Король Генрих VI Часть вторая, 1-3

АКТ ПЕРВЫЙ
СЦЕНА ТРЕТЬЯ

Дворец.

(Входят несколько просителей, один из них Питер, подручный оружейника.)

ПЕРВЫЙ ПРОСИТЕЛЬ:
Чтоб все  прошения подать,
Рядком нам следует стоять,
У всех без исключения
Возьмет милорд прошения.

ВТОРОЙ ПРОСИТЕЛЬ:
Храни проектора, Всевышний!
И нам бы пособить нелишне.

(Входят Суффолк и королева.)
ПИТЕР:
Вот с королевою и он.
Быть первым  для меня резон.

ВТОРОЙ ПРОСИТЕЛЬ:
Дурак, то – не протектор наш,
А новый герцог – лиха страж.

СУФФОЛК:
Чем недоволен ты, приятель,
Сего прошения податель?

ПЕРВЫЙ ПРОСИТЕЛЬ:
Мы за протектора вас приняли, милорд,
Но обознался, видимо, народ.

КОРОЛЕВА (читает):
«Начертано: «Протектору вручить!»
Ну, что ж – начнём твою беду лечить.

ПЕРВЫЙ ПРОСИТЕЛЬ:
Слуга меня тиранит кардинала:
Ему земли и бабы моей мало.
Я окончательно сегодня разорён,
Всё отобрал ворюга Гудмен Джон.

СУФФОЛК:
Жену забрал? – действительно беда.
А ты зачем пожаловал сюда.
(Читает):
«Я Суффолка в понуке обвиняю:
Забрал Мельфорд и долю урожая».
Ах, ты, негодник!
Наглый огородник!

ВТОРОЙ ПРОСИТЕЛЬ:
Я, сэр, от горожан проситель,
Их воли искренней носитель.

ПИТЕР (подаёт петицию):
Хотел молчать, но не смолчу,
И на хозяина строчу.
Мой Томас Хорнер утверждает:
О троне герцог Йорк мечтает.
Что он один – наследник трона,
Все остальные – вне закона.

КОРОЛЕВА:
Что ты сказал?
Возможно ль это?
Не обошлось здесь без навета.
Не мог такое Йорк сказать!
Всё это надо доказать.

ПИТЕР:
Ни Йорк сказал – хозяин мой
В такт слов, кивая головой.
При этом говорил он, мол,
Похищен Генрихом престол.

СУФФОЛК:
А ну-ка кликните бойца.
(Входит слуга.)
Ты отведи-ка молодца,
И пусть хозяин-идиот
На государев суд придёт.
(Слуга и Питер уходят.)

КОРОЛЕВА:
Вы под протекторским крылом,
Кто выбивал подачки лбом,
Ему пишите снова,
И не жалейте слова.
(Рвёт прошения.)
Суффолк, пусть эти доги
Быстрей уносят ноги.

ВСЕ:
Уходим мы, уходим:
Наш дух вам неугоден.

(Уходят.)

КОРОЛЕВА:
Ответьте, лорд, мне, внятно, кратко:
Такие в Англии порядки?
Ужели власти Альбиона
Теряют волю над короной?
Король сподобился калеке:
Никто, ничто он без опеки.
Я королевою зовусь,
Но быть я оною лишь тщусь,
Ведь мне, Суффолк, непросто:
Над всем довлеет Глостер.
Я в Поле-балагуре,
Каким Суффолк был в Туре,
Представила супруга,
В ком власть, и мудрость друга.
А в нём лишь эйфория
Да стих Аве-Мария.
Апостолы, пророки,
И древних книг истоки.
В науках – все законы,
А дамы – на иконах.
Ему под красной шляпой
Быть лучше римским папой,
А нынче под короной
Он выглядит вороной.

СУФФОЛК:
Мадам, придётся потерпеть.
Мы вместе в Англии теперь.
Любые отразим напасти.
Быть государыне во власти!

КОРОЛЕВА:
Протектор – ни единый вектор:
И Сомерсет,
И Букингем,
И Йорк ворчливый,
И Бофор –
В любом запрятан свой укор.
Вот сколько мы врагов имеем.
И каждый короля сильнее.

СУФФОЛК:
По значимости ныне и по силе
Нет в Англии серьёзнее Невилей.
Хотя до некой степени и меры
И Солсбери, и Ворвик – те же пэры.

