Глава 2. Интересная встреча

Иллюстрация Лады Вдовиной


Глава 2. Интересная встреча. (Рассказ Катрин Лантье).

Для выпускниц нашего приюта, монахини обычно подбирали работу горничной, гувернантки, или кухарки в близлежащих городках. Воспитание в нашем монастыре считалось отличной рекомендацией. Воспитанницы были умелыми, скромными, неприхотливыми, а главное, понятия не имели об истинных ценах на труд прислуги. Благодаря этому, рабочие места для них находились легко.
Я получила место горничной в доме ростовщика. Я работала, как лошадь, старалась, как цирковой медведь. Проработав около года, я скопила двенадцать экю. Вот каким экономным хозяином был мой ростовщик.
И вот однажды у его жены пропал золотой кулон. В его пропаже обвинили меня. Напрасно я оправдывалась и плакала. Мне не верили. Меня пугали тюрьмой, судом, воровским клеймом, каторгой, страшным судом, муками совести, адской смолой. А если я верну пропажу, мне обещали замять дело без огласки. Но как я могла вернуть то, чего не имела?
Эта пытка продолжалась три дня. А потом кулон нашёлся. Сын ростовщика признался, что отдал этот кулон в уплату карточного долга. Меня простили. Прозвучало даже нечто, отдалённо напоминающее извинение. Но отношения были безнадёжно отравлены. И я уволилась.
Так я сменила несколько мест работы, и везде мне не везло. Один мой хозяин – купец разорился и отказался от прислуги, другой умер, третий оказался мошенником. Он набрал денег в долг, якобы для открытия мануфактуры, а потом сбежал, не заплатив мне ни единого су. Следующий хозяин оказался настоящей свиньёй - придирался ко всему и бил меня. От него я сбежала сама. Потом я служила вдове с взрослым сыном – оболтусом. Сынок стал лапать меня. Мать заметила это и быстренько спровадила меня, дабы не испортить отношения с богатой невестой сына. Впрочем, она хотя бы дала мне хорошую рекомендацию. Следующий хозяин просто не платил мне, объясняя задержку платы временными трудностями. Так он полгода морочил мне голову, а потом выгнал без гроша в кармане. Идти к судье было бессмысленно, ибо они были в родстве. К тому же, жалованье выдаётся не под расписку, и доказать его невыдачу было невозможно.
В любви мне так же не везло. Кому нужна бесприданница! Сначала сын колбасника попользовался мной и бросил, потом сынок вышеупомянутой вдовы, потом гвардейский лейтенант, обещавший жениться, но подло удравший. В общем, ничего путнего.
И вот однажды в тёплый майский день я брела по Парижу, голодная и злая. Ни дома, ни работы. Всё мое богатство состояло из узелка с одеждой, одиннадцати су и толстой пачки рекомендательных писем. Задумавшись, я стала пересекать переулок, вливавшийся в улицу слева, и вдруг услышала приближающийся цокот копыт и грохот колёс по булыжнику. Из проулка прямо на меня мчалась карета, запряженная парой сильных вороных лошадей. Я бросилась вперёд, надеясь, что успею перебежать улицу, но споткнулась и растянулась прямо поперёк дороги.
Кучер натянул поводья. Лошади заржали и поднялись на дыбы. Их копыта замелькали прямо надо мной. Карета сильно накренилась, однако не перевернулась.
-В чём дело, Жан? - крикнула дама, высунувшаяся из бокового окна.
-Не беспокойтесь, сударыня, всё обошлось. Провинциалка выскочила на дорогу.
Дама вышла из кареты и склонилась надо мной.
-Ты цела?
-Да, ваша милость, – сказала я, видя перед собой не саму даму, а только синий бархат её платья.
- Девушка,  мы где-то встречались?- В голосе дамы прозвучала смесь удивления и радости.
Я подняла взгляд и увидела белокурые волнистые локоны, ниспадавшие из-под шляпки, светло-голубые глаза. Таких глаз я не видела больше ни у кого.
