Между сном и явью. Главы 3-4

МЕЖДУ СНОМ И ЯВЬЮ
Роман о хороших людях в сложное время
Время действия: 1939 год.

Глава 3. О туманном будущем. Знакомство с лагерем. Пионерский костёр. Дочь революционера. Метеорит и экстравагантная дама.

На следующий день было назначено много процедур. Белецкий их успешно одолел и, прихватив газету, спустился на пляж, с удовольствием наблюдая, как морские волны с шумом сворачиваются в свиток и бурно распрямляются. Под грибком в белом бумажном костюме сидел Кирилл Аполлонович Щедрин, обдумывая очередной шахматный этюд. Поприветствовав его, Павел с удовольствием поплавал в бирюзовой воде. Выйдя на берег, расчёсывая волосы, он разомлел и присел к Кириллу Аполлоновичу.
- А вы в водичку не идёте?
- Да вот как-то мёрзну я. Я ведь из Ленинграда, у нас там холода. Я и здесь согреться не могу. А вы, батенька, я вижу, поныряли с удовольствием.
- Да, пользуюсь случаем. Когда ещё придется сюда приехать!
- Служба?
- Служба. Если не комиссуют по ранению.
- А вдруг комиссуют, что будете делать?
- А не знаю, - нахмурился Павел. – Страна большая, строительство идёт, где-то и мне найдётся место.
- Найдётся, - заверил Щедрин. – А потом добавил: - Вам бы учиться надо. Ещё одну специальность получить, гражданскую, так сказать.
- Да, можно и учиться, только зачем так много…- задумался Павел, глядя в синюю морскую даль.
Несколько молодых людей затеяли игру с мячом и он, подпрыгнув, залетел к ним под грибок. Павел ловко подхватил его и резким ударом подал играющим.
- Так вот, всё учимся, учимся….
- А знания никому никогда ещё не мешали, не были лишними. Вы собираетесь строить социализм. А его без знаний – то не построишь.
- Согласен. Но что значит «вы собираетесь строить»? А вы что же, Кирилл Аполлонович, участия в этом принимать не собираетесь?
Кирилл Аполлонович улыбнулся, снял круглые очки, протирая их платочком.
- Я, безусловно, этому способствую, со своей стороны. Но я уже немолод и отжил своё. А за вами, товарищ, будущее. И от вас зависит, каким оно будет.
-  А вы кто по специальности?
- Я, так сказать, человек, близкий к искусству... Впрочем, батенька, давайте уйдём от лишних словопрений. Вы намеревались сегодня отыграться. Прошу!
И он указал на шахматы.
Они сели играть и вскоре позабыли обо всём на свете. Сыграли одну партию, затем ещё одну. А потом поднялись на обед.
И блистала на солнце листва, и переливалось всеми цветами полотно моря, и парили в голубизне чайки, и казалось, не будет конца волшебному южному счастью.
Танкист Фёдор уже уплетал за обе щеки макароны по - флотски.
- Садитесь за мой столик.
Павел с подносом сел к нему. В открытое окно залетал ветер, надувая апельсиновые занавески.
- Ты куда вчера пропал? – спросил Белецкий.
-Тсс… Я тут познакомился с одной, - Фёдор заговорщицки наклонился к Павлу. – Отец у неё рыбак. У него шаланда с парусом. Обещал на рыбалку взять. Поедешь? Представь: открытое море, воздух, рыба...
- Неплохо, - согласился Павел. – Только завтра я иду на пионерский костёр. Обещал!
- А, это в «Красный рассвет»? Ну, тогда днём позже…. А ты вчера как добрался?
Павел рассказал ему об автомобиле, Коле, не сказал лишь только то, что работник органов им интересовался.
Фёдор проявил инициативу после «тихого часа» пойти на площадку и поиграть в волейбол. Павел сослался на рану, но обещал попробовать.
 К счастью всё обошлось. Видимо процедуры помогли, и сильные боли ушли куда-то. Павел увлёкся, и упругий мяч подлетал высоко в голубоватое небо.

***
Золотистым вечером следующего дня Павел, весь ладный, плечистый, в почищенной и отглаженной форме, затянутый ремнями, поднимался по тропинке, вырубленной в скалах.
Денёк выдался жарким, и вечер не принёс прохлады. Подниматься было непросто. Павел останавливался отдыхать, стирая со лба пот. Лёгкий ветерок нежно трогал ветки деревьев. В кустах звонко кричала птица.
Из старинной каменной беседки на утёсе, частично увитой плющом, была видна ослепительная лиловая громада моря. Сняв фуражку, Белецкий облокотился о горячие, чуть треснувшие белые перила, оглядывая морское полотно и снежно-белые островки туч. Мир казался громадным, необозримым и необыкновенно богатым. Ещё недавно он суживался до размеров границы и городка. Теперь он возносился вверх, раздавался вширь и казался интересным и многообещающим.
«Вот построим новое общество и заживем счастливо и хорошо», - думал Павел, затягиваясь благоуханным табаком, любуясь лёгким трепетом моря.
По шороху шагов он определил чьё-то присутствие, но не обернулся, не в силах оторваться от красоты неба и моря.
- Здравствуйте, товарищ командир! Как хорошо, что вы пришли!
В простеньком платьице и пилотке перед ним стояла Полина.
- Здравствуйте, Полина! Давайте договоримся, не нужно так официально. Просто Павел. Павел Белецкий.
Полина кивнула, чуть улыбнувшись, поправив под пилоткой светлые завитки волос.
Они поднимались по тропе мимо горных кустов и вышли на аллею, усыпанную гравием.  Полина с интересом рассказывала о ребятах.
 - В нашем лагере шесть отрядов. Сюда приезжают только лучшие! -  с гордостью заявила она.
- Вот как? – удивился Павел. – А как же происходит отбор?
- Направляют сюда ребят по их заслугам. Например, есть один у нас мальчик Филька Костриковский. Он спас от крушения поезд. Увидел, как беспризорники раскрутили рельсы.  Стал кричать, бросился за ними в погоню. Он ведь старше их и крепче – те и дали дёру! И тут он услышал гудок паровоза. Стал голосовать, махал рубашкой, чтобы состав остановился...
- Молодец! Геройский пацан! Кстати, я помню одного в поезде. Виталька, славный мальчуган.
- Ну да, вы же ехали с нами, кое-кого видели…. А ещё есть ребята, которые готовят коней для Красной Армии.
Павел и Полина постепенно приближались к лагерю, чьи металлические витые ворота с красной звездой виднелись вдалеке.
- Вот две девочки, видите, которые красят забор, - показала Полина. - Так они выхаживали в колхозе заболевших телят, помогали врачу – ветеринару. Другие премируются поездкой сюда за хорошую учёбу, активное участие общественной жизни или самодеятельности.  А есть один мальчишка – Яшка Уткин, так он целое изобретение сделал – специальный «очистительный завод» на тележке, помогающий заправлять трактора в поле… А пионер Хакимов разработал новые методы выращивания винограда, помог организовать совхоз.
- Удивительно. Вы здесь прямо кладезь талантов собрали.  У меня друг погиб на границе при столкновении с маньчжурскими диверсантами. Так вот  и его сына летом отправили в пионерский лагерь, к морю.
- Это безусловно. Есть у нас и дети красноармейцев,  которые погибли в боях в Испании или на границе… Они направляются сюда в первую очередь. Есть даже испанский мальчик Гаспар. Не представляете, как жалко этих сирот, - и Полина тяжко вздохнула.
Павел различил речёвку марширующих пионеров:

