Пять дней в Одессе

    Предстоит командировка. В Одессу.  Кто поедет?  Кто хочет?  Никто не хочет.  Чувствую, что я хочу, но вида не подаю.
На флоте не принято потакать желаниям подчинённых. А поехать, чувствую, очень даже хочется, тем более и Николаев рядом, и его бы посетить неплохо было бы,  навестить своих  родственников
  Предлагаю себя, так как единственный холостой на кафедре. Ничем не связан, не повязан. Начальник кафедры обрадовался.  А я, за героизм, прошу посетить ещё и Николаев. В инсти-тут  Николаевский, кораблестроительный заглянуть, опытом поделиться. Конечно, конечно, очень даже нужно посетить Николаев, соглашается  начальник. Тут же и дело нашлось для Николаевского института.
- А подпишет ли командировку проректор?
- Конечно, подпишет.  Это же не в Ленинград вам ехать, где  ваш дом есть. Там же негде вам остановиться? Значит, подпишет.  Хоть на край света, лишь бы неудобств было побольше. Проректор, почему-то очень переживал, когда я ездил в Ленинград.  Всё  думал, что я домой езжу.
   Итак, прихожу я к проректору - суров и мрачен. Я давно  хотел к нему зайти, для примирения. Мужик-то он совсем не вредный. Просто заклинило его, - думал,  что  я  в  Питер  езжу  для  развлечения.
Это со мной хотела познакомиться одна женщина,  секретарша, и не знала,  как это лучше сделать, вот и сказала проректору, что я  в  Питер езжу домой, как бы на отдых. Ну что ж, каждый решает свои проблемы по-своему, кто-то по привычке доносами.
Вхожу я в кабинет:
  -Здравствуйте.
  - Что, совесть замучила?
  - Нет, что вы, не замучила.
  - Что, совсем её нет? 
  - Есть, есть, но не замучила. Я к вам давно собирался зайти, из солидарности. Как узнал, что вы в общество трезвости не вступили, так и проникся уважением. Я ведь тоже в него не вступил.
  Смягчился, вижу.  Улыбнулся. Ну, значит, лёд тронулся.
- Что у вас, - спрашивает? 
- Да вот, в командировку гонят. Уж так ехать не хочется, да и здесь работы много. Ну, про-сто сил нет, как не хочется.
- Сил нет? Это хорошо! Значит надо ехать! Вы же человек военный, умеете подчиняться обстоятельствам.
- Так точно, умеем! 
-Вот и хорошо, поезжайте.
А я и сам знаю, что хорошо, впереди-то Одесса, да ещё и Николаев  в придачу.
На радостях бросился в кассы. Очереди нет. Да и откуда ей взяться, если глубокая осень на дворе, ноябрь уже наступил давно. Просунул голову в окошко:
-Мне в Одессу.
Выдал всю информацию, в таких случаях положенную. Выкассирил  мне принтер билетик. Что-то очень дешёвый, всего 15 рублей. Ну, что же,  жизнь становится лучше, жить стано-вится веселее, всё-таки живём-то мы в эпоху развитого социализма. На всякий случай про-верил билетик, всё совпадает. Единственно, на что не обратил внимания, это куда я еду. А  чего смотреть-то,  я же сказал в Одессу, до Нью-Йорка поезда ещё не ходят. Приехал к по-езду, сдал билетик, сказал, что в Одессе я его забрать должен. Проводник удивился, но промолчал. Мало ли, какие психи в поездах ездят. Прошёл в вагон  занял  своё место. Мои соседи оказались одесситами, народ очень весёлый.
Одесса будет следующим вечером, ехать почти сутки.  Легли спать. И неугомонные одесси-ты - тоже.
В пять утра стук в дверь: предупредили, что подъезжаем.  Куда - не сказали. Хорошие шутки. Наверное, одесские. Сплю дальше. В 06.00 распахивается дверь, и уже орут: «Приехал!»  Кто приехал? Оказывается, что это я приехал. Опять шутки.  Куда я приехал, по-вашему. По ихнему получилось, что именно я приехал и приехал в столицу Украины, город Герой Киев.
