Письмо старому однокласснику

           Удивился письму?  – То то же.   Привет! Сейчас объяснять все буду.
По дурости  3 недели назад ногу сломал, гипс наложили, справку выдали, на работу я позвонил, предупредил, а потом что-то  телефон заглючил,  здесь не починишь. Ну и как-то перед домом с костылем сижу, а мимо почтальонша. Удивился, спрашиваю: неужели  еще кто почту помнит?  Она, мол,  почту России никто не отменял, хотите, кому письмо напишите, в район отвезу и отправлю вам.  Я про тебя  сразу  и вспомнил – не доспорили мы с тобой тогда, а сейчас время есть – пишу. Получишь, наверное, когда уже сам в Москве буду – почтальонша сама и предупредила, что, месяц, иной раз, в порядке вещей, идет, но доходит потом. Смешно, конечно, так бы и писать не стал.
 
Тогда  заел  долбеж  песенкой  – «думайте сами, решайте сами..»…   в дураках  себя не числю, но в диспуты, правда, давно не вступал,  а ты и рад стараться.  На  такие бедные головы как моя,  обрушилось все  так внезапно: и крымнаш и пятая колонна и  бандеровцы с фашистами. Не может же быть, чтобы совсем на голом месте, ну, дым там, которого без  огня не бывает, ну на фига все?! И только уже здесь, с середины июня (у нас  решили запускаться  осенью, и сразу удалось сорваться)   кое-что стало происходить.  Можно сказать   провел  умственную работу с того времени,  но начать  - не кончить, судя по всему,  все больше одно за другое цепляется. Буду  по порядку.  Деревня, где теткин дом,  немаленькая:  половина москвичей – дач  настроивших, а половина еще старых местных, и лавочка  перед теткиным  палисадником, всегда была: «народная веча», как кто-то обозвал, и  дачникам и своим -  присесть, погуторить. Давно к ней еще пенечки добавились, круглый стол без всякого стола получился.    Но на самом деле, такое полное скопище нечасто, но бывало, особенно, когда  кто двое заголосят – « твоя собака опять  у меня цыпленка придушила»,  ну  и пошло, поехало – народ сбегается.   Но в этом году, как приехал, сразу разницу уловил,  никаких таких личных выяснений  –  все   за политику  цепляется  – у каждого,  как понимаешь, телевизор,  и прямо после вечерних новостей народ начинает подтягиваться. Меня раза два случайно зацепило – с леса шел, корзинку на лавочку поставил отдышаться, ну и загляделся на предзакатные красоты – я же теткину деревню ни на какие анталии променять не могу, тянет сюда каждый год… И  вижу случайно: с того и другого конца деревни люди идут,  уже по дороге  меж собой  громко что-то обсуждают. Ну, я корзинку свою подхватил, и домой – не хотелось свое настроение разменивать. Но потом в окошко любопытно оказалось за народом понаблюдать – в основном, конечно тетки, но и дедки  много дальше от среднего возраста. И дачная часть  в единении своем, киевских фашистов только матом не крыла,  деревенские больше  охали и головами  кивали. В следующий раз я уже не торопился  укрыться в доме,  оказался в гуще,  да  и более того, даже  помимо своего желания  подвигнул народ  к некоторому углублению  темы крымнаш.  Один из деревенских, кто  после дневного принятия на грудь,  уже смог проспаться, сидевший на пеньке с потухшей сигаретой, слыша  теткин гомон,  вдруг выплюнул окурок,  по петушиному извернул шею  и произнес не в лад – Славянск обсуждался – «зато Крым наш!»  Ну, я и вставил: «Радость, дед, большая, ты только скажи, где держишь его, Крым то – к нам сюда в Нечерноземье его передвинул? А если на прежнем  месте остался, то это как – крымнаш, который лично тебе такой радости прибавил. Ты,  конечно,  понимаешь, что  два раза  границу нужно пересекать – эксклав, ты знаешь, да?  Хрущев  не с  бухты – барахты   Крым с близлежащими областями,  которые  всегда  Крым  водой  электричеством  и  зерном  снабжали, объединил.  Но  никто  никогда  никаких  препятствий  для тебя и всех,  кто хотел  в Крым  или из Крыма  не чинил,  и  русские  семьи  могли  уехать  всегда в Россию  –  Россия же большая!  – Земли  для  всего большого  русского мира хватит.  Значит дед, что-то другое  произошло».  