Танечка

        Сорок пар глаз с нескрываемым любопытством смотрят на неё. Она для них новенькая. Дети не знают, чего ждать от  молодой  учительницы.  А вдруг злющей окажется! Для Татьяны они – тоже загадка. Надо постараться поскорее запомнить их имена. Это не просто – учеников много. Но не это главное. Необходимо изучить характеры, привычки, способности, увлечения, то есть всё то, что делает человека личностью. Какие первые слова сказать? Это важно. Очень важно. И вдруг сказала:

        – Ребята, а вы любите баловаться?

        В классе повисла тишина, приправленная недоумением.

        – А я люблю. Честно. Правда, только тогда, когда сделаю всё, что необходимо. Давайте поступим так: если справимся с учебным материалом быстро, то сэкономим время. Значит, в конце урока сможем поговорить о наших делах, поиграть или почитать что-нибудь интересное. Ну, как, договорились?

        – Да! – дружно откликнулись третьеклассники.

        – Молодцы! Зовут меня Татьяна Михайловна. Вы уже знаете, что теперь я буду вашим учителем. Сейчас по расписанию урок русского языка, и если одолеем суффиксы за тридцать пять – сорок минут, сможем заняться тем, чем захотим. Годится?

        И опять дружное «да-а-а» прокатилось по классу.

        Ученики, действительно, постарались усвоить грамматические премудрости быстрее и, записав в дневники домашнее задание, пожелали услышать что-нибудь страшное – престрашное.

        Татьяна призадумалась, но ничего из «страшилок» припомнить не смогла. А время шло…

        И она неожиданно для себя, стала сочинять... страшную историю, на ходу придумывая имена своим героям и заставляя их совершать невероятные поступки.

        Малыши притихли, ловя каждое слово, и, когда прозвенел звонок, сидели, не шелохнувшись, вместо того, чтобы сорваться со своих мест, обрадовавшись долгожданному сигналу, возвещающему о  свободе от учебного рабства на этот день.

        – Урок окончен, друзья мои. Ведь мы уже друзья?

        – Друзья! – закричали мальчишки и девчонки, окружив её со всех сторон.


        Теперь уроки для ребят стали пролетать на удивление быстро. Ради нескольких последних минут урока, когда ребятишек ожидала интересная игра или что-нибудь не менее захватывающее, они научились концентрировать свое внимание, быстро запоминая и более прочно усваивая новый материал. Их работоспособность увеличилась. И даже Мишка Митькин, известный на всю школу прогульщик и забияка, перестал опаздывать на уроки.

        Учителя предупреждали молодую учительницу, что за ним нужен беспрерывный контроль, иначе такое выкинет, что до директора дойдёт, и тогда выговор классному руководителю обеспечен. На счету у Митькина было уже немало разбитых школьных окон,  драк с мальчишками  из  соседних  классов, в которых он не всегда был победителем, прогулы уроков и многое другое.

        Татьяна не раз задумывалась над тем, что заставляет мальчика так вести себя, и постепенно пришла к выводу, что  ему  не  хватает  внимания со стороны взрослых. Родители всё время в командировках, а их сын, в основном,  находится под присмотром  дедушки.  Видимо,  Миша  привык к тому, что его постоянно  ругают,  и  поверил,  что он, действительно, «плохой». И ещё ему не хватает ласки. Надо хвалить ребёнка. А за что? Зацепиться не за что. Надо что-то придумать.

        Однажды, на очередном воспитательном часе, который посетила завуч, Татьяна Михайловна все- таки нашла повод, чтобы похвалить Митькина:

        – Ты хорошо загорел за лето. До сих пор загар держится.

        Мишка сначала удивлённо захлопал красивыми длинными ресницами, а потом как-то неуверенно улыбнулся. Он не привык к тому, чтобы его хвалили.

        – Где тебе удалось так загореть?

        – Мы с моим дедушкой на рыбалку несколько раз ездили, – охотно объяснил обрадованный похвалой мальчуган.

        – И ты уже рыбу ловить научился?! Здорово! А я вот не умею.

        – Я могу вас научить, Татьяна Михайловна, – радостно воскликнул маленький рыболов.

        Он был счастлив. Его похвалили перед всеми этими задаваками и ябедами и даже перед Антониной Петровной, которая его не любит. Мишка всегда это чувствовал.
 
       
        Через некоторое время, выставляя четвертные оценки, Таня отметила, что успеваемость заметно повысилась: стало больше отличников и, так называемых, «хорошистов».

        Родители нарадоваться не могли. Между собой они ласково называли Татьяну Михайловну Танечкой и охотно откликались на все просьбы молодого классовода, связанные с учебно-воспитательным процессом.

        А ребята всегда встречали свою учительницу, отбирали тяжёлую сумку, чтобы помочь донести; ссорились между собой за право идти рядом с ней, а, если повезёт, то взять её за руку. Ребятишки толпились вокруг неё, пытаясь рассказать о чем-то своём, радостно заглядывая в глаза. Она уже любила их всех, и, похоже, эта любовь была взаимной.

         Иногда они ставили Татьяну в тупик. Каждый пытался угостить чем-то вкусненьким: конфеткой, яблочком…, то есть тем, что им клали заботливые родители в портфель. Таня благодарила, но отказывалась, объясняя, что всё это дети должны съедать сами. Ребятишки огорчались отказом до слёз, а потом стали делать это тайком. На учительском столе уже с утра лежала всякая вкуснятина, а дети хитро улыбались, понимая, что теперь определить угощающего невозможно. Так они выражали свою искреннюю любовь.

        Обижать детей не хотелось, но из этой ситуации надо было срочно найти выход.

        Однажды Таня сказала:

       – Хорошо, сдаюсь, я возьму ваши угощения…

        – Ура! – захлопали в ладоши ученики.

        – Но, – продолжала она, – когда мы сегодня пойдём в кино, я каждого из вас угощу мороженым. А вы больше не будете исподтишка подкладывать то, что дают вам мамы и папы. Вы ведь не хотите, чтобы, съедая всё это, я стала толстой и неповоротливой. Мне тогда лень будет играть с вами, читать вам книги…

        Ученики неохотно согласились.

        В тот день ей пришлось работать во вторую смену. Заболела воспитательница группы продлённого дня, которую посещали почти все ребята 3-А класса.

        После обеда в школьной столовой, дети поиграли на свежем воздухе и отправились в класс готовить домашние задания по всем предметам.

        В основном, все справились с уроками самостоятельно, и только Митькину понадобилась помощь – он не мог написать изложение. Татьяна помогла ему наводящими вопросами и, в результате, у мальчика получилось хорошо.

        Подводя итог дня, она похвалила работу Михаила и даже продемонстрировала её  перед  всей  группой. Реакция  ребят  была  весьма  неожиданной. Никто не порадовался за одноклассника, а круглая отличница Ниночка Сапрыкина обиженно надула губы и, чуть не плача, спросила:

        – А почему вы его хвалите? Разве его работа лучше моей?

        – Видишь ли, дружочек, ты всегда домашние задания выполняешь отлично. Миша же впервые так хорошо написал. А ведь ему было труднее, чем тебе. Ты умная, хорошая девочка, только надо научиться радоваться успехам товарищей.

        Татьяна Михайловна обратилась к Митькину:

        – Сходи, пожалуйста, к завхозу и попроси у него мел.

        Когда мальчик ушёл, она с видом заговорщицы предложила ребятам:

        – Ребята, давайте поможем нашему Мише  вырасти  хорошим  человеком. С сегодняшнего дня будем стараться замечать всё то, что у него получается хорошо, и обязательно хвалить его за это. А если Михаил сделает что-то плохое, мы ругать не будем, а начнём сильно–сильно огорчаться и жалеть его, как будто Митькин заболел какой-то тяжёлой болезнью. Договорились? Только это наш секрет. Надеюсь, нас никто не выдаст.

        Всем эта идея понравилась, и дети включились в игру.

        «Если есть игры обучающие, то почему не должно быть игр, воспитывающих малышей?» – подумала учительница.

        Как только мальчишка явился с мелом, староста класса громко поблагодарила его:

        – Миша, спасибо тебе. Ты выручил всех нас.

        Теперь мела хватит на несколько дней.

        Мишка, довольный  собой,  сел  на  своё  место и принял позу примерного ученика, положив руки перед собой. Ему хотелось, очень хотелось быть образцовым в ту минуту.



        – Мерзавец! Маленький, а уже мерзавец! Что он на этот раз натворил?! – воскликнула,  вопрошая,  завуч  младших  классов  специализированной  школы с углублённым изучением английского языка, спросила, ни к кому не обращаясь, потому что рядом в этот момент никого не было.

        Через большое окно своего кабинета она увидела, что Сергей Русланович, директор самой престижной школы в городе, ведёт за ухо сопротивляющегося Мишку Митькина. Значит, гадкий мальчишка допёк чем-то окончательно.

        Антонина Петровна понимала, что скоро будет вызвана на «ковёр» из-за этого… мерзавца (а  как ещё прикажете его называть?!) и получит нагоняй за плохо поставленную воспитательную работу в начальных классах.

 «Надо привести себя в порядок», –  подумала она и подошла к большому овальному зеркалу, висящему на стене.

        В зеркале отразилась очень тучная, маленького роста, с пухленькими ручками женщина, фигура которой не давала возможности определить возраст. Зато лицо – без единой морщинки, но сейчас оно покрылось багровыми пятнами. С ней это всегда случалось, если приходилось нервничать.