Ну. ладно, хватит шутить. Собираюсь снова заснуть. А меня уже за ноги стягивают, на мою полку уже желающий есть и намеревается тоже улечься поспать. Проводник в нос билетик тычет:
  -Это ваш?- спрашивает.
  -А чёрт его знает. В купе темно, ничего не видно. Всех в купе разбудили. Никто, правда,  не в обиде. Одним словом, - Одесситы. Я извинился и с пламенной речью к ним обратился:
 -Товарищи, за сколько вы в Одессу едете»?
 - За 23 рубля, - отвечают. Тут я стал догадываться, почему жизнь краше становится. За 15 рублей можно только до Киева доехать, а до коммунизма ещё далековато. Ну, компьютер с принтером!  Погоди!
После моего заявления, что я в Одессу еду и с места не сойду, а их министра, путей наших, вместе с компьютером к стенке поставить надо, от меня отстали. Поезд тронулся.  Правда,  место освободить пришлось, человек-то пришедший не виноват.  Отыскал бригадира, за билетик доплатить  пришлось. Зато потом мои моральные издержки окупились - ехал до самой Одессы в купе один.
  Вот и Одесса. Марш гремит на весь поезд. Выхожу на перрон. Где я? Где угодно, но только не в Москве. И это точно. Возможно, даже в Ленинграде. Родным чем-то повеяло.  То ли культурой, то ли морем.  Здравствуй, Одесса!
 Мне всё объяснили, как проехать до института, куда я и направлялся, где и ночлег можно найти. Быстро доехал я до места. Правда, за две остановки я вынужден был сойти с трамвая, так как вожатому показалось, что мне надо ехать в другую сторону. Я вышел,  мне разъясни-ли, что я, все-таки, приехал к месту,  куда  и ехал, а дойти теперь можно и пешком.  И  я  по-чувствовал,  что  это  и  есть Одесса... 
   Мест свободных в общежитии не оказалось. Но для гостей Одессы что-нибудь  да найдут. Две ночи в изоляторе при студенческом медпункте ночевал. Там ещё два таких же «больных» разместились, весёлые ребята, из Донецка. Позже поняли, что морской офицер заслуживает лучшего, и перевели меня в освободившийся «люкс»: с двумя комнатами, душем и туалетом, с полуцветным телевизором: первая программа цветная, остальные черно-белые.
Днём, часов до 12.00 рабочие вопросы решал. А после 12.00 - Одесса, Чёрное море. Уже ко-нец ноября, а Одесса вся в зелени утопает, тепло.
Гамбринус! Это та самая пивная, которая «открылася», когда-то на Дерибасовской. Там, где собиралася компания блатная.  Там, где когда-то кого-то побили кием. Спускаюсь с волне-нием вниз. Сводчатые потолки, мрачновато. Но вот, глаза привыкают. Куда же я попал?  В какое время?  Маленький- лысенький, но совершенно сытенький, не как в 20-е годы, совершенно еврей, со скрипочкой, нарисовался во мраке. Играет - на совесть. А если ему в карман положат, так и совсем расстарается. Когда я вошёл, он очень уж старался, наверное, только что ему положили в карман: «На Дерибасовской открылася пивная, там собиралася компания блатная...»- гремело через усилитель в сопровождении скрипки и расстроенного рояля.
Ну, как тут уйдёшь,  не  испив кружечки пива? А тут ещё подходит ко мне человек и прово-жает меня на свободное место.   Место на табурете за декоративной пивной бочкой, и одна, и другая, и третья кружки пошли. И так можно было бы ещё очень много выпить. Скрипочка просто завораживает. Опять положили в карман, и я слышу: «Эту мелодию Миша исполнит для Аллочки с Шалашного». Прозвучала мелодия 20-х годов. А потом: «Для гостей из Ялты»: «Одесса, жемчужина у моря...  Есть в Одессе рынок. Называется Привоз. Там вы купите всё.  что вам угодно. И даже паровоз...»
