Служебное несоответствие

    Война - большая беда. Она врывается в дом внезапно. Громко кричит прямо с порога, заявляя о своей первостепенности в жизни, требует немедленно ломать устоявшийся уклад, готовиться к лишениям. О том, что могут быть жертвы, война напрямую не говорит, но её безжалостные глаза выразительны и каждый, кто встретился с ней взглядом, цепенеет от ужаса. Да, жертвы могут быть в каждой семье, каждом коллективе, откуда на войну отправился отец или коллега. К этому необходимо быть готовым изначально. Но как об этом не хочется думать! А мысли о возможной утрате все равно лезут и лезут в голову бесшумными змеями, от них не уберечься ни днём, ни ночью, ни на работе, нигде…
    Война заявилась в дом Николая тоже неожиданно. Вызвали в «кадры» в знаменитую тринадцатую комнату, провели короткую беседу, сказали, что «надо», и велели готовиться к вылету в Ташкент. На сборы и семью – неделя. В курс дела введут в штабе ТуркВО. Приказ о назначении подпишут через два дня. Николай внутренне давно был к этому готов. Три офицера из их отдела уже воюют там, майора Сабанеева даже орденом Боевого Красного Знамени наградили. История о его самоотверженности была известна в отделе, и им очень гордились. В газетах о подвиге ничего не писали, ведь войны официально не было. Всё так же бегали по рельсам трамваи, театры по вечерам были полны зрителей, шли дожди, трещали морозы, самолёты регулярно доставляли из Афганистана «груз 200», тихо плакали матери, рыдали жёны, но войны не было…
    А война тем временем продолжалась, жестокая, иногда затихала на время, а иногда, как бы стряхнув оцепенение, снова давала о себе знать  скрежетом металла, воем пуль, всполохами пожаров, скрипом зубов тяжелораненых в госпиталях от Кабула до Москвы.
    Через год Николай приехал в отпуск, зашёл в отдел. После окончания рабочего дня все собрались в большой комнате, выпивали. Николай рассказывал – остальные слушали. Голос у него слегка поменял тембр, из звонкого превратился в приглушённый, а глаза, всегда весёлые глаза, были подёрнуты дымкой необъяснимой печали. Налили ещё по одной. Кто-то спросил полушутя: «Коля, а где твой орден?» Николай, вытерев губы, ответил: «А мой орден, ребята, еще Монетный двор не отлил» и рассказал историю и смешную, и грустную, и одновременно поучительную.       
    Получил я, братцы, «неполное служебное соответствие» за месяц до отпуска. А дело было так: прилетели мы на «вертушках» с ПСО (поисково-спасательная операция) после нанесения авиаудара. Наши самолёты в районе дислокации бандгруппы работали по моим данным, пара МИ-8 обязательно должна поблизости находиться, обеспечивая в случае необходимости корректировку целеуказания, ну а если самолет подобьют – лётчиков подобрать, до того, как это «духи»  сделают. За сбитый самолет и взятых в плен летчиков им солидные премиальные полагались. На этот раз все прошло хорошо, самолеты удачно провели бомбометание, «духи» в панике разбегались по ущелью, спасать из наших никого не пришлось, и «вертушки» доставили меня к месту расположения, на окраину городка, куда за мной «УАЗик» должен был подскочить. Приземлились на грунтовом аэродроме, вышли из кабины – перекур! А я возьми да и повесь свой автомат на вертолётную консоль, помешал он мне чем-то. Стоим, курим, байки травим, как обычно. Перекурили и по домам. Пара на Шинданд курс взяла, а я к себе на «точку» поехал. Через минуту спохватился: «Где автомат? Разворачивай, кричу водителю». А вертолёты уже как две маленькие птички на фоне безоблачного неба. Я к месту приземления – нет автомата, вокруг побегали – нет! Я к командиру афганского батальона, помоги, мол, оружие найти. Тот цепью своих солдатушек по бурьянам пустил. Искали-искали, до темноты лазили по маршруту полёта – нет моего АКСУ. Я на «точку»! Связался по рации с коллегами из Шинданда, автомат, говорю, улетел, сгоняйте в авиаполк, узнайте! Сгоняли, узнали, нет автомата – не прилетал.  Вечером отправляю радиограмму в Центр, так, мол, и так, боевое оружие утрачено на поле боя. Приукрасил, конечно, маленько - боевая обстановка, то да сё. Получаю ответ: «Оружие найти, доложить через 12 часов!» Где ж его найдёшь? В установленное время даю радиограмму «Оружие не найдено!», в ответ «Неполное служебное соответствие!». Сижу, горюю, даже бражки два литра выпил. А через пару часов афганский комбат присылает солдата с… моим автоматом. Кто-то из его ребят все-таки наткнулся на мой ствол и принёс в расположение. Видимо, на вираже он всё-таки соскользнул вниз с консоли. Доложил, конечно, о находке, да поздно – в Москву сообщили. Когда в отпуск ехал, начальство в Кабуле руками разводит, подожди, потерпи! Так домой с «несоответствием» и прибыл. А вы говорите орден!
    Выпили ещё по рюмке и ещё. Обидно было за Николая – год отвоевал и на тебе – служебное несоответствие! Через несколько дней он улетел отдавать свой «интернациональный долг» дальше. А спустя ещё год вернулся в отдел уже с орденом Красной звезды. Рассказывал, что после того случая брал на операции только трофейный китайский автомат.