Час пик

- Хорошо, в 18.30 в центре зала. До встречи, - и мобильник, под звонкий вжик молнии,  исчезает в кармане.
Сегодня сказочно везёт с транспортом. Даже вечерняя сутолока не помеха, и я оказываюсь в назначенном месте раньше времени на целых двадцать минут.
Час пик. Суета человеческого муравейника. Ищу стенку или уголок, который можно заполнить своей узкой спиной и не мешать людскому потоку. И чем занять себя эти внезапно свободные минуты? Читать абсолютно невозможно – то и дело кто-нибудь цепляет, задевает – и глаза соскакивают с читаемой строчки. Слушать музыку тоже трудно – ревущий перестук прибывающих и уходящих поездов вырывает аккорды и гармонии прямо из наушников. Значит, буду просто глазеть по сторонам.

Короткая пауза между поездами дробится громким цоканием острых каблуков и разбегается эхом от гранитно-мраморной поверхности  вестибюля. Спешащие пассажиры оборачиваются на звук.
Она идет, гордо выпрямив спину, ровными элегантными шагами.  В меру строгая прическа, неброский макияж, короткое полупальто, сумочка в цвет, прямая темная юбка до колена – все это лишь фон для новых красных сапог, нежно охвативших стройные икры. Мыски сапог поблескивают счастливыми искрами в свете станционных фонарей. Еще бы – им досталась такая достойная хозяйка. Не дай обувной Бог оказаться на ногах идущей чуть впереди самки человека. Джинсы с трудом вмещают в себя её налитые ляжки и крепкие икры, несущие всё это добро. Бедные ботиночки. И как они выдерживают такое давление? 
Встречные мужские кроссовки и ботинки чуть замедляют свой бег: какие-то возле ботиночек, а другие рядом с красными сапогами -  иногда разворачивая своих хозяев в  желании полюбоваться на такую разную женственность. Вдруг китайский ширпотреб с надорванной  подошвой  кусает красную итальянскую кожу.
- Хам! – в один голос возмущаются хозяйка и её дорогая обувь.
Дешевые кроссовки стыдливо отскакивают на ступеньку перехода другой станции и убегают вверх, вверх, вверх…

Поезда с двух сторон прибывают одновременно, и пестрая толпа устремляется к эскалатору. Поцелуи, скользящие прикосновения ненадолго встретившихся курток, шубок, толстовок – верхняя одежда ловит короткий миг встречи друг с другом, сливаясь в шелестящем экстазе. Made in Russia прижимается камуфлированной раскраской к узорчатой made in Italy. Черная кожа косухи, заботливо укрывает дешевый вьетнамский текстиль от презрительных взглядов французского кашемира. Пока лента эскалатора несет всё это многообразие в своих узких ладонях, темно-серый свитер успевает нашептать розовому пуховичку уйму комплиментов, а коричневая замша дамского пиджака получает пару безобразных царапин от крикливой молнии завистницы из кожзаменителя. А чем это кончится – мне не видно, отбеленный свод зала закрывает от меня финал эскалаторных страстей. Но я не сильно огорчаюсь по этому поводу. В конце концов, для меня намного важнее люди, а не их цветные обертки. Люди, люди, люди…

Кто-то бежит,а кто-то еле переставляет натруженные ноги. Один спешит вправо, другой – влево. Крепкие стены,  узкие дорожки переходов между станциями и подходов к поездам упорядочивают это броуновское движение человеческих элементов. Кто знает, может нечто подобное творится внутри каждого из нас. Несутся по туннелям вен и артерий железные вагоны эритроцитов, забитые под завязку пассажирами – молекулами кислорода или углекислого газа…   Отбивают по станционному полу четкий ритм берцы патрульных лимфоцитов, выхватывая из толпы нелегальных эмигрантов с просроченными визами или вовсе без документов и отправляя их на нейтрализацию. В мире людей – в бетонный бокс дежурной части, в микромире  - в надежный белковый кокон, изолирующий общественность от возможной опасности. Так ли это? Мне хочется закрыть глаза, чтобы получше представить своё «внутреннее метро», но телефон в кармане выдает череду вибросудорог.
- Да, я на месте…  На сколько?...  Пять минут?... Подожду, конечно! До встречи, - и мобильник, под звонкий вжик молнии,  исчезает в кармане…