И они правы: кооперативная деятельность там развита прекрасно. Продается всё и везде.
Идите, идите сразу же в Гамбринус, как только приедете в Одессу. Одно только условие: не говорите дурно о футбольной команде «Черноморец» Лучше молчите и слушайте. После нескольких кружечек, глядишь, и проникнетесь, и забудете про свои «Зениты» и «Спартаки». Если молчать не можете и вам необходимо общение, то скажите, что Марадонна, Пеле, Бло-хин, - это мелочь какая-то, из дворовых команд - и дальше будете пить бесплатно.
После Гамбринуса  про Аркадию не забудьте. Дворцы, дворцы и всё кончается на кольце пя-того  номера трамвая и седьмого троллейбуса - парком на берегу моря.   Это Аркадия.
Институт и моя гостиница  как раз в Аркадии находились. 
  Управившись с делами, иду к институту через скверик. Навстречу с разводным ключом в руке кудрявенький одессит движется. Затормозил возле меня. Я шёл в форме. Ну. думаю, начнётся сейчас: как он плавал, где воевал, как бескозырку носил чуть-чуть набекрень. А по-том: «дай гривенник».  Принял он меня за ровесника своего, как позже выяснилось. Правда, выяснилось и то, что я лет на десять помоложе его.
Первые его слова заставили меня тоже притормозить, а потом и совсем остановиться. Ну, думаю, сумасшедший, да ещё с огромным разводным ключом в руке. Ну и ситуация. А начал он со слов: «Генералиссимус Суворов разворачивался форштевнем на крутую волну, ложась курсом на Кронштадт...» И так минут на двадцать без передышки. У меня понемногу отлег-ло. Стою улыбаюсь. Родным и близким повеяло - Соболев, «Капитальный ремонт».  А он дальше лист за листом шпарит. Я,  конечно, на память не помню эту книгу, но чувствую, читает он прямо по тексту, строка за строкой. Вот это колорит, вот это память! С такой-то памятью, да разводной ключ?  После декламации всё и прояснилось. И кончилось тем же, чем у нас начинают. Но как?   Красиво, по одесски.
А был этот кудрявенький моряком, я угадал. Но моряком он был торгового флота, в гору шёл. А теперь:- Старый потс /это я цитирую/,  бегаю по санаториям, унитазы привинчиваю». А ведь немного оставалось. До чего немного, я не понял.  Но уточнять не стал. Говорит, обстоятельства помешали. Какие, умолчал. Вряд ли пьянка, скорее всего, параграф пятый под-вёл.
Да, в нашей стране есть два города: это Ленинград и Одесса.
  Да  и  во всём мире, пожалуй,  всего-то  три, ещё Париж, возможно. 
Что ни дом, то памятник. Один красивее другого. Вот голубой стоит, дом я имею ввиду, в три этажа. Лепнина белая кружевная. На втором этаже балкон огромный, с прекрасной литой решёткой. А в глубине балкона?.. Ну, я вам скажу, женщина стоит, из белого мрамора, со-всем ни в чём, на цыпочки встала, рука вперёд выбросила, - солнце встречает. А дом-то жилой.  Дааа, живут же люди. Кому-то счастье привалило: с такой бабой, на одном балконе  жить.
Говорят, что ещё при дюке Ришелье и позже, при де Рибасе, одесситы сказали, что у них должно быть если не лучше, то не хуже,  чем  в  Питере  или  в  Париже. Что не хуже? А всё.  В частности, театр Оперы и балета.
И действительно, они до сих пор стараются в том же духе. И стадион у них хорош и универ-ситет, это уже современные постройки. Одессу они называют не иначе, как «Жемчужина у моря», особенно выделяя Аркадию. Это что-то вроде большого парка, выходящего к морю.
Иду я одесскими улицами, Жванецкого вспоминаю:  «Ну, Одесса, ну покажи, я же жду, где твой колорит и юмор»?
И она показывает.
