержащее уникальные детали. Естественно ,что все это было не в один день. Они долго к этому шли, но именно в тот день все должно было сойтись воедино и тогда… Тогда этим уникальным устройством дистанционно они могли бы контролировать работу всех других … приборов, устройств, автоматов. В перспективе, на следующем этапе, планировалось еще более усовершенствовать прибор для регистрации эмоционального состояния каждого члена коллектива. Словом, технически это бы был «третий глаз», следящий за всем, что происходит вокруг. Но один из блоков этого устройства никак не хотел работать. Его проверили и перепроверили. Прозондировали и протестировали, но нет и нет. Последовательно отказывали то одна, то другая деталь.

Артем забрал блок домой, может надосуге заглянет какая-нибудь дельная «мысля». Поужинав и немного поиграв с малышом он полностью погрузился в технические разборки. И она действительно пришла, пришла и сказала: «Это Я!!». Это было озарение, да, так бывает. Есть вещи, события, состояния, которые не бывают наполовину или чуть-чуть , или постепенно. Они или есть или их нет. Мысль- одно из таких состояний. Бывают мысли на уровне интуиции, то есть их еще нету, но вот вот, что-то где-то как бы брезжит. Так вот, это было озарение, все интуитивные догадки рассеялись и Артем четко понял почему именно этот блок не хочет включаться в систему. Виной всему была эта маленькая черная деталька. Она была вообще новостью, о которой никому не следовало знать. Вся их работа была не просто секретной, а за гранью секретности. Это был гибрид, имеющий далекое сходство с одной человеческой нервной клеткой, но в миллионы раз превосходящий ее. Гибрид электроники, биоматерии  и наномеханики. Фантасты, наверное, многое бы дали, чтобы нафантазировать такую штуку. А они ее реально сделали. А суть была до гениальности проста. Эта деталька,- ей как-то не дали специального названия,- вставлялась в устройство под разными углами, но ее работа очень тонко и чутко зависела именно от этого! Как если бы человека вынуждали писать доклад стоя на голове или сильно наклонившись на бок…Вот, вот, следовало изначально абсолютно точно выставить и зафиксировать ее  положение, все остальные регулировки она определит сама.

Сердце забилось. Ее и и сейчас можно выставить в исходное положение, для этого есть все индикаторы. Значит, утром начнется новая эра. Голова пошла кругом от воодушевления. Сейчас. Сейчас. Надо намного передохнуть и все.
Артем не курил, поэтому ему были незнакомы «перекуры». Он просто сел в кресло, на столе перед ним лежал блок. Артем уже представил в деталях всю последовательнось действий, как он выставляет угол, делает контрольную проверку, …, а назавтра… . Эх, дожить бы до завтра. Он бы и сейчас все в охапку, ноги в руки и на работу, так ему не терпелось. Ну, пошли,- сказал он себе,- пошли писать историю. Он себе улыбнулся, встал с кресла и подошел к столу. Осталась «мелочь», установить детальку и выставить базовый угол. Но когда он подошел  к блоку, в нем вдруг что-то юркнуло. «Все нормально,- успокоил он себя,- это волнение, так и должно быть, когда не все равно…». Артем стоял перед блоком в каком-то оцепенении. Он не мог понять в чем дело, почему он стоит и ничего не делает. Ему надо установить… выставить… . Установить… Он разглядывал блок, осматривал стол вокруг… . Установить… . Тут он осознал!! Установить. То что надо установить,- маленькая черная деталька,- ее не было. Ее не было нигде: ни в блоке, ни на столе, ни…, нигде.

Удивительно как это выдержало его сердце.  Детальку он так и не нашел. И даже не было зацепок. Малыш спал. Ирина была то ли на кухне, то ли в душе. В комнату никто не входил. У них не было ни кошек ни собак. А детальки  нету. Но так не бывает. Будь она сверхфантастическая, она не могла «встать и уйти». А сам? Что он делал сам? На память он, слава богу, не жаловался. Тысячный раз проанализировал каждое свое действие в эти…всего десять минут, даже каждую мысль. Он устроил обыск. По всей комнате. В каждом углу и каждой нычке. Особенно на самых видных местах. ОНА «УШЛА»!? По роду работы Артем привык ко всяким техническим каверзам, но это было невообразимо.

Следующий день и несколько последующих на работе прошли в полном молчании. Да и кому о чем было говорить. Внутреннее состояние каждого и так было всем понятно. Это направление работы было временно свернуто.