        Антонина достала из сумки пудреницу и ловкими,  привычными  движениями  нанесла  слой пудры на покрасневшее лицо.

        Серго,  он  же  директор  (так  его  называли все: и ученики, и учителя – за глаза, конечно), действительно, минут через пять пожелал её видеть, послав за нею секретаршу.

        Прихватив сумку, заведующая учебной частью вышла в узенький коридорчик и заперла дверь на ключ. Внутри клокотала не выплеснутая до конца злость: «Ну, маленький гадёныш! Ну, мерзавец! Я тебе покажу!»

        Она сама не знала, что собирается показать Митькину, уже почти ненавидя парнишку, кипя от возмущения и негодования по поводу омерзительного поведения этого… этого… ну, да, конечно же, мерзавца…

        Уже более двух лет учителя мучились с дрянным мальчишкой, что только ни предпринимали, борясь с его ужасными поступками (вернее, проступками), и эту борьбу всегда проигрывали. А с него – как с гуся вода! На следующий день жди опять каких-нибудь сюрпризов: то из рогатки начнёт стрелять по электрическим лампочкам, висящим на уличных столбах, то вещи учеников спрячет, то девчонок дразнит и за косички дёргает, то… Ни дня покоя!

        Антон, то есть Антонина Петровна, вздохнула (ну, да, и у неё было прозвище – за жёсткость характера её женское имя ученики переделали в мужское). Она и сама не раз слышала, идя по коридору в очередной класс на проверку знаний, как данное ей с рождения имя, но теперь в мужском варианте, выкрикивал какой-нибудь ученик, предупреждая остальных:

        – Антон идёт!

        В школе её боялись все. Ходили слухи, что даже сам Серго тоже слегка побаивался своей подчинённой. Но это только слухи. А жаль! Антонина ещё раз тяжело вздохнула, всколыхнув грудь шестого размера, и с притворно–бодрым выражением лица толкнула дверь директорского кабинета.

        – Вызывали, Сергей Русланович? –  сделав вид, что не догадывается о том, по какому поводу её пригласили,  спросила  завуч  и,  приподняв брови, словно удивившись присутствию Мишки, всплеснула руками:

        – Ты опять тут?! Опять тут… – запнулась она, подбирая подходящее слово (ну, не  мерзавцем  же  его  назвать  при  директоре – непедагогично как-то).
– Несчастье наше, – наконец нашлась заведующая учебно-воспитательной частью.

        Директор с любопытством взглянул на неё и поинтересовался:

        – Как вы думаете, что придумал ваш подопечный на этот раз? Вижу, что не догадываетесь. А вы в свою сумку когда последний раз заглядывали? Там всё в порядке?

         «Зарплата!» – пронеслось  в  мозгу. Уже  без  всякого  притворства, встревожившись не на шутку, стала нервно рыться в поисках кошелька, набитого мятыми, красноватыми десятками с изображением Владимира Ильича Ленина.

        Сегодня учителя получили зарплату за прошедший месяц.

        – Не ищите. Вот это, – Сергей Русланович положил на стол знакомый предмет, – я изъял полчаса тому назад у нашего похитителя кошельков. Иду мимо, вижу – он в песочнице копается. Во время урока, между прочим. Говорю ему: что ты там делаешь? А он отвечает – клад  зарываю.  Хорошо, что не  успел  на  конфеты  и  прочее  истратить,  как в прошлый раз. Всю детвору на ближайшей улице угостил.

        Такой поворот событий ошеломил Антонину Петровну: все её боятся, а этот мерз… посмел… у неё, у завуча!!!

        – Я немедленно вызову его родителей в школу! Немедленно!

        – А папы и мамы дома нет, – хитро сверкнув глазами, отреагировал маленький воришка.

        – Ничего, когда-нибудь вернутся. А пока дедушку приведёшь. Ну-ка, пойдём в класс. Пусть все дети узнают о твоём очередном «подвиге».

        Митькин плёлся позади, предчувствуя, что тучи сгущаются не только над ним, но и над новой учительницей.  Она  появилась  в  их  классе  месяца полтора тому назад,  заменив   прежнюю,  ушедшую  на  пенсию.  Молодая  учительница  сразу понравилась ребятам, и теперь Мишка чувствовал всем своим нутром, что здорово подвёл её.
 

        Татьяна Михайловна стояла бледная от выговора, который получила в этом маленьком кабинетике, слышавшем и видевшем много чего на своем веку.

        – Этот мерзавец делает всё, что хочет, а вы… вы… потакаете ему! Как ты загорел! – передразнила Антонина Петровна классного руководителя Миши Митькина. – Вместо того, чтобы наказать его, вызвать родителей, поговорить о безобразном поведении их сына, который… который растёт преступником – да, да, преступником! – вы почему-то панькаетесь с ним. Если так дальше будет продолжаться, буду ставить вопрос о вашем служебном несоответствии. Идите и сделайте выводы… Пока не поздно, – едко добавила она вдогонку.

        Мишкина  учительница  изо  всех  сил пыталась сдержать слёзы. Вдруг ученики  увидят! Но предательская влага скапливалась в глазах, застилая белый свет, а потом, обильно смочив ресницы, выкатывалась прозрачными слезинками и стремительно падала вниз на строгий учительский костюм, выдавая душевное потрясение Татьяны.
 
        Ну, почему, почему этот Митькин, известный своими проделками не только в школе,  но и в её  окрестностях, так  ведёт  себя? То подерётся с кем- нибудь, несмотря на свой маленький рост и совсем не богатырское сложение; то подножку кому-нибудь подставит, то с уроков сбежит мальчишка и спрячется в бочке с гашёной известью. Оттуда его недавно вытащил школьный завхоз Вась Васич (с лёгкой руки старшеклассников получивший сокращённые, видимо, для удобства, имя и отчество), надавав Мишке подзатыльников, попирая все педагогические принципы. Но сегодня… Страшно подумать!



        … Это случилось во время большого перерыва, когда большинство детей толпились в школьном буфете, стараясь купить сдобную булочку или бутерброд, а заведующая учебной частью делала анализ урока математики в 3-А классе, укоряя Татьяну Михайловну за то, что было мало наглядности.

        Митькин, послонявшись без дела по школе, заприметил, что дверь в кабинет завуча приоткрыта, и решил зайти.

        Большая сумка, не раз выручавшая свою хозяйку, когда женщина ходила на базар, привлекла его внимание. Кошелёк лежал сверху, и Мишка, схватив лёгкую добычу, побежал прятать, представляя, как будет угощать своих приятелей вкусными мармеладками и мороженым.
 
        Таня нашла в классном журнале номер телефона семьи Митькиных, выписала имена и отчества родителей и позвонила.

        – Слушаю, – прозвучал в трубке строгий мужской голос.

        – Здравствуйте, Евгений Васильевич. С вами говорит Татьяна Михайловна – учительница 3-А класса.

        – Здравствуйте. Я не Евгений Васильевич, а Василий Константинович – его отец и, стало быть, дедушка Миши. Сын с невесткой в отъезде.

        – Василий Константинович, я давно планировала побывать у вас дома, и вот сегодня у меня появилось немного свободного времени. Можно посетить вас? Часика в два.
 

        Дверь открыл пожилой, но ещё подтянутый, без лишних жировых отложений, мужчина.

        – Добрый день. Я не ошиблась? Это квартира семьи Митькиных?

        – Верно. А вы, видимо, новая учительница Михаила? – спросил Митькин–старший, улыбаясь, но его блёкло–голубые глаза оставались строгими.

        – Проходите, пожалуйста. Вот тапочки. У нас тут порядок, знаете ли. Я и сына с невесткой, и внука к этому приучил.

        Татьяна надела тапочки, сняла курточку,пытаясь найти свободное место на вешалке. Первое, что бросилось ей в глаза, – широкий коричневый ремень с большой блестящей металлической бляхой. Она невольно  задержала на нём взгляд.

        Мишкин дедушка заметил, куда смотрит учительница, и охотно пояснил:

        – Это основной воспитатель моего внука. С армии остался. Я до полковника дослужился. Теперь в отставке. Ежели малый что-то учудит, то ремень хорошенько погладит его по соответствующим местам. Чтоб неповадно было. А что на этот раз стряслось? – озабоченно поинтересовался он. – Я ему всыплю по первое число.

        – Позвольте мне пройти в комнату Миши. Я хотела бы увидеть, в каких условиях живёт мальчик, – уклонилась от ответа Татьяна.

        Небольшая светлая комнатка, где обитал Миша, была чистой и уютной, как, впрочем, и вся трёхкомнатная квартира. Письменный стол, стул и маленький диванчик едва помещались в ней. Странно, но ни одной игры или игрушки учительница здесь не увидела.

        Судя по  открытому  учебнику,  мальчик  готовил  домашнее  задание  по математике. Он заметно нервничал, не ожидая ничего хорошего от этого визита. Его всегда ожидала порка после посещений прежней учительницы.

        Татьяна  Михайловна  заглянула  в  тетрадку  и увидела,  что  сложная  для  этого  возраста  задача, решена.

        – Умница! Всё сделал правильно. Сам справился?

        – Сам, – кивнул Митькин–младший, не веря тому, что вместо ругани и нотаций, его похвалили.

         – Я уже все уроки на завтра сделал. Только примеры остались.

        – А чем занимаешься в свободное время? В какие игры любишь играть?

        Мишка, потупившись, молчал.

        – Некогда ему играться. Он выполняет наряды вне очереди за каждый свой проступок, – подал голос из соседней комнаты полковник в отставке. – Сегодня будет драить кастрюли до блеска.