КОРОЛЕВА:
Но эти лорды – не моя болячка,
Выводит из себя меня гордячка:
Протектора жена и герцогиня
Себя, считая королевой ныне.
Как мухи, иностранцы к даме льнут
И не меня – её богиней чтут.
Она блистает будто бы алмаз,
За бедность презирает вас и нас.
Ужели я такое допущу,
И никогда за то не отомщу?
Безродная на деле балаболка
Щебечет фаворитам без умолку,
Что шлейф её дороже тех земель,
Которые допрежь отец имел.
Суффолк же, мол, отца обогатил:
Два герцогства за дочку подарил.

СУФФОЛК:
Как успокоить балаболку знаем:
Мы компромат на птичку собираем.
Охотники расставили силки,
Они в поимке птичек – мастаки.
Её болтливость – главная беда:
Уйдёт она со сцены навсегда.
Я, королева, дать совет хочу:
Нам кардинал пока не по плечу,
Упрочить надо ныне с ним союз,
А сбросив Хамфри, неудобный груз,
Возьмёмся окончательно за дело,
И Йорк, и поп уйдут под флагом белым.
Придут и почитание, и сила,
В руках у вас окажется кормило.

(Под звуки фанфар входят король, герцог Хамфри Глостер, кардинал Бофор, Букингем, Йорк, Сомерсет, Солсбери, Ворвик и герцогиня Глостер.)

КОРОЛЬ:
Поверьте, лорды, разницы здесь нет:
Равны во всём и Йорк, и Сомерсет.

ЙОРК:
От регентства во Франции отставят,
Коль против Йорка факты предоставят.

СОМЕРСЕТ:
Коль трону я доверья не внушаю,
Я это место Йорку уступаю.

ВОРВИК:
Не вижу основания для прений:
Йорк, только Йорк!
И в этом нет сомнений.

КАРДИНАЛ:
Неугомонный Ворвик, не жужжи.
Есть более достойные мужи.

ВОРВИК:
Тебе ль меня учить на поле битвы.
Воюешь ты не шпагой, а молитвой.

БУКИНГЕМ:
Уймись же, Ворвик, здесь собрался свет,
Где недостойных и убогих нет.

ВОРВИК:
Я поведения нисколько не стыжусь.
Да и над светом вскоре поднимусь.

СОЛСБЕРИ:
Сын, замолчи! Ты, Букингем любезный,
Скажи, чем Йорка Сомерсет полезней?

КОРОЛЕВА:
Секрета не открою я:
То предпочтенье короля.
ГЛОСТЕР:
Вы короля за мальчика почли,
Коль дать совет прилюдно предпочли.
Хочу, мадам, вам заявить я смело:
Указывать мужьям – не бабье дело.

КОРОЛЕВА:
А если из проблем мальчишка вырос,
Протектор – не лечение, а вирус.

ГЛОСТЕР:
Ни юность охраняю и ни детство:
Протектор я великого наследства,
Где главным есть и будет государство,
И тот, кто богом выдвинут на царство.

СУФФОЛК:
Кто небом выделен, тому опора – бог,
Зачем же ты мешаешься у ног?
Оставь и дерзость, и свои заботы,
То не твоя, а богова работа.
Играя с государем ныне в детство,
Ты короля лишаешь королевства.
А государство, между тем, хиреет,
Дофин – не мы уж Францией владеет.
Все лорды пред тобою клонят главы,
Нет в Англии над Глостером управы.

КАРДИНЛ:
Давно обили сборщики пороги,
Сбирая непомерные налоги,
Народ устал от вечного  поста,
Церковная казна почти пуста.

СОМЕРСЕТ:
Дворцы твои, наряды герцогини
Смели казну, теперь она в помине.

БУКИНГЕМ:
Ты так жестокость во главу поставил,
Что сам себе надежды не оставил.

КОРОЛЕВА:
Во Франции, не зря народ судачит,
Что Глостер был там рыцарем удачи:
Чины всем раздавал из-под полы,
Сбирая дань под гимны похвалы.
Кода бы правду вовремя раскрыли,
Вы б головы дано уж не носили.
(Глостер уходит. Королева роняет веер.)
Подай-ка веер!
Сил недостаёт?
Ах, ты не хочешь, подлая? Так вот!
(Даёт герцогине пощечину.)
Ужели это вы, мадам?
Простите!

ГЕРЦОГИНЯ:
На этот раз обиду я прощу.
Но случая, поверь, не упущу.
Ты будешь на кикимору похожа,
Когда ногтями разукрашу кожу.

КОРОЛЬ:
Всё это неприемлемо и больно,
И получилось, видимо, невольно.

ГЕРЦОГИНЯ:
Не волен ты в своих поступках:
Нет короля – осталась юбка.
Но раз король не вправе править,
Придётся девку в угол ставить.

