Ожерелье

Я обещал своей любимой девушке стать знаменитым писателем. И
вот, как дворник метлой сметает осенние листья в одну кучу для кост-
ра, так и я теперь сметаю вдохновением из своего ума разные истории
на белое поле моей книги, чтобы из них для неё и для всех людей раз-
вести незабываемый разноцветный огонь, возле которого каждому
будет приятно обогреть своё сердце — то ли посмеявшись, то ли по-
грустив над чем-то.
Эту мысль можно было бы оставить жить отдельно и не продол-
жать далее, но так как я человек любящий соединять разрозненное
прекрасное, то на нить повествования нанижу её, а к ней постараюсь
прибавить другую, и так множество раз, и получится в конце концов,
ожерелье для души моей любимой, которой хочется, чтобы оно было
неповторимо.
Вот так однажды я и хотел начать свою следующую историю, и
поделился о том со своей любимой девушкой.
— Вот ты говоришь об ожерелье для души, — сказала она. — Да
лучше бы ты мне купил настоящее, для шеи, и села бы я в нём не у
твоего исторического огня книги, а расположилась бы в людном мес-
те, освещённом солнцем, да так, чтобы люди восхищались твоим по-
дарком.
— Хорошо, моя дорогая, будет у тебя ожерелье, но с условием…
— С каким же, дорогой?
— Скажу завтра, когда оно будет облегать твою шею.
Утром следующего дня, когда она любовалась моим подарком у
зеркала, я заявил:
— В этом ожерелье сорок жемчужин, а значит столько ты должна
после нашей свадьбы родить мне сыновей.
— Ничего, я справлюсь, — не раздумывая ответила моя невеста.
Вскоре я женился на ней и обещание, данное мне, она пытается
исполнить, родив мне в первый год двух близнецов, во второй — од-
ного сына, в третий — четырёх, в четвертый — трёх, нет, кажется в
третий — трёх, а в четвёртый — четырёх, в пятый — то ли одного, то
ли двух, нет — сбиваюсь. Короче, дети рождались, как грибы. Даже
когда меня два года не было дома, в первый год, то есть по счёту шес-
той, — появились на свет двое близнецов, во второй год моей отлучки
родились уже трое. Старательная жена слово своё держит. Сейчас но-
чью я прильнул ухом к животу моей жёнушки и слушаю, как бьётся
внутри зародившаяся четыре месяца назад жизнь моего сорокового,
видимо, сына. Да, в жизни так случилось, что я подарил своей невесте
ожерелье из сорока жемчужин, и в ответ она благодарно подарила мне
сорок сыновей — жемчужин моей души. Простите, сорокового ожи-
даю. Эта забывчивость от власти грёз о разноцветном огне историй
моей книги.