-Шарлотта! – вырвалось у меня.
-Шарлотта? Кто это? – с любопытством спросила она, проведя пальцем по лбу, как бы убирая с лица невидимый волос, выбившийся из причёски. На нашем тайном языке этот жест означал: «подыграй мне».
Я поняла свою ошибку. Видимо, у Шарлотты были основания скрывать своё имя. Я виновато улыбнулась и сказала:
-Простите, ваша милость, я искала свою подругу. Её зовут Шарлотта. Мы с ней разминулись.
-Я вижу, ты ушиблась, девушка. Садись ко мне в карету. Я тебя подвезу.
Изнутри карета была обита тиснёной кожей. Она села на задний диванчик, я - на передний. Очень хотелось сесть поближе, но её кринолин  занимал много места, и сесть с ней рядом было невозможно.
Кучер тронул лошадей. Колеса застучали по булыжнику. Карета плавно закачалась на рессорах и поплыла по улице.
-Ну, здравствуй, подруга, - сказала она со своей обычной таинственной улыбкой.
-Шарлотта, милая Шарлотта. Как я рада тебя видеть!
-Называй меня - сударыня, ваша милость, ваша светлость, можно – миледи, поскольку я теперь стала англичанкой. Привыкай. И не дай тебе Бог проговориться при посторонних! Запомнила?
-Так точно, миледи. Запомнила! – сказала я. – Не проговорюсь, вы же меня знаете.
-Когда мы наедине, можешь обращаться ко мне на ты, но при посторонних, или при слугах - только так.
Я кивнула, хотя и не понимала, что означает эта странная игра. Когда-то мы были равны. Но теперь… Кто она, и кто я? Возможны ли прежние детские отношения?
-Я пыталась разыскать тебя, но ты так часто меняла работу и города, что я потеряла твой след, – снова сказала она. – Где ты теперь живёшь?
-Пока, нигде.
-А где твои вещи?
-В этом узелке, - я подняла с колен свой жалкий багаж.
-Понятно, - задумчиво протянула она. – Работаешь, надо полагать, там же, где и живёшь, то есть нигде.
-Ага, - вздохнула  я. – А ты стала такой важной дамой. Ездишь в карете, живешь во дворце, кушаешь на золоте?
-Не преувеличивай. У меня скромный особнячок, и ем я на фаянсе. Но так было не всегда. Когда-то у меня был такой же убогий узелок, как у тебя, а в иные времена у меня и узелка-то не было. Ну, давай, подруга, не томи, рассказывай свою историю. Как дошла ты до жизни такой?
Пока мы ехали, я красочно описала ей все свои злоключения, скитания и любовные неудачи. Она слушала меня с неподдельным интересом.
-Ты нуждаешься в деньгах?
-Нет, что ты! – замотала я головой. – Я скопила немного.
-Не ври, лапочка! Я тебе не сестра Марго, меня так легко не обманешь. Итак, ты бедная, но гордая?
Я кивнула с улыбкой, пытаясь придать этому вид шутки.
-И в милостыне ты не нуждаешься?
-Ничуточки, вы же не на паперти меня нашли, миледи.
-Но, по крайней мере, работа тебе нужна?
-От работы я бы не отказалась. А то парижане смотрят на мои провинциальные рекомендации с презрением, словно гурман - на колбасные обрезки. Не нужна ли горничная кому-либо из твоих подруг? А если нет, дай, хотя бы, рекомендацию поприличнее.
-Моя единственная подруга - это ты. Я всё решила. Ты работаешь на меня! Пока, горничной с особыми порученьями, а там посмотрим. Если повезёт, у тебя тоже будет бархатное платье и карета.
-Слушаюсь, мой генерал, - ответила я.
-Но, есть одно условие, - сказала она очень серьёзным тоном.
-Заранее согласна на любые условия.
-Поклянись, что выполнишь его.
-Клянусь!
-Условие заключается в следующем - если  я когда-нибудь буду в такой же нужде, как ты сегодня, ты возьмешь меня к себе в прислуги! Ибо долг платежом красен!