«Бодра и смела наша рать.
Мы гордо и смело рабочее дело
Сумеем всегда отстоять!»

Навстречу им по дорожке, усыпанной гравием, шёл невысокий круглолицый и крепкий мужчина с гладко выбритой головой и большими казацкими усами. Его загорелое лицо было орехового цвета, а глаза синие, как море. На  светлой  рубашке виднелся значок ОДД (общества друзей детей).
- Очень приятно, товаришу прыкордонник, шо вы нас посетили.
Мужчина говорил с отчётливым украинским акцентом.
- Здравствуйте.
Павел пожал встречавшему руку. Тот представился Рожко Михаилом Николаевичем, директором лагеря. Он же был его главным врачом.
Михаил Николаевич пригласил пройтись по территории.
- У нас тут и санаторий, и своеобразный военный лагерь. Так, так, не удивляйтесь, и военный тоже! Время теперь непростое. Тучи на западе сгущаются, может и война быть, не дай бог ей разразиться проклятой! Ребята получают необходимую закалку, – охотно рассказывал Михаил Николаевич.
Двое ребят со смехом промчались мимо в корпус, но потом выглянули из-за двери. Ещё две смешные рожицы глазели в окно. Их заинтересовал военный, пришедший в лагерь.
- Ач, как вы их зацикавили. Думают, шо за охвицер до нас завитав? Ты, Полинка, бежи к своим детям, я товариша сам проведу.
Они зашли в корпус. Павел осмотрел чистенькую палату с койками заправленными зелёными одеялами.
Михаил Николаевич  охотно рассказывал дальше:
- Вот такие у нас сейчас корпуса. Большие, ухоженные, уютные. Ребяткам здесь удобно. А начинали мы когда-то с обычного палаточного городка. Американские брезентовые палатки, пересувна кухня, на которой сами кулеш варили. Ах, какой был кулеш! Справжний украинский - с салом и юшкою! А як дети его ели, с каким вкусом! По - своему это были славные времена!
И Михаил Николаевич вздохнул, подкручивая пышный ус, вспоминая прошедшие года.
Затем они посетили пионерскую комнату, мастерскую, спортивную площадку. Вскоре Павел увидел и Цветану. Она была рядом со стайкой детей. От долгого пребывания на солнце её лицо было смуглым, а руки бронзовыми… Цветана приветливо улыбнулась ему.

***
… Праздник костра начался, когда стали густеть  бархатные сумерки.
Курчавоволосый старший вожатый говорил пионерской дружине яркие, звонкие, пламенные слова:
- История рассказывает нам о многих и разных кострах. Нет, и не было на земле народа без спасительного пламени костра. Но не думали те, что зажигали первый костёр, какими будут эти живые огни, кому и как будут служить огненную службу. На кострах люди готовили пищу, костры защищали человека от диких зверей. Маяками служили костры морякам, а красноармейцы использовали костёр как опознавательный знак. Костры народных празднеств, огоньки походных костров, костры в ночном - эти огни были для людей. Сегодняшний костёр особый. Это костёр революционной, боевой и трудовой романтики. Мы живем в славное и непростое время. Наша великая страна поднялась из руин империалистической войны. Наш народ строит новую жизнь. Но враг не дремлет, он собирает силы. В Европе полыхает пламя войны. Очень неспокойно у наших границ. Но на защите нашей замечательной и любимой Родины стоит доблестная Красная Армия.
Ребята, сегодня у нас в гостях воин Красной Армии, командир Павел Белецкий. Он именно из тех, кто зорко охраняет рубежи нашей Родины. Давайте поприветствуем его и пригласим сказать несколько слов. Пожалуйста, товарищ Белецкий!
Павел растерялся. Полина легонько подтолкнула его:
- Ну, идите же, говорите. Расскажите что-нибудь о себе, о своей службе.
Павел обвел глазами собравшихся, заметил внимательные глаза Цветаны, глядящие на него с надеждой.
Поправив форму, поскрипывая ремнями, он вышел на трибуну. Сотни глаз смотрели на него.
- Ребята, я не готовил никакой специальной речи, да и не знал, что буду говорить. Но раз вы пригласили, пожалуй, скажу несколько слов…
Павел говорил сначала тихо и робко, но затем его голос окреп, он увлёкся. Рассказал о непростой обстановке, о службе на границе, о приграничных стычках…
Гром аплодисментов заглушил его последние слова.
Павел отошёл в сторону, поймав на себе внимательный и заинтересованный взгляд Цветаны.
Когда костёр заполыхал, и его огненные рукава устремились в синее южное небо, Павел ощутил небывалый прилив сил. Необыкновенный душевный подъём происходил от впечатления, которое оказал на него лагерь, от искренних и добрых ребят. Зазвенела песня «Взвейтесь кострами»:

Взвейтесь кострами,
Синие ночи!
Мы пионеры, —
Дети рабочих!
Близится эра
Светлых годов,
Клич пионеров:
«Всегда будь готов!»3

 Позже к Павлу подошел Виталька.
- Спасибо вам, товарищ капитан. А здорово вы тех троих шпионов поймали! Они что, надеялись совершить взрыв моста?
- Возможно и не только это. Мы, пограничники, занимаемся лишь задержанием, расследуют же шпионскую деятельность другие органы.
Они сели на скамейке под дубом. Павла окружили Виталькины друзья.
- Товарищ капитан, а война будет?
- Мы делаем всё, чтобы её не было. Но есть силы, которым выгодно разжечь войну.

