Бездна. Глава 9-11. Остров в огне

     В радостном возбуждении я пребывал часа три. Но тревога снова стала заполнять сознание. Ну и что — уплыли… Снова приплывут! Вождь тоже неспроста отстоял Оленёнка. У него свои непонятные, с дальним прицелом, комбинации. И червяк… от этого карьериста жди всё, что угодно. Он хочет стать вождём, и ради этого пойдёт на любую подлость.

     Я ходил по хижине и прощался с таким родным домом на берегу бухты Радости. Я размышлял, сейчас говорить Ольге о решении переселиться в старый город или завтра. Пусть главные тревоги позади. Но здесь жить не останемся! Завтра… через неделю… через месяц… всё равно необходимо уходить! Сказать сейчас? — она сама предлагала убежать, но куда? Может, это мимолётный порыв эмоций?

     Едва вышел на террасу, я увидел Оленьку. Она быстро бежала и кричала лишь одну фразу:

     — Там корабль! Корабль! Там корабль! Миленький мой! Родной! Там корабль!

     Я посмотрел в сторону океана. Опять приплыл тот самый корабль? С ряженным адмиралом, противной командой и седым господином, которого я назвал хозяином острова?

     Но это был совершенно другой корабль: большой, белый, с развивающимся разноцветным флагом. Он направлялся в сторону острова, как раз напротив деревни.

     — Миленький, любимый! Там корабль! Надо сообщить, что мы здесь, мы ждём помощи.

     Я не разделял её энтузиазма. Предпочёл бы оставить всё, как есть. Меня не устраивает жизнь в деревне? Меня бесит червяк, я вижу в баломутах источник вечного конфликта?.. Я испугался седого господина, которого жёстко поставил на место вождь Бало-мото? ДА-ДА-ДА!!! Но покидать райский остров не желаю! Ещё неизвестно, кто на этом корабле. Вдруг пираты? — про пиратов я говорил себе, чтобы оправдать свою медлительность.

     Разве что ради Оленьки, ради Светланки… Ради девочек… Я всё оттягивал, оттягивал момент.

     — Миленький, родной, прошу тебя! — Оленька даже заплакала, встала на колени и обняла мои ноги.

     Я вынужден был выйти из хижины и пойти в сторону бухты. Я уже поднимался на прибрежное возвышение, которое выдаётся над водой невысоким утёсом.

     Но на моём пути встал Многоногий Червь.

     Я ни разу не видел, чтобы бало-боло дрались. И червяка я считал неженкой и хлюпиком. В тот момент я испытал на себе силу туземца: он сжал мои запястья такой хваткой, что занемели руки.

     — Сиди в хижине! — злобно говорил червяк.

     Я попытался сопротивляться, но мои жалкие усилия только множили азарт червяка. В его не богатырском теле была такая мощь, что я обречённо расслабился.

     Со стороны за происходящим наблюдали несколько женщин — его жен. Я знал, что они в любую минуту набросятся на девчонок, если те вдруг захотят убежать. Вдалеке стояли с десяток подростков, мальчишек и девчонок — червяковичей и червяковен.

     — Ты никуда не пойдёшь, пока корабль (по-английски: the-ship!) здесь.

     Глупец, только теперь по-настоящему осознал: мы не заморские гости. Мы — пленники.

     Почётные пленники! Но почему?! Зачем им это надо?

     Скрыть остров в тайне? Но его несомненно видели с корабля…

     Я хотел достать зажигалку, но она осталась в доме. Ладно, сейчас же сбегаю за ней и устрою фейерверк!

     Многоногий Червь стоял и всем своим видом показывал немыслимое превосходство. Так начинающий шулер идёт на первое в жизни преступление? Червяк приблизился ко мне и с торжествующим видом достал красивую зажигалку в виде огнедышащего дракона.

     — Я тоже могу дать огонь! — он чиркнул возле сухой травы. Из пасти дракона изверглось пламя, огонь перескочил на тростник, мгновенно распространился по увядшей траве и перекинулся на сухой валежник. Жаркое пламя быстро занялось на большом пространстве.

     Я не шелохнулся, лишь отступил от огня. Небольшая возвышенность на берегу ограничена каменисто-песчаной полосой, совершенно лишённой травы. Беспокоиться нечего — пламя угаснет, едва дойдёт до естественной противопожарной преграды. Дальше огонь, к сожалению или счастью, не пройдёт.

     Червяк, видно, впервые увидел столь большое пламя и решил, что огонь поглотит весь остров. В его глазах был такой ужас… Он кинулся тушить пожар, раздавая своим жёнам и детям указания, где тушить.

     Но пламя разгоралось, и приблизиться к огню стало совершенно невозможно. Червяк обречённо посмотрел на меня. Он ещё несколько раз пытался приблизиться к огню, побуждая к тому же жён с детишками.

     — Сана Лево! Сана Лево! Помоги! Вся земля сгорит! Бало-мото будет очень-очень-очень сердиться!

     Я совершенно спокойно смотрел на суету червяка и червяковых жён. Мне было на всё наплевать — я не останусь здесь ни дня! Пусть горит всё рыжим пламенем!

     — Вся земля сгорит. И виноват в этом будешь ты! Теперь в доме сиреневого заката будешь жить ты! Со своими жёнами и детьми, — повторял я червяку. С наслаждением! С огромным наслаждением! — Дом сиреневого заката не сгорит! Я специально оставлю его для тебя и твоих детей!

     Червяк склонил голову и подошёл ко мне совсем вплотную. Я думал, он станет передо мною на колени, но в традициях бало-боло не было таких знаков смирения. Всё же хотелось добиться от него признания полного поражения, но трава уже выгорала, прожорливое пламя выдыхалось. Я поспешил встать на середине песчаной полосы, скорчил рожу, несколько раз громко крикнул “заклинаю, карррамба, сгинь” и стал делать замысловатые движения руками.

     Постепенно огонь ослаб и совсем утих. Только дым курился, да красные сполохи вырывались там, где раньше были груды валежника.

     Червяк… Да ну его! Я оглянулся и увидел, что девочек нет. Большой белый корабль удалялся от острова.

     — Туземный городовой! Прыщик на теле острова! Вождёва подмётка! — витиевато обругал я туземца по-русски и побежал в сторону деревни.


     Девочек я встретил в деревне. Они шли мне навстречу: Оленька, Светланка и Порхающая Бабочка.

     Без слов было понятно, что чувствует Оленька.

     — Почему корабль уплыл? — я прижал голову Оленёнка к груди, целуя её милые волосы.

     В моих объятиях девочка сразу зарыдала так, как не рыдала никогда.

     — Бало-гуру напугал команду корабля. Он сказал, что на острове живут прокажённые, — ответила Оленька, всхлипывая, когда немного успокоилась.

     И снова горько заплакала.

     — С корабля приплыла лодка, — теперь говорила Светланка. — Бало-гуру стал кричать: лепра, лепра. Они испугались и сразу уплыли.