Перевесище киевского майдана Незалежности

«…и вот, я намерен построить дом имени Господа Бога моего, как сказал Господь отцу моему Давиду, говоря: "сын твой, которого Я посажу вместо тебя на престоле твоем, он построит дом имени Моему"…»
(3-я книга Царств 5:5)


1869—1876 — Крещатицкая площадь, 1876—1919 — Думская площадь, 1919—1935 — Советская площадь, 1935—1941 — площадь Калинина, 1941—1943 — площадь 19 сентября, 1943—1977 — площадь Калинина, 1977—1991 — площадь Октябрьской революции, 2003-? – Майдан Незалежности.

Наши предки были очень умными людьми, жившие в гармонии с природой, понимающие сокральный смысл ее тайных знаков, а главное исповедующие веру в единого бога. Это сейчас принято считать, что славяне были язычниками, а деревянные идолы стоящие на их капищах это языческие боги. Все это неправда. Славяне всегда исповедывали единобожие и дуализм.
Я уже писал ранее, что искусство, экономика, государственное строительствои прочие факторы развития государственности не могут существовать друг без друга и развиваются параллельно. Стоящая на низком уровне развития наука храмостроения не позволяла строить роскошные храмы последнего времени, искусство еще не достигло совершенства эпохи возрождения и поэтому уровень исполнения церковной атрибутики был низок. Посуди сам, читатель, возможны были бы Исакий в Питере или скажем Домский собор в Риге, без достижений инженерной мысли? Вряд ли последует положительный ответ. Вот так и предки наши, делали, что могли и каменная баба в степях Малороссии, была верхом совершенства и гением скульптора того времени.
Ученые от Торы (Ис Тори Я) придумали тысячелетие темных веков, когда человечество после своего расцвета, вдруг упало в пучину невежества. Особенно в Европе. Я скажу так: Европа всегда была невежественной, и современное ее состояние, есть результат ограбления многих народов мира. Никакого темного миллениума в помине не было, а была дикая страна Ливония, ставшая Европой в 17 веке, в результате отделения от Империи Славян Руси-Орды, Великой Тартарии.
Впрочем темой этой миниатюры, будут не эти события, а отношение предков к заповедным местам и о тех ограничениях, которые ими устанавливались на проживание в таких местах.
Древние славяне очень четко выражали свои мысли в пословицах, передавая поколениям свою мудрость. Не трогай лихо пока оно тихо!
Поэтому, мы не будем беспокоить нечистую силу, а просто поговорим о странных фактах славянской былины и присмотримся для начала к болотам, ведь именно там прячется всякая нечисть. Но к болотам не простым, а болотам КОЗЬИМ.
Козьими болотцами в славянском мире обычно называли небольшие озера или запруды с болотистыми, поросшими камышом берегами, где действительно без всякого риска хозяева выпасали скотину.
Урочище, где ныне расположена площадь Независимости в Киеве, во времена Агапита Печерского называлось Перевесищем (толкование этого слова у горе-историков как всегда в выгодном властям свете, мол вешали там сети силочные или перевесы, но это не так, далее расскажу его значение). Там было болото, в народе исстари его называли Козьим болотом. Приблизительно там, в юго-восточной части города, где сейчас на Майдане начинается улица Софиевская, ведущая к собору, Ярославом Мудрым были поставлены «Восточные ворота», которые открывали путь из Киева в Печерский монастырь (нынешнюю Киево-Печерскую Лавру), а также в «землю печенежскую». В истории эти ворота получили название «Лядские ворота». Слово «ляд» со старославянского переводится как «нечистый», «непутёвый», а «ляда» — «пустошь», «сорняки», «густой кустарник», «необработанные земли».  Я хочу обратить внимание читателя, на то. что горожане того времени, испытываю острую нужду в возделываемых землях на горбах Днепра, отказывались селиться в этом месте, предпочитая ставить там мельницу. Как известно, мельницы у славян считались нечистыми, и редко кто согласился бы в них ночевать. В путеводителе по Киеву 1917 года Константина Шероцкого черным по белому написано: «На площади, где ныне находится Городская Дума, старожилы помнят пруд (так называемое Козье Болото) и плотину с мельницей».