***
Поздним вечером Полина и Цветана, уложив ребят, пошли провожать Павла.
Ветер едва колыхал сонную листву.  Стрекотали цикады и пахли кусты роз. Полине ещё нужно было успеть в шестой отряд, там заболел вожатый, поэтому, недалеко от лагерных ворот, она распрощалась с Павлом.
- Цвета, я жду тебя. Ты же недолго…
- Ты присмотри, пожалуйста, за нашими ребятами.
- Не беспокойся, - заверила Полина. – Сразу побываю у них, а потом сбегаю к ребятам нашего приболевшего Жуковского.
Цветана и Павел, очарованные красотой ночи, шли почти молча, редко роняя фразы. Они ещё не привыкли друг к другу, их разделяли не только возраст, но и различный род занятий. Хотя какая-то неуловимая тяга и взаимный интерес чувствовались ими обоими.
Наконец они дошли до беседки, стоявшей высоко над берегом моря. Здесь был слышен слабый шорох прибоя, и было как-то очень уютно и романтично. Павел предложил Цветане присесть на скамейку. Девушка, немного стесняясь, села, пригладив платье на коленях. Но, уже спустя несколько минут, она, осмелев, живо рассказывала о своих делах.
- Много работы было. Взяла отряд, разбила по звеньям, назначила звеньевых. Потом вместе выбирали совет отряда...С ребятами очень сложно, - говорила она. – Приезжают из разных концов страны, из разных семей, с разными характерами и привычками и трудно их сплотить в единый коллектив.
- Да, нет у нас ещё советского человека. Он только формируется. Много ещё трудных ребят, с пережитками прошлого, - поддерживал её Павел.
- И формирование этих ребят в наших руках, - заверяла Цветана.
- В какой-то мере это так…
Помолчали, вслушиваясь в прибрежный шелест волн, стрекотание кузнечиков.
Павел посмотрел внимательно на Цветану. Мгла скрадывала смуглое лицо девушки, лишь поблескивали очень выразительные глаза. Цветана едва заметно улыбнулась одними губами и слегка кивнула.
Павел решился спросить.
- У вас удивительное имя. Такое… экзотическое. Откуда оно?
Цветана широко улыбнулась, в темноте блеснули её алебастровые зубы.
- Ничего нет удивительного. Я по национальности болгарка. Мой отец Керман Славчев – болгарский революционер. 
- Значит вы дочь героического человека?
- В какой-то мере так. Я отца очень люблю и уважаю. Вообще – то он художник и немного музыкант, а по политическим взглядам - социал-демократ и решительный противник любой войны. Когда Болгария начала участвовать в Мировой войне, отец, видя раненых, калек, нищих, все эти ужасы войны, проводил агитацию среди рабочих, призывал их бойкотировать призыв в армию. Организовал выставку своих картин и картин художников – друзей. За мир, против войны.
- Значит, он рисовал?
- Да он, собственно, рисует и сейчас. А ещё ему удалось организовать большую антивоенную демонстрацию. Но потом был обыск, его арестовали…
- Ну и как сложилась его судьба дальше?
- В период премьерства  Стамболийского,4 отца выпустили из тюрьмы. Ещё бы, ведь югослав был близок к нему, приходил к нам как-то домой.
- Югослав?
- Так назвал Александра Стамболийского папа. Ведь сам Стамболийский считал себя югославом. Помню была ещё маленькой девчонкой, когда сидела у него на руках, дергала за подкрученные вверх усы. Сейчас он мне даже кажется похожим на испанца. Отец так поддерживал его реформы.…  Ну, а потом…
- Что было потом? – спросил Павел тревожно и задумался. - Слышал, что Стамболийского убили во время переворота фашистов.
- Его заманили в коварную ловушку. Якобы для переговоров с царём Борисом. Отец собирался поехать с ним, но Александр отказался ехать вместе, и это спасло отца. Потом отец принял участие в Сентябрьском восстании коммунистов  вместе с Георгием Димитровым5.
Павел опустил голову.
- Да, я помню. Восстание было жестоко подавлено. Вашему отцу удалось спастись?
- Он был арестован, сидел в крепости, а затем бежал.
- А где же были вы?
- Я жила у тёти. А потом мы эмигрировали сюда...