Я сделала вид, будто задумалась, а потом, копируя её серьёзный и торжественный тон, сказала:
-Будь по-вашему, леди. Если когда-нибудь у меня будет собственный дом, а лучше дворец, то место младшей горничной всегда будет в вашем распоряжении.
И мы обе весело расхохотались. Эта глупая шутка заставила меня немного расслабиться и на миг поверить, что эта важная дама по-прежнему осталась той озорной девчонкой.
Карета въехала в ворота и остановилась. Мы вышли из экипажа и оказались в милом, мощёном дворике с круглой клумбой в центре и навесом для карет по левую руку. Впереди виднелись ещё одни ворота, которые вели в хозяйственный дворик. По правую руку от нас, возвышался дом моей новой хозяйки. Дом был выстроен из добротного серого камня, имел толстые стены и был весь увит плющом.
Шарлотта представила меня своему дворнику Сэму - крепкому плечистому мужчине, лет сорока, говорившему с английским акцентом. Он внимательно осмотрел меня, чтобы, надо полагать, запомнить мою внешность.
После этого мы прошли в дом. Дом Шарлотты привёл меня в восторг и возбудил белую дружескую зависть. Он состоял из двух этажей и чердака.
Сначала мы попали в гостиную. Это была комната с очень высоким потолком. Она занимала сразу два этажа. Пол её относился к первому этажу, а потолок уже ко второму. Высоко в пространстве парила позолоченная люстра с множеством свечей и хрустальных подвесок.
По стене, двумя торжественными маршами, поднималась парадная лестница, настолько широкая, что Шарлотта могла подняться по ней, не коснувшись перил платьем.
Освещалась гостиная тремя огромными окнами, прорезанными в толще стен на восток, юг и запад. Благодаря этому, комната была залита солнцем в любое время дня. В северной стене был устроен большой камин. Диваны вдоль стен. В центре - круглый столик для игры в карты и четыре мягких полукресла вокруг него.
Под лестницей был малозаметный вход в коридор первого этажа. Коридор был прямой и широкий, с полукруглым сводчатым потолком. В конце его виднелась узкая винтовая лестница для слуг, уходившая куда-то вверх.
Рядом с лестницей была дверь чёрного хода, которая выходила в хозяйственный дворик с колодцем, конюшней, дровяным сараем и прочим, что обычно бывает в хозяйственных дворах.
Правая стена коридора имела три двери, которые вели в три комнаты. Это были столовая, кухня и прачечная. Всюду царил образцовый порядок и чистота.
Все комнаты в доме были смежными, то есть имели двери, позволявшие переходить из комнаты в комнату, не выходя в коридор. Это было очень удобно. Гости могли пройти из гостиной прямо в столовую, а мы могли носить кушанья из кухни в столовую по кратчайшему пути. Пока гости едят, мы могли воспользоваться коридором и, незаметно для них, попасть из кухни в гостиную, чтобы прибраться там.  При этом не было необходимости бегать у гостей за спинами с подносами и тряпками.
Покончив с осмотром первого этажа, мы вернулись в гостиную и поднялись по парадной лестнице. Лестница привела нас к такому же коридору, как и на первом этаже, только он был ярко освещён вечерним солнцем через огромные окна, прорезавшие толщу левой стены.
В конце коридора виднелась та же самая винтовая лестница. В правой стене имелись, так же, как и на первом этаже, двери, которые вели в комнаты второго этажа. Эти комнаты тоже имели двери, позволявшие переходить из комнаты в комнату, минуя коридор. Комнат было шесть. Первые три комнаты, которые размещались над обеденной залой, были необитаемы. Вся мебель в них была укрыта чехлами от пыли. Шарлотта объяснила мне, что ещё не придумала, что в них разместить. Пока это комнаты для гостей.
Остальные три комнаты в дальнем конце коридора занимала Шарлотта.
Первая комната оказалась кабинетом. Стены её сплошь были заняты книжными полками и картинами. Возле окна в углу стоял большой письменный стол. В нем было множество ящичков,  наверняка имелись и тайники.