(Уходит.)

БУКИНГЕМ:
Я, кардинал, хотел бы в эту пору
Послушать в гневе мэм Элеонору,
О планах их подробнее узнать,
И что намерен Хамфри предпринять.
Излишне, кардинал, стараться нам,
Похоже, мчится в ад сама мадам.

(Уходит.)

(Возвращается Глостер.)

ГЛОСТЕР:
Я, обойдя дворец, остыл немного,
Вернулся вновь по зову сердца, долга.
Давайте ж поработаем, друзья,
Пренебрегать Британией нельзя.
Коль вы меня в ошибках уличите,
По правилам и нормам осудите,
Но видит бог, что королю я предан,
Рвут сердце неурядицы и беды.
Вот и сейчас, о Йорке рассуждая,
Его кандидатуру предлагаю:
Он соискатель, лорды, подходящий,
И воин, и  протектор настоящий.

СУФФОЛК:
Но прежде чем начнём голосовать,
Позвольте же причины мне назвать,
По коим Йорк иных намного хуже,
И в должности во Франции не нужен.

ЙОРК:
А я скажу, какая здесь причина:
Во-первых, льстить не буду господину,
А, во-вторых, коль будет Сомерсет,
Меня задержат здесь на много лет,
Пока дофин всю Францию не слижет.
Ведь я сидел, обманутый в Париже,
Где помощи от Сомерсета ждал,
Пока измором враг меня терзал.

ВОРВИК:
Изменник хуже, чем сей благодетель.
Я этому действительный свидетель.

СУФФОЛК:
Упрямец, Ворвик, лучше помолчи!

ВОРВИК:
Уж лучше ты, зазнайка, не кричи!

(Стражники вводят Хорненра, оружейника, и его подручного Питера.)

СУФФОЛК:
Лорд Йорк, придётся господа молить:
В измене надлежит вас обвинить.

ЙОРК:
И кто же на такое вдруг решится?

КОРОЛЬ:
Кому вы здесь позволили явиться?

СУФФОЛК:
Вот, мой король, персона та,
Что прочиталл слова с листа
И их прилюдно повторяет:
«О троне герцог Йорк мечтает.
Что он один – наследник трона,
Все остальные – вне закона».

КОРОЛЬ:
Ты говорил подобные слова?

ХОРНЕР:
Ужель моя не варит голова?
Ужели  я настолько опустился,
Чтоб на такую мерзость покусился?
Да мне и бог, и ангел мой свидетель:
Врёт негодяй, я – короля радетель.
ПИТЕР:
Вельможи, потрохами вам клянусь,
Хотите, сорок раз перекрещусь.
Ведь не могло такое мне присниться
Во время чистки Йорку амуниций. 

ЙОРК:
Черны твои предательские речи.
Где потерял ты облик человечий?
Но справедливый суд всё разрешит,
И головы бессовестной лишит.

ХОРНЕР:
Увы, милорд, на эшафоте даже
Душа моя напраслины не скажет.
Мой обвинитель – глупый ученик,
Он вляпался, а в суть ещё не вник.
Меня хотел он, видимо, подставить
За то, что я хотел его наставить.
А он же, и свидетель подтвердит,
Сказал мне, что обиду не простит.
Я негодяем, лорды, обвинён.
По злобе всё выдумывает он.

КОРОЛЬ:
Как следует здесь, дядя поступить
И по закону и не навредить?

ГЛОСТЕР:
Коль мне доверили проблему разрешить,
Вот так нам следует сегодня поступить:
Поскольку Йорк лишён пока престижа,
Быть Сомерсету регентом в Париже.
Пусть поединок спорщиков рассудит,
Господь возьмёт того, кого осудит.
Таков закон и герцога веленье,
Да будет так! И в этом нет сомненья!

СОМЕРСЕТ:
Помазанник небес, благодарю.
Себя я в услуженье отдаю.

ХОРНЕР:
Я поединок честный принимаю.

ПИТЕР:
Спаси, господь!
Что делать я не знаю.
Меня сгубила ненависть и злоба.
И доведёт несчастного до гроба.
Я драться-то на деле не умею.
О, сердце бедное, от страха весь потею.
ГЛОСТЕР:
Теперь ты, парень, сам и выбирай:
Иль поединок, иль в петлю влезай.

КОРОЛЬ:
В тюрьму отправить ту, что на краю.
Пусть через месяц встретятся в бою.
Идём же, Сомерсет, решим на месте,
Как проводить во Францию по чести.

(Звук фанфар. Все уходят.)