Да, совсем отвлёкся, я же не закончил нашу встречу с кудрявеньким, с ключом разводным. Процитировав ещё несколько страниц, совсем уж неожиданно: «Пойдёмте, я вас кофеем угощу,  а  потом  вы меня - пивом.» 
Так вот оно, как? Нет, совсем не по нашему. Так, пожалуй, только в Одессе бывает. Кончи-лось-то всё тем же. А как начиналось?
И захотелось мне с ним пойти и пивом его угостить, «Капитальный ремонт» послушать, который он знает весь наизусть.  Подожди, говорю, я только переоденусь, не могу же я в форме в пивную, идти. И тут опять не по-нашему: «Работа превыше всего». Наверное, человек уже совсем перестроился или в кооперативе работает «Одесунитаз». На этом мы и расстались.  А я, переодевшись, к морю пошёл, прекрасные яблоки вместо обеда жуя.
   В парке, у самого синего моря ларёчек стоит, а рядом парень стоит, тоже кооператор, видимо. Длиннющий парень и худющий, а пальцы у него музыкальные - длинные.
Парень кричит, публику призывает: «Болгарское спортлото!»
«Болгарское спортлото!»  Почему Болгарское, не понятно.
«Болгарское спортлото! Выигрываете вы, выигрывает ДОСААФ, деньги идут на развитие технических видов спорта».  «Спешите, спешите! Выигрывают все!»  И народ налетает и сходу начинает выигрывать: по 25, по 50, по 100 рублей.  Подошёл и я. Ой, как просто выиг-рать-то.  Надо для  начала  дать свои 25 или 50 рублей. И тут же получаешь в два раза больше. Долго стою и наблюдаю, ой, как просто всё. А парень-то проиграет так всё. Все почти выигрывают у него.  Какой же я наблюдательный, каждый раз вижу под каким напёрстком шарик находится. А парень, лопух просто, когда остаются два напёрстка, он ещё и по сторонам смотрит, а другие, шустрые успевают подсмотреть. Глядя на проигравшую даму, я подумал: а не показать ли свои способности.
Я всегда считал себя наблюдательным. Возможно, я просто избранный?  Парня тоже жалко стало, дурят его, подсматривают.  И  ДОСААФ  наш жалко стало.
Вот подходит мужичек, по всем повадкам чувствуется, что скряга. Все расступаются, всё внимание на него. А скряга за 30 секунд проигрывает и 25, и ещё 50 рублей. Да он ещё и растяпа невнимательная. А тут и другого скрягу разобрало. Перед ним тоже все расступились. Тоже, видимо, избранный, наблюдательный. Этот наблюдательный за 1минуту и 20 секунд, отдаёт 25, затем 50, от жадности и жажды отмщения ещё 100, и ещё 100. Ну и правильно, жадность должна быть наказуема.  Проигравший, посерев, удаляется в сторону моря. А длинный растяпа бросает в сторону дощечку и исчезает неожиданно, да и парнишки, которые всё время подглядывали, рассыпались по сторонам. Кто в ларёк торговать, кто к ларьку попить и так далее. Оказалось, что милиционера напугались, вот чудаки: на ДОСААФ работают, какую пользу приносят.
Через некоторое время опять все в сборе. И тут я понял, что не очень-то мне и нужны 50 рублей.  Позже рассказали, что в аэропорту «ДОСААФ» может за одну игру до 1000 рублей выиграть. А за день?   День большой, а дураков-то ещё больше.  Дураков надо учить. А жадность наказывать.
В выходной эти хлопчики ещё и королеву выпустили- для приманки. Ну и королева! Ну и красавица! Пешком до Китая за такой можно уйти, оставляя на пути и зарплату, и  аванс, и наследство, и  все имения. Да, красоты такой я давно не видал. Хорошо, что за показ они ещё деньги не догадались собирать.
Но, вот, пять дней и прошли.  Спасибо,  Одесса!  У тебя всё в порядке!  У тебя всё на месте!  Будет, что вспомнить и рассказать.