На катке

Зима в тот год была  не такая, как всегда. Морозы были, а вот снега не было. Стояла уже середина декабря, но голые деревья и пожухлая трава в роще  напоминали скорее об осенней непогоде, чем о наступающем Новом Годе. Снежинки, правда,  иногда появлялись в морозном воздухе,  но их было так мало, словно бы они  отпускались на счёт. Между тем, знатоки  природы и литературы утверждали, что в такой зиме не было ничего необычного. Софья Геннадьевна Белова, наша учительница русского языка и литературы говорила,  что  во времена А.С. Пушкина было и  так:
«Снег выпал только в январе.
На третье в ночь…»
-И учтите, что это -  по Старому стилю, - добавляла она.
Точно не помню, но по её расчётам получалось, что первый снег наши предки увидели в тот год лишь 15 января. Впрочем, им-то, наверное, это  всё  равно было. Они же тогда все крепостные  были.  А вот для нас…
Снег в январе -  это была бы уже настоящая катастрофа. Это означало, что Новый Год и каникулы пройдут без снега? Без сугробов, без снежной горки, без катка… Такого и врагу не пожелаешь. Снежная горка, каток, лыжи -  для нас  это был   Праздник. Праздник, который всегда был  рядом с тобой, через дорогу, через забор.
…. Вечером неожиданно заявился в дом наш  полудикий кот Васька.  Сначала потребовал еды, а потом  долго умывался, сидя на подоконнике. «К непогоде», - сказала бабушка и добавила: «Да и  у меня, нынче,  что-то все кости ломит. Быть метели».
Набросив пальто, я вышел во двор. Мороз отступил, а вот по краям горизонта ветер уже собирал тяжелые темно-фиолетовые тучи. Земля ждала снега.
Снег шел всю ночь. Сначала большими пушистыми хлопьями, затем, просто сплошной стеной.
Утром,  двор  было не узнать. За ночь метель утихла, небо прояснилось, а  ослепительный свет и свежесть вокруг были такими,  словно мир в эту ночь народился заново. Снегу же нанесло столько, что при экономном расходе, его хватило бы до весны. А он всё продолжал и продолжал идти, с каждой минутой прибавляя уверенности, что зима   в этом году будет всё-таки настоящая.
Каток открылся на предновогодней неделе.  Я узнал об этом, когда шёл из школы домой. Не узнать было невозможно.  И не только потому что  я дважды в день проходил мимо стадиона и всё видел сам, своими глазами, всю суету и все приготовления. Нет, музыка, доносившаяся с катка, с «колокольчиков» на столбах слышна была по всей округе. Это была «Чунга-Чанга». Не знаю как получилось, но именно  эта детская песенка открывала наш каток каждый год, да и за вечер звучала  раз десять, не меньше.
А людские ручейки уже тянулись на каток отовсюду. Приходили дети;  и на коньках, и без коньков; приходили побузить и покататься. Приходили молодые – показать себя и посмотреть на других. Приходили взрослые – посмотреть на молодых, а то и самим, тряхнув  стариной,  прокатиться  по ледяной дорожке. Приходили целыми семьями, с бабушками, дедушками и внуками.
«Чунгу-Чангу» сменили «Облака - белокрылые лошадки», а затем «От улыбки станет всем светлей». Прямо детский утренник какой-то! Польки-бабочки разве что не хватало. Надо было что-то менять в местном репертуаре, а иначе…
  Между тем,  действие на катке разворачивалось совсем не похожее на детский праздник. Народ, разбившись на маленькие группы, чинно нарезал круги по часовой стрелке. По двое, по трое; взявшись за руки,  или просто рядом друг с другом. Только вот лица при этом у всех были какими-то странными! О, Боже!  Петька, Колька, Серега и  Жека,  все мои друзья-приятели церемонно катали на коньках девчонок, знакомых и незнакомых,  наших и не наших.
 Вспомнился почему-то фильм «Республика ШКИД», когда Викниксор  разрешил своим воспитанникам привести девушек на школьный бал. Право, сейчас было нечто подобное. Да-а …, а я еще хотел клюшку с собой  взять.  Думал, что в хоккей погоняем.
  Не знаю, как долго я стоял, раскрыв рот. Похоже,  что  время в такие минуты  останавливается, давая человеку возможность что-то осмыслить, принять какое-то решение. И я его принял. Только вот  исполнить задуманное не успел. Потому что…
Потому что ко мне подъехала девушка. Протянула руку и сказала:
-Здравствуй, Коля. Ты не поможешь мне? А то я постоянно падаю. И у меня ничего не получается.
Еще не понимая, что происходит,  я протянул ей свою руку, лишь в последний момент, сообразив снять   варежку,  покрытую ледяной коркой.
К этому времени детский утренник на стадионе похоже закончился и…  зазвучал Хампердинк. Наконец-то! Сработала моя закладка. «Последний вальс». Самая первая пластинка, купленная на сэкономленные от школьных завтраков деньги.
«Я танцевал с тобой последний вальс,
Два одиночества вместе…».