        – Ты умеешь чистить кастрюли? Молодец! Научишь когда-нибудь меня? У меня это плохо получается.

        Миша удивлённо посмотрел на неё и кивнул.

         – А читать книги любишь?

        – Да. У нас книг много, – оживился мальчик. – Пойдёмте, я покажу.

        В комнате родителей Таня увидела огромное количество полок, заполненных книгами.  Чувствовалось,  что  хозяева  собирали  их  с  большой  любовью. В восьмидесятые годы художественная литература была в большом дефиците.

        В комнату вошёл полковник.

        – Нравится? Это сын с невесткой из заграничных командировок привозят. Особенно много книг на русском языке везут из Болгарии. Смотрите, какие красивые издания! У нас таких нигде не купишь. Разве что по блату.

        – Очень нравится. Великолепная  библиотека! И детских книг немало! – воскликнула молодая учительница с лёгкой завистью. – А часто вашему сыну с женой приходится бывать в командировках?

        – Да. У них работа такая. Всё время в разъездах. Приедут на несколько дней домой – и снова в путь.

        – Мишенька, иди к себе. Тебе ещё примеры решить надо, а мы с твоим дедушкой поговорим.

        Ребёнок ушёл, а Татьяна мучительно обдумывала, как сообщить Митькину–старшему о том, что внук взял деньги у завуча, но так, чтобы дед не бросился наказывать ремнём.

        – Василий Константинович, вы прекрасный хозяин. Не у каждой хозяйки такой идеальный порядок, как у вас.

        Полковник  порозовел  от  похвалы.  Довольная  улыбка  скользнула  по морщинистому лицу.

        – И Мишенька хорошо ухожен. Белые рубашечки и школьная форма всегда выглажены. Повезло ему с дедушкой.

        И, помолчав, добавила:

        – Скажите, Василий Константинович, а когда вы последний раз хвалили внука или просто говорили ласковые слова?

        Мишкин дедушка опешил:

        – Ласковые слова?  Хвалить?  За  что?  За что, скажите мне, за что его хвалить? Всё время безобразничает. И вчера нашкодил, так я его наказал ремнём, а сегодня, видимо, опять придётся, раз вы пришли. Ведь ещё что-то натворил, правда?

        – Да, – сказала Татьяна Михайловна, – он взял деньги из сумки нашего завуча,  но  ведь  вчерашнее  наказание  впрок  не  пошло. Раз  ремень не имеет эффективной воспитательной силы, давайте мы с вами попробуем что-то другое и будем действовать сообща. Мне кажется, что сплошные наказания заставили ребёнка поверить в то, что он, в самом деле, плохой. А что если всё-таки стараться находить повод похвалить мальчика? Ведь ребёнок нуждается в ласке, в добром слове, в поощрении, как каждый человек на свете, даже взрослый.

        Дед смущённо молчал.

        – Пожалуйста, общайтесь с ним больше. Малыши особенно нуждаются во внимании. Читайте вместе книги, ходите гулять, погладьте лишний раз по головке. Он ведь не солдат, а маленький ребёнок. Договорились?

        – Слушаюсь, товарищ командующий по воспитательной части, – гаркнул на всю комнату полковник в отставке, пытаясь скрыть свое замешательство.

        Впервые в жизни его просили не бить, не наказывать Мишку, а воспитывать добрым словом, объясняя ему, что он сделал не так.
 
        Спускаясь с девятого этажа, где жили Митькины, и, вспоминая реакцию Василия Константиновича, Татьяна надеялась, что в лице полковника в отставке приобрела союзника.

      
        Очередная рабочая неделя заканчивалась. По субботам классные руководители кроме уроков проводили воспитательный час.

        На этот раз Татьяна запланировала познакомить учеников с творчеством своего любимого писателя Константина Георгиевича Паустовского.

        В   детстве   ей   мама   часто   читала   сказки   и рассказы этого умного и наблюдательного человека. Многие произведения перечитывались многократно. Девочку зачаровывали удивительные описания природы,  словно  это  было  сделано  не  словами,  а яркими, фантастическими красками. Некоторые из них  она  запомнила  наизусть,  а  книгу  прятала  под подушку, чтобы всегда была рядом и не потерялась. Таня  достала  с  полки  сохранившуюся  с  того времени  книжку  и  стала  медленно  перелистывать страницы. Какой рассказ выбрать, чтобы почитать ребятам?

        «Облака  исчезали  где-то  за   границами неба… Ленивый гром потягивался за горизонтом, как заспанный силач расправлял плечи и нехотя потряхивал землю… Крупные капли дождя падали на пыльную дорогу, и вскоре она стала похожа на лунную поверхность: каждая капля оставляла маленький кратер… Созвездия, как крупинки льда, плавали в воде…» – читала она.

        Какая высокохудожественная зарисовка! А может почитать детям рассказ «Заячьи лапы»? О зайце, который спас человека, показав ему дорогу. Или «Золотой линь» прочитать: «Солнечный свет, затопивший рязанские дали, казался жидким мёдом… Тусклый розовый дым висел над лугом. Сквозь этот дым просвечивала бледная синева, а над седыми ивами висело жёлтое солнце…»

        Или может «Последний чёрт» взять для прочтения? О пеликане. «Жара густо настаивалась на хвое… Устало никла трава… Пахло земляникой… Казалось, лес тихо тлеет от солнечного  зноя… Шумят океанским прибоем вершины сосен…» А вот ещё: «Будто капли серебряной воды блестели первые звёзды… С сосен капал тёплый туман…»

        «Такое талантливое описание создаёт впечатление, что ты уже побывал в этих местах», – думала Таня.

        Наконец, она сделала выбор в пользу рассказа «Кот– ворюга».
 


        Прозвенел звонок. Разгорячённые игрой в пятнашки,   мальчишки   и   девчонки   расселись   по своим местам, и в классе наступила тишина.

        – Ребята, – сказала Татьяна  Михайловна, глядя    на    смышленые    лица    третьеклассников.

        – С сегодняшнего дня мы будем знакомиться с творчеством талантливого писателя Константина Паустовского.

        Она подошла к стенду, на котором были помещены иллюстрации  к  рассказу  «Кот–ворюга» и большой портрет К.Паустовского. Прикоснувшись к портрету указкой,
начала рассказ:
        – Константин Паустовский родился в 1892 году 31 мая в Москве, но детство провёл  в  Украине. В  его  семье  много  пели, играли на рояле, любили  театр. Константин Георгиевич написал замечательные повести, рассказы и сказки, которые читали ваши бабушки и дедушки, папы и мамы, а теперь будете читать и вы. Писатель рассказал много интересного о животных, растениях, о полях и лесах, о нашем мире. Его произведения учат любить родную природу, животных, без которых наша жизнь была бы скучна. А сейчас я прочту вам рассказ «Кот– ворюга».

        Она читала и изредка поглядывала на класс. Дети слушали внимательно; неугомонный Мишка тоже притих, увлечённый услышанным об одиноком коте–бродяге, добывающем себе еду воровством, о том, как его однажды поймали и решали, что с ним делать:

        – Выдрать!

        – Не поможет. У него с детства характер такой. Лучше попробуйте его накормить как следует.

        – Кот ел больше часа, – продолжала читать Татьяна.  –   Вышел   из   чулана,   пошатываясь,   сел и мылся, поглядывая на нас и на низкие звезды зелёными нахальными глазами.

        В конце рассказа дети узнали, что кот прижился и перестал воровать, и даже совершил благородный поступок: прогнал со стола кур, клюющих гречневую кашу.

        – А у кого из вас есть дома кошка? – поинтересовалась учительница.

        Мгновенно   взметнулись  руки.

        – Кто хочет рассказать нам о своей любимице?

          Надо дать высказаться  Светлане Тарасенко. Её глаза смотрят так умоляюще.

        – Света, ты любишь свою кошечку?

        – Люблю, но это не кошка, а кот Полосатик. У него шубка, как у тигра, полосатенькая и рыженькая. Он умный и любит играться, только очень царапучий. А мама говорит, что наш любимец хулиган. И вправду: котик то по шторам взберётся под самый потолок, то на шкаф запрыгнет. А там у нас ваза стояла, так кот–разбойник её столкнул, и она разбилась. И ещё обои когтями изодрал. Папе пришлось клеить. Зато в нашей квартире мыши не водятся. Я их очень боюсь, а они – нашего Полосатика боятся. Его у нас даже соседи одалживали, чтобы мышей всех переловил.

       – И как? Справился?

        – Да, больше десятка поймал. А вообще-то, наш котик очень ласковый.

        – Молодец! Интересно рассказала. Нам понравилось. Вы согласны? – обратилась Татьяна Михайловна к ученикам.

        – Да. Понравилось! – вразнобой закричали они.
       
        Миша  Митькин  тряс  высоко  поднятой  рукой.

        Желание высказаться распирало его.

        – Говори, Миша, – разрешила Татьяна

        – А наша кошка хочет замуж, – выпалил новость мальчишка.

        И весь класс дружно засмеялся.
       
        Татьяна оторопела, но потом нашлась:

        – Это сама кошка тебе об этом сообщила?

        – Нет, дедушка так говорит, потому что киска последнее время как-то странно стала себя вести: мяукает постоянно, по полу катается… А, вообще-то, она у нас очень красивая, ласковая и чистюля. Всегда вылизывает свою шёрстку и трёт лапкой мордочку. Дедушка считает, что это она так умывается: полижет лапку, а потом моет глазки, щёчки, ушки.

        – А назвали вы её как?