Понятно, что пошло – поехало,  Ельцину с Беловежской Пущей совсем нешуточно досталось, и нынешний президент наш из белого и пушистого  голубя русского мира чуть было совсем в другого  представителя  фауны не превратился.   Всего, конечно   про своих сограждан не понять,  однако  что рыхлый   в своей основе  электорат у вождя – к гадалке не ходи.  Но  не поспоришь -  в миг цементируется  за телесеанс с давиловкой на врожденное свойство гипнабельности, - ты тогда на примере Кашперовского  объяснял – ровно те же 80 с хвостиком  процентов. И чтоб потом накачка ни на минуту не прекращалась – только тогда и про патриотизм  и новый большой русский мир.  Это как – нибудь  отдельно, но уморительно наблюдать за говорунами, которые пробавляются  формулировочками  из телевизора.  Да, могучая сила этим летом открылась  – «что хошь»,  как тут в приговорочку   – из вещества головного мозга,  а почем знать, может для   искомого продукта   - полного «одобрямс» -  спинной мозг тоже в дело идет.  Прямо, беда  какая-то.   Но было кое-что  и другое.     Два – на вскидку -  таких момента было. Первый  - с  Тарасихой,  занозистой, независимой теткой из здешних.  Она появилась в деревне лет 15 назад: купила пятистенок, завела коз и кур, и на огороде пахать стала не хуже любой деревенской бабы, хотя, конечно,  городская и  по речи, и еще по каким – то неуловимым вещам.  Года через три  заявился ее сынок, совсем уже  современный, нормальный  по виду парень. Машина – старая ауди  сначала, а потом (и уже давно) - простой логан. Но не важно. Сначала он непостоянно жил у матери – да, ему лет сорок, не пацан, но не женат. И потом стало понятно, что он не работает, (в смысле на службу не ходит, а там  фрилансер какой – никто не знает), и с матерью отношения натянутые. Деревенские начали жалеть Тарасиху. Хоть и не очень с кем  она сблизилась, но живет никого не задевает, а что умная и много знает – понятно стало быстро, и советы, особенно по медицине  и здоровью всем дает дельные.  Какую медицинскую рекламу  кто услышит, обязательно у нее перепроверит  – стоящее что, или так.  Никогда про сына ни слова, ни полслова.  Ну и вот, когда  началась вся эта гибридная война  –  ведь по своим в первую очередь, телевизионщики  вдарили – понятно же, народ вздрючился, на ровном  месте сейчас могут между собой собачиться. (Мне, правда  умный человек потом сказал, что  давно один известный психоаналитик, написавший книгу «Бегство от свободы»  определил закономерность, что люди, которыми  манипулируют,  сначала становятся хмурыми и неуверенными в себе, а потом и агрессивными.).  Тарасиха  тоже под эту гребенку попала.  Зашла тут к Семеновым на бабу Маню посмотреть,  она ее   с самого своего приезда  опекает –  старушке 97лет,  домашним   довольно-таки трудно. Дело уже вечером было, телевизор  орал вовсю, Тарасиха, вроде как и приказала выключить, мол  не слышит бабу Маню, а Нюрка ответила, мол,  здесь не командуй, домой придешь  своим недоделанным сынком  командуй  – что то  там не выходит  - съехидничала.  Ну, вообще это я уже со слов своей тетки.  Нюрка потом к ней прибежала, рассказывает  - Тарасиху такой никогда не видела – по столу постукивает сначала тихо, а потом, как дробь барабанит:  «Выйти то, что должно?   Твой старший, вроде как доделанный по твоему уму получился – только по мне – слезы горькие должна лить, жалеть, что место  мухи сонной  занимает, поди, уж лет 10 как. Полстраны  самых здоровых и молодых подвизаются в этих чертовых ЧОПах ,  а то как  -  сначала разгул  в стране устроить, одних на других натравить,  а потом  и заткнуть все беды  человеко-массой , заодно  подсуетившись с занятостью  – никаких  производств не нужно. И от этих, в черных формах -  особого мозгового развития не требуют, но немаленький электоральный процент в поддержку всегда  от таких подневольных  выдоят.   И вот, как вижу твоего у входа в магазин при исполнении, честно, такая жалость берет.  