The lion

Предисловие: в основе рассказа лежит реальный случай, показанный в одной из программ канала National Geographic о львице, которая искала общества съёмочной группы. Изначально он был написан на английском (что придавало названию двойственный смысл, поскольку категория рода отсутствует в английском языке). Поэтому, пользуясь правом вредного автора, я решил сохранить название таким, каким его придумал.

***

В этом странном мире иногда случается так, что маленькое событие переворачивает целые жизни. Один маленький камень, громкий звук спровоцирует сход лавины. Так случилось и со мной, и моими друзьями. Всю свою жизнь мы шли друг за другом и, как мне тогда казалось, всё чего мы добивались – общая заслуга. Но как я понимаю сейчас – мы так и не выросли, оставшись слепыми детьми.

Впятером мы открыли небольшую компанию по оказанию услуг раз-личного спектра. По большей части, мы занимались юридической практикой. Берёмся почти за любую работу с одним исключением: вы не должны быть преступником. Четверо из нас  могут представлять клиентов в суде. Пятый, назовём его Стивен, предпочитал оставаться в тени. Он тот, кто беседует с клиентом, кто размышляет и планирует. Плоды его трудов воплощаем мы, в судебном заседании.

Немного подробней об этом невероятно расчётливом человеке: вне стен своего маленького кабинета он бы вызвал у вас сперва сочувствие, затем жалость, а потом и отвращение. Ваше первое впечатление можно было бы выразить словами «ничего особенного», рост средний, телосложение худощавое, глаза кажутся совершенно чёрными на фоне снежно-бледной кожи. Рассеянный, застенчивый и невероятно наивный в повседневной жизни. Он очень быстро привязывался и тяжело расставался. Больше всего он напоминал жалкую дворняжку, которую и выкинуть жалко и при себе держать не хочется.

Практически все, кто его знал – презирали и не скрывали этого. Собственно мне его жизнь казалась чередой бесконечных унижений, которые он безропотно сносил. В силу особенностей своего характера Стивен не видел, или не хотел видеть истинного отношения к нему окружающих.

 Его жена, которой чуждо слово верность, не стеснялась изменять ему уединившись с одним из его друзей во время наших частых обедов в их доме. Она невероятно красива и вскоре только я и не пополнил число воткнувших нож Стивену в спину. Остальные с большим удовольствием уединялись с ней под самыми глупыми предлогами, от «ты не поможешь мне на кухне», до «пойди пожалуйста наверх, нам нужно поговорить». Причём это могло произойти прямо посреди обеда, когда наша не в меру гостеприимная хозяйка заявляла, что ей нужна помощь. Иногда она даже не называла имя, предоставив гостям право побороться за себя.  Только один человек не замечал, или делал вид что не замечал этого, и смущенно смотрел в свою тарелку. Он виновато улыбался и делал вид, что ничего страшного не происходит.

И если первое время вы бы испытывали сочувствие и справедливое негодование, то со временем вы бы прониклись презрением к этому, казалось бы, жалкому клерку. Но он был противоречивой личностью.

В тот момент, когда к нему приходили за помощью он преображался, гусеница превращалась в бабочку, куча глины обжигаясь в печи оборачивалась неприступной крепостью. Он просчитывал на несколько ходов вперёд, причём не только правовые, но и психологические аспекты. Иногда он присутствовал при рассмотрении дела и внимательно наблюдал за нашими оппонентами и судьёй. После этого, мы получали подробные инструкции, как и куда нужно нанести удар. Стоит ли упоминать, что те немногие проигрыши, связаны исключи-тельно с нашим своеволием, когда мы не следовали мудрым указаниям нашего серого кардинала.
 
Он жил скромно и всё что у него было: его ум, деньги и душу – отдавал другим, ничего не требуя в награду, а если бы вы и предложили – он бы отказался, снабдив вас каким-нибудь подарком, в качестве извинения за свой отказ. Сейчас я понимаю, что несмотря на то, что хоть он и жил окружённый, пусть и презирающими его, людьми, Стивен был невероятно одинок. Он никогда не рассказывал нам о своей жизни, да мы и не спрашивали, до того дня как мы познакомились в юридической школе. Тогда мы ещё не понимали, что за сокровище нам досталось, а он к нам привязался и мы получили его уникальные способности, лишенные всяких амбиций. Мы задавали цель – он планировал детальный маршрут, он работал – мы пожинали плоды его трудов. Глубоко несчастлив и одинок, он не мог, тем не менее, бросить всё то, что его угнетало, то есть всех нас, его супругу и бесконечное число друзей-друзей, которым нужна его помощь, но которые не стеснялись относиться к нему, прямо скажем по-свински.