***
Вдруг небо озарилось серебристым светом. Окрестные скалы, кусты и деревья на мгновение были вырваны  из темноты.
Цветана вздрогнула и схватила Павла за руку:
- Смотрите, звезда падает!
- Вот это да! Здорово!  - Павел был изумлён.
Что-то святящееся ослепительно белым цветом с лёгким сиреневым оттенком подобно гигантскому пушечному ядру пронеслось, сверкая, над головами и скользнуло за деревья.
Раздался сильный хлопок подобный взрыву, деревья тут же укутались в снежные одеяния.
- Что это? Боже, как страшно!
- Не бойтесь. Возможно это метеорит, болид, - сказал Павел.
- Хорошо бы взглянуть.
- А не побоитесь? Вы же говорили, что вам страшно.
- Страшно, но безумно интересно.
- Ну, тогда пойдёмте.
И они углубились в заросли магнолий.
Долго пришлось плутать среди душистых лавровых деревьев, в можжевеловой роще, между скал и камней. Совсем рядом высились горы, изрезанные глубокими ущельями. Павел держал Цветану за руку стальной хваткой, отчего та иногда отдёргивала руку и махала ею в воздухе.
- Ну и рука у вас! Как железо.
- Извините, постараюсь быть более внимательным, - отвечал Павел, но тут же вновь брал её за руку своими стальными клещами.
Наконец-то чётко стало видно дрожащий источник света.
Выйдя на небольшое холмистое плато, ближе к пылающему нечто, они стали кое-как пробираться через колючий кустарник.
Исцарапавшись, наконец-то вышли на открытую местность.
Никакого болида здесь не было – наверное, он упал дальше. Просто пылал багровыми языками костер, у которого сидели двое мужчин в куртках с башлыками и в ботинках с крагами.
Появление на поляне посторонних не было внезапным, видимо сидевшие у костра услышали их приближение издалека.
Один из них - крепкий человек с небольшой бородкой улыбнулся и, встав, сказал:
- Какие внезапные гости! Милости просим!
- Вечер добрый. Извините, что потревожили, - сказал Павел.
- Ничего. Присаживайтесь к нашему огоньку.
- Спасибо, - сказала Цветана. - Но мы спешим. Мы пытаемся найти упавший метеорит.
- Метеорит?
- Да.  Вы случайно не наблюдали след на небе? — спросил Павел.
- Наблюдали, - сказал до сих пор молчавший худой мужчина, сидевший у огня. – Так вы его ищете? Напрасно.
- Почему?
- Сразу видно непрофессионалов. Если он и упал - то далеко, много километров отсюда.
- Вот как, - сказал Павел.
- Ничего особенного, - сказал худой мужчина и, привстав, протянул Павлу портсигар. – Так всегда поначалу кажется. Вроде он где-то рядом…
Мужчина с бородкой ухмыльнулся, вызвав лёгкую досаду Белецкого. Отклонив протянутый портсигар, Павел спросил:
- А вы, простите, кто такие будете?
- Мы археологи, - сказал бородатый. - Исследуем здешние развалины. Вон, за тем холмом когда-то была крепость одного графа. Кое-что осталось... (За пригорком действительно чернела какая-то громада). Сейчас ужинать будем, а потом и палаточку развернём. Да вы присаживайтесь, отведайте нашего чайку с коньячком.
- С коньячком? Это хорошо, — промолвил Павел, готовясь присесть.
- Павел, я не могу долго задерживаться. Видимо нам сейчас не найти этот упавший камень. А уже поздно, мне нужно обратно в лагерь, - сказала Цветана.
- Да, конечно… Я вас обязательно провожу. Извините товарищи, но мы должны идти.
Археологи переглянулись.
Бородач, пристально оглядывая Павла и Цветану, спросил:
- Вы что же, так и шли сюда через лесную чащу?
- Да, мчались наугад, - сказал Павел, улыбнувшись.
- Как же думаете возвращаться?
- Да уж как- нибудь. Может, вы посоветуете, как нам выбраться отсюда?
- Здесь недалеко есть старая дорога, ведущая от крепости на главный тракт.
- Нам нужно ближе к лагерю… или к пансионату, - сказала Цветана.
- Эта дорога вас и выведет. Думаю, через часик будете на месте. Я вас проведу.
И бородатый взглянул на сидящего у костра. Тот, затягиваясь папиросой, многозначительно кивнул.
Подул ветер с моря, гоня лёгкие тучки, то и дело перекрывающие лунное мерцание. Где-то далеко пищали чайки. Шептали, шелестя, наклоняя головы, деревья и кусты.


