Кот Маркиз-16. Доброе утро мудренее вечера

 Я-  кот Маркиз.  Не поверите, но меня, наверное, бросили.  И кто? Родной, можно сказать, человек.  Которого любил, уважал и считал добрым и справедливым.
                Как было дело? А вот, как.
                Начальница закрывала дачный сезон. Собрала узлы и сказала :
-Ну, все, Маркиз. Собирайся, домой поедем. Сейчас машина за нами приедет, увезем последний урожай и до весны оставим это место.
                А я что? Я-ничего. Сказали собирайся, ну и решил сделать это, чин чинарем, как все.
               С друзьями и знакомыми попрощаться. Посидеть минутку на любимом месте.  Закопать монетку, чтоб наверняка вернуться.
           Набрать про запас  травки «Кошачья радость», чтоб было чем лечиться зимой, если заболею.
            Собрать любимые игрушки: мяч, бумажку на веревочке, голыш и прочие дорогие сердцу вещи.
         Ну туда- сюда, время  кое-какое прошло, быстро прошло. Часов то у меня нет, чтоб следить.
          Посидел у Ежихе. Они  там какие-то сонные были. Затянули прощание.
              Потом долго искал мяч на участке. Не нашел.
        Заглянул к крысе-Василиске. Дома не оказалась. Куда-то со своим Дормидонтом подалась. Ждал-ждал.
        Слышал, как меня несколько раз Начальница звала.
          Но, не мог же я, вот так, не попрощавшись уехать? Хотел задание  оставить этой сладкой парочке, чтоб в порядке дачу сохранили до следующего сезона. Можно сказать, заботу проявил о собственности.
           Вдруг слышу, мотор заурчал у машины, выскочил за калитку, а их след простыл: ни Начальницы, ни машины.
     Погнался был за ними, да разве Виллис нагонишь? Это тебе не Жигули, а американский армейский автомобиль повышенной проходимости времён Второй мировой войны, производства  1941 года. Трофейный. Дед с войны пригнал и только в исключительных случаях его пользовал. Берег. Заплаток на нем, конечно, полно. Но это от пуль и снарядов. Ранен был. Ну, полечили, починили и опять на ходу. Ни канавы не страшны ему, ни лужи, глубиной до метра и шириной с маленькое озеро. Препятствия берет только так. Особенно, если Сашка за рулем. Сашка, знакомый деда. Водитель -лихач. Как сядет за руль, то несется как в Формуле-1, с грохотом и свистом. Будто Гран при  хочет получить...
            А  тут дождь начался.  В доме все форточки закрыты, дверь тоже. Заметался  по участку, куда спрятаться?
             Хорошо, что встретил Василиску с Дормидонтом. Возвращались домой, наконец-то.
-Ты чего, Маркиз мокнешь, осенние ванны принимаешь?-спрашивает Василиска.
      Смотрю на ее довольную рожу, видно с Дормидонтом хороший куш отхватили, и такая обида  взяла :
-Из-за вас, меня бросили,-говорю в сердцах.
-Ах, ах, не может быть?-удивились они.
     Ну, рассказал, как было дело.
Василиска сказала:
-Не горюй! Будешь с нами жить, в тесноте, да не в обиде. С едой, конечно, туговато тебе будет. Но, что-нибудь придумаем.
Оказалась нормальной крысой.
Немного помолчала и продолжила:
-Установим  пошлину с мышей вашего жилища. Каждый день, будут приносить в жертву одну мышку для тебя. Самую не послушную и вредную.
-Я же не ем мышей,-возразил я.
-Это непринципиально. Жить захочешь -будешь есть!-сказала решительно Василиска.
-Не буду. Я с ними дружу и есть их не буду, лучше умру,-отказался я.
-Тогда с других участков,-внес  предложение и Дормидон.
Я посмотрел сердито на него, ишь ты, разговорился.
-Нет и нет.
-Ладно,-не стала спорить Василиска, -там посмотрим. Утро вечера мудренее.
   Залезли  в бывшую норку Зайца-Смелого, которая под дровами у бака.   
      Пихались, пихались, делили тесноту, еле поместились. Но, зато, тепло было, уснули.
     Утро встретило   холодное, неприветливое. Отчего оно должно быть приветливое? Меня же бросили, на голодную смерть обрекли. Неужели буду бездомным и несчастным всю оставшуюся жизнь?
          Хорошо, что нашел мяч, погонял по участку, размялся.
-Ты погляди, я думала он с голоду  мучается, а он мяч гоняет. Ну, что за проказник!-вдруг услышал  возмущенный голос.
      «Боже мой, боже мой! Какой приятный голос », восторженно подумал я, « ругай меня, ругай еще, дай мне наслушаться тебя»
      Смотрю, у калитки Начальница стоит, в сапогах, одетая по походному. Видно собиралась  по всему дачному массиву меня  разыскивать.
-Ура,ура , -замяукал я.
  Бросился к ней, между ног кручусь, спинку подхалимно выгибаю, носом по сапогам трусь, а потом как подпрыгну и на руки забрался, ласково ее пободал головой.
-Соскучился, соскучился,- мурлычу, не переставая.
     У норки Василиска стоит , слезу от умиления вытирает.
-Как это трогательно, -говорит,- и мило.
     -Некогда мне кошачьи нежности разводить,-сказала Начальница,-вот  шмоток колбаски, ешь, и поедем домой.
       Засунула она меня в сумку, а я и не пикнул, свернулся кольцом: домой, так домой.
         До чего же утро добрым оказалось и мудренее вечера.