Раньше я пытался говорить с ним об этом, но он испуганно смотрел на меня и заявлял, что не желает ничего подобного слышать. И в тот же вечер,  напивался где-то в баре, приходил домой побитый и ещё более жалкий. В дом, который никогда не был его, что угнетало ещё больше. Так что со временем даже я махнул на него рукой.

Трудно сказать, сколько бы он так протянул, пока жизнь в конце концов не доконала бы его, и он не счёл с ней счёты или стал бы ещё более жалким (нет предела совершенству, знаете ли). Но так случилось, что один благодарный клиент, в виду отсутствия денежных средств, подарил нам пять туристических путёвок в Африку, в один из заповедников. И поначалу мы всерьёз планировали взять вместо Стивена его жену, причём не стеснялись обсуждать это в его присутствии.

До сих пор не понимаю, как можно было сносить все эти оскорбления…Кто знает? Видимо он слишком боялся потерять тех кто его окружал, и этот страх убил в нём остатки чувства собственного достоинства.

После продолжительных дебатов я убедил остальных, что нужно взять именно Стивена. Всё таки он был соучредителем, да и опасно было оставлять его одного, мало ли кто мог воспользоваться его слабостями. Ведь не смотря на наше высокомерие, мы понимали, что с ним наши шансы на успех увеличиваются в десятки раз, а во время нашего отсутствия – переманить его ничего не будет стоить.

О дороге рассказывать нечего, унылый перелёт, глупые шутки и тихий Стивен.
В аэропорту нас встретил гид, сопроводивший нас в небольшой особняк с большим крыльцом, под нависающей крышей. На первый взгляд могло показаться, что это связано с ошибками при проектировании и строительстве, поскольку никаких упоров не было, и казалось,  что всё вот-вот рухнет. Впрочем, так и было, но гид клялся, что, не сегодня-завтра, приедут рабочие и превратят это недоразумение в небольшую беседку, прилегающую к дому. К его чести стоит сказать, что так и было. И в тот момент, как у нас прошла акклиматизация, всё уже было готово. Так начался наш отдых.

Сафари, вечер, бар, выезд в город…повторить, повторить, повторить. В перерывах между нашими гуляниями гид возил нас на экскурсии, посмотреть местную фауну. К нашему разочарованию, нам не светило поохотиться на львов, так как последний прайд был уничтожен несколько лет назад. Теперь власти озаботились восстановлением популяции львов в заповеднике, и стрелять львов было категорически запрещено. А поскольку законы в Африке по большей части оставались первобытными, за нарушение могли натурально съесть. Тем более, повод нарушить закон у нас вскоре появился.

Наш гид доставил нас к реке, посмотреть на гиппопотамов когда она показалась. Львица. Она лежала на другом берегу и наблюдала за нами. Как только мы вышли из машины она скрылась.

С этого дня наши встречи носили относительно постоянный характер. Она словно сопровождала нас, куда бы мы не пошли. Куда бы мы ни отправились она наблюдала за нами издалека, совершенно не скрываясь. Мы начали строить безумные теории относительно мотивов львицы. Лично я полагал, что она помнит, кто уничтожил её прайд и ожидает благоприятного момента для мести. Но мне возражал Стивен, что само по себе странно, указывая на то, что она не прячется и ведёт себя, по меньшей мере, дружелюбно, а не как хищник, выслеживающий жертву. Так или иначе, со временем львица стала постоянным участником наших экскурсий, наблюдая за нами издалека. И мы стали называть её Миледи (в честь коварной миледи из «Трёх мушкетёров»), поскольку мою точку зрения о мести разделяли ещё и наш гид.

И вот тут началось странное. Со временем в лагере стали появляться львиные следы. Выйдя утром на крыльцо мы стали замечать следы когтей на двери, поцарапанные сидения в машине и прочие мелкие шалости нашей львицы. На наши просьбы доставить нам оружие гид отвечал решительным отказом и заявлял, что если что-то случится с Миледи, он лично приведёт сюда представителей властей.
Отдых стал превращаться в пытку. Мы больше не ходили по одному, и даже стали назначать часовых, на время пока все спят. Стивен сразу оставил эту должность за собой. Ему никто не стал возражать и вскоре жизнь вернулась в прежнее русло, а новые следы больше не появлялись.