***
Павел и Цветана в сопровождении бородатого археолога, прорезавшего темноту светом фонарика, вышли на главный тракт.
- Вот мы и на месте - сказал провожатый. –  По этой дороге вы и дойдёте до лагеря. А вот фонарик дать не могу...
- Спасибо. Как-нибудь доберёмся, - сказал Павел.
Их провожатый на мгновение осветил лицо Павла, и тот даже прикрылся рукой.
Тут же бородатый скользнул лучом в сторону.
- Осторожнее, слева ущелье, - сказал  он. – Вот взгляните.
И его рука заползла в карман куртки.
В это же мгновение за поворотом дороги  послышался женский голос:
- Помогите! Помогите, господа. Есть здесь настоящие джентльмены? Помогите же мне, я ничего не вижу!
Павел и Цветана бросились на голос. Бородатый археолог остался стоять, напряженно вглядываясь в липкую темноту. Если бы Павел в это время мог внимательно наблюдать за его руками, то заметил бы, что они мелко дрожали, сжимаясь в кулаки и разжимаясь.
Из-за скалы появилась женщина в шляпке. Лицо её было скрыто во мгле, и лишь глаза сверкнули голубизной.
Вот она остановилась в свете полной луны.
Это была женщина средних лет. Из-под шляпки выбивался рыжий локон. В руке она держала свёрнутый зонтик.
- Как хорошо, что я вас встретила, господа. Представьте, я совершила умопомрачительное, увлекательнейшее путешествие по горам. Но вот - несколько потерялась в этой ужасной темноте…. А, молодой человек! Как приятно, что мы с вами снова встретились!
- А разве мы с вами знакомы? – удивился Павел, подходя ближе к женщине и беря её за руку, чтобы помочь перешагнуть маленький ручей.
- Как же? Вы забыли? Недавно мы с вами ехали в одном поезде. Вы изволили ужинать в вагоне – ресторане ... с   ещё  одним молодым человеком.
Павел сразу вспомнил экстравагантную даму, кормившую кота.
- Да, да, я вас помню. Вы ещё кота кормили.
- А, вы вспомнили моего Барса! Бедняжка, он сидит сейчас один в тёмной комнате и скучает по мне…. Господа, вы поможете мне добраться до моих апартаментов?
- Не господа, а товарищи, - с улыбкой заметил Павел. - Мы ведь в советской стране.
- Именно. Вот именно потому, что я нахожусь в прекрасной советской стране, замечательные господа-товарищи мне обязательно должны помочь.
- Но как вы оказались так поздно в горах? -  удивленно спросила Цветана.
Госпожа с зонтиком слегка склонила голову набок.
- Милочка, ну представьте себе любопытную одинокую даму в цветущем бальзаковском возрасте. Чем ей ещё заниматься? Вечером я отправилась осмотреть здешний минарет. Полюбовавшись развалинами, я взобралась на стену, а когда спускалась, вдруг что-то хрустнуло! Сломался каблук! Нет худа без добра, сказала я себе. Уселась я на каменной терраске и стала любоваться закатом. И представьте себе, немного задремала….
Женщина внезапно прервала рассказ, внимательно вглядываясь во тьму.
– А тебе, кажется, пора уже... Пора... Иди, дорогой…
Последние слова к удивлению Цветаны и Павла были адресованы бородатому археологу. Тот изумлённо попятился, что-то шепча и кивая.
- Иди же, - и женщина легко прикоснулась зонтиком к тёмной фигуре испуганного представителя науки.
Тут же из-за скалы, колыхнув ветки кустарника, выпорхнула летучая мышь и исчезла в прохладной ночи.
 Цветана вскрикнула и схватила Павла за руку.
- Не бойтесь, - сказала женщина. - Это всего лишь представитель животного царства. В здешних пещерах их много.
Павел заметил, что археолог внезапно куда-то исчез.
- Где же он? Только что тут стоял.
- Он пошёл своей дорогой, -  уверенно сказала дама. – А мы пойдем своей. Нам несколько не по пути.
Оставалось лишь удивиться тому, что произошло и отправиться в дорогу.
Они шли сквозь ночь, освещаемую звёздами, и им становилось всё веселее. Дело в том, что рыжеволосая дама в шляпке не умолкала ни на минуту. Её энергии, оптимизму при её возрасте мог позавидовать любой молодой. Она рассказала, как уснула у подножия скал, а затем проснулась от яркого блеска кометы.  Упомянула о том, что обожает мужчин, но одинока. О том, что её должен был ждать у беседки друг, но вот теперь она потерялась.
- Он, видимо, ищет меня, - сказала дама. – Это замечательный друг, мой неистовый горячий поклонник и спутник.
Слушая интересные рассказы женщины, Павел и Цветана были так поглощены, что совершенно не замечали дороги. Да, зачаровывать она умела!
Но вдруг дама остановилась.
 – А здесь, милочка, мы расстанемся с вами, - сказала она Цветане. – До вашего лагеря здесь рукой подать. Вот ворота. Вас там заждались…
Действительно, они и не заметили, как приблизились к железным лагерным воротам, за которыми в свете фонаря вырисовывался домик привратника.
- Да, как зовут нашу чудесную спутницу? – спросил Павел.
Дама картинно сделала книксен.
- Елизавета Генриховна Гильденбрандт  к вашим услугам.
Павел и Цветана назвали себя. Елизавета Генриховна улыбалась.
- Да, я давно догадалась…
О чём именно догадалась, она не сказала, так как в это время к ним приблизился человек.
- Это идёт Ипполит, наш привратник, - сказала Цветана.
- Цветочка, это ты? – спросил Ипполит.
- Я.
- О, ты не одна. Смотри-ка, кому-то ещё не спится… Тебя старший вожатый искал.
- Я уже иду. Полина детей моих уложила?
- Спят, как сурки.
Ипполит присмотрелся к Елизавете Гильденбрандт.
- Простите, это не вас здесь искали? Мужчина…
В это время из будочки привратника буквально выпорхнул высокий и худой человек средних лет в белом костюме, напоминающий птицу.
-Элизабет, наконец-то!
- Петер, вот мы и встретились.  Ну, где же вы пропадали, дорогой?
- Я вас совершенно обыскался, весь лес перевернул, под всеми кустами и камнями смотрел, госпожа.
 - Не волнуйся, я цела и невредима, вот только без каблука...Ну - с, продолжим путь?
Павел подошёл к вожатой.
- Цветана, пора прощаться. Я думаю ненадолго. Спасибо вам за сегодняшний вечер.
Цветана в ответ протянула ладошку:
- Это вам, Павел, огромное спасибо, что пришли. Как вас дети слушали! Было очень приятно прогуляться.
Белецкий на миг задержал её руку в своей.
- Заходите, не забывайте. Всем всего хорошего! – сказала Цветана, смущённо улыбаясь.
- Спокойной ночи. Обязательно приду.
- Спокойной ночи, милочка, - сказала, улыбаясь, Елизавета Гильденбрандт.
И, подхватив обоих мужчин под руки, растворилась в ночи.


Глава 4. Подозрения Коли. Путь в горы. Ночь у старого замка.