Дома еще пару дней Артем пытался походить по комнате, как бы случайно, заглянуть под шкаф, в разные щелочки. Это превращалось в детективную историю. У Артема были и свои мысли, и даже теория на счет взаимосвязи техники и людей. Он и с этой точки зрения пытался анализировать пропажу детальки, но все было тщетно.


5.
И вот, малыш нашел детальку, спустя столько времени. Перед  Артемом встали новые проблемы. Ведь Ирина с тех пор столько раз убирала комнаты, и она была в этом педантична. Да, она могла не увидеть, не заметить и выбросить. Но деталька сохранилась!? Как так? И Никита, ведь ,малыш, целыми днями бродит по дому. А деталька нашлась только сейчас. Нелепо, конечно, говорить о каких-то «потусторонних силах», но разобраться в этом хотелось.   

Наутро на работе, в связи с находкой, был большой переполох. Возвращение детальки перекраивало всю рутинную работу. Вернулись все старые планы. И реально встал вопрос о восстановлении мобильной лаборатории.

Всего один раз, и это было уже давно, мобильную лабораторию запустили. Правда, не очень далеко, и нельзя было говорить о каких-то результатах. Поэтому теперь, с переходом их технических возможностей на совершенно новый уровень, можно было в полной мере проверить справедливость тех идей, на которые опиралась вся их работа.

Во-первых, мобильная лаборатория,- это три железнодорожных вагона, забитые приборами как бочка- селедкой и дополненные условиями быта. Лаборатория, то есть этот поезд просто двигался на большие расстояния, проезжая по географически и геологически разным территориям, через густонаселенные пункты. При этом изучались изменения в работе откалиброванных технических средств под влиянием вроде бы незаметных внешних условий. Суть идеи, которую продвигал Артем, заключалась в том, что человек эмоционально воздействует на технику. Речь, конечно не идет о том, что под воздействием стресса или просто возбужденный он берет в руки молоток и стучит налево и направо…В эмоциональном состоянии у человека усиливается излучение электрических и магнитных полей некоторых частот. Эти поля создают давление на, так называемые, неодушевленные тела, отталкивая их от себя. И если с камнем или с горой ничего не произойдет, то с кем не случалось, когда маленький винтик, выпадая  из рук, укатывается куда подальше, и прячется в какой-нибудь щелочке, под какой-нибудь тряпочкой…Почему? Почему он не остается тут же под рукой или просто рядом?. Он отталкивается!! Полевая оболочка вокруг человека, расширяясь как волна, уносит «несчастный» винтик все дальше и дальше, пока сила этой волны не иссякнет.

В лаборатории проводили эксперименты и установили однозначную зависимость между глубиной эмоционального состояния и дальностью перемещения микродеталей. Получалось. Что техногенные катастрофы, не все, конечно, но многие, были отнюдь не результатом ошибок, а наоборот, ответом той или иной техники на высокое эмоциональное напряжение людей, близких к ней. Все это было почти доказано. Но чтобы исключить «почти», и идея стала теорией, планировалось провести последний глобальный эксперимент в мобильной лаборатории. Главным условием проекта было - непрерывность движения. Только так, как утверждалось, можно было получить достоверные результаты.

6.
Как же это занятно. Человек просыпается утром с солнцем, все большие дела начинаются с понедельника, природа, а с нею настроение и жизнь оживают весной. Нет, в этой круговерти определенно что-то есть… Вот и старт был назначен на конец апреля, самый разгар весны. Хотя, тоже не случайно. Люди просыпаются после зимней спячки, и эмоции становятся более оживленными. Соответственно, влияние на эксперимент будет более эффективным.

Маршрутная карта была утверждена, но не всем сотрудникам предстояло участвовать в поездке. Основной задачей было изучение внешних воздействий, поэтому следовало уменьшить воздействие  на технику со стороны самих сотрудников. Кроме того, путь предстояло пройти не малый, более восьми тысяч километров по кольцу. Предполагалось использовать «рваный» скоростной ритм, где-то едва ползти, а где-то набирать предельную скорость. А скорость поезд мог развивать до четырехсот километров в час. Для обычной, не специализированной дороги это и невозможно, но техника была подготовлена именно для таких условий.   График поездки был согласован с Управлением железной дороги таким образом, чтобы поезду на всем пути был предоставлен «зеленый свет». В конце концов, люди отправлялись в столь дальний и тяжелый путь не для забавы или удовольствия, а пусть даже громко сказано, решали государственно важные задачи. Ведь по результатам эксперимента можно будет дать совершенно конкретные рекомендации в обращении с особо сложными и опасными объектами, подборе персонала для них, предупреждать катасторофы и многое другое.