Но как-то ночью мне не спалось, и я наблюдал за часовым, смотревшим в окно. Я всё размышлял о его жизни и никак не мог понять, что это за человек. Тот факт что мы знакомы много лет, и что я был частым гостем в его доме не давал мне решительно никакой информации. Поскольку человек он был скрытный, а я и не заслуживал его доверия. Мои размышления прервал сам Стивен, который вдруг встал со стула и прокрался наружу. Я пошёл за ним, в лес. Едва мы отошли на несколько сотен метров от лагеря он остановился, достал фонарь и обернулся.

Он жестом подозвал меня к себе и показал, чтобы я ничего не говорил, приставив указательный палец к губам. У самой опушки леса он посветил вперед, и я увидел Миледи, лежавшую впереди на расстоянии в несколько метров от нас.
«Не вздумай бежать и не делай резких движений стой спокойно» - прошептал он.
Увидеть перед собой дикую хищную кошку – то ещё впечатление. Но мне не было страшно, поскольку львица просто наблюдала за нами, к тому же ледяное спокойствие моего друга предавало уверенности. Несколько минут мы стояли как вкопанные.

«Теперь медленно идём обратно» - услышал я шёпот. Я знал, что если обернусь - побегу, поэтому всю дорогу до лагеря я пятился назад, унимая бешено колотящееся сердце.

«Что это было?» - голос у меня дрожал.

«Миледи иногда навещает нас» - он рассмеялся.

С этих пор я дежурил с ним по ночам. Иногда мы уходили в лес, чтобы некоторое время посмотреть на неё, иногда она сама приходила к нам и лежала у окошка, под которым мы сидели. Порой мне казалось, что я слышу как она мурчит, а когда она переворачивалась на спину – создавалось обманчивое впечатление, что перед нами просто довольная кошка, только невероятно большая.
Мы по-прежнему не приближались к ней, как и она к нам. Всё таки мы понимали, что это не домашний котенок, а хищный дикий зверь, приближаться к которому было опасно.

Если мы не появлялись – утром обнаруживались свежие следы вокруг хижины, следы когтей и разорванные сидения в нашем джипе. И чем больше я наблюдал за Миледи, тем больше я удивлялся Стивену. Он, не двигаясь, смотрел на неё, и мне даже казалось, что они разговаривают (знаю, звучит безумно, но представьте себя на моём месте). И как-то раз, я совершил глупость, а именно: попытался подойти к ней.

Львица со скоростью молнии метнулась в мою сторону. Я замер и за-жмурившись, приготовился к тому, что мне конец, однако время шло и ничего не происходило. Когда я посмотрел перед собой взору моего явилась страшная картина: оскалившаяся Миледи тихо рычит на Стивена, прижатого к земле одной лапой.
«Не двигайся» - донеслось до меня.

Худшее не случилось, через несколько секунд Миледи исчезла среди деревьев. Её когти оставили раны на груди моего друга, так что пришлось быстро двигаться в сторону лагеря, пока этот запах не достиг иных обитателей прерий.
Мы не смогли толком объяснить откуда взялись раны, и почему Стивен ещё жив. Да и что мы могли сказать: что каждую ночь навещали одинокую львицу?
Раны были неглубокие, так что наш часовой даже «больничный» не получил. И всё таки, что-то в нём сломалось. Он стал очень тих. Миледи тоже перестала нас удостаивать своим визитом, и временами я ловил на себе упрекающий взгляд моего друга. 

Когда мы ехали в сторону ближайшего города с аэропортом, мне казалось что я вижу её силуэт, расплывающийся среди высушенных трав на вершине горы. Словно она провожала нас. Не было сомнений, что Стивен заметил то же, что и я. И оттого, мне было невероятно стыдно и больно. Во время перелёта, мне приснилось, что когда я посмотрел в иллюминатор, я увидел бегущую за нами Миледи, которая, выбившись из сил, провожает нас взглядом и остаётся совсем одна посреди прерий. Она не двигается, а когда она находилась уже на горизонте, я услышал рык, который показался плачем.

***

Дом милый дом. Через несколько дней после возвращения мы получили приглашение на обед от Меган. В тот момент, когда все собрались, я возненавидел эту женщину, которая видимо так соскучилась по одному из нас, и по унижениям своего супруга. Порой мне кажется, что возможность таким образом показать Стивену своё презрение занимало её больше всего.

Всё шло как обычно: глупые шутки, подлые намёки, вот-вот Меган должна была пригласить кого-то в на кухню…

«Ты не поможешь с десертом?» - обратилась она ко мне.