Сильный, необычайной красоты и мужественности голос, позволил мне стряхнуть  нахлынувшее оцепенение, слегка расслабиться и взглянуть, наконец-то, на свою спутницу. Худенькая, по-девичьи угловатая фигурка под белым свитером и черными брюками. Две косички из-под вязаной шапочки. И глаза, темно-синие, почти черные, которые притягивали и не отпускали. Безусловно, знакомое лицо,  она  из нашей школы и  живет где-то рядом.
-Меня зовут Таня. Я учусь в « Д» классе,- словно бы услышав мой вопрос, сказала она.- Но пришла к вам недавно. Я из 4-ой школы  перевелась. Её вроде бы на ремонт закрывают.
Теперь всё понятно. «Дэшников» у нас всегда считали в школе не совсем нашими. Они приходили из других школ или других районов. В отличие от нашего «Б» класса, в котором мы  все  вместе прошли и Детский сад, и суровые будни начальной школы.
-Очень приятно. А как меня зовут, похоже, ты уже знаешь.
-Да. Мне подсказали.
Я молчал, не зная, что говорить. Но чувства неловкости не было. Мы просто слушали музыку и катились вдоль заснеженных трибун по свободной дорожке.
-Странно тут сегодня, -  первым нарушил молчание я. – Как на танцах в Нардоме, все парами нарезают.
-А? Ты про это? Это Петька всех взбаламутил.
Этот может.  Безбашенный молодец, впрочем как и все жители Казарм, сплочённых своей бытовой неустроенностью, а также неприятием «начальственных указаний» в любой форме.
 Петька -  мой старый приятель, но  умудрившийся уйти в школу из детского сада на целый год раньше меня. А ещё он здорово рисует. Старинные корабли и современные самолёты. Других сюжетов не признаёт. По секрету как-то признался, что раньше пошёл бы  матросом на парусник. Сейчас же: «Не знаю, наверное, лётчиком буду». А ещё у него есть Маринка. Он как увидел её 1-го сентября, в первом классе, так с тех пор и не отпускает от себя ни на шаг. И все разговорчики на эту тему  были ему по барабану.
А чудеса, между тем,  продолжались. Вслед за Хампердинком, зазвучал Том Джонс - моя вторая  пластинка, с любимой всеми «Дилайлой». И мы, не останавливаясь,  покатились дальше.
-У тебя неплохо получается. Ноги ещё не болят? Нужно  немного потерпеть, пока они привыкнут к ботинкам.
 Наконец-то и   я произнёс нечто дельное.
-Спасибо. Я стараюсь.
-А ещё коньки нужно правильно наточить, чтобы кромка была прямой и острой. Ну, и обкатать, конечно же. Я свои коньки  обкатывал на речке, ещё в ноябрьские каникулы. Помнишь, тогда на праздник ударили настоящие морозы.
-Да, помню конечно.
-Вот я и катался тогда по Томке, между рыбаками и над рыбами. Хорошо, что  в лунку не провалился.
Мы засмеялись.  Но  не от того, что я счастливо избежал тогда попадания в прорубь,  а от того, что лёд сейчас под коньками скрипел и ветер встречный румянил щеки, и лица вокруг были такие же веселые и радостные. И вокруг была такая красота, что и не высказать! Зима преподнесла нам в этот вечер ещё один сюрприз, словно бы в награду за все былые ожидания. Высоченные берёзы вокруг покрылись пушистым инеем, а на чёрном по-зимнему небе блистали луна и звёзды. 
Песня закончилась и наши  звукорежиссёры в будке тоже  взяли паузу.
-Красивая песня и голос необычный. Ты, знаешь  кто это был? – Спросила Таня в наступившей тишине.
-Конечно. Это же мои пластинки.  Достали эти самые «Чунги-Чанги», вот я и принес парочку из дому. Это Том Джонс, а перед ним был Энгельберт Хампердинк.
-Очень интересно.
И сразу же, без паузы:
-Ты проводишь меня домой? Я здесь, рядом живу.
-Хорошо.
-Тогда я буду ждать тебя в раздевалке.
Она действительно жила неподалеку. Всего- то через рощу от меня.
-Завтра ты придешь на каток?- Спросил я, когда мы подошли к её дому.
-Нет. Собираться буду Я скоро уезжаю.
- Как «уезжаю»? Куда?
-В Барановичи. Отцу там предложили хорошую работу на новом Комбинате. И квартиру новую  по приезду дают.
Вот это новость! Хотя, если честно, в Барановичи уже  уехали  многие из тех, кого я знал. Уехали наши соседи Шумиловы, Женя Романов. Квартира – это серьезно.
-Но у меня здесь остаётся бабушка. И я буду приезжать на каникулы. И ещё, хочешь я буду писать тебе письма?
Она вдруг неловко прижалась ко мне и ткнулась губами в мою щеку.
-Спасибо тебе. За  всё. Я всегда знала, что ты самый лучший.
…Мы встретились с ней много лет спустя. Случайно встретились, на автобусной остановке, едва успев раскланяться на встречных курсах. А еще через несколько лет я получил  от неё письмо на свой адрес  в «Одноклассниках», в котором была всего одна строчка:  «Здравствуй, Коля! Моя первая, моя школьная любовь!».