Живы будем...

- Мать, позови врачиху, голова  у меня что то болит сильно, даже на глаза давит,- Никанор, восьмидесятилетний старик, тяжко прикрыл свои набрякшие веки и неловко опираясь руками о край кровати, сморщившись от боли, прилёг.
- О- ох, не могу, иди, поторопись Маша.
- Ты, чо это занеможил? Утром вроде здоровый был.
- Заболеть недолго, сама знаешь.
- Пошла я, может Тоня дома.
 - Иди скорее,- Мария торопливо повязала на голову новый, с яркими цветами, платок, подаренный невесткой и жалостливо взглянув на мужа, вышла из дома. Минут через пятнадцать во дворе залаяли собаки, скрипнули ворота, послышались голоса.
-Пришли, наконец то,- подумал Никанор и с облегчением вздохнул, двери открылись  и в дом вошла его жена с местным фельдшером.
- Здравствуйте, Никанор Афанасьевич, что случилось с вами? Расскажите,- она взяла стул и присела возле больного, поставив чемоданчик, для неотложной помощи на сундук.
- Во-от, заболел, голова раскалывается.
- Ну, что ж посмотрим, какое у вас давление, послушаю, - осмотрев больного, негромко сказала,
- Давление у вас повышено.
- Утром сала немного съел, хочется и колется, видишь, что из этого получается.
-Поставлю вам укольчик и всё пройдёт.- она привычно набрала в шприц лекарство и сделала инъекцию.
- Минут через пятнадцать, двадцать проверим, придет артериальное давление в норму или нет.
- Садись, чайку попей,- торопливо ставя на стол всякую снедь,- сказала Мария.
-Неудобно, что вы.
- Не стесняйся, у нас обычай такой, всякого гостя поить чаем. Наши родители, наши деды передали и  нам свои привычки.
- Хорошо, уговорили, - минут через двадцать фельдшер измерила артериальное давление и успокоила больного.
- Давление нормализовалось, сразу вы не вставайте, полежите немного, таблетки попьёте, я напишу вам какие.
-Обязательно буду давать эти таблетки деду.
- Интересно, а как в старые времена лечили? Вы Никанор Афанасьевич застали дореволюционные времена, наверно помните,- дед внимательно посмотрел на девушку, улыбнулся и похвалил,
- Ты, любознательная, только зачем тебе это?
- Интересно просто, мы сейчас не имеем никакого представления о жизни дореволюционной, живём потихоньку, ничего не знаем.
-Расскажу я тебе немного, о том, как мы жили. Помню, бывало ещё в старину, мальчонкой небольшим я был. Сидим с дружком в роще берёзовой и смотрим, как шаман шаманит. Здесь тогда тунгусы жили и сам я из них произошёл. Стоят три берёзы, посредине к ним привязана перекладина, с одной из берёз спущена бечёвка, на краях перекладины стояли два человека. Приходит шаман, начинает шаманить, дуреть, беситься, бьёт в бубен, кружится, аж пена изо рта у него пошла и пот градом покатился. Дурел, дурел, потом отбросил бубен и взлетел, как будто по бечёвке на перекладину. Люди подхватили его, а он ещё вы-ыше и сидел на верхушке дерева, пока из него заклятья не вышли, потом еле – еле спустился вниз и  упал, долго лежал на траве, пока не опомнился. Потом ему подали бубен и он опять пошёл поколачивать, - дед рассказывал и посмеивался, перед его взором вновь проходили события детства.
-Знаешь, были хорошие иногда шаманы, от него ничего не скроешь. Заболела у нас бабушка и мы позвали из соседней деревни шамана. Пришёл он, сел возле неё, смотрит на больную и молчит, а потом говорит: » Зачем вы принесли в дом тулун( кожаный мешок из телячьей кожи)». Тут все вспомнили, что на крыше действительно валяется в хламе тулун,
- «Болезнь у тебя от него,»- и тут же приказал отцу: »Иди к речке, брось тулун наотмачь, и не оглядываясь иди обратно». Отец сделал, как велел шаман и точно, болезнь у нашей бабки, как рукой сняло. Так мы лечились иногда, помимо трав.
- Вы  другой жизнью жили, не так как мы.
-Каждому времени – своё.
-Вы себя как чувствуете?
- Нормально, будто и не болел никогда.
- Тогда я пошла,- девушка взяла чемодан,
- Спасибо за чай, Мария Фёдоровна.
- Заходи, когда тебе время будет.
Обязательно в свободное время приду,- она ушла.
- Пошел я во двор, нечего лежать, ещё належусь в своё время, - Никанор встал и направился к двери.
- Вот неуёмный, лежать надо, а ты сразу соскочил с кровати.
- Не ворчи, чо зря нервы портить,- он вышел на крыльцо, взглянул на высокое, с  редкими облаками небо и улыбнулся.
- Живы будем, не помрём.