Я покраснел то ли от злости, то ли от смущения. Что послужило при-чиной её выбора? Ведь я никогда не сближался с ней настолько, насколько мои друзья были близки с ней, и пресекал любые попытки вовлечения меня в этот отвратительный клуб. Размышляя над всем этим, я так и не ответил ей. И, наверное так бы и остался сидеть, прижигаемый её взглядом и сальными улыбками моих друзей если бы не Стивен. Вопреки своей обычной манере он вмешался.

«Я думаю, ты справишься сама на кухне, ты и так чересчур переутомилась».

«Что?» - она почти крикнула, но сумела сдержаться. Гнев окрасил её щёки румянами.

«Ты слышала», - он встал, вытер губы салфеткой - «я подаю на развод» - и вышел.

***

Несколько дней о нём ничего не было слышно. Он не появлялся ни на работе,  ни дома, и даже в излюбленных местах его не было видно. Я уже стал опасаться худшего.

Поздним вечером он пришёл ко мне домой и передал небольшой конверт, для Меган.

«Я возвращаюсь» - ответил он на вопрос, который я так и не смог произнести.

«Но…как же мы? Как же твоя семья?»

«Вы - справитесь. А что насчёт семьи…» - несколько секунд он молчал - «я думаю о ней есть кому позаботиться».

«Но ты не можешь её бросить!».

«Она бросила меня давным-давно. Вчера я встречался с ней. Мы долго говорили, она просила меня не уезжать. Забавно, правда? Зачем я ей?» - он грустно улыбнулся, даже натянуто, весь его вид говорил о том, что ему не смешно.

«Но она любит тебя, а ты её, разве нет?».

«Возможно. Но знаешь, любовь ко мне никогда не останавливала её от того, чтобы изменять мне направо и налево. Любовь ко мне никогда не останавливала её от того, чтобы откровенно презирать меня. Вчера я впервые за много лет соврал ей, и сказал, что никогда её не любил. И знаешь, что она ответила? Что не удивлена, что всегда это знала. Если и можно было нанести мне больший удар, то только так» - казалось он хотел говорить дальше, что хотел объяснить хоть кому-то что у него на душе. – «Я улетаю сегодня».

«Куда?».

«Думаю ты уже знаешь. Я хочу вернуться в прерии. Чтобы Миледи, которая хотела, было, напасть на тебя поняла, что я не держу на неё зла. Не смотри на меня так. Ты ведь тоже понимаешь, почему она приходила к нам, но никогда не нападала. Гид говорил, что в округе уже несколько лет не видели ни одного львиного прайда. Ей одиноко, и к нам она приходила, потому что ей нужна была компания. Странно…Она доверилась представителям вида, уничтожившего её род. Не самый лучший выбор, но всё же».

«Неужели ты готов всё бросить и остаток жизни провести в какой-то забытой стране третьего мира, до которой никому нет дела? Ведь ты оставляешь здесь всё!» - произнёс я, хотя и понимал слабость своих аргументов.

«Всё и ничего. Чтобы ты не пытался открыть письмо», - он указал на конверт в моих руках - «я могу тебе рассказать суть: там я говорю моей, пока ещё, жене, что люблю её, и что все, что ей нужно сделать – приехать ко мне. И там же, данные о моих счетах, которые будут доступны только ей, в тот момент, когда завершится регистрация на мой рейс. И знаешь что?» - он с грустью посмотрел на меня.

«Что?»

«Она никогда ни приедет» - он отвернулся.

Мне показалось, что он был готов заплакать, но быстро сдержал на-плыв чувств. Ни говоря боле ни слова он открыл дверь.

«Стивен!» - я почти крикнул, он остановился – «Ты уж пиши нам».

«Мой друг» - он обернулся, - «это тот способ общения, который устроит меня и весь наш мир» - засмеялся и скрылся, аккуратно притворив за собой дверь.

Через несколько месяцев я получил от него письмо. В большом конверте находилась маленькая фотография львицы на фоне до боли знакомого крыльца. На обороте была короткая запись «дом».

Мне часто снится, что я отправился за ним. Мой путь начинается в аэропорте, затем я уже стою на холме, потом в лесу. И вот я подхожу к большому дому, и вижу безмятежного Стивена в кресле-качалке на крыльце. У его ног мирно спит Миледи. Когда я смотрю на них, то понимаю что нарушу эту гармонию, разбудив их. Я так и стою, наблюдая за ними, улыбаюсь, почти смеюсь. И мне не хочется просыпаться.    

Конец