А думаешь,  молодым ребятам  с дипломами, например,  химиков – кибернетиков, в 92-ом  места нашлись –  для полной  пустоты их наготовили. Теперь думай - что они эти 22 года делали  –  крутились, денежку  добывали,  а что у них  внутри  происходило?   Тем более,  «сплошное потребление»  – иконой  –  купи это, купи то, всех  растолкай  – своего не упусти.  И, вроде,  потом годы пришли тучные, а вовсе игра в третьего лишнего затеялась, и с каждым  коном  убывающих больше.  Вот  и появляется  стремление у тех,  кто в  такой махине стал  каким винтиком,  к своему облюбованному месту всем своим организмом прирасти – «проси, что хочешь сделаю, - не дурак, знаю, что требуется,  изобразить что в телевизоре – да нечего делать – прикажи, не ослушаюсь, только у корыта оставь».   А любой   недоделанный до  винтика – не годным оказывается,  психика не эластична,  не  отливается в требуемую форму. Это факт.  Но вовсе не значит, что герои  какие  - они просто люди  – живут свою единственную жизнь,  со своими  тараканами,  может,  нелегким характером, как у моего. Но, знаешь, Анна Степановна,  когда  такая гнусность  стала происходить, и весь телевизор усыпался  всякими обличителями  укрофашизма и восхвалителями политики нашего вождя – вот,  как сейчас – ты их каждый  день видишь, вот  смотри и премьер  наш. Помнишь, он  и президентом  уже побывал.  На его  примере  и скажу:  казалось бы, всех вершин достиг,  а  мне  на  ум  его  папа с мамой   идет  – вот уж не позавидуешь  кому. -  Не дай Бог, оказаться родительницей   такого или любого другого из этого телевизионного выводка – по мне,  настоящий стыд на всю страну. И рано или поздно  каждый человек в их сторону плюнет  – до чего  жизнь  доводят  –  мракобесие сплошное.  Так что,  Нюра,   может,  мой  сын  и не задался по рядовым меркам, когда б  по нормальному  счету.  Но  только счет  сама видишь какой  –  черное  назвать  белым,  прихлебателя  – государственным деятелем.  И тогда  защита здравого смысла жизни набавляет оценку  тем, кто просто не такой как эти,  правил таких не приемлет.  Твой и мой уже тем хороши, что другим зла не несут, никому не подпевают,  и нас с тобой  никто ими  корить не будет.       Моей тетке эта мысль тоже понравилась  –  действительно, говорит, старых  в телевизоре  мало,  матери  то, у большинства  живы,  а гордиться  им  нечем, истинные шельмы их сынки да доченьки, смотреть стыдно.  Я еще подправил – «некем», а она мне – «да и нечем, если  и богатства какие -  то, прямо какой-то похабной  ценой». - Вот такие  слова!

Ты, конечно понял уже, что не с одного раза  мое письмо. И вот решил еще об одном человеке рассказать. Я его в деревне  и не видел ни разу  –  в лесу по одним местам шли, когда тут лисички появились. Я с одной поляны на другую  и он  – то опередит, то наоборот слегка поотстанет. В конце – концов, разговорились, дальше уже вместе  часа три еще проплутали. Он тоже с наших дач, но через боковую свою калитку в лес сразу заходит. Сказал, что приходится отцом мужа  одной видной  дачной тетки, второй год сюда приезжает, ему наши места тоже полюбились.  Про сына речь не заходила, а он сам  назвался «гуманитарием», преподает, вроде, с ученой  степенью – но не очень распространялся, да  и  неважно. Когда  разговор   уже такой пошел, он мне очень тебя напомнил. Ему даже шутя сказал: «песенку такую  – думайте  сами, решайте сами… - в любимых не числите?»   Когда я ему про Тарасиху и свою тетку Тоню рассказал, он в ответ усмехнулся:  «Да, цену политпросвещения в народных массах  уже  хорошо знали буревестники  революции – той, что теперь обозначена как великая русская,   и … аукается   донецкими залпами.  Причинно - следственные  цепочки  здесь  непростого плетения,  да и народное просвещение заполучило двойником убойную пропаганду,  так что  ваше «думайте сами, решайте сами»  - на все времена. На интернет сослался, где уж точно меньшинство внявших  поэту-шестидесятнику Аронову  (у него еще есть – «непойманные воры морали нас научат», тоже  в тот раз узнал). А дальше разговор и перекинулся к  «бегству от свободы».  