Павлу снился сплошной ковёр из цветов и трав, который колыхался от лёгкого ветерка. Горячие солнечные лучи нагревали цветущий луг, усиливая его запах. И вот на щёку садится какой-то жучок, вероятно, божья коровка, похожая на половинку округлого, будто лакированного мячика, оранжево-красного цвета с чёрными точками, как будто пятна на настоящем солнце. Павел пытается смахнуть жучка и просыпается.
Перед ним стоит улыбающийся танкист Фёдор. В руке у него ароматный цветок – ромашка, это им он щекотал Павла. Оказывается, Белецкий спал так глубоко, что пропустил завтрак.
Фёдор с усмешкой посмотрел на него и подмигнул.
- Рота, подъём! А ну хватит дрыхнуть!
- Да что же это такое... Поспать человеку не дадут... – пробурчал ещё сонный Павел.
- Давай, подымайся, солдат, а то уже процедуры начались и Филипповна будет недовольна. Ну что, хорошо погулял вчера? Вернулся, я слышал, поздно.… Ну, признавайся, где шатался?
Павел приподнялся на постели, сел, постепенно приходя в себя.
- Ух! Где был... А где я был? А, ну да -  в горах. Ушли далеко, заплутали…. Комету видели.
- Ух, ты!  Комету? А на празднике костра – то ты был?
- Был... Отличный был праздник... Слушай, давай потом.… Дай мне одеться.
- Давай одевайся скорее и в строй! – шутя воскликнул Фёдор, кладя ромашку на столик и выходя из комнаты.
Размявшись и отжавшись несколько раз от пола, Павел надел майку и штаны, повесил на шею вафельное полотенце, взял в холщовый мешочек бритву «Золинген», мыло, щётку, зубной порошок и отправился в умывальник, где он встретил ещё одного любителя поспать – военного журналиста Воронкова. Побрившись и искупавшись в душе, Белецкий вернулся в палату.
Фёдора уже не было. Павел увидел на тумбочке стакан чаю и бутерброд с колбасой. Он улыбнулся, догадавшись, что всё это добро поставил его приятель. Рядом приметил листочек бумаги, развернул. Фёдор писал о том, что уходит в город по делам и будет лишь вечером.
Машинально сунув записку в карман, Павел накинул рубашку и вышел на крыльцо.
День был солнечный и безветренный. Радио передавало песню «Утро красит нежным светом…».
Пройдя необходимое лечение, Павел пошёл другой, непривычной для себя дорожкой к морю, осторожно ступая по гравию между оранжевых скал.
 Внезапно туннель закончился, и он вышел на большой пляж, где загорало и купалось большое количество народа. В жёлтом песке играли дети, лепили куличики, рыли ямки и носили в вёдрышках воду из моря. Шипел примус, кто-то из отдыхающих тут же жарил рыбу, купленную у местных. Где-то ревела моторная лодка любителей понырять. Группа парней и девушек фотографировались в купальных костюмах. Худой лысоватый мужчина в очках загорал, рассевшись в шезлонге. Две полноватые дамы разлеглись под натянутым тентом.
Павел присел, подобрав на песке брошенную кем - то газету. Оглядел возвышающиеся громадой синие величественные горы. Вспомнился лагерь, светлые палаты, костёр, глаза ребят.… Вспомнилась Цветана, её готовность следовать за ним и смотреть какой-то там метеорит. У неё такие тёплые глаза и нежная рука. Он и сейчас ощущал эту руку.  Подумать только, дочь такого героического человека! Вообще, за прошедшие сутки он встретил много хороших людей. Полина, которой жаль детей - сирот. Этот директор лагеря, вспоминающий о прошлых годах, о палатках, о том, как варили кулеш.…   А как можно забыть вчерашнее знакомство с Елизаветой Генриховной Гильденбрандт! Удивительная, необычная, экстравагантная женщина…
Солнце стало припекать основательно, и он поспешил к воде.
С удовольствием поныряв в прохладных, слегка зеленоватых волнах, Павел вернулся в жаркую густую атмосферу.
Найдя место у грибка, и вновь подобрав газету, Павел погрузился в чтение. Запуск нового комбината, достижения колхозного строя в социалистической стране он просмотрел бегло. А вот тревожная статья. Из зала суда – о вредителях на одном из заводов Северного Кавказа. Шестеро - к расстрелу, остальным – различные строки заключения… Павел начал просматривать международные новости. Удав гангстеризма душит Америку. Нацисты предъявляют территориальные претензии…
Из чтения его вырвал мальчишка в тюбетейке.
- Дядя, вас там ждут. Просили подойти.
Мальчишка указывал на небольшое зонтичное кафе, притулившееся к горе, в котором отдыхающие пили прохладительные напитки.
Павел нехотя взял свои вещи и побрёл по горячему песку, обжигая ступни, к маленьким круглым столикам под зонтиками. Стояла очередь за минеральной водой и мороженым. Пришлось натянуть на себя хотя бы брюки, чтобы выглядеть поприличнее. Почему-то мелькнула мысль о Цветане. Войдя на площадку, Павел  осмотрел занятые места.
За крайним столиком человек в панаме поднял руку. Павел узнал Колю Мищукова, несмотря на то, что тот замаскировался ещё и тёмными очками.
- Садись. Держу место для тебя.
- Ты меня от отдыха отвлекаешь, -  нарочито  сурово сказал Павел.
- Ты смотри, какой ты пышный! – удивился Коля. - Так кажется у Гоголя в «Тарасе Бульбе»? Ничего, скоро пойдёшь, накупаешься ещё. Или не хочешь видеть друзей?
- А давай сейчас в море наперегонки! Или контрразведка не купается?
- Тише, не надо так афишировать. Садись. У меня просто времени нет, скоро машина должна подойти.
- Да тебя прямо как генерала возят!
- Должность такая. Что будем пить?
- Ничего спиртного я не буду.  Жарко. Боржомчику будешь?
Заказали пару бутылок минеральной воды.
- На самом деле я, конечно, рад тебя видеть! Как твои дела? – спросил Павел, залпом выпивая стакан  боржому.
- Да идут потихоньку. Не так, как хотелось бы, но идут, - ответил Коля, наливая воды в стакан. Отхлебнув, он пытался подставить лицо слабому ветерку.
-  Ищем, выявляем, обезвреживаем..., - тихо добавил он.
- Надеюсь, тех,  кого надо обезвреживаете?
Коля внимательно посмотрел своими ясными и чистыми глазами в лицо Павлу.
- Не беспокойся. Тех, кого надо. Избавляем от всякой нечисти советское общество. Конечно - лес рубят, щепки летят.… Но - разбираемся, если не виновен, отпускаем. Ты лучше скажи, как твоё здоровье, как отдыхается?
- Ничего, потихоньку восстанавливаю себя, - сказал Павел, откупоривая бутылку нарзана.
Павел кратко рассказал о своем посещении лагеря, о прогулке в горы.
- Представляешь, мы встретили ту самую удивительную даму, которую видели в поезде.
Колю особенно заинтересовала история с археологами.
- Стоп, стоп, стоп.… Так говоришь у костра сидели, в куртках. Без палатки.
- Ну да, какие-то странные археологи. Палатку не развернули, волновались отчего-то, переглядывались. Потом этот бородатый исчез так внезапно.
О странностях Елизаветы Генриховны, о том, как она ткнула зонтиком бородача, и тот исчез, Павел умолчал. Возможно, всё это просто привиделось ночною порой, да и Коля вряд ли бы ему поверил.
- Интересно, -  промолвил  задумчиво Коля. – А место это сможешь показать, где костёр был и археологи сидели?
- Думаю, да… Может, чуть поплутаю, но сориентируюсь на местности. Там ещё какие-то развалины темнели…
- А, старинный замок… Примерно знаю. Но всё равно сходим. Покажешь?
- Отчего же не сходить!
Коля вдруг резко поднялся, взглянул на часы.
- Ну ладно, бывай. Мне тут ещё в одно место надо. Иди, загорай, а после обеда я заскочу.
- Договорились.
Они пожали друг другу руки.
Павел посмотрел на обмякший от зноя пляж, и идти туда ему расхотелось. Знакомое со службы на границе чувство лёгкой тревоги вернулось к нему. Ощущение хрупкости и беззащитности мира не покидало его и тогда, когда он сидел на скамейке в тени лип и наблюдал, как женщины катили по плиточной дорожке детские колясочки. Павел купил на рынке немного винограда и пару персиков. Жёлтые, зелёные, оранжевые краски захлёстывали рынок. Он сел на лавочке в тени и поделился купленным со старым парикмахером, вышедшим немного подышать воздухом.