Во времена Киевской Руси эта местность была заболочена, а Крещатицкую балку (Перевесище) покрывал дремучий лес. В балке протекал ручей Чарторый. В документах XVI—XVII вв. долина известна как Евсейкова, а по документам XVIII в. — Пески.  Как известно, в болоте черти водятся. Между прочим, булгаковские Патриаршие пруды в Москве когда-то назывались Козлиным болотом и удивительное совпадение (!!!). ручей протекавший через московское Козье болото, так же имел название Чарторый. Через Козье болото пролегал Ивановский путь от Старого Киева на Печерск. Площадь была (и остается) перекрестком, а такие места издавна считались нечистыми, и на «крестовых» дорогах наши предки строили часовни, устанавливали кресты («фигуры»), которые еще и теперь можно встретить в некоторых регионах Украины. Своеобразная сеть улиц сложилась во времена Ярослава Мудрого. От полукруглой площади пятью лучами в сторону тогдашнего административного центра радиально расходятся улицы. И хотя такое планирование образовалось под влиянием рельефа, расположение княжеского дворца и Лядских ворот невольно в воображении рисуется как пятиконечная звезда или пентаграмма. Не исключением являются и Патриаршие пруды. Это сейчас, когда их всего один из существовавших ранее трех, там сходятся 4 улицы, а если посмотреть на карту старой Москвы, то видна все та же пентограмма. Судя по всему, Булгаков прекрасно понимал значение козьего болота в славянской традиции. Знал он и историю такого болота в Киеве, в бытность своего проживания в нем писатель был внимателен к преданиям.
     Еще в начале XIX в. Крещатицкая долина была глухим местом. Улицы освещались слабенькими масляными ночниками. Ночью ходить по Софийской, Михайловской, Мало-Житомирской, Костельной было опасно. Район в те времена славился трактирами, кабаками, воровскими притонами и домами терпимости. Были здесь и легальные (зарегистрированные в полиции) публичные дома, и тайные притоны, владелицы которых днем выдавали себя за приличных горожанок, а ночью вывешивали красный фонарь. «Как только засветят фонари на Думской площади, — вспоминала современница, — с узкой Козиноболотной улицы выходят «думские», как их тогда называли, выходят в поисках заработка женщины улицы. Они проходят по тротуарам Думской площади, задерживаются у фонарей. Вызывающе курят, иногда переговариваются охрипшими голосами». Среди них кокотки и «кабацкие» девки, проститутки «полушелковые» и «контрольные», открытые и тайные, молоденькие и не очень — на любой вкус».
Клиентов хватало, особенно в дни Контрактовой ярмарки, когда население Киева увеличивалось почти вдвое. Впрочем, добропорядочным жителям Крещатицкой площади соседство с «храмами Венеры» было, мягко говоря, не по душе. После обращения в городскую управу почтенных купцов в 1871 г. большинство заведений разврата на площади и близлежащих улицах закрыли. Однако площадь просуществовала без «жриц любви» недолго. Когда 24 января 1878 г. освятили новое помещение Думы и городской административный центр переместился с Подола на Крещатик, вместе с чиновниками на площадь вернулись и проститутки. Это, пожалуй, единственный случай в истории, когда городская дума не посчитала нужным скрывать, что основной доход от притонов, поступал трем евреям-торговцам и Киев получая от них плату в виде налога, не собирался отказываться от такого доходного дела. Собственно говоря, майдан того времени это крупнейший публичный дом в Восточной Европе, поставлявший товар любого цвета кожи. Конец этому «процветанию» положила революция 1905 года, когда рабочие Арсенала разогнали этот грандиозный бордель вместе с еврейскими махинаторами, После подавления восстания, притоны еще существовали, но уже не в такой степени, а революция 1917 года поставила жирный крест на этом доходном деле.
