Масленица

Все время, начиная от крещения, мы с большим нетерпением ждали масленицу. И как здорово это было - ждать! Бывало, тут же после уроков пацаны уже переминаются на морозе у ворот школы, а как только завидят нас - стайку девчонок, выезжающих из ворот на валенках - кричат хором:
- Девчонки! Айда в тракторный отряд за колесами!
И в чем есть, с портфелями, купив по пути на пекарне пару-тройку буханок горячего хлеба, бежим по широко расчищенной бульдозерами дороге прямиком к тракторному отряду.
Путь не близкий - километра полтора - но идти весело и споро:
- Слыш, Сашок, ты у деда Матвея опять Ярошку спроси, а!
- Не даст, поди. Сказал в прошлом году, что не даст более - замучали коня.
- И ничего не замучали, Ярошка сам сани в сугроб свалил. Потом еле вытащили, чуть подпругу не оборвали.
- Ага - сам! А кому сказано было не ездить на Бичевную?
- Да ладно! Ярошке-то твои 20 километров что зайцу палисадник - проскочит и не заметит.
- А давайте деду Матвею махорки купим! Он ее уважает!
- Ну да, тетка Нюра тебе купит! Потом догонит и еще добавит, да еще мамке с папкой скажет, а у тех не заржавеет - в миг ремня схлопочешь.
Тетя Нюра Кадрева - продавщица местного сельмага - зорко следила за тем, чтобы детворе ни в коем разе не отпускались ни курево, ни спиртное.
- Ладно - деловито, по взрослому произносит Сашок - Попрошу уж. Чай забыл дед Матвей, что в прошлом году было. Он добрый.
- Папка говорил, что на конюшню трое новых саней привезли. Вот бы одни нам дали!
- Ага дадут! Держи карман шире! Вот ты, Валерка, и попроси отца, чтоб дали. Что? Слабо?
- Да попросить-то не слабо, - отвечает сын директора совхоза Валерка - Только чего толку-то. Папка сказал, что никаких поблажек нам делать не будет. Все - как всем. А он, сами знаете: скажет, как отрежет.
- Даааа....Это верно. Как отрежет.
Так с разговорами незаметно мы доходим до огромного, как нам тогда казалось, обгороженного высоким деревянным забором двора, где сиротливо стоят занесенные снегом сеялки, веялки, комбайны и полно всякой другой сельхозтехники, которая залегла в спячку, как медведь, до следующей весны. В дальнем углу двора свалены старые списанные колеса - цель нашего похода.
- Кто к сторожу пойдет? Сашок, Валерка, вы идите, вам он не откажет - отцов ваших шибко уважает.
- Да спит он поди, так возьмем. Как пить дать - не заметит.
- Воровать не будем. Спросим, все равно даст. Куда им девать-то их? Вон сколько скопилось. Десять лет не пожечь. Пошли, Велерк!
Сторож дядька Кузьма уважает не только отцов Сашка и Валерки, но и "горькую", поэтому из его каморки, несмотря на разгар рабочего дня, доносится смачный переливистый храп. Пацаны безуспешно пытаются разбудить сторожа, тряся его за худые плечи и приговаривая: "Вставай, дядь Кузя! Мы колес у тебя возьмем? " Наконец, Сашок что есть силы как гаркнет ему в ухо:
- Кузьма, шухер, бригадирский "Бобик" подрулил!
Дядьку Кузьму подкидывает на грязном топчане, и он, вытаращив глаза, резко приходит в сидячее положение:
- Где? ?? - но видя покатывающихся со смеху детей, с чувством, но не зло произносит:
- Убью, засранцы!
- Ладно, дядь Кузь, убъешь, только колес дай.
- Да вона оне, берите, чего будили, спрашивается? Что-то вы припозднились. Низовские еще вчара 5 штук взяли, самых больших. Опять у них костер выше вашего будет.
- Не будет! Мы еще и завтра придем.
- Ну-ну... Глядите.
Взяв, сколько смогли, старых колес, компания весело катит свою добычу по зимней дороге по направлению к оврагу, где через несколько дней разгорятся "резиновые" костры в честь веселого праздника - Масленицы.