***
Павел, Коля и его сотрудник Корнеев долго поднимались в горы в поисках того самого места, где у костра сидели археологи.
 Удушающая жара плавила скалы, томила пыльные заросли.  На разогретых камнях застыли ящерицы.
В тени деревьев путешественники находили прохладные звонкие ручейки и омывали истомлённые лица.  Древняя земля застыла в оцепенении, дышала мерно и тяжело. На ковыльных курганах стрекотали цикады.
 Время от времени Корнеев извлекал для ориентации пожелтевшую карту. Наконец вдалеке под апельсиновыми лучами  появились заросшие развалины замка.
Павел не сразу нашёл то место, где пылал огонь – тогда, ночью, всё выглядело по-другому. Все следы костра были уничтожены, остались лишь примятая да обожжённая трава, разбросанные в разные стороны головешки. Никакой палатки, никакой археологической экспедиции не наблюдалось. Коля и его сотрудник долго осматривали местность, пока не обнаружили в буковой роще свежевырытую землю.  Всё было аккуратно разровнено, присыпано травой и листьями, но при детальном обследовании можно было обнаружить обгорелые ошмётки.
- Шпионажем попахивает? – предположил Павел.
- Видимо здесь у них были спрятаны парашюты. А потом, после внезапной встречи в лесу с вами, они их извлекли и сожгли, - строил версии Коля.
Жара уже начала спадать и с глубокой долины повеяло свежим ветром, когда они начали осмотр старого замка. Солнце медленно клонилось к западу.
Устав, они привалились к старой пыльной стене, открыв фляги и достав бутерброды.
- Развалины надо осмотреть как следует, – строго сказал Мищуков. – Сейчас уже темнеет, а батарей фонариков нам надолго не хватит. Придётся отложить до завтра. Предлагаю заночевать здесь, на этом плато.
- Ночевать на свежем воздухе это конечно здорово, да и мне не впервой. Вот только ночью здесь достаточно холодно, как бы рану не застудить. А ещё меня хватятся в санатории, нарушение режима, - сказал Павел.
- Ничего страшного. Завтра всё объясним. В конце концов, ты же мог пойти в город, там задержаться и заночевать у знакомых. Что касается раны – ляжешь поближе к костру, не простудишься…. Кстати, ты не интересовался, что в наших рюкзаках? Там есть кое-что на экстренный случай.
Василий Корнеев подлил масла в огонь:
- Тут и сколопендры, говорят, есть.
- Что за паника, лейтенант! Со сколопендрами надо быть осторожным и осмотрительным. Спускаться с гор в темноте не менее опасно.
В рюкзаках нашлась пара тёплых одеял. Решено было спать по очереди – один должен был дежурить у костра.

***
Ночью ветер усилился, охватил рукавами окрестные деревья. Зашелестел стройный кипарис, под сенью которого разместилась экспедиция.
Языки багрового пламени костра шумно заплескались, клонясь по ветру. Цикады умолкли, слышен был лишь шелест листвы да треск сучьев в костре.
Натянув на себя свитер и завернувшись в одеяло Корнеев, угревшись от жара, уснул.
Коля и Павел, сидя у костра, говорили о том, о сём, со смаком уничтожая консервы.
Звёзды наблюдали за ними с неба. Луна поливала серебром холмы и выщербленные стены развалин. В таком освещении они были схожи с мистическим замком вампира, который Павлу довелось видеть в  заграничном фильме.
Коля, внимательно посмотрев на Павла, выждав момент, спросил:
- Помнишь, мы говорили о твоём приятеле танкисте?
Павел удивился:
- О Фёдоре, что ли?
- Ну да. Ничего не заметил в нём подозрительного?
- Да нет, хороший парень, добрый товарищ. А что? Ты его в чём-то подозреваешь?
- Да есть мыслишки… Ты знаешь, что его фамилия Достоевский?
- Да ну!  Как писателя? Как-то не обращал внимания на его фамилию.
- Да, как писателя. Только тот Фёдор Михайлович, а наш  - Фёдор Кириллович. Между прочим, Достоевский - реакционный писатель6…
- А какое это имеет отношение к танкисту Фёдору?
- Никакого. Но странно, фамилию он почему-то не изменил.
- Ну и что же. Это же его право. Если на этом основании мы будем брать человека под подозрение, то как же мы будем жить дальше?
- Кстати, а что делал твой танкист в тот, вечер, когда ты был на празднике костра? – спросил Коля, как будто не слышав последних слов Павла.
- Не знаю. Быть может, ходил к дочери местного рыбака.
- К дочери рыбака?
- Да, он говорил, что познакомился с нею. И что, мол, хорошая девушка. Даже на рыбалку с её отцом приглашал.
- На рыбалку, говоришь? Ты вот что, если вдруг он опять на рыбалку пригласит – не отказывайся, съезди. И понаблюдай за этими людьми.
- Если будет возможность. Вот только специально наблюдать за ними, подслушивать как - то неудобно,  - сказал Павел.
- Но ты же пограничник. Знаешь, какая сейчас тревожная ситуация.
- А что, есть какие-то сведения? – спросил Павел, помешивая веткой в костре и прикуривая с ветки.
- Ладно, кое-что скажу тебе. В городе, на самой его окраине, в овраге была найдена мёртвая девушка. У неё в кармане нашли записку «Ждём в гостях у Сосновской». Навели справки. Сосновская – графиня. Ей принадлежал этот замок. Что значат эти слова в записке? Заинтересовались. А тут эта история с археологами. И где – возле развалин замка Сосновской. Может, здесь этих парашютистов ждали? – возбужденно говорил Коля.
Белецкий выкатил острой палочкой из огня картофелину.
- А что вообще известно об этом замке?
- Его построил ещё в восемнадцатом веке один из богатейших дворян – граф Сосновский, приближённый к самому Потемкину. Предки его были из запорожцев, но выдвинулись во времена царя Петра. Сосновский был необычным человеком, с причудами – пришёл на голую землю у моря и решил поставить здесь замок в западноевропейском стиле. Согнали крестьян, ломали в горах камень и строили очень тяжело, с жертвами, несколько человек погибло… Но всё это было очень давно. А его потомок промышлял рыбой и перед революцией умер. Остались его жена и дочь. Графиня – уже пожилая женщина, вела жизнь одинокую, в городе почти не появлялась. Все необходимые покупки делал немой слуга, да ещё кухарка.
- А где же дочь графини?
- Наталья Сосновская получила хорошее образование в Петрограде. Известно, что в двадцать первом году она была у матери.  Её видели во время обыска. Потом все они исчезли и больше о них ни слуху, ни духу. Скорее всего - уехали за границу… Правда есть одно странное свидетельство.  Год назад заблудившиеся туристы заходили в замок и как будто бы видели младшую Сосновскую. Она открыла им дверь и даже воды дала попить.
- Действительно странно. Что можно делать сейчас в замке в одиночестве? Тем более это здание производит впечатление нежилого.
- Вот это и стоит выяснить. Впрочем, после того случая с туристами здесь бывали люди. Они никого в замке не нашли.

