1 из 62. Бочка
— Куда? — остановил его голос матери издалека. — Свалиться захотел? Мал ещё…
— Я большой, — не оборачиваясь, буркнул Лёшка.
— Марш домой! Кому сказала?
«Заметила, — догадался Лёшка, — из окна». Делать нечего — он вернулся к дому. Это был ветхий барак с общим коридором на четыре семьи, построенный заключёнными, которые укладывали железную дорогу Салехард-Игарка. Окинув Лёшку строгим взглядом, мать исчезла в окне. Лёшка подобрал увесистую палку и пошёл вдоль завалинки. Каждый день он совершал обход своего дома, и каждый раз находил что-нибудь новое: то пружинку, скрученную улиткой, то шестерёнку и колокольчик от будильника, то осколок синего стекла, то кривой кованый гвоздь, то ржавый болт со сбитой резьбой…
— Гуляешь? — сказала ему соседка Мила Жильцова. Неся перед собой тазик с бельём, она возвращалась с реки.
— Гуляю, — ответил Лёшка строго и деловито.
— Совсем большой стал! — сказала Мила и скрылась за углом дома.
Лёшка, просияв от похвалы, хватил палкой по завалинке. Из щелей между досок потекли ручейками опилки.
— Ого! — воскликнул он и продолжил свой путь, стуча палкой, пока не набрёл на бочку, в которую стекала дождевая вода с крыши. Лёшка стукнул по бочке. Она отозвалась грузным, тяжёлым звуком.
Лёшка привстал на цыпочки, чтобы посмотреть много ли воды, но росту не хватило. Он придвинул ящик (из-под винных бутылок), стал взбираться на него, но упал. И так несколько раз падал и поднимался, пока не утвердился на ящике. А бочка была полна воды. Он наклонился. На воде плавало солнце, дохлые мухи, комары и вытянутая Лёшкина рожица.
— Привет, — сказал Лёшка. Рожица улыбнулась ему.
— А у меня вот, что есть! — сказал Лёшка, показывая спичечный коробок с этикеткой, на которой изображён был четырехкрылый аэроплан. — А спичек нету!
Спички он пожёг часом раньше, когда разводил костёр в дровянике. (Огонь так и не разгорелся.) Рожица сочувственно покачала головой.
— На! — сказал ей Лёшка, великодушно швыряя коробок на воду. В тот же миг букашки, притворявшиеся мёртвыми, шмыгнули на глубину.
— Ух, ты! — прошептал Лёшка и, затаив дыхание, ждал, не объявится ли в бочке ещё кто-нибудь. Но в тёмной глубине было покойно. Осмелев, Лёшка наклонился сильнее, дунул что было силы на коробок, и тот поплыл. Дунул ещё раз: коробок стал тонуть. Лёшка бросился спасать его. Хлипкий ящик качнулся под ногами, поехал вбок, и Лёшка нырнул с головой в бочку. Он яростно сучил ногами и руками, пока не захлебнулся…
Тут бы Лёшке и конец, когда бы не соседка, Мила Жильцова.
— Постиралась я, — рассказывала она потом Нине, Лёшкиной матери. — Бельё развесила. Хорошо, мало было: две простыни да две наволочки с полотенцами. Иду обратно, слышу, будто кто плещется в бочке. Я к бочке. Вижу: ноги торчат. Я за ноги. Вытащила. А это Лёшка! Я давай его откачивать. Оклемался, кашляет. Глаза открыл. Я реву. «Ты что там делал?» — «Воду пил». Представляешь, у меня руки трясутся, а он — «воду пил!»
Они обе посмотрели на Лёшку, уплетавшего на кухне бутерброд с голубичным вареньем, которое стекало по руке и капало на клеёнку. Нина с горькой улыбкой проговорила:
— Боялась, что машина задавит, или шею себе свернёт с обрыва, а вышло вон как… Неслух маленький!
— Я бовшой, — сквозь набитый рот возразил Лёшка.
Свидетельство о публикации №214102801761
Прямо-таки, побывала рядышком с малышом.
И чуть-чуть в бочку не нырнула следом.
Тоже захотелось жучков-паучков глянуть в бочке-то.
Жму -понравилось!
С улыбкой
Галина Леонова 29.11.2022 20:24 Заявить о нарушении
Миша Леонов-Салехардский 29.11.2022 20:56 Заявить о нарушении