        – Сначала Чистюлька, потом имя сократилось и получилось… Юлька. Мне нравится.  Юлька часто сидит у меня на руках и мурлычет. Она такая красивая.

        – А что твоя киска есть любит?

        – Больше всего рыбу, мы с дедушкой ей с рыбалки привозим.

        – Друзья мои, – подвела итог Татьяна. – Вы, конечно, обратили внимание, что Константин Паустовский учит нас быть добрее, любить животных, ухаживать за ними и беречь, потому что они нуждаются в нашей заботе. Надеюсь, вы всегда так и будете поступать. Я вижу, рассказ вам понравился, поэтому хочу подарить вам книгу с произведениями этого писателя. Думаю, что дома у вас лежат и скучают интересные книжечки, которые давно прочитаны. И если каждый принесёт хотя бы одну, у нас получится хорошая классная библиотека. Мы выберем библиотекаря, и он будет отмечать тех, кому выдал книгу на дом. И на переменах можно почитать тем, кому захочется. Согласны? Поднимите, пожалуйста, руки, кто сможет принести хотя бы одну книгу в классную библиотечку?

         Почти каждый из ребят поднял руку.

        – Отлично. Тогда непременно поговорите со своими родителями. Помните, без их разрешения нести книги в школу нельзя. Договорились?

        В понедельник перед уроками на учительском столе появилась внушительная стопка детских книжек. Одна из них привлекла внимание Татьяны – новая, яркая, с цветными иллюстрациями на отличной бумаге. Таня обмерла. Эту книгу она видела в библиотеке  Митькиных.  Вряд  ли  Мише  позволили  взять  её. Если  Василий Константинович узнает, то опять накажет мальчишку. Этого допустить нельзя. Ведь мальчик сделал это из лучших побуждений. Как быть в такой сложной ситуации?

        – Друзья, – сказала Татьяна Михайловна, когда все ученики сели за парты. – Вы сделали доброе дело. Теперь каждая книга может пригодиться другим детям. Ваши книжечки помогут нам на уроках внеклассного чтения. Сегодня у нас такой урок в расписании. Мы проведем его первым и прочитаем одну из них. Вот эту, например.
Таня вынула из стопки книгу, которую принёс Митькин.

        – Кто принёс эту замечательную книжку?
        Мишка вскочил с высоко поднятой рукой.

        – Спасибо тебе, Мишенька. Посмотрите, дети, какая она красивая, в ней много интересных сказок восточных народов с цветными картинками. Но я забыла вам сказать, что в нашу классную библиотеку мы новые книги  не  берём.  Это  редкое  издание,  и её надо будет вернуть, но можно прочитать прямо сейчас. Миша, кому ты поручаешь читать твою книгу? Или сам хочешь?

        Миша молчал, застигнутый врасплох таким поворотом событий, осмысливая сказанное, а потом попросил:

        – Прочитайте вы, Татьяна Михайловна,… пожалуйста.

        Таня читала и демонстрировала детям яркие, цветные иллюстрации на глянцевой бумаге, которые были большой редкостью в те времена.

        Ей очень хотелось, чтобы ребята оценили поступок Михаила. Правда, поступок был с отрицательным оттенком, но никто об  этом  не знает. По крайней мере, у неё была настоящая причина похвалить мальчика. А дедушке надо будет позвонить и объяснить ситуацию

        – Вижу, друзья, что книжка Миши вам понравилась. А давайте мы назначим его библиотекарем. Я уверена, он справится: будет следить, чтобы книги не пропадали, подклеивать порвавшиеся. Словом, делать доброе дело для всех нас.

        Класс  заволновался,  многие  дети  стали  перешёптываться.  Похоже, большинство было против. По привычке от Митькина ничего хорошего не ожидали.

        – Некоторые ребята сомневаются, справишься ли ты с поручением, Михаил. Но я верю тебе. Не подведи нас. Хорошо?

        – Хорошо, – непривычно тихо ответил Мишка.
       
        Он был ошеломлён доверием, которое ему оказали.

        Татьяна смотрела на него, и ей казалось, что она ощущает, какая сила чувств бушует сейчас в душе этого ребёнка. Ему впервые поверили.

        «Как важно нам, взрослым, понимать мотивы, которые заставляют детей совершать поступки, ставящие нас в тупик. В таких случаях мы делаем неправильные     выводы, а, значит,  допускаем  педагогические ошибки, нередко – непоправимые, – думала она. – Надо поговорить об этом с родителями на собрании».
 


        Татьяну Михайловну вызвали к директору. На душе было тревожно. Ничего хорошего для себя она не ожидала.

        «Неужели Митькин снова в чём-то проштрафился?» – билась навязчивая мысль, и от этого внутри всё холодело.

        Директор, к удивлению, встретил её очень приветливо, жестом указав на стул, и, расточая улыбки, сказал:

        – Сегодня получил телефонограмму из ГОРОНО. Нужно принять участие в городском  конкурсе – показать  инсценировку, так  сказать,  мини–спектакль. Принимают участие ученики третьих классов. Я подумал, что вы с вашими ребятишками справитесь с этим.

        – Боюсь, у меня не получится, – начала отказываться Татьяна. – У меня ещё мало опыта.

        Лицо Серго стало строгим, улыбку с лица как будто сдуло ветерком:

        – Вы предлагаете, чтобы этим занимался кто-то другой? Мария Ивановна, например. Так у неё недавно внук родился. Сами понимаете – свободного времени у новоиспечённой бабушки нет. И дочка в больнице. Осложнение при родах.

        – А… Ольга Викторовна?

        – Ну, вы же знаете. Она сердечница. Ей лишние волнения противопоказаны.

        – А…

        –  А  Людмила  Филипповна  скоро  на  пенсию уходит.  И,  вообще,  нечего  сваливать  на  других, – резко   сказал   Сергей   Русланович   и   недовольно поморщился.

        – Сколько времени на подготовку?

        – Месяц. Я на вас надеюсь. Успеха вам. Будете защищать честь нашей школы, – сказал директор и встал, давая понять, что разговор закончен.

        Таня шла по коридору, на  ходу  обдумывая, где найти небольшую интересную пьеску, чтобы дети могли участвовать в конкурсе. Мальчишки и девчонки носились вокруг, играя в догонялки. Дети толкались, громко смеялись, что-то выкрикивали, выплёскивая   лишнюю   энергию,    накопившуюся за время скучных уроков, когда волей–неволей приходилось долго сидеть неподвижно, что противоречило их природе.

        Малыш из 1-В класса с разбега ткнулся Татьяне в живот головой, испуганно ойкнул и сразу же убежал от греха подальше.

        В 3-А во время перемены хозяйничали сёстры – близнецы, Вера и Надя, дежурившие в этот день.

        Одна из них поливала цветы, стоявшие на широких подоконниках, другая тщательно отмывала большую   коричневую   доску   после   предыдущего урока.

        Близняшки – ещё одна головная боль для Татьяны Михайловны. До сих пор она не научилась различать их, интуитивно чувствуя, что сестрички этим пользуются.

        – Верочка, – обратилась Таня наугад, – ты прекрасная хозяюшка. Доска очень хорошо вымыта. Только вот передник свой сильно испачкала мелом.

         Девочка вспыхнула от похвалы, быстро заморгав ресничками, и возразила:

        – Я не Вера, Татьяна Михайловна, Я – Надя. А фартук бабушка дома отстирает.

        – Извини, опять перепутала. Наденька – ты молодец.

        Прозвенел звонок, ребята с шумом заняли свои места. Вскоре наступила рабочая тишина. Начался урок математики.

        – Сегодня нам надо закрепить пройденный материал. На следующем уроке у нас по плану контрольная работа.

        Татьяна всегда выделяла слова «у нас», подчёркивая, что у неё с учениками общее дело.

        Один за другим выходили дети к доске и с разным успехом справлялись с заданиями.

        – Надя Тищенко, – вызвала Татьяна Михайловна одну из сестёр.

        Ученица стала бойко решать трудную задачу.

        – Умница,  –  похвалила  учительница,  ставя отличную оценку в дневник, и обратила внимание на то, что передник Нади был абсолютно чист от мела.

        «Интересно, когда девочка успела его очистить? – задала она вопрос сама себе. – А ну-ка, я вызову сейчас и другую сестричку».

        – Вера Тищенко, – прозвучало в классе.

        Другая близняшка растерянно захлопала ресницами точь-в-точь, как это сделала на перемене Вера, которая утверждала, что она Надя. Но Надя только что решала задачу и, получив пятёрку, пошла к своему месту у окна.

        – Ну, что же ты медлишь? Поторопись, у нас мало времени.

        Вера–Надя медленно, оглядываясь на сестру, с явной неохотой стала приближаться к учительскому столу, видимо, надеясь, что прозвенит, наконец, спасительный звонок.

        Ученица подошла ближе, и Татьяна Михайловна увидела, что передник у неё испачкан предательским мелом. Но на перемене испачканный передник был на Наде. Вера–Надя с обречённым видом подошла к доске, и тут раздался пронзительный школьный звонок, спасая и ученицу, и учительницу, потому что Таня сама растерялась, сообразив, что девчонки не раз пользовались своим поразительным сходством, при необходимости, подменяя друг дружку.

        Одной из сестричек легко давалась математика, а   другая   с   лёгкостью   справлялась   с   языками:русским, украинским, английским. Если  отчитать их за хитрость сейчас, значит, признать, что она позволяла себя обманывать раньше.
 