Самое интересное состоит в том. что советская власть тщательно скрывала эти факты, как и скрывает их сегодняшняя власть. И дело не в забывчивости обеих, а дело в том пророчестве, которое существует в Печерской лавре. Некий монах Никодим, послушник из дальних пещер, вещал в начале 17 века о том, что придут времена, когда на проклятой площади будет великий шабаш, который принесут латиняне – выходцы из Ливонии и их приспешники, из тех, кто продаст душу дьяволу, подчинившись папизму. Но вначале они построят подземный город, где будут продавать и торговать, а над площадью поставят фигуру черного демона –Сатану (есть там такой!), храм которого будет под землей.. В Киеве будут править люди иной веры, которые прольют реки крови. Говорит монах и о том, что Русь пройдет через великие беды и испытания и лишь тогда успокоится, когда на месте подземного города,  появится пруд, залитый Чарторыжским ручьем, бьющим дурной водой из самого ада. Причем природа сама возьмет свое: зальет площадь и всю долину, без разрешения властей, тем самым закрыв водой поганое место.
Между прочим, именно так и поступили в Москве с Патриаршими пудами. Там просто залили болото водой из Чарторыя и одели берега в камень, а сами пруды отдали под разведение рыбы для патриаршего стола. Гиляровский описывает сильнейшие наводнения в том районе,очевидно нечистая сила требует должного уважения к себе не только в Киеве.
Давайте проверим слова монаха.
Страдала площадь и от наводнений. Не от весенних — днепровская вода туда не доходила, а от больших дождей. Во время ливней вода бурными потоками лилась с пяти улиц Старого Киева и с четырех улиц Печерска на площадь, а оттуда — по естественной котловине Крещатика к оврагам за Бессарабкой. Газета «КиевлянинЪ» в 1865 г. писала: «Киев, наперекор географическим сведениям, оказался на двух реках: на Днепре и на Крещатике. Многие из его жителей были крайне удивлены тем, что без каких-либо странствований попали в Венецию». О материальных убытках и говорить не приходится, но стихийные бедствия нередко уносили человеческие жизни. Первой жертвой наводнения на Крещатике, как свидетельствует «Киевская старина», стал в 1848 г. мещанин Завадовский. А 4 июня 1865-го высота воды достигла человеческого рос¬та и послужила причиной гибели рядового Киевского гарнизона Зося Тевеша. Поток воды протянул его через бессарабскую сточную трубу и выбросил на берегу Кловского ручья. Поговаривали, что жертв этой стихии было больше. В других случаях все кончалось относительно благополучно. Услышав гул опасного ливня, жители полуподвальных помещений убегали кто куда. Директор 2-й киевской гимназии И.Милашевич в своем обращении к военному губернатору Д.Бибикову писал: «Живя на Хрещатицкой улице, на нижнем этаже, застигнутый неожиданно быстрым притоком воды, я едва смог спастись с женой и малолетними детьми через окно второго этажа, а все имущество мое, которое состояло из книг, одежды, белья, мебели и припасов, утонуло». Еще с большей силой водная стихия обрушилась на Киев 20 июня того же года. В память об этом трагическом событии городская управа распорядилась нанести на стены домов отметки об уровне воды.