В противоположном углу на мягком ковре у камина стояла изящная оттоманка, маленький круглый столик и пуф на гнутых ножках. Как, наверное, приятно было читать, лёжа на этой оттоманке!
Вторая комната оказалась спальней. Нет слов, чтобы описать роскошную кровать, зеркала, резные лари.
Но самым шикарным предметом обстановки был изумительный туалетный столик. Его столешница была откинута, наподобие крышки сундука. В обратной стороне столешницы было вставлено овальное зеркало, в которое так удобно было смотреться, сидя перед столиком. А под столешницей - настоящая сокровищница! Ряд изящных флакончиков и загадочных баночек источал изумительные ароматы. Целый ворох шпилек, заколок, позолоченных гребней и одно умопомрачительное овальное зеркальце на ручке из слоновой кости. Взяв его в руки и повернувшись спиной к большому зеркалу, можно было осмотреть свою спину и затылок.
Третья комната предназначалась для дежурной горничной, то есть для меня. Вернее, для меня предназначалась только одна треть этой комнаты, где стояла маленькая, аккуратно застеленная кровать и сундучок для личных вещей.
Большая же часть комнаты, отделённая деревянной перегородкой, принадлежала уже не мне, а платьям Шарлотты. Это была гардеробная – святая святых этого дома. Там на трёх манекенах красовались три роскошных платья - чистые отутюженные находившиеся в состоянии полной боевой готовности. Остальные наряды ждали своего часа на вешалках и в сундуках. Там же стояла гладильная доска и жаровня с утюгами – моё будущее рабочее место.
Особенно высоко я оценила люк в полу гардеробной. Это может понять только горничная. Ведь гардеробная находилась над прачечной. Всё, что нуждалось в стирке, не нужно было таскать вниз по тесной винтовой лестнице. Бельё достаточно было просто сбросить в прачечную через люк в полу. Оно падало в большую корзину, стоявшую в прачечной под люком. Дальнейшая его судьба была уже заботой прачки.
Чердак я осмотрела уже одна, ибо Шарлотта не собиралась трепать свой синий бархат о перила винтовой лестницы.
Посередине чердака шёл узкий коридор - прямо под коньком крыши, а по сторонам от него находились каморки для слуг - тесные как корабельные каюты. Этот коридор приводил в пустое необжитое пространство чердака, пронизанное печными трубами. Там валялся всякий хлам, висели верёвки, на которых в зимнее время сушили бельё, а так же висел блок для подъёма люстры. От него туго натянутый трос уходил вниз в круглое отверстие между двумя створками большого люка. Открыв эти створки можно было поднять люстру на чердак.
Кроме меня и двух слуг – кучера и дворника, с которыми мы уже знакомы, в доме было три служанки - кухарка, прачка и старая горничная. Эту последнюю звали Луиза. Она поначалу встревожилась, не займу ли я её место. Но когда она узнала, что жалование ей оставят прежнее, а часть работы будет переложена на меня, смущённо заулыбалась и рассыпалась перед Шарлоттой в благодарностях.
Так я была принята в штат прислуги.
Теперь Луиза могла спокойно спать по ночам, не вскакивая по звонку, чем была очень довольна. Все обязанности вроде - подай, прими, пошла вон, ложились на меня. Я должна была следить за гардеробом и прибирать в комнатах второго этажа. Коридор и лестницы оставались за Луизой.
Особенно много мне приходилось возиться с фальшивыми воротничками и манжетами. Ведь они были белыми, а Шарлотта не терпела на них ни единого пятнышка и меняла их по 10 раз на дню.
Однако имя Катрин как-то не прижилось. Сначала Сэм стал называть меня на английский манер - Кетти. От него заразились остальные слуги и даже сама Шарлотта.
Питалась я на кухне вместе со слугами. Ничем я не должна была выдавать истинных отношений со своей новой госпожой и одновременно – старой подругой.

 


Следующая глава   http://www.proza.ru/2014/10/27/445