Сказал, что его как специалиста сейчас больше всего  занимает соотношение  личностного целеполагания  человека – его семья, здоровье и т.д.          и,  как выразился,  целеполагания «индуцированного экстремальными социальными обстоятельствами» - той же войной в Донбассе, или   государственной установкой  чучхе,  когда уже поколения сменились  в условиях пропагандистского пресса. Конечно,   такие вещи не одно и тоже, но поле одно.  Интересную фразу он сказал, - когда  в марте звучала победная  крымская речь вождя, он  почувствовал  личное угрызение совести за свое  давнее студенческое  восклицание в аудитории историков: «как  могла Германия Гёте и всех своих величайших философов  за 5 лет  превратиться  в   страну наглых захватчиков  – это  невозможный исторический казус!».  И знаешь, он сказал, что есть  парадокс переключения с глубоко сидящего  в человеке страха смерти,  на буйную патриотическую поддержку   всяких мобилизационных доктрин.  Привел пример  Эдуарда Лимонова, который сейчас взбодрился, и  явно  готов к увеселению души,  ратуя за всяческое продолжение украинской  эпопеи. В ее угоду писатель готов к  оскудению народа, срываясь на фальцет  в словах  «причем здесь экономика, когда миром правят большие страсти».   И таких, с придыханием поддерживающих вождя,  сейчас  тоже наберется ой-ой.    Словом, тогда весной ты, конечно, оказался прав – до меня   еще мало доходила вся эта история – работы было невпроворот.  За лето, вот , оглянулся  по сторонам – даже здесь, без особой информации  – интернета не было,  ногу сломал , в лесу месяц не был,  мужичка того больше  не встречал. -  Сам все лежал и думал – хреновые дела, и понять что дальше  - очень трудно. Но все-таки  все больше укрепляюсь в мысли, которая тоже тогда в лесу проскочила  – в хреноте этой по отдельности  разбираться -  кто и как и когда, и люди какими, в конце – концов стали (не  в модели «Фомы, родства не помнящего»,  но и с родовыми  – там деды, прадеды  - следами,  стигмами приспособляемости  в разные времена) –  тяжесть непосильная!  А вместе с тем, – без всякой словесности,  уже просто в подсознании   есть такая вещь, как предощущение скорого проваливания в тартарары  нашего родимого государства последней выделки.  Возводилось  оно на гнилом имперском основании, где торчали оставшиеся  надолбы   коммунистической утопии,  пропихнутой на штыках и терроре в пространство жизни  немаленького колибра.  Почти и оставшимся таковым при новом управителе, руки у которого, видимо, так и не дойдут до его нормального обустройства, потому как  - Лимонов прав -  большие страсти голову засхлестывают. С бо-о-льшим перехлестом.
 
Да и самое интересное  – сон мне тут приснился забавный. Помнишь, ты приезжал к нам, и отец  тебе стопку « огоньков»  за первые 90-ые притащил. Помнишь, «про крокодила»  детский стишок  сначала читали, а потом  балагурство  с привлечением   памяти Трофима   Денисовича Лысенко – эпохального академика ВАСХНИЛ   и  глубоких мыслей  князя Одоевского – затеяли. Мы тогда до  удивительной модели патерналистского устройства государства дошли с президентом – крокодилом Тотошей и его подданными  – крокодилоогурцами, даже герб обсудили, в центре которого  великий Тотоша с гирляндами  крокодилоогурцов на  шее. И снится мне  сон – Тотоша   пытается  размять  затекшую  шею, понимает что  причина неудобства надоевшая тяжесть, и со сдавленным воем начинает  раздирать и скидывать с себя навешенные лианы. Вой сменяется  хрипом: «все, сколько можно висеть на моей шее – кто сказал, что вы все мне нужны – я уже  вам отдал лучшие годы жизни – я не могу содержать всю эту вегетомассу – она все время  намекает, что нужны какие-то питательные вещества – попробуйте  сами часть любви ко мне трансформировать в средства вашего существования. – Делайте как я говорю, иначе  заговорят культиваторы  – каждого высовывающегося  сравняют с землей.   Проснулся  я  от собственного дикого хохота, как мне казалось, но тетя Тоня  сказала, что хохота слышно не было. Но все равно, было очень смешно.  За сим привет, в Москве, надеюсь, встретимся.
                2014.