        Таня зашла в уютный, ухоженный дворик, покрытый сплошным мохнатым ковром из сочной, изумрудного цвета травы. Под высоким забором росли роскошные чайные розы, благоухание которых ощущалось уже около деревянной крашеной калитки.

        В одном из окон добротного одноэтажного дома мелькнуло лицо пожилой женщины и через несколько секунд она появилась на низеньком крылечке.
        Её улыбка была такой доброжелательной, что, казалось, от неё разбегаются светлые лучики по всему лицу,  делая  его  необычайно  приветливым и даже родным. Лишь подойдя поближе, Татьяна заметила, что это впечатление создавали глубокие морщинки, которые становились более заметными, когда старушка улыбалась.

        – Бабушка, – закричали выскочившие откуда-то сёстры–близнецы, – к нам Татьяна Михайловна в гости пришла.

        – Танечка, детка, заходите в дом. Я вас сейчас такими вкусными грибочками угощу, – засуетилась  хозяйка. – И  чаю  с  вареньем  попьём. Всё  сама  делала.
И грибочки собирала да мариновала. И варенье всякое есть: малиновое, абрикосовое, сливовое, вишнёвое, смородиновое, – перечисляла пожилая женщина, открывая дверь в кухню. – Вы какое любите?

        В доме царил идеальный порядок. Такого порядка у Тани не было никогда. Времени хронически не хватало. Почти каждый  день учителя оставались после работы на каком-нибудь собрании, и оно, как всегда, длилось нестерпимо долго. Особенно длительными были так называемые педсоветы, на которых никто и никогда ни с кем не советовался. Чаще всего на них директор распекал очередного (в чём-то проштрафившегося) учителя. Нельзя было пропустить и очередное профсоюзное собрание, на котором от скуки ужасно хотелось спать. А на открытых партийных собраниях почему-то непременно обязаны присутствовать и беспартийные. Значит, приходилось находиться там и Татьяне.

        Но хуже всего Таня переносила еженедельные политзанятия, когда надо было выступать с докладами и сообщениями, основанными на нудных, однообразных газетных статьях, как будто их писали по шаблону или под диктовку.

        А ещё Татьяна очень не любила ходить на праздничные демонстрации, часами стоять  в  колонне, чтобы  потом  пройти  мимо  трибуны,  с   которой   солидные,   довольные   жизнью   пожилые мужчины выкрикивали лозунги, а толпа в ответ кричала традиционное «ура!»… Поэтому Таня добровольно оставалась дежурить в школе во время праздников, прихватив с собой интересную книгу, и с наслаждением читала в необычной для школы тишине.
 

        Мария Кондратьевна в мгновение ока накрыла стол соблазнительной домашней стряпнёй и усадила за него гостью. Всё было необыкновенно вкусно. Хозяйка охотно делилась рецептами, искренне веря, что учительница воспользуется ими.

        Наконец, Татьяне  удалось рассказать  о  причине, из-за которой она оказалась здесь.

        Старушка всплеснула руками:

        – Ах ты, Господи! Чего хитрюги затеяли! – воскликнула она и почему-то перекрестилась. – Вот расскажу родителям, они им…

        – Пожалуйста, не надо рассказывать, – поспешно перебила её Таня. – Может, мы сами что- нибудь придумаем.

        – А чего тут придумать можно? – Мария Кондратьевна с сомнением покачала головой.

        – Понимаете, мне очень важно уметь различать девочек. Нужна какая-нибудь примета, наверное.

        – Примета, говоришь, – бабушка  задумалась, но вскоре  встрепенулась.  –  Будет  тебе  примета. Я ведь каждый день с утра им волосы заплетаю. Теперь  так  буду  делать:  Верочке  вплетать  в  косы голубые ленты, а Надюшке – розовые. Не перепутай только. Запомнила? Веруньке – голубые, Наденьке – розовые.

        И мудрая пожилая женщина, довольная своей придумкой, опять улыбнулась всем лицом, распустив лучики–морщинки.

        Вскоре Татьяна убедилась, что Мария Кондратьевна, действительно, выручила её. А близнецы  решили, что  учительница  научилась  различать  их, и больше не пытались хитрить. Но Татьяна Михайловна, на всякий случай, к доске вызывала сразу обеих сестричек. Надо было исключить любую попытку сестёр подменить друг друга.
 


        Татьяна сидела в читальном зале городской библиотеки, обложившись книгами. Ей никак не удавалось подобрать сценку, чтобы разучить с ребятами для участия в конкурсе.

        Времени для репетиций  оставалось  всё меньше. Состояние тревоги и растерянности мешало сосредоточиться.

        «Саша Фишман – новый ученик, –  вдруг, словно вспышка в мозгу, возникла мысль, – кажется, его отец актёр областного театра кукол.  Позвоню ему сегодня же. Надеюсь, он не откажется помочь подобрать пьеску и отрепетировать с детьми».

        – Есть такая пьеска, – откликнулся папа Александра. – О правилах  дорожного  движения. Её герои, нарушая правила дорожного движения, попадают в разные неприятные и смешные ситуации и начинают понимать, что это опасно. Поучительная пьеска, между прочим. Как раз для наших ребятишек. Предлагаю репетировать у нас в театре в свободное от спектаклей время. Завтра приеду в школу, отберу наиболее способных ребят. Я научу их работать с куклами. Должен предупредить, что будет нелегко.

        – Спасибо, Лев Исаевич, что не оставили нас без помощи. Ждём вас после уроков. Но  у  меня  есть  ещё  одна  просьба. Очень важно, чтобы в спектакле принимал участие Миша Митькин. На него приходили жаловаться из милиции, что часто перебегает дорогу в неположенном месте и создаёт аварийные ситуации.

        – Трудно будет, вдруг у него не окажется актёрских данных совсем. Но если с этим всё будет в порядке, дам ему роль милиционера, который учит нарушителей – сказочных персонажей – правильно переходить улицу. Может, Михаил так войдёт в роль, что и в жизни будет поступать верно. Вы, Татьяна Михайловна, правильно придумали.

        В ближайшее воскресение маленькие актёры пришли на репетицию в зрительный зал  театра  кукол. Они  не  раз  бывали  здесь, когда  школа  организовывала  культпоходы.  Но  тогда  ребята были зрителями, а теперь сами должны научиться управлять куклами.
 
        В  огромном  зале  стояла  тишина,   шаги гулко раздавались в пустом помещении. На сцене возвышалась большая ширма.

        – Идите сюда, – позвал их Лев Фишман. – Смотрите, как можно заставить куколок двигать ручками, ножками, головой и туловищем. Попробуйте теперь сами, и куколки как будто оживут. Каждый из вас получит роль. И вам надо будет научиться произносить слова вместо своего персонажа. Слова необходимо говорить громко и внятно, чтобы будущим вашим зрителям было хорошо слышно и понятно.

        Отец Саши прочитал детям инсценировку, и началась трудная, напряжённая, творческая работа. Ребята старались. Это необычное занятие нравилось им. Особенно усердствовал Мишка. И, надо сказать, что у него получалось очень хорошо.

        В  последние  дни  перед  конкурсом  третьеклассники  репетировали  до изнеможения, но не сдавались. В итоге, преодолев все трудности и волнения, они всё-таки завоевали первое место, став победителями. Их даже наградили ценным (по тем временам) призом. Вручили фильмоскоп для просмотра цветных и чёрно–белых диафильмов.

        На  школьной  линейке, которая  всегда  проводилась  по  понедельникам, директор школы поздравил учеников 3-А с победой и призвал всех школьников брать с них пример. Ребята стояли гордые и смущённые от повышенного внимания.
 
        После линейки к Татьяне Михайловне подошла завуч.

        – Должна вам сказать, вы поступили рискованно. Зачем разрешили Митькину участвовать в конкурсе? Да ещё и в главной роли? Это же насмешка какая-то! Вы что же забыли о том, как его не раз милиционеры приводили, когда он нарушал дорожные правила?

        – Но, Антонина Петровна, я надеюсь, что участие в такой сценке поможет Мише в будущем поступать правильно. Ведь ему, играя роль в пьеске, пришлось выучить правила поведения на дороге.

        – Ну-ну, – осуждающе покачала головой завуч.  – Горбатого могила исправит, – сказала она и ушла в свой кабинет.
 


        Несколько дней Таня обдумывала, как организовать поездку в лес для своих третьеклассников. К природе надо приобщаться не только с помощью книг талантливых писателей. И время подходящее – наступил май. Весна оказалась ласковой, тёплой. Зелень уже радовала глаз повсюду. Татьяна понимала – одной  ей  не  справиться.
Детей много. Вдруг кто-то потеряется. К тому же ребят надо будет накормить. Проголодаются на свежем воздухе.

        Решила созвать родительский комитет 3-А.

        К  шести  вечера  пришли  все.  Татьяна  Михайловна изложила свои мысли по этому поводу, с надеждой поглядывая на председателя. Именно от него, всегда энергичного и активного человека, она ожидала поддержку.

        – Владимир Игоревич, – обратилась Таня к нему, – у вас есть какие-нибудь соображения насчёт транспорта?

        – Давайте выясним, кто из родителей наших ребятишек имеет легковые машины. В каждой человек по пять поместится. Но этого будет маловато, – подытожил он.

        – А я у моего начальника маленький автобус попрошу, – почему-то смущаясь, предложила мама Светы Тарасенко. – В нём ещё человек двадцать пять – тридцать поместятся.

        – Отлично! А как вы смотрите на то, чтобы с ребятами поехали родители? Я понимаю, все не смогут, но если откликнется человек четырнадцать, то к каждому взрослому  можно  будет  прикрепить по три ребёнка. Таким образом, малыши будут под надёжным присмотром. К тому же надо подумать о питании для наших детей и о том, чтобы им было интересно, – предложила учительница.