Перефразируя старого героя, можно сказать: «Поезд тронулся, господа»…

7.
Первый день, или как пишут в дневниках, день первый. Ничего особенного, примечательного. Медленное движение, отлаживались приборы, притирались отношения. Градиент эмоционального состояния коллектива колебался вокруг нуля. Это показывали два прибора, которые в некоторой степени дублировали друг друга для достоверности данных.  Напичканный датчиками поезд тоже никак себя не проявлял. Так оно и должно быть, когда все нормально.

Второй и третий день ничего нового не открыли. Проехали с десяток поселков и два небольших сонных городишка. Изменения если и были то укладывались в рамки погрешности приборов.

Кроме Артема в эксперименте участвовало еще пять человек, включая, конечно же  Дениса и Тамару. Уж какой была эмоциональной Тамара, другая ассистентка-Александра-, только окончившая Высшую Школу, «жарила» по полной. Юная милая девушка была похожа на дремлющий вулкан. А самое замечательное было в том, что она не играла или кокетничала, а выражала свое состояние с искренностью ребенка. Потрясающий весь поезд взрыв хохота или гнева, извержение лавы и… тишина. Все происходило настолько быстро, что приборы отказывались воспринимать эти всплески как человеческие эмоции. Отходчивая Александра была даже отдушиной для коллектива, разряжая монотонную череду дней.

Еще двое, Виктор и Томас дополняли идиллическую картину международного сотрудничества. Томас был стажер-иностранец, в самом что ни на есть полном понятии этого слова, а вот кем именно -он сам не знал. Он носил с собой маленький блокнотик семейного древа и то ли этим гордился, то ли удивлялся, не всегда было понять. В четырех поколениях его сородичей смешались двенадцать наций! Предки, племянники, кто там еще есть в родственниках… Там были даже китайцы и цыгане. Как они умудрились друг друга найти и перемешаться, Томас объяснить не мог. Поначалу участие иностранца в эксперименте было под сомнением, но потом его роль определилась, от  секретности и безопасности он оказался в стороне.

Ежедневно, поутру каждому полагалось провести анализ контролируемых им приборов, складывая все данные в одну общую картину. Ситуация, в какой-то степени была, конечно забавная. Приборы контролировали друг друга, поезд и коллектив, каждый из членов коллектива контролировал приборы… И, как вдруг выплеснула Александра: кто же кого контролирует, мы их или они нас?

8.
Рутина продолжалась. Дважды кратковременно поезд испытали на большие скорости. Сначала на двести семьдесят, потом на триста сорок километров час. Приборы зафиксировали определенные напряжения в основном в коллективной эмоциональности. Видимо непривычность таких скоростей для железной дороги рождала в людях невыраженный страх и дискомфорт. Техника на скорость никак не среагировала.

Далее, проезжая какой-то большой завод приборы зафиксировали  всплески, но их анализ остался открытым. Было непонятно, относятся ли эти всплески к «железу», природным компонентам  или к людям.

Ближе к вечеру предстояло проехать Гонолулу, нет не тот, что на Гаваях, а просто приличный по размерам и населению город, где почти все население работает на трех больших заводах. И больше там ничего нет. Почему его так назвали? Ну, потому что, а почему бы еще… И через два дня следующий, действительно большой город, с уже приличным названием Промежногорск.

В полдень Андрей получил звонок. Информация касалась Гонолулу. Оказалось, в городе уже второй день зреют  большие события. К нескольким недовольным рабочим стали присоединяться другие, а поскольку рабочие и есть население города, то город парализовало. Все развивается очень быстро. Сначала это был просто «бунт» потом он перерос в цивилизованную забастовку, с избранием представителей, переговорами Этих с Теми. Естественно, что Те Этих не поняли, и тогда Эти не отступили и пригрозили заблокировать очень важную железную дорогу. Таким образом, через час, максимум полтора часа они не смогут проехать город. Народ сядет на рельсы и неизвестно когда с них уйдет. Но тогда полетит весь эксперимент. Застряв в Гонолулу им уже нет смысла двигаться дальше, поскольку непрерывность движения была самой важной составляющей эксперимента.