Как видите, пророчество монаха исполняется. Подземный город построен, это огромный торговый центр с куполом «Глобус», шабаш уже состоялся и наверное будет еще не один, латиняне на майдане были, а торговцы в подземельях все чаще слышат шум воды за стенами и видят мокрые пятна на них, что совсем не наблюдается в расположенном рядом метро. Осталось подождать немного, великие испытания уже начались и великие беды тоже. Не пора ли готовиться жителям Козьего болота собирать манатки, а киевлянам удить рыбу в киевском пруду. Думается и имя у него можно подобрать подходящее. В Москве Чарторый бьет из земли рядом с Патриаршими палатами, от того и зовут так это место сокращенно Патрики. Присмотрись читатель к Киеву и увидишь, что рядом с майданном стоят палаты митрополита и Лавра Печерская. Аналогия полная не только в географическом расположении по сторонам света (московский пруд так же ориентирован, как и майдан), но и по соседству. По моему мнению быть там Митрополичьему пруду, на берегах которого обязательно присядет Берлиоз с поэтом Бездомным и к ним подойдет странный незнакомец. И тогда в Киеве начнется черти-что! А может быть уже началось?
Впрочем, я не монах, о будущем знаю не более других, а вот о прошлом готов поведать читателю. Пора тебе брат (или сестра) узнать, что так тщательно скрывают под этим словом неграмотные ученые историки, которым проще всего развесить силки-перевесы по всему майдану Незалежности, а лень почитать предания и поинтересоваться былиной. Но для начала сказка с Соловецких островов.
"Нашим отцам от их отцов рассказано крепко и верно, а тем от их отцов. Каждое слово истинно, яко писанное.
Случилось это лет двести назад, на Соловецком великом оттоке, где стоит честная обитель Святого Спаса.
В ту пору оскудела жизнь иноческая на благословенных Соловках. Жил в обители отец настоятель, в правилах искушенный, да отец казначей, в расчетах быстрый, да брат-праведник, верою твердый, да брат-книжник, умом просторный, да брат певчий, гласом дивный.
Да еще жил в лесной дебре старец, неведомо когда от братии ушедший и на духовный подвиг подвизавшийся. Ископал себе ямину, да и сидел там на березовом чурбаке. Вокруг бесы рыскали, яко львы рыкающие, а старец их умною молитвой отгонял, слова же никоторого тридцать лет не говорил. Врос старец брадою в траву. Брада позеленела, да трава под нею поседела. Восхотел бы старец распрямиться, и то бы его трава от себя не пустила бы, прочно держала. Кормился старец ягодою, что находил десницею, и кореньем, что откапывал шуйцей. В иное время монахи соловецкие приносили ему хлеба, а покормив, спрашивали совета. Он же молчал.
Более не было тогда иноков на Соловках.
Заявилось к светлым брегам Соловецкого отока морское чудище – превеликий змий.
Змий тот был главою яко быстрый конь, а во гриве -- морская трава водоросль. А телом был яко гад ползучий, но пречудно велик. А плавниками яко рыба. А руками яко человек. А глазами яко теля. 
И повадился змий морской лодки опрокидывать, да козлищ с берега утаскивать, да рыбу распугивать.
Рассердились на него мужики-трудники, рыбари соловецкие. Кто злее рыбаря? Един волчина. Сговорились пойти на змия в карбасах, да и поколоть его острогами до смерти. Но сильно боялись, как бы он их сам в воду не посажал.
Пошли ко отцу настоятелю: «Помоги, отец настоятель! Морское чудище, бесовское ПЕРЕВЕСИЩЕ (здесь и далее выделено автором) вконец нас погубило! Уловом живем, так ныне жить не с чего стало. Пойди, молви слово ему златое игуменское, авось-либо змий-то тебя убоится».
Не хотел отец настоятель идти. Вместно ли ему со зверьем разговоры разговаривать? Но кроме него никакой власти не было, и пришлось ему брать под руку свою честной люд соловецкий.
Взял с собою отец-настоятель братию, опричь старца лесного. Того, по ветхости лет, покоя лишать не стали.
Явился отец настоятель на брег, а на волнах змий яко пес играет. Кружится, кружится, то лапы его кверху, а то книзу. Ноздрями пофыркивает, хорошо ему, никого не боится.
Вышел к нему отец-казначей. Молвил: «Уходи, бесовское ПЕРЕВЕСИЩЕ! У нас тут три карбаса, да на каждом десять мужиков, да у каждого по остроге. Не уйдешь, дак сам сочти, колико дырок они в тебе понаделают!»