        – А мы попросим пап и мам, чтобы дали своим деткам термосы с горячим чаем и снабдили их бутербродами, – посоветовала Тарасенко.

        – Можно развести  в  лесу  небольшой  костёр и сварить зелёный борщ. У меня есть большущий котёл.   На   всех   хватит.   А   продукты   из   дому прихватим,  –  сказал  член  родительского  комитета Геннадий Викторович.

        – А чтобы детям было интересно, – подхватила другая родительница, руководившая танцевальным кружком в Доме пионеров, – можно организовать поиски клада. На  деревьях  развесим всякие  таинственные надписи. Приготовим большой клубок ниток, с помощью которого ребятишки смогут найти то, что мы предварительно спрячем. Вместо клада положим в большие резные шкатулки шоколадные конфеты или ещё что-нибудь. Купим столько, чтобы всем хватило. Ещё можно организовать игры и соревнования. Победителей наградим круглыми шоколадными медалями в серебристой фольге, которые можно подвесить на ленточках.
 


        Рано утром в воскресный день дети и их родители собрались у школы, с нетерпением поджидая транспорт. Как только машины подъехали, все дружно заняли свои места. Ехать пришлось часа два.

        Наконец, была выбрана большая солнечная поляна, сплошь покрытая травой. Её окружали высокие сосны и несколько дубов–великанов, упиравшихся своими макушками прямо в небо, рядом с ними теснились кусты орешника, а почти в центре поляны росли молоденькие берёзки.

        Казалось, стройные лесные красавицы, нарядившись  в  одинаковые  шёлковые  платьица  с  нежными зелёными листочками, водят хоровод. Иногда весенний ветер–шалун начинал проказничать, раскачивая деревца из стороны в сторону, создавая впечатление, что они, действительно, танцуют, протягивая друг другу руки–ветви в белых кружевах из бересты. Удивительные танцовщицы плавно наклонялись, а затем грациозно выпрямлялись, приглашая присоединиться к ним. Вскоре их единственный партнёр – тёплый майский ветер – затих и где-то притаился. Бело–зелёные, тоненькие и гибкие берёзки ещё немного пошелестели о чём-то своём и тоже успокоились.

        Налюбовавшись чудесным зрелищем, женщины и дети стали расстилать подстилки и доставать съестные припасы, а мужчины хлопотали над разведением костра. В это время родительский комитет тайком от ребят развешивал заготовленные листы с надписями: направо пойдёшь – … , прямо пойдёшь – … , налево пойдёшь – …

        Дети часто натыкались на написанные крупными буквами просьбы: «Не ломай меня! Я приношу пользу», «Посмотри на меня. Я очень красива. Береги меня!», «Не сори здесь. Это для нас вредно!»

        Лес наполнился  радостными  возгласами ребят. Они носились за яркими, легкокрылыми, порхающими бабочками, но не трогали руками, помня наказ учительницы: «Не  рвать,  не  ломать, не вредить!» Воздух звенел от детского смеха, радостного визга и крика.
 
        Шустрый Мишка обнаружил сломанную ветку и прибежал доложить в «Штаб защиты родной природы».

        – Молодец! – похвалил его папа  близняшек. – Пойдём лечить веточку.

        Он прихватил с собой широкий бинт, небольшую деревянную планку и немного вязкой желтоватой глины. За ним увязалось много желающих увидеть, как можно лечить дерево. Отец Веры и Нади ловко соединил сломанные места, укрепив ветку планкой, и разрешил Михаилу плотно обмотать бинтом это место и обмазать глиной.

        – Вот так, – сказал, улыбаясь, папа сестёр Тищенко, – этому меня мой дедушка научил. У него большой фруктовый сад в деревне.

        – Вы запомнили, как помочь дереву в таком случае? – обратилась Татьяна к детям.

        – Запомнили! – дружно откликнулись ребята и побежали искать клад.
Клад, конечно же, разыскал вездесущий Митькин. Мальчишка не стал искать ни лопатку, которую предлагало разыскать вывешенное объявление, ни сам клад, а побежал искать клубок, зная по прочитанным сказкам, что, разматывая клубочек, с помощью ниточки легче найти его.

        Дети пробегали мимо дупла, находящегося на двухметровой высоте над землёй, не догадываясь, что именно там находится нужная подсказка. А глазастый Мишка смотрел не только по сторонам,но и поглядывал вверх.

        Вскоре он заметил толстую нитку на ветви дуба,  вьющуюся  из  небольшого   дупла.   Залезть на дерево для него – сущий пустяк, и очень скоро клубочек оказался в его руках.

        К мальчику тут же присоединились другие ребята, и нить, действительно, привела их к сладкому шоколадному «сокровищу».

        Громкое, звонкое ребячье «ура!» вспугнуло птиц, сидевших на ближайших деревьях.

        Наконец, все игры и конкурсы были проведены, медали вручены, свежий борщ съеден до капельки, костёр залит водой.

        Солнышко незаметно закатилось за мохнатые, угрожавшие заплакать обильным дождём, тучи, и стало очень прохладно. Около берёзок появился плакат «Будь другом – не сори. За собою убери!»

        «Молодцы родители!» – обрадовалась Татьяна. Все стали быстро собираться. И ребята не подвели – оставили поляну чистой. По дороге домой взрослые и дети решили, что непременно побывают в этих местах ещё.
 


        В классе после уроков непривычно тихо. Таня заполняла классный журнал, с  тоской   поглядывая  на  толстые  пачки  ученических   тетрадей  –  на них  предстояло  потратить  уйму  времени,  чтобы проверить.

        Сегодня дежурил Митькин. Работать он любил. Доска уже была тщательно вытерта, цветы политы, мусор выброшен.

        – Я уже всё сделал, Татьяна Михайловна, – доложил он и стал складывать свои учебники в портфель.

        – Хорошо. Спасибо. Быстро справился. Сядь, пожалуйста, хочу с тобой поговорить.

        Татьяна подошла и села рядом с ним за парту. Благо, её тоненькая фигурка позволяла ей сделать это.

        – Понимаешь, дружочек, каждый человек вправе пользоваться тем, что у него есть, если это заработано честным трудом, разумеется.  Зариться на чужое – преступно и несправедливо. Скажи, тебе понравится, если к тебе подойдёт Борька Гончаренко, портфель которого ты позавчера спрятал, и мы все искали почти два часа…

        – Так я же пошутил! – перебил Михаил.

        – Неприятная, недобрая шутка. От неё совсем невесело. Шутки должны быть умными и добрыми. Так вот, подойдёт Борис и отнимет у тебя любимую курточку, которую твои родители привезли из-за границы…

        – Ага, пусть только попробует! – агрессивно отреагировал Мишка, не дав Татьяне закончить фразу. – Как дам! Навсегда запомнит!

        – Тогда выходит, что Антонина Петровна тоже имеет право… дать тебе…, чтобы и ты навсегда запомнил, что брать не своё – это грабёж. Я имею сейчас в виду деньги, которые ты посмел взять у нашего завуча. Ведь ей на них целый месяц жить надо. А ты её ограбил, как разбойник. Нельзя брать чужое. Запомнил?

        Митькин помолчал, а потом кивнул.

        – И ещё, прошу тебя, – перестань цепляться сзади на троллейбусы. Это опасно. И ничего героического в этом нет. Да и выглядишь ты в это время, как мартышка. Я видела, – сказала пренебрежительно Татьяна, пытаясь сыграть на самолюбии мальчишки.

        Слово «опасно» Мишку совсем не задело, но выглядеть мартышкой!!!
 


        Был обычный воскресный день. Нет, не совсем обычный. В этот день Татьяна родилась  двадцать  четыре  года  тому  назад. Заглянув в  почтовый  ящик, она обнаружила несколько открыток от своих немногочисленных родственников, живших далеко на Севере, поэтому мечтать о том, что кто-то из них приедет к ней в этот день, не приходилось. Не юбилей ведь.

        Девушка несколько раз перечитывала открытки от дорогих для неё людей. А вот от мамы – из Вологды. Она соскучилась и зовёт её домой. Таня рада бы хоть сейчас помчаться в страну своего детства. Но надо подождать,  пока  наступят  летние  каникулы,  тогда ей дадут отпуск и …

        Мечты прервал телефонный звонок.

        – Здравствуйте, Татьяна Михайловна. С днём рождения вас! Это мама Саши Фишмана. Я буду говорить тихо, чтобы сын не услышал.

        – Что-то случилось?

        – Да не знаю, как сказать. Наш Сашка лежит, отвернулся носом к стенке, не хочет подниматься, ни с кем не разговаривает. Отец купил билеты в кино. Очень интересный фильм. Так он тоже отказывается.

        – Саша заболел?

        – В том-то и дело, что совершенно здоров.

        – Не понимаю.

        – Расстроился очень. Александр вчера узнал, что у вас сегодня день рождения. Ребята всем классом собираются прийти поздравить вас в два часа, но его брать с собой не хотят – говорят, что он только несколько месяцев  в  их  классе  и  ещё не заслужил. Или что-то в этом роде. Какая-то непонятная ревность. И теперь сын переживает. Мальчишка очень любит вас. Как быть?

        Ребята всем классом явятся к ней в гости?! Вот так новость! А у неё ничего такого…

        – Давайте поступим так, – оправившись от неожиданности, предложила Татьяна. – Я поговорю сейчас с Сашей и сама его приглашу. Всё будет хорошо. Дайте ему трубочку, пожалуйста.