***
Белецкий проснулся от чьих-то шагов.  Он явственно слышал шелест травы - как будто кто-то подкрадывался в темноте.
Павел приподнял голову. Костёр постепенно догорал.  Ветер чуть поутих, но не успокоился, иногда наскакивал порывами, неся запахи степи и влаги. Луна застыла, то укутываясь в темно-жёлтый плащ туч, то озаряя молочным светом развалины замка.
Белецкому показалось, что в окне уцелевшей башни горит слабый огонёк. Павел удивлённо моргнул, протирая глаза. Свет погас, будто и не бывало.
Корнеев, который должен был быть на посту, мирно посапывал у самого огня.
Павел всмотрелся в шелохнувшиеся кусты. Длинная тень от фигуры человека неясно угадывалась за ветвями.
Павел подошёл к кустам, чувствуя, как колотится сердце. 
На мгновение ветер утих, и звенящая сонными цикадами тишина застыла вокруг.
Павел медленно пошёл к подозрительному кусту, ощущая непривычную слабость в ногах, стараясь ступать мягче. Тень отодвинулась и переросла в тёмное, медленно уплывающее пятно. Было жутко до невозможности, жутко -  потому что непонятно.
- Кто здесь? - спросил Павел. И новый порыв ветра, прохвативший насквозь куст и нагнувший деревце, был ему ответом. Пятно скользнуло и исчезло.
Павел обернулся. Оказалось, что он отошёл от костра достаточно далеко, хотя помнил, что ступил лишь несколько шагов.
Багровый огонёк костра едва виднелся в синей дали. Павел пошёл назад к костру, но удивился, что место их стоянки приближается очень медленно.
 Липкий страх сжал сердце, и Павел побежал. Мелькала трава под ногами. Но внезапно он споткнулся то ли о камень, то ли о корень дерева и растянулся на траве, тут же ощутив её пронзительный запах. Подхватился по - солдатски, встал в полной готовности, превозмогая острую боль в боку. Оглянулся и изумился ещё более – он давно уже миновал костер, углубился в противоположную сторону, и огонёк слабо белел сквозь ветки.
 Павел бросился к нему, закричал и тут же влетел в пепельно - красную золу, разбрасывая багровые искры. Его крик и топот разбудили Колю Мищукова и его помощника. Те сразу подхватились.
Павел рассказал о том, что приключилось.
- Я видел тень человека там, за кустом. Он бежал.
Взяв фонари и приготовив оружие, они двинулись в сторону замка, туда, где Павел видел неизвестного.
Камни въездной очень старой дороги были выщерблены и выворочены - идти было трудно. В тишине лишь свист ветра казался чем-то живым и земным. Под ветром заполоскались густые деревья возле стен замка. Некоторые своими ветками пронзили стены и прятали ладони внутри замкового двора.
Дрожащие лучи фонарей осветили столбы разломанных ворот. При входе едва пробрались через балки и ветки, как-то занесенные сюда.
Вокруг было пусто, но что-то неясное и гибкое притаилось во тьме. Чувствовалось чьё - то присутствие. Не было сил даже говорить: глаза шарили в темноте за лучами фонаря, языки прилили к нёбу, глотки сдавленно дышали.
Что-то крылатое порхнуло над головами и растворилось в темноте.
Неистовая головная боль охватила, будто железный обруч. Коля, застонав, схватился за голову. Павел крепился. Сзади послышались сдавленный крик и падение.
Они обернулись, выставив оружие. Круги света зацепили лежащего ничком Корнеева. Видно ему стало плохо.
- Корнеич, ты что? Вася…
Павел и Коля поводили фонарями вокруг, но никого не было. Хотя присутствие какого-то существа или незримой силы всё же ощущалось.
Коля пытался говорить, но глотку его сжимало. Превозмогая тяжесть разболевшейся головы, он предложил Павлу:
- Давай поднимем его.
Они пытались подойти к лежащему телу, но, несмотря на небольшое расстояние, никак не могли к нему приблизиться.
Павел оглянулся. Они стояли уже почти около самого входа в дом, хотя прошли лишь шагов пять во дворе. Как они перенеслись сюда?
Тело Васи лежало теперь далеко у ворот, у самого входа во двор.
Всё казалось каким-то сном, чем-то нереальным, фантастическим.
Адская боль в голове едва не привела Белецкого к потере сознания.
Шатаясь от боли, Павел ухватился за стену, стал сползать вниз. Коля Мищуков подхватил его и потянул к двери.
Тяжёлая дверь вдруг медленно раскрылась, словно кровоточащая рана.
Мищуков осторожно вошёл в помещение, поддерживая Павла.
Пахло пылью и старой мебелью.  Коля осторожно опустил тело Павла на пол, затем осветил фонариком комнату и вздрогнул. Луч выхватил из темноты чёрную массу тела и в ней - выпуклые, блеклые, с красноватыми искорками глаза, которые тут же закрылись тонкой рукой с острыми ногтями.
- Кто вы? – вырвалось у Коли. Потом, изнывая от боли в голове, он всё же обшарил лучом стену, осветил неизвестного и прошептал:
- Помогите, товарищ.

Продолжение следует.

Иллюстрация С. Письменной.