Выловил змий рыбу из моря, бросил ее в отца-казначея, да так, что с ног его сбил. Ушел отец-казначей с позором.
Вышел брат-праведник. Молвил: «Уходи, бесовское ПЕРЕВЕСИЩЕ! Знаю я молитву, что сам Господь воздвигнет на тебя горы и вертепы, в них же погребешься навек».
Змий, однако, не уходит.
Сказал брат-праведник молитву, и столь тверда была его вера, что воздвиг Господь гору водяную. Обрушилась та гора на Змия, Змию же ничесо же сделать не успела. Какая беда Змию от воды, когда он – тварь морская?
Сказал брат-праведник вторую молитву, и столь тверда была его вера, что устроил Господь вертеп среди волн. Потянуло Змия в вертеп, на самое дно, да выплыл он. Твари морской как в море утопнуть?
Всхохотал Змий препакостно. А брат-праведник от того омрачился и ушел со тяжким вздыханием.
Вышел брат-певчий и запел грозные Давидовы псалмы гласом звонким. Приказывал брат-певчий Змию уходить, да тот свистнул одной ноздрею, и оглох брат-певчий, свистнул другою ноздрею, и онемел брал-певчий.
Ушел со брега с трепетом и сердечным сокрушением брат-певчий. Токмо по трем дням глухоты и немоты отверзлись вновь уста и ушеса его.
Вышел брат-книжник. Достал дестевые тетрати из сумы, чёл про тайное имя Змиево -- ино из Шестоднева, ино из Космографии. Змий же тайного имени своего нимало не убоялся. Взболтнул хвостом, и волна ко брегу пошла, тетрати у книжника выхватила да к ближней корге-то притянула.
Смеются рыбари соловецкие: какой-де ты книжник, когда книгу свою упустил!
Ушел брат-книжник с великим плачем.
Тогда вышел сам отец настоятель. Заклинал Змия властию своею игуменскою, мол, не гневи Бога, бесовское ПЕРЕВЕСИЩЕ (выделено автором) всяк тут слушаться меня обязан.
Змий же явил ко власти игуменской вежество: токмо покропил отца-настоятеля водицею, позорить же его всяко не стал. Но и покоряться не стал, ибо всякая скотина упряма.
Ушел отец игумен в горестном недоумении.
А по ночной поре опять Змий карбас перевернул, рыбарьскую женку за волосья над водой таскал, да на Пёсью луду безвинно закинул.
Поутру пришли трудники соловецкие ко игумену с последним словом: отчего не защитишь нас? Нам ли самим о себе рассудить? На Змия ли теперь нам исполчиться, али отплыть мирно ко граду ко Архангильску, пусть-де солдат отрядят с пушками -- православным на оборону?
Едва уговорил их отец игумен пождать малое время.
Пошел настоятель монастырский во чащу лесную, ко черному блату, ко езеру Красному. Обрел там старца и долго молил его выйти на брег, да прогнать Змия златым словом. На колена встал, даром что великий человек и не в версту ему на коленах елозить. Со именем Господним взывал ко старцу.
Тридцать лет тот не говорил, а тут отверз уста. Помолился немного, и отпустила трава его браду. Уважил старец отца игумена, пошел ко брегу.
Увидел Змия морского старец, и заговорил с ним умильне, со кротостью: «Змие! Змие! Ведаю, не бесовское ты ПЕРЕВЕСИЩЕ, а детище Господне, сотворенное прежде века Адамова. Яко всякую тварь Божью, о Господе радующуюся, жалею тебя, Змие».
Змий-то вылез из вод и главою своею кудрявой старцу об ноги ласкательно трется, яко кот. Веселится хозяину своему. А старец его гладит, старец ему за ухом чешет.