        Услышав голос своего ученика, сказала:
 
        – Сашенька, здравствуй. У меня к тебе большая просьба. Ты можешь прийти ко мне? Мне нужна твоя помощь. Необходимо сделать покупки в магазине, но я сама всё донести не смогу. Ты ведь живёшь очень близко от моего дома. Запиши адрес.

        Через несколько минут телефон зазвонил снова.

        – Это опять я. Мама Саши. Спасибо вам большое. Если бы вы видели, как радовался сын! Он метался по квартире, чтобы поскорей собраться и не опоздать. Я спрашиваю: почему ты так радуешься? Что такого особенного в вашей Татьяне Михайловне? Александр резко остановился и сказал, чеканя каждое слово: «Наша Танечка лучше всех!» И умчался. Я думала, что только родители 3-А класса так ласково называют вас между собой. Завидую вам.

        – Я сама себе завидую, потому что мне достались отличные ребята, – ответила Татьяна.
 

        Места всем не хватало. Пришлось тащить стулья от соседей. Но и это не помогло. Хорошо, что на полу лежал большой старый ковёр. Те, кому не хватило места, уселись на нём. Когда с ситро и пирожными было покончено, кто-то из ребят попросил:

        – Татьяна Михайловна, расскажите дальше страшную историю, пожалуйста.

        – Пожалуйста! – хором подхватили остальные, умоляюще глядя на неё.

        Ох, уж эта история! Каждый раз приходилось выдумывать   продолжение   на   ходу.   Однажды   в класс пришла за внучкой Катей Анна Григорьевна, преподававшая в старших классах русский язык. Присела и заслушалась, а перед уходом домой, попросила:

        – Танечка, скажите, пожалуйста, название книги и фамилию автора. Может, удастся найти в книжных магазинах. Катенька мне уже все уши прожужжала о том, что вы интересно рассказываете. Она права. Очень интересно!

        Эта просьба застала Таню врасплох. Она смутилась и не знала, что ответить. Признаться в том, что сочиняет сама, почему-то стеснялась.

        – Извините, Анна Григорьевна, я забыла название книги и фамилию автора. Слишком  давно  читала, – пробормотала  она и  принялась  складывать учебники в аккуратную стопочку на учительском столе, чтобы скрыть смущение.

        – Очень жаль. Мне самой интересно стало. А можно и я буду слушать вместе с ребятами? Тем более, что Катюша каждый раз ни за что уходить домой не хочет, пока не дослушает то, что вы рассказываете.
 

        Ну  вот, опять  ребята за  своё. Мишка  вскочил и выключил свет. Все притихли, и Татьяне ничего не оставалось, как продолжать…

        Она ещё не знала, что эти дети будут приходить к ней на день рождения каждый год, даже когда станут старшеклассниками, пока не закончат школу. Потом почти все поступят в институты и в университеты, но те, кому в этот день удастся побывать в родном городе, обязательно придут по традиции поздравить их Танечку и передать ей привет от своих родителей.

        И ещё она не знала… не ведала… даже подумать не могла…

        Впрочем, видимо, это очень хорошо, что человек не может знать о том, что с ним или с кем-нибудь из его родных, друзей, знакомых может приключиться хотя бы в ближайшем будущем. Тогда, наверное, жить было бы неинтересно, а, может быть, иногда и страшно.
 


        Ребята, склонившись над тетрадями, писали диктант. Митькин не пришёл на урок опять. Неужели испугался контрольной работы?

        «Что же я не так сделала? – думала Татьяна Михайловна, с тоской глядя на пустовавшее место.

        – Ведь за последнее время он ни разу не прогулял. Казалось, мы уже нашли с ним общий язык. Похоже, Антонина Петровна права – поведение мальчика исправить невозможно».

        Татьяна ходила  между  партами,  посматривая в окно. Ведь могло же что-то случиться, и Мишка просто опаздывал. Или… не дай Бог, заболел. Надо позвонить Василию Константиновичу во время перерыва.
 
        Урок закончился. Девчонки побежали в школьный двор поиграть в классики, а мальчишки – в свой любимый футбол.

        Таня бегло просматривала ученические работы, радуясь хорошему результату. Двоек нет, а отличных и хороших работ много. Большинство троечников подтянулось.
Настроение начало подниматься.

        «Надо успеть позвонить дедушке Михаила», – спохватилась она.

        Но дверь в класс внезапно распахнулась, и извечный противник Мишки Митькина торжествующе закричал с порога:

        – Татьяна Михайловна, там вашего Митькина ведут!

        – Что значит – ведут? Кто ведёт?

        – Милиционер  ведёт.  Наверное,  к  директору. Ваш любимчик опять…

        Татьяна,   не   дослушав,   отодвинула   ябеду   в сторону и поспешила в школьный  двор, но  там  уже  никого не было: ни  Миши, ни  его сопровождающего.
        Остальные  школьники  тоже  постепенно  исчезали в дверях школы, чтобы занять свои места в классах. Перерыв закончился, и Татьяне пришлось вернуться, чтобы начать следующий урок по расписанию.

        «Плохой из меня педагог. Ничего с Митькиным не получилось. Не смогла найти нужных слов, не смогла с Мишкой справиться. И почему решила, что смогу?»  –  с  этими  горькими  мыслями  она  начала урок математики.

        Звонок с урока прозвенел на пять минут раньше. Всем младшим классам было  сказано  построиться  на  линейку. Ребята  шумно  переговаривались  между  собой. Учителя гадали, чем вызвано построение.

        Татьяне хотелось плакать. Она одна понимала, почему  их  собрали.  Видимо,  через  несколько минут директор вынесёт ей выговор за плохую воспитательную работу.

        Вскоре появились четверо: завуч младших классов, директор, Мишка и лейтенант милиции.

        – Добрый день, – сказал Сергей Русланович притихшим ребятам и учителям. – А он, действительно, добрый. Сейчас я хочу предоставить слово лейтенанту милиции Арсению Владимировичу. Пожалуйста.

        – Здравствуйте, ребята, я пришёл к вам, чтобы рассказать о благородном поступке вашего товарища Михаила… Михаила… – милиционер обернулся в сторону Сергея Руслановича, ожидая подсказку.

        От торжественности и необычайности момента директор вдруг совершенно забыл  фамилию  Мишки, которую  знал любой ученик их школы из-за частого её упоминания в связи с каждым проступком Митькина. Со временем она даже могла превратиться в имя нарицательное.

        – Митькина, Михаила Митькина, – услужливо подсказала Антонина Петровна.

        – Миши Митькина, – продолжил милиционер.

        – Сегодня утром он принёс в наше отделение милиции деньги, которые нашёл на улице возле водного института. Сумма оказалась большой – несколько сотен  рублей.  Они  были  завёрнуты в носовой платочек и завязаны на узелочек. Мы проявили оперативность и смогли быстро разыскать их владельца. Эти деньги предназначались студенту–выпускнику. Его мама привезла их из села, чтобы сшить костюм сыну. Мы с Мишей недавно встречались с этим парнем и его матерью. Из всех опрошенных, только они назвали правильно точную сумму и в чём деньги находились. Мать и сын очень просили  объявить  мальчику  благодарность. И я с большим удовольствием   это   делаю.  Миша,  мы  благодарим  тебя  за  честность  и  находчивость. Ты помог семье сохранить деньги, заработанные нелёгким крестьянским трудом, которые женщина долго копила. Молодец! Расти быстрей. Честные люди нужны нашей Родине. Я думаю, друзья, вам надо брать пример с вашего товарища.

        – Давайте наградим нашего Мишу аплодисментами, – сказал директор школы и первым начал хлопать в ладоши.

        Его дружно поддержали учителя и ученики. Миша заулыбался, а потом взял милиционера за руку и подвёл к Татьяне.

        – Вот моя учительница. Вы просили познакомить.

        – Молодец, не подвёл своего педагога. Чем могу быть вам полезен?

        Татьяна задумалась, а потом неуверенно произнесла:

        – Может быть, вы могли бы организовать экскурсию для моего класса. Детям будет полезно и интересно узнать о вашей профессии.

        – Уже договорились, – ответил лейтенант, широко улыбаясь. – На днях я сообщу, когда можно будет это сделать.

        Надо сказать, своё слово он сдержал.


        Последние майские деньки радовали пронзительно ярким, синим небом. Несколько дней подряд солнышко щедро делилось своим теплом с уставшей от зимнего холода землёй.

        Митькин направлялся в  школу,  пиная  на ходу подвернувшиеся камешки. Настроение было отличное.

        Портфеля при нём не было. А зачем? Сегодня вымоют парты всем классом до блеска, чтобы ни единого пятнышка не осталось, – и всё! Каникулы! Третий класс окончен. Он уже ученик старшей школы, и противная завуч младших классов не сможет   ежедневно   ругать   его   и   ябедничать   по телефону деду. Только вот очень–очень жаль, что теперь ему не придётся больше учиться у Татьяны Михайловны. А разве нельзя приходить к ней в класс просто так? Во время большой перемены, например, или после уроков. Эта мысль утешила его. И тут же появилась другая: надо нарвать цветов для Танечки. Она их любит. Миша видел, как его учительница радовалась, когда родители 3-А на школьной линейке подарили ей красивый букет.

        Митькин   решительно   свернул   в   небольшой безлюдный переулок. Там, совсем близко от родной школы, в одноэтажном частном домике, утопавшем в цветах и густой зелени, жила Антонина Петровна.

