Гости особенного дома

Для него настолько были важны границы его дома - видимые и невидимые, что он морщился всякий раз, когда из-за стен до его слуха долетали голоса ссорящихся или что-то бурно празднующих соседей. Они словно вихрем врывались в его обиталище, нарушая гармонию слоев его домашней жизни, доподлинно понятной лишь ему. Тщательно выстроенной именно им. Для себя.

Он любил гостей, но попадали к нему лишь избранные, хоть часто о своей избранности они сначала не догадывались. Все было легко и просто - воздушное гостеприимство, уважительность к гостю, внимательность к его желаниям. И лишь через час-другой гость начинал замечать, что это не просто привычное радушие учтивого хозяина, что это внимание именно к нему. Что эта уважительность далеко не поверхностна, что она затрагивает все, что бы ни делал и ни говорил гость. Это понимание иногда сначала настораживало, а потом всегда создавало пространство для расправления плечей.

От созданного хозяином уюта дышалось легче. В какой-то момент темы за чаем становились другими и сам чай тоже был каким-то необыкновенным травяным сбором, настраивающим собеседников на особый лад.

Гостям этого дома хотелось возвращаться сюда снова и снова. Но делать часто этого не стоило. Общение здесь, возникающие переживания были чувствами гурманов - поглощающих их тонкими струйками и рождающих такие же - выверенными порциями. Такое сокровище уносили домой, как ценность - переваривать дальше и усваивать в тишине и спокойствии, с наслаждением.

И сам хозяин, закрывая за гостем дверь, часто на минуту опирался на нее спиной и закрывал глаза. Вдыхал глубоко будто оживший воздух, густо насыщенный новыми эмоциями, оставшимися в пространстве от долгого разговора за чаем. И лишь затем, медленно выдохнув, шел дальше жить. А сам вечер становился украшенным будто еще одним тончайшим произведением искусства, очертания которого зыбко проступят лишь при следующей неспешной беседе длинным вечером в теплом доме.