Еще молвит старец: «Сам видишь, Змие, до беды близко. Молю тебя смиренно: ради Господа нашего, Иисуса Христа, не рушь христьянам мирное житие, не вводи во грех. Покинь нас, и благо тебе будет, зверь пречудный. Вижу я, ты создание озорное, но доброе. Прости нас, и мы тебя простим».
Змий завздыхал тяжко. Глазом телячьим на старца косит, от рук его покоящих отставать не хочет. Да, видно, спорить ему не положено – Богу он не противник.
Ушел Змий в пучину морскую. Вернулся старец в ямину, и трава браду его сейчас же ухватила. Отслужил отец игумен молебен во благодарствие за окончание сего хлопотного дела, а рыбари на промысел пошли.
Всюду мир на Соловецком море!
О том диве нашим отцам от их отцов рассказано крепко и верно, а тем от их отцов. Каждое слово истинно, яко писанное".
Ну что читатель, снова мы с тобой поймали за бороду ученых академиков на откровенной лжи?!!! Теперь тебе понятно, кто жил в ПЕРЕВЕСИЩЕ Киевском, на майдане Незалежности? А, если вспомнить русские сказки про битву со змием, на горбах киевских, то встанет все на свои места. Перевесище это ЧУДИЩЕ, а не выковырянные из профессорского носа, силки для охоты на оленей и прочую дичь. Вы пробовали ловить сетями оленей? А кабанов? И не пробуйте! Во-первых технологии того времени не позволяли плести такие сети (да и зачем, если  стрела и копье вернее, а главное дешевле). Во-вторых, в сети только такие бараны, как эта историческая профессура добровольно полезет, а в-третьих, ни одно животное в гиблое место не идет, вам это любой лесничий скажет. Вот скажи мне читатель, что должен был курить доцент, что бы до такого додуматься? А мы ему со своих налогов жирные зарплаты платили, за то, что он оболванивал наших детей.
Кстати, Крещатик тоже не имеет никакого отношения к крещению или кресту. Это слово означает распутье, перекресток, где как известно самое место ПЕРЕВЕСИЩЕ кликать. Гиблое место, плохое. Издревле люди в таком не селились, уступая его бесам.
Строили люди русские монастыри рядом с гиблыми местами, справедливо полагая, что молитва иноков утихомирит нечистую силу. Вспомни, что стоит рядом с Патриаршими прудами в Москве? Конечно, Новодевичий монастырь! А в Киеве рядом с Козьим болотом? Конечно Киево-Печерская лавра! И так по всей Руси. Даже храм Покрова на Нерли стоит рядом с козьим болотом. Духовенство православное делится на две категории: белое и черное (монахи). Так вот храмы белого духовенства ставились на «красном», то есть красивом и видном месте в центре селений. А, монастыри черного, рядом с гиблыми местами. От того то и столько сказок в Европе про привидения монастырские! Это сейчас церковь обирает своих прихожан, а во времена древние, она служила оберегом и строилась в определенных местах, с погостом на восток, чистой (живой) водой справа и козьим болотом слева и входом на запад. Как в предании сказано, на каком плече сидит ангел хранитель а на каком черт или ПЕРЕВЕСИЩЕ !!!?

На правом плече сидит ангел.
На левом пристроился чёрт.
Лишь Бог нам судья в этом ранге,
Впоследствии всё нам зачтёт.

В религии: у человека на левом плече сидит Чёрт, а на правом Ангел. Пойти налево - значит с Чёртом за Грехом.
Вот, пожалуй и все про Майдан киевский. Кстати,  майдан это площадь с церковью, а не простая площадь для сельского схода. Давай поищем храм на майдане в Киеве! На земле его нет! А вот под землей ты его найдешь в торговом центре. Там есть греко-католический храм-часовня, а вся площадь выполнена в стиле масонов. Не про него ли говорил монах Никодим? Так неужели, после прочитанного, у тебя есть сомнения в том, что он сказал правду? Тогда жди развязки, читатель. Она наступит скоро.