Балетка

Странное свойство у человеческой памяти вытаскивать на белый свет то, что казалось  забыто уже навсегда, давно исчезло из современной жизни. Скажите, пожалуйста, кто вспомнит сейчас, что пионерский галстук следует предварительно намочить, чтобы правильно погладить. А как  собрать из лоскутков материи «перочистку»?  Или вот, например,  - что такое «балетка»? Что это за таинственный предмет, для чего он был создан и куда так бесследно исчез? Не знаете?  Тогда послушайте...
Как и  всякая Вселенная, наш район  имел несколько центров притяжения, вокруг которых, собственно,  и  протекала  наша  жизнь. Это был, в первую очередь, Комбинат, где работали  наши  родители.
  Это были школа и  двор, где мы получали знания и, где каждому  определялась  мера его способностей. Ну, и, конечно же, Нардом и Баня, как два наиболее доступных  места  отдыха  для жителей Томны. Нардом давал пищу духовную.  А Баня?  Баня давала  человеку всё остальное,  необходимое  для нормальной жизни и не полученное ни в одном из перечисленных выше мест. 
       С одной стороны это был помывочный цех, а с другой  -  баня для нас всегда  была нечто большим, потому,  что не только тело моет, но и душу очищает. И попробуйте с этим поспорить!
Банная процедура в нашей семье соблюдалась свято. Лица мужского пола – среда, четверг; для женщин были отведены пятница и суббота. Много позже, после капитального ремонта, в бане было открыто два отделения: мужское и женское, и в баню тогда  можно было ходить всей семьей – мальчики направо, девочки – налево.
Вот только тогда, в мужской банный день, и появлялась на свет божий «балетка». Женщины с «балеткой» в баню не ходили - почему? Не знаю. Может быть в силу половой дискриминации, а может по иным, сугубо земным причинам. По внешнему виду это было нечто среднее между докторским саквояжем и небольшим чемоданчиком, только не плоским, современного вида, а таким вот  «пузатеньким», округлым, если хотите. Изнутри наша «балетка» была оклеена светло-зелеными обоями. Что же касается материала, то это была  «фибра». Нет,  не та неземная материя, из которой скроены души, а «материал, полученный методом пропитки нескольких слоев бумаги раствором хлорида цинка»,  как написали бы в современном техническом справочнике. Откуда у меня столь профессиональные знания? Да, вот  она -  фибровая фабрика, на  берегу Волги стоит. И экскурсия на эту фабрику была  для пионеров из лагеря «Чайка»  мероприятием таким же обязательным, каким для иностранцев времен СССР было  посещение Большого театра. Так что  фиброй нас не удивишь. Видывали и не единожды.
Ко времени моего осознанного вхождения в бытие, наша «балетка» была уже основательно  поношена - и углы побиты, и бока поцарапаны; новой, красивой и блестящей я её никогда не помню.  Дважды я  ездил с нею в пионерский лагерь. Тогда на фибровый бок   клеилась бумажка с указанием  имени и фамилии  и номером отряда, в котором я имел честь находиться. Так что банный промысел в конце 60-х был для неё  как посильный труд  перед пенсией, перед уходом на заслуженный отдых.
О её  странном и  непривычном на слух названии  я  в то время  просто не задумывался. «Балетка», она и есть «балетка». Точно так же не думал и  о некой таинственной связи её с балетом. Ну, какой ещё балет может быть в провинциальном городе, в фабричном районе, где шестиметровые каморки на семью, считали благоустроенным жильем? Мы и слова-то такого не знали, называя «оперой» всё то, что относилось к классическим  видам искусства. Да и трудно, почти немыслимо было представить балетную пачку или костюм принца Зигфрида в нашем фибровом чемоданчике. Скорее уж набор гаечных ключей или болтов каких-нибудь.  Почему тогда «балетка»?  Где искать ответ? В каких дебрях сознания? Не знаю. Не случайно же сказано  Классиком: "Широк русский человек. Я бы сузил".
Что бы там ни было, но вот она лежит открытой передо мной. И я, двенадцатилетний мальчишка, получив накануне от родителей категорическое указание «идти в баню, иначе чего-то там не получу», укладываю в неё банные принадлежности: кусок серого хозяйственного мыла, мочалку из липового лыка, черные сатиновые трусы и  всё остальное . А на дворе июль и температура под тридцать, а тут какая-то баня, а может.…
 В баню я иду не один. Вот он, старый приятель, сидит на стуле, ждёт и тоже мается.
-Слушай, Серега, а может, не пойдем в баню? Давай сейчас на речку, там искупаемся, белье, мочалку и мыло намочим в речке….
-А, деньги? Деньги куда денем, что на баню получили?- перебивает он меня, но мысль угадывает  верно.
-А, деньги? Деньги, Серега, выбросим, чтобы никто не догадался.
Свою хозяйственную жизнь в нашем доме «балетка» заканчивала в качестве хранилища инструментов и  разных принадлежностей, которые необходимы были отцу для подшивки валенок. Лежали в ней прочные капроновые нитки, острый, как бритва, сапожный нож, кусок  смолы или вара, да и другие,  столь  же нужные в данном ремесле предметы. А сейчас и это ремесло исчезло. Попробуйте найти сейчас специалиста способного подшить валенки или сделать самому набойки на туфли? Где там. А «балетка»?  Может, и лежит она сейчас,  в  дощатой каморке подвала дома номер 76. Или, как говорят у нас на Томне в  «тридцати шести», и нет никому дела до неё. И пролежит она там ещё, может быть, столько лет сколько надо, пока чьи-то любопытные глаза  не увидят её, и не извлекут на белый свет, и не воздадут по заслугам.