9.
Около полпути они уже проехали. Следовало найти выход. Можно было бы перейти на объездную колею, но ее они уже проскочили. Договориться с забастовщиками или демонстрантами пропустить поезд, как очень важный было нереально, наоборот, в такой ситуации их могли бы взять в заложники. Осталось два варианта. Либо уже сейчас прервать эксперимент, с надеждой повторить его когда-нибудь потом, в «следующей жизни», либо… Последний и единственный шанс, на предельной скорости пройти город, пока люди не дошли до железной дороги.  Это был рискованный шаг. Ведь узнав о поезде люди могли поторопить события и выйти на дорогу раньше предполагаемого часа. Но тогда остановить поезд уже никто не сможет и, лучше даже не представлять чем все обернется.

Время пошло на секунды. Артем посоветовался с руководством, получил разрешение. При скорости триста семьдесят километров в час, даже с учетом времени на разгон, они успевали проехать город с запасом в пятнадцать двадцать минут до прихода толпы.  Даже при худших прогнозах. Эксперимент был спасен. Артем сообщил оператору поезда о поставленной задаче. Это была еще не предельная скорость и волнений на этот счет ни у кого не было. Собственно, эксперимент продолжался, просто с некоторыми коррективами по времени. Коллектив также был введен в курс событий для внимательного отслеживания приборов. Ведь проезжая Гонолулу они будут иметь дело с большим эмоциональным полем. Информация Артема никакого ажиотажа не вызвала. Все как обычно, все как всегда.

Поезд стал разгоняться. Местность была равнинная на несколько сот километров. Через час, при такой скорости,  город будет пройден. Приборы фиксировали равномерное ускорение, полное спокойствие. В душе у Артема спокойствия не было. Он понимал, что приборы воспримут негативные всплески, если его волнение поднимется выше фона. А это передастся другим сотрудникам, пойдет цепная реакция. Не сейчас, сейчас это ни к чему. Он отвлек себя мыслями о сыне, маленькой черной штучке.

Движение поезда напоминало взлет  самолета, только он не взлетал. До города оставалось еще пятнадцать минут. Артему снова позвонили. Кто-то сообщил толпе о подходящем поезде и толпа двинулась к вокзалу и другим участкам пути. Кто опередит? Пятнадцать минут было недостаточно, чтобы захватить дорогу. Но теперь всего лишь пять или три минуты определяли судьбу событий.

Десять минут. Мониторинг показал, что поезд пока опережает  людей. Город уже был виден и за окном и на мониторе. Картинка на мониторе показывала не просто недовольных, а несущихся потоком разъяренных людей.

Восемь минут. Тома сообщила о двух всплесках на приборах. Всплески были не технические. Значит, приборы на таком расстоянии уже приняли эмоциональный фон толпы. Это около пятидесяти километров. При такой скорости говорить о точном расстоянии не приходится. Все сотрудники приникли к приборам. Тишина стала напряженной.

Семь минут. Тома и Александра в один голос выкрикнули о новых и уже стабильных всплесках. Кроме всплесков приподнялся общий внешний фон. Фон внутреннего настроя колебался, но оставался около нуля. Толпа уже увидела на горизонте летящий к ним поезд и пыталась ускорить движение.

Прошло еще две минуты. Взволнованный голос оператора сообщил, что он теряет управление, клавиатура ему не подчиняется и начинает падать скорость. Одновременно с  этим    «заговорили» все приборы. Уровень внешнего эмоционального фона поднялся на несколько порядков  и уже не давал всплески. Толпа, стремящаяся остановить поезд, уже повлияла на него. Тревогу забили другие приборы. Контрольные приборы поезда показывали нарастающую вибрацию. Неожиданно из оконных рам стали выворачиваться и выпадать винты. Теперь вибрация стала ощущаться физически. Поезд летел и дрожал. Приборы стали фиксировать развал ходовых несущих. Болты и гайки от усиливающейся вибрации отвинчивались и выпадали. Поезд стал разваливаться…

Одна минута. Толпа почти подошла к полотну, но замерла, не решаясь идти дальше. Поезд все так же несся на них, но теперь из него вылетали и взмывали в воздух какие-то части. От минуты остались секунды. Поезд все приближался, из-под него летели искры и выбрасывались детали. Что-то, что еще несколько секунд назад было поездом, словно тень прошла мимо толпы. Прошла… и … растаяла….