        Семьи у неё не было, и, видимо, поэтому всю свою любовь она отдавала цветам и  белоснежной  красавице  кошке  с  простоватым  именем  Мурка. Цветы красовались повсюду: стояли на подоконниках каждой комнаты в больших и маленьких горшочках, глядя на улицу через чистые, тщательно вымытые стёкла, а на большой круглой клумбе в центре дворика благоухали нежным ароматом их уличные сородичи.

        Мишка знал, что в это время завуч обычно находилась на работе. Посмотрев по сторонам, он легко перепрыгнул через низенький заборчик.

        Здорово получится: и Татьяну Михайловну порадует, и Антону насолит. Мальчишка быстро нарвал цветов и решил ещё сломать несколько веточек душистой сирени. Он подбежал к ближайшему кусту и увидел, что из-за него виднеется чья-то нога. Мишка  испугался  и  хотел  дать  стрекача, но  услышал  громкий  стон  и нечленораздельные звуки. Два чувства боролись в нём: желание исчезнуть, чтобы избежать наказания, и стремление помочь тому, кто нуждается сейчас в его помощи. Мальчик осторожно раздвинул ветви и увидел лежащую на спине Антонину Петровну. Она умоляюще смотрела на него и тянула к нему левую руку. Её губы шевелились, но звуки сливались в невнятное бормотание. Было понятно, что встать самостоятельно женщина не может. Михаил нагнулся, пытаясь разобрать слова.

        – По-мо-ги, – с трудом понял он.

        Миша зашёл сзади и попытался её приподнять, чтобы она могла хотя бы сесть. Но это оказалось ему не по силам.

        Завуч была очень полной женщиной. Столько килограммов ему не поднять.

        – Я сейчас, – крикнул Мишка. – Я позову Татьяну Михайловну, – и побежал стремглав, позабыв о сорванных цветах.

        Влетев в школьный двор, сразу же наткнулся на свою учительницу, окружённую детворой. Он, торопясь, рассказал ей о случившемся.

        Скорая помощь приехала на удивление быстро. Санитары с трудом погрузили больную в машину, разрешив Татьяне и Мише поехать с ними.

        – Апоплексия, – сказал пожилой врач своей молоденькой,  с  аккуратной  фигуркой  помощнице в белом халатике и приказал ввести какое-то лекарство.

        – Доктор, а что с ней? Что такое апоплексия? –
тихонько спросила Таня, боясь помешать.

        – У вашей родственницы острое нарушение мозгового кровообращения. Более известно как инсульт. И, скорее всего, у неё геморрагический инсульт, то есть произошло кровоизлияние в мозг.

        – А может, это ишемический инсульт? – вступила в разговор девушка в медицинском белом халатике, стараясь показать свою осведомлённость в этой области.

        – Вряд ли, у больной парез правой руки и ноги. Это бывает при кровоизлиянии в левое полушарие головного мозга. И, что существенно, у неё нарушена речь. К тому же мы не знаем, сколько времени она пролежала на сырой земле. Могут быть осложнения.

        В больнице Антонину Петровну положили в трёхместную палату, в которой пустовали остальные две койки. Врач объяснил Татьяне, что лечение будет длительным, и наказал при кормлении обязательно приподнимать голову больной или стараться посадить её, но, посмотрев на худенькую Таню и упитанную пациентку, хмыкнул и добавил:

        – Лучше  приподнимайте  голову,  легче  будет,  но  кормите  только легкоусвояемой пищей. Жидкость давайте из поильника или принесите полиэтиленовую трубочку. Ухаживать придётся долго. Судно будет подавать санитарка. У вас не получится. Лечащий врач у неё Антон Петрович. При необходимости обращайтесь к нему. А сейчас пойдемте со мной. Мне нужно записать некоторые данные.

        Растерявшись от внезапно навалившихся на неё неприятных событий, Татьяна даже не обратила внимания на забавное совпадение имени и отчества врача и пациентки. По приказу по школе она с завтрашнего дня в отпуске. Дома уже лежал билет в Архангельск. Вот тебе и отпуск! Она так мечтала о нём. Надо написать маме, чтобы пока не ждала её. Жаль, но не оставлять же Антонину Петровну одну. Первое время спать можно рядом с ней на одной из свободных кроватей.

        Потянулись однообразные дни, наполненные заботой о больной. Мишка прибегал в больницу почти каждое утро. Татьяна поручила ему поливать цветы и кормить Мурку в доме завуча.

        Однажды он пришёл с большой плетёной корзиной, покрытой крышкой. Таня видела  такую же, когда искала в тот злополучный день ключи от дома Антонины, чтобы не оставлять его незапертым. В корзинке что-то шевелилось и царапалось.

        – Антон ещё спит? – шёпотом спросил Мишка. – Я ей кошку принёс.

        Мальчишка деловито поставил корзину на пол рядом с кроватью завуча и вытащил перепуганную Мурку.

        – Смотрите, Антонина Петровна, к вам пришли.
 
        Антонина скосила глаза и вдруг  часто– часто заморгала, увидев свою любимицу. Кошка  запрыгнула на  кровать и  мягкими,  неторопливыми  шажками приблизилась к лицу хозяйки, ощутив незнакомые, малоприятные медицинские запахи, которые  смешались  с  привычными  для  неё, всегда исходившими от хозяйки, и вопросительно мяукнула.

        – Мяу? – ещё раз произнесла Мурка и слизнула слезинку с лица Антонины.

        С нежным мурлыканьем она облизывала мокрое лицо. Взволнованная Антонина Петровна что-то невнятно отвечала ей, ещё  не совсем  хорошо  владея  речью,  и,  казалось,   что два любящих существа разговаривают о чём-то своём, на не понятном  никому,  кроме  них,   языке.  Они  так  соскучились,  находясь  в вынужденной разлуке! Наконец кошка успокоилась и улеглась на парализованную руку Антонины, затем, прикрыв глаза, громко замурлыкала.

        – Это что ещё такое?! – пророкотал голос лечащего  врача,  внезапно  вошедшего  в  палату.

        – Кто разрешил разводить антисанитарию? Кошки лазят по всяким помойкам, а у нас тяжело больная.

        – Дяденька врач,  –  просительно  заглядывая в глаза строгому доктору, сказал Мишка. – Это не просто кошка, это родная кошка Антонины Петровны. Они давно не виделись и очень соскучились. А киска чистая, я ей даже лапки помыл.

        – Родная, говоришь, – заулыбался Антон Петрович. – А как тебе удалось пронести её сюда? Почему тебя пропустили?

        – А я тайком. В этой корзинке.

        –Ладно,  наука  утверждает,  что  животные  могут  облегчать страдания больного. Видите, умная киска улеглась именно на правую, парализованную руку. Но, будешь уходить, обязательно отнеси её домой. Не положено животным в больнице находиться. Понимаешь?

        – Хорошо, – закивал головой Михаил, – в следующий раз я её через окошко буду показывать. Там, под окном, большой ящик стоит.

        – Ишь, какие славные ученики в вашей школе учатся, уважаемая тёзка. Спасибо вам за хорошее воспитание.

        Антонина Петровна пыталась улыбнуться, но улыбка съезжала в сторону и уродовала лицо.

        «Хорошо, что она сейчас не видит себя, – мелькнула мысль у Татьяны. – Расстроилась бы, а это для неё вредно».

        Она подошла к кровати, наклонилась над больной и  заботливо  поправила  съехавшее одеяло.
 

        Антонина Петровна стала потихоньку выздоравливать. Похудевшая женщина уже могла садиться в постели, пальцы на больной руке начали двигаться, но Татьяне приходилось ещё кормить её с ложечки. Зато речь стала более внятной.
Врачи разрешили пускать посетителей, но, кроме Тани и Миши, пока никто не приходил.

        – А никто и не придёт, – грустно сказала Антонина. – Я знаю, в школе меня не очень-то любят, а родных совсем нет. В детдоме выросла.

        – А мы? Мы с Муркой ещё придём. Я вам книжку интересную принесу, – сказал Мишка и, взглянув на Татьяну Михайловну, быстро добавил, – я у папы попрошу. Он разрешит.

        Таня ласково погладила его вихрастую голову.

        – Непременно разрешит, – подтвердила она и, обратившись к завучу, добавила: а не приходят потому, что ещё не знают о том, что посещения разрешены. Сегодня же зайду в школу и сообщу об этом. К тому же вы знаете – летом все в отпуске и почти все учителя уехали отдыхать.
   
        Антонина понимающе улыбнулась.
 
        – Я лежала и много думала, – с трудом, но, почти внятно выговаривая каждое слово, произнесла Антонина Петровна. – Странно получается! Я очень люблю свои цветы, ухаживаю за ними, пропалываю, удобряю, поливаю, отдаю им всю душу. А вот если бы их у меня не было, Миша не пришёл бы в мой дворик, не увидел бы меня и не позвал бы вас, … Танечка.  Выходит,  что  меня  спасли  мои  цветы,
 Миша и вы, Танечка. Я очень благодарна вам…

        – Что вы! Это врачей надо благодарить.

        – И ещё я поняла, что человек не так однозначен, как подчас кажется, – не слушая девушку, продолжала Антонина.– Ни на кого нельзя вешать ярлык. Я гораздо старше, но мне есть чему поучиться у вас и даже у нашего Миши.

        Она не заметила, как сказала «нашего».

        – У вас, моя молодая коллега, есть такие необходимые для каждого учителя качества,  как  неравнодушие,  душевная  доброта и  терпение. Я, к сожалению, с некоторых пор позабыла об этом.